***
Дворец Повелителя Ада, Хайранар, домен ДарГарай, Ад Удостоверившись, что Риан таки перенесся куда положено, а именно в супружескую койку, принц Хаоса ступает на площадку у лестницы, ведущей из подземелий, невольно принюхиваясь: неозначенные посетители к его женщине, в каком состоянии она бы не была, допускаться не должны, а потому он проверяет все досконально. Держать ее в камере кажется кощунством — все же дух не пытается причинить вреда никому, кроме самой Нэри, и только при появлении деда, хотя разумней было бы не подпускать таким способом его самого: при подобном раскладе страданий и совестливого самоедства было бы на порядок больше. Но мысли и разумения Блэка, а именно он, по мнению Эллохара, и устроил все это извращенное развлечение с сущностями, были ему как минимум непонятны, потому свои измышления он держал при себе. Завернув за угол, Даррэн в первую очередь осматривает камеру, вновь находя Нэри и сущность, захватившую тело, у стены — они (или она?) снова задумчиво вычерчивают что-то на кладке. И оборачивается Нэрисса заторможенно — не говорит ничего, просто смотрит, но тоска в темном, будто бы влажном взгляде отзывается дрожью внутри, вынуждая жадно всматриваться в черты, в жесты, во взмахи ресниц. — Забавно, — ее и одновременно не ее, чужой, словно чуть скрипучий голос разносится по подземелью, двоясь, отдаваясь от стен неровным эхом. — Ты снова пришёл, демон. И чего же ты ждёшь? — Ничего, — спокойно, видимо, из-за количества влитого в себя алкоголя, проговаривает магистр Смерти, прислоняясь плечом к стене. Ждёт, не может не ждать знакомых жестов, старается не выдавать себя, но невольно задерживает дыхание. — Дело в том, что я не совсем уверен, что ты настолько хорошо контролируешь ее, дух. Это не в ее стиле — сдаваться вот так, и я знаю, что она ждёт момента, чтобы подать мне хоть какой-то знак. — Хочешь дождаться знака? — насмешливо, почти идеально подражая ее интонациям, что само по себе не очень хороший знак, затягивает существо, отрываясь от своего занятия, проходя ближе к решетке, обхватывая тонкими пальцами прутья. — Думаешь, дождёшься? — Уверен, что дождусь. Оно только голову склоняет на подобное заявление, внимательно, пристально вглядываясь, словно бы изучая в мельчайших подробностях, и Рэн ощущает, как противные мурашки ползут вдоль позвоночника. Так не хочется верить, что она сдаётся, что слабеет, полностью теряя контроль над собой, отдавая себя сущности. — Излишне самоуверенное заявление, — надменно сообщает дух, медленно скользя пальцами по прутьям решетки, глядя ее глазами, подражая ее голосу и интонациям. Даже фальши, столь ощутимой раньше, будто становится меньше. Магистр Смерти упорно старается списывать это на собственное опьянение и притупленное алкоголем восприятие, но страх, засевший глубоко внутри, предательски подтачивает, пожирая проклюнувшуюся робкую надежду. — Вряд ли пригодится тебе, — отстранённо, насколько вообще может, проговаривает демон, вытаскивая из полыхнувшего в почти полной тьме пламени чёрный плед и протягивая сущности. — Но все же советую взять и воспользоваться: в подземельях холодно, и пусть тебе сейчас все равно, но вот после… — Какая забота, — преувеличенно восторженно тянет существо, растягивая губы Нэри в приторной улыбке, но все же подхватывает плотную тёмную ткань, пронзительно родным жестом прижимая к груди. — Но в комплекте с угрозами выглядит так себе, позволь заметить. Неужели так надеешься, что сможешь не только изгнать меня, но и прикончить? Вряд ли удастся. Накинув на плечи и закутавшись в пропитанное магией полотно, оно едва заметно поглаживает кончиками ее пальцев мягкий уголок. Эллохар жадно цепляется за болезненно знакомое движение пальцев, снова касаясь неощутимой теперь ниточки связи. Легкая, едва ощутимая вибрация — это все, что он ощущает, но даже это несказанно радует в данный момент. — А вот сейчас излишне самонадеянным кажешься мне ты, — парирует, возвращая духу его же слова, Даррэн и мягко, справляясь с непонятной ему самому нерешительностью, касается тонких пальцев, вновь обхвативших стальные прутья решетки. — Очень надеюсь, что ты не против — все же ты не являешься полновластным владельцем тела, а мне уж очень хочется, — издевательски благодушно и почти мирно тянет магистр, и дух подозрительно смотрит в ответ, но касания не разрывает, не делает никаких попыток отстраниться. — Однополая романтика никогда не привлекала меня, если уж совсем честно, — признаётся неожиданно сущность, недоуменно и заметно скептически выгибая темные брови Нэри, а после, устало вздохнув, добавляет, глядя с очевидной досадой: — Но это не значит, что мне не приходилось быть безвольными наблюдателем в захваченном мной женском теле. Те еще ощущения… И повторения я не желаю, демон. — Восхитительный опыт, полагаю, — хмыкает едко принц Хаоса, но все же выпускает ледяные пальцы, чувствуя, как они дергаются напоследок, и тяжело, выжидательно всматривается в темные, чуть поблёскивающие в темноте глаза Нэри, не понимая — действительно ли в них на миг мелькнула осмысленность или это все коварная огневодка сбивает его с толку. — И да, — видя, что сущность никоим образом не желает общаться, многозначительно усмехается Эллохар, — от еды отказываться не советую — кормят здесь отлично, а твое недоверие к местной кухне я вполне могу усмирить маленьким эльфийским плетением: все же телом ты не владеешь полностью. И снова сущность будто замирает, запрокинув голову и обратив на него взгляд, и что-то безвольно-потерянное, но невероятно близкое, мучительно знакомое мелькает в нем на долю секунды. Магистр Смерти позволяет себе короткую мягкую улыбку, не имея возможности приободрить как-то еще. «Я знаю, что ты там, радость моя», — вцепляясь в само ощущение связи, за неимением другого, проговаривает про себя он, — «Просто продержись еще немного, мы обязательно найдём выход». Понимает, что говорит это в пустоту, едва ли догадывается, почему обратился сейчас, но стоит глазам напротив снова стать непроницаемо-безразличными, и магистр позволяет себе победную усмешку, отворачиваясь от камеры. «Спалился», — довольно, принимая тот факт, что сейчас в нем говорит алкоголь, нежели что-то разумное, думает Эллохар, споро, насколько позволяет состояние, поднимается по ступеням, гасящим каждый шаг. Добредая до таверха, начинает разубеждаться в каждом своём наблюдении, сомневаясь, не огневодка ли позволила выдать желаемое за действительное, но почти сразу отметает данный вариант: ранее он не сомневался в собственных выводах, будучи мертвецки пьяным, и сегодняшнее состояние не идёт ни в какое сравнение с тем, как он может напиться, если захочет. Ввалившись в собственные покои, рвано отмахивается от подскочивших с дивана печальных наяд, вцепляясь в косяк двери спальни. Толкнув дверь, мгновенно закрывает ее собой, хотя искренне сомневается в том, что рыбки могут пристать с расспросами о Нэри под утро, да еще и когда он в таком состоянии. Лениво раздевшись — пуговицы поддаются далеко не с первого раза — магистр Смерти устало падает на постель, подмечая, что мысль закрепить запах Нэриссы на подушках заклинанием стазиса кажется дельной, снова подгребает к себе подушку, пропитанную ароматом жасмина и амбры, вновь воскрешая в памяти терпкие, горько-сладкие воспоминания о минутах и часах с ней в этой постели. Сон накатывает приливной волной, погребая под собой остатки пропитанного спиртом разума, и Даррэн только плотнее закутывается в одеяло, из последних сил надеясь, что приснятся ему не чьи-то кровь и кишки, а нечто более приятное для разнообразия.***
Легкое касание пальцев к волосам, словно перышком, и Эллохар глухо простанывает, укладываясь ближе, ощущая призрачное тепло тела касающейся. Тихий вздох, едва слышный, но такой знакомый, что сердце щемит, будто его сжимает стальная лапища, и он прижимается крепче, обхватывая женские колени рукой. Только после, уложив на них голову, различает тихое пение — колыбельную, что пела ему мама когда-то давно, когда все было проще, легче, лучше. Когда сам он ощущал себя счастливее, а теперь стремился вернуть то детское ощущение каждого мига, пропитанного тихим, но таким восхитительным спокойствием, всепоглощающей радостью простого существования. Вот только голос не мамин — та пела иначе, не так мелодично, у нее точно не было учителей, да и само звучание нот, бархатистых, словно создающих мелодию переливами, ощущается ниже. Судорожно пошарив рукой и найдя маленькую тёплую ладонь, он крепко сжимает ее пальцами, с дикой, пронизывающей каждую клетку тоской понимая, что все это лишь сон, проекция воображения, вытащившего из памяти самые приятные моменты прошлого, просто чтобы сбалансировать его внутреннее состояние. Об этом говорит и четко ощутимое наличие связи — крепкой нити, мягко вибрирующей, резонирующей с ним, тянущейся куда-то совсем-совсем близко. К рукам, медленно, невесомо поглаживающим по волосам, к сердцу, ритм которого можно уловить, если прислушаться. — Это всего лишь сон, — тихо бормочет Даррэн. Но нежность касаний и тепло тела кажутся такими реальными, что хочется поверить, хочется обмануться, окунуться в сладкий дурман сна, лишь бы он длился как можно дольше. Негромкое пение тут же обрывается, и пальцы замирают в волосах, почти сразу продолжая медленное скольжение между прядями, отчего он только вздыхает, прижимаясь щекой к тонкой ткани платья, обтягивающей колени. Не знает, почему именно платье, но думается так. — Даже если это сон, — мягко проговаривает Нэрисса, щекотно проскребая кончиками ногтей по чувствительной коже шеи, — почему это не может правдой? — Потому что тебя здесь нет и это все — лишь игра моего воображения, — тяжело выдыхает магистр Смерти, зарываясь лицом в складки юбки, глубоко вдыхая такой настоящий, словно она действительно рядом, аромат жасмина и амбры. Скользит пальцами по бёдрам вверх, обхватывает талию, приподнимаясь, сталкивается с темно-синими глазами, удивительно нежно смотрящими, так мягко, так ласково, что он не удерживается — резко притягивает ее к себе, истово, как ничего иного в жизни, желая, чтобы сон не кончался как можно дольше. — А я не знаю, как тебе помочь, как тебя спасти, как вернуть… Признание вырывается сквозь резкие задушенные выдохи, пока ладони иступлено скользят по спине, очерчивая выступающие лопатки и худые острые плечи, с болезненным наслаждением ощущая тепло живого тела. — Я так тоскую по тебе… — признаётся хрипло, не зная, сможет ли сказать это в живую, потом, уже в прошедшем времени, когда или если, все будет хорошо. — Ты уже делаешь это. Тонкие гибкие руки овивают, дыхание так реалистично обжигает шею, и демон утаскивает ее к себе на колени, до хруста в иллюзорных рёбрах притискивая к себе. — Посмотри на меня, — просит тихо, но так по-настоящему, так реально, что Эллохар подчиняется, чуть отстраняя девушку от себя, заглядывая в темные глаза. — Просто продолжай делать то же. — Делать что? — недоуменно вздергивает брови он, вопросительно вглядываясь в ее лицо, но она только улыбается чуть шире, легко скользя пальцами по щеке. Смешанная с восторгом звериная тоска только сейчас сменяется подозрительностью, и серые глаза прищуриваются, требовательно впиваясь в синие. — Напиваться с Тьером и ныть ему в жилетку? — Не отпускай меня, Рэн, я не хочу исчезнуть. Не так, не сейчас, не тогда, когда я с тобой и мне хорошо, — тихо шепчет Нэрисса, мягко обводя кончиками пальцев его подбородок, едва ощутимо касаясь губ. — Я люблю тебя, просто помни об этом, хорошо? — Это не подсказка, Нэри, — устало тянет Даррэн, обхватывая ее лицо ладонями, жадно всматриваясь в погрустневшие, будто бы потемневшие глаза, но Нэри отводит их, изгибая губы в печальной улыбке. — Ты знаешь больше, чем говоришь… Не знает почему, но уверен — ей есть, что сказать, на что указать и как намекнуть. Но Нэрисса не делает этого, что вызывает еще больше вопросов. — Иначе это не работает, — печально признаётся она, медленно скользя по его лицу внимательным взглядом, словно стараясь запомнить, запечатлеть в памяти каждую черту, что только подбрасывает в копилку сомнений. — Ты держишь меня, так и должно быть. Удержи меня, пожалуйста, потому что я начинаю забывать, почему так хочу остаться… Усталый, потерянный шёпот, такой печальный, пробирающий ужасом до костей, дергает каждый нерв. Даррэн склоняется, едва ощутимо касаясь губами ее рта, легко, мягко, невыносимо бережно, и сон, прекрасное видение, такое желанное и неумолимо лживое, начинает истаивать. Вот только само касание кажется невероятно реалистичным, тёплым, настоящим, пронзительным. «Удержу», — шепчет мысленно магистр Смерти, чувствуя, как теряет плотность тело, сжатое в объятиях, как ее выдох, едва слышный, не ощущается кожей, как она растворяется, исчезая, снова оставляя его в пронизанном горечью и тоской одиночестве. А после вскидывается на постели, жадно оглядывая тонущую в предрассветных сумерках спальню, чувствуя как прожигает нервы кровный зов. Растирает руками лицо, тяжело вздыхает, усаживаясь ровнее, стискивая зубы от ломящей виски боли, и, только осмотревшись в тщетных поисках чего-либо, чем можно залить полыхающую внутри жаром пустыню, принимает вызов. — Нашел что-то? — не распыляясь на приветствия и прочую шелуху, сразу интересуется принц Хаоса, сползая с постели и с некоторой тоской оглядывая измятую подушку, на которой, очевидно, больше не осталось запаха Нэри. «Есть кое-что», — туманно и глухо отзывается Асмодей, его голос словно вибрирует, преодолевая пространство потустороннего мира. «Надо же, как далеко забрался», — хмыкает про себя Эллохар, вытаскивая в гардеробной первую попавшуюся рубашку. «Во дворец не полезу, сам понимаешь — безопасность девочки сейчас важнее всего. Перехвати вектор, буду ждать», — кидает напоследок хранитель, и демон влезает в брюки, а после покидает спальню, надеясь отыскать хотя бы элементарной воды в гостиной.***
Серые пустоши, исконные территории вампиров, Ад Даже гул охватившего его пламени вызывает ноющую боль где-то в темечке, и Даррэн невольно морщится, ожидая, пока перемещение закончится. Непонятный сон, который он с большей вероятностью полагает скорее плодом воображения, нежели возможной реальностью, ибо связь, проверенная за последний час четырежды, никак себя не проявляет, словно ее и не было, продолжает волновать, беспокоить, тревожить пронзительным картинами и реалистичностью ощущений. Каждое касание, каждый взгляд, слово заседают на подкорке, проигрываясь вновь и вновь, крутясь в мыслях, и магистр Смерти начинает жалеть, что не залился прямо с утра — так было бы проще воспринимать суровую действительность, а снедающее, свербящее глубоко внутри одиночество и стылая тревога игнорировались бы легче. Стоит ногам ощутить твердь земли, а пламени опасть, он быстро обегает взглядом запружённую в столь ранний час существами улочку, почти сразу находя замотанную в плащ невысокую фигуру духа-хранителя. Тот, незаметно пристроившись у захудалой таверны, расслабленно стоит, привалившись к изгвазданной пылью и брызгами грязи стене, и, только внимательно присмотревшись, Эллохар замечает изможденное лицо кота, проглядывающее из-под низко опущенного капюшона. Десяток шагов, пару раз приходится огибать повозки с кентаврами и груженые телеги, и он даже радуется тому, что нацепил на себя невзрачную личину: слишком уж много мимоходом проскальзывающих взглядом кажутся ему излишне пристальными и изучающими. Остановившись рядом, магистр Смерти аккуратно осматривается и, наложив заглушающее плетение, легким ветерком сорвавшееся с пальцев, чуть склоняет голову, едва слышно проговаривая: — Ну? — раздражённые нотки в голосе приходится давить усилием воли, но дух только хмыкает едва слышно, уловив его задавленные на корню интонации. — Что такого ты накопал, что мне пришлось не только подорваться в такую рань, но еще и переться к вампирам, с которыми у нас и без того напряженные отношения? — Понимаю, — чуть ехидно отзывается хранитель, оправляя капюшон, — похмелье штука суровая. Усмехнувшись, кот толкает неприметную дверцу и первым проходит в темное помещение таверны. Досадливо вздохнув и устало закатив глаза, Даррэн ступает следом, оглядывая пустое в такую рань помещение, и даже находит его уютным, усаживаясь на соседний стул с духом, устроившимся за непримечательным столиком в укромном углу. — Ты решил меня на свидание за завтраком сводить, хвостатый? — недовольно выдыхает демон, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди, на что Асмодей многозначительно смотрит в ответ. Не ожидая ничего хорошего, впрочем, как и в последние пять дней, Даррэн только вопросительно вздергивает бровь, и кот, сложив руки на столешнице и склонившись вперед, негромко сообщает: — Я догадываюсь, что это за сущность, — и заметив на лице Эллохара нечто, что мог бы назвать проблеском надежды, тут же добавляет, понимая его чувства и не желая обнадеживать: — Только догадываюсь, и без подсказки, ее подсказки, понять, в верном ли направлении думаю, не смогу. Вновь в глазах демона, безразлично сидящего напротив, зажигается странный огонёк, и хранитель, осмотрев пустую таверну, делится полученной информацией, понижая голос до едва слышного шепота, несмотря на ограждающее их от любопытных ушей заглушающее плетение: — Сущность, схожая по способу питания и процессам жизнедеятельности, крупицы информации на которую я нашёл, крайне древняя. Дух, конечно, не мой ровесник, но тысячелетние примерно то же. Самое любопытное то, что существо не может полностью поглотить силу и душу носителя, пока магический фон окружающего пространства выше, чем излучение тела носителя. — Так вот почему он так рьяно избавлялся от деда, — понимающе кивает Эллохар, задумчиво склоняя голову. Догадка, восхитительно простая, но такая неочевидная без информации Асмодея, оформляется мгновенно, простреливая осознанием шанса, возможности потянуть время, пока они ищут способ вытащить это из Нэри. — Поэтому она просила меня приходить к ней… — бормочет едва различимо демон, и сидящий напротив в скорбной, усталой позе хранитель замирает, с мрачным возмущением глядя на магистра Смерти. — С этого и нужно было начинать! — разъяренно шипит кот, стараясь не повышать тона, изо всех сил удерживая себя на месте. Понять состояние принца Хаоса несложно: он сам переживает за девочку совсем не потому, что она является единственным наследником рода, и предполагаемые бастарды не в счёт, но тот кажется слишком уж вымотанным и разбитым. — Когда, как она тебе об этом говорила? — Во сне, что мало похоже на правду: связи я не ощущаю, лишь редкие проблески, но это больше напоминает слабый отклик, чем ее полноценное проявление. С невозможно усталым едким смешком Даррэн поднимает голову, понимая, что надеется особо не на что. Но сон, в мельчайших подробностях касаний, объятий, звука голоса, так и не выходит из головы, прожигая мысли каленым железом. — Что именно тебе приснилось? — резко вопрошает Асмодей, пристально вглядываясь в хмурое лицо Эллохара, и тот только поджимает губы, опуская невидящий взгляд на истертую столешницу. — Можешь опустить все сопливо-романтические подробности, — отмахивается двуликий, сцепляя в замок пальцы, прикрытые длинными рукавами хламиды. — Что именно она говорила, как, дословно. — Сказала не отпускать ее, делать то же, как я понял, а ты только подтвердил — приходить к ней, держать ее. Видимо, мое присутствие не только не позволяет сущности все больше захватывать контроль, но и напоминает ей, что нужно держаться, помогает цепляться за реальность, — поведя головой, глухо выдавливает демон, и хранитель скупо кивает, побуждая продолжать. — «Удержи меня, потому что я начинаю забывать, почему так хочу остаться» если дословно. Мне показалось, что она хотела сказать больше, что-то было в ее словах, но просто не могла. И связь… — поморщившись, протягивает Эллохар, сомневаясь, что сообщать это важно, потому как это могло быть только частью сна, игрой воспалённого воображения. — Она ощущалась так, словно и не обрывалась. — Любопытно, — промелькнувшая на лице Асмодея улыбка на миг вызывает вспышку подозрительности, но хранитель больше никак не выдает своих измышлений, явно к чему-то приведших, сколько бы магистр не всматривался в непроницаемое выражение глаз. — Нашла-таки лазейку… Может, когда хочет. — Уверен? — резко склонившись вперед, жадно уточняет Эллохар, и двуликий сдержанно кивает, разводя скрытыми в рукавах балахона руками. — А еще почему-то уверен в том, что ты прав в своих наблюдениях, и некоторые ограничения на подобные проделки все же есть. Присматривай за ней внимательно в ближайшие дни — девочка может резко ослабнуть, с ее абсолютной бесталанностью к ментальным наукам. А вот в чем я уверен еще, так это в том, что что мои предположения по поводу сущности оправдываются, как и в том, что точно читал о подобных духах ранее… Уже здесь, в мирах Хаоса, а значит… — Хатссах, — кивает резко Даррэн, и кот, насмешливо хмыкнув, удерживает его от того, чтобы подняться с места и самолично начать перерывать библиотеку Блэков. Не то чтобы он успел отпить последние мозги и забыть о объёмах материалов, в которых придётся вести поиск, равно как и о находящемся спячке архивариусе библиотеки. Но Асмодей, приподняв брови, снова растягивает губы в загадочной усмешке, и он замирает, выжидательно уставляясь на хитрую кошачью морду. — Ты забыл одну маленькую, но очень важную деталь, Эллохар, — насмешливо сообщает хранитель, и Даррэн издевательски-вопросительно вздергивает брови в ожидании пояснений. — Впрочем, ты помнить и не можешь, таковы особенности чар, наложенных на почти все важные книги в родовой библиотеке: тебе дозволено только получить к ним доступ, но как только покинешь пределы дворца, тут же забудешь сам факт приобщения к тайне. Да и вынести такое издание, дабы показать найденное Арвиэлю, ты не сможешь. А более широкие права тебе может дать только Нэри, — обрубает его рвение кот, никак не реагируя на очередную вспышку раздражения, явно отразившуюся на лице. — И даже у меня нет возможности просмотреть все книги, находящиеся в закрытой секции. — И что ты собираешься делать, помимо того, чтобы бесцельно иметь мне мозг? — с очевидной досадой разъяренно шипит магистр Смерти, ничего не желая так сильно, как вцепиться изворотливому двуликому в горло и хорошенько встряхнуть, на что тот, совершенно точно осознав намерение принца Хаоса, только шире растягивает уголки тонких губ. — А у меня есть универсальный ключик, открывающий почти все тайные дверцы Блэков — ее кровь. И, пусть Нэри не является фактической главой рода, это даст мне некоторые преимущества. Мне, но не тебе, — поднимаясь, тянет хранитель и, оправляя полы хламиды, как бы невзначай проговаривает: — Твоей задачей будет наблюдать и контролировать, да и неплохо было бы выболтать у сущности что-нибудь любопытное… Но если мне понадобится твоя помощь, любая, — выразительно обозначает он, — я обязательно свяжусь с тобой. Мы на одной стороне, Эллохар, с каким бы недоверием и подозрительностью ты ко мне не относился. Главное, не трепи сильно эту тему с Арвиэлем. — Так вот почему ты притащился аж в Серые пустоши, — ухмыляется саркастически магистр Смерти, откидывая духа нарочито понимающим взглядом. Вот только что-то едва заметно цепляет внутри, и он невольно задумывается над этим, глядя на двуликого с подозрением. — И теперь мне очень любопытно, что же такого ты проворачиваешь за спиной деда. — О, ты обязательно узнаешь, — обещает многозначительно Асмодей, оправляя капюшон мантии и задвигая за собой стул. Было бы сложно не догадаться, вот только сейчас все зависит от самого демона, а хранитель пока не решается ставить на него в этой части их Игры, даже несмотря на все чувства девочки к нему. — Заманиваешь в осведомители? — скептически усмехается он, чуть склоняя голову к плечу и выразительно приподнимая брови, вот только кот никак на это не реагирует, лишь произносит едва слышно, но при это слишком уверенно: — В соучастники, — и первым выходит, толкая ветхую дверь маленькой захудалой таверны, почти сразу исчезая в чёрном вихре, замаскированном под стихийный портал. Эллохар выходит чуть погодя, ощущая, как странное предвкушение, основательно замешанное на надежде, легко щекочет тяготеющее к изыскательствам нутро, и он даже немного радуется возможности поковыряться в страшных тайнах Блэков и приобщиться к сокрытым знаниям, игнорируя малоприятную возможность все забыть.***
Дворец Владыки, Хайранар, домен ДарГарай, Ад Перемещение обратно изматывает морально, столь сильно сжимают и без того взвившуюся пружину тревоги и страха слова хранителя. Он борется с противным ожиданием худшего, тошнотворно сосущего под ложечкой: хочется скорее удостоверится, что Нэри держится, что она в норме, но почему-то в предположение Асмодея сложно не верить. Наплевав на сигнальные чары дворца, Даррэн снова переносится прямиком на площадку у лестницы, стремительно поворачивает за угол, впиваясь внимательным взглядом в прутья решетки камеры, замечая тонкую фигурку Нэриссы, словно бы осунувшуюся за прошедшие часы еще сильней, сжимающую в пальцах стянутые на груди края пледа, принесённого им ночью. «Нэри…», — печально, болезненно-тоскливо стонет про себя, видя и темные круги под глазами, и посеревшую кожу лица, всю ее — сжавшуюся, словно от холода, на жестких нарах отделенного решёткой закутка. — Пришёл полюбоваться на то, как она с каждым часом все сильнее слабеет, сдаётся? — лениво, как-то глухо тянет сущность, безразлично глядя на магистра, растягивает уголки губ в слабой тени усмешки. Даже не поднимается, чтобы подойти к стальным прутьям, как делала это обычно. — Пришёл удостовериться, что сдаёшься ты, — парирует его издёвку принц Хаоса, проходя ближе, шарит внимательным взглядом по осунувшемуся исхудавшему лицу. «Держись, маленькая, мы нашли зацепку», — касается связи он, едва ощутимого призрака того, что связывало их еще совсем недавно. Снова накатывает сожаление о произошедшей в кабинете ссоре и тех обвинениях, что он бросил ей в лицо, никак не считаясь с ее чувствами, с причинами ее действий, явно имевших значение. — С чего ты взял, что я сдаюсь? — едва слышно интересуется дух, с трудом поднимаясь с жесткой скамьи и проходя вперед. Хочется окликнуть, заставить сесть обратно, видя то, как сложно даются эти простейшие действия теперь, после приснившегося ночью сна, но Даррэн обрывает себя, заставляя молчать. Так до конца и не оформившееся предположение — чем Бездна не шутит? — что касания, как и само его присутствие, снижают шансы сущности захватить тело Нэри и ее сознание, кажется разумным, а потому он терпеливо дожидается, пока она подойдёт к прутьям решетки. Вряд ли возможно, что дух, захвативший ее тело, когда-либо сталкивался со связью, подобной их, а потому он может не знать о ее свойствах и спокойно позволить прикосновение, как сделал это вчера. — Это совсем не тот случай, когда я сдамся… Слишком уж давно я не поглощал эмоций, мыслей, сознаний существ, чтобы отказаться от пиршества сейчас. Голод… — тянет досадливо оно, — вынуждает меня спешить. — Если бы ты спешил, ты бы уже приступил к трапезе, — ехидно отзывается Эллохар, стараясь не выдавать своей обеспокоенности состоянием Нэри, явно ухудшившимся за последние часы. — Но ты не торопишься или не можешь поглотить ее настолько быстро, насколько хочешь, а это означает одно — она не поддаётся, — нарочито уверенно ухмыляется магистр Смерти, разводя руками, надеясь, истово надеясь, что прав. Легко касается ее пальцев, обхвативших холодные стальные прутья, поглаживает тыльную сторону ладони, всматриваясь в ее лицо предельно внимательно, но не находит ничего, кроме невозмутимой безразличности, даже интереса, свойственного сущности в первые дни, нет. — Знаешь, как говорят: «Даже если тебя сожрали, у тебя есть как минимум два выхода». А сожрать Блэка, знающего о паразитах почти все, если не абсолютно, крайне непростая задачка, — тянет время Даррэн, ощущая, как отогревается немного ладонь под его рукой, как учащается нездорово замедленный пульс. Радует даже это — простое осознание того, что Нэри жива и борется, не дает поглотить себя. — Тем интереснее мне опробовать ее до последнего кусочка, — разглядывая ладонь, почти полностью скрывшуюся под пальцами Эллохара, сообщает самодовольно дух. — Тебя не смущает, что ты меня за ручку романтично держишь? — с сомнением уточняет сущность, и принц Хаоса только усмехается криво, вздергивая издевательски бровь. — Я держу не тебя, а женщину, в теле которой ты находишься, — отбривает Даррэн, принимаясь ко всему прочему еще и интимно поглаживать поставленную конечность. Некая доля понимания отображается на непривычно безразличном лице Нэриссы, и он улыбается слабо, надеясь, что она еще может видеть его, слышать, ощущать. — Ну, с женщиной ты очевидно загнул, демон, — отзывается существо, никак не препятствуя его прикосновениям. — Девочка очевидно невинна, так что, увы, тебе больше не светит. А жаль, она многое упустила… Могла же с тем драконом или твоим племянником, в обоих случаях так искрило — пару доменов осветить можно было бы. — Твои высказывания больше напоминают браваду проигравшего, а потому сомнительны, — с насмешливой доверительностью делится магистр, надеясь, что сущность никак не сможет повредить Нэриссе больше, нежели сейчас. — Не скучай, — тянет лениво он, разрывая прикосновение и отходя от камеры, а после оборачивается, интересуясь как бы невзначай: — Тебе, может, книжку принести? А то вдруг тоскливо сидеть здесь в одиночестве? Охрана не имеет привычки развлекать арестантов, да и визиты три раза на дню с плошками такое себе развлечение… — Очаровательная забота, демон, — восхищённо восклицает сущность, закатывая глаза. — Но, знаешь, мне достаточно и того, что я мог почерпнуть в сознании моего вместилища, а там столько всего интересного… Я бы на твоём месте допросил девчонку со всей строгостью — тебе бы было любопытно послушать, уверен… Сколь бы загадочны и любопытны ни были слова существа, Эллохар не особо к ним прислушивается, просто зная, что узнает все тогда, когда это будет уместно. Не сейчас, и не от духа, захватившем ее тело, а от нее самой ему хочется услышать то важное, чем она решит поделиться. А потому мужчина просто отступает к лестнице и, поднимаясь по ступеням, ощущает осторожное ментальное прикосновение деда, в раздражённом предвкушении закатывая глаза, понимая, что тот явно припахает его разбираться с делами, пока он находится во дворце.***
В своих предположениях Эллохар не ошибается — уже спустя полтора часа он, усердно изображая трудовую деятельность, сидит в собственном кабинете, дожидаясь очередного просителя. Демоны, как низшие, так и высшие, абсолютно наплевав на отвратительное настроение наследника и позабыв, по всей видимости, о такой важной в Аду вещи, как самосохранение, просто с самоубийственным рвением атакуют его письмами, прошениями и визитами, не забывая скорбно улыбаться и приносить свои сожаления по поводу несчастья, случившегося с одобренной Владыкой невестой. На все это Даррэн скупо улыбается, кивая и ехидно поджимая губы, и разумно начинает опасаться того, что лицо таки застынет в безразлично-насмешливом выражении навсегда. Отхлебнув из стакана просто отвратительно ароматного коньяка и понимая, почему его не может пить Нэрисса, он устало морщится, потирая ноющие виски. «Последний» — резюмирует мысленно Эллохар, мельком проглядывая очередную декларацию, на этот раз налоговую, изо всех сил, что остались, предвкушая визит главы одного из подведомственных его домену кланов. Мальчишка секретарь заглядывает лишь на миг, отчаянно бледнея и запинаясь, как в словах, так и в ногах, приносит бодрящий настой, нисколько на демона не действующий. С тоскливым ожиданием магистр задумывается, что средство из закромов Нэри было бы как никогда кстати, но тут же теряет нить рассуждений, стоит раздаться требовательному стуку в дверь. Щелчок замка и дверь с сомнительным гостеприимством распахивается, подчиняясь легкому шевелению пальцев Даррэна. Вошедший в кабинет песчаный демон коротко озирается, почти сразу склоняя голову перед своим дараем, и магистр Смерти, коротко, но заметно недобро усмехнувшись, кивает демону на стоящий перед столом стул. — Ты меня совсем не радуешь, Эссмарах, — признаёт очевидное Даррэн, расслабленно откидываясь на спинку кресла и окидывая главу клана пристальным взглядом. Сейчас его мало беспокоят неурядицы между песчаными, нет особого желания вникать в суть проблемы, а потому Эллохар просто придвигает лист с донесением наблюдателя ближе к напряжённо сидящему напротив демону, выжидательно изгибая бровь и предлагая подчиненному придумывать достойные оправдания самому. — Как пояснишь? — Виноват, мой принц. Объяснить никак не могу, — покорно склоняет голову демон, и Даррэн, понимающе осклабившись, снова делает глоток коньяка, глядя на главу клана поверх бокала темного стекла. — Почему в распрях на твоих территориях должен разбираться я? — лениво, даже чуть скучающе вопрошает магистр, склоняя голову к плечу. Несмотря на то, что причина этой самой неурядицы у песчаных его волнует мало, ответа он ждёт с неугасающим любопытством. «Интриги, сплошные интриги» — ехидно обозначивает про себя он, чуть поведя плечом и глядя на собеседника с издевательской вежливостью. — Я совсем недавно узнал об отколовшихся от правления демонах, мой властитель, — виновато кается Эссмарах, и Даррэн с лукавой ухмылкой кивает, разводя руками. — Так почему я, в таком случае, знаю об этом уже недели две? С каких это пор ты решаешь проблемы промедлением и безучастностью? И не в этом ли причина конфликта с изменчивыми и изменяющимися? — сыпет вопросами Эллохар, пристально всматриваясь в склоненную фигуру демона, а поле выдыхает раздосадовано: — Убеди своего третьего сына наконец жениться на предложенной невесте из изменчивых, Заххран, иначе это сделаю я. И сделаю крайне жестко, потому как у меня нет ни времени, ни желания разгребать еще и ваши проблемы. — Прошу простить, мой дарай, — скорбно выдыхает глава песчаных, поднимая глаза на своего властителя, и Эллохар замечает в них едва определимое сочувствие. — Я понимаю, что не стоит привлекать вас к проблемам клана сейчас, но ваш наблюдатель счёл иначе. Астархан женится, чего бы мне это не стоило, — дает обещание песчаный, и Даррэн, печально ухмыльнувшись, невольно прикрывает глаза. — Ты изначально действуешь неверно, Заххран, — снисходительно проговаривает магистр, подпирая подбородок свободной от бокала ладонью и вглядываясь в согбенную фигуру чуть тоскливым взглядом. — Не нужно принуждать силой, нужно всего лишь убедить, что не так уж и сложно. Но если мальчишка заартачится и не пожелает принять мою волю, поговорю с ним сам. Не думай, что я рад подобному решению — я знаю, что такое принуждение и неволя, — проникновенно сообщает магистр, выпрямляясь в кресле. — Но тем не менее, советую тебе поговорить с ним и убедить в необходимости подобного шага. — Властитель… — с благодарностью бормочет демон, на то Даррэн отмахивается, закатывая глаза. — Если я могу чем-то помочь… — сбиваясь, продолжает Эссмарах, — пожалуй, соболезнования будут слишком ранними… — Определенно, — понимая, о чем ведёт речь Заххран, протягивает бесстрастно, но уверенно Эллохар, отставляя бокал и усаживаясь еще ровнее. Каждое напоминание о Нэри приносит с собой волну нестерпимой боли, и даже легкая тень связи, что ощущается до сих пор, не дает никакого успокоения. Каждый нерв в теле словно натянут проклятым ожиданием, и магистр невольно, с болезненной одержимостью, прислушивается к остаткам связи, улавливая каждый отклик, каждую вспышку активности, порой задумываясь об играх воображения и собственной неуемной фантазии. — И не пригодятся в последствии, — с некоторым напряжением проговаривает он, впрочем, пребывая в какой-то пронизанной безумием уверенности, что будет именно так, как он рассчитывает. «Ты слишком нужна мне, радость моя» — проносится тихое, нездоровое бормотание в голове, и демон сжимает пальцы на ребре крышки стола, ощущая накрывающую с головой тоску. — Решай вопрос с сыном, Заххран, — советует напоследок Эллохар, и глава клана, склонившись, кивает. — Решу, — отзывается песчаный, поднимаясь из кресла. — Разрешите докладывать по мере успехов? — Разрешаю, — хмыкает негромко Властитель ДарНахесса, взмахом руки отпуская просителя. Как только дверь за демоном закрывается, Даррэн устало откидывается на спинку кресла, лениво наблюдая лиловых-алый закат за окном. Близится ночь, а безднов хранитель так и не связался, что вызывает неуёмную тягу вызвать его самому или вообще наведаться в родовой замок Нэри, чтобы расшевелить, очевидно, увлекшегося кота. Вот только нет никаких моральных сил подняться из кресла, а потому Эллохар продолжает наблюдать за медленно погружающимся в густо-фиолетовые облака солнцем, удерживая себя от того, чтобы подняться и переместиться на несколько уровней ниже, в казематы, что стали домом Нэриссе на последние шесть дней. Хочется наплевать на все и утащить ее обратно в спальню, лишь бы была рядом, но он понимает — это бессмысленно, пока в ней еще сидит сущность, несмотря на эгоистичные желания собственной демонической сути. Но сосредоточиться на работе не получается, сколько бы он не пытался — и этот способ, основанный на погружение в дела, он принимает как не рабочий. Не в случае с Нэри. Разложив бумаги по папкам, так и сидит, бездумно глядя в окно и пытаясь справиться с оглушающим одиночеством и проедающей насквозь горечью, до тех пор, пока солнце не скрывается за горизонтом, а небо не погружается в полную темноту безлунной ночи, расцвечиваемой только полыхающими искорками заезд, складывающихся в ломанную картину созвездий. «Тебе бы точно понравилось» — мысленно обращается к Нэри Эллохар, зная, что надеяться на ответ бессмысленно. Как и ждать чего-то, что волшебным образом разрешит ситуацию. Задумчиво оглядев собственные ладони, он уже намеривается кинуть кровный вызов Асмодею, поднеся заострившийся коготь к подушечке пальца, но резать кожу не приходится: кот, словно почувствовав его намерение, вызывает первым и, судя по насыщенному аромату крови, нетерпеливо ожигает ответа. «Откуда только кровь взял, скот предприимчивый», — без особого удивления раздумывает магистр Смерти, припоминая, что в Хатссахе, как управляющем доменом замке, располагаемся тюрьма, а, следовательно, крови и тех, у кого ее можно позаимствовать, предостаточно. — Если ты скажешь, что ничего не нашёл, я просто тебя прикончу. Поверь, я найду способ — на фантазию и соображалку никогда не жаловался, — сообщает сразу Даррэн, как только принимает вызов, и короткая усмешка кота, звучащая сквозь монотонный шум потустороннего мира, невольно заставляет губы изогнуться в подобии улыбки. «Я подумал, что ты, возможно, захочешь отвлечься от опостылевшей работенки жилетки и разгребателя чужих проблем и составишь мне компанию», — самоуверенно замечает Асмодей на той стороне, и Эллохар невольно поражается его восхитительной наглости. — «В твоих же интересах найти способ освободить Нэриссу быстрее», — добавляет хранитель, и магистр буквально видит, как ушлый хвостатый пожимает плечами. — Доступ в замок открыт? — полагая копание в книгах и поиски ответов более полезными, чем приём надоевших за день посетителей, лениво уточняет Эллохар. Ему, несмотря на всю серьезность ситуации и необходимость получения ценной информации, не особо хочется тащиться обходными путями. А в том, что Нэри заблокировала доступ во дворец любому, кроме себя и хранителя, он не сомневается. «Для тебя?», — насмешливо, будто бы сомневаясь в адекватности и разумности магистра, переспрашивает кот. — «Да», — тут же отвечает утвердительно, на что принц Хаоса негромко хмыкает, сдерживая крайнюю степень язвительности. — «Как она?» — в приглушённом расстоянием голосе отчётливо слышатся тревожные нотки, и Эллохар тяжело вздыхает. — Хуже, чем вечера, ты был прав, хвостатый, — тяжело признается Даррэн, на миг прикрывая глаза и пытаясь справиться навалившимся отчаянием. Оно словно пульсирует в каждой клетке, пропитывая насквозь гнилью обреченности, и демон устало склоняется, упираясь локтями в колени. «Мы найдём решение», — с упрямой уверенностью отвечает хранитель, но в его словах Эллохар не чувствует и доли той уверенности, что слышит. — «Перемещайся по заданным координатам», — напоследок кидает Асмодей, и магистр, определив вектор направления перехода, поднимается, утомленно потягиваясь. Вечер обещает быть интересным, даже несмотря на отвратительное настроение, а потому он просто перехватывает направление перемещения, не видя иной возможности хоть как-то помочь Нэриссе. Стоит синему пламени с гулом взвиться посреди темного кабинета, как защитные чары погружающегося в сон дворца весело взвывают над головой, расцвечивая тонущее в лиловой темени помещение алыми всполохами охранительного контура. Горестный стон парнишки-секретаря доносится из-за стены, но демон и бровью не ведёт — уверенно шагает в пламя, игнорируя ударившуюся о стену дверь и вбегающего в кабинет крылатого. Перемещение ощущается непривычно медленным, пламя, пофыркивая и плюясь всполохами, гудит все сильнее, словно все же преодолевает некую защиту. Недоуменно нахмурившись, а после вздёрнув бровь, Даррэн усиливает напор огня, на краткий миг чернеющего, а после вновь обращающегося лазоревым. Синие кольцо сужается, подступая к магистру ближе, и он закатывает глаза, едва слышно хмыкая закидонам защиты дворца Блэков. Стоит ногам ощутить опору, Эллохар пристально всматривается сквозь вьющиеся всполохи огня, различая в полумраке высокие очертания книжных шкафов, и только после пламя опадает окончательно. — Как ты там говорил? — издевательски затягивает демон, делая шаг по направлению к склонившейся над кипой книг фигуре хранителя. — Защита пропустит меня? — Ну пропустила же, — отмахивается Асмодей, что-то внимательно вычитывая в раскрытом на столе талмуде. Оглядев увлечённо изучающего древнее по виду издание двуликого, магистр Смерти проходит ближе и, заняв место рядом, склоняется, всматриваясь в потемневшие от времени листы. Непонятные закорючки, видимо, являющиеся буквами, но расставленные по странице в хаотическом порядке, вызывают стойкое сомнение в адекватности духа-хранителя и автора талмуда. Даррэн смотрит на него вопросительно, но кот никак не реагирует, с едва слышным шелестом переворачивая лист. — Благодари Бездну за то, что у меня была кровь Нэри, и я смог снизить уровень защиты, чтобы ты мог пройти, — оторвавшись от книги, проговаривает кот и, встретившись с мрачно-вопросительным взглядом Эллохара, устало поясняет: — Охранный контур дворца завязан на Нэриссу и реагирует на ее состояние, а потому увеличивает уровень защиты до практически максимального. У меня есть лазейки, как у хранителя, но нет того уровня доступа, чтобы регулировать защиту в ее отсутствие здесь. Призадумавшийся над словами Асмодея Даррэн с некоторым удивлением приходит к закономерному выводу, основанному на знании особенностей духов-хранителей и их обязанностей. Коварная улыбка трогает уголки губ, и он, с нарочитым сожалением посмотрев на кота, сочувственно выдыхает: — Знаешь, хвостатый, даже пожалеть тебя захотелось, но, пожалуй, не буду, — прислонившись бедром к столу, он мельком осматривает разложенные на столе книги и добавляет задумчиво: — Что никак не умаляет моего любопытства касательно причин, по которым Нэрисса решила так урезать тебя в правах… — заметив, как кот недовольно вздергивает пушистый хвост в разрезе длиннополого камзола, демон негромко хмыкает, приподнимая брови. — Ммм, даже так… Интересно, когда это ты успел так накосячить, что заработал ограничивающую печать? — Блэки не используют такие топорные методы, Эллохар, — снисходительно тянет хранитель, вызывая у магистра невольный интерес, и тот с вежливым ожиданием уставляется на духа. Но Асмодей лишь отмахивается, подхватывая сразу стопку книг и отходя к шкафу. — У них несколько иные способы воздействия и противодействия. — Паразиты? — высказывает догадку Даррэн, и кот, коротко оглянувшись, неожиданно ехидно ухмыляется. Расставив книги на полке, что запомнилась магистру пустующей при прошлом посещении Хатссаха, с которого, по его ощущениям, прошло не меньше года, дух складывает руки на груди. Развернувшись к принцу Хаоса лицом, он смотрит крайне задумчиво, словно бы размышляя, отвечать ли на заданный вопрос. — Нет, хотя подчинить хранителя подобным способом возможно, — признаёт частичную правоту Эллохара кот, внимательно следя за его реакцией. По непонятным ему самому причинам хочется немного приоткрыть перед Эллохаром завесу тайны. Пояснить, чем он заслужил это ограничение, но Асмодей молчит, понимая одно: нет никакой уверенности в том, что демон спокойно примет нелицеприятную правду о собственной невесте. И сколько бы ни было его в глазах тоски, боли, страха потерять, сколько бы сам хранитель не признавал искренность привязанности магистра Смерти к главе рода, которому служит, но ответить правдиво на вопрос не может. Пока не может. — И почему мне кажется, что тебе определенно есть, что добавить? — со смешком комментирует его продолжительное молчание демон, и дух, едва заметно изогнув губы в усмешке, возвращается к столу, никак не подтверждая на этот раз полной и очевидной правоты принца Хаоса. — Молчание — знак согласия, Асмодей, — неожиданно серьезно проговаривает Даррэн, заметно мрачнея, на что хранитель только вздыхает. — Это не тот вопрос, на который я могу дать ответ, — устало проговаривает дух и тут же добавляет, видя, как в подозрении сузились глаза магистра: — Не потому, что не доверяю тебе, а просто потому, что пока не время. Да и не место. Но ты знаешь, кому можешь переадресовать этот вопрос позднее, если все еще будешь жаждать получить ответ. — Чтобы его переадресовать, сначала нужно убрать эту гадость из Нэри, — ядовито напоминает Эллохар. В ответ кот придвигает ему стопку книг, многозначительно указывая на них глазами. Распахнув очередной фолиант со странными закорючками, хранитель принимается листать его, видимо, ища определённый раздел, и магистр невольно приглядывается мелькающим страницам и символам на них. — Чем мы сейчас и занимаемся, — отрешенно сообщает двуликий, принимаясь вдумчиво читать корявую вязь, покрывающую тонко выделанный пергамент. — Ну, или я занимаюсь, а ты стоишь и филонишь, предаваясь тоске и унынию. — Я любопытству предаюсь, коврик, — парирует магистр Смерти, выразительно кивая на открытую перед ним книгу. Асмодей, заметив его интерес к содержанию страниц, неоднозначно хмыкает себе под нос, но все же снисходит до пояснения: — Древний и уже забытый даже в Бездне диалект периода объединения Мрака, — переворачивая лист, сообщает хранитель и негромко усмехается на удивлённый взгляд Даррэна. — Да, старые книжечки, но так и мне не первая сотня пошла, демон. Я ведь уже говорил, что сущность, завладевшая телом Нэриссы, очень похожа на ту, описание которой я видел довольно давно? Вот в этих книгах я мог его встретить, — указав на внушительную стопку похожих друг на друга, как капли воды одного ручья, фолиантов, перетянутых чёрной кожей, он возвращается к изучению текста. — Странная письменность, — комментирует столбцы символов принц Хаоса, придвигаясь к хранителю и нависая над талмудом. При детальном рассмотрении он не находит символов, хоть как-то похожих на знаки препинания, словно бы предложения переходят одно в другое, да и само написание кажется странно напоминающим арифметические формулы, нежели сложенные из букв слова. — Двадцать восемь падежных форм, а времена вообще зависят от уверенности автора, — разводит лапами кот и хмыкает весело на взвившиеся брови Эллохара. — Допустим, — пускается объяснения хранитель, — ты знаешь о чем-то произошедшем в прошлом со слов кого-то другого, и это предположительное прошедшее время, но если и этот другой знает о произошедшем со слов третьего, то это уже неопределённое прошедшее время. Та же система и с будущим: если есть уверенность в том, что какое-то событие в будущем произойдёт, то информациям излагается в одном виде, но если это только предположение автора — то уже в другом. А если это предположение, основанное на чьих-то догадках, то это вообще третья форма. Предсказания и пророчества вообще записываются в четвёртой, весьма схожей с неопределенным прошедшим временем. Есть в чем запутаться, особенно если письменность не предполагает ни знаков препинания, ни гласных. И это уже не говоря о том, что изложение на бумаге никак не связано с разговорным языком. То, что записано здесь так, — приподняв очередную страницу и при этом не отрываясь от чтения, проговаривает Асмодей, — может произноситься совершенно иначе, с другими падежными формами и временами. В общем, сам черт ногу сломит. — Без ста грамм не разберёшься, после пятиста не произнесёшь? — задумчиво вопрошает Эллохар, с некоторой долей восхищения оглядывая талмуд. Подобная сложность письменности и языка обычно говорит о сложности формирования общества и законов, и он находит подобное откровение весьма и весьма увлекательным. Отведя взгляд от книги, почти сразу захлопнутой котом, он, ощущая снедающее его любопытство, все же задаёт вертящийся на уме вопрос: — И Нэри?.. — Разбирается после пятиста, как с письменностью, так и с произношением, но учила долго, нудно и упорно, а начинала так вообще с обсценной лексики, — весело хмыкает хранитель, кидая на магистра насмешливый взгляд. — Ее бы сюда, быстро бы разгребли весь это завал… — мечтательно-печально вздыхает он, вытаскивая из стопки новый талмуд, и неожиданно проговаривает: — А вот эта тебя может заинтересовать: здесь описываются все виды ментальной связи, в том числе и тот, что между вами. В подробностях, без воды и по делу. В свое время именно в этой книге она искала способы избавиться от связи между вейлой и избранником, — спокойно делится кот, и Даррэн ощущает противный холодок, разливающийся внутри. То, как спокойно дух упоминает это, будто бы подобное в порядке вещей, задевает неожиданно сильно. Сколько бы раз Нэри не говорила, что хотела и пыталась избавиться от связи с ним и чувств к нему, это казалось чем-то давнишним, неважным, чем-то, что так и не случилось, не произошло, не сбылось. Но сейчас, глядя на книгу, он испытывает дикое по своей силе желание спалить ее в огне, так, чтобы и пепла не осталось. — Как бы ты ни относился к ее прошлым решениям, эта книга может помочь тебе привлечь ее в свой сон без вреда для самой Нэри, — видимо, догадавшись о ходе его мыслей, проговаривает дух, и магистр, резко вздёрнув голову, с жесткой пристальностью во взгляде смотрит в ответ. — Но пока у нас есть другое дело. Спустив его с небес на землю, хранитель вытаскивает ее из цепких пальцев демона, уже перехвативших корешок, и откладывает отдельно, будто специально привлекая внимание к столь желанному призу. — Тебе я отложил одеяльную стопку, — указав на нее рукой, затянутой в чёрную перчатку, Асмодей неожиданно тяжко вздыхает, а после, опустившись на стул, едва слышно признается: — Хотел как-то отвлечь тебя, вытащить из дворца, чтобы ты не занимался самобичеванием, сидя в одиночестве спальни, в которой все напоминает о ней. Слова двуликого вызывают странный отклик, как и его взгляд, слишком уж понимающий, но без липкой противной жалости. Асмодей действительно смотрит слишком уж странно, и это цепляет обострившуюся интуицию, заставляя непроизвольно раздумывать над причинами всколыхнувшегося беспокойства. Магистр Смерти, наблюдая за продолжающим изучение книги хранителем, просеивает собственную память, в попытках понять, что же так цепляет и зудит на подкорке, никак не желая оформляться во что-то понятное. И как только сознание пронзает вспышкой догадки, он подозрительно прищуривает глаза, не понимая, как вообще мог забыть о мелкой, но столь важной подробности просмотренных воспоминаний. Склонив к плечу голову, он пристально разглядывает двуликого, и тот, заметив на себе внимательный взор магистра, поднимает голову, недоуменно глядя в ответ. — Меня беспокоит лишь одно, Асмодей, — поднимаясь с места и с усмешкой замечая выставленную очевидно для него бутыль с огневодкой, проговаривает Эллохар и, обойдя стол, упирается в него ладонями, нависая над гранитной крышкой, заваленной книгами. — То, что ты слишком много знаешь, никак не присутствовав при событиях лично. Задумавшийся хранитель приподнимает голову, и даже чуть усмехается задумчиво, глядя на Даррэна удивительно спокойно. «Ну надо же, только понял. Но не вспомнил», — мелькает лукавая мыслишка в его голове, и он выпрямляется на стуле, закрывая книгу и откладываясь ее в сторону. Впрочем, объяснить не составит труда, но ему хотелось бы, чтобы принц Хаоса дошёл до столь простой истины своим умом, а потому он просто приподнимает брови, вопросительно глядя на демона в ответ. — Ближе к сути, Рэн, я точно знаю, что тебе есть, что сказать, — улыбается устало хранитель, впрочем, не желая издеваться над измученным морально и физически демоном. Эта догадка даже радует его, она дает понять, что Эллохар ближе к правде и ее принятию, чем казалось ему самому. — Когда мы просматривали воспоминания моей репликации, — начинает магистр, следя за реакцией Асмодея и только уверяясь в том, что тот в курсе, если не больше того, — хранитель рода ушёл вместе с моей копией, но, по каким-то неизвестным мне причинам, заявился в сны Нэриссы уже без хранителя. А ты слишком много знаешь для того, кто все это время беспробудно спал, мохнатый. — Меня безмерно радуют твои догадки, Рэн, — довольно протягивает кот с самым что ни на есть загадочным выражением лица, и Даррэн вновь ощущает странное ощущение морозца между лопатками, что появляется, стоит коту неуловимо измениться. — Что есть дух, Рэн? Это вы, обременённые плотью, не способны соединять сознания, сливаться десятками и сотнями, объединяя разум и силы, мы же, пусть и не все, только выходцы из Мрака, древние сущности, можем подобное. А еще мы обитаем вне пространства и времени. Это ты желал услышать? — уточняет лениво двуликий, приподнимая брови и снова подтягивая к себе новую книгу. — Именно ты помог моему отражению проникнуть в сны Нэри, ведь он не был связан с ней, только ты имел такую возможность на тот момент, — не предполагает — утверждает магистр, и кот величественно склоняет голову, подтверждая его слова. — Именно так. Предвосхищая твои претензии, что обязательно будут, скажу одно: я был уверен в безопасности Нэриссы, а нашедший меня дух-хранитель из параллельной реальности тем более не смог бы от меня утаить хоть что-то, да и первым предложил подпитать меня остатками своей сути и соединить сознания. Я был не в том положении, чтобы отказываться, знал — очень скоро я понадоблюсь девочке, — разводит руками кот, на что Даррэн ехидно хмыкает. Он не может отрицать того, что хранитель исправно служит роду и оберегает Нэри настолько, насколько это возможно, да и гнева за утаивание информации не испытывает, лишь присущее его натуре любопытство. Потому и спрашивает, не скрывая заинтересованности: — Что еще ты знаешь? Вряд ли nы можешь рассказать все, но я более чем уверен, что у тебя есть, что добавить, — твердо проговаривает магистр Смерти, выжидательно глядя на кота. Усевшись на стул с противоположной стороны стола, он все же подхватывает бутыль и откупоривает ее, а после делает глоток. Нетерпение разливается по венам вместе с опьяняющим ударом огневодки, и он на миг прикрывает глаза, осознавая, что пьёт на голодный желудок. — В том и дело, что я знаю все, что происходило на всех параллельных ветвях, Рэн, — с сожалением тянет Асмодей, огладив стремящиеся закрыться страницы, и добавляет сочувствующе, но с предельной откровенностью: — Потому и не могу относиться к тебе с недоверием или отстранённостью — я знаю тебя. В каждой параллели, сколь бы вы все этого не отрицали, вы все — один и тот же демон. И я знаю вас всех, и видел тебя в худшие твои моменты. Но ответить на все не могу: сам понимаешь, законы магии Времени мне не позволят, пусть тебе они подчиняются в значительной степени лучше, нежели мне, — чуть слышно выдыхает хранитель, протягивая руку через стол и чуть сжимая плечо очевидно удивленного откровением Эллохара. — Я прошёл с тобой через все это двадцать восемь раз, прекрасно зная, что ты чувствовал и чувствуешь сейчас, — намекает на его связь с Нэри он. — Единственное, что могу сказать: своей выдержанностью, а именно тем, что ты больше прислушивался к Нэриссе и не торопился, ты сдвинул и изменил все. Ни в одной из прошлых веток дух не захватывал ее тела, ни разу она не выступала в открытую против Блэка, потому как ни разу, даже будучи твоей женой, не была так уверена в себе и в тебе. Цени это, Рэн. Хранитель, закончив, вновь возвращается к книгам, открывая то одну, то другую, и едва слышно чертыхаясь, судя по интонациям, на незнаком ему наречии. Словно пришибленный тяжелым пыльным мешком, Даррэн так и сидит в кресле, бесцельно сжимая в пальцах горлышко бутыли и пытаясь осознать все, что услышал сейчас. Посему выходит, что дух знает больше, чем кто бы то ни было, но Эллохару все равно сложно опереться на его знания и уверенность, чтобы полностью довериться и принять в союзники. Он только скептически, насколько может в данную минуту, оглядывает его, не принимая никакого решения. Интуиция настойчиво бормочет где-то глубоко внутри, что двуликий таки достоин хоть какого-то доверия, но он упрямо встряхивает головой, делая еще глоток. — Допустим, — медленно протягивает в задумчивости магистр, продолжая сверлить хранителя взглядом. — Но не по этой ли причине Нэри ограничила тебя в полномочиях? Или она не знает? — натолкнувшись на нечитаемый взгляд кота, он только вздыхает едва слышно. — Она ведь говорила с моим отражением и скрыла от меня подробности, но ты не можешь не знать, не так ли? — ощущая, как ударяет в голову алкоголь, проникновенно и испытующе вопрошает Даррэн, рассчитывая услышать ответ. — Я организовывал это, а значит, присутствовал, — согласно склоняет голову Асмодей, с сомнением глядя на демона. Открывать ему правду очень не хочется, но он знает одно: именно эта встреча изменила все, сменила привычный в других реальностях ход событий, отрезвила девочку как ничто иное, а он просто подхватил, желая ей помочь. Именно узнав, что чувствует и может почувствовать Эллохар, она переменила свой взгляд на эти чувства, на возможность отношений с ним, более не желая эгоистично задумываться только о своих переживаниях. Не захотела делать ему больнее, чем есть, а потому стала прислушиваться, приглядываться, наблюдать, пусть и не очень хорошо справлялась с тем, как конфликтовали сущности вейлы и темной внутри, пока в дело не вступила почуявшая свободу третья, наделённая Мраком. — Именно эта встреча, именно разговор с тобой, тем тобой, прошедшим через все препятствия и ее же собственную смерть, повлиял на нее сильнее, чем что-либо другое во всех остальных ветках реальности, — глухо сообщает Асмодей, вновь поднимая на замершего Эллохар тяжёлый взгляд. — Я проходил с ним все раз за разом, и ему слишком тяжело далось само решение встретиться с ней. Представь себя на его месте: твоя, именно твоя Нэрисса, лежит где-то там, в переплетениях пространства и времени, медленно и в мучениях погибая вместе с еще нерожденным ребенком… — видя, как темнеет, наполняясь поглощающей темнотой взгляд демона, двуликий лишь кивает, печально выдыхая. — Да, он убивал все версии себя, занимал их место, но в какой-то момент осознал, что меняется с каждой ее смертью, что скучает, понимая, что очередная, новая Нэри, пусть и вся та же, но совершенно не та. Что он пугает ее, каждый раз новую, но такую знакомую. Знаешь, — тянет задумчиво кот, — меня так сильно удивляет его, а по сути, твоё рвение в заполучении любимой женщины во что бы то ни стало… Раз за разом завоёвывать, раз за разом преодолевать стены, а после терять, чтобы опять начать все с начала. Меня бы не хватило и на две попытки, да и любого другого тоже. Это достойно уважения… Замолчав, Асмодей с дикой тоской во взгляде долго, слишком пристально смотрит на магистра Смерти. А тот, теряясь в ощущениях, вызванных очередным откровением, просто напивается, никак не препятствуя почти абсолютной памяти, воскрешающей воспоминания его отражения и прокручивающей их раз за разом. И вздрагивает, не желания ничего иного столь сильно, как возвращения Нэри, стоит духу продолжить: — Поэтому не теряй надежды и уверенности в положительном исходе. Потому как Нэри именно здесь и сейчас сильнее всех ее параллельных воплощений. И пусть в этом есть и моя вина, но я даже рад, что девочка прошла через все уготованное ей с достоинством, только приблизившись к истинной своей силе. — В других реальностях Мрак не просыпался? — обеспокоенно уточняет магистр, пристально глядя на кота, и тот покачивает головой отрицательно. Припомнив слова своего отражения, он призадумывается, отставляя бутыль на стол, в точности воскрешая в памяти каждое слово. А после, восстановив крайне поразившую его тогда беседу, вскидывается, ошеломлённый догадкой: — Так вот почему он говорил не ограничивать силу, что вот-вот в ней проснется…. — Не с первого раза, но мы поняли, что пробудившийся Мрак будет скорее подспорьем, нежели мешающим фактором. Мое отражение и вовсе ставило на него, и я прислушался к его словам, направляя Нэри, как мог. Если ты думаешь, что все это началось лишь полгода назад, то очень ошибаешься — его переносило в момент, когда происходил выбор вейлы, и как же мне жаль, что мы не поняли этого сразу, — признаёт свою оплошность хранитель, устало, с некоторой долей вины глядя на Даррэна, и тот снова замирает, уловив некоторую недосказанность в словах Асмодея. — Были ли реальности, в которых он или я пытался построить с ней отношения сразу? Эллохар спрашивает, не ожидая услышать правдивого ответа, припоминая сказанное некогда Нэри о том, что любые слова хранителя стоит делить на два, и, получив в ответ утвердительный кивок, прикрывает глаза, тяжело, устало вздыхая. Слышать правду страшно, еще страшнее увериться в собственных ошибках, а после гадать о том, как все могло сложиться, заметь он, знай о выборе и начни делать соответствующие шаги. — Ничего хорошего это не принесло, потому я и делал то, что считал нужным, сколь сложно мне это не давалось из-за привязанности к девочке, — глядя застывшим взглядом на страницы, кот только встряхивает головой, уныло улыбаясь демону. — Тогда она погибла быстрее всего. Именно то, что ты был рядом, дало ей непозволительно расслабиться: Мрак не проснулся, и она просто не смогла защитить себя. А ведь в тот раз мы полагали, что все получится, и именно в этом была наша ошибка: в том, что ты не узнал раньше, что позволил ей мучится. А оказалось совсем наоборот: именно в одиночестве, справляясь со всем самостоятельно, она обрела силу, то, что поможет ей выжить, и теперь я уверен в этом как никогда сильно. Просто не позволяй жалости, что испытываешь и еще не раз испытаешь по отношению к ней, проявится настолько, чтобы она заметила. Эта, нынешняя, Нэрисса этого не терпит, просто потому, что гордится каждой своей заслугой, каждым шагом преодоления. — Вряд ли она позволит мне узнать об этом, — печально, с некоторым сомнением в голосе отзывается Даррэн. И ощущает, как тоска все сильней сжимает сердце в ледяных тисках, когтями рвущих грудную клетку. Даже дышать без нее тяжело настолько, что каждый вздох не удаётся без мазохистического воспоминания ее улыбок, взглядов, жестов, касаний. — Не сразу, — не опровергает его слов, как и не подтверждает хранитель, отодвигая от себя всю стопку книг. — Просто пойми и прими как факт то, что я тебе сейчас скажу: эти чувства к тебе, с которыми она боролась всеми возможными способами, она воспринимала и как то, что всегда двигало ее вперед. Она слишком уверилась в том, что это все магия, а не настоящие чувства, слишком уперлась в то, что не сможет ответить тебе. Просто потому что боль была для нее двигателем все это время, и теперь она цепляется за нее изо всех сил. Эта не та Нэрисса, к которой ты привык, пусть тебе и кажется иначе. — Не кажется, — покачивает головой Эллохар, вновь прислоняя прохладное горлышко бутыли к губами делая глоток. Мысли и чувства путаются, сменяясь от пронзительной нежности до абсолютного непонимания, но он-таки подбирает слова, несмотря на ударивший в голову алкоголь. — Она совсем другая: слишком ценящая личное пространство и собственные тайны, прекрасно умеющая играть, когда это необходимо. Я не вижу в ней той понятной мне девочки, какой она уезжала в академию четыре года назад. Не вижу даже малейшего сходства за исключением внешности. Откинувшись на спинку кресла, Эллохар безразлично оглядывает помещение тонущей во тьме библиотеки. А напоровшись на одиноко стоящий в отдалении стол, ощущает, как одиночество накатывает, стоит вспомнить сидевшую за ним фигурку, заинтересованно склоненную над книгой. — И ты абсолютно прав в своих наблюдениях, — усмехается криво Асмодей, поднимаясь с места. — Как и я в своих: здесь мы ничего не найдём. Та сущность, описание которой я видел, жрет так же и внешние эманации, а значит, нам не подходит, — подводит разочаровывающий итог хранитель, заметно сникая. «Волнуется», — понимает его переживания магистр Смерти и, отставив спасительную, но уже опустевшую бутыль, выразительно тыкает пальцем в лежащую на столе в одиночестве книгу, оставленную для него. Хмыкнувший кот на миг исчезает меж стеллажей, разнося многочисленные талмуды по местам, а после возвращается, глядя на задумчиво пролистывающего оставленный фолиант Эллохара. Демон не выглядит раздосадованным поисками, скорее погрузившимся в тяжкие размышления, и двуликий ожидает, что же тот скажет, как только оторвётся от книги. — Мне определенно нужен способ с ней связаться, — бормочет себе под нос Даррэн. Задумчиво разглядывает знакомую вязь символов одного из старейших диалектов Бездны, к счастью, известных ему. Но даже оглавление, написанное пространным и весьма сложным языком, не поддаётся осмыслению, а потому он пододвигает книгу подошедшему хранителю, интересуясь: — Есть ли возможность таким способом поделиться энергией? Ей бы определенно не помешало, после прошлого появления в моем сне. — Сам знаешь, какие способы передачи силы есть между темными, Эллохар, — позволив себе скабрезную усмешку, впрочем, тут же истаявшую, тянет кот. — Но с вашей связью я не удивлюсь возможности что-то передать, пусть это и будут крохи, — явно намекая на эротическое содержание снов, едва слышно сообщает дух. — Хотя… — снова лукаво усмехнувшись, уже более уверенно тянет он, — за несколько подходов можно передать достаточно. — Безмерно благодарен за уточнение, но не то чтобы я был не в курсе, — не горя желанием обсуждать с хранителем их с Нэри интимную жизнь, ехидно тянет Даррэн. Понимая, что все упирается только в способ ее привлечения в свой сон, он, подняв взгляд на двуликого, требовательно поторапливает: — Выкладывай подробности, ночь не вечная, Асмодей. — Все не так уж сложно — начинает кот, безмерно довольный уверенным и нетерпеливым взглядом магистра Смерти, в котором больше не плещется полная обреченности боль. «Уже хоть что-то», — удовлетворённый собой и своей задумкой, мурлычет про себя древний, пускаясь в детальные разъяснения внимательно прислушивающемся демону.***
Следующим утром магистр Смерти просыпается с легкой улыбкой, никак не желающей сходить с лица. Тяжело вздохнув, он лениво переворачивается на живот, намереваясь подняться и проверить, какой эффект принесли ночные усилия, но накатившее головокружение придавливает к подушкам, все еще хранящим слабый запах Нэриссы. Сглотнув вставший в горле неприятный ком, он таки присаживается на постели, растирая лицо руками. Чувствовать себя пусть и не выпитым в сухую, но определенно вымотанным странно, особенно с утра, и так кстати пришедшая мысль о зельях Нэри, все еще стоящих в ванной, вызывает почти блаженную улыбку. Несмотря на то, что ночью поговорить не удалось — они занимались куда более важными и полезными в ее состоянии делами, — уверенность в том, что все будет хорошо, только растёт, распирая гнетущую внутри пустоту, заменяя ее на что-то тёплое, мягким клубком сворачивающееся внутри. Разум выцепляет отдельные фрагменты сна, прокручивая их в голове, и потому демон принимает решение все же сначала принять прохладный душ, обладающий отменным отрезвляющим эффектом, и только после идти в подземелья, чтобы наконец увидеть ее. Вот только после нагоняют незаконченные вчера дела, и Даррэну приходится спуститься в кабинет, а после и вовсе отправиться в школу. Ступая на заснеженную площадку для построений, он всеми силами сдерживает закипающее внутри нетерпение, раздраженно закатывая глаза на собственное опрометчиво желание пройтись по территории. Радует одно: преподавателей, как и адептов, осталось слишком мало, а потому не придётся избегать встревоженных, настороженных и вовсе сочувствующих взглядов по дороге в кабинет и после. Но на деле все оказывается иначе, и, только поднявшись по лестнице, ведущей в его собственный кабинет, он понимает это со всей ясностью. Пребывающая на рабочем месте Айшарин встречает его задумчиво улыбающуюся физиономию долгим недоумевающим взглядом, и тогда Эллохар понимает, что все еще улыбается, несмотря на то, что так и не уверился в эффективности способа. Благо, еще вчера Асмодей уверил его в полной его безопасности. Но тревога таки цепляет невидимыми крючьями, присоединяясь к нетерпению и обеспокоенности состоянием Нэри сегодня. Он едва выдерживает, пока услужливая секретарь, непременно проглядывая на него вопросительно, приносит все новые и новые папки с личными делами адептов, а после и обед. Только тогда он задумывается, что просидел за документами более четырёх часов, а нетерпение возрастает до невыносимых пределов. Но Даррэн все же заканчивает, не имея никакой возможности игнорировать давящую на совесть дисциплинированность. Эта самая совесть мучительно разрывается между тем, чтобы закончить с начатой работой и посещением Нэри, и потому он решает действовать последовательно. Но каждая секунда промедления сказывается плачевно, и осознаёт это магистр Смерти только в очередной, сотый, наверное, раз прикасаясь к тому месту, в котором ранее ощущалась нить связи с ней. Нахмурившись собственным неосознанным действиям, Эллохар внимательно прислушивается ощущениям, но ничего, кроме пустоты, на месте связи не обнаруживает, как бы не сосредотачивался. Отложив папки с документами, он напряжённо смеживает веки, делая еще одну попытку, а после поднимается, чувствуя, как нарастает непонятное беспокойство. То, что оно связано с Нэриссой не ставится под сомнение, а потому он, выйдя в кабинет под пристально-сочувствующий взгляд Айшарин, задумчиво осматривает приемную, и только после прожигает пространство. Взвывшая защита дворца мало трогает его, по мере того, как усиливается не слишком хорошее предчувствие, и магистр, оказавшись на подходе к ступеням, ведущим в казематы, замирает. Тревогу он определяет отлично, но вот на что она указывает — разобраться не может. Быстро сбежав по ступеням, Даррэн, ощущая, как сбивчиво отбивает ритм сердце, даже не замедляется. Только завернув за поворот, обнаруживает удивительно бодрую Нэриссу, снова вычерчивающую что-то пальцами на стене камеры. Сбившееся сердце почти сразу успокаивается, и он даже прислоняется к стене, но сохраняет спокойствие ровно до тех пор, пока сущность, разомкнув губы в довольной улыбке, не осведомляется насмешливо: — Неужели ты думал, что это поможет, демон? Издевательские интонации духа вызывают дрожь по телу, все внутри словно падает в проспать, но Эллохар продолжает внимательно присматриваться к Нэриссе, отмечая, что синева под глазами будто стала меньше, да и на ногах она держится уверенней. Вот только что-то колко-болезненное не отпускает, и он сжимает кулаки, глухо выдыхая в попытке успокоиться и мыслить трезво. — Да, спасибо тебе за кормежку, это добавило мне сил. Но не ей… — насмешливо тянет сущность, но глаза Нэри на краткий миг обретают странную, почти нездоровую осмысленность, и она дергается. — Маленькая сучка… Такая сильная и слабая одновременно, но борется, поди ж ты, — заметив жадный взгляд Эллохара, сущность ехидно сообщает, прислоняясь к решетке: — Не думай, что этот любопытный способ подпитать ее дал свои плоды. Она борется только за счёт собственных сил, душевных, разумеется. Она боится, как же она боится… — Ей совершенно нечего бояться, — упрямо смотрит магистр Смерти в ее глаза, кажущиеся не такими пустыми, как в последние дни, надеясь, что все это не игра его воображения. И, когда она устало опускает веки, только уверяется в собственной правоте. «Держись, Нэри, просто дай подсказку!», — пытается он докричаться по связи, но выходит лишь жалкий стон. Но он не прикрывает глаза раздосадовано, опасаясь пропустить миг, в который она снова возьмёт вверх над сущностью, желающей ее сожрать. — И она это знает, — выразительно добавляет он, ни на мгновение не выпуская ее из поля зрения. — Она боится, что ты узнаешь о ней правду. Дух разводит руками Нэриссы, ухватываясь пальцами за холодные прутья решетки и склоняясь вперед, нагло усмехается ее губами. Вот только палец, один, аккуратно и незаметно для сущности манит Эллохара, и он медленно, стараясь не вызвать подозрений, приближается. Становится почти вплотную, накрывает прохладные ладони пальцами в непонятном, но дико болезненном ожидании чего-то, чего осознать не в силах. — Сколько же за ней темных делишек, ты себе не представляешь, — голос существа выделяется сильнее, опускаясь до искушающего шепота. — И пусть многое ты, может, и одобришь, но как же эта девочка любит убивать… Это просто ее суть, Эллохар… — Как и моя. Крепче сжимая закоченевшие пальцы Нэри, Даррэн безразлично пожимает плечами, впрочем, нисколько не удивляясь таким откровениям сущности. Еще в прошлые разы он подозревал нечто подобное, когда Нэрисса не желала откровенничать и сворачивала разговоры, заходящие слишком далеко. — В этом нет ничего шокирующего и удивительного, — закатывает глаза принц Хаоса, снова касаясь тонкой тени связи, сейчас ощущающейся чуть сильнее, чем прежде. — Неужели ты думаешь, что меня расстроит подобная правда? Отнюдь нет, дух. Аду нужна сильная правительница, излишняя сердобольность здесь не ценится. — Не настолько, демон. Сущность усмехается, вжимаясь лицом между прутьями, явно рассчитывая на то, что он не выдержит и уйдёт, так и не дослушав, вот только желание вернуть ее, как и любопытство, всяко сильнее, чем какая-то правда о жестокости Нэриссы. — Убивать заслуживающих этого, но незнакомых личностей — одно. Убить знакомого, пусть и мерзкого даже по моим меркам мага — совсем другое. Она изумительно замела следы. Просто изумительно. Я прожил с ней каждый миг ее жизни, и то, как она хладнокровно действовала, убив этого мужика, что, впрочем, жизни-то и не заслуживал, восхитило даже меня. За мгновения простроить цепочку действий, включающую в себя алиби и уничтожение трупа, успокоить причастных, а после сделать все задуманное… Дорогого стоит. Услышав очевидный намёк в словах сущности, магистр Смерти почти мгновенно приходит к догадке, вспоминая редкие откровенные разговоры с Нэри. И то, как она поморщилась при упоминании пропавшего преподавателя академии. Вот только вместо удивления, в качестве реакции на слова духа, просыпается странное довольство, просто потому, что без причины, а он уверен — причина была, Нэри убивать бы не стала. А значит, мужик попросту заслужил. — Ну прикончила преподавателя, и что? — максимально натурально недоумевает словам сущности Эллохар, удивленно приподнимая брови, и невольно усмехается про себя, видя, как оно приподнимает ее темные брови в удивлении. — Вполне себе заслужил, чего расстраиваться? — высказывая предположение как уверенность, он снова пожимает плечами, на что дух уставляется него заметно непонимающе. — Это не отвернет меня от нее, не рассчитывай. — Ну надо же… — тянет издевательски оно, гадко оскаливаясь. — И то, что девочка из одних мужских рук кочевала в другие, в надежде избавиться от привязанности к тебе, тоже не отвернет? Как же она бежала от чувств к тебе, демон. Сражалась изо дня в день, разрывала себя и снова собирала, надеясь, что это поможет. Но нет, не помогло. И ты думаешь, она рада такому исходу? Она хочет спокойствия, хочет просто не чувствовать, что я ей и даю. Рассчитываешь, что она хочет к тебе вернуться? — Уверен в этом, — насмешливо фыркает Эллохар, не понимая, чего добивается дух. Никакая, даже самая жесткая правда не изменит его чувств, а потому он просто слушает, понимая, что Нэрисса будет не очень довольна впоследствии, но это они решат уже без третьих лишних. — Я, знаешь ли, тоже не целомудренная девственница, в отличие от нее, что только доказывает несерьёзность попыток. И обо всех я знаю. Так что рассчитывать тебе не на что. — Это и не важно, демон. Я почти выпил ее, сколь бы сильно она не сопротивлялась мне, — самодовольно тянет дух. Магистр ощущает, как сердце снова пропускает удар, рвано и медленно отбивая ритм. Ровно до тех пор, пока с лица Нэри не стирается выражение самовлюбленного довольства, и она не оседает резко вдоль прутьев решетки, цепляясь за них непослушными пальцами. Стремительно опустившись следом за ней, Эллохар жадно всматривается в резко побелевшее лицо. И, когда Нэри тяжело приподнимает голову, встречаясь с ним взглядом, отмечает ту же болезненную осмысленность в ее взгляде. Она медленно, невероятно устало протягивает руку меж прутьям решетки, и магистр тут же перехватывает ее запястье, сжимая холодные пальцы в своих. — Я дура, Рэн, какая же я дура… — едва слышно, сипло и неуверенно шепчет Нэрисса, пристально всматриваясь в его глаза. Едва ощутимо тянет его руку на себя, привлекая внимание, хотя он и так смотрит не моргая, боясь даже на краткую секунду оторвать взгляд. — Я знаю, что он такое… Моя библиотека, спросишь у Асма… четвёртая полка, книга в синей обложке, страница… Ее голос в мгновение прерывается хрипом, а после смехом, и Нэрисса падает навзничь, задыхаясь. На губах проступает кровавая пена, и сквозь противный хохот, который словно вымораживает ужасом все внутри, существо, издеваясь, тянет, пока принц Хаоса размыкает замок решетки: — Думал, я позволю ей пересилить меня и освободиться?.. Демон подлетает ближе, слыша, как снижается до невнятного шепота голос духа, и нависает сверху, подхватывая исхудавшую Нэри на руки, удерживая на весу. Вглядывается в лицо, не выражающее ничего, даже губы не шевелятся, и только голос, противный и скрежещущий, продолжает звучать: — Я утащу ее с собой, Эллохар, не рассчитывай заполучить свою невесту обратно. Тем вкуснее мне будет сожрать ее всю и сразу. И знаешь, я не сказал главного, щадя твои чувства, но теперь не вижу смысла молчать… Нэри заходится кашлем, и Даррэн чувствует, как в страхе сжимается похолодевшее нутро, стоит темной крови окрасить ее губы. Но существо, не обращая никакого внимания на состояние собственного вместилища, продолжает упорно бормотать: — Ты ведь не знаешь, но… Она так хотела сбежать от тебя и чувств к тебе, так ненавидела их, что уже давно дала другому согласие на брак. Вот такая твоя очаровательная девочка-убийца — невеста двух демонов. Хохот существа, довольный, омерзительный, пронизывающий насквозь, продолжает звучать, а Даррэн все так же притискивает к себе безвольное тело, ощущая, как раскалывается груди сердце, а боль, пока невнятная, и не особо осознанная, накатывает волной, пропитывая разум и каждую клетку. Даже шелест песка он не воспринимает, только краем сознания понимая, что прибыл дед в компании Каргана. Что-то обрывается внутри, и он не сразу слышит обращённые к нему слова Владыки, замершего над ним и уже молчащей, окончательно потерявшей сознание Нэриссой.