***
Летний дворец Владыки Хаоса, домен ДарАлаяр — Ты готова, радость моя? — магистр Смерти вваливается в ее временную спальню в состоянии просто невероятного алкогольного опьянения, пошатываясь, придерживаясь за косяк двери, но ни словом, ни делом не выдавая причин своего очередного попойного настроения. — Мне долго еще ждать тебя? — Я готова, — отметив состояние Эллохара, откликается Нэри, отворачиваясь от зеркала и гладя прямо в пьяные, цвета расплавленной стали, глаза. Магистр явно не совсем уверенно стоит на ногах, и его улыбка, и взгляды, невероятно смущающие, вгоняющие в краску, просто выводят из себя. Кровь приливает к лицу, но Нэрисса старается контролировать свое невольное смущение, прячет его за чуть вздернутой бровью, и раздражение, едва скрываемое, изо всех сил сдерживаемое, прорывается наружу в легкой издевательской улыбке, искривляющей уголки губ. — Все в порядке? — Все великолепно, прелесть моя, — сладко протягивает Даррэн и, слегка пошатываясь, проходит к зеркалу. Накрывает ладонями ее хрупкие плечи и чуть сжимает их пальцами, ощущая тонкое кружево, скользящее под ладонями. Горячую, шелковую кожу, чуть светящуюся в неверном свете садящегося солнца, отблескивающую золотом, мягкую, нежную… И так невыносимо хочется прикоснуться к ее губам, притянуть к себе ближе и больше никогда не отпускать… но нельзя. И он отступает, понимая, что стоит слишком близко, она смотрит слишком настороженно, и внутри, несмотря на состояние крайнего подпития, неприятное отзывается напряжение и ее нежелание стоять столь близко, и вообще… «Больно» — осознает Эллохар, чувствуя, без оглядки на отвратно пьяное состояние, что боль принадлежит не ему. Ей. И от этого больнее вдвойне. Просто потому, что сложно. Сложно прояснить все вот так, не сходя с места, сложно говорить о тех чувствах, что он испытывает, просто сложно, потому, что он не знает, о чем она думает в данный момент и обо всей этой ситуации между ними в целом. — Невероятное платье… — хрипло комментирует он ее наряд, не имея ровно никакой возможности оторвать взгляда от соблазнительных изгибов, едва прикрытых тонкой тканью. — По какому поводу праздник? — немного насмешливо протягивает Нэрисса, внимательно вглядываясь в глаза магистра и стараясь не замечать того интереса, что проскальзывает в серебристых радужках все чаще и чаще с течением дней. Потому как пугает. До жути пугает, и пусть чувства к нему затмевают критическое мышление, но с каждым днем Нэри все больше и больше думает о побеге куда-нибудь подальше. Лишь бы не ловить на себе эти странные, вызывающие дрожь взгляды, не таять от случайных прикосновений, не вдыхать его запах, от которого все словно плавится внутри. «Бежать» — проносится в ее голове, но она лишь стоит на месте, не шелохнувшись, все еще ощущая его ладони у себя на плечах. — Так свадьба же, ты разве не в курсе? — наигранно изумляется Даррэн, чуть вздергивая темные брови, и позволяет себе все же на шаг приблизиться к ней. Нэрисса запрокидывает голову, встречаясь с ним странным, нечитаемым взглядом темно-синих глаз, и он невольно тонет, не желая вырываться из этого плена. «Я все же сошел с ума» — немного печально раздумывает над творящимся Эллохар, а Нэри чуть отступает, отворачиваясь и разрывая зрительный контакт, смотрит в зеркало, придирчиво оглядывая себя, поправляет чуть подвитый локон и, вновь обернувшись к нему, вопросительно уставляется на Эллохара. — В курсе, спасибо, что напомнил, — язвительно протягивает она, понимая, что магистр набрался не просто так. «Что же гложет тебя сейчас?» — задумывается Нэрисса и, протянув руку, негромко добавляет: — Идем? — Дамы вперед, — весело восклицает Эллохар, заставляя Нэриссу ухмыльнуться и, когда в воздухе взвивается синее пламя, притягивает ее к себе. Ладони уже почти привычно ложатся на тонкую талию и, притянув ее спиной к груди, он негромко шепчет на ухо: — Готова отгонять от меня слишком назойливых леди, желающих очень близкого общения с принцем Хаоса? — Да-да, конечно, — максимально спокойно выдыхает Нэри, чувствуя его губы в миллиметрах от собственного уха и понимая, что дрожь, как бы она не пыталась ее скрыть, все равно явно заметна магистру, который так интимно обнимает ее в эту минуту. И пальцы, осторожно, почти невесомо поглаживающие кожу сквозь тонкую кружевную ткань, заставляют дышать чаще. «Это просто безумие какое-то» — мысленно стонет Нэрисса, потому как реакции собственного тела, острые, невероятно сильные, сводят с ума, и она почти задыхается, все равно понимая, что магистр ведет себя так, лишь потому, что пьян. — Буду стоять на страже твоей чести, — немного нервно посмеивается Нэри, ощущая жар его тела даже через плотную ткань парадного камзола. — Думаю, моя честь уже давно, очень-очень давно утратила свою ценность в общепринятом смысле невинности, радость моя, — хрипловато протягивает Эллохар, обхватывая ее талию руками и прислоняя к своей груди. Упоительное чувство обладания Нэриссой накатывает, почти вышибая разум, и он лишь утыкается носом в ее волосы, совершенно не беспокоясь о сохранности прически, и просто глубоко вдыхает до рези в легких тонкий, цветочный аромат ее волос, утопает в нем, желая раствориться, потеряться, забыться и хоть на миг представить, что она его. Только его и ничья больше. Забыть о существовании дракона, что так усердно притязает на ее руку и сердце, представить ее своей любимой, невестой, женой… — Мне главное свою честь сохранить, пока остатки твоей оберегать буду, — чуть поводит плечом Нэрисса, высвобождаясь из сводящих с ума объятий магистра Смерти. И как только пламя опадает, являя их на дорожку перед невероятно красивым тропическим садом, что тоже была детищем бабушки, делает небольшой шажок чуть в сторону, чтобы не привлекать внимания к их необычайно близким объятиям в переходе.Поведение Рэна неимоверно смущает, пусть он и пьян, а собственные реакции бесят до невозможности, и Нэри принимает решение быть от него как можно дальше в этот вечер. «Одно спасение — здесь будет Дрэй» — проносится в голове мысль, к сожалению, не приносящая никакого облегчения. А магистр уже предлагает ей свой локоть, играя в галантность, и она, чуть дрогнув под его словно проникающим по кожу взглядом, осторожно касается кончиками пальцев ткани темно-серого камзола, обтягивающего мощное плечо, и делает шаг вперед, замечая блики пламени, что мелькают между деревьями, и развевающиеся полотнищами шатров.***
Настроение с каждой минутой падает все ниже, хотя еще час назад ему казалось, что оно наконец достигло планки «отвратительно». Нэри, счастливая, смеющаяся Нэри, в объятиях другого мужчины выводит настолько, что рык сдержать дается с неимоверным трудом. Пальцы сильней сжимают стакан с огневодкой, тот отчаянно хрустит в руке, безмолвно моля о пощаде, а дед кидает предупреждающий взгляд, и Эллохар лишь выдыхает сквозь стиснутые зубы, понимая, что поделать все равно ничего не может. «Они друзья, просто друзья» — убеждает себя магистр, глядя на то, как племянник, пусть и двоюродный, кружит его любимую в очередном танце. «С привилегиями» — добавляет язвительное нечто, что поселилось в груди три месяца назад, с приездом Нэриссы, и теперь мучает, словно обжигая изнутри. «Да у тебя изжога, Эллохар» — посмеиваясь, комментирует про себя свое состояние он, потягивая огневодку из стакана, зная, что пожар внутри вызван руками парнишки, чересчур откровенно скользящими по бедрам его женщины. — Хватит прожигать гневным взглядом площадку для танцев, Рэн, твоя ревность совершенно беспочвенна, — негромко проговаривает Арвиэль, внимательно вглядываясь в абсолютно бесстрастное, словно заледеневшее, лицо внука. Повелитель прекрасно понимает, что Нэри никогда не выберет ни дракона, ни его правнука, но надеется, что ревность, которую испытывает его наследник, подтолкнет того к более открытым действиям. И краем глаза отмечает, что парочка, состоящая из будущей повелительницы Ада и Азарона, очень незаметно скрывается на балкончике, а Даррэн, чуть рыкнув, приподнимается с места. — Да что ты? — зло изумляется магистр Смерти, опускаясь обратно и прожигая взглядом ненавистную ткань, что закрывает обзор на происходящее на балконе, и рвано вздыхает, ощущая, как демон требует ворваться в их уединенное гнездышко и вышвырнуть мальчишку, что столь не вовремя протянул лапы к его возлюбленной. — Боюсь, ты несколько не в курсе всего происходящего. — Между ними что-то есть? — искренне удивляется Владыка, отпивая из своего бокала и чуть более напряженно следя за состоянием внука. Но тот лишь откидывается на спинку диванчика, изображая полную расслабленность, и делает вид, что его ничего не беспокоит. — Да, — зазвеневший сталью тон говорит больше, нежели хочет открыть Даррэн, и дед вопросительно вздергивает черную бровь, будто бы требуя продолжения. Но безднова ревность, что съедает изнутри, не дает мыслить трезво, как и выпитая огневодка, поэтому магистр лишь отрицательно качает головой, позволяя Арвиэлю додумывать самому и путаться в догадках. — Ты же понимаешь, что это все не серьезно, так ведь? — осторожно начинает Повелитель, и внук лишь горько усмехается в ответ, чуть покачивая головой. «Ревность — крайне опасное чувство для демона» — несколько встревожено думает Арвиэль, надеясь, что внук сможет сдержаться и не помчится к Нэриссе на балкон, чтобы надавать его правнуку по рогам. — Пойду, прогуляюсь, — негромко проговаривает Эллохар, все же поднимаясь с места, и, чуть поведя напряженными плечами, покидает возвышение, на котором установлен столик для деда и его ближайшего окружения. Он и сам не понимает, почему медлит. Оправдания, что она ребенок, что ничего не видела в жизни, что не нагулялась, уже не срабатывают, и магистр, отметив, что Азарон покинул балкончик, размеренным шагом направляется в сторону занавешенного плотной органзой балкона, чувствуя, как сердце сбивается с ритма, а по телу пробегает непривычная дрожь предвкушения, и в целом, ощущает себя мальчишкой на первом свидании. «Что за бред?» — напряженно думает Эллохар, сдвигая ткань в сторону и окидывая взглядом Нэри в тонком кружевном платье цвета расплавленного золота, что с удовольствием затягивается косячком тахора, явно принесенным сюда Азароном-младшим. «Маленькие девочки и легкие наркотики… интригующее сочетание», — хмыкает Даррэн про себя, плавно проходя на балкон и встречаясь с пронизывающим до костей взглядом темно-синих глаз Нэриссы. Она стоит в пол оборота к каменным перилам, опираясь на них локотком, и с интересом наблюдает за магистром, что с грацией истинного зверя, начавшего охоту, подкрадывается к ней. В неторопливых движениях столько скрытой, но от этого лишь более возбуждающей силы, что кожа вмиг покрывается мурашками, пальцы начинают мелко подрагивать, ладони потеют, дыхание сбивается, а между бедрами разливается жар. «Я, Эллохар и косячок на уединенном балконе…» — смутная, тревожащая мысль проскакивает в подсознании, но сразу же исчезает, стоит Даррэну приблизиться вплотную и заглянуть в глаза. — Ай-я-яй, радость моя, — сладко, совершенно расслабленно протягивает магистр, нависая над Нэриссой, и искушающая хрипотца в его голосе звучит явственней, заставляя дрожать, а обжигающий узел возбуждения внизу живота сжиматься туже. — Запрещенные вещества... Кажется, мы уже обсуждали это, не так ли?.. Тонкие, сильные пальцы медленно вытягивают самокрутку из резко ослабевшей руки и, когда магистр, поднеся тахор к губам, глубоко затягивается, Нэри готова поклясться, что удивляться дальше ей просто не куда. Но губы непроизвольно растягиваются в улыбке и, когда Рэн, ненадолго задержав дурманящий дым в легких, выпускает его через затрепетавшие ноздри, нависая сильней, приближаясь максимально… Нэрисса неосознанно делает шаг назад, и его рука жестко привлекает к твердому телу, пальцы пробегаются по спине, в хозяйском жесте устраиваясь на пояснице, и это совершенно странным образом не вызывает никакого возмущения или отторжения. Только сердце в груди заходится пойманной птицей, а серые, цвета расплавленной стали, глаза оказываются непозволительно близко, и Нэрисса гулко сглатывает, понимая, что подобное поведение магистра Смерти переходит все мыслимые и немыслимые границы дозволенного. — Что ты делаешь? — с губ срывается глухой, несколько испуганный и настороженный шепот, а по губам Эллохара пробегает настолько соблазняющая ухмылка, что голова начинает отчаянно кружиться, и Нэри, исключительно в поисках опоры, опускает ладони на грудь Эллохара, обтянутую стальной рубашкой, ощущая, как под скользкой тканью перекатываются мощные мышцы. Ладонь Даррэна проскальзывает выше, и возбуждение зашкаливает, кольцо-артефакт на пальце нагревается, но ей уже почти все равно, ведь его губы столь близко… — А как ты думаешь? — столь же тихо, но невероятно лукаво любопытствует магистр, склоняясь к ее губам, почти касаясь ее рта своим, с довольной усмешкой наблюдая, как манящие губы приоткрываются в ожидании поцелуя. «Еще мгновение и магия вейлы вырвется, а я просто не смогу сдержаться» — со всей ясностью осознает Эллохар, прижимая Нэри крепче к себе, чувствуя, как она дрожит в его объятиях, как сорвано дышит. — Нэри… — сдавленно выдыхает он, понимая, что его накрывает волной неконтролируемого желания. И ему уже плевать, что кто-то может зайти на балкон, Даррэн просто невыносимо хочет посадить ее на перила, задрать платье, вклиниться между пленительных бедер, целовать до потери пульса, взять ее прямо здесь, сейчас, любить так, чтобы кричала… И его губы едва касаются ее рта, как за тонкой завесой ткани, что ограждает место их случайного уединения, раздается громкая ругань, звон бокалов, и Нэрисса отшатывается, устало прикрывая глаза. — Придется навесить на себя еще парочку артефактов, лишь бы у некоторых очень одиноких магистров не сносило крышу, — нервно посмеивается она, резко отворачиваясь. И Эллохар становится за ее спиной, явственно ощущая, что возбуждение никуда не делось, а жар продолжает сжимать, ярко пульсируя в паху. Ладони ложатся на перила, пальцы до хруста в суставах сжимают прохладный камень, но грудью он ощущает жар ее кожи, благо платья на спине нет совсем. И он позволяет себе сделать небольшой шаг вперед, прижимаясь к ней всем телом, и подносит тахор к ее губам. — Так уж и быть, пока я добрый, — с непонятным смешком выдыхает магистр Смерти за ее спиной. Нэри ощущает касание пальцев, сжимающих косячок, к губам, а затем глубоко затягивается, задерживая дым в легких и ощущая, как голова идет кругом. Слабый выдох, наполненный дымом, и Нэри прислоняется почти обнаженной спиной к его груди, понимая, что пьяна. И причина ее столь резкого опьянения не в шести бокалах вина, выпитых сегодня вечером, и не в травке, которой они сейчас накуриваются, стоя на этом балкончике, а в мужчине. Сильном, властном, чувственном мужчине, столь явно проявляющем к ней свой интерес, что даже страшно. Звуки резко становятся приглушенными, и она тяжело опирается о перила, невероятно сильно чувствуя его за спиной. То, как горячая ладонь проскальзывает по талии, привлекая к телу, то, как дыхание шевелит волоски на шее… «Не стоило курить, вот совсем не стоило» — вклинивается отчаянная мысль в опьяненный разум, а кольцо на пальце, нагревшееся настолько, что почти обжигает, напоминает ей о том, что от Эллохара стоит держаться как можно дальше. — И чтобы я больше не видел тебя с этой дрянью, Нэрисса. Ты меня поняла? — требовательно, жестко выдыхает он, чувствуя, как она вздрагивает, чуть поежившись, словно от холода, а затем опускает голову. — Поняла. Ответ, тихий, на грани едва различимого шепота, прерывается негромким щелчком, сопровождающимся звоном, и магистр задумчиво прослеживает трещинку, прошедшую по резко почерневшему кольцу на ее пальце. «Тьма!» — проносится в его голове последняя связная мысль, а дальше остаются только ощущения, звуки, участившееся дыхание и пульс, бьющий тревожным набатом. Запах, дурманящий, пьянящий, запах ее тела врывается в ноздри, заставляет полыхать нутро и истинная сущность, откликаясь на близость столь необходимой женщины, яростно рычит в груди, требуя свободы. Пальцы почти жестко сжимают талию, разворачивая Нэриссу лицом к себе, а магистр Смерти впивается взглядом в ее глаза. — Проваливай, — ее жесткий, бескомпромиссный тон, грубый, почти на грани крика, голос. Но он лишь развязно ухмыляется, понимая, что не прогонит. Не сможет. Слишком привязана, слишком близко, все слишком. — Уверена? Издевательское уточнение повисает в воздухе знаком вопроса, полыхнувшие синим пламенем глаза впиваются в ее, изучающе вглядываясь в зрачки и, несмотря на все свое возбуждение и вполне естественное притяжение к избраннику, единственное, чего желает сейчас Нэрисса — это сбежать. Не видеть, не слышать, не чувствовать его запаха. Просто исчезнуть, и не ощущать. Ничего. Ни боли, ни любви, ни безднова желания, раскаленной лавой разливающегося по венам. «Крыша съехала отдохнуть, настоятельно просила не беспокоить» — отстраненно комментирует она, и магия вейл, древняя, сильная магия струится по венам, стирая все. Смущение, досаду, боль, полное неприятие всей ситуации в целом. Смывает, как шторм, и остаются лишь оголенные желания, сводящее с ума возбуждение и глаза напротив, полыхающие синевой. «Пора прекращать это» — твердо решает Нэри, понимая, что не сможет сдержаться. Потому как пальцы уже чешутся зарыться в его волосы, притянуть ближе, поцеловать… Отдаться прямо на этом самом балконе, и плевать на все. На собственную независимость, на отчаянное нежелание быть в отношениях именно с Эллохаром. На плен навязанных чувств и желаний… На все плевать. — Уверена, — отрезает Нэри, облокачиваясь спиной о перила и с вызовом глядя в ответ. И пусть мужчину, что стоит напротив, это все забавляет. Пусть. Сходить с намеченного пути она не намерена. Боль, что живет в груди уже четыре года, тому явное доказательство. И подспорье. Тот самый пинок, что не дает забыть о том, что любовь, а в особенности, любовь к демону может быть невыносимо, смертельно болезненной. — Неужели ты думаешь, что одно твое «проваливай», подействует на меня? — насмешливо откликается Даррэн, понимая, что просто не сможет остановиться. Эгоистичное «моя», звенящее в голове, повторяется раз за разом, но ее взгляд, холодный, твердый, совершенно уверенный в собственном решении взгляд говорит о слишком многом. Говорит больше, нежели хочет знать Эллохар. И Нэри совершает отчаянный рывок, но магистр удерживает ее в своих объятиях, почти до боли сжимая тонкую талию, ощущая, как взыгравшие инстинкты охотника раскрашивают мир в красно-черные тона, сужая поле зрения до той единственной, что сейчас в его руках. — Мало, радость моя. Прискорбно мало, чтобы заставить меня отпустить тебя, — почти зло выдыхает Эллохар и, когда она запрокидывает голову, чтобы яростно глянуть на него, нагло ухмыляется в ответ. — Отпусти меня сейчас же, иначе потеряешь право называться моим вторым кругом, Даррэн, — отрезает Нэрисса, даже сейчас, будучи под воздействием собственной всколыхнувшейся силы, которая дурманила разум, прекрасно зная, что исполнит свою угрозу. «Так было бы проще для всех», — чувствуя, как обрывается что-то внутри, думает она, но взгляда не отводит. И, кажется, Эллохар внимает ее предупреждению. — Прошу. Ледяной, крайне насмешливый, издевательский сверх всякой меры голос магистра Смерти словно окатывает ее ледяной водой, мужская ладонь указывает на выход, но дышать уже легче, просто потому, что наследник престола Ада наконец разжал свою стальную хватку. И, плавно оторвавшись от ограждения, Нэрисса, ни разу не оглянувшись на находящегося под воздействием принца, стремительно, но от этого не менее грациозно, покидает балкончик, гордо распрямив плечи и высоко задрав подбородок. Магия потихоньку утихомиривается, стоит ей отойти от избранника, и Нэрисса, став у стены, судорожно сжимает кончиками пальцев кулон, раня кожу об острые грани, и активирует очередной запасной амулет, мысленно хваля себя за то, что благоразумно запаслась заменой кольцу-артефакту. Оглянувшись в поисках друга и заметив его в компании дяди и его второго круга, она решает не мешать ему, и, стремительно развернувшись, медленно плетется вдоль стены к возвышению, на котором установлен столик для Владыки и его приближенных. — Прости меня, — негромко, и как-то хрипловато доносится из-за спины голос Рэна, а сильные пальцы перехватывают запястье, но Нэрисса не оборачивается. Но и руки не вырывает. Тяжелый вздох, так же за спиной, и Нэри готова побиться об заклад, что Эллохар в эту самую секунду закатывает глаза. Резкий рывок и пространство оплывает серым маревом, грани размыкаются, подчиняясь чужой воле, и вот она уже стоит снова прижатая спиной к мощной груди, а магистр, пусть и не пытается обнять вновь, как делал это на балконе, но руку все еще держит, правда уже более мягко, чуть поглаживая кожу большим пальцем, будто извиняясь за грубость. — Ты действительно вышвырнешь меня из своего второго круга так легко, если я переступлю черту? — неожиданно тихо, и даже как-то устало любопытствует он, склоняясь к ее уху, но руки держит при себе, за что Нэри ему искренне благодарна. — Рэн… — делает попытку объяснить Нэри, и магистр резко разворачивает ее лицом к себе, прерывая на полуслове. Ее фраза, жесткая и бескомпромиссная, вызывает внутри стылый ужас, непонимание, странную ноющую боль, а еще отчаянную тоску, и Эллохар осознает, что торопится. «Не могу больше» — мысленно стонет он, понимая, что если не поцелует ее сейчас, то просто умрет. «Хочу» — вторит демон в груди, и Даррэн сдерживает глухой стон, просто прикрывая глаза и пытаясь взять под контроль собственные чувства и мысли. — Мы ведь, кажется, уже обсуждали это, не так ли? Держи свои опекунско-собственнические и все прочие замашки в узде, и тогда мне не придется прибегать к столь радикальным мерам. — А как же презумпция невиновности и смягчающие обстоятельства, мм? — неожиданно весело восклицает магистр, вопросительно изгибая бровь, и напряжение между ними резко исчезает, словно мыльный пузырь, неожиданно лопнувший по мановению чьей-то руки, как только Нэри, насмешливо фыркнув, закатывает глаза. — Так уж и быть, спишем все на состояние аффекта, — махнув рукой, возвещает она, не в силах сдержать улыбку и, когда магистр улыбается в ответ, просто сшибая с ног обворожительным в своей наглости оскалом, понимает, что если инцидент и не исчерпан, то замят уж точно. — Но в первый и последний раз, понял? — строго выговаривает Нэрисса, и Эллохар настолько серьезно кивает в ответ, что желание огреть его чем-нибудь потяжелей вспыхивает с новой силой. Неприятный ко все еще ворочается в груди, но она просто решает не думать об этом хотя бы на один вечер. — Прогуляемся? — в свойственной только ему манере предлагает магистр Смерти, протягивая руку, и Нэрисса, на мгновение замявшись, что не укрывается от внимания Даррэна, все же соглашается, вкладывая тонкие пальцы в его ладонь. А затем синее пламя охватывает их фигуры, и магистр лишь издали слышит невнятный смешок деда, что явно доволен развивающимися событиями.***
Дворец Повелителя Ада, Хайранар, домен ДарГарай Свадьба, прошедшая два дня назад, настолько погрузила Нэриссу в некое состояние очарованности, сказки и нереальности всего мира за границей домена, в котором она провела четыре превосходных дня, что по возвращении обратно во дворец Владыки в Хайранаре, Нэри только и может, что медленно распаковать сумку и завалится на постель, несмотря на совершенно удивительную новость о том, что уже после заката ее ожидает очередная тренировка с СэХарэлем. Нежданная весть о незапланированной экзекуции у Мастера пусть и вдохновляет, но расслабленное состояние не дает сосредоточиться на мыслях, и те плавно перетекают с одного на другое, не цепляясь в принципе ни за что. Пальцы медленно перебирают меховое покрывало на кровати, в приоткрытое окно доносятся командирские вопли СэВарлара, второго лорда Повелителя, а перед глазами вновь и вновь встают картины неожиданного краткого отпуска в ДарАлаяр. Пикники в тропических лесах, на берегу водопада, очень мягкое, но очень коварное вино из Бездны, отчаянно смущающие подначки Эллохара, и то, как она все же умудрилась-таки притопить его в одном из озер. А еще прогулки по берегу океана, столь непривычному для жителей Хаоса, почти человеческому, если бы не монструозины в нем обитавшие, разговоры ни о чем… И магистр Смерти, обнаженный, с капельками воды, стекающими по бронзовой коже рельефного торса… «Твою налево об косяк!» — мысленно выругивается Нэри, переворачиваясь на живот и припоминая разговор почти месячной давности, в котором этот самый магистр клятвенно заверял ее в том, что будет присутствовать на каждой ее тренировке с СэХарэлем. Пальцы сильней впиваются в серебристый мех убиенного рвара, расслабленность слетает мгновенно, оставляя за собой шлейф из слабого раздражения и сильной нервозности. В принципе, в его желании поприсутствовать нет ничего странного, учитывая обстоятельства прошлой тренировки, больше походившей на избиение младенца, но именно в этот раз Мастер хотел посмотреть на ее успехи в обращении с одухотворенным оружием, что обладало воистину вреднейшим характером, и если позор перед Харэлем не ударит сильно по ее самолюбию, то вот позор перед Эллохаром… «Ну, уж нет!» — упрямо думает Нэрисса, резво подскакивая с постели, и, опрометью кинувшись к стене, за которой располагается ее небольшой арсенал, оцарапывает ладонь и открывает тайник. Черное, отполированное до зеркальной гладкости полотно растворяется, являя взору подсвеченные алым сиянием ниши, и Нэри с некоторой опаской протягивает руку внутрь. Длинная, удивительно гибкая плеть, с подселенным в нее в процессе создания возрожденным духом одного очень вредного древнего демона, чуть изгибается. Подворачивает костяную рукоять так, чтобы та оказалась прямо под режущими кромками смертоносных стальных лезвий, и Нэрисса, досадливо закатив глаза, фыркает, испытующе глядя на несомненно великолепное оружие, с которым ей еще предстоит поладить. Азраэль — демон, что жил теперь в этой плети, был крайне сложной личностью еще при жизни, а посмертие вообще никого не красит, и если с любым другим вредным мужиком можно было просто выпить или взять добротой и лаской, то вот что делать с этим, Нэрисса даже и не знает. Понимая, что действовать нужно уверенно, ибо с этой кровожадной буки еще станется пустить ее на вейлову лапшу, Нэри усмиряет сомнения, появившиеся в душе, и непоколебимо, словно бы не замечая явного нежелания живого оружия общаться, протягивает руку к резной рукояти. Лезвия плети мгновенно вздыбливаются, стремительно двигаясь, не давая даже прикоснуться к резной рукояти, но Нэрисса, лишь негромко хмыкнув на подобное издевательство со стороны вредного оружия, спокойно протягивает руку, подставляя пальцы под тонкие комки, обагряя их кровью, текущей по пальцам, и, быстрым движением перехватив рукоять, сдергивает плеть с полки из черного стекла. Смертоносные лезвия негромко позвякивают витками, опадая, принимая необходимую духу дань, и успокаиваются, бездвижно повисая. — Азраэль-Азраэль… — насмешливо протягивает низкий мужской голос за спиной, и Нэрисса резко разворачивается, чтобы увидеть магистра Смерти, вольготно развалившегося в кресле. Эллохар сидит, закинув ногу на ногу, положив длинные руки на подлокотники, уже одетый в тренировочный костюм, очень четко обрисовывающий контуры его подтянутого тела. Невольно задержав на нем свой взгляд чуть дольше положенного, Нэри, ощущая, как странное, невнятное смущение подкатывает румянцем к щекам, издевательски вздергивает бровь, в надежде, что магистр, столь внимательно глядящий на нее, не заметит отпечатка нежелательных эмоций на лице. Но Эллохар лишь приподнимает брови в ответ, не совсем понимая поведение Нэри в последнее время. Складывается ощущение, что Нэрисса будто бы закрывается от него за деланными, нарочито счастливыми улыбками, язвительными фразочками, словно надевает маску, и магистр периодически ловит себя на мысли, что совершенно не знает эту Нэриссу, стоящую сейчас перед ним. — Мне казалось, что тренировка назначена на половину десятого? Легкое, слегка неприятное недоумение проскальзывает в ее прохладном тоне, и злобная плеть сворачивает лезвия, лежащие на полу, в кольца, вторя настроению хозяйки. Удивление на миг вспыхивает в серых глазах Даррэна искорками синего пламени, и он негромко хмыкает, предельно внимательно следя за лентами, с негромким мелодичным звяканьем скользящими по полу к его ноге. — А вы поладили, — довольно отмечает магистр Смерти, невольно поражаясь тому, что вреднючее, древнее, рогатое создание защищает Нэриссу от него. «Второй этап привязки. Интуитивное эмоциональное резонирование объекта и владельца. Занятно» — мрачно констатирует он, понимая, что Нэри явно чувствует себя некомфортно в его обществе. Иначе бы Азраэль, живущий в этом поясном оружии, не стал бы реагировать на него так. — Десять минут. Время пошло, — пробарабанив пальцами по подлокотникам что-то веселое, спокойно проговаривает Даррэн, и Нэри, старательно подавляя подкатившее раздражение, скрывается в гардеробной, чуть поведя плечами. Одевается быстро, нервно, со странным, словно бы щекочущим предвкушением в груди дергая упрямые застежки комбинезона. Привычным движением накидывает черную укороченную курточку, ловко зашнуровывает высокие мягкие сапожки, вкладывая в голенища по закаленному в Бездне кинжалу. Подвязывает специальный пояс, что служит ножнами для своевольной красавицы плети, рвано разворачивается, на скорую руку сплетая простое боевое плетение. Окидывает себя пристальным взглядом из-под темных бровей, криво ухмыляется хмурящемуся отражению и, тяжко вздохнув, в тщетной попытке успокоить разбушевавшиеся так некстати нервы, скоренько выходит обратно, словно боясь растерять всю решимость. Стоит ей появиться в дверях, как Эллохар, отошедший к окну и задумчиво разглядывающий придворцовую территорию, мгновенно оборачивается и, словно бы уловив ее настроение, нахмуривается, впериваясь в нее подозрительным взглядом. В последние несколько недель Нэрисса казалась ему задумчивой, и нередко он ловил себя на мысли, что все чаще на ее лице появляется странная, будто немного сожалеющая улыбка. Заметив то, что Нэрисса, в ожидании вопросительно вздернув бровь, смотрит в ответ, магистр все же выдавливает некое подобие улыбки и, сделав приглашающий жест рукой, негромко произносит: — Дамы вперед, — и, расслышав совершенно невеселый смешок, неотрывно следит за изящной фигуркой, смело шагнувшей в синее пламя.***
Пустыня Гибели, Ад Резво шагнув в пламя и оказавшись прямо на краю черного бархана, Нэрисса невольно отшатывается назад, несколько удивленно следя за поблескивающими в свете всех семи лун песчинками, что неторопливо ссыпаются вниз из-под носков ее сапог. Осознав, что вот-вот может рухнуть, вслед за убегающими песчинками, она делает еще один шаг назад и невольно отскакивает, натолкнувшись спиной на Эллохара, вышедшего из пламени сразу за ней. Сильные пальцы тут же крепко сжимают плечо, уберегая от падения, которое, если судить по высоте бархана, могло быть довольно болезненным, а негромкий, на грани слышимости шепот обжигает ухо и шею: — Осторожней прелесть моя, не давай мне поводов подшучивать над тобой. Тренировка еще не начата, а ты уже стремишься получить травмы, — с хриплым смешком проговаривает Эллохар, отмечая, что Нэри, столь близко стоящая, чуть вздрагивает, а мурашки, пробежавшие по коже, мгновенно дают ему понять всю силу ее реакции на его близость. — Не думаю, что это было бы смешно, — ядовито парирует Нэри, передергивая плечами и в красках представляя полет вниз. То, как кубарем катится с бархана, поднимая столб пыли, и почти слышит, как покатывается со смеху Рэн, наблюдая за ее свержением вниз. — СэХарэль будет? — интересуется она, оглядывая пространство, предусмотрительно затянутое защитным пологом. Крылатой фигуры Мастера нигде не видно, и это почему-то заставляет ее нервничать. И Даррэн, все еще держащий ее за плечо, не отстраняется ни на миллиметр, заставляет вновь и вновь прокручивать в голове подробности сна, в котором он, Эллохар, наконец сделал то, чего так жаждет вейлова суть. От горячих картин, что встают перед внутренним взором, по телу пробегает волна жара, а ноги отчаянно желают подкоситься, и Нэриссе с трудом удается удержать сердцебиение и дыхание, чтобы не выдать себя. Его касания, его взгляды, запах… Все это настолько сводит с ума сущность вейлы, которая в постоянной близости с избранником проснулась и развернулась в полную силу, что она старается дышать через раз, потому как разум мутится от одного лишь запаха его тела, а перед глазами встают настолько неприличные образы, что румянец на щеках появляется сам собой, и Нэрисса втайне радуется, что стоит к магистру спиной. — Уже здесь, — спустя очень долгую минуту откликается магистр Смерти, и Нэрисса тихим вздохом провожает его руку, медленно соскользнувшую с плеча. Стремительный спуск вниз, ощущение сильных пальцев, проскальзывающих по плечу и перебравшихся на талию, заставляют не просто вздрогнуть, но еще и застонать, хорошо, что хоть про себя. Шумный вздох срывается с ее губ, и Нэри изо всех сил надеется и молит всех богов, чтобы Рэн не догадался, что дыхание у нее перехватило от его прикосновения, а не от головокружительного спуска в его крепких объятиях. Но спуск заканчивается, а предательское сердце продолжает с огромной скоростью биться, заглушая все звуки, стуча тревожным, выматывающим гонгом, разворошив все чувства, стирая запреты, уничтожая рамки. И остается только мужчина, что перед ней, привлекательный до одури, сводящий с ума демон, один запах которого вызывает невольный стон и желание стать еще ближе, ближе, чем даже во снах. Но голос Эллохара вырывает ее из чувственных грез, в которых два очень узнаваемых тела сплетаются на черных шелковых простынях: — Готова показать все, на что способна? Этот вопрос звучит неожиданно двусмысленно, и Нэри, чуть стушевавшись, кивает, отмечая, что магистр заметил ее промедление. «Готова» — мысленно откликается она, чувствуя двусмысленность и в собственном ответе. Желание не отступает, накатывая волнами, что подавляют волю, стирают моральные установки, заставляя хотеть только одного — сделать это сейчас. Прямо на песке, здесь, просто сорвать с себя этот безднов тренировочный костюм, завалить Эллохара на песок и… Но Нэрисса послушно вытаскивает из поясной перевязи плеть и едва ли обращает внимание, когда чуть в стороне вздымается песок, перенося из дворца СэХарэля. — Начали уже? — хмыкает крылатый демон, с усмешкой оглядывая накрытое защитным пологом пространство, и, усевшись прямо на черный песок, устилающий пустыню, опирается на отведенные назад руки. — Надеюсь, ты не опозоришь меня, мелочь, — обращается он к Нэри, и та, подобравшись, легонько встряхивает оружием. Язычки темно-синего, с фиолетовым отливом, пламени пробегают по нему, опоясывая лезвия. Азраэль довольно взрыкивает в руках, от чего тонкие кромки идут волнами, желая наконец испить чьей-нибудь крови. Магистр Смерти лишь криво усмехается в ответ, принимая вызов своевольной плети. «Это будет интересно» — решает Даррэн и, ощущая азарт, адреналиновой лавой растекшийся по венам, чуть напрягается, сосредотачиваясь на движениях Нэри, замершей перед ним. «Я плохо владею данным типом оружия», — несколько растерянно думает Нэрисса, впрочем, все-таки помня технику боя подобным оружием. «Она плохо владеет данным типом оружия» — напоминает себе магистр, с усмешкой глядя на Нэриссу. — Не опозорю, Мастер, можете и не надеяться, — спокойно отвечает Нэри, но оба, что Эллохар, что СэХарэль, понимают, что Нэри еще не до конца укротила своенравную плеть, в которой проживает крайне вредная и невероятно древняя сущность. Первый, пробный взмах плетью не дает ничего, но когда магистр призывает сотканные из пламени кинжалы, плеть начинает мелко подрагивать и, насыщаясь пламенем, стекающим с кончиков пальцев, словно направляет руку, ведущую ее. Пальцы крепче сжимают рукоять, а Эллохар, растянув чувственные губы в насмешливой полуулыбке, обходит Нэри по кругу. Ощущение опасности растекается в воздухе, мурашки, совершенно иные, нежели при возбуждении, пробегают по коже, наполняя тело чуть щекочущей энергией, заставляя вибрировать нутро, и первый выпад магистра Нэри блокирует, почти не задумываясь. Довольство вспыхивает в полыхающих синим глазах, и Нэрисса позволяет себе легкую ухмылку, которая, впрочем, больше не покидает ее губ. Мягкое скольжение в сторону и Нэри, ловко извернувшись, уходит от атаки, но Эллохар мгновенно оказывается у нее за спиной, и резкий разворот дает ей преимущество. Ощутив обжигающее прикосновение лезвий к боку и заметив, как довольно сверкнули глаза Нэри, Рэн уходит от нижней атаки, и она, негромко хмыкнув, раскручивает плеть над головой, заставляя ее раскрыться огненной хризантемой. «Неплохо справляется» — подмечает магистр, все равно сражаясь в полсилы. Регенерация раны, что нанесла Нэри, почти завершена, но он отступает, позволяя ей взять вверх, пускай и лишь на мгновение. Атаки Эллохара ускоряются, клинок выписывает бешеные, сверкающие кобальтом восьмерки, лезвие разбрызгивают пламя, и Нэрисса уходит перекатом в сторону, ощущая, что начинает уставать. Демон, живущий в этом несомненно превосходном оружии, пьет слишком много сил, и уворачиваться с прежней скоростью не представляется возможным. Но магистр наступает, будто не замечая ее усталости и того, как постепенно замедляются ее движения. И если от первых ударов она хоть как-то закрывается, то следующие уже пропускает и, когда полыхающий лазоревым меч задевает плечо, Нэри просто выставляет руку ладонью вперед, чтобы хоть на мгновение прекратить это истязание. — Вряд ли противники, желающие убить тебя, согласятся прервать бой, Нэрисса, — наставительно протягивает магистр Смерти и недовольно вглядывается в Нэри. Пусть ее физическая форма, да и боевые навыки вместе с выдержкой вполне устраиваю его, Даррэн все равно внимательно всматривается в ее лицо, понимая, что что-то не так. Она выглядит вымотанной, уставшей, и то выражение, что проскакивает иногда в ее глазах, когда она думает, что он не смотрит, вызывает тревогу, заставляя все чаще и чаще кидать взгляды, все больше думать о ней. «Куда уж больше, и так веду себя как сопливый мальчишка», — хмуро комментирует магистр, отчаянно сдерживая желание просто подойти и обнять. Руки, удерживающие клинки, опускаются вниз раньше, чем он успевает подумать, пламя с негромким гулом погасает и, видя, как Нэри, задумчиво глядя куда-то вдаль, медленно опускается на песок, рефлекторно убирает рукояти в ножны. — Тренировка окончена? — несколько удивленно спрашивает Нэрисса, обращая на него взгляд темно-синих глаз и стараясь не выдать своего удручающего состояния. Утомляющее возбуждение дикой лавой растекается по венам от одного лишь его взгляда и, когда магистр присаживается рядом, она чуть вздрагивает, но остается сидеть на месте не шелохнувшись, понимая, что попытка отодвинуться будет выглядеть странно. — Ты не в состоянии тренироваться, Нэрисса, — проговаривает Эллохар, надеясь, что смог удержать укоряющие нотки в голосе. Расстроенный вздох рядом дает понять, что укор все же прозвучал, и Даррэн, недолго думая, приобнимает ее за плечи, притягивая к себе. Чувствует, как Нэрисса тут же напрягается, что несколько расстраивает, но отстраниться не пытается, что, в свою очередь, пусть немного, но радует. — Чем ты расстроена, прелесть моя? — чуть более мягко спрашивает он и, услышав еще один вздох, перехватывает ее подбородок пальцами, поворачивая ее лицо так, чтобы видеть глаза. Пальцы второй руки ласкающим жестом пробегают по раненному плечу, ускоряя регенерацию, и так и остаются на месте, согревая кожу через слой защитного костюма. — Все в порядке, — пожимает плечами Нэри, запоздало отмечая, что мастер, присутствовавший в начале тренировки, исчез, оставив их наедине. «Вот ведь» — грустно ухмыляется она, проклиная собственное тело, которое просто плавится, кожу, которая горит и будто обугливается от касаний магистра, трепещущее птицей в груди сердце. И дыхание, которое, несмотря на тренировки по шайгенским техникам, все равно сбивается, выдавая ее с головой. — Что, снова с драконом отношения выясняла? — раздражение Даррэн пытается скрыть за насмешкой, и злой взгляд Нэри буквально кричит о том, что ему это все же удалось. — Уже достал тебя твой чешуйчатый? — не может остановиться он, вновь задевая ее, желая увидеть в этих глазах не ставшее уже привычным пустое отупение, а что-то другое. Хоть что-нибудь. — Сделай милость — заткнись, — ядовито, ледяным тоном протягивает Нэрисса, вновь отворачиваясь, а Эллохар разрывается между тем, чтобы довольно оскалится и дать себе хорошую затрещину. — Кажется, я уже говорила, что не желаю обсуждать тему своей личной жизни. — Что-то личная жизнь у тебя не очень, — губы все-таки растягиваются в насмешливом оскале, и магистр резко опрокинув Нэри на песок, нависает над ней, довольно заметив, как испуганно расширились ее глаза. — Где же радостная улыбка, где светящиеся от счастья глаза? Где влюбленность, в конце концов? — Какая тебе-то разница, Рэн? — устало выдыхает Нэрисса, прикрывая глаза в надежде, что это поможет держать себя под контролем. Но обоняние и осязание, словно назло, стократ усиливаются, и с ее губ едва не срывается стон, который она задавливает, изо всех сил стискивая зубы. Перед глазами тут же встают невероятно реалистичные картины, определенно навеянные снами, в которых Рэн медленно склоняется к ней и, проскользнув ладонью от колена к бедру, касается губами шеи. — Мои отношения с Рагдаром ни в коей мере тебя не касаются, так что будь добр… — Ошибаешься… — почти шепотом пропевает магистр Смерти, склоняясь еще ниже, понимая, насколько двусмысленно выглядит все происходящее со стороны. «Харэль все же вовремя решил убраться подальше», — коварно раздумывает Эллохар, любуясь трепещущими темными ресницами. — Я уже говорил это, радость моя, но, пожалуй, повторю, чтобы до тебя наконец дошло: Бельтэйр не получит тебя. Протянет руки — протянет ноги. Уяснила? — и пусть интонации голоса звучат мягко, но угроза, неявно проскальзывающая тоне, заставляет Нэриссу распахнуть глаза и, насмешливо уставившись на Даррэна, издевательски протянуть: — Да ты даже не узнаешь, Рэн, — со снисходительным смешком заявляет она, но чувство собственного превосходства в тот же миг разбивается об надменно выгнутую бровь магистра Смерти и ширящуюся не его губах ухмылку. «Тааак…» — нечто, поднявшееся в груди, очень напоминает панику, но почти сразу сменяется обжигающей яростью. — Ты!.. — шокировано, зло выдыхает Нэри, но Даррэн лишь негромко хмыкает в ответ, позволяя ей уверится в своих догадках. — Именно так, Нэрисса, — совершенно серьезно подтверждает магистр, и в его глазах Нэри впервые отмечает что-то опасное, жесткое, словно тень, проскользнувшее и исчезнувшее быстрее, чем она успевает это разглядеть. По телу вновь пробегает дрожь, но теперь она больше похожа на мороз, будто в пустыне Гибели резко похолодало. — Это просто немыслимо, — выдыхает Нэри, ощущая, как внутри сжимается что-то, очень похожее на обиду. — Ты ведь понимаешь, что это абсолютное нарушение личных границ? Я осознаю всю необходимость чар запрета, что накладываются на темных леди до наступления совершеннолетия, но это… — она чуть отстраняется и, сев, вновь бездумно уставляется в пустынную даль. — Когда? — Пока ты валялась в отключке после суицидального акта спасения Дэи, — пожимает плечами Эллохар, еще раз благодаря свою настырную интуицию, что заставила его наложить на Нэри эту специфическую защиту. Теперь ему сразу станет известно о любых выходящих за рамки дозволенного посягательствах ящера на ее тело. — Я примерно представляю себе картину того, как бы это могло вскрыться, — с полным разочарования смешком Нэрисса поднимается на ноги. Сложив руки на груди, она поворачивается к нему спиной и отходит к границе защитного полога, отстраненно следя за черным смерчем, с приглушенным воем несущимся по пустыне. — Я, наполовину раздетая, пыхтящий в нетерпении надо мной Бельтэйр, и ты, являющийся во всполохах портала с клинками наперевес? — хохот, издевательский, болезненный хохот, грозящий перейти в истерику, сдержать почти невозможно, и Нэрисса, запрокинув голову, позволяет себе расхохотаться, понимая, насколько эта сцена напоминает ей второсортные романчики, в которых мужчина ловит свою супругу на адюльтере. — Кошмар… — она разворачивается к нему, и Эллохар замечает в ее глазах искорки веселья. — Хотя, кто я собственно такая, чтобы осуждать твои сексуальные предпочтения, верно? Вуайеризм не самая плохая сексуальная девиация… — стараясь сохранить предельно серьезное выражение лица, Нэри пожимает плечами и, когда Эллохар плавным движением поднимается на ноги, сухо сглатывает. «Попала», — с каким-то странным весельем осознает она, чувствуя, как к нему примешивается предвкушение. Мягкий, исполненный нечеловечески хищной грации шаг и на лице магистра Смерти расцветает опасная улыбка. — Нарываешься, радость моя, — еще один шаг приближает магистра к ней, и она уже готова с визгом броситься прочь, как ее охватывает ревущее синее пламя.***
Дом лорда-директора Школы Искусства Смерти, Ксарах, Темная Империя Начало учебного года подкрадывается настолько незаметно, что Нэрисса, проснувшись с утра и первым делом раздернув темные портьеры в спальне, сначала долго глядит в окно, на пока еще спящую центральную площадь Ксараха, и только потом, кинув взгляд на небольшой календарь, обретающийся на прикроватном столике, понимает, что сегодня первый учебный день. Эта мысль удивительно бодрит, стряхивая последние остатки сна, и даже глухое раздражение, преследовавшее ее последние три дня, бесследно исчезает. В первый момент, когда Рэн поставил ее перед фактом, что она, в нарушение всех правил, будет проживать не в общежитии, вместе с остальными адептами школы, а в городском доме, она испытала острое разочарование, замешанное на смущении и чувстве безысходности. Переубедить упрямого магистра не представлялось возможным, а привести разумные аргументы, почему ей стоит жить именно в общежитии, она не смогла. Не заявлять же прямо в лицо Эллохару о том, что вейла просто взбесилась и донимает ее крайне неприятными симптомами явной сексуальной озабоченности. На том они и сошлись: он упирал на то, что она владеет пламенем, а следовательно, может проживать хоть в Хайранаре, да и смысл занимать комнату в жилом корпусе и делить ее с другой адепткой, если в ее распоряжении есть целая большая спальня в его доме? И Нэри просто сдалась, полыхая злостью и совершенно не желая пересекаться с магистром чаще положенного, благо, последние дни он был очень занят подготовкой к учебному году, и, по сути, дневал и ночевал на рабочем месте. Выйдя из ванной, Нэри с довольной улыбкой вдыхает аромат роз, наполняющий комнату, и поправляет нежные бутоны, любуясь идеальными соцветиями. В памяти сразу всплывает последнее свидание с Рагдаром, на которое она смогла улизнуть два дня назад, чтобы пожаловаться на вредного магистра Смерти, что вознамерился превысить все возможные опекунские полномочия, вынудив ее жить с ним под одной крышей. Но дракон совершенно не удивился подобному развитию событий и с неудовольствием признал, что подобное решение, в плане ее безопасности, является наилучшим.Медленно пройдя к гардеробной, все еще вспоминая янтарно-золотистые глаза и алые пряди дракона, а также руки и губы, которые, к ее невероятному сожалению, не вызывали и доли того отклика, что прикосновения и взгляды Эллохара, она внимательным взглядом окидывает идеально отглаженную черную форму школы Смерти, ощущая внутри одновременно предвкушение перед началом учебного года в этом, по праву, легендарном учебном заведении, и неприятное томление, словно что-то медленно накаляется внутри, ширится, растет, распирая внутренности, грозя разорвать в клочья, разметать на ошметки… «Осень» — мысленно выдыхает Нэрисса, ощущая, как непроизвольно стискиваются зубы, а нутро обжигает расплавленным свинцом. «Ненавижу», — добавляет про себя и, резко подлетев к ни в чем неповинной форме, дергано одевается, совсем не радуясь тому, как приятно облегает тело черная рубашка. Оправляет манжеты мундира, кидая косой взгляд на часы над каминной полкой, понимая, что собралась слишком рано, но все равно быстро вдевает ноги в обувь, решая не переноситься на территорию школы посредством портала, а просто пройтись. Но медлит. Медлит, покидая свою спальню, и напоследок жестом распахивает окно, неторопливо спускается по лестнице и замирает в дверях, совершенно не желая покидать дом. Она множество раз пыталась разобраться в себе, понять, почему так ненавидит эту наикрасивейшую пору года, когда все окрашивается в желто-багряные тона, но затем, четыре года назад, когда ее накрыло неожиданным выбором вейлы, просто поняла, что именно на осень приходятся все неприятные моменты в ее жизни. «Сплошное лицемерие и ложь, даже природа лжет сама себе, надевая красивый, яркий наряд, пытаясь прикрыть им тлен и вонь смерти и разложения» — мрачно размышляет Нэрисса, хмурым взглядом окидывая дорожку к ограде и улицу сразу за ней. Раздраженно откинув за спину длинную косу, она делает пару глубоких вдохов, чтобы немного успокоить это странное давящее чувство смертельной безысходности. Но ощущение самой себя, как пустой оболочки, никуда не исчезает, и Нэри просто прикрывает глаза, вслушиваясь в шум ветра, гомон птиц, и вдыхая пока еще слабый, но уже ощутимый для ее тонкого обоняния, аромат прелой листвы. Тошнота тут же подкатывает к горлу, во рту появляется вяжущая горечь, которую хочется запить чем-то крепким, лишь бы просто отпустило. Не болело, не ныло противно под ребрами, не тянуло тленом, не обжигало глотку… Ногти впиваются в ладони, и это несколько отрезвляет, заставляет сделать первый шаг, отодвинуть режущее не хуже ножа предчувствие чего-то нехорошего, разливающееся по венам стылым льдом, от которого цепенеешь и, кажется, даже дышишь как-то иначе. Лязг створок ограды за спиной едва ли врывается в ее разум, занятый сегодня совершенно безрадостными мыслями, несмотря на прекрасную, теплую еще и солнечную погоду. Ноги сами идут по давно известной дороге, и она пересекает центральную площадь, сворачивает на проспект Повешения, что ведет к парку, безразличным взглядом окидывает лавки и их позевывающих владельцев, наполняясь мрачным предвкушением перед прогулкой через парк. «Следующий раз только порталом» — решает Нэри, ступая на выложенную темно-серым камнем дорожку, и брезгливо поджимает губы, когда стелящийся по земле туман охватывает ноги. Здесь она идет уже быстрее, и даже дышит поверхностно, чтобы не так сильно ощущать ненавистный ей запах листвы. «Да здравствует осенняя депрессия» — констатирует факт Нэрисса и, пусть большинство деревьев еще не полностью окрасились в радостную охру, все равно старается не смотреть по сторонам. И как только два бронзовых столбика знаменуют окончание пытки лесополосой, глубоко вздыхает и, завидев впереди кованные черные ворота школы Смерти, с горгулами охранниками на больших каменных опорах, ощущает почти облегчение, которое, впрочем, не задерживается, стоит ей вспомнить, что сегодня как некстати много времени придется провести под пристальным надзором магистра Смерти. Но, подойдя к воротам, почти примеряется с подобным положением дел, и под пристальными взглядами каменных стражей медленно входит на территорию, где уже собираются адепты. Своих сокурсников она узнает сразу, благодаря серебристым нашивкам на рукавах в виде клинка, объятого пламенем, и, пристроившись к группе одиннадцатикурсников боевиков, кивает Хеарин, которая стоит в компании выпускного курса чуть правее. Неподалеку находится и Эрха с пятеркой своих одногруппников — те тихо переговариваются, не особо обращая внимание на окружающих. Прикладники, среди которых яркой фигуркой выделяется Ликаси, стоят одной общей группой, громко галдящей и смеющейся, только первокурсники чуть в сторонке нерешительно мнутся, но вскоре и они вступают в оживленную беседу с софакультетниками. Целители, частью сидящие кто на широком бортике фонтана, а кто и просто на земле, и, в нарушение правил поведения и безопасности, перекидываются небольшим, но очень злобным кусачим мячиком, который легко может оттяпать неудачно задумавшемуся адепту пальцы. Некроманты, нашивки которых украшены изображением белоснежной берцовой кости, медленно подтягиваются к выпускникам своего направления, мрачные и собранные, говорят мало и только по делу, но все, как один, с большой надеждой во взгляде смотрят в сторону нового полигона для занятий с особо опасной нежитью, который сейчас прикрыт непроницаемым пологом. Впрочем, не отстают и боевики, в особенности выпускники — для них лорд-директор так же припас подарочек в виде загонов с опасными существами класса Д, что виднеются за кромкой леса мрачной громадой плит армериума, так и притягивая взгляд. Сзади раздается приглушенный говором адептов восторженный лепет, и Нэри, обернувшись, усмехается, отмечая девчушку-демоницу. Та с восхищением во взгляде что-то спрашивает у Торна, тыча когтистым пальчиком в сторону тех самых загонов. И тут же сникает, когда полуоборотень терпеливо и очень подробно объясняет ей, что первокурсникам положена только теория. Мимолетно улыбнувшись обернувшемуся было Торну и кивнув Эрхе, Нэри продолжает осматривать двор Школы искусства Смерти и не сразу замечает, как гомон разговоров, шепотки и смех стихают, но резко, словно от удара дергается, ощущая на себе цепкий, пробирающий до костей взгляд, и еще до того, как обернуться, уже знает, кому он принадлежит. Стоит магистру Смерти появиться во дворе, как беззаботная болтовня адептов почти сразу смолкает, и на него обращаются сотни взоров. Восхищенные и горящие жаждой знаний у первокурсников, заинтересованные и уважительные у шестикурсников, и серьезные, но довольные и очень уверенные у выпускников. Но он, предельно внимательно оглядывая ровные шеренги своих учеников, невольно ищет один, совершенно другой взгляд. Расслабленный, полный уверенности, но с другой стороны выжидающий и напряженный. И, столкнувшись наконец, с обладательницей этого, отличного ото всех остальных, взгляда глазами, рвано выдыхает, замечая, как плещется в глубине темно-синих озер равнодушие, перемешанное с изрядной толикой раздражения. Зрительный контакт не прерывается ни на секунду, и в один момент Эллохару кажется, что они стоят вот так и смотрят друг другу в глаза уже целую вечность. «Подумать только, и кто бы мне сказал сотню лет назад, что когда-нибудь я буду стоять перед толпой своих учеников в своей собственной школе…» — вяло размышляет магистр, с совершенно оправданной гордостью взирая на затянутых в черную форму адептов. На нервничающих новичков, которых выдает некоторая неуверенность и взгляды, что, не задерживаясь на чем-то конкретном надолго, перескакивают с одного на другое, на приосанившихся двеннадцатикурсников, что совершенно без тревоги смотрят прямо, но все же боятся остаться на второй год, и на девушку с длинной белой косой, что занимает все его мысли последние три месяца… — Господа адепты, поздравляю вас с началом нового учебного года, — громко провозглашает лорд-директор, понимая, что его затянувшееся молчание могут понять неправильно. — Новичков — с вступлением в наши дружные ряды, старичков — с возвращением, касатики мои, я очень скучал… — со смешком магистр вновь оглядывает вернувшихся с каникул учеников, с удовольствием отмечая ответные ухмылки. — Я уверен — вы тоже, а это значит только одно — отработки неотработанного и пересдачи не сданного будут проводиться в полном объеме! — веселое восклицание Даррэна многие встречают раздосадованным гулом, но тот быстро смолкает. — И да, господа залетные алкоголики, — он обводит выразительным взглядом тех адептов, что умудрились попасться на несанкционированной попойке, учиненной на практике в человеческих морях, — расстройствами памяти, к вашему сожалению, я не страдаю, да и на фантазию не жалуюсь, но это уже к моей радости… — он делает небольшую драматическую паузу, позволяя адептам понять и проникнуться, а так же оценить весь масштаб катастрофы в его лице, которую они навлекли на себя той выходкой. — Будем исправляться и, по ходу дела, избавляться от такой губительной вредной привычки, как чрезмерное употребление всего, что горит. На этом с лирическим отступлением закончим, — магистр отводит руки за спину и сцепляет пальцы в замок, прохаживаясь вдоль стройных шеренг. — Эта школа — то место, где вы научитесь выживать. Место, в котором обретете не только наиценнейшие знания и умения, что не раз спасут жизнь вам и вашим близким, но и обзаведетесь связями, которые, в свою очередь, никогда не будут лишними. Каждый из вас отобран лично мной, и здесь вы для того, чтобы учиться. Поэтому оставьте все свои планы, чаяния, желания и лишние мысли за воротами. Сейчас ваша первоочередная задача — научиться выживать в любых, я подчеркиваю, в любых условиях, — голос Смерти приобретает жесткие, стальные нотки, и Нэрисса, прекрасно знающая интонации опекуна, вдруг понимает, что его речь внушает. Заставляет сосредоточиться и настроиться на рабочий лад. «Пожалуй, мне действительно понравится тут учиться» — думает Нэри, вслушиваясь в глубокие обертоны Эллохара. — Но так же, я спешу напомнить, что каждый из вас, в какой бы ситуации не оказался, всегда может рассчитывать на мою помощь и поддержку. Как сейчас, так и после завершения обучения. Любой преподаватель, не только ваш куратор, и я в том числе, всегда рядом, для того, чтобы выслушать и оказать вам посильную помощь. Поэтому, новички — отриньте ненужные робость и смущение, и обращайтесь к преподавателям, целителям и старшим адептам с любыми глупыми просьбами и вопросами. Остальным напоминаю, что сохранение чести школы — ваша прямая обязанность. Поэтому попрошу не макать ее опять в дерьмо с головой, и не крушить таверны, Рэсток! — неожиданно рявкает магистр, и все взгляды резко обращаются на невысокого худого парнишку, что стоит, понуро склонив голову. — Правила поведения, а так же внутреннего распорядка новичкам пояснят старосты и кураторы, заселением в общежития руководит магистр Арш, — высокий демон появляется во всполохах ярко-желтого пламени и встает за плечом лорда-директора, молчаливой фигурой замирая в ожидании. — Семикурсники, повторю для тех, кто не слышал, не помнит, или вообще не в курсе — темы дипломных работ принимаются в течение двух недель. Не успели — получили тему от меня лично. Все ясно? — Даррэн обводит адептов еще одним крайне красноречивым взглядом, и по рядам проносится ровное: «Да, лорд-директор». На мгновение Нэриссе кажется, что подобный отклик учеников вызывает на губах Даррэна улыбку, но Эллохар отворачивается к Аршу что-то негромко говоря, а потом магистр отстраненно взмахнув рукой и бросив «Свободны», отпускает адептов. Первые несколько секунд, глядя на суматоху вокруг, Нэри не раздумывает, чем бы ей заняться. Большинство сейчас пойдет в книгохранилище библиотеки, в подземелья, чтобы получить учебники и дополнительные материалы, необходимые в этом году, в то время как самой Нэриссе Эллохар уже преподнес шесть высоченных стопок книг, разной толщины и степени потрепанности. Некоторые были несколько эксцентричными — чего только стоила книга по опасным видам нечисти, что так и норовила откусить пальцы или залить руки какой-то малоприятной зеленой липкой гадостью, которая при соприкосновении с кожей вызывала на последней жуткого вида волдыри. Да и жить она будет, вопреки своему желанию, в доме магистра, поэтому процесс заселения в общежитие также проходит мимо нее. А потому, Нэри просто медленно бредет по все еще сохранившей изумрудную зелень траве в сторону административного корпуса, зная, что Айшарин обязательно будет рада встрече и точно заварит ей чашку ее любимого чая с тимьяном и мятой. Ступени, в количестве тринадцати штук, преодолеваются очень быстро, темная дверь словно вырастает из ниоткуда и, дважды стукнув для приличия и дождавшись, пока мелодичный, но почти лишенный каких-либо эмоций голос секретаря произнесет привычное «войдите», отворяет тяжелую створку. — Темных, Нэри, — Айшарин сидит на своем рабочем месте и, судя по заваленному бумагами столу, сортирует именные карточки студентов. Нэри лишь молча кивает в ответ. Дриада быстро просматривает карточку, откладывает ее в толстенную черную папку с эмблемой боевиков на обложке и обращает на Нэриссу взгляд светящихся молочной белизной глазниц. — За расписанием? — с улыбкой осведомляется она, указывая зеленоватой когтистой дланью на удобный диванчик, стоящий у противоположной стены, и, пройдя к шкафу, легко, будто та ничего не весит, снимает просто огромную папку и, удерживая ту на весу, с невероятной скоростью перебирает страницы. Наконец, негромко хмыкнув и вытащив исписанный явно почерком лорда-директора листок, укладывает его на столе. — Я бы еще и от твоего фирменного чая с тимьяном не отказалась бы, — усевшись на предложенное место, протягивает Нэрисса, и Айшарин понимающе ухмыляется, взмахивает рукой, после чего листки на столе начинают сортироваться уже самостоятельно, а сама исчезает за неприметной дверцей. Оттуда доносится приглушенное позвякивание чашек, и буквально спустя минуту дриада выходит нагруженная подносом и, водрузив его на столик, усаживается в другой конец дивана. — Ну, рассказывай, как дела? Как практика ваша прошла? — сразу засыпает вопросами дриада, сверкая загадочной усмешкой. — Знаю только то, что вы там позорно попались на пьянке, пока магистр отлучался. Элгету еще потом влетело за то, что недосмотрел, — не скрывает любопытства в тоне она, и Нэрисса невольно начинает посмеиваться. — Ага, — подтверждает Нэри и, подхватив чайничек, окутанный невероятно ароматным паром, разливает горячий напиток по чашкам. — Попались мы, конечно, капитально, — признает Нэри и, с удовольствием сделав глоток обжигающе горячего чая, продолжает: — В итоге, нас отчитали, как малых детей, назначили наказание и отправили по койкам, — она пожимает плечами и, помешивая ложечкой в чашке, в задумчивости уставляется в окно. — Что, и тебя наказал? — изумляется Айшарин, и ее взгляд становится несколько подозрительным. Она отставляет чашечку, видимо готовясь внимательно слушать, и Нэри ничего не остается, как поведать суть своего наказания. — Конечно, наказал, мне никаких исключений и поблажек не светит, уж поверь, — впрочем, Нэри, по собственному мнению, и не нуждается в послаблениях, поэтому сообщает это спокойно: — Поэтому двухнедельный наряд по кухне и вторая часть наказания, которую мне клятвенно обещали устроить после начала учебного года, — на этих словах брови несменного секретаря лорда-директора недоуменно приподнимаются, и Нэрисса сама начинает гадать, что же ей устроит Даррэн. Но вейла, упорствующая в своих намерениях заполучить избранного, подкидывает настолько смущающие картины, что ей приходится встряхнуть головой, чтобы отогнать видения, в которых она стоит на коленях перед сидящим в своем рабочем кресле Эллохаром в одних кружевных трусиках. — Осенняя меланхолия? — понимающе спрашивает Айшарин, внимательно вглядываясь в сидящую напротив Нэриссу и отмечая темные круги под глазами, удивительную для темной леди бледность и очень печальное выражение глаз. «Веселые и беззаботные дети вырастают в депрессивных и озабоченных взрослых», — философски размышляет дриада, вспоминая любопытную, но очень серьезную малышку, которая так любила читать у камина в кабинете Эллохара. «Малышка выросла…» — оглядывая фигурку, облаченную в черное, мысленно добавляет Айша, и неожиданно вспоминает спор, произошедший несколько дней назад между лордом-директором и его воспитанницей. — Она, родимая, — согласно выдыхает Нэри и, словив на себе сочувственный взгляд дриады, пытается выдавить улыбку. Но не выходит. Этот кабинет, серые стены, темные шкафы с документацией, диван, на котором она сидит, серебристая шкура рвара, на которой так любила читать в детстве… Это все несет в себе огромный поток, просто лавину воспоминаний, в целом хороших, но приятной ностальгии они не приносят. Лишь давят своей массой на и так воспалившиеся раны души, и Нэри понимает, насколько ее чувства к Рэну омрачили все, что было до. — Учитывая, что меня тошнит даже от запаха прелой листвы, а один взгляд на деревья вызывает омерзение и головную боль… — она пожимает плечами на встревоженное выражение лица дриады и негромко продолжает: — Хочется впасть в анабиоз до зимы, и не видеть и не чувствовать ничего, что несет в себе осень, — улыбка определенно выходит жалкой, и она опускает голову, негромко хмыкая себе под нос. — Знаешь, это уже больше напоминает депрессию… — задумчиво протягивает дриада и, поднявшись с места, проходит обратно в комнатку, где заваривала чай, а выходит нагруженная большой бутылью бренди, что темными волнами плещется о стенки своего сосуда. — И я тоже не очень люблю осень, поэтому считаю, что нам обоим стоит обрести хоть какое-то душевное равновесие, а этот друг, — она указывает на бутылку, — не только хороший психолог и жилетка для печальных дам, но и антидепрессант в одном флаконе, — Айшарин щедро добавляет в обе чашки с чаем алкоголь, он приятно булькает, смешиваясь с янтарным чаем, и приемную наполняет терпкий, совершенно точно узнаваемый аромат. — Не переживай, магистр вернется нескоро, так что мы успеем замести все следы преступления, — и, подмигнув ухмыляющейся Нэриссе, поднимает свою чашку, протягивая ее вперед и предлагая чокнуться. Нэрисса, чувствуя, как губы растягиваются шире, и блеклое подобие действительно превращается в улыбку, поднимает свой чай навстречу, и радостный звон эльфийского фарфора оглашает помещение мелодичным звоном. Первый глоток приятно обжигает горло, и она блаженно вздыхает, зажмуривая глаза. Алкоголь, смешанный с чаем, камнем падает в желудок, тепло пробегает по телу приятной расслабляющей волной, согревая, кажется, даже кончики вечно холодных пальцев. Тугой, тянущий узел в груди словно ослабевает, давая вздохнуть свободней, и Нэри откидывается на спинку дивана, отмечая, что жизнь не так уж и плоха, и что к Айшарин она точно зашла не зря. — Да, средство действительно рабочее… — повеселев, проговаривает Нэри, и уже другим, не затуманенным раздражением взглядом окидывает приемную и двери в кабинет магистра Смерти. Вспоминает, как любила те дни, когда Рэн тащил ее с собой в школу, и она, будучи еще совсем ребенком, обожала сидеть у камина, или тут, на диване, и рисовать. А еще просматривать книги с жуткими, но очень интересными картинками, читая описания пыток, процессы создания разумной нежити, изучая фолианты по искусству Смерти. «Это просто воспоминания» — решает Нэри, понимая, что мрачные страдательные настроения действительно пора отставлять в сторонку, и вновь окидывает взглядом приемную, и теперь просто расслабленно улыбается, запихнув поглубже неприятные размышления об Эллохаре и ее собственном будущем.***
Школа Искусства Смерти, Ксарах, Темная Империя Еще раз для самоуспокоения проверив охранные чары на новых полигонах, и, потакая своей разыгравшейся паранойе, что большинство считает превосходно развитой интуицией, магистр Смерти отпускает Арбериуса Арша к его группе и, внимательно оглядев степенно покачивающиеся плотоядные кусты, мучительно раздумывает над тем, переместиться ли ему в кабинет посредством портала, или все же пройтись, в надежде встретить одну юную адептку, по колким фразочкам которой он уже успел изрядно соскучиться. Тряхнув волосами, магистр все-таки выходит на дорожку и медленно, словно бы никуда не спеша, идет в сторону административного корпуса. Адепты, гуляющие по территории в свой последний перед началом учебы день, встречают своего директора вежливыми молчаливыми кивками и, стараясь не задерживаться на пути, быстро меняют свои маршруты. Выйдя на широкую аллею, ведущую к круглой, выложенной камнем площадке, на которой и собирались адепты перед приветственной речью, он ускоряется, краем глаза замечая, что горгулы, так любящие азартные игры, сегодня все же создают хотя бы видимость работы и почти не звенят монетами, которые быстро прячут в пространственный карман. «Вот ведь, как не внушай этим дельцам, а все никак не прекратят» — с веселой усмешкой думает Эллохар и, повернув, утыкается взглядом в удивительно спокойное озеро. «Только неделю назад плотоядных рыбешек запустили» — припоминает он, а еще то, что совершенно точно приказывал учебный материал не кормить. Ни в коем случае. — Тараг, — он останавливается у кромки зеленоватой воды, и почти готов снова назвать свою паранойю ласковым прозвищем «интуиция». «А ведь если бы перешел порталом и не узнал бы» — проскальзывает мысль в его голове. — Господин? — огромный змей, который сейчас паук, вежливо склоняет голову и, прищелкнув жвалами, чуть нахмуривается, увидев хмуро сведенные брови магистра. Желание съежится и исчезнуть появляется почти сразу, и дух печально размышляет о том, что подобные чувства при виде магистра уж больно напоминаю условный рефлекс, основанный на самосохранении. — Что ты видишь, Тараг? — указав на воду, вкрадчиво интересуется лорд-директор и, заметив на лице духа невнятные потуги понять что-либо, долженствующие означать мыслительный процесс, раздраженно поясняет: — Подсказка: смотри на воду, — Тараг вновь переводит взгляд на озерную гладь, и магистр, ощущая, как раздражение растет просто в геометрической прогрессии, зло добавляет: — Вода в озере спокойная, мой хвостатый друг. А у нас там рыбы. Реликтовая нежить, как бы. Просмотри, кто кормил учебный материал, и с докладом ко мне, — и увидев, как понуро опустил голову его дух хранитель, уже более спокойно проговаривает: — Не твоя вина, мой просчет. Защиту вокруг озера нужно было ставить посильней. Займешься? — Конечно, лорд-директор, — кивает паук, который змей, и почти обрадовано принимается за работу, понимая, что головомойка на сегодня откладывается. А Эллохар, предчувствуя новые неприятности, уже быстрее следует по дорожке. Административное здание встречает его благословенной тишиной и спокойствием, но почему-то это не внушает демону ничего положительного. Уже на лестнице, ведущей в приемную, он ощущает едва уловимый, почти выветрившийся аромат духов, такой знакомый, настолько будоражащий… Эллохар быстрее взлетает по лестнице и на секунду замирает на ступенях, когда к белому мускусу, амбре и жасмину примешивается терпкий душок бренди. «Как интересно…» — мысленно протягивает Даррэн, и его губы растягиваются в опасной ухмылке. «Поймаем этих алкогольнозависимых птичек с поличным» — веселится магистр Смерти и резким жестом распахивает дверь. Заливистый смех Нэриссы обрывается, она словно застывает под его взглядом, а затем отставляет чашечку с чаем на столик, все так же не отводя взгляда. Слегка растрепанная, смеющаяся, с легким румянцем на щеках, с искорками веселья в глазах… И волосы волнами по плечам… Утробное «моя» собственническим ревом прокатывается по венам, желание, необузданное, сбивающее с ног желание захлестывает волной, и он едва удерживает себя на месте. — По какому случаю праздник? — магистр Смерти вопросительно вздергивает бровь, прожигая ее долгим взглядом, от которого по коже послушно бегут мурашки, вызывая озноб, паника накатывает, что их с Айшарин словили за распитием спиртного ни где-нибудь, а в кабинете директора, причем этот самый директор и словил… Все это тонет в алкогольном тумане, окутывающем сознание, как она тонет в серых омутах глаз Эллохара. — Начало учебного года… Осень… — чуть хрипловато отзывается Нэри и, заметив, как глаза Даррэна знакомо темнеют, осторожно переводит взгляд на дриаду. Та совершенно спокойно скидывает длинные ноги с диванчика и, абсолютно не стесняясь присутствия непосредственного и очень пугающего начальства, подхватывает бутыль с бренди и скрывается за дверцей. — А с тобой я поговорю позже, Айша, — предупредительно кидает ей вслед он и, медленно пройдя к Нэриссе, нависает над ней, упершись ладонью в подлокотник дивана. — Распиваем, значит, прелесть моя? — негромкий баритон с вибрирующими хриплыми нотками словно забирается ей под одежду, лаская кожу, и голодный жар пламенной лентой скручивается внизу живота. — Именно так, — отвечает ему Нэрисса, по-видимому, не желая отрицать очевидное. И его губы сильней растягиваются в улыбке, а пальцы, пробежавшись по коже подлокотника, обхватывают ее предплечье, и Эллохар, все еще не прерывая зрительного контакта, поднимает ее с дивана. Слабый вздох доносится до него будто сквозь туман и, когда она почти впечатывается в его грудь носом, он осторожно перехватывает ее за талию, на мгновение крепко прижимая к себе. — Стоять-то хоть можешь? — вопрошающие нотки в его голосе звучат на удивление без привычной издевки, и Нэри, запрокинув голову, в некотором недоумении уставляется на магистра, встречая совершенно не свойственный ему странный взгляд. Сердце заполошно запинается, обрываясь, и падает куда-то в желудок, ладони, которые она инстинктивно выставила перед собой, уперев в грудь магистра, резко становятся влажными, а жар его тела ощущается нестерпимой агонией желания между бедер. И Нэри просто отрывисто кивает, понимая, что сейчас совершенно не в силах совладать с собственным голосом. — А я вот что-то не уверен, — со смешком комментирует ее состояние магистр и, в легкой ласке проскользнув по талии рукой, осторожно подталкивает жертву бессистемных возлияний к массивной двери своего кабинета. Та на удивление уверенно, для своего состояния, проходит вперед и, коснувшись ручки, распахивает створку. — Ну что, обсудим? — пройди мимо и, опустившись в свое директорское кресло, миролюбиво протягивает магистр, сложив руки с переплетенными пальцами на столе, и окидывает Нэриссу внимательным взором. — Ты проходи, не стесняйся, чувствуй себя, как дома… — Обсудим что?.. — старательно изображая кристальную трезвость, интересуется Нэри и, скользнув в кресло, выжидательно вглядывается в магистра Смерти, сидящего напротив. Нервно откидывает светлые пряди с лица, ожидая расправы над очень плохой адепткой, но Эллохар продолжает молчать, лишь разглядывает так, будто видит в первый раз. Так, будто хочет заглянуть ей в голову, забраться под кожу… Нэрисса невольно вздрагивает под пристальным взглядом дымчато-серых глаз и сухо сглатывает, упираясь взглядом в синий мрамор столешницы. — Твою алкогольную зависимость, конечно, — совершенно серьезно откликается Эллохар и, щелкнув зачарованным замком ящика стола, бережно вытаскивает шкатулку. — Твое задание, — лакированное дерево легко скользит по камню столешницы, и Нэрисса инстинктивно подхватывает ее у края рукой, наконец поднимая глаза на Даррэна. Ее пальцы пробегают по знакомому с детства узору, вырезанному по боку, и Нэри задумчиво оглаживает эмалевые элементы паззла, вставленные в крышку. — А если серьезно? — сухо уточняет Нэри, и Даррэн, заметив, как брови на ее задумчивом личике хмуро сходятся на переносице, ловит себя на мысли, что безумно хочет коснуться этого хмурого треугольничка губами. — Нет, если ты желаешь обсудить возможные варианты моей кодировки, то… — равнодушно пожав плечами, продолжает Нэрисса, и магистр тихо посмеивается ее словам. — Это тоже обсудим. Смысл задания понятен? — магистр кивает на шкатулку, а затем откидывается на спинку кресла, положив ладони на стол. Черная рубашка при этом натягивается, четко обрисовывая контуры сильного тела. И перед мысленным взором Нэриссы уже встают картины, в которых она неторопливо обходит стол, уверенно взбирается к Эллохару на колени и, совершенно не стесняясь, пуговичка за пуговичкой расстегивает рубашку, а затем проскальзывает ладонями по горячей коже груди, очерчивает пальчиками напряженные кубики пресса, и движется ниже. Как Эллохар, с утробным рыком сгребает ее волосы в кулак и, притянув к себе, запечатывает ее рот поцелуем… — Прелесть моя, ты меня слышишь? — Прости, задумалась немного, — встряхивает волосами Нэрисса, надеясь, что предательский румянец не разлился по щекам, оголяя ее непристойные мысли. Пальцы на крышке запертой сейчас шкатулки вздрагивают, и она перехватывает ее удобней, крепче сжимая полированные бока. — Как я понимаю, степень сложности будет увеличиваться постепенно, верно? — задает вопрос Нэрисса, прекрасно зная на него ответ. Лишь бы отвлечь от смущенного румянца на собственных щеках и не позволить себе думать в прежнем направлении. — Не думай, что все так просто, — пробарабанив когтями по столу, проговаривает магистр Смерти и, поднявшись с места, неспешно обходит стол, становясь у нее за спиной. Одна его ладонь ложится на ее плечо, и магистр хитро улыбается, ощущая, как вздрогнула Нэри. Второй же он проводит над крышкой шкатулки и, когда та, осветившись голубоватым туманом, являет все уровни защитного плетения, на нее наложенного, Нэрисса шокировано выдыхает. — И это не сложно?! — вырывается у нее, и Даррэн, мягко проскользнув ладонью по плечу, склоняется ближе, задевая ее длинными прядями белых волос. — Чтобы создать идеальную самообучающуюся интеллектуальную защиту, нужно научиться такую снимать, Нэрисса, — спокойно, наставительно проговаривает Эллохар, почти касаясь губами ее уха и, чуть шевельнув пальцами, увеличивает изображение плетения над шкатулкой. — Задание понятно? — выпрямившись и скользнув ладонью по плечу обратно, вновь интересуется он и, когда Нэрисса слегка напрягается, собираясь встать, развеивает изображение и накрывает рукой второе плечо, удерживая ее на месте. — Скажи мне, радость моя, сколько раз за прошедшие три месяца ты безобразнейшим образом напивалась? — неожиданно спрашивает магистр Смерти, нежно поглаживая плечи большими пальцами, и нотки, проскальзывающие в его голосе, заставляют Нэри сглотнуть, а в памяти начинают всплывать все пьянки с момента окончания академии.