***
Арахатские степи, домен ДарАрахат «Все же Арахатские степи — красивейшее место», — вдохновенно думает Нэрисса, обозревая окрестности. Ярко-фиолетовое солнце клонится к горизонту, предвещая наступление ночи, что длится в этих местах целых три месяца, озаряя последними, нежно-розовыми лучами кроваво-красное небо и серую, почти безжизненную землю мертвых степей, что раскинулись далеко на мили вокруг. Сухие островки высокой травы, голые, без листвы, деревья — все это оживает с наступлением темного времени и в поселениях степняков — самых сильных, самых жестоких из орков — празднуются свадьбы, рождаются маленькие орчата. Волшебное время для второго по опасности места в Мирах Хаоса. Издали, едва слышно, уже доносится бой барабанов, громкий смех и выкрики мужчин, говоря о том, что праздник начинается, но Нэрисса не может сдвинуться с места, просто наслаждаясь ветром, треплющим волосы и таким приятным сейчас одиночеством. — Не пропустим, малышка, — теплые интонации низкого мужского голоса раздаются за спиной, ладони, увенчанные черными когтями, ложатся на плечи, и Нэри резко оборачивается, чтобы взглянуть в самые сумасшедше-красивые глаза, что она видела в своей жизни. — Зар, — прекрасный полукровка темной леди и высшего демона, Салазар Файлор, один из более чем сотни правнуков Повелителя Ада, до дрожи похожий на него внешне, уже заграбастывает ее в объятия, весело сверкая невероятными изумрудно-зелеными глазами. — Ну, что, готова перепить меня? — подначивает ее юноша, хотя вернее будет сказать, молодой лорд, небрежным движением руки отбрасывая смоляную косу. — Моя демоническая душонка требует реванша, леди Блэк. — А ты тазиком запасся, касатик? Реванша он требует, — насмешничает Нэри, выглядывая из-за плеча невысокого Зара и видя, как порталом прибывает Дэйра. — Где кузена потерял? — Мне не понадобится тазик, малышка, — самодовольно сообщает он и, отступив на шаг, окидывает Нэриссу взглядом. — А Дрэй вот-вот будет, с очередной пассией прощается, — на его губах возникает лукавая усмешка, совершенно точно дающая понять, каким именно образом лорд Азарон прощается с очередной своей дамой. — Ну, слава Темной Крови, ты здесь, — устало выдыхает вампирша, кинув тяжеленную по виду сумку на землю и привлекая Нэри в объятия, — я уже думала, Смерть не отпустит тебя. Он так смотрел, когда я тебя на приеме украла, я все гадала: сожрет или трахнет? — совершенно неприлично заржав, сообщает принцесса Иссушающих. — Еле брата отговорила отправлять со мной охрану, достал, все еще думает, что я маленькая! — А сожрет или трахнет кого? Меня? — не понимая, кого именно имеет в виду Дэйра, удивленно вздергивает бровь Нэрисса. — Подруга, завязывай с выпивкой, твоя фантазия и без того неплохо справляется, скрашивая твои однообразные кровавые будни, — веселый совет поддерживают смехом вышедшие из портала Гарлад, рыжеволосый пожиратель; высокий, почти как Эллохар, Лориан, и Кастиан с Авеаром, близнецы Бессонные, что были настолько похожи, что даже матушка родная все время их путала. — Тебя, кого же еще! — снова ржет вампирша, а прибывшие парни создают толчею, желая со всеми поздороваться. — Так, а ну-ка, все в строй! Быстро и по очереди, никого не задерживаем! — громко командует Дэйра, и темные с одним светлым в довесок, нагруженные поклажей и одетые в крайне любопытные, кожаные по большей части, тренировочные костюмы, выстраиваются перед хрупкой на вид, невысокой рыженькой леди. — Здесь вам не пансион благородных девиц! — напоминая всем слова СэХарада, мастера боя из академии, выкрикивает вампирша, грозно обозревая здоровенных лбов. — Так что заткнули кринолины в трусы, и бегом на полигон, девочки! — добавляет посмеивающаяся Нэри, с любопытством разглядывая парней. — У нас сезон охоты на прелестных орчанок? Вырядились, как бордельные мальчики! — издевается она, окидывая парней откровенным взглядом. — Или надеетесь, что ваши задницы привлекут желающих жениться орков больше, нежели филеи орчанок? — Нравлюсь? — чувственно выкинув вперед длинную накачанную ногу, любопытствует Лориан, игриво накручивая на приличный по размерам кулак конец светлоэльфийского боевого плетения, под грянувший мужской хохот. Позади Нэри раздается мерное гудение сиреневого пламени, и вышедший беловолосый лорд самодовольно заявляет: — Очень, конфетка, я восхищен! — издевательские интонации лениво растягивающего гласные голоса так сильно напоминают Нэриссе Даррэна, что сердце невольно сжимается, пропуская удар и, обернувшись, она попадает в крепкие объятия Дрэя. — Темных, малышка, — негромкий выдох в ухо, и демон, сжав ее чуть крепче, отстраняется, чтобы взглянуть своими серо-сиреневыми глазами на неё. — Ты в порядке? — искренняя забота в голосе двоюродного брата, одного из немногих, кто знает о ее проблеме, заставляет Нэриссу на миг прикрыть глаза, а затем молча кивнуть. — Понял, потом поговорим, — мрачно добавляет он и, выпустив ее из объятий, быстро проходит к строю, пожимает всем руки и с наглой ухмылкой занимает свое место. — Лорд Азарон, как ваше ничего? — любезно интересуется Дэйра, окинув Дрэя кокетливым взглядом из-под ресниц. — А впрочем, можете не отвечать, мне не интересно, — тут же изображает потерю интереса вампирша. — Керт и Ортак уже в поселении, так? Значит, ждем Ворлака и Ри — деловито постановляет Дэйра и командует расход: — Вольно, красавчики! И над степью вновь раздается мужской хохот, громкий резкий говор темных и одного светлого, и Нэрисса просто наслаждается вечером, вдыхая сухой и горячий воздух, наблюдая за медленно ползущим к горизонту солнцем и ощущая, что одиночество, пусть иногда и приятное, скользкой змеей покидает грудную клетку, а сердце наполняется спокойствием.***
Арахатские степи, поселение степных орков — Так, а кто невесту ворует? — негромко спрашивает Ворлак, полуобернувшись, и скручивая теперь кольца хвоста под стол для удобства. — Можем мы вообще поучаствовать? — Можешь, — Ортак разливает всем по глиняным кружкам вино, а орчанки уже выносят из домов на улицу, где стоят и так ломящиеся от снеди столы, жареное на углях мясо рвара, сочных копченых гавейков, сырные и овощные нарезки. Орчата галдят, бегая неподалеку, и Нэрисса на миг теряет нить разговора, просто наслаждаясь невероятной уютностью орочьего поселения. — Только если станешь традиционной подарочной закуской отцу невесты — не обижайся, — ехидничает орк, и за столом раздается издевательское ржание парней. — А орки хвостатых любят, за деликатес пойдешь, Ворлак, — хлопает по плечу василиска Гарлад, и тут же получает по своему пожирательскому уху. — Эй, рвахорса тебе в койку, больно же! Мне еще под сарахета ложиться, ужин вам добывать, а ты! Неблагодарный! — Сарахета могу добыть и я, Гарлад, так что, в случае, если василиска им будет мало, мы добавим к откупу тебя. Как говорится, дареному пожирателю на уши не смотрят, — ржет Гернерия, балуясь сигарой и с неким отвращением поглядывая на мясо. — Кажется, я перехожу на твой подножный рацион, Лориан. — Могу тебе сырого достать, хочешь? — предлагает заботливый, как и все целители, Ортак, вызывая гримасу ужаса на лице Ри и изумленные выражения лиц у всех остальных. — А в прошлый раз тебе понравилось… — расстроено бормочет он, и понуро опускает голову. — Оно было сырое?! — гневно восклицает Ри, в шоке уставляясь на орка, а затем вскакивает с места с грозным воплем: — Я убью тебя! — Ну, вкусно же было, чего ты бесишься, Герни? — печально вздыхает Ортак и мощной лапой усаживает взволнованную и расстроенную дроу на место, заботливо похлопав по спине. Так, что только годы тренировок позволяют Ри не сломать нос об грубо сколоченную крышку стола. — Вкусно… — в тон ему отвечает Гернерия, согласно опустив голову. — Это хоть не человечина была? Нет? — взгляд полный надежды упирается в орка, и тот только хмыкает в ответ. — За что мне все это? — стонет она и махом выпивает немаленькую кружку вина. — Да не человечина это, я тоже ела, не волнуйся, — смеется Нэри, отхлебывая вина и наколов на вилку кусок пятой точки рвара, с удовольствием в него вгрызается, — Нормальное такое мясо… правда троллями отдавало, у них душок характерный, — прожевав, пожимает она плечами. — Тьма мне в глотку, — стонет Гернерия, падая на скрещение на столе руки, — Ты угостил нас тролльим мясом, ошибка Хаоса? — Да ладно, если правильно приготовить… — начинает один из близнецов, мило улыбаясь Гернерии. — …То вполне себе вкусно, мы как-то ели в… — продолжает второй, пожимая плечами и накладывая себе в тарелку не сильно прожаренный кусок бедра рвара. — …Одной таверне, на побережье, шикарно, — вновь проговаривает первый, попивая вино, и все, уже привыкшие к их стилю общения, просто закатывают глаза. А музыка начинает играть громче, барабаны выбивают ритуальную дробь и под специально собранную для праздника арку выходят невесты в сопровождении отцов. И начинается самая важная часть вечера — торги за невесту. Все свободные орки поселения в этот вечер могут приобрести себе супругу, что будет вести дом, хранить очаг и растить детей. Священное права орка — похитить понравившуюся невесту, если его цену вдруг перебили, сегодня точно будет реализовано: Нэрисса, как вейла, была в этом уверена. — Точно похищать будет, зуб даю, — Нэри наблюдает за главой общины, что зачитывает правила и рассказывает легенду о первом орке и его паре. — А она и не против… — Что-то подобное я и подозревал, — Ортак внимательно следит за своим дядей — отчаянно влюбленным в молодую, красивую орчанку с темно-фиолетовыми волосами и очень выдающимися формами. Нэри снова осторожно приподнимает щит — чувства набрасываются на нее со всех сторон, вгрызаясь, словно обезумевшие нахессы, разрывая грудную клетку. «Пожалуй, не буду больше экспериментировать» — рвано выдохнув и натянув щит обратно, словно одеяло, решает она, и сильная рука в жесте поддержки обхватывает ее за плечи. — Ты как, сестренка? — прекрасно знающий о ее манипуляциях Дрэй, сам являющийся обладателем подобного наследия вейл благодаря крови матушки, пытается поддержать ее хоть как-то, — смотри, чтобы Отпущение работать не перестало, новое тебе пока проходить нельзя. — В норме. Ты как сам? Очередная леди, и снова мимо? — Нэри благодарно опирается на его плечо, пока остальные увлеченно внимают главе степных орков. И только Салазар, знающий их обоих, как самого себя, криво ухмыляется уголком губ, видя действия Дрэя. Эти странные отношения между ними всегда вызывали в нем некое недоумение, но он старательно его скрывал, чтобы не обидеть никого из них. — Ага. Я как ты, только наоборот, малышка, — устало соглашается Азарон, чуть поглаживая ее по плечу, вызывая этим простым действием стадо мурашек, стремительно пронесшихся по телу. Сочувствие, смешиваясь с диким, разжигающим кровь желанием, вновь заставляет Нэриссу почувствовать себя неуютно. А еще дикое сожаление, что она уже нашла свою пару, а он, как носитель крови вейл — так и не смог влюбиться ни в кого. Да еще и это неконтролируемое, дикое, какое-то животное взаимное притяжение, что возникло между ними, как только в ней проснулась вейла, совершенно не добавляло простоты и легкости их отношениям. — Сочувствую, — зная, как его беспокоит полнейшее отсутствие каких-либо чувств к девушкам, она протягивает руку и, найдя его пальцы, чуть сжимает их. — Обсудим, как напьемся, да? — Как всегда, — хриплый шепот и касание горячими губами виска, пока никто не видит. Но в этой простой фразе Нэри слышит то самое обещание, которое заставляет судорожно втянуть вдруг ставший горячим воздух. Но рука с плеча соскальзывает, и чувственный дурман растворяется, словно его и не было. И снова становится как-то пусто внутри. — О, смотрите, цену перебили, — привлекает их внимание Кастиан, постукивая костяшками пальцев по столу. И Нэрисса, переведя взгляд со стола на арку, под которой, собственно, и проходило действо, видит, как темноволосый, очень клыкастый орк — дядя Ортака — издав оглушающий свист, хватает ту самую, красивую орчанку и, запрыгнув на подлетевшего к нему ездового ящера, уносится в закат, поднимая клубы серой пыли. — А в преследовании хоть можно поучаствовать? — слезно молит Ворлак, быстро опрокидывая в себя кружку крайне крепкого вина. На лице василиска явно читается нетерпение, и он даже пританцовывает на скамье, обратив хвост в ноги в ожидании вердикта. А тем временем отец украденной невесты уже снаряжает своих родичей, и те, вскочив на ящеров, громко переговариваются с купившим орчанку женихом. — Можно, — Ортак встает с места, махом выпивает остатки вина, и громко возвещает: — Кто со мной? — и парни, все до единого, с шальными улыбками вскакивают с мест, оставляя за столом только посмеивающуюся Нэриссу, шокированную Дэйру и меланхолично пьющую Ри. — Девчонки? — Да чего мы там не видели? В прошлый раз даже морду никому не били, укравший затащил невесту в ущелье и там оприходовал. И все — жена! — скучающим тоном недовольно протягивает Ри, и Авеар, громко хмыкнув, подхватывает Грэйт на руки под хохот девушек и отчаянный визг самой Гернерии и, свистом пригласив ящера к столу, запрыгивает на него. — Ты идешь со мной, о прекрасная, но если я затащу тебя в ущелье… — томно стонет вампир, крепко прижимая вырывающуюся дроу к себе. — Ау, не кусайся, красавица, думаю, чуть позже, в интимном полумраке пещеры, мы найдем другое, более приятное применение для твоего ротика… — и тут же получает маленьким, но очень сильным кулачком в ребро под совершенно неприличное ржание парней. — Отпусти, издевка Хаоса, отпусти меня, быстро, иначе я тебе откушу твой… — но вампир быстро затыкает рот Ри ладонью, прерывая ее весьма любопытные угрозы. И тут же вскрикивает, встряхивая, видимо, укушенной, ладонью, — и больше ты им никогда не воспользуешься, понял? — О да… — с невероятно довольным оскалом протягивает Авеар, пока парни седлают свой транспорт, — но эта последняя ночь для моего члена будет лучшей в твоей жизни, детка, можешь быть уверена. — Спасииите, — потерянно и очень зло стонет Ри, крепко связанная арканом и лежащая поперек коленей вампира. — Я не хочууу… — Терять невинность? — издевательски подсказывает ей Дэйра, прекрасно знающая, что терять там уже нечего. — Милая, прими совет от опытной женщины — расслабься и получай удовольствие. Только бревном не лежи, мужики это не любят, — последние слова вампирша уже выкрикивает вслед удаляющимся на ящерах парням под негромкие, но очень характерные истерические стоны Нэриссы. — Ну и чего ты ржешь? Судя по поведению Азарона, мой совет тебе тоже очень пригодится этой ночью, — коварно усмехаясь, заявляет она, пожимая плечами. — Ты думала, никто не заметит, да? — Да, — не сильно довольно откликается Нэри. — Если Шэд не заметил, что мы с ним полгода… — не зная, как назвать их отношения, она на мгновение замолкает. — А, впрочем, ладно, скрывать особо нечего, — чуть улыбается она, кидая лукавый взгляд на вампиршу. — Главное, Дэйра, чтобы все мужики в твоей жизни не пересекались. И если ты соблюдаешь это правило — считай, ты всегда в выигрыше. — Обмен житейскими мудростями для женщин: ускоренный интенсив, — подняв пальчик, серьезно изрекает рыжеволосая и поднимает кружку, предлагая чокнуться. — Вздрогнем! — и когда Нэри со смешком поднимает свою, и они, столкнув чарки, выпивают, Дэйра неожиданно спрашивает: — Ну про Эллохара и Бельтэйра понятно, эти то не пересекаются, но а как с Дрэем? Он все-таки двоюродный племянник принца Хаоса. — А с чего ты взяла вообще, что между мной и Рэном, и мной и Дрэем, что-то есть? — Нэрисса вопросительно вздернув бровь, делает глоток вина. — Рэн — мой опекун, Дрэй — вообще брат. Только дракон. Сейчас, знаешь ли, мода пошла на чешуйчатых. — Ой, да ладно, подруга, только не говори, что не хотела бы с Его Смертейшеством зажечь? Горячий же мужик, демон, ммм... — проницательно глядит на нее вампирша своими алыми глазами. — Ну а Азарона так вообще большая половина Грейнсворта нахваливала, почему нет? — Берегу невинность для супруга. Этого, Дэйра, тебе не понять, — притворно-чопорно, сдвинув брови на переносице, проговаривает Нэри, кидая на вампиршу строгий взгляд, — А если честно… то с Рэном однозначно нет, потом еще проблем не оберусь… — А с Дрэем? — вампирша достает из зачарованного кармашка косячок тахора и, покрутив в пальцах, соблазняющим тоном спрашивает: — Будешь? — Спать с Дрэем или курить? — засмеявшись, Нэрисса вспоминает наставление Эллохара не курить. — На первое — честно, не знаю, а второе строго настрого запретили, — вздыхает Нэри, буквально чувствуя на себе укоризненно-разочарованный взгляд раскосых серых глаз магистра Смерти. — Ой, да ладно тебе, не узнает он, — беспечно махнув рукой на слова подруги, Дэйра зажимает губами самокрутку и невнятно просит: — огоньку дай, правильная ты наша. — А знаешь, буду, — решительно наплевав на приказ Эллохара не курить, Нэри щелкает пальцами, вызвав маленький язычок пламени, парящий в воздухе и сразу поплывший к вампирше, — то, о чем он не узнает, его не расстроит. А мне, пожалуй, действительно не повредит расслабиться, — надеясь нормально уснуть после тахора и не видеть больше эти странные сны, что теперь отчетливо запоминались и пугали еще больше, проговаривает Нэри и, когда Дэйра, сделав затяжку и задержав дым в легких, передает косячок ей, она крепко затягивается, ощущая, как нутро наполняется дымом. Следом приходит чувство, словно о затылок разбили яйцо и, начиная с макушки, по всему телу расползается приятное расслабление. Задержав дым почти на минуту, а затем выдохнув его, Нэрисса с крайне довольной улыбкой опирается локтями на стол. — Хорошо сидим… — Ага… — забрав протянутый Нэри тахор, Дэйра опять затягивается, — ты заметила, как Авеар ловко упер Ри? Шикарно работает, горжусь парнем. — Ничего ему не светит, Ри сейчас в глухой обороне, спит только с теми, в кого не влюбится сама, и кто не влюбится в нее, — немного печально улыбается Нэри, прекрасно понимая, что подобный выход — лучшее для Ри сейчас. — Ублюдочный Ронис, Бездна им подавись. Вот знала я, что он ей не подходит, но Ри, Тьма ее расцелуй, уперлась, люблю, не могу, все такое… — Ты как вейла ощущала или просто женское чутье? — вампирша снова передает косячок Нэри, и та, сделав последнюю затяжку, сжигает его в пламени. — Просто, как по мне — гадко это, чувствовать на себе все это дерьмо… — А как ты хотела, Дэйра? Поэтому и не лезу ни к кому в душу, потому что своего дерьма хватает. Жизнь, она как кусок говна, перемешанный с сахаром, и в красивой обертке. — Не сильно желая вдаваться в подробности собственных проблем, она решает перевести тему. — Как подготовка к свадьбе? — Ты это у меня спрашиваешь? — смеется рыжеволосая вампирша, откидывая за спину косу. — За меня все решают маменька и брат, как глава клана, я только платье выбрала, и все, — по губам Дэйры пробегает странная ухмылка, и она негромко добавляет: — Боюсь я его, подруга, до ужаса просто, вроде шикарный мужик, мой и все такое, но… — она потерянно качает головой и устало прикрывает глаза. — Скажи мне, вот честно, так ли ты боишься его на самом деле? — лукаво ухмыляется Нэри. — Или все же на самом деле ты своих чувств к нему испугалась? Ты никогда не привязывалась к парням, с которыми встречалась, а этот и первый любовник, и старше прилично, и, кажется, просто вскружил тебе голову. Я бы на твоем месте тоже боялась, Дэйра, — честно признается она, понимая, что боится своих чувств к Даррэну, и именно поэтому не принимает их. Боится утонуть, погрязнуть в безумной, сметающей все на своем пути любви, что превратит ее в рабыню у ног господина, безвольную и согласную абсолютно на все. Боится, что он затмит все остальное, станет центром ее вселенной, разрушит ее, не оставив прежней Нэриссы. — Кажется, ты знаешь об этом больше меня, — хмыкает в кружку вампирша, и делает большой глоток. — Ты сделала выбор, да? — И, видя, как помрачнела Нэри, добавляет: — Хреновый, неподходящий выбор, который делает тебе больно. Эллохар, да? — Да, — опускает голову Нэри, устало прикрывая глаза и решая все же сказать, — еще четыре года назад Дэйра, — пожимает она плечами. — И мне, в принципе, нормально живется, если бы не одно но — выбор-то сделан, а вот что мне с ним делать? Это как самый большой кошмар, что сбылся, а ты, в панике, загнанный, пытаешься проснуться, щипаешь себя за руку, думаешь «ну давай же, отпусти меня!», а ург тебе орочий, чтоб его Бездна пожрала… — с кривой усмешкой Нэри выпивает, насмешливо глядя на подругу. — Почему ты не скажешь ему? Просто вывали в лоб, зачем тащить все на себе? — глухо спрашивает вампирша, а затем вновь наполняет их кружки и поднимает свою. — Не чокаясь. — Кого поминаем? — выпив, ухмыляется Нэрисса. — Да ладно, как я скажу ему это? «Знаешь, Рэн, я сбежала от тебя четыре года назад, потому что взбунтовавшаяся вейла выбрала тебя, а я настолько боялась, что она сделает выбор в твою пользу, что когда это произошло, в ужасе уехала зажиматься с Дрэем». Так? Или мне честно признаться, что ненавижу его за то, что именно он привлек вейлу? Что никогда не хотела быть с ним, с первых дней давя привязку к избраннику, и что лучше пройду путем Обреченной и сдохну, чем буду с ним по доброй воле? Как это вообще сказать? — Хреново. Ты уверена, что не передумаешь? Что сможешь видеть его с другой, счастливого, жить с ним в одном замке и слышать, как он имеет другую? Видеть его радость от рождения детей, которые не будут твоими? Сможешь? Слышать, как он говорит ей «Я люблю тебя»? Вытерпишь то, что другая женщина стала для него важней его самого, частью души, половинкой сердца? И каждый новый вопрос Дэйры бьет в самое сердце, разрывает нутро, выворачивая изнутри всю боль, все то, что она переживала день за днем, борясь с этими ненужными ей чувствами. И безумно страшно хочется заткнуть уши, заорать «Заткнись!», просто не слышать, не видеть, сдохнуть, только чтобы не видеть всего того, что заставляет ее представлять вампирша. — Не сможешь. Моя прабабка была вейлой. И думала, что смогла побороть чувства, вышла за прадеда, детей родила... — печально шепчет она. — А потом с башни родового замка скинулась, когда ее кузен женился. Прямо в ночь после его свадьбы, Нэри. Стояла, улыбалась, смотря как избранник целует другую, поздравляла вместе со всеми, а как только они ушли в спальню… Ей даже на детей наплевать было. Просто не выдержала, сломалась. И ты не выдержишь, ты не думай, что его любовницы — это больно. Боль будет тогда, когда ты увидишь в его глазах любовь к другой женщине. И поймешь, что это конец. — Просто заткнись, ладно? — хрипло, едва дыша, проговаривает Нэрисса, опрокидывая в себя кружку вина. Залпом, захлебываясь, чувствуя обжигающую терпкость алкоголя, смертельно желая залить полыхающий под ребрами пожар боли. Но вино заканчивается, а боль остается, и она тихо признается: — Поэтому я выйду замуж раньше, исчезну и, если будет совсем плохо, приму пост Старшей жрицы, Дэйра. У меня, как видишь, сработанный план. — Ты же понимаешь, что остаешься под его опекой до конца своих дней? Ты ему с потрохами принадлежишь. Мой тебе совет — повесь на него эту проблему. Просто скажи, что так вышло, но ты не хочешь быть с ним. Возможно, он что-нибудь придумает, он же Эллохар, — твердый тон подруги немного приободряет Нэриссу, а громкий свист и хохот парней, что уже скачут обратно, заставляет отвлечься и не думать о собственном безрадостном будущем. И, как по команде, натянув беззаботные улыбки на лица, девушки встречают соскакивающих с ящеров парней. — Погодите, а Авеар и Ри? — насмешливо вздергивает бровь Нэри. — Проверяют комфортность местных пещер? — Я знал, что ты угадаешь, — со смешком откликается Дрэй, но в его глазах читается тревога, и на вопросительный взгляд она просто кивает, прикрывая глаза.***
Таверна у Ройха, Хайранар, домен ДарГарай, Ад Аромат крови разливается в воздухе, все настойчивей призывая к ответу, и магистр Смерти бухает на стол кружку и, зло проскрипев зубами, игнорирует очередной вызов властвующего родственничка. Ройх, а именно его таверну почтил своим присутствием сегодня Принц Хаоса, как можно быстрее спускается с потолка и совершенно молча, желая как можно меньше отсвечивать, обновляет заказ. Злой и расстроенный наследник сидит за столом уже три часа, пьет, мрачно провозглашая тосты, и даже не закусывает, что обычно плохо заканчивается. Для таверны и окружающих плохо. И даже верный наследнику престола Ада Хардар, что прибыл почти два часа назад, обстановку не улучшает. — Рэн, — негромко обращается к Эллохару крылатый, — за что следующий тост пьем? — За адепток, Хардар, — поднимая кружку, провозглашает конкретно захмелевший магистр Смерти, — за гребаных личных адепток, что, совершенно не беспокоясь о моих чувствах, сваливают предаваться алкоголю и веселью в компании девятерых мужиков! Хор голосов, рычащих, шипящих, откровенно стонущих, провозглашает «За адепток» и «Вздрогнем», и все посетители, коих в этот вечер наблюдается в таверне немало, выпивают, опустошая громадные кружки. — Адептка? Да, кажется, мы уже это проходили, — задумчиво потирает лоб демон. — Не человечка хоть? — Неа, — отрицательно мотает головой Даррэн, чувствуя отвратительную сосущую под ложечкой тревогу. А еще одиночество. Даже здесь, в полной таверне, с Хардаром, выпивая в очередной раз, он ощущает бездной проклятое одиночество, понимая, что дед был абсолютно прав: он выбирает мягких и хрупких женщин, чтобы просто заполнить пустоту внутри. Но что делать с очередным выбором, если хрупкая и мягкая девочка, сводящая с ума, уже принадлежащая ему девочка, имеет зубки, коготки и другого мужика? — Темная. Крайне язвительная, невероятно любящая поиздеваться над окружающими, безумно милая, невозможно хрупкая молоденькая девочка, Хардар. — И давно? — понимая, что на этот раз его друг встрял по крупному, Хардар решает провести срочный сеанс психоанализа Принцу Хаоса. — Иногда кажется, что с момента ее рождения, — опустив голову на сложённые на столе руки, негромко признается Эллохар и, чуть повернувшись к крылатому лицом, вдруг ехидно спрашивает: — Вот как сказать восемнадцатилетней девчонке, что жизни толком не видела, о своих чувствах, если я ей пеленки в младенчестве менял, а? — Бездна! — рогатый, тут же догадавшись, о ком идет речь, хохоча, откидывается на спинку стула, мученически заскрипевшего под весом демона, а потом шокировано ухмыляется. — Да, тут даже я ничего не могу посоветовать. А она? — А что она? У нее дракон, чтоб его Бездна пожрала! — делая попытку сесть ровно, выплевывает Даррэн, но уверившись, что его попытки не увенчаются успехом, вновь упирается локтями в стол и подпирает кулаком подбородок. — И почему я всегда выбираю женщин, которые либо мне не подходят, либо занятых, вот скажи мне, Хардар? — Да ладно, что этот дракон? На кишках повесим, и все проблемы, — смеется отчаянный собутыльник депрессивного магистра Смерти, — можем хоть прямо сейчас. — Не простит, — мрачно выдыхает мужчина. — Тост! — по таверне снова разносятся скрип кружек о столы, стоны некоторых посетителей, но никто не ропщет, прекрасно зная, что если Смерть пьет — пьют все. — За драконьи кишки! — весело восклицает Эллохар и поднимает вновь наполненную тару, краем уха слыша, как тихо возмущается парочка драконов, отчаянно не желающих пить за собственную пищеварительную систему. — Любезные, — громко и крайне задумчиво возвещает наследник престола: — Не будете пить, и я могу, вдруг, совершенно неожиданным образом, отчаянно возжелать попрактиковаться перед драконоубиением. Да еще и четыре контрольные по пищеварительной системе драконов запланированы… — возмущение тут же стихает, и два чешуйчато-крылатых, натянув на лица, по их мнению, лучшие свои улыбки, резво поднимают кружки. — Превосходно, пьем, господа! — и внимательно проследив за тем, как его невольные, но очень осчастливленные, судя по мордам, данным фактом собутыльники выпивают, магистр присоединяется, чувствуя, как тревога за девочку вдруг резко обжигает нервы, едва не срывая с места. «У нее все прекрасно, целая орава мужиков рядом, что ты психуешь, Эллохар?» — издевательски любопытствует подсознание, и он глухо стонет, когда ревность поднимается оглушающей волной, затапливая все внутри жаркой лавой. — Да, даже с человечкой такого не было, — задумчиво протягивает Хардар, разминая крылья. — Что думаешь делать, Рэн? Как я понял, запереть в спальне и просто наслаждаться семейной жизнью в четырех стенах — не выход. — Не поймет. Она ребенок, ей хочется свободы, общения с друзьями, учебы, в конце концов, — горькая усмешка искривляет его губы, и он прикрывает глаза, — за какой Бездной ей я со своими чувствами? Если даже дракон ей к нахессу не сдался, — совершенно не понимая Нэриссу, но отчаянно, до дикой боли, сжимающей что-то внутри — дед сказал бы сердце — желая сделать ее своей, он с негромким рыком запускает пальцы в волосы, стараясь сдержать внутри демона, что невыносимо сильно, впервые за всю жизнь, так просится на волю. — Спокойней, — осторожная фраза Хардара будит внутри ярость, и Эллохар проскребает по столу когтями, чувствуя, как накатывает огонь, требуя трансформации. Судорожный вздох и попытка залить полыхающее внутри пламя алкоголем оканчиваются неудачей, и друг опускает тяжелую ладонь на его плечо. — Трансформации нам еще здесь не хватало для полной Бездны, — бормочет крылатый, сжимая когти и пропарывая кожу, и боль, физическая, на мгновение отвлекает магистра от творящегося смятения в душе, помогая пережить очередной приступ. — Тьма меня пожри, как ты сдержался и не убил Харэля? — Просто, — вцепившись в кружку удлинившимися когтями, Даррэн выпивает и, мутным взглядом глядя перед собой, на издевательски измученный временем стол, негромко хмыкает. — Запах, Хардар, — и поворачивает голову к демону, чтобы увидеть изумленное выражение на его морде. — Демоны чувствуют своих женщин, Рэн. Так начиналось у меня, у моего отца, деда, — негромко и крайне задумчиво протягивает тот, и на его губах возникает мягкая, такая непривычно странная для Хедуши улыбка. «Жену вспоминает» — мрачно констатирует пьяный в щепки магистр Смерти. — Как дед говоришь, — фыркает Эллохар, раздраженно закатывая глаза. — Бездна! — рычит он, снова чувствуя запах крови, от которого нестерпимо подворачивает желудок. Быстро взрезав палец и пробормотав «Дед, отстань, дай пострадать, а?», он мгновенно залечивает порез, прерывая общение с доставучим родственником. — Это был твой второй оборот, — констатирует крылатый собутыльник, и Даррэну невыносимо сильно хочется постучаться головой об стол. — Первый раз был, когда Дэе грозила опасность. В изломе, — меланхолично наблюдая за тем, как Ройх вновь наполняет его кружку, поясняет мужчина, пожимая плечами и чувствуя, как от этого простого действия его повело в сторону. — Опасность реальная, Рэн. Не травма, не боль, пусть и не слабая, а смерть. И даже если взять в расчет то, что Дэя в разы слабее Нэриссы, все равно реакция будет несопоставима, понимаешь? — делает попытку объяснить Хардар, уже догадываясь о причинах столь яростной реакции друга. — И? — совершенно не понимая, к чему ведет крылатый, приподнимает бровь магистр. — Если ты пытаешься намекнуть мне на то, что я опять влюблен, и снова не совсем удачно, то я тебя расстрою: мало того, что мы тут и пьем, что само по себе уже доказательство сего факта, так я тебе еще и признался в этом сам некоторое время назад. Понимаешь? — крайне издевательски поясняет Эллохар демону, прожигая раздраженным взглядом серых глаз. — Не поймешь сейчас, так дойдешь позже. Не дойдешь сам — дед объяснит, — смеется демон, пытаясь ровно усидеть на стуле. — За что пьем? — Вот за деда и выпьем. Может, сжалится и перестанет вызывать меня каждые пару минут, — прекрасно зная, что тост, как и молитва, обращенная непосредственно к Повелителю, будет услышан, он с крайне коварной ухмылочкой вновь поднимает чарку. — За Повелителя Ада! — громко, весело, чуть мстительно не заржав, возвещает на всю таверну Принц Хаоса, и как только гомон голосов, вторящий его тост, стихает, в голове ударяет грозное, совершенно взбешенное «Рэн!», и Даррэн, пошатнувшись от напора деда, с довольным смехом морщится и присаживается обратно. — Не понравилось. Эх, а я так старался, так старался! Приятное сделать хотел! Вот ведь, неблагодарный! — полыхая праведной обидой, сокрушается мужчина, понимая, что теперь, когда дед страдает сильнейшей головной болью, что не пройдет еще пару часов, ход во дворец ему закрыт. — Нарываешься, — со смешком предупреждает Хардар, впрочем, уверенный, что Повелитель любимому внуку не сделает ничего. Только пожурит немножко. Пару часиков, в качестве воспитательной меры. — Да что ты? — искренне изумляется магистр Смерти, вздергивая черную бровь. — А мне все нравится, — подкрепляет он свое утверждение клыкастой ухмылкой и вдруг добавляет: — А не хочешь ли ты, друг мой, прогуляться? — В степи не пойдем, — уже зная, что ему предложит Эллохар, твердо проговаривает крылатый. — Сиди, пей. Хочешь, можешь к Повелителю на воспитательную беседу заглянуть, он как раз сейчас в нужном настроении, но умерь свою гипертрофированную опеку и не мешай девочке отдыхать. — Заткнись, — нахмурившись, бурчит мужчина и, исполняя первое из предложенного Хардаром, вновь опрокидывает в себя содержимое кружки. И едва не давится, вновь ощущая вызов от деда. — Таак, — напряженно протягивает он и, с трудом поднимаясь на ноги, тяжело опирается на стол. — Снова вызывает? — совершенно не удивленный настойчивостью Владыки, Хардар тоже поднимается с места. — Иди уже, а то еще сюда заявится во всем своем мрачном величии, думаю, ты не сильно хочешь получать на орехи при свидетелях, — на этих словах он обводит помещение здоровенной когтистой дланью и, ухмыляясь, направляется к двери крайне нетвердым шагом. — Кидаешь меня, да? — крайне язвительно осведомляется Даррэн и, быстро кинув деду «Не ори, иду уже», вновь насмешливо уставляется на Хардара. — С Владыкой ты уж как-нибудь сам разбирайся, мне еще от жены выговор терпеть, — обнажив клыки в улыбке, откликается Хардар. «Счастливый» — вздыхает магистр Смерти, и его охватывает синее пламя. Недолгие мгновения перехода и Эллохар, крайне неуверенно стоящий на ногах, оказывается в погруженном в кромешную тьму тронном зале Повелителя Ада. — Дед, тебе не кажется, что ты выбрал не самое лучшее время и способ для моего избавления от алкогольной зависимости? — издевательски протягивает пьяный в лоскуты мужчина, ловя рукой колонну, подпирающую сводчатый потолок, чтобы устоять на ногах. — Ну и в чем причина очередной алкогольно-депрессивной истерики? — Владыка появляется чуть в стороне, облаченный сегодня в черный шелковый халат, сумрачный, как и его настроение. Поведение любимого внука и единственного наследника весьма расстраивает его. Арвиэль присаживается на ступени возвышения, на котором установлены троны, и устало вздыхает, кидая взгляд на Даррэна. — Бездна, какая разница, дед? — мрачно откликается магистр Смерти и, прислонившись спиной к колонне, устало прикрывает глаза. Постоянные нотации деда уже конкретно достали, и только любовь к Повелителю не дает ему ответить грубо. — Тебе тяжело, — выдыхает Арвиэль, вперившись в Даррэна внимательным взглядом. Видеть внука таким потерянным непривычно — всегда сохраняющий непоколебимое спокойствие в любых ситуациях Рэн, никогда не позволял эмоциям брать верх. И то, что происходит с ним сейчас, пусть это было в некотором роде предрешено кем-то свыше, несколько беспокоило сильнейшего во всех мирах демона. — Ты напоминаешь мне меня в те дни, когда Дианея была так близко, но так далеко, по сути, принадлежа другому. — Как-то слишком часто ты начал вспоминать молодость, — Эллохар издает пьяный, крайне ехидный смешок, но от колонны не отлепляется, во избежание, так сказать. — Что ты хотел? Потому что лично я собирался спать, и если тебе больше нечего сказать, кроме как поделиться ностальгическими воспоминаниями молодости, то… — он театрально разводит руками, желая поскорее откланяться. — Хватит паясничать, Рэн, — раздраженно вздыхает Владыка и, закатив глаза, повторяет вопрос: — Я спросил, в чем причина сегодняшней пьянки. Заметь, не смотря на то, что ностальгическими воспоминаниями молодости делюсь я, расстройством памяти страдаешь здесь ты, — откровенно издевается над внуком Арвиэль, зная, что тому не столько плохо, сколько жалко самого себя. Было бы плохо — работал. — Мне простительно, дед, я пьян, ты не заметил? — брови Даррэна медленно ползут вверх, настроение почему-то резко поднимается, и он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться. — О причинах не буду, это, знаешь ли, интимное. Для меня очень, для Нэриссы не знаю, она там с девятью мужиками… — Девочка решила провести время с друзьями, и ты напился? — хмыкает Повелитель, впрочем, не удивленный ревностью, что испытывает внук. — Крайне глупо, Даррэн. Хватит жалеть себя, это не приводит ни к чему хорошему. — О, да, с тобой согласны как минимум сорок посетителей таверны Ройха, знаешь? — смеется Принц Хаоса и, сделав первый, совершенно неуверенный шаг, на миг замирает, восстанавливая равновесие и, прикрыв глаза, ждет, когда покачнувшийся мир встанет на место. — А вот одна юная особа, возможно, уже тоже совершенно нетрезвая, явно будет несогласна… — по его губам расползается усмешка, и Эллохар, медленно, чуть пошатываясь, проходит к Владыке и присаживается рядом. — Почему мне так тяжело, дед? — неожиданно почти шепотом спрашивает магистр Смерти, упираясь локтями в колени и, опустив голову, запускает пальцы в волосы. — Так не было с Василеной, так не было с Дэей… — Василену ты отпустил сам, прекрасно зная, что Хаос ее не примет, Дэя уже была помолвлена с Тьером, и ты отпустил ее, просто потому, что она не могла ответить на твои чувства, — «Сеанс психоанализа с Повелителем Ада» — мысленно хмыкает Владыка, пытаясь донести до внука то, что прекрасно видит сам. — А Нэри… Ты уже считаешь ее своей, Рэн, и вот в этом и кроется проблема. Ты привык, что она рядом, несмотря на то, что девочка взбрыкнула и решила не возвращаться четыре года назад. Хотя, знаешь, я ее понимаю. Тебя, откровенно говоря, мало кто вытерпит, — насмешничает он. — Твоя демоническая суть, — на этих словах наследник закатывает глаза, но все же продолжает внимать старшему родственнику, — а ты демон, Рэн, как бы ты не пытался подавить в себе это — уже считает девочку своей. И рвется к ней. Так будь демоном, не пытайся быть кем-то другим. Не с ней. Она прекрасно знает кто ты, она не испуганная человечка и, несмотря на молодость, примет тебя, пусть и не сразу. Поэтому, не спеши. И о драконе с однокурсниками забудь, малышка совершенно адекватна и весьма разумна на фоне остальных юных темных леди. Вспомни ту же Тангирру Тьер — тоже была на редкость разумна. — И тоже сбежала, решив свою судьбу сама. Вот этого я и боюсь больше всего, дед, — признание дается с огромным трудом, несмотря на приличное количество выпитого. — Что она испугается и сбежит, а я уже просто не смогу ее отпустить. Не ее. — Да, это она может, — соглашается Арвиэль, великолепно зная характер своей названной внучки. — Но и запереть в спальне, приручая… — Не поймет, — выдыхает Даррэн. — Она действительно во многом похожа на матушку Риана. А в этом особенно, — криво усмехнувшись, Эллохар разгибается и кидает косой взгляд на деда. — Все-таки, стоило ограничить их общение. — Но еще больше она похожа на тебя, Рэн. Это невозможно не заметить. Бездна, даже привычки, жесты, наша семейная любовь к причинению страданий ближнему своему, — Арвиэль ухмыляется, завидев на губах внука улыбку. Значит, не все так плохо. — Знаешь, гибрид тебя и Тангирры Тьер в качестве будущей Повелительницы Ада — великолепный вариант. Я даже больше скажу — наилучший. — Ого, мы дошли до первой одобренной невесты! — откровенно веселится Принц Хаоса. — Вот только сама невеста еще не особо в курсе событий, — и, заметив вопросительный взгляд деда, мрачно добавляет: — В спальне запирать не буду, — и решительно добавляет:— Пока. — Ты ведь пошел пить не сразу, так? — негромко уточняет Владыка, и взгляд Даррэна становится заитересованно-вопросительным. — Значит, нет. Спустя сколько? — Два часа. Это имеет какое-то значение? — недоумевает магистр Смерти, вздергивая черную бровь. Но дед лишь странно улыбается. — Определенно имеет. По-видимому, не ты один сегодня страдаешь алкогольно-депрессивной истерикой, Рэн. Твое настроение — следствие. Не более, — несколько туманно, в понимании весьма пьяного Эллохара, объясняет Арвиэль. — Демоны чувствуют своих женщин. Все начинается по классической схеме — сначала запах, потом слабые отголоски настроения. Посмотрим, до чего дойдете. Так любопытно. — Каково это вообще? Я имею в виду связь, как у тебя с бабушкой? — интересуется очень любопытный магистр и, увидев насмешливый взгляд красных глаз, понимает, что ничего не услышит в ответ. — Вот сам мне и расскажешь. Через годик, я думаю, — великолепно уходит от ответа Владыка, а затем, поднявшись, проходится по залу. — Как расследование? — голос принимает серьезные интонации, а взгляд из расслабленного становиться цепким. — По мнению Нэри, ритуалистка, помощью которой пользуется заказчик, обучалась по украденным книгам. Ищем по архивам. У Тьера пока ничего, СэНворан роет носом землю, но пока тоже безрезультатно, — стремительно приняв ровное положение и стерев ухмылку с лица, твердо отвечает Даррэн. — Поиски усложняет то, что ритуалистка незаконнорожденная, вероятнее всего из Темной Империи, в Хаосе с этим строже, сам знаешь. — Да, ты определенно выбираешь весьма умных женщин… — задумчиво протягивает Арвиэль, а затем негромко добавляет: — Не исключай Хаос, Рэн. И проверь вампиров. Не последние сорок лет, — на этих словах Эллохар замирает, крайне подозрительно глядя на деда. Несмотря на свое нетрезвое состояние, он прекрасно помнит, что временные рамки не называл. — Возьми сто. Последняя ритуалистка среди клыкастых была восемьдесят девять лет назад, если мне не изменяет память. — Вряд ли. Вампиры применяют магию крови в ритуалах, Элгет бы засек, — впервые сомневаясь в совете Повелителя, Принц Хаоса крепко призадумывается, — да, Нэрисса бы здесь не помешала… — Обрати внимание на полукровок, — усмехнувшись последним словам внука, Арвиэль поворачивается лицом к окну. — Ты втянул в это девочку. — Втянул, — мрачно соглашается магистр, чувствуя, как вновь накатывает тревога за Нэри, стискивая стальными пальцами нутро, — вот, думаю теперь, как ее защитить, не запирая в спальне и не навязывая охрану, — он прикрывает глаза, ощущая нарастающую боль в затылке, и устало потирает пальцами переносицу. — Двадцать шестой аркан? — предлагает Владыка, кидая взгляд на напряженного наследника. Уже зная, что тот ответит. — Мою мать это не спасло, — негромко отзывается Эллохар, вспоминая день гибели женщины, что подарила ему жизнь. И совершенно не понимая отца, так быстро нашедшего ей замену. «Тьма, да я бы просто сдох» — проносится в его голове мысль, и внутри все замораживает страх. — Твоя мать была человеческой целительницей, Рэн, — боль от потери невестки, столь светлой для Хаоса, так и не принявшей его законов, и не полюбившей родину супруга, но бывшей такой по-своему родной для него, до сих пор живет в сердце Арвиэля. И он прекрасно знает, что сделает все, чтобы участь сына не постигла еще и внука. — Нэрисса же темная леди с кровью высших демонов Мрака, тренированная и удивительно сильная для своего возраста. Ее будет не так просто убить. К тому же ты не позволишь ей умереть, Рэн. Я уверен. — Мне бы твою уверенность… — тяжело выдыхает Даррэн, помня, что преступнику, за чем-то, нужен сильный ритуалист. — Хуже всего то, что я сам втянул ее во все это, дед, а теперь, когда ее за уши не оттащишь от расследования, не знаю, как защитить. Хотя бы Хашесса присматривает, уже спокойнее. — Он так и не выбрал нового всадника, — вспоминает Повелитель и, обернувшись к внуку, вопросительно вздергивает бровь, — все еще упирается, желая, чтобы его наездницей стала Нэрисса? — Уперся, как ездовой ящер, нахесс его расцелуй, — раздраженно выдыхает магистр Смерти, закатывая глаза. — И вот как объяснить древнему, но страшно упрямому змею, что будущая Повелительница не может охранять собственный престол? — на губах против воли возникает усмешка, и Даррэн замечает понимающий взгляд деда. — Предоставь это мне, — Принц Хаоса, удивленный словами Владыки, вопросительно смотрит на него. — И за девочку не переживай. ДахрадЭкхар присмотрит. — Вот знаешь, дед, — странно довольным тоном проговаривает Эллохар, пряча в уголках губ улыбку, — всегда знал, что на тебя можно положиться, — «Да, главное чтобы Хашесса и Ссагрус орками не решили закусить» — думается ему, и он с ухмылкой представляет десяток бегающих в панике орков и двух древних Монстров Мрака, гоняющих их на скорость.***
Арахатское ущелье, граница домена ДарНахесс Место для засады на сарахета, в глубине Арахатского ущелья, что являлось началом горной гряды, разделяющей ДарАрахат и ДарНахесс, выбирали несколько часов. И залезли в самое гнездовье данных прелестных тварюшек, что были совершенно безумным гибридом паука и скорпиона, умели плести разумные сети, были абсолютно нечувствительны к какой-либо магии и частенько заставляли Нэриссу задумываться о том, что же такое курил Хаос, когда населял свои миры живыми существами. «Вот такие боги-укурки, прости Бездна» — думает Нэрисса, чуть ерзая на небольшом каменном выступе ущелья, чувствуя, как по затекшей от долгого лежания ноге что-то ползет. Дернув ногой, она пытается скинуть это неведомое что-то, но то, крепко вцепившись в бедную конечность, уверенно продолжает свой путь покорения Нэриссы Блэк. — Гарлад, — негромкий шепот Нэри заставляет пожирателя нервно дернуться, помянуть Бездну с Тьмой в придачу и зло уставиться в ответ. — Стряхни с ноги, а? Мне арбалет мешает. — Детка, у тебя на ноге наш ужин, — так же негромко предупреждает парень, развернув голову. — Только не визжи и не дергайся, ладно? Сейчас завалю его, он маленький… — Не трогай маленького! — яростно шикнув на друга, Нэрисса совершает абсолютно дикую попытку повернуться и, когда ей наконец удается это сделать, видит небольшого, с крупную собаку, сарахета. Тот робко, очень осторожно обняв ее многострадальную ногу, накрепко вцепившись в кожу костюма, сидит, ловко перебирая лапками и совершенно не собираясь нападать. — Видишь, он просто маму потерял. Маленький совсем, — ощущая невероятную нежность к этому весьма смертоносному существу, взрослая особь которого станет им ужином, наконец, пусть и на вечер второго дня, Нэри, едва не завязавшись в узел, протягивает руку сарахету, и он, медленно перебирая лапками, переползает выше. — Смотри, какой милашка. Решено, домой заберу, если маму не найдем. — Или не съедим, — добавляет Гарлад, негромко хмыкнув, и резко получает в ребра локтем от развернувшейся обратно Нэриссы. — Ау, ты чего вообще? — Мы договорились, Гар, что валим только самцов, разоряющих кладки! И коль скоро у тебя случился приступ склероза, я спешу тебе об этом напомнить, — гневное шипение привлекает внимание самцов сарахетов, находящихся уступом ниже, а также Дрэя с Заром, что висят на еще одном глинте, расположенном чуть левее. — Да тише ты, не ори, мать-заступница, жратву распугаешь, — откуда-то выше раздается крайне ленивый голос укуренного в дупель Керта, который, несмотря на свое состояние, все равно оставался самым метким стрелком в группе. — Если я не поем в ближайшие несколько часов, Блэк, я слопаю тебя, поняла? — совершенно не угрожающим тоном добавляет каменный тролль, и оттуда же, сверху, прилетает косячок, — расслабься, мелкая, — дает он прекрасный совет Нэриссе и та, тяжко вздохнув, наблюдает за подкуривающим пожирателем. — Смотрите, оживились! — невероятно счастливо звучит голос Азарона, когда громадные сарахеты, раздраженные созданным ребятами шумом, с громким щелканьем жвалами встают на дыбы. — О, а вот это уже плохо! — громче произносит он, видимо, заметив что-то, что не видно остальным из их укрытий. — Сеть! — предупреждающе кричит Дрэй, и все, как по команде, вскакивают и прижимаются к отвесной стене ущелья. — Ждем следующего залпа паутиной, и потом прицельно голова, суставы лап и хвост, — командует Ортак, вообще непонятно откуда, но все прислушиваются, зная, что степняк не раз ходил на сарахетов с отцом и дядей. — Дэйра, если ты будешь ко мне так прижиматься, то, боюсь, я буду вынужден удовлетворить твое, пусть будет, любопытство, — неожиданно добавляет орк, и затягивающаяся косячком тахора Нэрисса давится дымом, пытаясь сдержать смех. — Дэйра-Дэйра, — укоризненно пропевает Салазар, — вот сдам тебя твоему вампиру, что делать будешь? А? — Убивать, Файлор! — рычит она под смех остальных. — Ортак, я, конечно, все понимаю, — чуть тише добавляет вампирша, — но, может, ты не будешь так внимательно меня ощупывать, а? — возмущенный голос Дэйры слышат все, и сарахеты в том числе, но тем, в отличие от ребят, явно не смешно. — Залп! — громко командует Ортак, еще громче взвизгивает находящаяся ближе всех к тварюшками Ри, и пауки поднимаются на задние лапы, вновь выстреливая заготовленными тенетами. Прицелившись, Нэри стреляет в голову, а Гарлад, наоборот, направив свой арбалет выше, целится в хвост.Один из сарахетов прыгает вперед, раздается громкий хруст, и все выглядывают из своих укрытий. — Один есть, — сдавленно стонет дроу. — Да сними ты его с меня, вомпер недоделанный! — рычит Гернерия, до Нэри доносится звук скрежета лап по камням, надсадный выдох, видимо, кого-то из близнецов, и удрученный возглас Грэйт: — Ну вот, я вся в кишках! Че ты ржешь, образина клыкастая? — под сдавленный смех Неспящего возмущается дроу, и ржать начинают уже все. — Еще парочку и можно в пещеру, — довольно протягивает Керт, поерзав так, что сверху сыпется пыль и щебень, и Нэри на миг зажмуривается, чтобы защитить глаза. — Не ерзай, каменюка, а то я тебя самолично песком накормлю, — бесится рядом наглотавшийся пыли Гарлад, отчаянно отряхивая лицо. После его слов сверху прилетает камень, а затем, совершенно негромко, на грани слышимости почти, доносится: — Слыш, ушастый, вот я на личности перехожу? — абсолютно точно переходя на личности, любопытствует тролль, но, не закончив свою речь, замолкает, видя, как пауки опять начинают наступать, теперь уже забираясь на стену. — Клинки у всех есть? — осведомляется Ортак и, когда гомон голосов его сотоварищей по охоте отвечает дружное «Да», командует: — Начали!***
Арахатское ущелье, домен ДарАрахат Галерея пещер, выбранная для ночевки, просто поражает воображение. Серый камень стен, подсвеченный серебристыми прожилками, казалось бы, чистой магии, создает непередаваемую атмосферу мистической романтичности. В одном из ответвлений уже раздается размеренный храп совершенно пьяных парней, негромкий говор Дэйры и Ри перемежается взрывами хохота и звуком сталкивающихся кружек с самогоном. Нэрисса же сидит на спальном мешке, прислонившись спиной к стене, и гадает, пригодится ли ей сегодня тот самый тазик, что она так ехидно пророчила Салазару два дня назад. Взгляд блуждает по стенам, в отстраненном желании зацепиться хоть за что-нибудь, а сон, спокойный сон, о котором она мечтает уже полтора месяца, все никак не идет. И, решив, что перекур в одиночестве, где-нибудь на том краю сквозной галереи, поспособствует скорейшему засыпанию, Нэрисса, нетвердо поднявшись на ноги, опирается о стену, восстанавливая равновесие, и медленным шагом направляется в мягко подсвеченную серебром мрачную глубину пещеры. — Все в порядке? — негромкий вопрос Дрэя заставляет ее обернуться, и Нэри, молча кивнув с легкой улыбкой на губах, входит в ответвление. Шаги с гулким эхом отдаются от стен, раздражая уставшее, пьяное сознание, заставляя идти быстрее, и вот, спустя почти пятьсот шагов и четыре поворота, она входит в округлый зал, из которого виднеются черные пески ДарНахесса. Подойдя к краю и устало опустившись на пол, Нэри приваливается к стене и, вытащив из зачарованного кармашка сигары, задумчиво закуривает. А в полной черных песков пустыне отгорают последние лучи заходящего солнца, и почему-то мерещатся всполохи синего пламени магистра Смерти. А еще глаза, серые, раскосые глаза, испытующе, совершенно без усмешки смотрящие на нее. И Нэрисса, мучительно вздрогнув всем телом, опускает веки. Но это не помогает, теперь глаза демона смотрят укоряюще, словно обвиняя ее в чем-то, и она, не выдержав, издает негромкий горький смешок, стараясь не думать о Даррэне. — Знаешь, — за спиной раздается усталый голос кузена, — я абсолютно согласен с Дэйрой. Ты не выдержишь, — мрачно констатирует факт Азарон, и пусть звука шагов не слышно, Нэри знает, что он неторопливо приближается к ней. Приближается, заставляя желание к нему снова разгораться в крови. И, когда юноша присаживается за ее спиной, крепко обхватывая за талию, Нэри тихо вздыхает. — Какая разница, Дрэй? Выдержу или не выдержу… — она лишь пожимает плечами, удобнее устраиваясь в кольце его рук. — Я приняла решение бежать от этого, и я не передумаю, чтобы ты сейчас не сказал, — его ладони проскальзывают по талии, пальцы складываются на животе, и Нэрисса чувствует себя почти хорошо. Почти. — Просто расскажи ему. Напейся, приди к нему, наори, устрой истерику, но расскажи, — не выдерживает парень и, перехватив крепче, чуть встряхивает совершенно равнодушную ко всему Нэриссу. — Хватит тащить все это одной. Хватит терпеть боль, ты уже сдаешься, Нэри, — обреченно стонет он ей в волосы, зная, что до Бездны прав. — А я не могу смотреть на то, как ты убиваешь себя. Не скажешь ты — это сделаю я. — Боль заперта, ты прекрасно знаешь это, братишка. Мне не больно, просто… — пьяный мозг хочет объяснить, но слова не подбираются, и Нэри тяжело вздыхает, откидываясь ему на грудь. — Щиты работают прекрасно, я почти не чувствую того, что было четыре года назад. Это просто тень, отголосок, с которым можно справиться. И она действительно почти верит в то, что говорит. Не смотря на то, что щит, отгораживающий ее сознание от тех чувств, всего того спектра эмоций, что она должна на самом деле испытывать, идет трещинами каждый раз, стоит ей увидеть Эллохара. — Бездна… — Нервно выдыхает он, поднимаясь, и поднимая Нэри за собой. — Ну почему ты такая упертая? Ну кому, скажи мне, кому ты делаешь лучше, скрывая свое состояние? Неужели ты думаешь, что дядя настолько слеп, что не видит, что с тобой что-то не так? — злость на ее наплевательское отношение к себе, к своей жизни, настолько накрывает его, что Дрэй, резко схватив Нэри за плечи, разворачивает ее к себе лицом и толкает к стене, прожигая жестким взглядом. — Какого хрена, скажи мне, я должен смотреть как ты медленно убиваешь себя? — Рык демона вырывается из его груди, и он, стремительно отойдя, отворачивается, чтобы скрыть пламя, вспыхнувшее в глазах. — Ты проецируешь свою боль на меня, Дрэй. Тебе плохо, тебя мучает одиночество, а я… — констатирует она то, что знают они оба и, снова подойдя к обрыву, безразлично смотрит в пустыню, стараясь сдержаться. Взгляд юноши мгновенно меняется, он делает плавный шаг ей навстречу, и обернувшейся Нэриссе приходится отступить к стене коридора, упершись лопатками в холодный камень. — Так спаси меня. Просто спаси меня от этого… Я не прошу о чем-то большем, — хрипло стонет Дрэй, приближаясь и нависая над ней, — спаси меня от этого безумия, прошу тебя… — его правая рука упирается в стену, а левая обхватывает лицо Нэри, заставляя ту запрокинуть голову, и парень замечает в ее глазах сожаление. — Дрэй… — безумное притяжение сдержать невозможно, и желание вспыхивает между ними, заставляя задыхаться, обжигая вены жидким пламенем. — Бездна… — шепотом выдыхает он, и накрывает ее губы жарким, требовательным, невыносимо медленным поцелуем, затягивая и без того болезненно сжимающий узел желания в животе Нэриссы. С хриплым стоном она отвечает, проскальзывая руками по его груди, путаясь пальцами в волосах, подаваясь на встречу. Потому что еще не один поцелуй с кем-либо другим не вышибал напрочь мысли о Даррэне из головы. И только эти твердые губы, только эти сильные руки, жадно скользящие по телу, только его сбившееся, тяжелое дыхание действует как лекарство. И пусть ненадолго, на каких-то пару мгновений помогает почувствовать себя свободной, потерять голову, забыть обо всем, кроме губ и рук, сводящих с ума в эту секунду. Ладони скользят по спине, обжигая жаром, вынуждая сильнее прижаться к его груди, тянут за волосы, заставляя запрокинуть голову, чтобы открыть доступ к шее, слегка сжимают ягодицы, пока губы прокладывают дорожку поцелуев от чувствительного местечка за ухом до впадинки между ключиц, срывая полный облегчения стон с ее губ. И она просто растворяется в ощущениях, совершенно наплевав на то, что, возможно, совершает страшнейшую ошибку в своей жизни, полностью отдаваясь сильным рукам. И Дрэй вновь впивается поцелуем в ее рот, и голова кружится все сильней, но он отрывается от ее губ, с тихим вздохом касаясь ее лба губами. — Прости, сестренка, — с горечью выдыхает юноша, понимая, насколько все это отвратительно выглядит в ее глазах. Но ничего не может поделать с этим бездновым притяжением, желанием, что возникает каждый раз, стоит немного отпустить себя. Это не любовь, определенно, но что-то очень похожее, столь близкое, что иногда хочется обмануть себя и поверить в то, что она та самая. — Спасибо, — тихий шепот и он заглядывает ей в глаза, прекрасно зная, за что она его благодарит. — Бездна, если бы я только могла полюбить тебя, Дрэй… — хрипло проговаривает Нэри, прикрывая глаза, и он видит слезинку, проскальзывающую по щеке. Мягкое касание большого пальца и юноша стирает со щеки признак ее слабости. — Если бы не этот выбор без выбора, если бы не демонова любовь к Рэну, которой я не желаю всем сердцем… помоги мне, Дрэй, просто помоги мне не думать, забыть хоть на мгновение… — слезы, стоящие в ее глазах, заставляют его сердце болезненно сжиматься, — поцелуй меня… подари мне свободу, хотя бы на эту ночь… — и он сдается, мягко касаясь ее губ, а она с болезненным стоном освобождения проскальзывает языком в его рот, скользит пальчиками по груди, расстегивая тренировочный костюм, касаясь ладонями разгоряченной кожи. — Никакого секса, — предупреждает Азарон, сорвано дыша, — не то, чтобы я не хотел, но ты сама потом об этом пожалеешь, да и я хочу уберечь тебя от ошибки. Идем, так и быть, стану твоим утешением на эту ночь, — лукаво ухмыляясь, протягивает ей руку тот, кто всегда понимал ее лучше, чем она сама. И вкладывая свои пальцы в его шершавую большую ладонь, она не испытывает режущей сердце вины, что ощущает каждая вейла, изменяя избраннику. Его прикосновения, его поцелуи дают ей свободу от чувств, которые уже давно не вызывают ничего, кроме обреченной усталости. И Нэрисса позволяет утянуть себя вглубь пещеры, желая воспользоваться этим шансом хоть на ночь ощутить себя свободной. И уже под утро, глядя в темное, усыпанное звездами небо, что останется здесь таким до конца лета, и, наслаждаясь спокойствием в крепких объятиях своего персонального средства от сердечной боли, Нэрисса тихо протягивает: — Все же дерьмовая штука эта кровь вейл, не находишь? — взгляд цвета расплавленного серебра глаз становится чуть насмешливым, и Нэри, мягко поглаживая его губы кончиками пальцев, немного горько улыбается в ответ. — Ты не можешь влюбиться, ожидая ту, на которую среагирует кровь, а я не могу разлюбить, потому что кровь уже сделала свой выбор. — В таком случае, — Дрэй, перехватив ее запястье, нежно целует каждый пальчик, — у меня есть дельное предложение: если в течение года я так и не встречу ту, что изберет кровь, а ты так и не сойдешься с дядей или не воспылаешь вдруг истинными чувствами к дракону, давай просто поженимся? То, что между нами происходит все же сложно игнорировать, да и тебе легче только со мной, иначе ничего этого бы не было. А драконы не в счет, — он привлекает Нэри ближе к себе и, едва касаясь ее губ своими, хрипло шепчет: — Ты согласна? — Да, пожалуй, это будет лучшим решением в нашей ситуации, — она легонько целует его, чувствуя, как ладони медленно скользят по спине. — Так что, если ты за год не встретишь ту самую, то быть мне твоей женой, Дрэйкор Азарон.***
Второй всадник Мрака, живое олицетворение страха, стоит на высоком уступе горной гряды, внимательным взглядом следя за леди, объектом своей охраны, и юношей, что держит ее в объятиях. Когда губы лорда Азарона, тридцать восьмого правнука Повелителя, проскальзывают по шее Нэриссы, он тяжко вздыхает. Девочка пытается забыться с другим мужиком, наследник престола забывается на дне бутылки… И что прикажете делать одному из двенадцати легендарных, приведённых Тьмой, в такой ситуации? — Повелительссс долженссс знатьсс, — с сожалением шипит ДахрадЭкхар, понимая, что он, связанный клятвой с Властителем, не сможет скрыть от него ничего, даже если безумно этого захочет. — Я знаюсс, Хашесса, чемсс этос можетсс обернутсссся, но промолчатьссс не могуссс. Принцсссу стоитсс поторопитьссся, еслис он не хочетсс потерять девушкуссс… — Будемсс надеятссся, что Владыкасс ничего не сообщитсс Эллохарусс, иначесс он можетсс натворитьсс ошибок, которые, в последвииссс, не сможетсс исправить… Нравсс у насследникасс, ссам знаешшшь… — невероятно злой на девчонку за ее неразумное поведение, и еще более взбешенный ее обещанием Хашесса, едва терпит, чтобы не раскрыть свое местоположение и не настучать этой мелкой идиотке по голове. — Я разачарованссс поведениемсс молодой Блэкссс… — Онассс молодассс, друг мойссс, — утешительно прошипев, Второй всадник Мрака кидает взгляд на обеспокоенного змея. Тот так хотел, чтобы девочка стала его новым Всадником… Видимо, зная что-то, недоступное ему, одному из самых доверенных Хранителей престола Ада. — Будущаясс Повелительницссса не может бытьсс твоим наезздникомсс, Хаш. Тысс поставилсс в новой игре леди Сссайлинсс? — приподняв кошмарную бровь, вопрошает ДахрадЭкхар и, завидев гневное выражение на морде Отца Змей, негромко хмыкает. — Онассс не станеттсс его ДахрадЭкхар, скореессс позволитсс себе умеретьссс, — покачивая рогатой головой Хашесса, сдвинув шипастые брови, хмурится. — Вейлыссс… — Ссмерть не допуститсс… — спокойствие Второго раздражает Хашесса, но его собрат лишь непоколебимо следит взглядом ужасающих глаз за тем, как молодой демон, поднявшись, помогает встать возлюбленной Принца Хаоса и, легко поцеловав напоследок, проводит ее внутрь пещер. — Сынсс Люциусса не лишен благородссства, любой другойсс демонсс, на его местессс, уже быссс…. — Полземсс, они уходятсс обратносс, в поселениесс степняковссс, — Змей разворачивается, раскручивая кольца исполинского тела, и стремительно спускается по серым камням, все так же скрытый невидимостью. Раздражение на девочку, которую он опекал с рождения, на ту, что могла стать его наездницей, не стихало, заставляя двигаться быстрей и резче. Его бесило абсолютно все: то, что девочка, страдая по Эллохару, так стремилась решать свои сердечные проблемы совершенно неверным, по его мнению, способом. То, что Принц Хаоса, столь не вовремя влюбился, и так крепко, что уже не отпустит. Плохое предчувствие терзало древнего, он прекрасно понимал, чем это все может закончиться. «Она сссдохнетсс чисто из упрямства, и сссдохнетсс у него на глазахсс. Просссто, чтобысс доказатьсс свою правотусс» — мрачно размышляет Хашесса, уже зная, о чем будет говорить с Владыкой в следующий свой визит.***
Поселение степных орков, домен ДарАрахат Последующие часы, если бы их можно было назвать предрассветными, они сначала отчаянно быстро собирались, а затем, вскочив на ящеров и поднимая клубы пыли, неслись обратно в поселение орков, чтобы наконец принять душ, позавтракать и попрощаться. Нэрисса, зная, что после ночи, проведенной с Дрэем, она настолько пропахла им, что это может вызвать подозрения у любого, мрачно раздумывает, сколько раз ей придется принять душ, чтобы избавится от запаха демона на своем теле. И пусть ничего кроме поцелуев и вполне сдержанных ласк между ними не было, но запах, чужой и непривычный, при столкновении с Рэном или бабушкой, может вызвать ненужные вопросы. И, понимая, что ее средства здесь не помогут, решает все же обратиться к Ри, которая, пусть и будет потом доставать подначками, но слова плохого в ее сторону не скажет. Просто потому, что сама подобным образом справляется с сердечными ранами. Получив от подруги небольшой ярко-малиновый флакон, содержимое которого на проверку пахло чем-то жутко едким, Нэри смело становится под струи обжигающе холодной воды, которая тут же вышибает из головы алкогольный дурман, вызывая по телу мурашки. Негромко взвизгнув, когда первые ледяные капли касаются кожи, она стремительно, немного нервно намыливает тело, а затем, ополоснувшись, повторяет процедуру еще пару раз, для верности. «Вроде не пахну больше» — принюхавшись к удушающему аромату роз и чего-то еще, очень напоминающего фрезию, думает Нэрисса, и на губах появляется игривая усмешка. Ночь, проведенная с Дрэем, дарит какую-то странную легкость внутри, окутывает кружащим голову флером вседозволенности, заставляет себя ощущать одновременно очень хорошо, и тут же очень плохо. Но вины почти нет, по крайней мере, перед одним беловолосым демоном. С Рагдаром, конечно, все сложнее, и оправданий она себе не находит. Наверное, просто потому, что не ищет их. Размышляя над тем, что быть легкомысленной и крайне ветреной иногда очень полезно для адекватного душевного состояния, Нэри быстро одевается в почищенный магией тренировочный костюм и, перехватив поудобней баночку спасительного средства, быстро выходит из душевой, зная, что под дверями будет очередь из парней, что галантно пропустили девушек вперед. Краем глаза словив довольную, расслабленную усмешку Азарона, она усмехается в ответ и, когда парень подмигивает ей, посылает ему воздушный поцелуй. «И почему все не может быть так просто?» — вздыхает она своим мыслям и, пройдя во двор дома Ортака, находит уже собранную и готовую к отбытию Ри. — Ну что? Сработало? — вздернув брови, ехидно интересуется подруга, забирая адово средство и пакуя его в сумку. — Вроде не тянет больше. Но с магистром близко не стой, что с одним, что со вторым, ладно? И прими душ еще раз, как вернешься, а то мало ли, вдруг Эллохар заподозрит нас с тобой в сексуальной связи друг с другом, а? Что потом делать будем? — Что делать? Изображать нежную привязанность друг к другу, дорогая! — Нэри, чувственно заулыбавшись, приближается к Грэйт и, обхватив ту за талию, притягивает к себе, шепча на ушко: — думаю, у нас все получиться, сладкая… — Да… — шокировано округлив глаза, протягивает Гернерия, отчаянно вырываясь, — тебе явно полегчало, подруга, даже излишне, — чуть посмеивается дроу и закидывает руку на плечи Нэри. — Зар уже передал тебе зеркальце и инструкцию? Шикарно, правда? — Да, любопытное средство связи, я для Рэна одно выпросила, ему тоже будет интересно взглянуть, — Нэрисса опускает сумку на землю и, выпрямившись, потягивается. — Дэйра уже сбежала? Снова братец вытянул? — Ага. Там что-то с ее вампиром приключилось, злой, как демон, щелкает плеткой, короче. Вытащил ее порталом полчаса назад, — чуть морщится эльфийка, не испытывая особой любви к братцу вампирши. — Парни решили остаться… — Комаров ловить, ага, я в курсе уже, — кивнув, Нэри внимательно следит за входом в дом и, когда оттуда появляются парни, с легкой улыбкой идет прощаться. Обнимая этих здоровых лбов, она неожиданно вспоминает их маленькими восьмилетними мальчиками, с которыми вытаскивала из болота свою палатку на первой практике, с которыми угодила в троллий нужник, в погоне за уликами, с которыми… Да даже бордель с которыми, под личиной, правда, посещала, да и вообще многое пережила. И улыбка превращается в печальную усмешку, а Нэрисса, резко погрустнев, понимает, что все хорошее обязательно заканчивается.