Темная Империя. Ритуальный Круг

Великая пустыня Смерти, ХаронГарай, домен ДарГарай, Ад       Первый портал на изломе Хайранара Нэрисса преодолевает быстро, чувствуя, как снижается температура, стоит покинуть территории столичного домена. Набросив на плечи подбитый мехом плащ, она сильнее стискивает пятками бока ящера, согласно курлыкнувшего на подобное — тому явно не терпится ускориться. Вглядываясь в колеблющейся границу, растянувшуюся вдоль чёрных песков, она все же натягивает поводья, приказывая гартаху приземляться: перелёт над пустыней в связи с приближающейся бурей затянулся, а полетать резвый малыш сможет и после. Благо возможность ещё представится — охоту на живность перевала никто не отменял.       Стоит тяжёлым лапам глухо удариться о песок, как Нэрисса ловко соскальзывает по чешуйчатому боку. Проверив седельные мешки, она с сомнением оглядывает чешуйчатого приятеля: тот, ввиду ее долгого отсутствия, вероятно, забыл о перемещениях пламенем и порталами, и пугать его очень не хочется. Но сейчас это просто необходимо: четыре часа полета, даже при использовании граней и тонких мест, в которых можно быстро проскочить немалые расстояния — немалый срок, а опаздывать нежелательно.       — Ну что, попробуем?       Обойдя Изора, она осторожно касается шероховатой тёплой морды ладонью и, заглянув в сверкнувшие багрянцем глаза, придерживает его под уздцы. Пламя, быстрой вспышкой мелькнув в десятке шагов, с тихим гулом поднимается выше, замирает, колеблясь тонкими полупрозрачными язычками. Гартах смотрит на огонь внимательно, склоняет голову, будто бы изучая, и переводит взгляд на хозяйку, словно спрашивая о чем-то.       — Это не так уж страшно, — мягко проговаривает Нэрисса, наматывая поводья на предплечье и притягивая морду ящера ближе. Горячий выдох обжигает лицо, и она негромко фыркает, а после улыбается, видя, как игриво махнувший хвостом Изор вываливает набок язык. — Идём? — переспрашивает Нэри, чуть подтягивая гартаха за собой, и тот, склонив голову, мягко переступает лапам по песку, подчиняясь.       Только ступив в пламя, Нэри обнаруживает небольшую проблему — в вектор переноса приходится влить много больше силы, чем обычно. «Непривычно», — выдыхает она про себя, ощущая, как огонь тянет силу, и кольцо ожидаемо растягивается вширь, охватывая и гартаха. И только когда пламя, взревев, накрывает с головой, облегченно выдыхает. Следующие два перемещения даются чуть проще, возможно, из-за того, что пункт назначения становится все ближе, вместе с предвкушаемым теплом зарезервированного зала таверны, горячим вином с травами, сытным поздним ужином и приятной встречей с друзьями.

***

Особняк рода Алсэр, Столица Темной Империи       Видеть Алсэра в чёрном костюме, очень похожем на тренировочный, непривычно и в каком-то смысле забавно — магистр Смерти понимает это, выйдя из портала в столичном особняке рода Алсэр. Окинув взглядом разглядывающего своё отражение в зеркале лорда, Эллохар негромко покашливает, не сдерживая насмешливой улыбки: в том, что Алар согласится, он был абсолютно уверен еще днем, когда тот изображал неуверенность и ломался, аки невинная девица перед сеновалом.       — Алсэр, зеркало мы можем взять с собой, если тебе это так необходимо, — совершенно серьезно проговаривает Даррэн, прислоняясь плечом к косяку двери. — Более того, я уверен, что одна из приглашённых в нашу тёплую компанию леди позволит тебе воспользоваться своим, если ты еще не закончил с самолюбованием и никак не можешь оторваться от своей блистательной персоны.       Резко развернувшийся лорд едва заметно морщится, закатывая глаза. Эллохар растягивает губы в улыбке: еще бы, зная Алара более чем хорошо, можно не просто предполагать, а уверенно утверждать, что тот согласился на посещение пустоши исходя исключительно из собственных завоевательских планов. «Сказал бы, что не светит, но чем Бездна не шутит…», — хмыкает ехидно магистр, выразительно глядя на антикварные напольные часы, готовые пробить десять. «Догадалась или нет?», — мелькает коварная мысль, и он, прикрыв глаза, прислушивается к ощущениям по ту сторону. Волнения не обнаруживает, только предвкушение, но расслабляться не спешит. Как бы не думала Нэри, что подобные выверты с его стороны обусловлены гиперопекой или ревностью, повод для посещения пустошей и контроля был связан с более чем серьёзным предположением, обдуманным им, а чуть позже высказанным и Тьером. А если уж их мысли сходятся, то предположение плавно переходит в раздел предполагаемых неприятностей, с которыми сам магистр предпочитает разбираться незамедлительно.       — Леди? — скорее заинтересованно, нежели удивленно переспрашивает Алсэр, и Даррэн усмехается, замечая несколько больше, чем сам лорд хочет продемонстрировать.       — Замужняя леди, Алар, — усмехнувшись, обозначает степень занятности он. — Тебе не светит.       — Я и не намеревался, знаешь ли.       В ленивых нотках Алара Даррэну слышится завуалированное удивление, чему он только хмыкает весело — подружке Нэриссы таки удалось зацепить главного кобеля Империи. И теперь ему еще более любопытно понаблюдать за тем, как будут разворачиваться события.       — Ну и славно. Отправляемся, нас уже ждут, — отлепившись от косяка и шагнув в сторону выхода, бросает он.       — Тьер не с нами? — удивлённо приподнимает брови лорд, и Эллохар насмешливо отзывается, разворачиваясь:       — Кто его от дел Империи и жены попытается оторвать в трезвом-то разуме? Остаётся бдеть за сохранностью трона, — ехидно сообщает магистр Смерти, приглашающее взмахивая рукой.       Огонь, почти бесшумно разошедшийся по плитам пола, радостно играет языками, чуть слышно гудит. Алсэр смотрит вопросительно и будто бы подозрительно, и Даррэн позволяет себе еще одну коварную, полную предвкушения усмешку, которую лорд явно принимает на свой счёт.

***

      Вывалившись из последнего перехода, Нэри, оглядевшись и поёжившись, плотнее запахивает плащ. Сыплющий с неба мелкий снежок залетает за шиворот, вынуждая втягивать голову в плечи, гартах весело пофыркивает за спиной, раздувая ноздри и с любопытством оглядываясь по сторонам. Да и сама она замирает, осматривая небольшую площадь под самой горой. Узкие, плотно заметенные снегом улочки посверкивают под светом фонарей. Редкие в поздний вечерний час прохожие не выглядят удивлёнными, завидев вышедшую из пламени тёмную леди, а невысокое, крепкое здание таверны, виднеющейся впереди, приветливо помигивает огоньками окон.       Стойло для наездных обнаруживается чуть левее постоялого двора. Нэри, передоверив Изора заботам сурового на вид тролля, пересекает чисто вымеренный от снега дворик. Скрипнувшая дверь открывает вид на полупустой общий зал, заполненный в основном охотниками, судя по обмундированию и арбалетам, притороченным к мешкам, лениво потягивающим брагу и тихо переговаривающимся. Они также не уделяют особого внимания Нэри, только окидывают внимательными взглядами поверх кружек, одаривают скупыми кивками и тут же возвращаются к содержимому собственных тарелок и темам бесед. «Прибыли уже», — делает вывод Нэрисса, проходя через зал к неприметной двери правее широкой деревянной стойки. Чары, наложенные на отдельный кабинет, на деле добротные: только приоткрыв створку и заглянув в помещение, обставленное так же скупо, как и общий зал, если судить по интерьеру, и много богаче по сервировке стола, она различает весёлый гомон и смешки, знакомый хохот и уже не слишком трезвые выкрики.       Кидает сумку в кучу таких же, отличающихся только цветом и формой, у двери, стаскивает с плеч тёплый плащ, ощущая, как обдаёт жаром полыхающий поблизости камин. Улыбается — чувствует, как губы растягиваются в расслабленной довольной усмешке, и даже не вскрикивает, когда вскочивший из-за длинного стола Ортак обхватывает за талию, подкидывая в воздух.       — Прибыла, невольница демоническая! А мы-то уже не ждали, даже поминальную по свободе девичьей накинули, — сообщает орк, опуская на пол, и с широченной улыбкой машет ручищей сторону стола. — Отпустил-таки тебя наследник, а Ри все сомневалась.       Оглядев присутствующих, Нэрисса улыбается еще шире: зимние развлечения никто и никогда не пропускал, а потому видеть всю команду в сборе приятней втройне. Райза, улыбнувшись, весело взмахивает кружкой, Ри, затянувшись сигарой, отпихивает от себя вечно озабоченного дамским присутствием Гарлада, больше по привычке, нежели из нежных чувств, строящего ей глазки. Ворлак, свернув кольца исполинского хвоста, сосредоточенно помешивает угли в камине и, крякнув, подбрасывает в него поленьев. Близнецы кровососы перекидываются картами, во все клыки скалясь весело посмеивающиеся Лиэн, на этот раз таки выбравшейся из заточения, а Лориан, потягивая вино, смотрит на все это со снисходительной улыбкой.       — Вампирятина наша будет? — сдавленно подает голос Гарлад, придерживая поврежденный дроу бок и корча страдальческую мину. — Только ее и нет. Она что-то там говорила о похищении твоими умелыми ручками.       — Должна быть, — отзывается лениво Ри, крайне нежно обхватив шею пожирателя удушающим захватом и притягивая к себе. — Связывалась сегодня. Не боись, тебе все равно не достанется, ей вот-вот к алтарю бежать, теряя тапки.       — А Дрэй с Заром? — вопросительно вскидывает брови Нэри, разворачиваясь и оглядывая зал. Натыкается взглядом на знакомый плащ и седельные сумки с золочёными пряжками на ремнях, лежащие в общей куче, и выдыхает.       — Тропу проверять пошли: до перевала крылья не размять будет — в низине вьюга усиливается, — поясняет, подмигнув, Ворлак и возвращается к очагу и шкворчащим в нем колбаскам.       — Приглашения все получили? — скинув козырей и выходя из игры, громко уточняет Авеар и, дождавшись согласных кивков присутствующих, сопровождающихся многозначительными смешками и комментариями о том, что забыть о подобном с такой-то невестой не выйдет, хитро улыбается. — Что дарить будем, господа тёмные? Свадьба — это вам не в бордель сходить, что-то запоминающееся нужно….       Перехватив мелькнувший хитринкой взгляд Гернерии, Нэри только улыбается шире: их подарок уже продуман и даже приобретён. А сейчас просто дожидается своего часа, и им обоим, впрочем, как и самой Дэйре, участвовавшей в выборе, очень любопытно взглянуть на реакцию ее клыкастого суженного. Обстоятельства выбора подарка так чётко всплывают в голове, что Нэри невольно посмеивается, проходя к столу и усаживаясь на скамью.       — Ну, рассказывай, как докатилась до жизни такой? — плеснув в высокую глиняную кружку вина, Гарлад пододвигает ее ближе и улыбается многозначительно. — Это как же так вышло, что префект наша стала невестой самого будущего Владыки всея Хаоса?       — Допрос! — вступает охотно Райза, грохнув своей кружкой по столу. — Наливай штрафную, чего мелочишься? Или надеешься, что она тебе по трезвянке на все вопросы ответит?       На возню, возникшую за столом, Нэриссе остаётся смотреть с ностальгической улыбкой: Кастиан передаёт брату бутыль с огневодкой, Авеар подливает ее в вино, Ортак, сняв с вертела в камине кабанью тушу, споро строгает мясо, раскладывая по тарелкам. Ощутимо потяжелевшую ввиду пополнившей ее огневодки кружку настойчиво впихивает в руки подмигивающая Райза, и Нэри, задумчиво оглядев собравшуюся за столом разношёрстную компанию, улыбается многозначительно.       — Не, ну так не честно, — выдыхает разочарованно Гарлад. — Я, может, к будущей Повелительнице подлизаться хотел, преференций на всякий случай выбить, а она молчит. А ты, Райза, — шипит он наигранно недовольно, — вообще предательница, выпивку она подает! Наглость — вперёд старших лезть. В очередь, мохнатая, в очередь! А ты давай, колись, — ткнув в Нэри шампуром с пропеченными до золотистой корочки колбасками, капающими жиром на скатерть, требует бескомпромиссно он. — Я ответа жду, между прочим.       — По большой любви, — улыбается Нэри загадочно. — Очень большой любви. К деньгам, власти и положению с моей стороны, конечно же, — добавляет она, заметив, как закатывает глаза пожиратель и присутствующая здесь мужская часть компании. — А вы чего удумали? Я и романтика под лунами Хаоса?       — Примерно так и думали, — обрывает начавшийся допрос присевший за стол Ортак. — Поесть дайте, пристали с расспросами, как нахессы в период размножения.       Он подкладывает в ее тарелку ещё и колбасок, внаглую магией стащив их с шампура Гарлада, подставляет вторую кружку, на этот раз с розово-желтоватым напитком, явно безалкогольным.       Благодарно кивнув заботе орка, Нэрисса улыбается расслабленно, только сейчас осознавая, насколько сильно скучала по всем, сидящим здесь и сейчас за одним столом. Есть в этих сборищах что-то восхитительно щемящее под рёбрами, родное и тёплое, то, чего так недостаёт после окончания академии. Что-то есть в этой общности, что-то невозможно приятное.       — Что там по погоде? — отпив креплёного огневодкой вина и закинув в рот крупный кусок хорошо прожаренного мяса, уточняет Нэри, оглядывая присутствующих. — Будет буря или обойдётся, и мы дичи набьём, как обычно?       — Набьём, куда денемся, — отмахивается спокойно Ворлак, сворачивая кольца хвоста под столом. — Астарикс предупредил, чтобы мы с наступлением ночи не перлись через перевал, шли обходом, но если наша кровососинка прибудет, как обещалась, то все успеем.       Серьезно кивнувший словам василиска Лориан вытаскивает из лежащей на скамье сумки свёрнутую карту и, разложив ее на столе, внимательно осматривает. Мгновенно оставив еду и напитки, большинство тут же кучкуется вокруг него, и эльф, оглядев честную компанию, уверенно поговаривает:       — Идём означенным ранее маршрутом. Ветер обещается северный, если обогнём перевал с западной стороны, то и дичи набьём, там леса вдоль хребта достаточно, и пройдём по протоптанной охотниками тропе. Местных не встретим — народ здесь суеверный: пусть и не сильно пугливый, в преддверие суровых дней в леса не лезет, отсиживается по домам, не зря Азарикс пургу на деревеньку нагоняет. Если будут еще команды, то разминёмся здесь, — тыкает пальцем в точку на карте он. — Если не разминёмся, дичью придётся делиться, но там ее предостаточно, много не потеряем. На случай гостей стреляем осторожно, силки применяем только в самой чаще, чтобы не возиться с лечением соперников впоследствии.       — Ой, да ладно, — со смешком падает на скамью Гарлад и тянет руку к полной вина кружке. — Если ж кто из соперников зад подставит, то сами виноваты в несоблюдении техники безопасности. Стрела или арбалетный болт в заду ещё никому не мешал выиграть посох в лабиринте.       — В этом году будет еще одна команда? — удивленно переспрашивает у соплеменника Лиэн, приподнимая светлые брови, но отзывается не Лориан, а Авеар, утвердительно кивая на вопрос эльфийки:       — Да. Ледяной не сказал прямо, кто участвует, но намекнул достаточно прозрачно. Возможно, кто-то из ДарХассада или ДарЭмейна решил принять участие, — пожимает плечами он. — В любом случае команда у них небольшая, пять-шесть существ, так что даже в случае силового перевеса шансы на победу есть.       Скрипнувшая позади створка с чуть запоздалым глухим хлопком закрывается, на миг впуская негромкий гомон голосов из общего зала, стук кружек по столам и взрыв басовитого хохота. Отпивая вина, Нэрисса оборачивается не сразу, только улыбается шире, слыша насмешливый голос и звук падения сумки на доски пола.       — Мне казалось, мы не за победой в пустоши идём, а развлекаться и отдыхать.       Вошедшая в компании Дрэя и Зара Дэйра поигрывает бровями. Многозначительно оглядев присутствующих, она неторопливо стаскивает плащ, передает его в руки Зару и, кинув горящий взгляд на содержимое камина, медленно томящееся и совершенно одуряюще пахнущее ольховой щепой, быстро проходит к столу. Оценив скопище полупустых бутылок, Дэйра одобряюще хмыкает, осматривает представленный выбор напитков еще раз, а после подхватывает початую бутыль вина и жадно присасывается к горлышку.       — И похищение не понадобилось, чудненько! А то я не знаю, как бы тебя с твоим ложем страсти сюда перла, — подперев голову рукой, довольно пропевает Нэрисса, и вампирша, дёрнувшись, давится вином.       Подошедший к столу Ортак с орочьей бережностью похлопывает ее по спине. Завалившуюся вперед от такой заботы Дэйру перехватывает сидящий рядом Кастиан, дабы уберечь и стол, и лицо от полного страсти свидания, а Ворлак технично подсекает ее хвостом под коленями, облегчая приземление точнехонько на скамью. Все это происходит в полной тишине, разбавляемой журчанием выпивки по кружкам и под лениво наблюдающими взглядами сидящих. Вспыхнувшая и выругавшаяся так, что у абсолютного большинства повянут уши, Дэйра недовольно оглядывает мысленно потешающихся соседей по скамье и молча протягивает руку к спасённой Ри бутылке.       — Поставь на место, немощная, куда на голодный желудок пить собралась? — ворчит добродушно Ортак.       Он машет рукой проскрипевшему каменными ножищами по полу Керту, и тот, подняв раскрытую ладонь, склоняется к очагу, секундой спустя вытаскивая голыми руками из огня целиковую кабанью тушу.        — Теперь я понимаю, почему твой вампир тебя отпускать из зоны видимости не хочет — ты ж напьёшься и убьёшься к Бездне, — добавляет орк негромко, придвигая к ней тарелку. — Лопай, иначе с ящера свалишься, не долетев до места назначения, а нам тебя еще и искать придется.       — Искать проще, чем похищение организовывать: просто идёшь на басовитый храп из-под куста раздающийся, и все, — патетично взмахнув зажатым в пальцах рёбрышком, делится опытом Нэри. — Скажу больше, ее вомпер так обычно и ищет…       Согласно хрюкнувшая на это Ри сгибается от смеха под гневным взглядом вспыхнувших алым глаз Дэйры, утыкается лбом в сложенные на столе руки и громко стонет, пытаясь прекратить ржать. Нэрисса, искоса глянув на предельно возмущённую подобными, нисколько не делающими комплиментов, инсинуациями вампиршу, старательно глушит смех, вцепившись зубами в недоеденное ребро.       — Эй, припадочная, — хлопает Гарлад Грейт по плечу, — ты только не подыхай, ладно? Смерть от смеха штука хорошая и в чем-то явно эксклюзивная, не спорю, но неучтенные трупы в нашу программу развлечений не входят.       — Полчаса, и вдвигаемся, — поднимается со скамьи весело хмыкнувший Зар. — Перекур. Кто со мной?

***

Пределы Гиблых топей, ДарЭмейн, Ад       Пламя, гулко фыркнув, стекает вниз, на тёмную, изрядно занесённую землей и песком брусчатку, и магистр Смерти глубоко вдыхает сырой промозглый воздух, отчётливо отдающий тиной. Оглядывает непримечательную улочку с невысокими серовато-коричневыми домишками и насмешливо приподнимает уголок губ, видя, как морщится осматривающийся Алсэр.       — Эллохар, ты куда нас притащил? — едва ли не взвывает лорд, стоит демону уверенно двинуться вперед в одному ему известном направлении.       — Место встречи изменить нельзя, — патетично вздыхает Даррэн. — Капюшон накинь, а то уши продует. А если и морду твою приметную узнают, то не только без ушей останешься, но еще и без яиц. А ты знаешь, как умеет орать восхитительная леди Тьер-старшая.       Недоуменно моргнувший Алсэр призадумывается над связью собственных яиц и леди, что в свое время стала ему приёмной матушкой. Он хмуро сводит брови к переносице, почти возмущённо глядя на магистра Смерти. Эллохар уже начинает меланхолично, но от этого не менее заинтересованно гадать, когда же до темного дойдет тонкая суть сей логической цепочки, как лорд все же проговаривает негромко:       — Во имя Бездны, Эллохар, я, конечно, все понимаю…       — Тогда я могу быть спокоен, — безмятежно сообщает ему Даррэн, доверительно похлопывая по плечу. — Потому как никаким образом не хочу быть причастен к твоему падению на рынке перспективных женихов. А Тангирра, с ее отчаянным желанием таки сбыть тебя в трепетные руки супруги, спросит в случае чего с меня.       — Иди в Бездну, Эллохар, — раздраженно шипит лорд и, поправив сползающий с головы капюшон, мрачно прищуриваясь. — Где мы вообще?       — А ты не узнал? — удивленно вскидывает бровь магистр. — Ад, Алар. Маленькая деревушка у самых Гиблых топей. Мы бывали здесь лет так двадцать назад, ты тогда знатно развлекся, а местные ребята очень злопамятные…       — Да когда это было, — отмахивается Алсэр, закатывая глаза.       Он брезгливо оглядывает невысокое зданьице, ровно такое же, как и остальные, отличающееся только ярким светом в расположенных почти у самой земли замызганных окошках и крутой лестницей, уходящей вниз, к входу на подвальный уровень.        — Ну и зачем мы здесь?       — Здесь сливовица хорошая, сшибает с одного глотка, — ностальгически вздыхает Эллохар, махая рукой лорду, и первым начинает спускаться вниз. — А еще здесь можно добыть гартахов. И место удачное: к перевалу сорок минут лета, все приглашённые о местоположении в курсе, а еще, если ты не забыл, конечно, топи глушат точки выхода.       — Безопасность, — понимающе кивает он, мгновенно становясь серьёзным. — Но тебе не кажется, что это паранойя, Эллохар? Вряд ли Блэк будет отслеживать все перемещения, как твои, так и твоей воспитанницы. Немного не в его стиле: слишком он осторожен, действует точечно, рассчитывает каждый шаг, распыляет внимание, когда это выгодно…       Даррэну есть что возразить на этот счёт, но он разумно держит доводы при себе, сохраняя молчание. Не потому, что не уверен в сделанных выводах и основанных на них предположениях, а потому, что считает необходимым получить полную информацию, прежде чем делиться подобным. «Безумие Блэков», — мелькает мысль, мгновенно притягивающая к себе тень беспокойства и заставляющая коснуться теплой ниточки связи, — «Байка или нет, но поинтересоваться нужно».       — В первую очередь мы идём развлекаться, Алсэр, — лениво напоминает Эллохар, толкая скрипнувшую натужно дверь и шагая в скудно освещённое помещение кабака. — Но если что… — уже менее расслабленно продолжает он, выдавая истинное настроение скользнувшей в голосе мрачной ноткой.       — Помню, — серьезно отзывается лорд, — если кто-то из дружков твоей воспитанницы начнёт вести себя странно — хватаем, вяжем, допрашиваем, — и добавляет задумчиво: — Вполне логично с его стороны подобраться к ней так, учитывая то, что версия с Грэйнсвортом подтвердилась.       Скупо кивнув Алару, магистр Смерти внимательно оглядывает зал в поисках знакомых лиц и морд. Клыкасто ухмыляется предупрежденному заранее хозяину-гулю, гремящему бутылками за стойкой, и удовлетворенно склоняет голову, видя, как тот кивает в сторону углового столика, освещенного лишь парой свечных огарков. Две фигуры в темных плащах, сидящие за ним, приветственно приподнимают кружки. Даррэн слышит, как заинтересованно хмыкает за спиной Алсэр, явно различивший приятные глазу женские округлости одной из фигур, и усмехается сам. Свечение желтых глаз с вытянутыми в тонкие нити зрачками второго скрытого плащом посетителя можно различить с пятидесяти шагов.       Пройдя к столу, Эллохар вальяжно опускается на стул. Весело закатывает глаза тому, как разглядывает их соседей Алсэр, пытаясь догадаться, кто же скрывается за простенькими на вид иллюзиями, и едва сдерживает ехидный смешок, когда лорд запинается о ножку стула, стоит раздаться низкому томному голосу:       — Ужасающего вечера, лорды.       Прикрывший глаза и больше не светящий желтыми радужками Арш тихо посмеивается. Алар, таки нащупав подрагивающей рукой спинку грубо сколоченного стула, медленно опускается на него, гулко сглатывая, и магистр Смерти не удерживается в желании прокомментировать ситуацию:       — И тебе всего кошмарного, Тисса. Прекрати смущать Алсэра — он не переживёт, если его несомненно гордое знание самого ловкого по части соблазнения дам лорда так резко пошатнётся.       Закашлявшийся магистр Тварей быстрее прикладывается к полыхающей голубоватым огнем кружке. Аматисса, вежливо улыбнувшись и одарив возмущённо пыхтящего и недобро глядящего в сторону Эллохара Алсэра извиняющимся взглядом, невозмутимо отпивает вина. Сам Даррэн задорно щёлкает пальцами, воздевая руку к потолку, чтобы пригласить подавальщика. Сконфуженно-насмешливая тишина, прерывающаяся только подозрительным бульканьем Арша в кружку, длится недолго — хозяин таверны оглашает темный, пропахший жареным мясом и вином зал громким басовитым рыком:       — За яйца и в топи тебя, хаосово отродье! Подай лордам за угловым столом выпивку, и поживей!       Грохот бутылок и шипение разливаемого алкоголя тут же становится громче и раздраженней, гул голосов посетителей тише — лорды, по всей видимости, редкие гости в этих местах. Замерший то ли в смущении, то ли в возмущении Алсэр наконец отмирает, подозрительно мрачно глядя на сидящую напротив суккубу, а та улыбается чуть шире.       — Прощу прощения, лорд Алсэр. Я непривычна к сдерживанию собственного очарования, — сообщает она, легко пожимая плечами. — И счастливо замужем, предупрежу заранее, учитывая вашу репутацию, — в ее интонациях звучат чуть лукавые нотки.       — Уже счастливо? А супружник в курсе? — крайне натурально изумляется Эллохар, на что демоница игриво отмахивается, посмеиваясь.       — Пока нет, — поправив капюшон плаща, доверительно делится она. — Признаться откровенно, я стараюсь делать все возможное, чтобы он как можно дольше оставался в неведении — завоевательские эскапады демонов такие забавные. Приятно чувствовать себя окружённой вниманием, единственной и неповторимой, лучшей и восхитительной.       — А вот о том, что Аматиссу пригласил именно ты, Рэн, ее муженек все же знает, — вставляет Арш издевательски.       Завидев, как магистр Смерти многозначительно усмехается, а после нарочито обвиняющее смотрит на суккубу, он басовито ржёт.       — Прелесть моя, ревность — совершенно не то, что тебе хотелось бы на себе испытать, — наставительно сообщает Аматиссе Даррэн и, дождавшись, когда щуплый подавальщик бахнет его выпивку на стол, подхватывает кружку и делает несколько больших глотков. — Да и мне не особо хочется с ним разбираться. И лень, и своих забот хватает, и скучно, если откровенно признаваться.       — Странно. Ты не говоришь о том, что и твоя невеста может воспринять все неправильно… — многозначительно улыбается в ответ демоница, и подавившийся огневодкой Алсэр шокировано пучит глаза, пытаясь откашляться.       — Моя невеста, Тисса, в принципе не склонна к бессмысленной ревности, — спокойно отзывается магистр Смерти, похлопывая несчастного Алара по спине. — Жив? — уточняет как бы между прочим, и кивнувший в ответ лорд отчаянно сипит в неукротимом желании узнать-таки правду:       — Невеста?       — Леди Блэк, — коротко вставляет Арш.       Решивший снова попытать счастья с огневодкой Алсэр давится опять, на этот раз заходясь таким кашлем, что на него оглядываются почти все посетители, видимо, испытывая жажду убийства из чисто сострадательных побуждений.        — Не знал? — вопрошает демон у непосредственного начальства, и Эллохар отрицательно покачивает головой:       — Нэри пока не хочет официальных объявлений и досужих разговоров на столь личную тему, — спокойно поясняет причину умалчивания он, прикладываясь к кружке.       Огневодка приятно обжигает горло, разлившийся в желудке жар вполне успешно создаёт иллюзию расслабленности, но лёгкого, сидящего на подкорке напряжения не убирает. Впрочем, собственному состоянию, которое магистр вполне уверенно может назвать волнением, он не удивляется — реакцию Нэриссы на его появление в пустошах предугадать невозможно. Едва заметную тень вины, неуловимо проскальзывающую каждый раз, стоит подумать о Нэри, изгнать тоже не получается. Но это Эллохар воспринимает философски, прекрасно понимая, что, располагая такими предположениями, не смог бы спокойно усидеть на месте. Да и, если признаваться откровенно хотя бы себе самому, очень хотелось провести время с Нэри в расслабленной, пропитанной хмелем и весельем обстановке праздника в пустошах.       — Воспитанница, — ядовито тянет Алар, жадно глотая светящуюся огненную жидкость. — Ага, как же. И это ты меня ходоком читаешь? Сам-то что? У меня любовницу увёл, у Тьера почти невесту не отбил, теперь на собственной воспитаннице женишься. Не слишком часто ты леди меняешь?       — А я бывшая любовница с более чем десятилетним стажем, — приподнимает свой бокал Аматисса, ласково улыбаясь возмущающемуся темному лорду. — Темной ночи и добро пожаловать в клуб.       — Да чтоб я сдох… — уныло тянет Алсэр и, наконец, замолкает, жадно присасываясь к кружке. — Будешь должен за потраченные нервы, Эллохар.       — Элгет со Шейвром где? — саркастично кивнув на замечание Алара, интересуется Даррэн, и Арш, на миг задумавшись, кивает сам себе, а после проговаривает, расслабленно отхлебнув из кружки:       — Уже здесь, по поводу транспорта договариваются. Через полчаса отлёт?       — Сорок минут, иначе разминёмся, — коварно улыбнувшись, поправляет его магистр Смерти, делая несколько больших глотков и чувствуя, как полыхающий в желудке жар невольно растягивает губы в предвкушающей широкой улыбке.       «Это будет весело», — думает он, представляя степень удивления и недовольства девушки, а также то, как будет заглаживать «вину». «И определенно забавно. Ты точно не успеешь соскучиться по мне, дыхание мое», — обещает Эллохар, невольно касаясь связи и ощущая, как весёлый предвкушающий настрой приобретает чувственные нотки.

***

Перевал Ледяного Пика, граница Ледяных пустошей, Ад       Тонкая горная тропа над обрывом сменяется более широкой и пологой. Лес по правой стороне захватывает все больше пространства, и вскоре они вступают в заросший новой порослью подлесок. Ящеры сопят, выпуская из ноздрей клубы пара, снег поскрипывает под их когтистыми лапами, и чтобы услышать хоть какое-то зверьё с этой стороны перевала, приходится сохранять молчание.       Ортак, возвышающийся над остальными, внимательно оглядывает окружающее пространство и резко вскидывает вверх кулак, приказывая взлетать. Острые пики гор вступают все глубже в лес, перемещаться по сугробам становится сложнее. Нэри, чувствуя, как гарцует под ней гартах, чуть сжимает коленями тёплые бока, немного отпуская поводья. Ящер понимает приказ мгновенно: набрав разбег, охотно распахивает крылья, встраиваясь в клин уже взлетевших сородичей, и берет крен влево, разгоняясь и выходя в бреющий полет.       — Команда соперников на четыре часа, — оживает, хрипло шипя, брошка на отвороте плаща, и Нэрисса, кинув короткий взгляд в указанную Авеаром сторону, замирает.       Гонящего галопом ящера, как и его наездника, она узнает сразу и едва удерживается, чтобы не треснуть себя по лбу. «Значит, так ты мне не дашь заскучать?», — тянется едкая мысль, и Нэри недолго всматривается в склонившуюся к крупному гартаху фигуру с развевающимися на ветру белыми волосами. За ним, обмениваясь скупыми жестами рук, следуют еще пятеро, среди которых Нэри узнаёт светловолосого лорда, двигающегося следом за Эллохаром. «Нужно предупредить Ри», — решает она мгновенно, пришпоривая бока послушного Изора.       Мелькающая впереди фигурка подруги верхом на ящере размывается и тонет в белой круговерти пурги. Нэрисса, нахмурившись, снова поддавая пятками в бока гартаха, старается приблизится так, чтобы наездные не столкнулись, сцепившись крыльями, иначе падения не избежать. Ри, словно бы ощутив что-то, оборачивается, и Нэри, оторвав руку от поводьев, показывает, как взрезает палец. Кивнувшая Грейт нахмуривается, глядя вопросительно и даже удивленно, и Нэрисса быстрее выдавливает капельку крови, инициируя вызов.       «Алсэр и Эллохар здесь, Ри. Они — наша команда противников», — коротко сообщает она подруге.       Дроу, явно шокированная подобным известием, вместе с ящером резко падает вниз, теряя высоту, а после выравнивается, нервно подпинывая гартаха под чешуйчатые бока.       Керт как по команде оборачивается следом за Гернерией. Всматривается в шестёрку всадников, ловко минующих опасные участки и быстро приближающихся к ним, и, гулко свистнув в морозной тишине ночи, разрываемой только ветром, привлекает внимание остальных. Ортак, обернувшийся на сигнал первым, оценивает положение достаточно быстро: спустя несколько секунд он взмахивает рукой, указывая углубляться в лес, даже сейчас кишащий не только вполне мирной живностью, но и опасными хищниками, предпочитающими охотиться в буран.       «Рвары», — вновь потрескивает голосом Зара брошка Нэри.       Она отвлекается от высматривания взлетающего на ящере Даррэна, склоняясь и выглядывая зверя среди густо растущих сосен. Белый с серыми полосами на шкуре зверь мягкими рывками двигается внизу, лениво преследуя оленя. Плавно перетекает, изумительно четко контролируя подчиняющиеся ему грани, то исчезая позёмке, то снова появляясь в видимом спектре.       «Берём обоих», — командует Авеар.       Звук натянувшейся струны арбалета Нэрисса слышит так четко, что сердце невольно замирает, а после, будто бы Эллохар ей и не встречался, здесь, на перевале, выравнивается.       Пальцы перещёлкивают холодный крючок затвора, напрягаются, и она, склонившись вперед, ложится на тёплый круп гартаха, сосредотачиваясь. Старается не отвлекаться, но то, как многозначительно молчит Ри, настораживает. Кинув короткий взгляд на подругу, Нэрисса чуть успокаивается — та, словно позабыв о ее сообщении и совершенно не думая о визите любовника, осторожно протягивает руку с наручем, прицеливаясь.       «Нервничает», — решает Нэри, видя, как тонко подрагивает предплечье дроу, но связываться не спешит. «Успеется», — думает она, и следом приходит сигнал от координирующего направление Керта:       «Залп!»       Звон струны оглушает, отдача пронзает плечо ноющей болью, и Нэри вздергивает руку. Три зачарованных рунами болта впиваются в замешкавшегося и почувствовавшего преследователей рвара, еще две в оленя, мгновенно упавшего в окрасившийся кровью снег. Проследив взглядом, как снижаются Гарлад и Авеар, чтобы захватить туши, она медленно выпрямляется, только сейчас замечая мелькающие левее вспышки. Синее пламя, одно светлее, явно принадлежащее Эллохару, второе темнее, означающее Алсэра, плетями вьётся внизу. Резкие движения лордов вспышками огня освещают поляну с редкими молодыми деревцами, и Нэрисса, присмотревшись, замечает плавно перемещающиеся тени еще трёх рваров, явно решивших напасть на команду противников.       «Справляются», — отмечает она, видя, как в бой с снежными монстрами вступает еще один лорд с ярко-желтым огнем. И тут же сжимает брошку, чувствуя, как она мгновенно нагревается, принимая встречный вызов.       — Я не при чем и не знала вообще, — напряжённо выплевывает Нэри, оглядываясь на добивающую рваров команду противника. Которую, ко всему прочему, возглавляет не кто иной, как принц Хаоса.       «Эх, сочувствую», — в голосе Гарлада сквозь потрескивания слышится улыбка. — «Понимаю его: контроль и присмотр за своей женщиной — это важно, но посочувствовать не могу».       «Нормально все, Нэри», — басит Ортак по связи. — «Соперники — это всегда хорошо, а такие — тем более. Не переживай, сейчас дичи набьём, лагерь поднимем, напьёмся… все хорошо. Ничего неожиданного».       Слова Ортака невольно заставляют облегченно выдохнуть. Оглянувшись на снова поднимающихся в воздух лордов, Нэри негромко хмыкает. Так и подмывает прикоснуться к связи, ощутить его присутствие, едко поинтересоваться, почему же Рэн решил присоединиться к ее развлечениям с друзьями, но… Что-то, сидящее глубоко внутри, то самое, что игнорировать она больше не в силах, радуется его появлению. Взгляд, такой знакомый, пронзающий насквозь, она ощущает мгновенно, и тут же сильнее сжимает поводья пальцами, заставляя себя отвернуться. Глазами сейчас встречаться не стоит — точно не выдержит и свяжется. А портить настроение не хочется. Ни ему, ни себе.       «Позже», — уговаривает себя Нэрисса, — «Вот напьюсь, расслаблюсь, скину напряжение — тогда и поговорим», — обещает себе, снова глядя в спину летящей впереди Грейт.       — Снижаемся! — неожиданно в голос подаёт команду Ортак.       Оторвав взгляд от спины подруги, Нэри бездумно осматривается, только после догадываясь глянуть вниз. Ветер начинает завывать сильнее, поднимая вихри выше, Изор резче хлопает крыльями, пытаясь удержаться в воздухе, и ей приходится стиснуть его коленями, заставляя опуститься. Приземление выходит жёстким: лесок по краю становится гуще, поднятый разозлившимися рварами буран набирает силу. Спрыгивает она в самую гущу сражения, успев только чуть поддёрнуть ремни, чтобы любопытный в своей юности ящер не сунулся ниже.       — Поджарим в процессе, — азартно выкрикивает Лориан, вытаскивая тонкий поясной меч.       Нэрисса, окинув заметаемую снегом небольшую просеку, мгновенно снимает с пояса рукоять плети.       Хлопки крыльев раздаются над головой, приближаясь, но времени осматриваться нет — рвары нападают группой, явно оберегая свои владения, взбешённые вмешательством в их охоту и посягательством на собственные территории. «Жалко», — мелькает короткая мысль, стоит замахнуться плетью на выскальзывающую из граней крупную кошку. На шипение огня о шерсть Нэрисса чуть морщится, все же опуская руку окончательно и заглушая пронзительный вой.       — Плюс один, — констатирует голос за спиной, и она отступает на шаг вперед, давая мягко спрыгнувшему и приземлившемуся за спиной Даррэну пространство для манёвра. — А вы неплохо справляетесь, я приятно удивлён, — как бы невзначай сообщает он, но Нэри не успевает ответить.       Подсечка приходится точно к месту — колено резко слабеет, заставляя опуститься, резкий взмах плетью происходит инстинктивно: она закручивается вокруг, наматывая полыхающие синим витки, и зашипевший зверь отшатывается, отпрыгивая в сторону. Раздавшийся следом вой, глухой, почти отчаянный, ударяет по перепонкам, словно бы замораживая на миг, и Нэрисса, дёрнувшись, медленно поднимается, мгновенно попадая в захват сильной руки.       — Осторожней, — обжигает ухо горячий шепот, ноздрей касается аромат разогретого сандала и перца, приправленный прохладой кедра, и рука отпускает, лишая тепла.       — Только рваров и набьём, — раздосадованный выкрик врывается словно бы сквозь вату.       Нэрисса резко оборачивается, глядя на взъерошенного, раздосадовано оглядывающего поле боя Лориана.       — Оленя оставим тебе, не волнуйся. Рвара я и сам съем, — выкрикивает Гарлад, вместе с Кастианом добивающий последнего, и Зар с Кертом и Дрэем оттаскивают его к кустам. — Или обожрусь так, что сдохну, — оглядев поляну, добавляет он. — Ну, хоть помру счастливым.       — Двоих нам, это наша добыча, — погасив плеть и сунув рукоять в ножны, лениво окликает парней магистр Смерти. Те, внимательно оглядев демона, спорить не решаются и просто кивают. — Замечательно, — улыбается шире Эллохар, — взлетаем.       Его команда, безмолвно переглянувшись — за исключением лорда Алсэра, откровенно пялящегося в сторону Ри — быстро пакуют туши рваров, приторачивая добычу ремнями к своим ящерам, а после так же бесшумно вскакивают в седла.       — Мне показалось, или это леди Аматисса? — негромко спрашивает Дэйра, запрокинув голову и наблюдая за тем, как постепенно удаляются в строну пустоши сопровождающие магистра Смерти.       Нэриссе остаётся только смотреть вслед, задумчиво разглядывая высокую женскую фигуру, верхом на гартахе следующую за демоном. Пятерка всадников с принцем Хаоса во главе слишком быстро скрывается в набирающей силу пурге, и Нэри отворачивается, звонким свистом подзывая ящера. Недолго возится с поводьями и ремнями сумок, проверяя, насколько хорошо все закреплено и застегнуто, пытаясь понять, что чувствует, кроме поутихшего уже раздражения и немалого удивления. И не понимает.       — Эй, — подойдя и тронув за плечо, окликает ее Дэйра, — ты в порядке?       В ее голосе отчётливо слышатся обеспокоенные нотки. Нэрисса неосознанно приподнимает брови, только после понимая, почему подруга задаёт такой вопрос — Аматисса. Дёрнувшись головой, она медленно выдыхает, прикрывая глаза, и приваливается к тёплому боку Изора, когда Зар громко объявляет перекур. Парни тут же начинают мельтешить, обнося поляну защитным пологом, сыплющий сверху снег превращается в редкую сыпь одиноких снежинок. А Дэйра, Нэри чувствует, никак не сводит внимательного, обеспокоенного взгляда.       — В порядке, — открыв глаза и пожав плечами, отзывается Нэрисса и, вытащив из пространственного кармана сигары, подкуривает.       — И тебя совсем не смущает, что он пригласил бывшую любовницу сюда? Если уж так рвался к тебе… — обвинительно начинает вампирша.       Нэри криво усмехается, сдувая с лица выбившийся из косы пряди.       — Какая разница, Дэйра? Бывшая, нынешняя… — затянувшись, она снова смотрит в сторону перевала, за которым скрылась команда Рэна, и, дёрнув плечом, отворачивается. — Как-то же ему нужно удовлетворять свои потребности…       Глаза вампирши ожидаемо расширяются, она совершенно непонимающе хлопает ресницами, приоткрыв рот, и Нэри чувствует, как губы растягиваются в улыбке совершенно против воли.       — Успокойся, ревнивица! — не выдерживает она, давясь смехом под гневным взглядом Дэйры. — Мы связаны куда крепче, чем ты думаешь: никаких любовниц, только мануальная вспомогательная терапия собственными силами, — успокаивает подругу Нэри и, когда та недовольно выдыхает, легко кивает в сторону задумчиво сидящей на камне Ри. — А вот Грейт, похоже, в шоке. И ей твои задушевные беседы нужны много больше в данный момент, не считаешь?       — А ты? — обернувшись на бездвижно сидящую дроу, спрашивает Дэйра.       — А мое мнение она будет готова выслушать только после пары литров крепкого спиртного, поэтому я до момента не вмешиваюсь. Иди, — махнув рукой, улыбается Нэрисса и, заметив тяжелый, нервный взгляд Ри, тихо хмыкает.       «Это будет сложнее, чем я думала», — резюмирует она, снова прислоняясь плечом к ткнувшемуся в волосы мордой ящеру, и прикрывает глаза, полной грудью вдыхая морозный воздух, так удивительно сладко пахнущий свободой. «С ограничениями», — напоминает себе Нэри, криво усмехаясь.

***

Владения Хранителя Радужного Чертога, Ледяная пустошь, Ад       Перевал остается позади, протянутая вдоль хребта защита пропускает натужно, натягиваясь плотной радужной плёнкой — они успевают в последние минуты, зато с добычей: остаться в лесу было хорошей идеей, и теперь в их скарбе значатся не только рвары и одинокий олень, но еще и пяток кроликов на рагу, а также лось, которого храбро тащит на себе Керт.       Расстилающаяся внизу пустошь, широким плато лежащая в чаше из гор, в сиянии двух лун кажется сказочной, так искрится свежевыпавшим снегом. Редкие молодые сосенки и кедры сбегают вниз вечнозелёными ручейками, пересекая белоснежный покров снегов. Основа лабиринта, невысокая, намечающаяся тонкими поблёскивающими линиями, притягивает взгляд, и Нэри, крепче сжав поводья, внимательно изучает пересечение линий. Знает, что к завтрашнему утру лабиринт вырастет и неузнаваемо изменится, но все равно следит за перетекающими вдоль стен оранжевыми огоньками отражения костра, разведённого командой магистра Смерти.       Чёрными островками вокруг полыхающего живого пламени виднеются палатки, маленькими точкам кажутся лорды и единственная леди, присутствующая в команде противника. Они, обогнав их, уже успели разбить лагерь, не оставив им выбора места и скучковавшись с левой стороны пустоши.       — Ну что, забираем вправо, — крякнув натужно, командует позади Ортак, поправляя на плече будущее праздничное дерево.       Вдохновенное, полное любования молчание тут же прерывается весёлыми хмыканьем и говором, ящеры снова взлетают. Нэрисса улыбается шире, склоняясь к шее гартаха, чтобы укрыться от ветра. Площадку для лагеря выбирают быстро, облетев пустошь по кругу. А дальше начинается уже привычная кутерьма, по которой сама Нэри порядком успела соскучиться: Ортак с Авеаром устанавливают праздничное дерево, Керт, свалив туши в кучу у намеченного места кухни, помогает с установкой палаток и печей в них, Дрэй таскает дрова для костров и кухонной печи, Ворлак выставляет вытащенную из пространственного кармана полевую кухню.       Сбросив у каменного основания кухни мешок с казаном и шампурами, над которыми так потешался Рэн, Нэри, удовлетворенно окидывает взглядом приготовления лагеря, уперев руки в бока и шумно выдохнув белёсое облачко пара. Улыбается, вслушиваясь в выкрики и смешки, тихо ржёт, видя, как в очередной раз сражается с бракованной палаткой-артефактом Гарлад, которому, матерясь, помогает Ри, провожает взглядом деловито шагающую к праздничному дереву Райзу. И понимает, что не прочь каждый год собираться вот так, чтобы окунуться во всю эту весёлую суету и скинуть груз набивших оскомину забот. «Хорошо», — проскальзывает довольная мысль в голове, и Нэри, оглянувшись на подошедшего и начавшего колдовать над кухней Ортака, расслабленно закуривает.       — Помощь нужна? — докурив и уничтожив окурок вспышкой огонька, спрашивает Нэри, впрочем, тут же подхватывая опорные жерди кухонной крыши.       — Сюда иди, тут ставить будем. Заодно пологом стационарным прикроем, чтобы не задувало и снегом не занесло, — командует Ортак, отходя на пару-тройку шагов в сторону, и указывает на свою ногу. — Вбивай здесь, только не мне в ногу, поняла? А то станешь тут главной кухаркой для орка.       Закинув тяжелый столб на плечо, Нэрисса примеряется к указанному месту, орк подхватывает второй столб, отсчитав расстояние между ними. Замах происходит почти синхронно, но великому событию вкапывания первого столба не светит состояться: весело скалящейся Ворлак подползает с целой стопкой разномастной посуды, ехидно интересуясь:       — Еще не выпили, а уже новинки романтической прозы обсуждаете? — сваливая на лёд котлы со сковородками, василиск откровенно ржёт. — Не ожидал от тебя интереса к подобным вещам, Ортак. Зато теперь понятно, что ты с такой трепетностью хранишь под подушкой и так ревностно защищаешь! Ну, признавайся, кого больше предпочитаешь? Популярных в прошлом сезоне демонов или вошедших в фавор драконов? Или ты по классике: оборотней тебе подавай, чем волосатей, тем лучше?       — А ты, вижу, и сам неплохо осведомлён, — фыркает за спиной Ворлака бесшумно подкравшийся Зар и ехидно посмеивается. — Сам-то по оборотням будешь? Или новинки и тебя заставили очарованно вздыхать и страстно стирать простыни по утрам?       Закативший глаза Ворлак разворачивается и ползёт обратно, видимо, за еще одной горой посуды. Хмыкнувший весело и многообещающе посмотревший вслед василиску Ортак с треском вбивает первый столб в лёд, что-то негромко бормоча себе под нос на одном из орочьих диалектов. А Зар, аккуратно сняв второй столб с плеча Нэриссы, загадочно усмехается на ее вопросительно приподнятую бровь:       — Учти, это не по доброте душевной, я просто готовить не хочу, — признается он, учтиво склонившись. — И даже не потому, что не хочу восхитить до отравления своей стряпней всех присутствующих — просто поварёшку держать ровно в подпитии не умею, испорчу даже то, что испортить невозможно. А напиться хочу.       — Помним мы, как ты поварёшку держишь по пьяни: Сокар до сих пор восхищается, матюками исключительно, — насмешливо поддевает его Ортак, и Зар светски раскланивается с широченной улыбкой.       — Потому и предупреждаю заранее, — со всей возможной непосредственность сообщает он.       Зар подхватив лист тонкой жестяной крыши, магией забрасывает его наверх, приторачивая заклинанием. Со вторым, тяжко и емко вздохнув, помогает Ортак.        — Голосование, господамы! — отойдя к уже разведенному Дрэем костру, весело выкрикивает Салазар. — Должность повара вакантна и почётна, а потому предлагаю по традиции проголосовать, чтобы знать, кого по итогу обвинять в собственной смерти, преследовать призраком и кусать умертвием! Не забываем: заблаговременное составление завещания только приветствуется.       Подобное заявление вызывает ажиотаж, как и во все предыдущие разы. Девчонки, уже начавшие наряжать праздничное дерево, отвлекаются. Незаконченная Дэйрой иллюзия рассыпается, едва не поджигая несчастное, почти украшенное бревно с редкими разлапистыми ветвями. Огороженная площадка стоянки наполняется нестройным, но воодушевлённым гулом голосов, ругающимися разом на четырёх диалектах, но музыкальнее и образнее всего таки звучит древнеэльфийский. Мужская часть коллектива не отстает, подбадривая дам дружным ржанием и выкриками. Авеар, как самый ответственный, начинает деловито обстругивать попавшееся под руку бревно, чтобы получить длинные и короткие щепки.       — Балаган, — емко комментирует Ортак.       Вместо того, чтобы присоединиться к остальным и хоть в чем-то да помочь, орк вытаскивает из лежащей тут же сумки латунную стойку наргиле, чашу, трубки и, напевая что-то очень грозное и боевое, начинает собирать агрегат.       — У меня с собой ничего нет, все отобрали еще три дня назад, — сразу оповещает его Нэрисса.       Ортак окидывает ее внимательным взглядом, наконец, сочувствующие вздыхает и молча продолжает свое дело, а именно — скручивание деталей высоченного монстра с чашей размером с хороший котёл. Чашечка для курительной смеси, вытащенная из сумки последней, тоже поражает воображение объемами, и дальше Нэри следит за действиями орка не столько с удивлением, сколько с восхищением. Догадка приходит парой секунд позже, когда орк, выставив все это на каменное основание походной кухни, с серьёзным выражением на морде лица таки заправляет чашку травами и, накрыв ее кованой сеточкой, водружает сверху угли.       — А пить на кухне вовсе не обязательно, — наставительно проговаривает он, пальцем тыкая в задымившийся агрегат. — Выпить мы и в перерывах сможем, а тот кто не готовит, тот, соответственно, и не курит. И да, — затянувшись и выдыхая дым, добавляет он неторопливо, — отсутствие поварских способностей от полезного действа свежевания туш не избавляет.       Вздохи кучкующихся у костра лордов и леди, явно слышавших речь перманентно главного повара в каждом походе, вздыхают как-то обречённо и слишком уж раздосадовано. То ли курить хотят все, то ли туши свежевать никто не хочет. Ортак в подробности и несущественные мелочи не вдаётся — просто придаёт ускорения Нэри, ласково шлёпнув пониже спины, пинком ноги подгоняет задержавшегося Зара, а сам без какого-либо интереса наблюдает за выборами кухонного напарника на ближайшие дни.       — А можно я участвовать не буду, у меня завещание у нотариуса не заверено? — мученически поднимается с лежащего у костра бревна Кастиан.       Гарлад весело хлопает его по спине, а после, перехватив за плечо, подтаскивает к кружку предполагаемых жертв кухонного произвола.       — Нельзя, — бескомпромиссно сообщает пожиратель. — Вы с Авеаром на одно лицо, кто в трупах вообще разбираться будет? Чьё завещание заверено, под тем именем и похоронят спокойствия ради и меньшей возни для. Жрать-то ты все равно будешь, не сидеть же тебе голодным. А человечков тут нет, кровь сосать не из кого. Так что мясо, кухня, труд, кровососик мой ненаглядный!       Кастиан только вздыхает страдальчески на слова Гарлада и, поморщившись, таки вступает в круг. Все собравшиеся встречают его насмешливыми улыбками, но как только Авеар, оглядев довольные морды и лица, протягивает зажатый в кулаке букет из щепок, мгновенно становятся серьёзными.       — Блэк, тяни первой, серьезно, — проговаривает, отступая на шаг, Ворлак. — Ты, если захочешь, любой стряпней прибьёшь так, что не поднимут, от твоей руки и подохнуть не жалко. А на счёт остальных я сомневаюсь… — пристальным взглядом обведя этих остальных, признается василиск.       — Я первый, — выступает Керт вперед, — все равно мне туши свежевать…       И звучит в его голосе настолько неподдельная тоска по беззаботной свободе прошлого, что все, кажется, смотрят на него исключительно сочувствующие, и никак иначе.       Выхватив первую попавшуюся щепку, он медленно вытаскивает ее из кулака вампира и, только увидев, что она длинная, успокоено выдыхает. И тут же напрягается, встречая недобрые взгляды других.       — А что я? Я ничего — чистое везение, — оправдывается каменный тролль, как-то слишком уж тихо отступая к бревну.       — Попытаю удачу, — выдыхает предвкушающе Салазар.       Нэрисса внимательно следит за тем, как друг перебирает щепки в руке Авеара, а затем, пару секунд подумав, вытаскивает одну. Длинную.       Протяжный вздох становится ему ответом, и Зар, довольно усмехнувшись, отступает к сидящему на бревне Керту и устроившемуся рядом с троллем Ортаку. Переглядывания становятся напряжённей, взгляды оставшихся участников почти высекают искры, и следующей к вампиру выходит не очень любящая азартные игры Лиэн.       — Не ждите, что мне придется готовить, — весело пропевает она, и Райза, стоящая за ее спиной громко фыркает. — Мой максимум — критиковать приготовленное.       — А еще блевать сожранным приготовленным, мы все в курсе, — едко добавляет Дрэй. — Прошлого раза всем хватило.       Под пристальными взорами эльфийка, нисколько не смутившись, вытаскивает длинную щепку и тоже отходит, насмешливо оглядывая стоящих в кругу леди и лордов. Усаживается рядом с Заром, лениво подкуривает, снисходительно фыркая выходящей в центр оборотнице.       — Сколько вообще тут коротких? — мгновенно переходит к делу Райза, пристально оглядев непрезентабельный пучок.       — Одна, — с хитрой усмешкой отвечает Авеар.       Райза, коротко кивнув, тут же вытаскивает длинную щепу. Покрутившись вокруг своей оси, демонстрирует ее и покидает круг. Вот только отходит она к кухне и, осмотрев туши, деловито вытаскивает из-за отворота сапога широкий клинок.       — От свежевания туш нас никто не освобождал, — пожимает плечами оборотница и, сев на чурбан, спокойно вздергивает оленя за ногу, принимаясь срезать шкуру.       — Давай, Нэри, ты все равно будешь участвовать в готовке, — обхватив Нэри за плечи, проникновенно шепчет Дрэй.       Нэрисса негромко фыркает, глядя на зажатые в ладони Авеара щепки. Кидает короткий взгляд на улыбающегося ей демона и, шагнув вперед, медленно протягивает руку к уныло торчащему из захвата кустику.       — Ладно, так уж и быть, — закатывает глаза она, понимая, что Дрэй в целом прав: помогать Ортаку она все равно будет, а по зову ли отравительской душонки, или же по воле случая, отражённого в виде щепок — неважно. — Можете расходиться, — проговаривает Нэри насмешливо, — с моей-то удачей я обязательно вытяну короткую, — сообщает она и, дёрнув первую попавшуюся щепу, криво усмехается. — Что и требовалось доказать! — продемонстрировав трофей, короткий и прямой, как гномий причиндал, она мгновенно сжигает деревяшку в огне. — Ортак, пошли кашеварить, иначе твой тахор истлеет и курить нечего будет.       Кашеварить приходится много: настолько разномастную ораву прокормить непросто, а если уж едоки решают упиться в дым… Оглядевший пространство полевой кухни Ортак тут же отправляется на помощь почти освежевавшей оленя Райзе. Ворлак, как самоназначенный помощник, рубит и таскает дрова для печи. На Нэриссу же вешают нарезку мяса и овощей, заботливо припасённых орком, а также подготовку специй и приправ.       — Ты всю кухню Смерти вынесла, что ли? — оглядев выставляемый Нэри скарб в виде баночек, кулёчков и разномастных солонок, весело интересуется Ортак. — Мне заранее начинать беспокоится за твою сохранность после праздников?       — Не беспокойся, приглашения на собственные похороны я подготовила заранее, — улыбается она, выставив последние банки с приправами и травками и задумчиво шаря в сумке рукой. — И урну для праха подобрала, симпатичная такая, из цельного чёрного бриллианта, с жемчугом… Красотища! — и, опустив сумку, оборачивается к задорно хмыкнувшему орку. — Дурман-травы у тебя нет? Для рвара по ДарАхонски нужен дурман, а у меня как назло закончился, — кивнув в сторону почти пустой склянки, вздыхает Нэрисса.       — У меня есть, — интимным шёпотом, словно бы не о специях, а о много более серьёзном идет речь, сообщает мягко скользнувший к кухне Салазар, изображая, как распахивает пальто.        Нэрисса и Ортак тут же внимательно изучают распахнутые незримые полы, переходя на диалект степняков и тихо переговариваясь. А Зар с видом заправского дилера запрещенки нарочито заговорщицки подмигивает и выразительно оглядывается по сторонам.       — Обнаженку прикрой и проспись иди, дилер доморощенный, пока мамочка за уши не оттаскала, — со смехом таки выдыхает записавшийся в кухарки орк и, басовито заржав, взмахивает рукой. — Тащи все, что есть, посмотрим, может и сгодится.       Готовить приходится быстро: есть хотят все, да и закуска в виде вяленого мяса и захваченной в таверне дичи кончается слишком быстро. Не успев нарезать мясо крупными кусками и залить его маринадом, щедро приправив специями, Нэри, передает миску подоспевшему Ворлаку, заведующему жаровней, и тут же приступает к набивке словно бы чудом появившихся под носом колбасок.       — ХаронГарайская копчёная паприка, — с гордостью сообщает Ортак, когда Нэрисса склоняется над миской, улавливая знакомый аромат. — Специально на рынок за ней мотался порталом, а золота отвалил за мешок, но она таки стоит каждой медяшки!       — Мы лопнем, Ортак, — усмехается Нэри, закрепляя первый виток колбасок и отправляя их на решётку над пышущими жаром углями. Запах кажется невообразимо острым, таким, что ноздри полыхают, а желудок подворачивается от голода. — И жрать уже охота, — стонет она тихо, провожая глазами поднос с первой порцией мяса, отправляющийся к засевшим вокруг костра леди и лордам.       — А у меня еще гады морские в пространственном кармане, — искушающе подмигивает орк, споро потряхивая сковороду со шкворчащим на ней кроликом. — Но они исключительно для истинных гурманов…       — И меня, — уверенно проговаривает Нэрисса, подхватывая очередную вязанку колбасок.       Есть в этой привычной уже готовке что-то чарующее, определенно есть. Смешивание ингредиентов, подбор специй — сам процесс завораживает, напоминая плавной сменой череды действий особый ритуал.        — Вместе приготовим и съедим, — коварно шепчет она орку. — Мы-таки заслужили, эти проглоты и без нас все мясо сожрут, а нам еще и готовить на всех.       Хохотнувший Ортак с грохотом возвращает истинно исполинских размеров сковороду на печь, подтаскивает ногой ровно срубленный чурбан и с громким, довольным выдохом присаживается. Кивает многозначительно Нэриссе, уплотняя полог над кухней, усмехается и, сняв с каменной столешницы наргиле, опускает его в мелко колотый лёд.       — Мы заслужили перерыв, — подхватив трубку и затянувшись, вторую он передаёт Нэри. — Ничего, не помрут с голодухи. Не в нашу смену.       Нэрисса только затягивается тахором, кивая в ответ, и блаженно прикрывает глаза. Дым, легко ударив в затылок, деликатно обволакивает мозги, подгружая их в заторможенное марево. «Ну вот, и косяки тащить не понадобилось», — мелькает блаженно довольная мысль, и она, запрокинув голову, выдыхает несколько сизых колечек. Задумчиво оглядывая лагерь, затягивается еще раз и, выпустив дым изо рта, медленно втягивает носом, скосив глаза вниз. Поднимает взгляд на хитро улыбающегося Ортака, по блеску глаз которого понятно, что хорошо всем здесь присутствующим, и вяло дергается, когда на плечи ложатся тёплые ладони.       — Ай-яй-яй, леди префект, как вам не стыдно, — укоряюще тянет голос над ухом, пальцы чуть крепче сжимают плечи, то ли разминая, то ли просто удерживая на месте, не давая развернуться. Но разворачиваться и не нужно, она и без того знает, кого увидит за спиной.       — А мы усовестились и пришли оказать посильную помощь, — улыбается прислонившийся к печи Кастиан, подмигивая и выразительно глядя за спину Нэриссы. — Я даже команду помощников собрал, а вы тут сидите и наслаждаетесь, судя по всему.       — Имеем право, — фыркает Ортак негромко. — Понравилось мясо с кровушкой, клыкастый? — на протяжный кивок вампира он усмехается довольно, демонстрируя клыки. — То-то же. Цени, пока я добрый.       — Мясо не сгорит? — пройдя к жаровне и деловито ее осмотрев, Салазар разворачивается, вскидывая вопросительно бровь. — Жрать горелое, конечно, можно, это можно даже профилактикой считать, если вдруг вы чего перемудрили, но в меру прожаренное все же много лучше. Вставай, прелесть, будем за мясом следить! — дёрнув Нэриссу за руку, заявляет безапелляционно он, и Нэри только вздыхает, стараясь скрыть облегчение.       Даже в кумаре тахора своеобразные объятия Дрэя ощущаются странно. Не узнать его касаний, после всего, что между ними было, невозможно. И сейчас она скорее испытывает благодарность к Зару, вовремя выдернувшему ее из рук Азарона, безропотно соглашаясь на неблагодарное занятие приглядывания за готовкой. Вручив ей в руки гнутую кованную кочергу для помешивания углей в жаровне, он сноровисто подхватывает решётку одной рукой, второй взбрызгивает угли спиртом из стоящей тут же на столе бутыли. И смотрит слишком уж серьезно, несмотря на весёлую улыбку, растянувшую губы.       — Осторожней, — негромко проговаривает Зар, переходя на один из принятых в столице Ада наречий. — Я не уверен, что он контролирует себя настолько, насколько говорит, да и дядя всепрощением не отличается.       — Думаешь, его все еще тянет ко мне, несмотря на женитьбу?       Напряжение охватывает мгновенно, и вязкая дымка тахора выветривается из головы, оставляя тяжёлое отупение. Нэрисса поднимает мрачный взгляд на Салазара, вопросительно приподнимая брови, и он отводит глаза, задумчиво глядя на оранжевые вспышки в жаровне.       — Не знаю, — спустя пару бесконечно тянущихся и пропитанных напряжением и тревогой мгновений неуверенно тянет он. Нарочито внимательно оглядывает колбаски и несколько уже готовых стейков, аппетитно шкворчащих на решетке, и вздыхает. — Я сейчас ни в чем не уверен, Нэри, — взгляд, очевидно предупреждающий и тяжелый, пронзает ее насквозь, но глаз она не отводит. — Поэтому и прошу выдерживать дистанцию. Слишком уж его поведение… — оглянувшись на Дрэя, задорно ржущего и хлопающего по плечу Ворлака, Салазар чуть морщится.       — Дистанция… — едва слышно фыркает Нэрисса, поведя головой. — Я поняла, Зар. И не думала подпускать его ближе, чем нужно.       — И хорошо, — выдыхает он облегченно, наконец улыбаясь снова и обхватывая за плечи, — хоть кто-то из вас должен оставаться сознательным, чтобы не допустить непоправимого. У вас обоих есть те, кто не простят подобного, как бы ни пытались дать свободу, — кивнув в сторону лагеря противника, мягко улыбается Зар. И тут же, вернув решётку на место, картинно похлопывает по всем имеющимся у него карманам. — Конфетку будешь, мелочь?       — Будешь, — насмешливо закатив глаза и изобразив жертву продолжительного насильного голодания, решительно заверяет Нэрисса. — Две конфетки!       — Проглот! — возмущается громко Салазар, хватаясь за сердце и укоризненно качая головой. — И куда в тебя столько лезет? — стонет он едва слышно, выуживая из кармана целую жменю завёрнутых в шуршащие обвёртки леденцов.       — В резерв, — пожимает плечами Нэрисса, посмеиваясь. — А ты как думал? Темные вширь не растут! Давай сюда, а то вы все уже поесть успели, а я только нюхаю, как помешанная на диетах институтка.       — Значит, пошли пожрем, — закинув очередной вишнёвый леденец в рот и закурив, безмятежно предлагает Салазар, махая рукой в сторону костра. — Чего сидеть и вздыхать? Да и тут уже все готово. А если и нет, горячее сырым все равно не бывает.       — Как хорошо, что академию ты закончил, Зар, — вздыхает она, закатывая глаза и тихо посмеиваясь. — Иначе настучал бы тебе Сокар по голове черпаком за такие высказывания.       — Слушай, в тот раз он сам виноват был, а сырое мы все по итогу жевали, так что без претензий, — широко улыбаясь, отбривает он, подхватывая под локоток.       Нэри только и успевает, что махнуть рукой шагающему к кухне Ортаку, чтобы присмотрел за мясом без нее, как настырный темный, определенно вознамерившийся накормить во что бы то ни стало, споро утаскивает к ярко полыхающему костру на шум голосов и звуки смеха.

***

      — Убери свои вонючие конечности с моих колен, смертник!       Разъярённый рык Райзы сопровождается громким басовитым хохотом и хлопками. Костёр вспыхивает сильнее, когда Авеар швыряет в него бутылку с остатками огневодки. Оборотницу утешающе похлопывают по плечам с двух сторон Гарлад и Дрэй, и она снова воззряется на развалившегося поперёк брёвна и сидящего на нем Лориана, покачивающего залапанной жирными пальцами темной бутылью с вином.       — Слушай, я тебя даже жрать не буду, светлые ушастые в принципе невкусные, да и мяса на вас мало, — склонившись к эльфу, угрожающе шипит она. — Я тебя просто в костёр под парализующим плетением засуну и буду радостно смотреть, как ты горишь….       На угрозы Лориан отвечает расслабленной улыбкой. Протянув руку под громкое фырканье заплетающей ему сотую косичку Дэйры, подхватывает короткие пряди волос волчицы, медленно наматывая на палец и глядя на нее слишком уж томно. Ортак, косясь на все это веселье, меланхолично передаёт капающие жиром шампуры с мясом, Ворлак подносит широкие глиняные тарелки с колбасками. Нэрисса только вздыхает, с неконтролируемой уже улыбкой подглядывая на все это со стороны — пара бутылок вина, приговорённых за полтора часа, дают о себе знать.       — Не ярись, прекрасная… — снова томно подает голос Лориан. — Позволь мне, ничтожному ценителю дивной красоты и хищности, прикоснуться…       Продолжение фразы, с жадностью ожидаемое, кажется, всеми, таки остается неизвестным: психанувшая Райза просто сталкивает Лориана с колен. Дэйра, крепко вцепившаяся в его волосы, выпускает их не сразу, и всем остаётся любоваться на взвившийся искры костра, из-за ввалившегося в него тела, и негромкую, но очень колоритную ругань сынов Вечного леса.       — Да отправьте его уже спать, — фыркает беззлобно Грейт, отхлёбывая из поданной Гарладом кружки. — Если уж у нашего блаженного жутика начался словесно восхвалительный понос, дальше он не участник.       — Позволь оспорить, темная сестра! — патетично восклицает несчастный, выкатываясь из костра и сбивая ладонями пробегающие по огнеупорному охотничьему костюму искры. — Соревнование по метанию ножей и стрельбе из лука еще не завершено! А я еще не посвятил серенаду…       Фраза снова остается неоконченной: проходящий мимо Ортак просто всовывает разошедшемуся на романтически-пафосном поприще погорельцу кусок мяса в рот, заставляя умолкнуть. Мигом вскочивший Лориан возмущённо смотрит вслед расслабленно топающему в сторону кухни орку, мрачно сплёвывает в огонь жирный кусок рварова мяса и, поправив волосы, уверенно направляется обратно к Райзе. Та, закатив глаза и крепко сжав кулаки, шумно выдыхает, поднимаясь.       — Предлагаю состязание, — сквозь зубы выдавливает она, вроде как обращаясь ко всем, но глядит при этом на неудачного поклонника.       — Будем соревноваться в лучшем исполнении серенад? — сладко протягивает эльф в ответ.       Но приближаться не спешит — видимо, мозги еще немного соображают, а инстинкт самосохранения таки теплится.       — По рукопашному бою, — с угрожающим оскалом отвечает оборотница, подманивая ушастого пальцем.       Авеар снова свистит, Гарлад и Зар подбадривают воинственными выкриками. Напяливший боевой шлем Ортак, бесстрашно и нисколько не боясь за содержимое собственной черепной коробки, громко стучит в него обухом боевого топора. А Дэйра, пододвинувшись к Нэриссе и склонившись к ее плечу, тихо шепчет:       — Точно в койку уложит. Либо он ее, либо она его.       — Лишь бы не в больничную, — посмеивается Нэри в ответ, салютуя поднявшему кружку Зару, и снова отхлёбывает вина. — Остальное, знаешь ли, на их усмотрение.       И таки давится, потому что не выдержавшая романтического настоя некоторых ушастых Райза просто подсекает безвольного в своем порыве и опьянении Лориана и, повалив на лёд, преспокойно седлает, накрывая его рот рукой.       — Тишина, ну наконец-то! — облегченно выдыхает она, протягивая руку за бутылкой, и уважительно глянувший на нее Кастиан безмолвно подает требуемое.       — Но идея с серенадами хороша, — чуть отодвинувшись от Райзы, проговаривает-таки вампир, склоняясь к лежащей за бревном сумке. — У меня даже аккомпанемент есть, я кристалл прихватил.       Громкое согласное мычание Лориана оборотница душит практически на корню, пересаживаясь с живота страдальца на грудь. И смотрит очень выразительно. Наступившая тишина таки намекает на пикантность позы, но, кажется, саму Райзу это нисколько не смущает — она просто отхлёбывает вина из бутыли и, поёрзав, устраивается на импровизированном сидении удобнее.       — Кажется, наша прекрасная намекает на более горячий конкурс, — поигрывает бровями Гарлад, многозначительно глядя на компрометирующие положение тел эльфа и оборотницы.       — Для таких конкурсов градус низковат, — сквозь громкое, горластое ржание мужской половины выкрикивает Дрэй. — Поэтому сначала серенады: во-первых, большинство за, во-вторых, нужно-таки размять главный инструмент!       На этот раз очередь ржать переходит девичьей части коллектива. Дэйра и Ри громко комментируют сомнительный уровень навыков присутствующих. Райза, со смехом сползающая все ближе к многострадальной шее эльфа, давится вином. А Нэрисса, как бы того ни игнорировала, ощущает на себе тяжелый, будто бы выжидающий взгляд, понимая, кому он принадлежит. И не обманывается, встречаясь с сиреневатыми радужками мерцающих в темноте глаз. «Это может плохо кончиться», — думает она, когда Кастиан активирует музыкальный артефакт, и парни начинают пока в разнобой напевать первые похабные частушки. Желание проветриться одолевает все сильнее, а связь, тянущая куда-то в сторону лагеря противника, все отчётливее вибрирует. Да и вопросы задать очень хочется, этого отрицать она не может.       Прикрывающий вечный лёд снег весело поскрипывает под ногами. Горячее вино со специями гулко и многозначительно булькает внутри, выпитое на голодный и девственно пустой желудок — закуска подоспела несколько позже для подневольных сотрудников кухни. Нэри, шагая по медленно подрастающему ввысь лабиринту, вымахавшему уже выше ее макушки, едва ли не насвистывает, ощущая, как внутри, лопаясь пузырьками, греет совершенно неожиданная по силе радость. Смех, выкрики и напевы, перемежающиеся грохотом хлопушек, долетают даже сюда. Только завтра лабиринт, напитавшись силой гостей пустоши, полностью закроется, перестав пропускать звуки и магию снаружи. А сейчас еще полупрозрачные ледяные стены расцвечиваются прытко скачущими бликами костров, будто праздничными огоньками, тепло оранжевыми, весёлыми, только добавляя атмосфере какой-то волшебной праздничной беззаботности. Друзья, в основном мужская часть коллектива, басовито заводят один из святочных гимнов, исполнявшихся в академии, дополняя строки переделанными и не слишком приличными вариациями, и Нэрисса негромко посмеивается, вполголоса подпревая явно хорошо набравшемуся Авеару, ведущему главную партию.       — А вы определенно знаете толк в развлечениях, — замечает с весёлой задумчивостью голос позади.       Нэрисса плавно, чтобы не пошатнуться, оборачивается, с улыбкой глядя на бесшумно подкравшегося магистра Смерти.       Он смотрит как-то слишком уж внимательно. Нэрисса приподнимает вопросительно брови, чувствуя, как губы растягиваются в какой-то слишком уж предвкушающе-весёлой улыбке. Связи она умышленно не касается, но даже так, удерживая дистанцию и ментально, и физически, понимает, что вино греет не ее одну, и сам магистр тоже неплохо поддал горячительного. Впрочем, праздник в его лагере проходит много спокойнее и не так шумно, как в их, но сомнений в количестве выпивки нет — ярко поблёскивающие в светлой благодаря белизне снега ночи глаза Рэна выдают его с головой.       — Определенно, — улыбается Нэри и, не сдержавшись, негромко посмеивается. — Опыт штука такая, а привычка вообще вторая натура, — разводит руками она, делая пару шагов вперед.       Даррэн сокращает расстояние уверенней: просто преодолевает разделяющие их метры неторопливым скользящим шагом, замирая в полуметре. Медленно склоняется, пронзительно тепло глядя с высоты всего роста, и, протянув руку, мягко заправляет вылезшие из ее растрепавшейся косы прядки, нежно скользя пальцами по щеке.       — Я рад, что у тебя есть такие друзья, радость моя, — тихо проговаривает он, улыбаясь чуть шире.       Долго смотрит в ее глаза, будто пытается найти что-то, и Нэри, с насмешливо-вопросительный улыбкой замерев, не совсем понимает, в чем причина таких заявлений.       — Именно поэтому ты решил нагрянуть и проконтролировать? Или тоже поразвлечься захотелось? — лукаво спрашивает она, не в силах сдержать растягивающий губы улыбки. Видит, как Эллохар улыбается в ответ, и проговаривает, добавив в тон побольше подозрительных ноток: — Это, знаешь ли, мало того, что гиперопека и подсознательное, а может, и вполне сознательное желание контролировать каждый мой шаг, но еще и ревностью попахивает дурно….       На это Даррэн только фыркает едва слышно — Нэри, несмотря на обличительные обвинения, выглядит настолько весёлой и расслабленной, по-настоящему расслабленной, что руки сами тянутся обхватить ее за талию. Хмель ударяет в голову, ее настроение, передающееся по связи и явно влияющее на него больше привычного, благодаря выпитому, щекочет внутри приятным теплом. Магистр, обхватив ее талию руками, просто притягивает Нэри к себе, утыкаясь носом в растрёпанный макушку и расплываясь в широкой довольной улыбке.       — И снова претензии, Нэрюш, — тихо посмеивается он, проскальзывая ладонями по плотной коже ее костюма, ощущает, как она сама крепче прижимается, льнет к нему, ища опору. — И самое возмутительное, — добавляет он с тонкими нотками веселого возмущения, — никакой ревности!       — А есть повод? — отклонившись и заглянув ему в лицо, вскидывает бровь Нэри.       Она усмехается, покачивая головой, прикрывает глаза, чувствуя, как начинает кружиться то ли от выпитого, то ли от его более чем близкого присутствия голова. Утыкается носом в грудь под ключицей, втягивая тёплый флёр сандала и кедра.        — Я вот сомневаюсь, но ты всегда можешь развеять мои сомнения…. И если ждёшь, что я пойду драть волосы своему деловому партнёру в лице Аматиссы, то я тебя разочарую, — чуть теряя нить размышлений, проговаривает Нэрисса. — Мне позволено узнать причины твоего здесь появления или я пойду пить и веселиться дальше? — спрашивает, шёпотом согревая кожу его шеи, губами улавливая, как быстрее начинает отбивать ритм жилка под кожей.       — Я не могу просто хотеть провести с тобой время вне унылых стен дворца? — так же интимно тихо спрашивает магистр Смерти, касаясь губами ее волос.       Нэри невольно расплывается в улыбке, прижимаясь к тёплому сильному телу крепче и прикрывая глаза.       — Можешь, — не спорит с его заявлением она. — Но ты, если опираться на личный и весьма немалый опыт, любишь объединять приятное с полезным… Поэтому я повторю свой вопрос: почему ты здесь, Рэн? Честно.       На этот раз она собирается и все же отстраняется немного, заглядывая ему в лицо. Эллохар едва заметно нахмуривается, снова разглядывая ее лицо, долго всматривается в глаза, незаметно становясь серьёзным, избавляется от весёлой улыбки и проговаривает тихо, снова притягивая к себе и сжимая ладони на талии чуть крепче:       — Версия с академией подтвердилась.       Нэри, сосредоточенно вслушиваясь в его слова, перестаёт улыбаться.        — Мне жаль, радость моя, но все участвующие в расследовании сходятся в том, что Блэк мог взять в оборот кого-то из твоих друзей — информации о твоём круге общения у него предостаточно. Он вполне мог повлиять на кого-то, но я здесь не только по этой причине.       — Понимаю, — тихо проговаривает Нэри, чувствуя, как морозной позёмкой пробегает вдоль позвоночника дрожь, и кивает согласно, позволяя снова прижать себя крепче.       Что же, это вполне ожидаемо, учитывая то, что Рэну и Риану удалось-таки увязать Блэка с атакой на академию. Вот только настроения это не прибавляет, и теперь она мысленно перебирает каждый момент встречи с друзьями, которую так ждала, раскладывая посекундно и анализируя каждый вздох и взгляд. И все, абсолютно все начинает казаться подозрительным.       — Не думай об этом, хорошо? — просит магистр Смерти, успокаивающе поглаживая большой тёплой ладонью по спине. — Просто развлекайся, отдыхай. Это только предположение, не больше, но мы не могли его не проверить.       — Ты серьезно сейчас просишь меня идти и как ни в чем не бывало развлекаться дальше? — снова отстраняется Нэрисса, заглядывая в серые радужки, бликами отражающие огоньки на стенах лабиринта. — Как ты себе это представляешь? Это мои друзья, Рэн. Я не смогу спокойно веселиться дальше, зная, что кто-то из них может быть под влиянием паразита Блэка.       Даррэн только вздыхает в ответ — такая реакция закономерна и вполне ожидаема. Но что ответить в эту минуту он просто не знает. Понимает ее переживания, беспокоится сам, иначе не был бы здесь, не отвлекал от встречи с друзьями, которую Нэри так сильно ждала. И поделать ничего не может. Дергает уголком губ в попытке успокаивающе улыбнуться, крепче сжимает руки на талии, чувствуя, как она напряжена, и произносит негромко, видя, как сильнее пролегает хмурая складочка между ее бровей:       — И, конечно, ты не сможешь сидеть на месте, не проверив каждого, — понимающе склоняет голову магистр Смерти. Касается тёплого лба губами, растягивая касание на ничтожные мгновения, ускользающие слишком быстро, и добавляет еле слышно: — Просто будь осторожней, хорошо? Проверь, если хочешь, и помни — я рядом. Вот только я не уверен, что Блэк не подстраховался на случай твоих попыток проверить второй круг, Нэрюш.       Его просьба, именно просьба, не приказ, не брошенное вскользь приведение к сведению, удивляет, недоверчивым теплом расползаясь внутри. Она бы и так проверила, но то, что Рэн не просто начинает доверять в таких случаях, а верит в нее, в то, что она справится, в ее силу — подкупает. И подкупает много сильнее, чем кажется на первый взгляд.       — Хорошо, — прикрыв глаза, тихо отзывается Нэрисса, не сильно-то и желая разрывать прикосновение.       В его руках удивительно тепло, а еще спокойно и хорошо настолько, что возвращаться совсем не хочется. Лучше просто стоять вот так, посреди растущего лабиринта, делиться этим теплом, общим, разделённым на двоих, и не думать, стараться не думать о том, что кто-то из тех, кто стал близким за десять лет обучения, кого она может назвать семьей, стал плешкой в руках повернувнегося на жажде силы и власти безумца.       — Иди, прелесть моя, — в голосе Эллохара слышится слабая улыбка, и он мягко отстраняется, так и не размыкая рук. — Тебя уже, наверное, потеряли.       — Да, — бездумно кивает Нэри, вздыхая.       Встречается с его глазами, когда он снова склоняет голову, и первой привстает на носочки, касаясь губами уголка рта. Ловит резкий выдох, чувствует, как его губы дергаются в улыбке, и прижимается крепче, когда руки стискивают сильнее, привлекая ближе. Тёплый, невыносимо неторопливый поцелуй с терпим привкусом трав и специй и ароматом вина обжигает губы, вырывает тихий стон из груди, и магистр Смерти почти сразу выпускает, отступая на шаг.       — Иди, иначе не уверен, что отпущу, — с улыбкой проговаривает он тихо, и Нэрисса не удерживается от растягивающий губы усмешки.       Волшебные пузырьки внутри снова ощущаются ярче, с неслышными хлопками взрываются внутри, ударяя в голову.       Отступая обратно в сторону лагеря, Нэри пытается не оглядываться. Срабатывает самоубеждение ровно до поворота, у которого она невольно замедляется, таки поворачивая голову. И с улыбкой замирает, глядя через плечо, заставая сурового магистра Смерти ровно в такой же позе в противоположном конце длинного ледяного коридора. И можно было бы с головой окунуться в романтику момента, воспеваемую в каждом втором бульварном романчике, если бы не напряжение, гудящее внутри и угадывающееся в нарочито расслабленной позе Даррэна. Он не отступает за поворот, словно ждёт, что Нэрисса сделает это первой, и она, вздохнув, таки уходит в ответвление коридора, вслушиваясь во взрывы смеха и неприличные напевы, только набирающие обороты.       Специально не торопится, идет медленно, снова и снова прокручивая в голове события бесконечно долгих вечера и ночи, пытаясь предположить, кого же именно мог взять в оборот неведомый родственничек, но выводов делать не торопится. Если Рэн прав, и Блэк таки позаботился о безопасности своего паразита, что наиболее вероятно, то увидеть и почувствовать она все равно ничего не сможет — увы, практического опыта в создании паразитов у нее слишком мало. Но и выяснять после, когда непоправимое уже случится, совсем не хочется.       Только выйдя из лабиринта и приблизившись к ярко полыхающему костру, Нэри с усмешкой понимает, что конкурс серенад, на деле начавшийся и продолжающийся неприличными по содержанию частушками, таки повернул куда-то не туда. Ибо раздевание в списке заданий явно не значилось. Но лордов сокомандников это, похоже, ни капли не смущает: конкурсанты, медленно обнажаясь под мало подходящую для подобного задорную музыку, продолжают голосить что-то про дочь рыбака и сына козла, хлеща вино и огневодку прямо из бутылок и при этом подзуживая друг друга. Слава Бездне, судя по реакции присутствующих здесь дам, пикантная, но весьма сомнительная услада для глаз подходит к концу.       — Насвиданькалась? — лукаво сверкает глазами Дэйра, когда Нэри присаживается на бревно, и, подав ей кружку с горячи вином, вздыхает. — Я, знаешь ли, даже завидую немного. Моего наречённого на совет домена угнали силком, а твой вон, рядом, руку протяни, — и махнув бутылью в сторону изгаляющихся во всю лордов, хмыкает оценивающе: — Как тебе развлечение?       Еще раз пристально оглядев честную компанию, не включающую почему-то только Ортака и Ворлака, перекидывающихся картами у кухни, Нэри ненадолго призадумывается и, поймав еще один взгляд Дрэя, отводит глаза. Его поведение слишком уж напоминает провокацию, поддаваться на которую не стоит. И не хочется. И ради дружбы, и ради тех чувств, что они оба испытывают, и испытывают не друг к другу.       — Забавно, но излишне, — подводит вердикт она, отхлёбывая вино из кружки.       Ядреная смесь специй перебивает вкус поцелуя на губах, и очень хочется вернуться за добавкой. Вот только осознание того, что продолжения эти поцелуи не получат, сколь долгими и восхитительными бы ни были, слегка отрезвляет. Но надежда, тлеющая теплым угольком в груди, таять не спешит.       — Соглашусь, — кивает подсевшая с другой стороны Ри. — Да и вообще, спать пора. Как мы завтра зачаровывать лабиринт будем, если наши воинственные мужи уже сейчас переквалифицировалась в бордельных мальчиков?       — Грех не воспользоваться, — пожимает плечами сидящая в сугробе и меланхолично потягивающая настойку Райза. Стоически встретив три недоуменных взгляда, она пожимает плечами и добавляет, разводя руками: — Ну а почему нет? Я леди свободная, замуж не собирающаяся, а вы тут сами разбирайтесь.       Выразительно поманив пальцем греющегося у костра в перерыве между страстными плясками и песнями Лориана, она расталкивает слабую на желудок Лиэн. Подхватывает ее под руку, поднимая с бревна, и первой направляется в сторону палаток. Пошатываясь, огибает костёр, весело выдыхающий в темное небо искры, отдёргивает полог, выталкивает в слабо подсвеченное нутро временного жилища не вяжущую лыка эльфийку и, обернувшись, приглашающе подмигивает Лориану.       Тот, мигом сообразив суть посыла, широко улыбается и, отрицательно качнув головой, указывает в сторону своей палатки. Скупо кивнувшая на это оборотница подхватывает рухнувшую кулём под ноги сотоварку по грядущему похмелью и скрывается за пологом, а стоящий у костра эльф мечтательно вздыхает, вдохновенно прикрывает глаза.       — Ну хоть кому-то сегодня светит, — протягивает Дэйра, тяжело поднимаясь с брёвна. — Оставим лордов в их узком теплом кругу, им и без нас вроде неплохо. Да и новый опыт — это всегда интересно, — издевательски томным взглядом окинув парней, она подхватывает под руку не особо сопротивляющуюся Ри и оборачивается к Нэриссе. — Идём, смотреть тут все равно не на что, даже если они заинтересуются друг другом в порядке исключения.       Предположение подруги кажется забавным, и Нэрисса даже оглядывает парней, оценивая, кого и с кем могла бы представить в компрометирующей честь и достоинство позе. А после, весело фыркнув салютующему бутылкой Гарладу, поднимается и направляется за девушками в сторону палатки.       — Да здравствуют скрипучие койки и сквозняки, — проговаривает Нэри негромко, когда полог за спиной опадает. Ей вторят синхронные вздохи вампирши и дроу, уже начавших сложное дело избавления от охотничьих костюмов.

***

      Ящер резко хлопает крыльями, снижаясь, но руки, крепко стиснувшие талию, так и не разжимаются, даже когда гартах, ударившись лапами, чуть приседает, давая спешиться. Звон бутылок на фоне, уже почти стихший, заставляет оглядеться, и Нэрисса тихо покашливает, привлекая внимание слишком часто и поверхностно дышащего в ухо Азарона:       — Дрэй, мы прилетели вообще-то.       Руки, дрогнув вместе с их обладателем, чуть разжимаются, словно бы он подумывает пришпорить-таки гартаха и улететь, а после все же разжимаются. Новый выдох, еще более подозрительный, чем несколько десятков предыдущих, обжигает ухо и щеку, и Нэри отстраняется, а Дрэй все же разводит руки. Несмотря на то, что сели они в отдалении от обоих стоянок, взгляды, вопросительные, выжидающие и даже недовольные в количестве одной штуки, она ощущает на себе с восхитительной отчётливостью.       — Знаю, — запоздало отзывается он, спрыгивая с ящера первым.       Смотрит коротко, как-то слишком странно, от этого взгляда сердце невольно запинается, болезненно, сожалеюще сжимаясь, и Нэри старается игнорировать то, что чувствует, не замечать, чтобы не сделать хуже. Ответить нечего, и она отводит глаза, а неприятная, ощутимо тяжелая из-за недосказанности тишина тянется липкой патокой.       — О, бухло подвезли!       Подошедший Зар пусть и шатается, но смотрит при этом очень внимательно: пронзительный лёд зелёных глаз, кажется, отслеживает каждый миллиметр пространства, каждый взгляд, каждое неловкое движение. Он подходит к гартаху и стоящему рядом Дрэю неспешно, поддерживая видимость нетрезвости, но Нэри отчего-то знает — видимо, опыт подсказывает — что друг не так пьян, как хочет показать, да и явился неспроста. «Понимает», — решает Нэри, прикрывая глаза. И облегченно выдыхает, когда Файлор чуть сдвигает плечом побратима, подавая руку. Спрыгивать в объятия Зара много проще и безопаснее, и она едва не выдыхает полное искренней благодарности «Спасибо», но вовремя затыкается, чувствуя еще один взгляд, точно устремлённый меж лопаток. Тишина, еще более неловкая, длится всего пару мгновений, в которые Салазар слишком уж проницательно смотрит в ее лицо, а потом проговаривает весело, нетрезво растягивая гласные:       — Девчонки там прыгать в источник собрались, только тебя и ждут. Просили вина захватить и огневодки бутылку, чтобы нескучно было. А нас не пригласили.       — А вам и не надо, источников на всех хватит, — чуть нервно улыбается Нэри, поводя плечом.       Понимающе хмыкнувший Зар тут же отстегивает один из мешков, предварительно оценив наполненность и ассортимент всех имеющихся, и подаёт его Нэри, чуть придерживая за запястье. Снова смотрит в глаза, на этот раз предупреждающе, едва заметно дергает головой, указывая в сторону лагеря противника, и ей только остается прикрыть глаза, соглашаясь. «Это все просто алкоголь, уединение и совместное прошлое», — устало думает она, выдыхая.       — Но это не значит, что мы не будем подсматривать!       Бросает вслед Салазар весело, и Нэрисса, натянуто рассмеявшись, устремляется к ярко полыхающему лагерному костру. Не слышит, о чем говорят двое оставшихся за спиной, но знает, что говорят точно. И приблизительно может угадать, какие именно реплики звучат. Но думать об этом не хочет. Очень не хочет. «Все потом, если будет о чем думать», — уверяет она себя оптимистично.       — Что, прилетели уже? — громко интересуется Ворлак, подкидывая поленья в кухонную печь, на которой томится источающее восхитительный аромат жаркое.       — Да, иди забирай поклажу, — махнув рукой в сторону стоянки ящеров, Нэрисса отводит в строну полог палатки и, нырнув в полыхающее жаром тепло, скидывает экспроприированную сумку со спиртным на пол.       Так хочется упасть на узкую скрипучую койку, прикрытую колючим шерстяным одеялом, и просто подумать о странном поведении Дрэя, удивляющем, но почему-то ровно настолько же очевидным. Однако, видимо, не суждено — Ри сидит на толстенном, защищающем от промерзания ковре у печи с обратной ее стороны, за еще одним пологом, отделяющим предбанник от спальной части. Дэйра, судя по шороху в углу, уже избавляется от костюма, чтобы отправиться на источники, а после и вовсе выглядывает, вопросительно приподнимая брови.       — Что, уже прилетели?       — И не без происшествий, как я погляжу… — добавляет тихо явно заметившая выражение ее лица Ри. Она совершенно точно догадывается о причинах, но молчит, понимая, что сейчас это обсуждать не стоит. — Переодевайся или раздевайся, так уж точнее будет. Будем сигать сверху, так постановила Райза, — поясняет она, когда Нэри приподнимает вопросительно брови.       — Однако затейница мой прелестный секретарь, — выдыхает удивленно Нэрисса, подходя к собственной койке. — Незаменимый кадр, воистину незаменимый… — уже более восхищённо протягивает она, прикрывая глаза, и только усмехается криво, когда Ри возмущённо восклицает, поднимаясь с ковра.       — А как же я? Или меня вычеркнули из списка фавориток?       — Теперь в почёте фавориты, дорогая, — посмеивается, лукаво сверкая глазами из-за полога Дэйра. — У них есть чем удивить. Размером, например…       — Размер — не главное, — насупившись, обиженно проговаривает Грейт, расстёгивая ремни верхней части костюма. — Главное, умение применить этот размер, а то что это? всунул, подёргал, высунул?.. Скукота. Другие таланты оценивать надо, мануальные техники к примеру, владение языком… — многозначительно увещевает Ри.       Нэри только посмеивается, улавливая чувственно-мечтательные нотки в голосе подруги.       — Теперь будешь удивлять всем перечисленным лорда Алсэра, — не удерживается от комментария она и различает негромкий смешок вампирши, вышедшей из-за полога.       — Разрешаешь? — максимально серьезно уточняет дроу.       Нэрисса не может не провернуться. Ловит долгий взгляд глаз, чувствуя, как губы изгибаются в коварной усмешке, и кивает.       — Разве я могу запретить?       — Ты многое можешь, госпожа префект, — с нарочито чувственным придыханием тянет Дэйра, изображая, как опускается на колени, специально покачивая тяжёлой большой грудью, а Ри прожигает ее картинно ревнивым взглядом.       — Мне взять с собой плетку? — приподнимает брови Нэрисса, растягивая губы в оскале.       Присевшая рядом с вампиршей в позу покорности дроу только осматривает восхищённо-раболепным взглядом, и Нэри фыркает, закатывая глаза. Склоняется к сумке, вытаскивая из нее девятихвостку с крайне полезными узелками на хвостах, показательно взвешивает на ладони. Дэйра, томно облизав губы, спрашивает издевательски робко:       — А что-нибудь еще в арсенале имеется? Ну, ург там…       — Орочий? — насмешливо предлагает Нэрисса. — За этим к Ортаку, но он вряд ли согласится: во-первых, вампирши его не привлекают, во-вторых, твой жених не то препятствие, на которое он согласен, детка.       Расстроенно вздохнувшая вампирша склоняет голову, Ри начинает позорно ржать, а Нэри, улыбнувшись, добавляет:        — Попроси у Авеара сучок тебе по размеру остругать, он точно не откажет…       — Фу, мерзость какая, — не соглашается с ней Дэйра, поднимаясь. — Слишком жёсткий, да и по температуре никакой… Не хочу сучок. На сук бы еще согласилась, а так…       — Сучище ей подавай! Зажралась! — со смехом восклицает Ри, поднимаясь следом и ловко выбираясь из костюма. Так и оставляет его на ковре, проходя к постели и сдёргивая с натянутого шнура заранее заготовленную простыню.       — Заканчиваем шуточки, леди, иначе сопровождающие нас лорды могут не понять юмора и решат присоединиться, — заканчивает Нэри шуточную пятиминутку эротизма, отбрасывая плеть на кровать.       И улыбается. Насмешливо, многозначительно, чувствуя, как незаметно, но очень ощутимо для нее самой, подмигивает знакомой магией следилка в изголовье кровати. Не пытается угадать, что подумает Рэн, увидев такое, но знает точно: магистра Смерти это определенно позабавит. И вопросов прибавит, конечно же, но ответы она обязательно найдёт.       Последующие сборы не занимают много времени, учитывая, что мужская часть их дружного коллектива, громко бряцая бутылками со спиртным и хохоча во все глотки по количеству, собственно, этих самых представителей, отбывает из лагеря получасом ранее. Замотавшись в простыню и подвязав ее, Нэри первой выходит из палатки на улицу и блаженно прикрывает глаза, прислушиваясь, как похрустывает под босыми ногами снег. В первую секунду холод обжигает стопы, и она скорее переступает, покачиваясь с пятки на носок, чтобы привыкнуть к температуре. А потом и вовсе отходит в сторону, слыша, как отдёргивают девчонки за спиной внутренний полог, торопясь выйти наружу. И видит размеренно плывущую как ни в чем не бывало к их палатке Райзу и плетущуюся на за ней и вздрагивающую от порывов ветра Лиэн, замотавшуюся в простыню по самые уши.       — Готовы? — по-военному сурово вопрошает оборотница, останавливаясь у костра и протягивая к нему сначала одну, а после и вторую босую ступню.       — Готовы, куда ж мы денемся, — откликается, запахнув плотнее покров палатки, Ри, и подпнув под зад замешкавшуюся и поправляющую простынный наряд Дэйру под округлый зад. — Вот, думали устроить интимный вечер само и взаимоудовлетворения, но Нэри не оценила.       — Помню я ваши вечера, — тихо бормочет Лиэн, закатывая глаза. — Голова гудела трое суток, а язык и губы болели неделю, — припоминает она, шипя, но недовольной не выглядит абсолютно.       — И что, думали справляться чисто женским обществом? — удивляется Райза, принимая из рук Дэйры сумки с выпивкой, соединённой для прочей верности ремнём. — При наличии стольких выдающихся наружностью мужских особей?       — Да они, кроме как засунуть, и не умеют ничего, — фыркает Ри негромко, первой ступая на протоптанную дорожку.       — А тебе и жаловаться нечего, стоит только в соседний лагерь заглянуть, — поддевает ее Нэрисса, ступая следом. — Пойдёмте, а то эти мужланы займут наше место, и будем мы куковать в общей купальне с командой противника.       — Будто ты против… — не остаётся в долгу Грейт, и Нэри, обернувшись, окидывает ее многозначительными взглядом.       — С Эллохаром я предпочитаю проводить время наедине: мы, знаешь ли, не фанаты практик с наблюдателями, — поиграв бровями, интимным шёпотом, но так, что слышит, кажется, вся округа, сообщает она. — Да и ты, вроде, не против была чисто женского междусобойчика… Такое Рэн, при всем желании понаблюдать, не одобрит, так что отдельная купальня единственно возможный вариант.       — Ну, если так… — в тон ей отзывается дроу, приглашающее посверкивая глазами и широко улыбаясь, подбираясь ближе к Нэриссе. — То я, пожалуй, проигнорирую приглашение в соперничий лагерь этой ночью, — жарко шепчет она прямо ей в ухо и добавляет максимально тихо: — Ты впервые при мне назвала магистра Смерти по имени… Это что-то значит, не так ли?       На этот раз вопрос подруги звучит максимально серьезно и заинтересованно, но Нэрисса не спешит с ответом. И в принципе не спешит. Ни с оценкой ситуации, ни с анализом собственных чувств и отношения к Эллохару, зная, что анализ порой только мешает, сбивая с толку.       Подъем приходится совершать молча — ветер так и норовит забить рот снегом и колким льдом, сыплющимся с отвесов скал. Босые ноги скользят даже по снегу, быстро таящему под горячими стопами и превращающемуся в лёд, стоит только ступить вперед. Экстремальный холод совсем не помеха, даже в раздетом виде, благо тренировки в академии были на совесть, поэтому и подниматься не так уж сложно. Единственное — он сопрягается с риском содрать с идущей впереди леди простыню, ибо идти цепочкой, держась друг за друга, много проще, да и безопасней для мероприятия и всех присутствующих. Самые обезопасенные — это, конечно, бутылки: перед подъёмом их зачаровала каждая, но звонкое постукивание, издаваемое при каждом шаге идущей впереди Райзы, все равно вызывает подсознательные опасения на грани тихой алкоголической истерики.       Выдох, синхронный, громкий и неимоверно облегчённый, заставляет задрожать снежный наст в вышине. Нэри, повинуясь страдному инстинкту, с опаской смотрит вверх, а после и на исходящую паром дыру, в которую предстоит сигать без исключения каждой. И выдыхает, когда снег, только-только двинувшийся, замирает, примороженный пробежавшими по нему серебристыми искрами. Раздавшийся следом ехидный смех, сопровождающийся подозрительными похрюкиваниями, не оставляет простора фантазии: Астарикс, даже пребывая в драконистой форме, таки оберегает развлекающих его постояльцев пустоши на собственный издевательский манер.       — Ну что, кто первый? — звучно грюкнув бутылями, уточняет оборотница, возвращая обретающуюся на талии простыню на грудь.       Хмыкнувшая на это Дэйра смотрит абсолютно невинно, настолько, что всем тут же становится ясно, что принудительное обнажение Райзы дело ее загребущих лапок.       — Ну а что я? — удивленно смотрит в ответ вампирша. — Мне же нужно было за что-то держаться, иначе уехали бы мы все обратно с ветерком и точно прибыли бы в лагерь в чем мать родила. Спасибо лучше скажите, — фыркает она надменно, но ржать начинает слишком быстро, и задуманный эффект оказать не получается.       — Сначала раздеться надо, — поучительно заявляет дроу, оглядывая пространство, но снимать с себя простыню не спешит, наоборот — отходит от края, кинув на чёрное жерло и белёсый пар косой взгляд, и требовательно протягивает руку к Нэриссе. — Сигару извольте подать.       — Да, моя госпожа, — с придыханием тянет Нэри.       Она скорее вытаскивает из амулета пачку и даже подкуривает первую, передавая ее высокомерно вскинувшей голову дроу. Подкуривает вторую, расслабленно затягиваясь, но и ее умыкают прямо изо рта, а сладко затянувшаяся Дэйра только посмеивается на ее возмущённый взгляд.        — Ладно, — цедит сквозь зубы Нэрисса, сильнее стискивая губами сладкий фильтр и затягиваясь. Мрачно осматривает Райзу, уже пыхтящую в стороне, и Лиэн, и только после, потоптавших на месте, облегченно вздыхает. — Моя прелесть… — тянет она влюблённо, оглядывая сигару со всех сторон.       — На связи магистр Смерти собственной персоной? — подозрительно уточняет Ри, глядя на нее максимально напряжённо, и Нэри только отмахивается, прикрывая глаза и снова затягиваясь.       — Окстись, окаянная, — выдыхает дым Нэрисса, закатывая глаза. — Я вообще-то на женский междусобойчик рассчитывала, так что поминать мужиков — грешно! Итак, — обернувшись к чернеющему зеву, деловито осведомляется она, — кто ныряет первым?       — Тот, кто еще ни разу не нырял, — легко пожимает плечами Райза.       Хищные взгляды тут же сходятся на эльфийке, и она, посильнее закутавшись в простыню, из которой и так только нос торчит, нервно отступает назад. Взгляды становятся еще более хищными, руки тянут простыню, и отступать бедняжке больше некуда — стоит она уж очень неудачно — и заметив это, она только и успевает, что негромко и жалостливо пискнуть.       — Нет, ну вы серьезно? Холодно же! — взвизгивает тоненько Лиэн, видимо, осознав всю катастрофичность ситуации.       И вроде как пытается добавить что-то еще, но ее уже никто не слушает: ловким пинком Райза сталкивает эльфийку в пышущую жаром дыру, успевая стащить с запнувшейся и ухнувшей вниз фигурки простынь.       В принципе, Нэрисса может понять бедняжку — на высоте просто невероятно холодно, даже ресницы смерзаются и покрываются толстенным слоем инея. Но внизу ждёт восхитительное вознаграждение в виде глубокой чаши с горячей водой из минерального источника, поэтому вопли возмущения сама она считает излишними.       — А выпивку туда кто затащит? — все же спрашивает она.       Нэри оборачивается на расслабленно покуривающую Дэйру и старается не ёжиться — ветерок пусть и приятный, но пробирает вовсю. Так, что будь растительность на интимных местах, ее пришлось бы отбивать ледорубом. Долго и старательно.       Указавшая на себя Райза подцепляет большими пальцами широкий ремень, висящий на плече и удерживающий мешок со связкой бутылок в нем. Звонко побулькивает содержимым, широко и довольно улыбается, подступая к краю следующей, но Ри останавливает оборотницу:       — А не нагреется? Илианское игристое теплым пить… — морщится дроу выразительно.       Теперь все, даже смелая волчица, готовившаяся было прыгнуть в исходящее горячим паром жерло, смотрят на мешок задумчиво.       — Не успеет, — решительно заявляет Нэри, заглядывая в дыру и сквозь белёсые слои пара пытаясь оценить высоту.       В прошлые разы это сделать не удалось: ее либо постигала страшная, но веселая участь Лиэн, либо она была слишком пьяна, чтобы сделать это.        — Ты только вылезай из воды быстрее, чтобы не хлебать теплое потом.       — Простыни оставляем здесь, потом в сугроб нырять будем, — напоминает Райза, и леди, окидывая скалистую площадку несколькими метрами ниже пристальными взглядами, оценивают качество снежного наста.       — И перед парнями голыми телесами щеголять, — вставляет Ри не то чтобы очень недовольно, скорее задумчиво, и Нэри негромко фыркает, уведомляя:       — Уж не думаешь ли ты, что лорды противники не наблюдают за нами каждую секунду? Или ты переодевалась строго под одеялом и в полной темноте? — вскидывает бровь Нэри, напоминая происходившее в палатке получасом ранее, а заметив очевидно странный взгляд Грейт, поясняет: — Еще как следят, я два «глаза» обнаружила, когда из похода за алкоголем вернулась. И да, Ри, наши парни уже видели все и даже больше, кому как не перфекту знать, кто и сколько проторчал у женских раздевалок, подсматривая за происходящим внутри?       — И то верно, — пожимает плечами Дэйра, спокойно относящаяся и к обнаруженным следилкам, и к общественному наблюдательному пункту у академических раздевалок. — У нас у всех все в принципе схожее, ничего нового в виде трёх грудей или большего количества отверстий они не увидели, так чего парится?       — Вот париться мы как раз и отправляемся, — напоминает Райза и снова подступает к краю. Поворачивается, театральным движением руки скидывая простыню и демонстрируя поджарое обнаженное тело. — Встретимся внизу! — выкрикивает она на прощанье, а после легко шагает вниз.       — Безумная-таки моя прелестная леди-секретарь! — снова восхищённо тянет Нэрисса, заглядывая в дыру.       Раздавшийся несколько секунд спустя громкий «плюх», а после догнавшее его «ю-хууу», только радуют, и сама она уже не смотрит на подобный способ погружения так подозрительно. Сигара теплом согревает пальцы, дотлевая и будто бы намекая на то, что быть ей следующей, но Дэйра решает иначе: вальяжно стянув с себя простыню и пару раз подпрыгнув так, что даже у Нэриссы темнеет в глазах от представших так близко красот, она весело взмахивает рукой и без слов, кроме матерных, прыгает следом за оборотницей, оставляя их с Ри наедине.       — А я, между прочим, ревную, — сообщает подруга проникновенно, подходя ближе и пристраиваясь рядом, и Нэрисса даже давится дымом от неожиданности. — Раньше только я была в фаворитках, а теперь и Дэйра не прочь, и Эллохар… обидно, знаешь ли…       Картинно надувшись, Гернерия отворачивается спиной и стаскивает с себя простыню слишком медленно и эротично, позволяя полюбоваться на неторопливо обнажаемое тело, а после, коротко обернувшись, шагает в жерло, откинув длинные волосы за спину, оставляя Нэри замершей в странной задумчивости. Мысль о том, что пора бы и присоединиться, раз уж дамы там развлекаются без нее, приходит спустя пару минут пристального, но бездумного разглядывания темной дыры. Пара шагов, и Нэри любопытно склоняется, снова пытаясь рассмотреть хоть что-то серые клубы пара, и голос, насмешливо прозвучавший в голове «Осторожней, дыхание мое» заставляет улыбнуться. А в следующий миг, который занимает короткий шаг, темнота накрывает с головой и только ветер свистит в ушах.       Вода, поглотив, отпускает не очень быстро, напоминая жидковатое желе: вроде и течёт, но как-то лениво, бурлит потоками только у самого дна, которого Нэрисса касается отмерзшими ступенями, быстро выплывая на поверхность. Широкая чаша с уступами полнится паром, и разглядеть уже вынырнувших и с удобством устроившихся товарок не представляется возможным, приходится грести на ощупь. Молчание, разбавляемое только плеском воды и журчанием невидимого за стеной пара водопада, кажется напряжённым, и причины этого напряжения Нэри понимает только когда подплывает к одному из бортов, пристраиваясь между Ри и Райзой.       — Темной ночи.       Раздавшийся из белесого тумана голос не узнать невозможно, и Нэри, нашарив и стиснув руки подруг, только улыбается ехидно. Что же, этого следовало ожидать, учитывая то, что она чувствовала по связи последние сутки.       — Аматисса.       Губы Нэри сами раздвигаются в оскал. Не жёсткий и не ревнивый уж точно — этого хватает в сюрреалистичных романчиках для юных безголовых дев. Дело, работа, контракты — все это много важнее в конечном итоге.        — И тебе ужасающего вечера. Лорды зажали обнаженного тела и сослали к нам, наслаждаться женскими прелестями?       Раздавшийся из-за завесы пара низкий грудной смешок только веселит — сейчас леди точно скажет что-то очень провокационное и однозначно весёлое, что определенно снизит градус напряжения присутствующих здесь с ее стороны леди. И Нэрисса не обманывается в собственных ожиданиях.       — Тебе ли не знать, прелесть моя, — с отчётливо слышащимся смехом в интонациях начинает леди демоница, — что меня одинаково радуют как мужские тела, так и женские? Кстати, об этом… — добавляет она пару напряжённых секунд спустя, — Не намекнёшь, почему наш принц задавал мне такие любопытные вопросы по части нашего сотрудничества?       Хмыканье, раздавшееся как минимум с двух сторон и прозвучавшее определенно в три осведомлённые глотки, только забавляет Нэриссу. Взяв театральную паузу скорее чтобы поразвлечь своих подруг, нежели чтобы заставить ждать Аматиссу, она лениво закуривает и только после отзывается негромко, сдерживая смешок:       — Это все неуёмная фантазия его Смертейшества, что я могу с ней сделать? Иногда мужские фантазии такие ммм… — не находится с определением Нэри, и Аматисса негромко смеётся во ответ.       — О да, я тоже определения не подобрала за столько-то лет, — признается она, и негромкое булькание алкоголя в бутыли раздаётся чётче. — Не беспокойтесь, леди — я умею хранить чужие тайны, совсем не прочь поразвлечься и способна держать язык за зубами, иначе ваша подруга не взяла бы меня в партнёры спустя столько лет ожидания. Моего ожидания, уточню, — с улыбкой, звучащей в голосе, проговаривает Аматисса. — Поэтому предлагаю восполнить жидкое пламя, текущее в наших жилах, и немного расслабиться, чтобы разговор шёл проще. Угощайтесь.       Изящное мановение тонкой смуглой ладони, и белесое марево медленно истаивает, открывая вид на заставленный угощениями каменный бережок. Вопросительный взгляды на себе Нэрисса ощущает сразу, но хоть как-то отвечать не торопится, позволяя подругам сделать собственные выводы.       — Правило «голодный демон — злой демон» работает всегда? — интересуется лениво Нэри, оглядывая предложенное угощение.       — Я постеснялась предложить объединение усилий до вашего появления, — пожимает плечами Аматисса, когда дымка пара окончательно развеивается. — Но почему бы и нет? Хаггар демонстрирует наглядное применение этого правила каждые пару часов, — улыбается демоница, и Нэри понимающе фыркает.       — На то он и полуоборотень, — разводит руками она, с облегчением замечая, как все присутствующие здесь леди понемногу расслабляются. — Обозначу, — начинает Нэрисса чуть громче, — леди Аматисса…       — Тисса, моя дорогая, — прерывает ее с улыбкой демоница.       — Вряд ли это понравится Эллохару, — весело сообщает Нэри. — Так вот, леди — мой партнёр, очень перспективный и полезный, так что расслабляемся и наслаждаемся отдыхом. И да, — добавляет она, — раз уж она не выдала нашего плодотворного сотрудничества его Смертейшеству, то, поверьте, все услышанное и произошедшее здесь не выйдет за пределы купальни.       — Вообще все, — многозначительно дополняет слова Нэриссы Аматисса, прикрывая глаза. — Я даже готова поучаствовать, если что, — улыбается демоница, и Нэри тихо посмеивается ошарашенным лицам подруг. — Я в принципе за любое начинание, кроме голодовки, как гастрономической, так и сексуальной, разумеется.       — Затащить в партнёрство бывшую своего мужика, это сильно, префект, — весело, но при этом не сбавляя шока, проговаривает Райза, вызывая нервный смех у половины присутствующих. — И я даже могу понять извращённую логику сего, но…       — Бывшую любовницу, расставим приоритеты правильно, леди Райза, — посмеивается благодушно Аматисса. — Одно дело чувства, и совсем другое — физическое удовольствие. Когда в жизнь огненного лорда появляется первое, второе не имеет смысла с любой женщиной, кроме возлюбленной — это аксиома. Темные, будь то демоны или же лорды, просто физически не могут лечь в постель с другой женщиной. В том и разница желания и чувства.       Слова леди очевидно вызывают движение мыслей в головах всех присутствующих, и особенно у Ри — это Нэри замечает мгновенно и по выражению лица, и по тому, как замирает подруга, прижавшаяся к ее плечу. «Пусть подумает», — с легким ехидством мысленно решает Нэрисса, — «Ей это особенно полезно в порядке исключения».       — Ладно уж, — проговаривает Дэйра отстранённо, но улыбается вполне приятственно. — Значит, леди, поднимем чарку за упокой обидевших нас недомужчин и обсудим то, то нравится нам в наших нынешних избранниках… например, ноги!       — Ноги… — задумчиво тянет Райза, прикрывая глаза. — Волосатые, Бездна их побери. Эльфийские танцоры в этом смысле идеальны: хоть облизывай с ног до головы, ни единого волоска… — в тоне оборотницы слышится восхищение, граничащее с экстазом, и все хмыкают, поддерживая ее слова.       — Их наличие, в принципе, прекрасно, особенно если ноги две, — максимально серьезно вставляет Нэрисса. — Ибо если сохранны ноги, то сохранно и то, что между ними, а значит, все прекрасно. А волосаты они иль лысы — какая к Тьме разница? Лишь бы были, и было бы то, что между ними.       Смешки, раздавшийся со всех сторон, звучат определенно согласно и в чем-то даже ободряюще, а потому Нэри прикрывает глаза, сползая ниже и запрокидывая голову на каменный бортик. Булькнувшая справа Райза, судя по звуку, топит свой смех в полезной минеральной воде, Ри ржёт исключительно втихую, не позволяя догадаться, делает ли ее лорд депиляцию, а Дэйра открыто ржёт в голосину, впрочем, ничего этим не подтверждая и не опровергая.       — А руки? — снова вдохновенно вещает Дэйра, хлебнув вина. — Так страстно сжимающие, так чувственно ласкающие? Нежели они недостойны сложения баллад и стихов?       — Определенно, особенно когда в удушающем захвате просыпаешься, — насмешливо делится опытом Ри. — И только встать по нужде хочешь, а тебе сразу «Куда?!» грозным таким тоном. Сразу или перехочется, или сделаешь все дела на месте, чисто от страха и неожиданности.       — Подпишусь, — соглашается Райза глубокомысленно. — Чуть не совершила непоправимое две недели назад, так коленом придавил, думала Бездне душу отдам. И зачем так давить, спрашивается? Чтобы я точно в постель надула? К ургу его, к ургу!       — А ягодицы? — снова не менее вдохновенно вставляет Дэйра, изо всех вампирячих сил сдерживая смех. — То, как они поджимаются в процессе, ммм… — тянет она многозначительно, заставляя закатить глаза всех присутствующих. И сама закатывает, но восторженно, само собой.       — Таки пальцами и ногтями в определённые моменты впиваться удобно, — признает с кивком Нэрисса, поднимая бокал.       Райза и Ри салютуют в ответ, поддерживая, к ним присоединяется и Лиэн, с усмешкой прикрывшая глаза.        — Но да, красиво, особенно когда ноги есть в наличии… обе… Лишь бы естественным ковром укрыты не были, хотя, многим нравится немного боли… — глубокомысленно тянет она с задумчивым выражением лица, и теперь хохотом заходится все.        Оглядев всех присутствующих дам непонимающим взглядом, Нэри тяжко вздыхает, обиженно насупившись:        — Вы меня на разврат толкаете, леди. Вот как вы это себе представляете? Подойти мне к принцу Хаоса и попросить по крепкой дружбе зад показать во всех подробностях? Нет? — под многоголосое истеричное бульканье переспрашивает она. — А ведь хочется же, — признается тихо.       Прикрывает лицо рукой и понимает, что сейчас просто подохнет со смеху. «Прости, Рэн, но это правда весело», — даже не касаясь связи, тихо бормочет про себя она, и с удивлением распахнув глаза, ощущает весёлый отклик с той стороны. И многообещающее «хммм» слышится не просто так, в этом Нэрисса уверена.

***

      — Мы еще посидим, — лениво махнув рукой на вопрос Дэйры, Нэри подплывает к естественной нише в стене каменной чаши с горячей водой и укладывает подбородок на сложенные на борту руки.       Не оглядывается, не нарушает молчания, не спрашивает — Ри она вполне может понять, вместе со всеми причинами ее поступков и умалчиванием. Даже больше, чем подруга, возможно, хочет. Раздавшийся за спиной всплеск, легкая волна, горячеватая для охладившейся спины, и дроу устало прислоняется рядом. Напряженно-возмущённый взгляд Нэрисса не видит, но чувствует, а потому только усмехается коротко.       — Уверена, что хочешь оставить все так? — все же не удерживается она, подгоняемая вейлой и вином, плещущимся в желудке. Поворачивает голову, разглядывая задумчивый профиль Гернерии, и продолжает негромко: — Уверена, что все так, как ты говоришь?       — Решила осчастливить окружающих, раз уж у самой все хорошо складывается? — саркастично протягивает Грейт, кидая косой взгляд.       Нэри покачивает головой — объяснять, что для нее это «хорошо» пока не слишком понятно, а оттого тревожно, бессмысленно.       — Нет, Ри, — мягко фыркает Нэрисса и, хлопнув подругу по плечу, подхватывает с дрейфующего рядом подноса бутылку с вином. — Просто самообман очень неприятная штука, которая всегда приносит боль по итогу. И да, возможно, тебе сейчас кажется, что это просто секс, ни к чему не обвязывающее развлечение. Но что, если потом тебе будет плохо? Хуже, чем после измены Рониса? Я всего лишь прошу тебя чуть лучше обдумать собственные чувства, и все.       Откупорив бутылку и щедро отхлебнув, она не торопит Ри: той явно сложно выделить трезвое зерно, несмотря на всю циничность, с которой она смотрит на отношения с далеко не простым темным лордом. Да и упертость подруги никуда не деть. Потому Нэри просто молчит, дожидаясь, пока ее прорвёт.       — Я не хочу отвественности, — спустя пару минут, наполненных лишь плеском воды в горячем источнике и шелестом водопада, проговаривает Грейт безразлично. — Я наслаждаюсь свободой, тем, что могу получить удовольствие, подарить его в ответ, но при этом не обязана к чему-то большему, понимаешь? Не хочу привязанности, чувств, сложностей. И свободу терять не хочу. Она моя. И жизнь только моя собственная, я не хочу положить ее в койку темному, который почему-то считает, что я та самая, единственная, но ничего при этом не делает.       Нэри снова усмехается, услышав это — слишком уж слова Ри отзываются в ней самой. Слишком сходные выводы для себя самой она сделала, когда поняла, что от чувств к Эллохару никуда не деться, уже после пустыни, после того, как снова почувствовала себя целой. Но и выводы, правильные, пусть и не совсем приятные, сделать тоже успела. И приняла их, понимая, что чем-то всегда приходится жертвовать.       — Но ведь это все уже есть, Ри, — выдыхает она. — И чувства, и ответственность, и привязанность. А сложности создаём мы сами, разве нет? — Гернерия смотрит почти обиженно, словно ее изобличили в чем-то постыдном, и Нэри находит это забавным. — Ты вольна поступать как хочешь, просто ответь честно, не мне, самой себе: ты делаешь это из-за недоверия и опаски, что тебе снова сделают больно, из-за обиды на весь мужской род или потому, что не уверена в собственных чувствах? Что именно мешает тебе попробовать? Дать маленький шанс и сделать маленький шажок навстречу?       Ри задумывается, глядя в затянутое паром пространство бессмысленным взглядом. Но Нэриссе не нужно слышать ее ответа, чтоб понять его суть. Все лежит на поверхности, все понятно и так, вот только хватит ли подруге озвучить собственные сомнения и страхи? Это очень хороший вопрос.       — Контроль, — начинает Ри, и Нэри переводит на нее предельно внимательный взгляд. — Он ведь часть нашей сути, так? Даже для меня, не владеющей пламенем, но входящей в род Ноэрх по матери, это понятно без каких-либо пояснений. В нем проблема, Нэри, — Ри упирается лбом в ладони, выдыхает тяжело, будто бы чуть судорожно, но продолжает: — Все мы, в ком течёт пропитанная пламенем Бездны кровь, собственники. Иногда мы выбираем не сближаться с теми, кто очень сильно отзывается и резонирует с нашим пламенем, чтобы не обжечься. Чтобы наше собственное пламя не сжигало дотла в жажде заполучить того, благодаря кому оно горит ярче. Это сложно… Я не хочу положить глаз на Алсэра в этом смысле. Хотя, как мне кажется, уже слишком поздно.       Сглотнув, Нэрисса прикрывает глаза, просто вслушиваясь в слова, очень правдивые, а оттого слишком сильно бьющие по темечку, сказанные Ри. Понимает, что она чувствует, именно сейчас слишком хорошо понимает. Тогда, когда вейла, наконец сросшаяся и с темной, и с силой Мрака, давит как никогда раньше, и одновременно словно бы не давит совсем.       — Все так.       Пальцы сжимаются, сгребая с подноса пачку сигар, и Нэрисса подкуривает, передавая первую сигару дроу — своеобразный привычный им обоим ритуал. С удовольствием затягивается второй, как только синий огонёк на кончике потухает, и улыбается.        — Но если пламя резонирует, а вас друг к другу тянет, то почему бы и не позволить выйти этому за пределы спальни?       — Да какое… Рисса, мы прыгнули в койку в первый же бал, устроенный леди Тьер! — возмущённо восклицает Ри, и Нэрисса, хмыкнув, прикрывает глаза ладонью, а дроу заходится пьяным смехом. — Кажется, я во всю изгалялась, припоминая Алару его прошлые заслуги, и говорила, что со мной одной ему в койке будет определенно скучно после стольких эротических эскапад. Но он так уверенно гнул свою линию…       — Линия у него уже не гнулась, не надо! — со смехом парирует Нэрисса, и Грейт с бульканьем уходит под воду. — А дальше? — вопрошает она с любопытством, когда подруга таки выныривает, отфыркиваясь от воды.       — Ну… Раз, другой, третий… Потом он стал с завидной регулярностью заглядывать в СБИ, по делу, само собой, а это, в свою очередь, начало очень раздражать меня. Так и сошлись, — пожимает плечами Ри, и Нэри весело хмыкает на это. — Я действительно не видела в этом ничего, кроме приятного времяпрепровождения в горизонтальной плоскости. У нас-то и свиданий не было…       — Тебя это беспокоит? — уловив напряженную нотку в голосе подруги, негромко спрашивает Нэрисса и, завидев, как дроу отводит глаза, мысленно кивает самой себе. — Ну, свидания штука такая, специфическая…. Кому-то они и вовсе не нужны.       — Мне кажется, что его попытки заполучить меня — это просто азарт, Нэри, — выдыхает Ри устало, опираясь локтями на каменный выступ. — Что он заинтересован во мне, только пока я неприступная скала безразличия, понимаешь? И как только я сдамся, он тут же потеряет интерес. Он, в принципе, этим и славится на всю Столицу, если не на всю Империю. Я не хочу быть очередной зарубкой на столбике его кровати или строкой в бесконечном списке любовниц. И шанс давать, пока он не проявит свои чувства, о которых кричит, хоть как-то, не собираюсь.       — Суровая Ри, — едва заметно улыбается Нэри, прикрывая глаза. — Иногда полезно просто проявить слабость и продемонстрировать, что ты нуждаешься в заботе и внимании. Это все же свойственно темным лордам: желание опекать и заботиться. Оберегать, холить, лелеять и прочее, не слишком-то нужное темным леди. Сыграй на этом, не мне тебя учить.       — Ну как же, — удивленно вскидывает брови Грейт, разворачиваясь и глядя на Нэриссу удивленно, — очень даже нужное. Я, допустим, очень хочу, чтобы меня как драгоценность на руках таскали и цветами задаривали. Но не из желания заполучить меня целиком и полностью и поиграть, а искренне. А искренность и Алсэр, это как огневодка и без закуси, невозможно, если не хочешь похмелья. Хотя, возможно, тебе и не очень-то хочется сопливой романтики, слишком ты закалена обстоятельствами.       — Я просто не вижу в этом смысла, Ри, — пожимает плечами Нэрисса, понимая, что собственные слова звучат как-то слишком уж цинично. — Я не люблю давать слабину: для меня образ романтичной барышни приравнивается к тому, чтобы спустить оборону рвахорсу под хвост. Проще поддерживать непрошибаемую маску насмешницы и жесткой леди, чем поддаваться малозначимым порывам. Я не романтична, и не умею принимать красивые жесты. В принципе не знаю, как реагировать на подобное. Мне проще без этого всего. Привычней.       — Разве чувствовать себя важной и любимой кем-то, это малозначимо? — чуть грустно спрашивает подруга, и Нэри поводит плечами, не зная, что ответить. — Ты не чувствуешь себя важной для магистра Смерти? Любимой? Той самой?       Вопросы почему-то задевают сильнее, чем самой Нэри хочется, и она дергает головой, снова прикладываясь к бутылке.        — Эй, но ведь это ненормально, и ты сама должна это понимать…       Тёплая ладонь опускается на плечо, и Нэриссе кажется, что они стремительно меняются ролями в этом сложном разговоре, и она тяжело выдыхает, прикрывая глаза.       — Я не знаю, имею ли я на это право, Ри, — с кривой усмешкой, прилипшей к губам, проговаривает она. — Не знаю, стала ли причиной его неожиданных чувств ко мне вейлова кровь или я сама. Я пока в растерянности. Хочу ли я всего этого — видит Бездна, да. Но расслабиться пока не могу. Мы словно стоим на полыхающем островке и все больше раскаляем его, пробуя друг друга на прочность. Ставим условия и рамки, играем на чувствах и желаниях друг друга… Это на деле тяжелее, чем кажется. Счастлива я сейчас? Определенно, да. Но с линией поведения еще не определилась.       — Искренность, чем не линия поведения? — вскинув бровь, улыбается коварно Ри, и Нэрисса машет на нее рукой, отпивая из бутыли. Все верно, и все так, но…       — А сама-то? — смеётся в ответ Нэри, и Грейт закатывает глаза. — Тебе хотя бы дают, у меня вообще строгий целибат: либо свадьба сию секунду, либо терпи до победного конца.       — Но конец-то ожидается более чем… — многозначительно фыркает дроу, и Нэрисса, подавившись вином, отставляет бутыль во избежание трагической смерти от асфиксии. — Только не говори мне, что не думала об отношениях с Эллохаром всерьёз, учитывая то, к чему все идёт.       — Думала, — тянет Нэрисса загадочно, на миг прикрывая глаза, а после кидая лукавый взгляд на заинтересованно оглядывающую ее дроу. — И даже пришла к выводу, что всей своей свободой не поступлюсь. Но ведь во всем можно найти компромиссы.       — Не мчаться на белую шкурку в пустыню сей же час — это компромисс? — насмешливо вскидывает брови Грейт, и Нэри, стукнув подругу по плечу, закатывает глаза.       — Это отсрочка на размышления, — парирует Нэри глубокомысленно. — На деле же все как у тебя: свобода пока голову кружит. Вот только я уже начинаю осознавать, что свобода моя со всех сторон контролируемая. И пусть делается это ради моей безопасности и с уважением к личным границам, но знаешь… — Нэрисса ненадолго задумывается, а после проговаривает негромко: — Это даже неплохо. Я отвыкла от опеки и заботы о себе. Мне нравится нести ответственность за себя, и это хорошо в конечном итоге, но невозможно бесконечно эгоистично упиваться вседозволенностью и волей. Контроль все же мой фетиш, с этим не поспоришь. Но… Иногда клетка не так уж плоха, если тот, кто запер тебя, уважает твои чувства. Да и переложить на кого-то ответственность и заботы, хотя бы о себе-любимой, иногда… приятно, оказывается.       — Мудро, — приподнимает свою бутыль Ри, предлагая выпить. — Значит, в свои незаконные дела ты Эллохара уже посвятила?       — Более чем, — глотнув полусладкого, липкой терпкостью осевшего на зубах, проговаривает Нэри. — Но меня не осудили, не остановили, не ругали… Так что вполне довольна происходящим. Чего и тебе советую.       — Наслаждаться ситуацией, значит? — со смешком склоняет голову дроу. — Не так просто на деле, как кажется на словах. Надо еще свои границы отстоять, что с любым темным та еще задачка.       — Словами и через рот, Ри, и никак иначе.       Нэрисса пожимает плечами, впрочем, понимая, какие сложности видит в данном совете подруга: уверенности в том, что она разговаривает с Алсэром кроме как стонами и в постели, нет.        — Это, знаешь ли, бывает даже увлекательно. Поэтому не пори горячку, попробуй поговорить между «да» и «да-да, еще!», если возможность будет.       — Иди в Бездну! — возмущённо восклицает Гернерия, и Нэри, хрюкнув от смеха, отгребает подальше, крепче впиваясь пальцами в скользкое горлышко бутылки с вином. — Мы, знаешь ли, иногда разговариваем.       — После «да!» и «Да, да, еще!»? — издевательски вскидывает бровь Нэрисса. — Словами, Ри. Вне койки. Иначе будет как Дэйры: вроде как почти замужем, а вне постели незнакомые существа. Поговори с ним. Не сейчас, — встретив напряжённый взгляд дроу, уточняет она, — через пару дней, неделю. Просто поставь выгодные себе условия. Захочет — прислушается. Нет — пошлёшь и забудешь.       — А если не могу послать? — тихо переспрашивает Ри, и Нэрисса улыбается едва заметно, прикрывает глаза и вздыхает, понимая, что подруга таки запала на Алсэра сильнее, чем хочет показать. — Я бы, может, и хотела попробовать, но веры ему нет, он же имеет все, что движется. А то, что уже не движется, поднимает, двигает и имеет, сколько ему вздумается.       — И сейчас так? — хмыкает Нэри вопросительно. — Почему-то я уверена, что сейчас он таки держит свои штаны застёгнутыми.       — Держит, — соглашается дроу, — но это ничего не меняет.       — Почему же? Уже то, что он спит только с тобой, многое значит. Просто поговори с ним, это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Он ведь ждёт, когда ты перестанешь бегать от него. А ты продолжаешь не замечать его попыток к выяснению того, что между вами происходит. К чему игры, Ри? — глядя на подругу максимально серьезно, спрашивает Нэрисса прямо, и Ри тушуется, отводя глаза и снова отпивая вина.       — Страшно, наверное, — признается она, зажмуриваясь. — Не хочу надеяться на что-то, а потом понять, что все это завоевательские игры.       — Ох уж эти игры в ожидания и соответствие ожиданиям… — снисходительно тянет Нэрисса, понимая, что проблемы отношений в разных парах всегда сходятся к единому знаменателю. И не может отрицать того, что сама вела себя так же еще совсем недавно. — Не ожидай ничего, просто спроси. Думай только за себя, думать за мужчину — дело неблагодарное: никогда нельзя быть уверенной, как в этот раз извернется их логика, несвоевременно стёкшая в трусы.       — Ладно… Ладно! — решительно и как-то слишком уж мрачно проговаривает Ри, цепляясь за борт чаши и вылезая из нее. — Разговор, так разговор. А если уж он ни к чему хорошему не приведёт, кроме секса, разумеется, то и ург с ним орочий. Понаслаждаюсь и брошу, не буду даже возиться.       Такой решительности Нэри никак не ожидает, потому смотрит на подругу немного удивленно, но та, в запале и явном пьяном угаре, нисколько не обращает на это внимание. Прошлёпав мокрыми ногами до скамьи, Ри подхватывает с нее простыню, яростно заматывается, матерясь и путаясь в длинных концах льняного полотнища, кидает разъярённый взгляд на выход в порубленный в скале коридорчик и, с гневом содрав с себя почти замотанную ткань, шипит сквозь зубы:       — Но сначала сугроб… мозги просвежить надо.       И все так же гневно выстукивая босыми пятками по тёплому камню пола, стремительно покидает уютную купальню, оставляя Нэри в восторженно-весёлом недоумении. «Эх, мне бы такую решимость», — мысленно тянет про себя она, снова опускаясь в горячую, пахнущую серой и солью воду, и лениво закуривает. Из переплетений каменных коридоров, вырубленных в скале, доносятся громкие крики, визги и хохот; кажется, процедура насильного макания участников в сугробы началась и проходит успешно, а главное весело. Блаженно зажмурившись, Нэрисса сползает на уровень ниже, опускаясь в мутноватую белёсую воду по плечи, и запрокидывает голову на бортик. Сейчас ей объективно слишком хорошо, чтобы придавать значение какому-то шуму, пусть любопытство и подзуживает-таки высунуться и посмотреть, если не поучаствовать. Впрочем, наслаждаться уединением ей остается недолго, это она понимает, различив едва слышную уверенную поступь. По-хозяйски размеренную, от которой уголки губ непроизвольно приподнимаются в хитрой чувственной усмешке. И глаз не открывает, сейчас достаточно ощущений.       А шаги, такие же неспешные, все приближаются, и Нэри, не вытерпев, таки приоткрывает глаза немного и едва ли не фыркает. Губы подрагивают в улыбке, сдержать которую кажется просто невозможным, и она старается не заржать. Вид Эллохара, замотанного в простыню на манер тоги, аки древнее божество, забавляет настолько, что приходится перестать ломать комедию и таки заткнуть рот бутылкой, чтобы не расхохотаться, и глубокомысленно отхлебнуть. Опасаясь, что вино пойдет носом, пьёт Нэрисса размеренно и неторопливо, наслаждаясь щекочущими нёбо пузырьками игристого, глоток за глотком, и по мере опустошения бутыли бровь магистра Смерти поднимается все выше.       — Чем порадуешь? Ты сегодня в роли неведомого древнего божка, как я погляжу, — усмехается уголком рта Нэри, наконец оторвавшись от бутылки и вернув ее на бережок. И, призадумавшись, продолжает лукаво: — Или эльфийского танцовщика, смотря с какой стороны смотреть… Хотя, нет. Эльфы тощие и слишком женственные, в твоём случае такое сравнение, как по мне, даже оскорбительно.       Она медленно оглядывает его с ног до головы, снова потешаясь над видом высокой крепкой фигуры в белом полотнище. А стоит Даррэну начать медленно разматывать свое импровизированное одеяние, смотрит на него удивленно-вопросительно. Впрочем, не скрывая при этом лукавой полуулыбки.       — Бездна упаси, прелесть моя. Но в чем-то ты определенно права: я пришёл сюда, чтобы исполнить твои сокровенные желания, — окончательно размотав на бёдрах простыню и театрально уронив ее на каменный пол, магистр Смерти медленно поднимает на сидящую в чаше с водой девушку взгляд. — А вот за ушастых даже обидно, если мою наследственность припомнить.       — Ммм, ну просто божок исполнения желаний, — кивнув на опавшую простыню, протягивает лениво Нэрисса.       В зыбком и тусклом свете покрывающего стены мха Эллохар действительно напоминает божество, снизошедшее к невинной деве с совершенно определёнными, абсолютно прозрачными целями. И, собственно, дева не против, если уж совсем честно, вот только божество на редкость принципиальное. И спускается это божество по ступеням в чашу с водой очень принципиально и целенаправленно, что, если снова же быть откровенной, все же чуть смущает, как и положено невинной деве.       — И какие же желания ты будешь исполнять, позволь уточнить? — улыбается Нэри шире, когда магистр заходит в воду почти по грудь.       — Исследовательского толка, — многозначительно сообщает он, устраиваясь рядом на ступеньке.       Лениво откидывается на локти, окидывая ее искоса взглядом из-под ресниц, улыбается задумчиво, отчего Нэри чуть поёживается: бегущие по коже мурашки и интимная обстановка в сумрачном гроте только добавляет пикантных ощущений. Вот такой, заигрывающий и максимально расслабленный, словно бы отпустившей себя, выпустивший на волю демона, Рэн, кажется, просто притягивает к себе взгляд. И она смотрит: осторожно, опустив ресницы, чувствуя тепло его кожи, каждым нервом ощущая, как сгущается между ними напряжение совершенно определенного толка.       «Мука», — едва ли не стоном мысленно подводит итог Нэрисса.       — А если конкретнее? — продолжает известную, древнюю как мир игру она.       Эллохар едва слышно усмехается, запрокидывая голову и прикрывая глаза. Выдыхает тихо, и Нэри ловит себя на том, что следит взглядом за скатывающейся по смуглой шее капельке воды.       «Уж не подслушивали ли нас господа лорды?», — мелькает еще одна мысль, на этот раз дельная, в ее голове, и Нэри тонко ухмыляется, не сводя с магистра Смерти любопытствующего взгляда.       — Ваш тесный и дружный кружок леди по интересам слишком громко изъявлял свою волю по части фантазий, Нэрюш, — склонившись к ее уху, интимно обозначает очевидное Даррэн и улыбается шире, видя, чувствуя, как она замирает пойманной в силки птичкой.       — Ооо, — понимающе и чуть ехидно тянет Нэри, снова окидывая магистра комплиментирующим взглядом. — Так это, стало быть, завуалированное предложение? Или же разрешение на ощупывательную исключительно во благо науки деятельность?       Даррэн, вскинув бровь, смотрит на Нэри нарочито серьезно и задумчиво, отмечая и ее улыбку, очевидно хитрую, и крайне внимательный взгляд. «Это определенно было отличным решением», — резюмирует он, незаметно придвигаясь к ней ближе. Усмехнувшись, медленно отводит влажную прядь с лица и тихо интересуется, склоняясь к самым губам:       — Ну почему сразу исследовательскую и во благо науки? Сочетать приятное с полезным много интереснее…       Коснувшись ее губ одним дыханием, он нарочно замирает, ожидая ответных действий. Улыбается против воли — губы сами размыкаются в чувственной усмешке. И, когда Нэрисса тихо вздыхает, опуская тени ресниц на щеки, приближаясь на какие-то миллиметры, ему остается только протянуть руку, чтобы, наконец, взять то, чего так хочется.       Скольжение тёплых, мокрых пальцев по щеке, невероятно нежное, как и невыносимо бережное касание губ, кажется, опьяняет Нэриссу чище выхлебанного за вечер и полночи вина. Нежность кружит голову, пьянит, но почему-то этого ей кажется недостаточно. То ли болезненный напор, с которым он каждый раз заполучал запретный плод, стал слишком привычен, и теперь противоположное вызывает некоторые недоумение наряду со смущением, то ли ей самой хочется большей порывистости и страсти сейчас. И в то же время она с какой-то нездоровой жаждой наслаждается каждым касанием губ и пальцев, понимая, что ждала и хотела именно этого.       «Да здравствует биполярное расстройство на пару с диссоциативкой», — хмыкает Нэри про себя, прежде чем полностью раствориться в поцелуе и таки проявить инициативу.       Не знает, в какой момент оказывается в его руках, когда пересаживается к нему на колени, обхватывая бедра ногами, когда дыхание окончательно сбивается, переходя в сначала требовательный, а после в умоляющий стон. Просто осознает себя сидящей в кольце сильных рук у него на коленях и тяжело дышащей в жилистую шею с иступлено бьющейся под кожей жилкой. Невесомо касается губами, ощущая под ними частящие удары пульса, зажмуривается сильнее и прижимается крепче.       «Этого же я хотела», — сбивчиво то ли уточняет, то ли утверждает, не чувствуя никакого противоречия. Правильно. Хорошо. И только горячая ладонь скользит по спине, медленно, жарко, неотвратимо.       — Старина Астарикс закусит нами, если мы продолжим в его священных купальнях, — с усмешкой выдыхает неровно магистр Смерти, и Нэрисса ухмыляется, улавливая в его тоне тщательно скрываемые нотки сожаления.       — Новый вид отговорок? — тихо уточняет она, обхватывая его шею ослабевшими руками, безвольными пальцами перебирает влажные пряди на затылке.       И чуть удивленно улыбается, тяжело приоткрывая веки, когда улавливает тихий урчащий звук, очень похожий на мурчание большого кота, издаваемый Эллохаром.       — А причины все те же, — пожимает слабо плечами он. — Твоего конкретного и безапелляционного «да» я еще не услышал, дыхание мое, — тихо проговаривает Даррэн ей в макушку, шевеля дыханием волосы, и Нэрисса улавливает напряжённое ожидание в нарочито расслабленных интонациях.       Это даже заставляет ее усмехнуться: с таким упорством добивается четко озвученного согласия Рэн. И почему-то очень хочется ответить согласием сейчас, весело, издевательски и насмешливо, но та болезненность, что ощущается под слишком просто сказанной фразой, останавливает. Нэри только вздыхает тихо, прижимаясь крепче, и, потершись носом о горячую шею, тихо спрашивает, продолжая перебирать жесткие пряди на его затылке ноготками:       — А дальше что, Рэн? Что дальше? — вопрос, несмотря на лёгкую насмешку в голосе, таки заставляет нервничать и напряженно ожидать ответа. — Знаешь, почему все сказки про принцесс заканчиваются свадьбой? Потому что именно ею все хорошее и заканчивается. А дальше начинается жизнь, и редко когда простая и легкая. Скорее уж полная уроков, компромиссов, сложностей и попыток балансировать между собственным «я» и желаниями партнера. А мы оба, чего уж таить, не особо умеем слушать друг друга…       Даррэн только хмыкает на ее слова, устало прикрывая глаза. В принципе, соглашается по всем пунктам, принимая и понимая сложность характеров: как ее, так и своего собственного. Осознает, что Нэри не наивная и легкомысленная леди, которую можно будет запереть и переделать под себя. Но это почему-то и привлекает. Сложности не так уж страшны, если разбираться с ними сообща. Это порой даже приятно тем, что сплочает и делает ближе.       — Соглашусь, — тихо выдыхает он, и Нэрисса с удивлением отлепляется от него, усаживаясь ровнее и глядя в его лицо в ожидании продолжения. — Вот только слушать и слышать друг друга не так уж сложно, разве нет? Особенно когда хочешь слышать, — мягко проговаривает магистр Смерти, снова проскальзывая пальцами по ее щеке. Долго смотрит в темные глаза, не находя в них ни согласия, ни отрицания озвученного им, и чуть печально улыбается. — Совместные сложности только закаляют, Нэрюш.       В ответ Нэрисса просто прикрывает глаза, не столько безмолвно соглашаясь, сколько обдумывая как его доводы, так и собственные причины промедления. По итогу выходит, что Рэн все же прав: это подтверждает и опыт с друзьями, которых она может в какой-то мере назвать семьей, вот только…       — И что же, сидеть мне во дворце, развлекая серпентарий, в качестве залога для деда ради учащения твоих визитов в Ад?       Вопрос звучит как-то грустно и слишком уж жалко, это Нэрисса осознает, только задав его, и чуть морщится, закатывая глаза. Но не может не улыбнуться в ответ на мягкую улыбку Эллохара, все так же задумчиво разглядывающего ее лицо.       — А кто сказал, что я позволю запереть тебя во дворце? — усмехается он удивленно, обнимая крепче, снова привлекая к себе. Нэри опять опускается ему на грудь, утыкаясь носом в шею, и он продолжает расслабленно с заметными ехидными нотками: — Будто я кому-то позволю отобрать мою жену ради таких изощрённых издевательств, — фыркает Даррэн весело. — Не забывай, у тебя учеба, две магистерские висят, в которых дохлый кентавр не валялся…       «Жена» звучит слишком приятно и хорошо, настолько, что она тихо вздыхает, прижимаясь к магистру Смерти крепче, и только после понимает, что магистерская у нее одна. «Не поняла», — более чем напряжённо приподнимается Нэрисса, подозрительно уставляясь на очаровательно улыбающегося Эллохара.       — У меня одна магистерская, — напоминает твёрдо она, а увидев, как мужчина улыбается шире и многозначительней, уже открывает рот, чтобы уверенно возразить, но слова ей вставить не дают.       — Теперь две, — с легкой руки целикового лорда-директора постановляет Даррэн и, усмехнувшись в ответ на возмущённо выражение лица Нэри, проникновенно добавляет: — Как ни крути, весомый аргумент для редких посещений дворца деда. Возражения? — участливо склоняет голову он, улыбаясь ну просто невероятно довольно.       «Ну надо же, со всех сторон подготовил прикрытие не без пользы для себя», — фыркает ехидно и даже чуть возмущённо Нэри, но не может не восхититься откровенной наглостью.       — Две магистерские… — искренне сокрушенно бормочет она, понимая весь объём того самого, нежданно свалившегося на ее хрупкие, между прочим, женские, плечи. — И вот как за такого садиста замуж идти, а? — издевательски истерично стонет Нэрисса, закатывая глаза.       — У всех свои недостатки, радость моя, — невозмутимо пожимает плечами Эллохар. И тут же с улыбкой добавляет, касаясь губами ее макушки: — Вылезать пора, иначе будем сморщенные, как две АххонГарайские устрицы, оно тебе надо?       Довод кажется весомым, устрицы определенно звучит вкусно, а если представить в подробностях, то вообще… Так что из чаши с восхитительно расслабляющей водой Нэрисса таки выходит первой, да так быстро, что вытаскиваемый на буксире магистр Смерти ехидно ржёт, нисколько не скрывая веселья. Но руки не отпускает и первым подхватывает простыню, нисколько не стесняясь наготы, чтобы обернуть, а после медленно и обстоятельно вытереть Нэри. Она только глаза согласно прикрывает, потому как скрывать и стесняться больше особенно нечего: не только рассмотреть, но и на вкус попробовать они оба друг друга успели, причем к взаимному удовольствию. И только когда снова замотавшийся на манер тоги, чем изрядно ее повеселивший, Рэн нахмуривается, подойдя к стене вплотную, Нэрисса таки сбрасывает романтический флёр, замирая рядом.       — Заперли, — недовольно выдыхает магистр Смерти, сначала оглядев, а после и ощупав камень, натурально изображающий здесь дверь, причем обычно открытую. — Мысли, идеи, предложения?       Он вскидывает бровь, оглядываясь через плечо, но в его глазах слишком уж отчётливо играю смешинки, чтобы Нэри поверила в его мрачное расположение духа.       — Предположу, — начинает она задумчиво, оглядывая стену, но касаться даже не думает, настолько уверена в собственном предположении, — что нам удружила, чисто из заботы о наших отношениях, конечно, одна рогатая леди…       Рэн только вздергивает насмешливо бровь, усмехается уголком рта, а после, еще раз пощупав дверь, по которой пробегают синие вспышки пламени, согласно кивает. И снова чувствует странную досаду на то, что Нэри, очевидно раньше вполне себе испытывавшая ревность, совершенно спокойно реагирует на подобное вмешательство Аматиссы. «Спелись», — с непонятной для самого себя смесью неудовольствия и жгучего любопытства закатывает глаза Даррэн.       — Не разрушив стену и ворох защитных плетений, не выйти, — с еще одним выдохом констатирует неприятный факт Эллохар, напоследок окидывая стену еще одним внимательным взглядом.       — Ну, у нас всегда есть выход, не требующий разрушений и скандалов, — указав пальчиком вверх, напоминает Нэри с улыбкой и отступает на шаг.       — Ты меня поражаешь, прелесть моя, — чуть раздраженно проговаривает Эллохар, подходя ближе и нависая над Нэри с высоты своего роста. — Одежда, как я понимаю, в палатке?       Нэриссе на это остается только кивнуть, и сильная рука тут же обхватывает за талию, а стремительный подъем вверх в языках пламени заставляет сначала задержать дыхание, а затем весело рассмеяться. Кажется, их необычный способ перемещения, больше напоминающий полет, провожают выкриками и свистом, чему Нэри негромко хмыкает, просто наслаждаясь крепким уверенным объятием. Выпускает Даррэн только в шаге от палатки, не сразу опуская босыми ногами в снег, сначала распахивает полог, заглядывая внутрь.       — Кому-то эротичное раздевание по душе, — философски начинает он, — ну а мне одевание подавай. Десять минут, радость моя, — с весёлой ухмылкой сообщает магистр Смерти.       Невозмутимо протопав босыми ногами по ковру и кинув сгусток пламени в приоткрытую створку печи, он заваливается на ее койку, выразительно морщится надсадному мученическому скрипу, раздавшемуся прямо из-под седалища, и, со вздохом закатив глаза, таки сплетает амортизирующее плетение, небрежно кидая его под видавший виды матрас. Для проверки попрыгав на обновлённой кроватке, он довольно усмехается, разваливаясь вдоль и вольготно закидывая руки за голову, и лениво переводит на нее внимательный взгляд серых глаз.       — Напрашиваешься на похвальбы своим невероятным талантам или на, чем Тьма не шутит, приглашение опробовать постельку в действии? — насмешливо вскидывает бровь Нэрисса, оглядывая удобно расположившегося на ее походной койке магистра.       И только улыбается, когда он деланно серьезно приподнимает одеяло, изучая постельное белье.       — Ну нет, — поморщившись, отказывается Эллохар. — Это, знаешь ли, за гранью, как ты спишь на этом вообще? Нет, я понимаю: походное прошлое, многочисленные практики и вызывающий уважение аскетизм… Но это — чистое издевательство, — вытащив уголок заправленной простыни, наглядно демонстрирует Даррэн. — Ко мне? — с незамутненной наглостью спрашивает он.       Нэри, негромко фыркнувшая на это, но все же не содержавшая весёлой улыбки, в полном молчании, очевидно, выразительном, продолжает деловито подтягивать ремни на охотничьем костюме. Засовывает за отворот сапога кинжал, вешает на пояс патронташ с зельями, крепит рукоять плети… В общем, берет минутку на раздумья, которую магистр воспринимает как согласие.       — Поздний ужин, вино, романтика… — чарующе озвучивает планы он.       — Медленное чувственное соблазнение на десерт… — в тон ему отзывается Нэрисса, лукаво усмехаясь. — Знаешь, я даже, пожалуй, соблазнюсь… На ужин, разумеется. И, само собой, на вино, — добавляет она спустя пару мгновений многозначительной тишины, когда Эллохар уже приподнимается удивленно с кровати.       — А сам по себе я совсем не соблазнительный? — издевательски самоуверенно вздергивает бровь он, отбрасывая наспех сплетению косу за спину, и досадливо вздыхает. — Вот так всегда… — натурально трагично тянет магистр. — Как ужин и вино, так на все вы, женщины, согласны. Меркантильная ты, прелесть моя.       Весело хохотнув, Нэри, подходит к кровати и с насмешливой улыбкой протягивает руку по-царски возлежащему демону, проникновенно проговаривая:       — Ну пойдём, мой обиженный в искренних чувствах принц, продемонстрирую тебе свою меркантильность во всей красе.       Даррэн, довольно оскалившийся в ответ, слишком бодро для обиженного поднимается с кровати, по скромному мнению самой Нэриссы. И обнимает слишком уж нагло и собственнически, но не то чтобы она сильно против.

***

      — Устрицы, — констатирует очевидное, лежащее сейчас и жарящееся на жаровне, Нэри, с лукавой улыбкой глядя на уверенно орудующего щипцами магистра Смерти. — Таки я была права, и чувственное соблазнение, ввиду афродизиаков на закуску, на десерт все же ожидается?       — Желание леди — закон, — неоднозначно отзывается Даррэн, выкладывая последнюю порцию морских гадов на широкое блюдо. — Как на счет отдыха на природе? Сидеть в палатке в такую погоду — преступление, достойное смертной казни как минимум.       В этом Нэрисса с ним полностью согласна — поутихший ветер и пушистые сугробы так и влекут посидеть на улице, тихо поскрипывающий под ногами снежок и валящие с неба редкие хлопья только добавляют романтики. Вздохнув, она согласно кивает, и Эллохар, словно только этого и ждал, с играющими в глазах довольными смешинками протягивает руку.       Подъем на один из невысоких глинтов, с которого открывается воистину сказочный вид, заканчивается слишком быстро на его вкус. Маленькую тёплую ладонь отпускать слишком не хочется, но Даррэн все же выпускает ее пальцы и, пока Нэри отходит к самому краю, оглядывая пустошь и наслаждаясь красотами, занимается приготовлениями импровизированного стола. Усмехается про себя — раньше он бы и не стал заморачиваться спонтанными свиданиями и романтикой, предпочитая витанию в облаках сухую конкретику и прямые в сути своей предложения перейти к более близкому знакомству. А сейчас поправляет пару тарелок с едой и даже вытаскивает из пламени бокалы, с предвкушающей улыбкой оборачиваясь на Нэри.       «То ли деградирую, то ли расту», — философски размышляет магистр Смерти, встречая вернувшуюся Нэриссу протянутой рукой и помогая ей опуститься на толстую шкуру.       — Признайся честно, — крайне загадочно начинает она, оглядев его с головы до ног, и он даже замирает перед тем, как опуститься рядом, — ты же, надеюсь, не упрятал в добровольно-принудительном порядке своих сокомандников, чтобы устроить этот ужин?       Подобное предположение вместе с пытливым выражением на ее лице заставляет его негромко усмехнуться, невольно подивившись широте фантазии. А еще признать — такие планы таки были. И даже подробные и проработанные. Однако все разрешилось само собой и в его пользу, к удовольствию всех участвующих в увеселениях.       — Признаюсь честно, — не оставаясь в долгу, столь же загадочно тянет в ответ Эллохар, — они сами разбежались кто куда. Алсэр, как ты понимаешь, снова принялся за безуспешное дело окучивания твоей темной ушастой подружки, Элгет решил заглянуть к хозяину праздника, ибо оба очень уважают магию крови, а Арш с Аматиссой отправились на поиски крайне редкой травки — она, знаешь ли, тоже увлекается ядами, и ей не помешает острый нюх магистра.       Задумчиво похмыкав его откровению, Нэрисса улыбается много загадочней и шире: дело Алсэра может оказаться не таким уж безуспешным, как кажется на первый взгляд, особенно, если лорд перестанет вести себя как первостатейный мудак; Элгету она заочно желает приятного вечера — умудрённый годами вампир, превосходный специалист в своей области, крайне редкой к тому же, показался ей отменнейшим собеседником еще лет пять назад. А вот Тиссе с Аршем она не завидует: искать травку, которую еще вчера оборвал Ортак под бдительным контролем чуткого нюха Райзы, бессмысленно.       — Увлечение леди Аматиссы ядами достойно уважения, — весомо кивает она. Вот только, — добавляет чуть тише с улыбкой, — боюсь, им не повезёт. Ортак еще вчера облазил все склоны и все наличествующее ободрал, — разводит руками Нэри, и Даррэн улыбается в ответ.       — Это будет серьёзнейшим ударом для Тиссы, — сокрушенно выдыхает он, весело хмыкая.       Смотрит на Нэри внимательно, ждёт хоть какой-то реакций, похожей на ревность, но не находит ничего: она просто улыбается, задумчиво глядя вдаль, любуясь пустошью, и это почему-то только раззадоривает сильнее.       — Ничего, отправлю ей одну из копий трактатов прабабки в качестве извинений, — пожимает плечами Нэрисса, искоса глядя на магистра из-под ресниц. И, заметив, как его глаза чуть темнеют, а взгляд становится сосредоточенным, посмеивается про себя.       — И часто вы так общаетесь вне рабочей переписки? — интересуется Эллохар, саркастично вскидывая бровь.       Не ревность, но что-то такое же обжигающее поднимается внутри, и он не может до конца разобраться в том, что именно чувствует. Любопытство — определенно да, а вот остальное…       — Бывает, — кивает на его вопрос Нэри, понимая, что именно тревожит магистра. Видит это в выражении лица, чувствует по связи, но никак не отрицает. И не подтверждает. — А что? — наивно уточняет, видя, как оформляется на его лице удивлённое и не совсем довольное выражение.       — Не забывай, радость моя, — немного сухо и наставительно проговаривает Даррэн, подхватывая бутылку и разливая темно-фиолетовое вино по бокалам, — Аматисса, скажем так, не смотрит на половую принадлежность своих увлечений.       Услышав это, Нэрисса едва не давится смехом. Припоминает общение с демоницей, сугубо деловое, но об этом Даррэну знать не стоит, а после и собственные лихие годы в академии, и улыбается чувственно, прищуривая глаза.       — А кто сказал, что я смотрю? — лукаво интересуется, проникновенно глядя в серые глаза с расширяющимися зрачками. — Ограничение для леди, чтобы ты знал, работает исключительно с противоположным полом, напрочь игнорируя однополые связи.       Видеть удивленно распахнувшийся глаза Рэна настолько уморительно, что Нэрисса не удерживается, заходят смехом. Подхватывает бокал, очаровательно улыбнувшись застывшему и глубоко задумавшемуся демону, и медленно отпивает, с наслаждением зажмуриваясь. «Прекрасный букет», — констатирует факт Нэри с негромким смешком.       — Прелесть моя… — как-то слишком напряженно и почти угрожающе начинает магистр Смерти, и она прерывает его, приподняв ладонь.       — Никаких вопросов, радость моя, — с легкой ноткой ехидства в тоне проговаривает Нэрисса. — В каждой девушке должна быть загадка, разве нет?       — Эта загадка очень нервирует, когда заключается в количестве соблазнённых за годы учебы партнёрш, — выдохнув, парирует Эллохар, склоняя голову к плечу.       В принципе, это очень даже пикантная подробность заводит его ровно на столько же, насколько и пробуждает ревность. Вот только по связи Даррэн ощущает лишь исходящее от нее веселье, не более. Это в каком-то смысле примиряет с обрисовывающийся действительностью. И даже забавляет, если быть совсем честным.       — Мне как-то не улыбается застать тебя с любовницей в супружеской постели, радость моя, — таки делится он размышлениями, внимательно изучая ее лицо.       Нэри удивленно вздергивает брови, словно он понял ее совсем не так, и, подхватив с тарелки устрицу, взбрызгивает ее соком дольки ирада и хитро усмехается.       — В супружеском ложе — это пошлость, Рэн, — вполне серьезно сообщает она. — Для такого рода развлечений существуют специальные постоялые дворы и маленькие охотничьи домики на территории поместий. Да и мне, к слову, вряд ли придется распыляться по мелочам, если ты таки поступишься своими условиями хоть немного.       — А как же дистанция? — замерев, напряженно глядя на Нэри, вопрошает он чуть хрипло, чувствуя, что после подобных слов действительно готов поступиться.       Не всем, но определенно полновесной долей поставленных ранее условий.       Нэрисса же не спешит отвечать — запрокинув голову, она прикидывает раковину с устрицей к губам, проглатывает скользкую морскую гадину и, прикрыв глаза, ненадолго замирает. А после, облизав губы и вздохнув, снова обращает на него внимание.       — Единственное правило, Рэн, — мягко проговаривает она, — то, что было в пустоши, в пустоши и остается. Не стоит ждать моего безоговорочного согласия на брак сию минуту по возвращению во дворец. Я согласна в целом на все, но частности никуда не деваются.       Остаться равнодушным к такому заявлению не получается совсем — это магистр Смерти понимает, ощущая, как натягивающееся полыхающей нитью внизу живота напряжение достигает максимума. И выдыхает сдавленно, принимая правила игры. «В Бездну», — удивительно легко принимает решение он, впериваясь в лицо Нэриссы тяжелым взглядом. И со всей отчётливостью осознает, что она его переиграла. В первый, но, он уверен, далеко не последний раз. Да и она, в чем он более чем уверен, просто не сможет игнорировать то, что произошло здесь в эти три дня. А уж он постарается, чтобы они стали незабываемыми. Согласная, полная довольства усмешка растягивает губы, и Даррэн таки отпивает вина из бокала, глядя на Нэриссу слишком уж хитро. «В любви и на войне все средства хороши», — обозначивает свое желание взять реванш Эллохар, предвкушающе прикрывая глаза.

***

      Утро выдаётся ранним, напряжённым, ввиду исследования и подготовки изменившегося за две ночи лабиринта, и определенно похмельным для большинства. Нэрисса даже радуемся тому, что чудом по имени Эллохар избежала жёсткого по своей сути празднования с запредельными возлияниями и не пила ничего крепче вина в объемах, не способствующих разумности и пределы этой самой разумности превышающих. Ибо видок сокомандников, мучительно выползающих из прогретых палаток на мороз ради не такого уж раннего завтрака, пронзает сочувствием и жалостью, ранее, казалось бы, атрофировавшихся за ненадобностью, до глубины души.       Готовить снова приходится им с Ортаком, но орк на удивление хорошо держится, на то он и целитель по профилю, диплому и призванию. Первым делом главный повар выставляет на стойке кухни протрезвляющее и антипохмельное зелья по количеству перебравших на ниве празднества страдальцев алкоголического фронта. И только после, скупо кивнув Нэриссе, принимается за исполинских размеров яичницу, вытаскивая из-под стола пару десятков крупных зеленоватых яиц.       — Хреновенько, да? — в полголоса интересуется сочувственно Нэри, провожая хмурого и усталого Авеара, в тяжёлом безмолвии схватившего зелья и уползающего обратно к костру, взглядом.       Тишина в лагере стоит удивительная, наверное, потому, что согласованная. Кажется, лорды и леди попросту боятся совершить лишнее движение, опасаясь вызвать приступ головной боли не только у себя, но и у приятелей по несчастью. «Вот она, солидарность!», — вдохновенно думает трезвая как стекло Нэрисса, выкладывая целую кучу оставшихся с ночи ребер на решётку. Вскоре они начинают аппетитно шкворчать, и она быстро снимает их с огня, раскладывая по тарелкам.       Завтракают они с Ортаком, как хранители сковородок и казанов, тут же, на кухне. Зверский аппетит лордов и леди до огненной воды заставляет прятать улыбку — суровые выражения лиц не способствуют проявлению радости, да и вообще, в таком состоянии каждый первый темный воспримет положительное выражение лица за издёвку.       — Нужно еще раз обсудить план исследования лабиринта, — поднимается первым Лориан.       Поморщившись, он шире раздвигает ноги, дабы меньше походить на раскачиваемый ураганом подгулявший флагшток, и занимает более устойчивое в его состоянии положение.        — Как я вижу, команда противника начала исследовать лабиринт первой, что нам совсем не на руку, — оглядев едва ли не стонущих сокомандников, мрачно проговаривает он. — А значит, воспользуемся тактическим преимуществом. Райза, — громко взывает он, и оборотница выразительно морщится, хватаясь за голову.       — Заткнись, жертва извращённой эльфийской селекции, — стонет она громко, и ее, удалявшуюся в палатку в компании эльфа уже вторую ночь подряд, поддерживают жидким свистом.       — Поздно, дорогая, — посмеивается хрипло Ри, хлопая оборотницу по плечу. — Назвалась груздём, не ори, что подберёзовик.       — И Кастиан, — весомо, перекрикивая начинающих галдеть приятелей, добавляет Лориан. — Ты у нас отменный картограф, тебе и отдуваться. Пройдёте, посмотрите, занюхнете, — проговаривает он, кидая на Райзу косой взгляд, — и к нам с докладом. А мы пока комплекс чар разберём.       Поставленную задачу все понимают сразу: Кастиан, поднявшись первым, подхватывает под руку и утаскивает уныло сопротивляющуюся Райзу. Авеар с Ворлаком подсаживаются ближе к эльфу, тихо что-то объясняющему, Гарлад, судя по активной жестикуляции, споро вступает в обсуждение.       — Эй, Блэк, — окликает ее Лориан, подняв голову и оторвавшись от плана, — любовные игрища с капитаном команды противника не освобождают от участия в соревнованиях! Ко мне, ты в пространственных чарах у нас первая.       Закатив глаза и устало вздохнув, Нэрисса все же поднимается с места. Несмотря на то, что она единственная из присутствующих не страдает похмельем, усталости это не отменяет — выспаться все равно не удалось: под храп, стоны и мычание боевых подруг никак не поспишь, даже если сильно их ценишь и крепко любишь. Да и веры в победу, признаться честно, нет, с такой-то командой противника.       «Выспался?», — ядовито тянет она мысленно, тяжело шагая к главному кострищу.       «Вообще не ложился» — спустя мгновение настигает весёлый ответ, и Нэрисса завистливо спотыкается, раздраженно шипя. — «Ну не злись, радость моя, проигрывать иногда все же полезно. А уметь проигрывать — в особенности», — снисходительно протягивает магистр Смерти на том конце, заставляя ее досадливо закатить глаза.       Впрочем, времени даже на мысленные препирательства с Эллохаром не остаётся: разведывательный отряд уходит к лабиринту, все подтягиваются к ушастому полководцу, с трудом внимая серьёзным негромким речам. Роли в приближающемся спектакле распределяются быстро, и Нэри только усмехается криво, когда Райза с Кастианом возвращаются.       — Ри, — окликает она, отходя к кухне и покуривая сигару, — ввиду очевидных личных противоречий, я готова взять Алсэра на себя, если ты не против.       Подруга закономерно удивленно вскидывает голову, глядя в ответ слишком уж неоднозначно. И ее сомнения Нэри вполне может понять: неизвестно, какой итог принёс разговор прошлой ночью, но то, что сомнений и пищи для размышлений у Грейт прибавилось — очевидно. Чем, как любой уважающий себя темный, Алсэр не преминет воспользоваться.       — Я накину твою иллюзию, ты не против? — продолжает Нэри, задумчиво наблюдая за сменой выражений на лице дроу.       А различив едва заметный кивок, она уже почти выдыхает, как Ри проговаривает ехидно:       — Используй обнаженку, не прогадаешь. Я разрешаю, да и ты точно не ошибёшься в формах и размерах, — ни на что не намекая, расслабленно, но с очень уж мстительной улыбкой на лице поводит плечом подруга, и Нэри, понимая, о чем она говорит, тихо хмыкает. — Беспроигрышный вариант.       — Все настолько плохо? — тихо задаёт вопрос Нэри, приподнимая вопросительно бровь, и Грейт морщится, закатывая глаза.       В этом жесте Нэрисса угадывает слишком многое, но предпочитает промолчать, позволив подруге представить свою версию событий.       — Все так же. Секс и никаких разговоров, — выдыхает дым Ри, устало пожимая плечами. — Сама виновата. И не то чтобы это меня так расстраивало на самом-то деле. Просто уже начинает надоедать, несмотря на наличие очевидных талантов у обсуждаемого лорда. Видимо, мне скучно просто спать с кем-то.       На это Нэри не знает, что ответить. И даже приободрить не может за неимением полноценного опыта. Но это как никогда точно характеризует суть подобных отношений, да и любых в принципе — одной страстью и притяжением невозможно вытянуть длительный союз. Скука все равно постучит в двери, страсть утихнет, и не останется ничего, что связывало бы двоих, деливших только постель. «Возможно, Рэн все же прав в чём-то», — уныло раздумывает она, кидая короткий взгляд в сторону лагеря соперников, отделённого сейчас лабиринтом.       — Хочешь закончить это? — все же спрашивает Нэрисса, разглядывая бесстрастное лицо подруги, не имея возможности прочитать на нем хоть что-то.       — Не знаю. Все что было в пустоши, остается в пустоши, не так ли? — спрашивает Грейт тихо.       Нэри, усмехнувшись, кивает согласно, просто потому, что это правило всегда работало. Но сейчас отчего-то кажется, что в этот раз все идет не по плану.       — Тебе решать, — разводит руками Нэрисса, оглядывая собирающихся и снаряжающихся участников игры. — Ты всегда можешь сказать «прощай», если тебя не устаивает что-то. В этом ты свободна.       — А если я не хочу? — все так же бесчувственно проговаривает Гернерия. — Что, если я хочу этого недостижимого большего, просто снова выбираю не того?       — Тогда убедись, что он не тот, прежде чем сказать последнее прощай, — напутствует напоследок Нэрисса, докуривая и замыкая охранный контур кухни — все участвующие в игре уже сгрудились у входа в лабиринт, обсуждая расстановку сил и ход действий.       Ри уходит ко входу первой, а Нэрисса, глядя ей вслед, все же легонько касается прочной нити связи. От Рэна сквозит сосредоточенностью и весельем, он ощущается каким-то коварным и чуть ехидным, что сейчас кажется неуместно соблазнительным. Тряхнув головой и отогнав далекие от реальности мысли, она сосредотачивается на себе, нащупывая внутри тонкую тёмную грань. И улыбается, чувствуя, как та отзывается легкой предвкушающей дрожью.       — Ну что, Блэк, готова поучаствовать-таки в настоящем сражении с собственным суженным или тебе только постельные бои подавай? — ехидно вопрошает Гарлад, стоит ей подойти тонущему во тьме входу в ледяные чертоги.       — По постелям у нас ты специалист, Гарлад, — фыркает едва слышно она, но и этого достаточно для того, чтобы со всех сторон зазвучали многозначительные смешки. — Высокий профиль, не спорю, пусть очень узкоспециализированный.       — Твоя задача — перехватывать флаги и шевроны, работаешь в паре с Авеаром, — кивнув на вампира, серьезно проговаривает Кастиан. — Дрэй на иллюзиях, Ортак и Ворлак — ловушки, остальные отвлекают и вносят весёлую смуту в это без сомнений увлекательное мероприятие.       — Да начнётся игра, — хлопнув по плечу эльфа, многозначительно протягивает Ри, и ушастый главнокомандующий поддерживает ее нетипичной для светлых эльфов мрачно предвкушающей улыбкой.       «Не зря Тьма училась интригам и политическим играм у светлых», — мелькает мысль в голове Нэри, когда она ступает в темный зев наполненного глухой тишиной лабиринта.

***

      Отступив на шаг и сложив руки на груди, магистр Смерти запрокидывает голову, оглядывая получившееся под влиянием очевидно нездорового вдохновения и полета магическо-творческой мысли творение. И если стоящий в шаге от него Алсэр осматривает получившуюся ледяную крепость устало и задумчиво, явно пребывая мыслями где-то не здесь, и Эллохар догадывается, где именно, то сам он изучает получившееся нечто, наскоро слепленное из стихийной магии, иллюзий и пространственных плетений, скептически-удивленно.       — Знаешь, что я тебе скажу, Алар? — протягивает задумчиво Даррэн, вздыхая.       Лорд, переведя все такой же отсутствующий взгляд на демона, таки соизволяет проморгаться и посмотреть более осмысленно, а магистр продолжает:        — Все же пить нужно меньше! Вот кто нас, Бездны ради скажи мне, дёрнул возводить это в четвёртом часу утра?       — Огневодка? — разумно предполагает Алсэр, приподняв брови, и снова кидает взгляд в сторону лабиринта.       Заметив направление его взгляда, Эллохар только хмыкает негромко. И в принципе может сказать, что понимает чаяния и надежды лорда, и даже испытывает некоторое сожаление, но упустить момента для вытрезвляющей разум затрещины не может, увы. И проговаривает, снова принимаясь изучать плетения внешнего контура:       — И не только, — явственно намекает на ночное времяпрепровождение он. Вот только о существенной разнице в сути этого самого времяпрепровождения умалчивает. — Оставь надежды, Алсэр: ты же сам понимаешь, что тебе, с твоим-то послужным списком и репутацией, ничего не светит.       — Не тебе, с твоим-то опытом, учить меня, Эллохар, — недовольно отзывается лорд, нахмуриваясь.       Даррэн только усмехается на это, но усмешка весёлой не выходит.        — Возможно, она действительно та самая, и я уже женится надумал? Хочу серьёзных отношений? — тянет Алар ехидно. — Не думал о такой возможности?       — Серьезные отношения не ограничиваются постелью, Алсэр. Удивительно, но это так, — магистр Смерти разворачивается ко входу в лабиринт, принимаясь за корректировку растянутых у входа сигнальных нитей защиты. — И вся соль в том, что тебя, ввиду тобой же созданной репутации, не рассматривают ни в какой иной роли, кроме как любовника на несколько ночей. Или несколько десятков ночей. Не суть разница в количестве.       Раздражённый выдох за спиной вызывает у Эллохара хитрую усмешку. Вполне ожидаемая реакция — зачастую бескомпромиссная откровенность и безжалостная резкость прочищает мозги лучше всего.       — Невеста передала разговор с подружкой? — голос Алсэра сочится ядом, он стремительно обходит магистра по дуге, принимаясь за противоположную входу стену и замыкая плетения ловушек.       — Я принял информацию к сведению и передал тебе, спасибо скажи, герой-любовник, — на раздражение лорда весело фыркает Даррэн. — Всегда просто злиться на окружающих, Алар, сложнее всего признать свою неправоту, — пожав плечами, он ненадолго замолкает, а затем, закрепив последние элементы конструкции, продолжает уже более серьезно: — И присмотрись к мальчишке.       Удивленно вздернувший голову Алсэр без промедления перехватывает слепок ауры, с профессиональной скоростью изучает и, нахмурившись, вперивается в Эллохара задумчивым, полным неуверенности взглядом, явно что-то мысленно прикидывая.       — Почему он?       Интонации лорда становятся сухими, да и сам он теперь выглядит собранным и сосредоточенным. Эллохар только кивает на это одобрительно — каким бы ходоком Алсэр не был, но от работы сердечные переживания его нисколько не отрывают. Молчит, пока лорд снова и снова проходится чарами и огнем по слепку, изучая и запоминая.       — Никто не вызвал подозрений, Эллохар. Не с нашим уровнем сканирования. С тобой-то мы не могли пропустить и мелочи.       — Здесь нет Тьера, это он у нас обычно по незначительным мелочам, — парирует Даррэн.       Но предположений, пока они основываются на голосе интуиции и неочевидных стечениях ничего не значащих по отдельности обстоятельств и фактов, он высказывать не спешит.        — Именно поэтому я и прошу тебя пока просто присмотреться к нему. Именно к нему, — шагнув к Алсэру ближе, Эллохар указывает на незначительные помехи в слепке, и тот нахмуривается. — И потому, что про каждого из них мне удалось вытащить хоть что-то, но не про него. Кроме того, что он побочный сын четвёртого в очереди на главенство в клане, а это крайне сомнительный факт, я бы ставил на главу, как на папашу. И того, что за его больной матерью присматривает малолетняя сестра, оставшаяся из-за этого без места в клановой школе.       — Пространство для подкупа и шантажа имеется, как и подозрительная безучастность правящих клана к его семье, — согласно кивает Алар, задумчиво оглядывая распростёртый над ладонью слепок.       Теперь смазанные нити не ему кажутся огрехами при снятии, а вот повреждениями, вероятно ментальными, оказаться могут.        — Мальчишка на мне, — кивает спустя полминуты раздумий он.       — А я присмотрю еще за двумя, — лорд снова вскидывает на магистра Смерти вопросительный взгляд, но тот лишь кривит губы в неприятной улыбке. — За дело, до начала полтора часа, а у нас еще кентавр дохлый не валялся.

***

      Спустя более полутора часов хождения по лабиринту, коварному и изменчивому, полному ловушек и обманок, азарт, кажется, пронзает дурманящим ядом каждую клетку, и Нэрисса шире раздвигает губы в опасной улыбке, не совсем уверенная, что она не напоминает сейчас кровожадный оскал. Каждый мускул в теле ощущается взведенной до предела пружиной, шаги получаются на редкость мягкими, неслышными. Так она и крадётся к очередной базе противника, уже предвкушая, как оглушит чувствительного ввиду примеси крови оборотней магистра Арша зельем и захватит не только еще один флаг, но и такой драгоценный сейчас шеврон команды противника. Еще два таких же приятно греют карман — Алсэра вывести из строя было проще простого, использовав в качестве отвлекающего манёвра крайне подробную иллюзию мало одетой Ри, на что подруга с крайне мстительной усмешкой дала безоговорочное согласие. Выражение его лица, вероятно, станет еще одним драгоценным моментом в ее коллекции.       Дыхание магистра Арша она слышит слишком отчётливо — стимуляторы, безобидные, но крайне полезные, возводят слух, как, впрочем, и остальные органы чувств, на небывалый уровень чувствительности. Дышит он размеренно, двигается, судя по легким текучим шагам, экономно и плавно, явно готовый к схватке. «О, вам попались совсем не простые детишки в противники, уважаемый магистр», — посмеивается про себя Нэри, замирая у поворота к базе и прикрывая глаза. Иногда полезно пользоваться данными по праву рождения преимуществами.       Пара мгновений растягивается, оплывает свечным воском так же, как плывет Мрак, весело скалясь под опущенными веками. Нэрисса буквально видит, как тянется липкой смолой прямая времени, как тёплая темная волна, хлынув из груди, прокатывается по всему телу. За все нужно платить — это единственно верный постулат всех темных двуликих, но плата будет значительно позже. А сейчас будет охота.       Потерявшие чувствительность к холоду подушечки пальцев ощущают лишь шероховатость льда и мягкость кучно растущего лилового мха, глаза открываются будто бы с задержкой — вторая пара век, расположенная горизонтально, сдвигается с непривычки с чуть заметной задержкой. Ноги скользят по льду сами, легко, почти не касаясь, но и не отрываясь от гладкой поверхности. Вынырнув из-за угла, скоординировать свои действия Нэрисса не успевает — жёсткий, изучающий взгляд магистра Арша пронзает насквозь, заставляя снова ощериться в полной острых зубов улыбке.       — А вы-таки красавица по меркам Хаоса, адептка Блэк, — с восхитительной вежливостью тянет лорд, напряженно подбираясь и отступая к флагштоку, воткнутому посреди небольшой площадки. — Теперь я понимаю, почему наш принц выбрал вас: он слишком большой ценитель воистину древней экзотики. Ну, или исконной магии, что даже восхищает, — признает он с заминкой, оглядывая Нэриссу предельно внимательно.       — Благодарю за комплимент, лорд, — с невероятно мягкой улыбкой проговаривает напевно Нэрисса. — И загодя прошу прощения за причинённые неудобства.       Демон, имеющий в близкой родне мохнатых, кажется, не успевает даже удивиться и насторожиться — сжатая в руке Нэри склянка, хрупкое произведение стекольного искусства, с тихим хлопком падает и, мелодично позвякивая по толстому льду, подкатывается к ногам Арша. Все, что успевает Нэрисса — извинительно улыбнуться магистру зубастой улыбкой и тенью скользнуть рядом, испытав лёгкий укол сожаления по поводу загубленной красоты сосуда. Выдернув флагшток с корнем и тихонько хмыкнув собственной силушке, она участливо склоняется на миг к лорду, довольно отмечая, что его глаза бездумно смотрят в пустоту. Пальцы, перехватив рукав кожаной куртки на мощном плече, резким рывком отнимают шеврон. «Плюс один», — прищурившись предвкушающе, констатирует очередную взятую базу она.       Это все очень сильно напоминает то самое, приснопамятное безумие Блэков, и в этот момент Нэрисса как никогда раньше понимает, почему в него так хочется погрузиться с головой. Вседозволенность, сила, влияние на других существ — чем, в сути своей, не темная божественная сила? Она и есть, если уж совсем зреть в корень, что только крепче ударяет в голову. Опьяняет, определенно. Без сожалений оставив за спиной лорда Арша — тот в достаточной степени догадливый, сам придёт за антидотом, если не имеет его в наличии, когда насладится созданным для него сюрреалистичным миром самых темных и тайных желаний — она, прислушавшись, но в большей степени опираясь на чувство пространства, шагает за поворот. Мягкая поступь неслышна, аккуратные шажки вызывают коварную улыбку: со стороны может показаться, что крадётся она скорее опасливо. В этом и смысл, если задуматься — лучший охотник тот, кто достоверно и вовремя может прикинуться беззащитной жертвой.       Но даже самые выверенные и проработанные планы идут крахом, если излишне уверится в собственной силе и утратить осторожность — это Нэрисса осознает, когда за очередным поворотом бесшумно выскользнувшая из прикрытой иллюзией ниши рука бескомпромиссно ухватывает за талию, утаскивая в полный интимного полумрака закуток. Запах, терпкий, обжигающий ноздри, головокружительный, она узнает вторым. Первым приходит очевидное и жёсткое «мое!», собственническим рёвов разрывающее грудную клетку, заставляющее резко развернуться. Его губы в кромешной тьме, так и не открыв блаженно прикрывшихся вследствие касания глаз, она находит безошибочно.       Жадный поцелуй, хищный, больше напоминающий перемежающиеся зализывающими движениями языка укусы до крови, оказывается обоюдоострым. Горячим, полным прерывистых вздохов и стонов, чувственного и требовательного рыка демона, влажным…. Пальцы сами вплетаются в тёплые жесткие волосы, ноги обхватывают сильные бедра, благо крепкие руки вовремя подхватывают под ягодицы. Оглаживают, собственнически сжимают, и его сорванное дыхание, ласкающее губы и шею, к которой он торопливо перебирается, с усмешкой пробежав языком по острым пикам зубов в поцелуе, кажется ей лучшим гимном победителя. Но отстраниться приходится.       — Я ведь твоя добыча, — хрипло, слишком чарующе шепчет Нэри, глядя в мерцающие синим пламенем глаза напротив.       И наслаждается собственной зыбкой и неверной властью над ним. Чем сильнее добыча, тем больше удовольствия получает охотник — этого отрицать никак нельзя.        — Так укради меня, — с провокационным стоном заканчивает она.       Прижимается к его плечу обтянутой кожей костюма грудью и касаясь влажным губами чуть заострённого кверху уха. Ответом ей становится полный довольства хриплый выдох, больше напоминающий приглушенное рычание.       «О, да, мой хороший», — в пьяном восхищении тянет Нэрисса, нисколько не скрывая своих мыслей сейчас.       Прислушавшись к ее пожеланию, магистр Смерти утаскивает ее невероятно быстро. Нечеловечески плавно выступив из закутка, он стремительно направляется в сторону главной базы, неведомо как выбирая безопасный пусть. Никто по мере преодоления лабиринта так и не встречается, чему Нэри только ухмыляется задумчиво. Вот только улыбаться долго не выходит — стоит демону шагнуть под полупрозрачные своды ледяного дворца, возведённого в порыве вдохновения вместе с Алсэром, как он снова впивается в ее губы.       — Ты сама обеспечила нам победу, дыхание мое, — хрипло, невероятно коварно тянет он, оторвавшись от ее рта на краткий миг и опуская на широкую, чуть прохладную плиту. — И мне это даже нравится, пусть и не совсем честно вышло…       Даррэн с плещущимся в глазах синим пламенем снова обрушивается на нее поцелуем, и теперь Нэри совершенно точно не может упустить момента, чтобы проявить инициативу. Сорванный вздох, судорожная дрожь его тела звучит для нее симфонией. Пальцы, больше не дрожащие, уверенные как никогда, медленно расстёгивают тугие застёжки его кожаного костюма, ладони успевают скользить по телу, согревая жаром сквозь плотную кожу. Его губы жадными поцелуями спускаются по шее, заставляя задыхаться. И это настолько жарко, настолько порочно, правильно и хорошо…       — Надо же, какой замок отгрохали… — чувствуя, как магистр Смерти спускается губами в ложбинку между грудей, шепчет она, оглядывая голубоватый ледяной потолок.       Не может понять, кто и на кого влияет, но все произошедшее в пустоши всегда в ней и остается — такого правило. Так с чего бы с этим спорить?        — Большим мальчикам игрушки по размеру? — тянет Нэрисса соблазняюще и тут же улавливает мягкое касание рта к губам и сводящий с ума, полный чувственного соблазна, выдох:       — Не отвлекайся.       Отвлекаться и не хочется, вот только…. Тонкий звон магии, больше напоминающий шелест, разносится под голубоватыми сводами, заставляя Нэриссу рассмеяться. Оторвавшийся от несомненно важного занятия Эллохар приподнимается, упираясь ладонями чуть выше ее плеч, и в его глазах сквозь тяжелую муть страсти проглядывает подозрение.       — Обманный маневр?       Вскинув бровь, он склоняется ближе, обжигая дыханием губы. Нэрисса даже успевает ухватить еще один короткий поцелуй-укус, на который он с хриплым выдохом отвечает. И только после проговаривает едва слышно:       — Нет, всего лишь случайность. Но какая… — коварно улыбается она.       И в этот момент готова поклясться, что в глазах Даррэна загорается истинно темное восхищение. Нисколько не льстивое, откровенное и натуральное, которым Нэри наслаждается как никогда раньше.       Вздёрнув ее за руку, он помогает ей сесть, а после, внимательно оглядев, ехидно усмехается, саркастично вздёрнув бровь. И как же эта усмешка изгибает чувственную линию его губ… Нэрисса невольно засматривается, что Даррэн встречает крайне понимающей улыбкой.       — Все, что происходит в пустошах, в пустошах и остаётся, да? — издевательски лениво тянет он, и ее губы приоткрываются в ответной улыбке.       — Определенно так, — соглашается она с его словами. — А еще — ничья.       Вздернувший бровь магистр осматривает насмешливо-вопросительно, усмехается чуть ехидно, а после, словно бы прислушиваясь к чему-то, ненадолго оборачивается ко входу. Фыркает негромко, закатывая глаза, и сообщает лукаво:       — Твоя правда. А еще у нас гости.       Прервать весьма приятные поцелуи и разойтись все же приходится — несмотря на равный счет, команды-противники предпочитают продолжать праздник по отдельности. Нэри только улыбается весело и чуть коварно, видя, как Алсэр, стоящий на ступенях своего ледяного творения, всеми силами пытается удержать Ри, отвлекая ее беседой. У него, очевидно, не выходит: подруга, изобразив скуку и махнув в сторону уходящих сокомандников рукой, сбегает по лестнице, оставляя темного лорда в полной томления печали. И Нэри могла бы предположить, что суть печали и томления все же в той тяге и привязанности, не будь этот лорд самым главным героем-любовником всея Империи. Дождавшись, пока Грейт подхватит под локоток, она шагает следом за уводящим команду Кастианом, ощущая полный обещания и тёплой насмешки взгляд, лениво скользящий по спине.       «Невиданное коварство, прелесть моя», — вспоминаются сказанные Эллохаром в ледяном зале слова, — «И я жажду реванша. Исключительно личного, само собой». И в том, что реванш будет обольстительным и полным коварства, Нэрисса ни капли не сомневается.

***

      Алкоголь льётся разноцветной полыхающей рекой, никто похоже уже и не разбирается, что за демонова смесь плещется в кружках — просто закусывают получше. Отхлебнув помигивающей подозрительной зеленью жижи, Нэрисса, даже не пытаясь разобрать на вкус, что именно входит в состав сего забористого пойла, просто подпевает. Сменившие частушки баллады, также отличающиеся малой причинностью строк и рифм, ей совершенно точно нравятся, ибо соответствуют настроению. Однако громче всего поют снова же парни, им определенно кажется забавным оглашать засыпаемую легким снежком пустошь разноголосыми стонами о полной скабрёзностей судьбе гнома. И эльфа. И монаха, того, что в бордель угодил. Со всеми подробностями и никак иначе. Не ржать не получается, особенно с последнего — увидавший вблизи и неглиже женские прелести монах, судя по строкам, просыпается голышом, привязанный к койке бордельной мамкой и в окружении нагих девиц.       — А давайте нашу, со спектакля? — вносит нетрезвое предложение Кастиан, явно пребывающий в излишне романтическом настроении нечаянными стараниями Райзы. Та закономерно смотрит на ушастого скептически. И даже глаза закатывает выразительно. Но пьяных лордов уже не удержать.       — Разыграем! — согласно восклицает Зар, выскакивая с брёвна.       Пошатнувшись, уверенно хватается за крепкое плечо сидящего рядом Ортака, залихватски вкидывает вверх кружку, наполненную и теперь переливающуюся через край все той же подозрительной жижей. И улыбается широко-широко.       — Вставай, мой враг, моя возлюбленная! — пропевает он громогласно, тыкая кружкой в прикидывающуюся ветошью Нэриссу. Она, недоуменно осмотревшись и осознав, что дуру сыграть не выйдет, только вздыхает.       — Я не настолько пьяна, Зар, — начинает Нэри медленно, никак не желая вставать с места, ибо нагретое, да и мясо подходит, но…       — Ты и более трезвая прекрасно отыгрывала, — вступает в спор сверкнувший глазами Дрэй.       Тоже поднимается — как никак третья главная роль принадлежит ему. Протягивает руку и, указав на невысокую скальную площадку над стоянкой, сообщает:        — Пусть и противники посмотрят, что, зря мы полгода роли учили и репетировали как проклятые?       Предложение неожиданно поддерживает абсолютное большинство, громогласно, хлопками и выкриками. Сцена и зрительские ряды организовываются силами Ворлака и Ортака — они просто стягивают брёвна под ледяной глинт, Авеар, едва ли не мгновенно протрезвевший до необходимой степени, принимается за иллюзии. И Нэри, заразившись бескомпромиссным энтузиазмом окружающих и просто-таки сжирающим любопытством, доносящемуся по связи, принимается вспоминать все свои куплеты.       Академическая постановка, изначально предназначенная в качестве развлечения на очередной праздник Смерти зимы, трагично-жестокая, но в чем-то романтичная, как и полагается театральному творчеству темных, изначально казалась развлечением. Чем-то не особо серьёзным, веселым экспериментом, начиная от написания сценария и разработки сюжета и заканчивая собственно постановкой и репетициями. Вот только давать ее приходилось дважды в год последние три года, настолько она неожиданно понравилась адептам и приглашённым гостям. А еще лорду-ректору, ввиду расовой принадлежности любящему искусство, как родную мать. Родившаяся история, переработанная, дополнившаяся в процессе работы жестокими подробностями, некоторой философской ноткой, повествующей о целях, средствах и цене, а также неутешительных итогах непростых выборов, действительно ей нравилась, если уж признаваться честно и под градусом. Вот только некоторые моменты… Поцелуев с фаворитами доставшейся ей героини стоило бы избежать ввиду вполне правомочных притязаний некоторых рогатых.       Деловито полоскавший горло огневодкой Зар, расплёскивающий походя зеленоватые огоньки, только подмигивает многозначительно. Подходит ближе, подхватывает под локоток, улыбаясь. И шепчет интимно на ухо:       — А может переиграем? Всегда можно выбрать ответственного лорда-протектора, пылающего искренними чувствами…       — Предателя? — фыркает Нэри, улыбаясь. Понимает причины подобного предложения, но подставлять еще и Зара не хочет совсем. — Ну нет, мой лорд. Проиграем сокращённый вариант по установленному сценарию.       — Моя императрица, — склоняется он подобострастно, и Нэри посмеивается весело.       Вторую руку перехватывают с другой стороны, губы выразительно прикладываются к ладони, сверкнувшие сиреневыми искрами глаза смотрят долго и неотрывно. Слишком однозначно. Болезненно и пьяно для того, чтобы не перейти черту, переступать которую не стоит. Больше никогда.       — Императрица, — томный говор, почти шепот, касается тыльной стороны ладони, скользит по коже, и Нэри против воли вздрагивает, вытаскивая пальцы из захвата.       И усмехается криво, глядя в лиловые глаза.       Это слишком похоже на правду, слишком коррелируется с той ролью, что сейчас предстоит сыграть. Запретная тяга и оковы, страх и страсть, противостояние и желание. Безумие кристально чистого разума и сожаление человечности. Полная горечи, одиночества и осознания бессмысленности совершённого жизнь и легкая, наполненная высшим смыслом — суть самоотверженности, смерть.       — Император, — с заминкой, но все же откликается Нэрисса. И добавляет тихо, шепча в самое ухо замершему в опасной близости Дрэю: — Не переходи черту.       — Думаешь, я так хочу тебя подставить? — спрашивает он так же тихо, не отрывая взгляда от ее лица, и Нэрисса шумно вздыхает.       О себе Дрэй не думает. О том, что рискует сам, находясь так близко, так очевидно демонстрируя, что для него не все еще кончено. Это не может не вызвать вопросов. На которые определенно нужно будет дать ответы, максимально честные и неумолимо сложные. Они ощущаются в напряжённом фоне, который никто, кроме нее, не может ощутить — связь с Эллохаром кажется подрагивающей под порывами ветра зеркальной гладью омута. Но на это Нэри предпочитает не обращать внимания — поднимается на глинт, сосредотачиваясь на иллюзии, прикрывает глаза, припоминая каждый завиток вышивки собственного платья. Иллюзия тонкой плёнкой растекается по плотной коже костюма, одновременно ассоциируясь и со щитом, и с маской. А после начинается действо.       Петь с непривычки кажется сложным, особенно — контролировать очарование в голосе, которое вплетается в ноты сильнее из-за слияния сутей. Но пара куплетов, которые зрители беспрерывно комментируют, перепевая на свой, мало приличный лад, и Нэрисса таки втягивается, в очередной раз проникаясь печальной историей, изрядно разбавленной воем Ворлака на фоне. Что может быть проще и одновременно интересней, как не любовный треугольник, сдобренный интригами и высокими играми? Тем более, что начавшаяся неволей история продолжается троном, больной страстью врага и искренней любовью друга, только прикидывающегося таковым?       Сидящие снизу зрители, как и те, неучтенные, что наблюдают из лагеря соперников, кажется, тоже втягиваются, переставая изливать жёлчь и едкие комментарии, перемежающиеся откровенными пошлостями. Те, что сидят на брёвнах под отвесом, так точно. Подпревают стройно, с искренним вниманием следят за перипетиями сюжета, прекрасно отыгрывая благодарную, захваченную историей публику. Авеар, контролирующий иллюзии, иллюзорным же платком утирает ну самые что ни на есть настоящие слезы. И только задумчивость, глубокая и какая-то очень уж необычная, на той стороне связи отвлекает Нэриссу.       Все закономерно кончается смертью — классика жанра, как ни крути. Ее героиня, доблестно отдавшая жизнь за свой дом и свой народ, выбывает из игры двух коварных лордов, и те, страдая и убиваясь по почившей возлюбленной, продолжают опасное противостояние под громкие предложения Дэйры и Райзы таки разрешить все проблемы и закончить историю истинной мужской любовью, на которые мужская часть коллектива реагирует нарочито громкими рвотными позывами. И парни, таки решив подыграть, все же изображают страстный поцелуй двух резко сменивших ориентацию врагов, завершившийся подробнейшей и натуральнейшей иллюзией огромной лужи с содержимым желудков комедиантов. А Нэри, спустившиеся вниз, только вздыхает облегченно: Дрэй все же смог сдержаться и не лезть с лишними касаниями, положившись на талант Авеара в магии иллюзий и комические комментарии зрителей, явно сбивших серьёзность настроя, а Зар, все это время изображавший ревнивого и злобного оппонента, отвлекал друга многозначительными взглядами, не забывая при этом менять сюжет и выразительно вздыхать по сопернику за сердце дамы.       Немногочисленные зрители стоя и с хохотом аплодируют договорившимся до любви, страсти и откровенного мужеложества лордам-правителям. А Нэрисса, понимая, что сейчас тот самый момент, когда можно спокойно и без лишнего внимания улизнуть, быстро поднимается с брёвна. Пространство вокруг снова наполняется пением, на этот раз, для разнообразия, исполняется что-то более романтичное и глубокое. По крайней мере упоминаний обнаженки и половых актов в текстах становится на порядок меньше. Но не совсем — алкогольный туман в головах присутствующих делает свое дело, потому изредка в песнях все же всплывают неожиданные подробности определенного толка. Кто-то очень громко предлагает сыграть в карты, Нэри за гвалтом и шумом не может разобрать кто, и даже на миг оборачивается, не зная, хочет ли принять участие. А после все же накидывает иллюзию, перехватив взгляд загадочно улыбающейся Дэйры.

***

      Сейчас бродить по лабиринту безопасно — правилами игры предусматривались временные ловушки, магия которых рассеивается спустя несколько часов. Потому Нэрисса спокойно заворачивает в темный зев прохода, решая добраться до лагеря противника и места встречи длинными путём и не ожидая встретить в темных ходах хоть кого-то. Но не сделав и десяти шагов, фыркает весело, расслышав громкое судорожное дыхание, тихие стоны и чей-то очень неразборчивый шепот. «Кажется, кто-то за поворотом вот-вот финиширует», — посмеивается она про себя, решая не пугать любовников почем зря, и сворачивает в другую сторону. Так идти еще дальше, но чего не сделаешь во имя любви, пусть даже и ее низменных плотских проявлений, редко перетекающих во что-то серьёзное?       Припомнив расположение небольшой круглой площадки с углублением, чем-то напоминающей амфитеатр, Нэрисса, пару мгновений покачавшись на носках и насмешливо качнув головой на полный довольства стон, раздавшийся в отдалении за стеной, шагает в разветвление ходов. Маленький синий язычок пламени треплется на лёгком сквозняке, плывет вперед, держась на шаг впереди. Ступать она старается как можно мягче, даже в безопасном сейчас лабиринте эффект неожиданности, в случае встречи с неожиданным визитёром, возжелавшим уединения, необходим.       Всю силу эффекта неожиданности она прочувствует на себе, добираясь до круглой площадки и заворачивая за угол, чтобы спуститься. И признает весело, что неожиданность — дама действительно непредсказуемая, с задумчивой улыбкой разглядывая парящие над чашей ледяного углубления лилово-багряные огоньки.       — Леди Нэрисса! — плавный тягучий голос раздаётся словно бы отовсюду, отражаясь эхом от мерцающих отсветами ледяных стен. — Воистину неожиданная встреча! Вот уж не думала встретить вас здесь. Присоединитесь?       Сидящая на одной из высоких ступеней Аматисса улыбается клыкасто, но слишком уж радушно, чтобы отказывать резко и сразу. Нэрисса, удивленно вздернув бровь и хмыкнув такому повороту событий, с усмешкой склоняет голову и, осмотрев ступени, все же принимается спускаться.       — И я даже не нарушу ваши планы?       Соскочив с верхнего уровня на средний, Нэри неторопливо идет по широкой дорожке, внимательно разглядывая импровизированный стол демоницы. Пара бутылок вина и тарелки с закуской явно намекают на вероятность свидания, но претенденты как-то не подбираются, как бы она не перебирала участников команды Эллохара. «Или она Рэна и поджидает?» — хохотнув про себя, гадает Нэрисса, приблизившись и ещё раз внимательно оглядев содержимое тарелок, — «А что? Я бы на это посмотрела. И даже поучаствовала» — неожиданно весело решает она, опускаясь на разложенную на льду шкуру рядом с Аматиссой.       — Нисколько, — улыбается она все так же широко. — Признаться откровенно, я всего лишь хотела простого уединения — мужская компания бывает так утомительна. Присоединяйтесь, леди. По части отравлений рядом с вами я полнейший профан, да и подобных мыслей у меня не было.       Демоница, качнув волосами, заплетенными в высокий хвост, указывает смуглой узкой ладонью на расставленные тарелки и ютящиеся рядом с ними бутылки, и Нэри снова оглядывает стол — на этот раз раздумывая уже не о причинах и вероятностях, но о собственных гастрономических предпочтениях в эту минуту.       — Белое? Или вы, как и большинство знакомых Эллохара, опасаетесь за свое ментальное благополучие и выбираете красное? — продолжает Аматисса лукаво, и Нэри насмешливо фыркает, указывая пальцем на бутыль с белым вином.       — А ваше беленькое обладает сходным действием? — скорее чтобы поддержать разговор, нежели действительно сомневаясь в качестве вина, тянет вопросительно Нэрисса, и демоница посмеивается в ответ, откидываясь на отведённую назад руку и глядя слишком уж многозначительно.       «Ого. Нет, не так. Ого-го», — констатирует факт Нэри. И даже сейчас, не будучи сильно пьяной, честно признается себе в том, что более близкое знакомство с леди Аматиссой было бы как минимум любопытным. — «Нашёл же в ней Эллохар что-то», — разумно резюмирует она, окидывая женщину ленивым взглядом из-под ресниц.       — Нисколько, мне такие эффекты без надобности, пусть я и не могу спорить с их очевидной полезностью, — улыбается Аматисса в ответ. — И, раз уж вы милостиво разделили со мной мой поздний ужин в романтичном одиночестве, позволите спросить?       Вопрос не кажется странным, скорее неудобным — согласись, и спросить демоница может что угодно. Вот только обязанности отвечать согласие на просьбу не предусматривает. Пытаясь угадать, что же такого может спросить бывшая любовница жениха, Нэри подхватывает бокал с вином, делая пару маленьких глотков. Очевидную пошлятину в виде «Что в тебе есть такого, чего нет во мне», свойственную каждой первой оставленной женщине, она отметает сразу же. Не настолько проста Аматисса, да и ее отношения с Рэном нельзя назвать чисто сексуальными и тем более романтическими. И кивает, уголками губ наметив улыбку.       — Вы рассказали Эллохару о нашем сотрудничестве, — начинает Аматисса расслабленно, и Нэри, подтвердив ее слова кивком, задумчиво глядит на нее, водя кромкой бокала по губам. — Стоит ли мне надеяться, что это значит определённые улучшения отношений между вами?       — Надеяться? — переспрашивает Нэрисса, приподнимая брови. — Интересная формулировка. И на укрепление нашего делового тандема, я полагаю?       Смотрящая прямо демоница только усмехается в ответ, прикрывая глаза и медленно склоняя голову, как бы говоря «подловила». Не то чтобы Нэриссу смущает формулировка вопроса, но очевидно высказанная надежда на улучшение отношений с Рэном немного удивляет. Складывается ощущение, что Аматисса попросту боится потерять крайне выгодный контракт и дружбу с принцем Хаоса из-за ревнивой невесты. А это, в свою очередь, уже забавно.       — И это тоже, — не отрицает Аматисса, совершенно спокойно наматывая на вилку длинный, тонко отрезанный кусочек вяленого мяса.       Отправляет его в рот, медленно жуёт, отпивая вина, смотрит прямо и предельно заинтересованно, и в этот миг Нэрисса понимает, что именно зацепило Рэна, помимо рациональной трезвости, удивительной для демоницы адекватности и ума. Эта женщина действительно умеет создать ощущение уникальности у собеседника. Вниманием, взглядами, жестами. И это неожиданно увлекает. «Не знала бы, что это невозможно, посчитала бы, что она проходила обучение у нас в храме», — заинтересованно изучает женщину глазами Нэрисса, невольно улавливая каждую мелочь.        — Думаю, вы прекрасно знаете, что наши с Эллохаром отношения началась и в целом строились на дружбе и справлении естественной нужды. Иногда — взаимопомощи. Поэтому мне бы не хотелось терять старого доброго друга и наше сотрудничество по причине ваших отношений.       — Откровенно, — хмыкает Нэри нарочито удивленно и весело ухмыляется тому, что невольно копирует поведение Рэна.       Кажется, это замечает и демоница: удивление в ее глазах сменяется пониманием и странным огоньком довольства. «Не знала бы, что она не охотится на чужих территориях, подумала бы, что она хочет познакомиться поближе», — проскакивает определенно заманчивое предположение в голове Нэриссы, и она, опершись на руку, пододвигается к демонице чуть ближе.        — Поверьте, вам абсолютно не о чем беспокоиться, — добавив в голос чуть интимности, тихо проговаривает она, искоса глянув на заинтересованно приподнявшую брови женщину. — Я совершенно точно не раба повышенной ревнивости, мне в принципе подобные проявления неуверенности в себе не свойственны. Наши контракты, будь хранимы Мраком единым, как и ваша дружба с Рэном, нисколько меня не касающаяся, в полной безопасности.       — Надеюсь, как и наша с вами дружба, — улыбается многозначительно в ответ Аматисса, и Нэри прячет чувственную ухмылку за бокалом с вином.       Ничего не отвечает, но не уверена, что ее взгляд сейчас нельзя интерпретировать как благосклонный. Очень благосклонный.       «Еще немного воздержания, и я соблазняю бывшую любовницу собственного жениха», — сокрушенно констатирует Нэрисса, но мысль не то чтобы ей не нравится. Даже наоборот.       — Боюсь, Даррэн не одобрит нашу близкую дружбу, — столь же многозначительно тянет в ответ Нэри, покачивая бокалом.       Аматисса растягивает губы в хитром оскале, снова подхватывая вилкой кусочек мяса. И только прожевав и запив вином, произносит:       — О, да, это определенно вносит яркое разнообразие. Если он узнает, конечно. Но добавлять ему беспокойств было бы очень невежливо с моей стороны.       — Определенно так, — соглашается с ней Нэри и, указав пальцем на висок, мягко сообщает: — Боюсь, его Смертейшество уведомлен обо всем раньше, чем я успеваю оформить мысли в слова. Что, конечно, в некоторых случаях удручает, — все же признается негромко, и женщина понимающе хмыкает.       Нэрисса даже не успевает отпить вина, как связь взрывается весёлыми искорками любопытства. Он пробирается в ее мысли осторожно и мягко, подобно хищнику, загоняющему жертву в угол. Но не злится, скорее заинтересован. И заинтригован.       «Соблазняешь мою бывшую любовницу, дыхание мое?», — крайне лукаво любопытствует магистр Смерти мысленно, и даже так его голос звучит слишком хрипло. — «Это контрпродуктивно. Ноги в руки и на выход, встречу по пути».       Фыркнув догадке о том, что подобное, пусть и исключительно под его контролем, ему могло бы понравится, Нэри только тихо вздыхает. Прикрывает глаза на миг, улавливая расплывающиеся очертания темного стола с разбросанными по столешнице картами, тёплые отсветы живого огня и приглушённый говор на разные голоса.       — Боюсь, нас уже выследили, леди Аматисса, — разводит руками Нэрисса и, залпом опрокинув в себя остатки вина из бокала, отставляет его в сторону. — И меня уже ждут, — демоница кажется ей немного расстроенной, несмотря на не сходящую с ее губ чувственную улыбку.       «Ну чистейший соблазн!», — констатирует-таки Нэри, — «Соблазнюсь же, как есть соблазнюсь, хотя бы эксперимента и познания ради…», — заканчивает неоднозначно она.       — И все наши договорённости, — почему-то Нэриссе слышится намек в собственном тоне, невольный, но какой же неоднозначный, — в силе. И мы можем их обсудить, допустим, в моем особняке, если вы захотите…       — Определенно хочу, — слишком уж низко протягивает Аматисса в ответ, и Нэри лениво, почти зачарованно кивает, поднимаясь.       Ее очарование, определенно имеющее суккубью основу, все же оказывает влияние. И Нэрисса нисколько не сопротивляется. Из любопытства ли, или из желания раздразнить магистра Смерти, или же вовсе желая соблазниться… Сейчас это совершенно неважно.       — Пришлите весточку, и мы обязательно встретимся, — обещает Нэри полушёпотом, от которого по спине ползу мурашки, а Эллохар, кажется, берет низкий старт на той стороне.       Именно поэтому она крайне чувственно ухмыляется, уже предвкушая скорое свидание. Или не только свидание, но это лишь частности.       — Обязательно, — шепчет вслед прочувствованно Аматисса, не совсем понимая, действительно ли может ступить на чужую территорию. И точно не желает спрашивать дозволения у Эллохара. Как получится, но против она точно не будет.       Поднимающуюся наверх леди она провожает откровенно жаждущим взглядом, благо никто не видит. Возможно, догадывается принц Хаоса, но он тот еще затейник — опыт только подтверждает сужение. Аматисса нисколько не уверена, что лорд поделится истинной, но пожелай он, лишь обозначь намёком тонкую тень одобрения…

***

      Разговор с леди Аматиссой вышел крайне неоднозначным — это Нэрисса осознает, бессмысленно добредая до выхода с вражьей стороны, на выходе которой искорками маячит сторожевое плетение. И не то чтобы ее или Рэна, очевидно подслушавшего, это хоть как-то смущало, но… Что «но» думать попросту не получается: не совсем трезвый мозг все же отчаянно тормозит, сильные руки, обхватившие за талию, согревают теплом, а хриплый выдох и вовсе будит неконтролируемую фантазию.       — Соблазнять мою бывшую любовницу, это даже забавно, радость моя, — жаркий, полный истинно демонического соблазна шепот касается уха, вызывая дрожь по телу. — Но неужели тебе недостаточно меня? — неожиданно обиженно вопрошает голос позади, и Нэри на мгновение теряется, не зная, что же ответить.       Прислонившись к широкой груди лопатками, вздыхает тихо, после крепче зажмуривается, раздумывая над ответом. Не признаваться же, что Аматисса интересна с точки зрения практики и опыта? И выдохнув, чуть расслабляется, спрашивая:       — А почему нет? Мне же как-то нужно контролировать вейлову суть, раз уж твоими стараниями мне приходится блюсти целибат. Я очень даже не прочь, а ты всегда можешь понаблюдать…       Выдох, согревшийся ухо, кажется напряжённым, а еще очень, очень возбужденным. Кажется, Эллохара заводят подобные мыслишки. Но высказывает он совершенно противоположное:       — Ну нет, Нэрюш. Это все, — медленно оглаживая ладонями тело, запертое в броню охотничьего костюма, шепчет он, — мое. И делиться я не намерен. По крайней мере пока…       — А потом? Лет через двести? — уловив его расположение, предлагает Нэрисса, припоминая пухлые губы и томный взгляд лиловых глаз демоницы.       Это было бы определенно неплохо — с этим Нэри не может спорить.       — Я склонен ответить отрицательно, но если ты захочешь, — касаясь губами учащено бьющейся жилки на шее, шепчет Эллохар, — то почему бы и нет? Но все это обсуждаемо лет через сто, не меньше. До этого, уж прости, — обхватив руками чувствительную грудь сквозь плотную кожу костюма, — полная монополия.       — Да разве же я против? — вопрошает Нэрисса удивленно, резко разворачиваясь, и руки мужчины соскальзывают на бедра. Мерцающие синим пламенем радужки теряются на фоне расширившихся зрачков, и она заворожённые смотрит в них, не осознавая, что безвозвратно тонет в топком омуте демонической страсти. — Я вся твоя, — уверенно шепчет она в приоткрытые губы, встав на носочки и глядя в потемневшие глаза. — Только возьми…       — Свадьба? — так же чувственно выдыхает в ее губы Даррэн, а после весело усмехается, когда Нэрисса, приуныв, опускается на пятки и закатывает глаза. Обидно, не поспоришь, но почему-то ему кажется, что стоит ей высказать собственное видение ситуации, и он, в большей части, поймет ее.       — А как же учеба, свобода, адептские попойки и снисходительные взгляды на замужних подруг? — вопрошает Нэри прочувствованно, и он, крепче прижав ее к себе, только улыбается шире. — Я, может, позлорадствовать хочу на свадьбе Ри. И как я это сделаю, будучи мужней женой?       — Ты не этого боишься, радость моя, — прекрасно понимая опасения Нэри, шепчет Даррэн в порозовевшее ушко. — Ты опасаешься за свою свободу, но разве я лишаю тебя чего-то? Подумай, прелесть моя. У тебя будет все, что ты захочешь, если ты будешь моей полностью, на моих условиях…       Нэрисса только дергается неоднозначно, чувствуя, как плавится, обжигаемая жарким шёпотом, касающимся уха. Согласиться хочется. Очень хочется. Да Бездна с ним, она в принципе согласна. Вот только не совсем уверена, как извернется его шиза в желании защитить ее от всего мира. И, кажется, магистр понимает ее сомнения, потому как выдыхает в ухо напряжённо:       — Сдавай позиции, Нэрюш. Не могу больше. И более чем уверен, что ты тоже. Так к чему борьба с самой собой? В чем проблема? В гарантиях? — он только фыркает издевательски, прекрасно понимая, что в данной битве проигрывает полностью. — Ты ведь прекрасно знаешь, что сможешь вить из меня верёвки при желании. И я совершенно не буду сопротивляться, — констатирует факт Эллохар, прикрывая глаза.       Чувствует, как она приподнимается в его руках, ощущает ее взгляд и лишь выдыхает неслышно, понимая, что столкновение глаза в глаза просто не выдержит. Потому, что ощущает ее борьбу с самой собой, болезненную и тяжелую, пусть Нэри и не воспринимает ее таковой. Чувствует давление желания, сжигающего дотла, как его самого, так и ее. Но все равно смотрит в темные радужки, встречается с вышибленными желанием зрачками, тонет в темных омутах, нисколько не желая освободиться.       — А если я не хочу вить из тебя верёвки? — неожиданно слишком уязвимо спрашивает Нэрисса.       Она беззащитно и потерянно заглядывает в его глаза, и Эллохар теряется. Впервые не знает, что ответить. Осознает свою власть над ней, но воспользоваться просто не может — это ощущается чем-то противным.        — Если я хочу простого и классического, но унылого «в мире и согласии»? Если я не хочу всех этих игр на грани? — как-то печально спрашивает Нэри, опуская глаза.       Прячет взгляд за ресницами, закусывает губы, и магистр Смерти, ощутив какой-то слишком уж тонкий надрыв, место, в котором действительно может разорваться, просто привлекает ее к себе.       — Ты и так управляешь, маленькая, — признает он тихо. — Только ты. Я лишь опираюсь на твои реакции и поступки.       — И если я не хочу замуж, но хочу тебя?.. — спрашивает она тихо и напряжённо, и Даррэн замирает, переживая прокатившуюся по телу волну чувственного жара.       — Увы, в данном случае ничего не меняется, — проговаривает он сожалеюще. — Согласие, прелесть моя. И никак иначе.       Глаза, занимающиеся пламенем, встречаются с темными радужками, и демон замирает, ощущая ее борьбу. Вздрагивает, когда огонь, ее пламя, искрами пробегает по телу, и ждёт. Молчит, внимательно вглядываясь в ее лицо, а после, когда ее глаза вспыхивают, прижимает крепче.       — Я согласна, Рэн, неужели ты до сих пор не понял? — спрашивает она тихо, запрокинув голову. Голос звучит тихо, дрожит, сбиваясь, но Нэри все же выдавливает слова, не разрывая зрительного контакта, глядя в его лицо прямо. И выдыхает, когда он улыбается мягко. — Это не так уж и просто, если откровенно, но видит Бездна…       — Все остальное неважно, — снова касается уха его хриплый шепот, и ее глаза невольно закрываются.       Сознание, кажется, концентрируется исключительно на ощущениях тела и, стоит сильным рукам легко подхватить, прижимая к телу, все, что удаётся выдавить, это хриплый выдох. Вибрация его шагов отдаётся в теле и, когда он опускает ее на землю, все так же удерживая за талию, Нэри не выдерживает, тихо простанывая из-за расставания с его теплом.       — Палатка, — едва слышно выдыхает в губы магистр Смерти, направляя ее шаги.       Почти сразу она вваливается спиной в удушающее тепло протопленной палатки, ощущая, как между лопаток скользит капля пота. Его руки уверенно пробираются к застёжкам костюма, вытаскивая ремни из крепежей. Пальцы, поддев тонкие мягкие полоски, стаскивают с плеч выделанную кожу, обнажая жаждущую касаний грудь.       — Моя, — обжигает выдох приоткрытые губы, и Нэри тихонько простанывает, чувствуя, как Рэн медленно избавляет ее от одежды.       Пальцы скользят по животу, распускают завязки штанов, медленно опускают их ниже по ногам, распространяя мурашки по ставшему сверхчувствительным телу. Нэрисса, запрокинув голову, судорожно ловит губами воздух, и магистр Смерти расплывается в довольной улыбке. Смещает ее еще на шаг, подталкивая к постели, а опрокинув на простыни, принимается довольно разглядывать. И, кажется, упивается собственной властью над ней, медленно скользя взглядом по телу.       — Знаешь, — соврано шепчет Нэрисса, когда его ладонь накрывает горло, а пальцы плотнее обхватывают шею, и мягко выдыхает, понимая глаза, — ради секса с тобой я сейчас готова просто на все… вообще на все, скажи спасибо Аматиссе. Ну, и себе самому, конечно.       — Ты помнишь мои условия, радость моя.       Тихий говор Даррэна сводит с ума, и Нэрисса прикрывает глаза, просто не имея возможности справиться с дрожью, вызываемой его дыханием, опаляющим кожу. Она помнит, о да. Еще как, но выходить замуж здесь и сейчас… да даже в ближайшее время — сомнительно, как ни крути. Обещания могут быть лишь следствием желания, страсти, но никак не заявлением о намерениях в данной ситуации. Поэтому Нэрисса, постаравшись взять себя в руки, приподнимается на простынях, глядя на Рэна с сомнением.       — Просто эксперимент, — отследив перемену выражения на ее лице, шепчет проникновенно в самые губы он. — Ничего предосудительного… — продолжает принц Хаоса, коварно улыбаясь. И в тот самый миг кожи касается прохладное нечто, заставляя перевести взгляд.       Тонкая нить, унизанная чуть посверкивающими жемчужинами, медленно тянется по телу, скользя по животу, между грудями, к горлу, и разгорается все сильнее. Заливает молочным свечением кожу, заставляя замереть и судорожно сглатывать.       — Убери, — едва собравшись с силами, просит Нэрисса, и Эллохар, столкнувшись с темным радужками, прекращает скольжение нити. — Не надо, Рэн. Я согласна и без этого, не нужно меня проверять.       — Просто прикоснись, — измученным шёпотом просит Даррэн, и Нэри, подняв на него взгляд, дрожащими пальцами касается тонкой, унизанной жемчужинами нити. — Вот так, — хрипло проговаривает Даррэн, когда белесые капельки жемчужин одна за одной загораются ярче. И выдыхает, стоит им разгореться полностью. Всем до единой. — Теперь — верю.       Жадный поцелуй, обжигающий, сводящий с ума, пронзающий каждую клетку, толчком вытряхивает из тела, заставляя Нэриссу застонать. Прогнувшись навстречу, она покорно замирает, пока горячие ладони избавляют от остатков одежды, попутно изучая каждый изгиб. Стонет порывисто, стоит большим ладоням обхватить грудь, а пальцам сжать чувствительные горошины сосков.       «Видит Бездна, это слишком хорошо» — бормочет она про себя, выгибаясь, крепче прижимаясь к его горячему телу животом.       — Пожалуйста…       Стон вырывается сам, стоит горячим, влажным губам властно обхватить сосок, голодно сжать зубами и тут же огладить мягким скольжением языка. И как бы ей не хотелось продолжения, Эллохар не торопится: медленно изучает каждый изгиб губами, заставляя задыхаться и, подобно выброшенной на берег рыбе, хватать губами воздух, стонать беспомощно, почти умоляюще, закатывать глаза, дрожать и замирать в ожидании следующего касания. А когда руки уверенно разводят бедра в стороны, и вовсе застыть в полном смущения нетерпении. Чтобы в следующий миг выгнуться навстречу, вплетаясь пальцами непослушной руки в жесткие волосы на его затылке, направляя, вжимая крепче.       — Рррэн…. Мммм, пожалуйста!..       Ее просьба, больше напоминающая мольбу, только сильнее раззадоривает. Дрожь и трепет, ощущаемый руками, губами, и, кажется, всем естеством, вызывает полную довольства чувственную усмешку, растягивающую губы в победном оскале. Хочется еще, хочется сильнее, чтобы она потеряла себя, чтобы задыхалась, проваливаясь в беспамятство, забывая собственное имя.       Пальцы, скользнув по влажным складкам, неторопливо толкаются внутрь, и Даррэн замирает, ощущая, как застывает Нэрисса. Вслушивается в сбивчивые удары ее сердца и сорванные поверхностные выдохи, проникая глубже, ловит губами трепет и мелкую дрожь чувствительного узелка плоти и просто растворяется в ее наслаждении, почти пересекающем черту. Различает хриплые стоны, то, как она выгибается, подаваясь навстречу его губам, сотрясаясь каждым мускулом. И стонет, срываясь, хрипло, до крика, опадая на смятые простыни, мгновенно попадая в крепкий и бескомпромиссный захват рук, во власть жадных, влажных поцелуев, только сильнее спирающих дыхание.       — Моя, — сипло выдыхает на миг оторвавшийся от ее рта Эллохар, и она не может не согласится.       — Твоя, — захлёбывается ответным стоном Нэри, запрокидывая голову, ощущая, как нетерпеливые губы вновь пускаются поцелуями к груди. И сожалеет, снова сожалеет, что не может почувствовать его полностью — это пронзает болезненным напряжением, кажется, каждую клетку тела, заставляя напряжённо застыть. — Прошу тебя, Рэн… — снова просит она, но демон во всем своем коварстве остаётся безразличен к ее мольбам.       — Нет, радость моя, — соврано выдыхает Эллохар, зажмуриваясь — ощущать ее желание в полной мере, как свое собственное, и держаться в рамках — то еще испытание на прочность. — Согласие, два слова, и все будет так, как хотим мы оба. Иначе никак, — тяжело заканчивает он, утыкаясь носом в изгиб ее шеи и чувствуя, как Нэрисса вздрагивает.       — Но в остальном мы ведь не ограничены, не так ли? — старательно сдерживая разочарованные нотки, вопросительно тянет она, медленно спускаясь к тугим застёжкам на его штанах. Недолго возится с ремешками и пуговицами, а совладав, с довольным блеском в глазах выпускает напряжённую плоть из тисков кожаных штанов охотничьего костюма. — Ммм, мне определённо нравится, — едва ощутимо коснувшись губами чувствительной уздечки под головкой, шепчет Нэрисса, поднимая взгляд на магистра Смерти. Тот отзывается невнятным стоном, бессильно запрокидывая голову. И стонет протяжно, когда влажные тёплые губы обхватывают головку, втягивая ее в жаркий плен рта. — Не люблю оставаться в долгу, — бормочет Нэрисса и лениво проскальзывает языком по подрагивающему от напряжения стволу.       — Ммм, это определенно радует, — хрипло выдыхает Даррэн, снова сталкиваясь с смеющимся и полным довольства взглядом темно-синих глаз.       Нэрисса продолжает смотреть, не отводит глаз, намеренно неспешно скользя губами по члену. Едва сдерживает коварную усмешку, когда он сильнее вцепляется пальцами в скомканные простыни. Задерживается взглядом на приоткрытых пересохших губах и, только когда Рэн нетерпеливо, сдавленно выдыхает сквозь стиснутые зубы, ускоряется и усиливает напор. Есть в этом наблюдении что-то восхитительно порочное и властное, и Нэрисса находит сие действо невероятно приятным. Как и соблазнительный вид откинувшегося на подушки демона, с рассыпавшимися по темным простыням белыми волосами, хрипло постанывающего в такт ее движениям. И судорожную пульсацию члена во рту, выплёскивающего солоноватое, чуть вяжущее семя.       Она только успевает слизать пикантно стекающую по стволу капельку и лукаво улыбнуться, глядя в потемневшие серые глаза, как горячая ладонь каменным наручником обхватывает запястье, утягивая в крепкие объятия. Магистр Смерти прижимает к себе крепче, зарываясь лицом в волосы и явно беря минутку на осмысление всего происходящего и восстановление дыхания, лениво перебирает пряди из распустившейся косы, а Нэрисса просто утыкается носом между его ключиц, довольно выдыхая и обнимая в ответ. Молчания не нарушает, просто вслушивается в становящиеся все более размеренными выдохи и наслаждается моментом какого-то особенно уютного, полного взаимного согласия спокойствия. Сейчас Рэн ощущается усталым, расслабленным и слишком довольным, чтобы заводить разговоры на какие-то серьёзные темы. А тему скорого замужества Нэри определенно считает серьезной.       — И все же, радость моя, — первым заговаривает Эллохар, чуть отстраняясь и заправляя за ухо выбившуюся из ее косы прядку, — мне крайне любопытно знать истинную причину твоего нежелания выходить замуж в ближайшем будущем — раз, и хранить все в тайне — два. А учитывая прямо высказанное часом ранее согласие с небольшой, но крайне важной оговорочкой «вот только не сейчас» — любопытно в двойне. Или в тройне, я еще не определился.       Проскользнувшие в интонациях его голоса угрожающие нотки почему-то оказывают совершенно противоположный эффект: Нэри, пару раз хлопнув ресницами, изо всех сил сдерживает желание рассмеяться, растягивая губы в милейшей улыбочке. Не то чтобы она соответствует тяжело ворочающимся в голове мыслям — отнюдь нет, даже наоборот, но поделать с собой она все равно ничего не может.       — Я никак не могу отрицать, что замуж хочу, Рэн, — задавив приступ смеха на корню, проговаривает она легко, принимаясь пальцем вырисовывать узоры на его груди. — В этом ты прав. Но не сейчас — обстановка не позволяет: ситуация с Блэком, ритуалами и паразитами, предполагаемся угроза жизни и неопределённость как-то не очень способствуют свадебной кутерьме и романтическому настрою. Поэтому же и в открытую демонстрировать отношения не хочу, — Нэри пожимает плечами, не озвучивая немаловажной мелочи: собственную свадьбу, о которой мечтает, наверное, каждая девочка, девушка, женщина, а иногда и бабушка, хочется помнить светлым, пронизанным счастьем событием, а не ассоциировать в последующие столетия с напряженным ожиданием удара.       — С первым соглашусь, — признает ее правоту магистр, заглядывая в невероятно серьезные и будто бы чуть грустные синие глаза. Мягко поглаживает нежную кожу ее щеки большим пальцем и продолжает, чуть улыбнувшись: — Но скрытность не панацея — слухов, косых взглядов и прочих прелестей намного проще избежать, когда для них нет повода, Нэрюш. И в этом ты меня не переубедишь.       В его взгляде Нэрисса различает искорку лукавства и устало вздыхает, не желая спорить. Просто прижимается крепче, снова утыкаясь носом в шею, вздыхает еще раз, прикрывая глаза. Касается губами горячей кожи, чувствуя, как его рука продолжает благое дело поглаживания ее спины, и примирительно бормочет:       — Просто дай мне еще немного времени, ладно? И касательно свадьбы, и рассылки извещений о смене моего статуса во все концы Империи и Ада.       Эллохар негромко фыркает на мелькнувшие в ее голосе ехидные нотки, и легко улыбается, натягивая на нее одеяло. Закутывает плотнее, поглаживает по волосам и, чмокнув в лоб, нарочито недовольно протягивает, словно бы делая одолжение:       — Ладно, прелесть моя. Но немного. И не думай, что я не буду напоминать тебе о твоих словах каждую подходящую минуту.       — Будто бы я на это рассчитывала, — отзывается сонно Нэрисса, сползая вдоль его тела чуть ниже и крепче обхватывая за талию.       Тепло одеяла, мерные, сильные удары его сердца и убаюкивающая потрескиванием поленьев в походной печи тишина коварно делает свое дело — спать хочется все сильнее, перерастая отметку «неимоверно». Сознание так и норовит уплыть в сонные дали, веки отказываются размыкаться, и Нэри чуть ёрзает, пытаясь не уснуть. Лежать так просто замечательно — спорить с данным фактом нет смысла. Да и возвращаться по холоду в лагерь не очень-то хочется, но, во избежание поисков ее пропавшей и очевидно пропащей тушки, все же необходимо. Подруги, будучи весьма умными и догадливыми леди, несомненно поймут причины ее отсутствия. Вот только искать ее может именно мужская часть их страстно-алкоголической компании, и совсем не безопасности ради, а скорее из желания привлечь к всеобщему веселью. Поэтому Нэрисса, еще пару раз поёрзав, все же отрывает голову от тёплого и удивительно удобного плеча и приподнимается, на миг задерживаясь взглядом на чуть нахмуренных темных бровях Даррэна и глупо улыбаясь.       — Куда?       Он даже глаз не открывает, вот только приятно обнимавшаяся до этого момента рука начинает казаться просто тяжеленной. Даже не делая заведомо провальной попытки подвинуть правомочно загребущую конечность, Нэри укладывается обратно, опускает голову на плечо и, тихонько вздохнув, пытается объясниться:       — Меня наверняка уже ищут, то ли из беспокойства за мою безопасность и моральный облик, то ли из желания споить. Да и завтра вставать рано — последний день, готовки и подготовки много…       Эллохар, крайне выразительно вздохнув на ее полную прочувствованной печали речь, таки приоткрывает один глаз. С сомнением оглядывает ну просто умильное выражение лица Нэри и спутанную копну светлых волос и, бескомпромиссно подтащив обратно к себе, ехидно протягивает:       — Если они идиоты, неспособные сложить два и два, то пусть хоть обыщутся и прочешут всю пустошь мелким гребнем.       Отпускать он, кажется, не собирается вовсе: снова натянув одеяло по самую ее макушку, продолжает благое дело расслабляющих поглаживаний. И просит тихо, когда Нэри начинает совсем уж отчётливо недовольно сопеть:        — Останься. Я, так уж и быть, пожертвую своим сном и организую тебе ранний подъем.       Посопев еще с минуту для приличия, Нэри все же расслабляется, устраиваясь удобнее. Прижимается крепче, в приступе бескомпромиссной наглости закидывает ногу на мощное бедро, вызывая у магистра весёлое фырканье, и предовольно, широко зевает.       — Ладно, — соглашается лениво, но улыбки сдержать не может.       — Вот и чудненько, — облегченно отзывается Эллохар.       Лоб снова одаривают чмоком, в этот раз будто бы каким-то насмешливым. Сильная рука притискивает еще крепче, так, что Нэри в первую секунду не совсем понимает, как сделать полноценный вдох, и тёплый шепот касается виска:        — Спи, радость моя.       Утро наступает слишком быстро. Лагерь за тонкой преградой тканевых стен палатки наполняется громким треском костра, позвякиванием походного котла и скрипом снега под неслышными шагами сокомандников магистра Смерти. Уютный полумрак палатки никак не способствует резкому пробуждению, и Нэри, едва ли не до ленивого мурлыканья наслаждаясь лёгкими, порхающими поглаживаниями горячих пальцев, скользящих по лицу, и такими же невесомыми поцелуями, просыпаться окончательно не желает вовсе. «Ради таких пробуждений точно стоит выйти замуж», — проползает полная капитуляционных настроений коварная мыслишка, отчего улыбка становится только шире.       «Ммм, мне определенно нравится ход твоих мыслей», — лениво тянется чуть хрипловатый голос Эллохара в голове, тёплыми мурашками чувственных обертонов скользя по коже.       — Темного утра, сердце мое, — с расслабленной улыбкой негромко проговаривает Даррэн, когда Нэрисса таки справляется с нежелающими подниматься веками и соизволяет открыть глаза.       — Кошмарного, — прикрыв ладонью жутчайший в своей широте зевок, бормочет она. — Еще бы тебе не нравились подобные мысли, ты же делаешь все для их возникновения и укрепления.       — О, я в принципе невероятно старателен на пути достижения поставленной цели, — не без лукавого самодовольства признает магистр Смерти, сверкая довольной улыбкой. — Завтрак?       Захват до неприличия крепко державших ночью рук расслабляется на удивление легко, поэтому вопрос застаёт Нэриссу уже сидящей на краю кровати и разыскивающей под ней же потерянный в пылу страсти сапог. Обернувшись через плечо, она пару мгновений, откровенно любуясь, разглядывает полулежащего на подушках демона, а после активно мотает головой.       — Времени уже нет, — с изрядной долей сожаления сообщает она, таки выудив сапог из-под кровати и подхватив с устеленного коврами пола штаны.       Оглядывается в поисках белья, находит и, поманив пальцем сбежавшие неизвестно каким способом в кресло у противоположной стены трусики, спешно их натягивает. Ловит полный чувственного любования взгляд магистра, улыбается, встретившись с коварно смотрящими на нее глазами, и, подцепив штаны пальцами, все так же стоя пытается в них втиснуться.        — Так что завтрак меня ждёт в лагере. Благо Ортак, как вторая матушка всем и каждому в нашем тесном дружном кругу, накормит и даже закормит до смерти при желании.       — Орки, — понимающе кивает Даррэн, старательно сдерживая снисходительный смешок, вызванный крайне забавным способом одевания штанов.       Нэри, явно не замечающая его реакции на собственные одевательные таланты, как ни в чем не бывало продолжает весело дёргать ногой, в попытке втиснуть ее в плотную кожу костюма.        — У степных в почёте традиции, эти и друга накормят, и врага закормят до заворота кишок. А потом будут с любопытством изучать развороченные кишки, искренне недоумевая, как же так вышло. Но кулинарных талантов не отнять, — уважительно хмыкает магистр.       Нэри в ответ только угукает согласно, подпрыгивая и втискивая зад в штаны. И сколь бы искушающим ввиду отсутствие бюстье и части костюма сверху данное мероприятие не выглядело, магистр Смерти не может сдержать смеха. Прикрыв лицо ладонью, он не скрываясь ржёт, подглядывая на Нэриссу через чуть раздвинутые пальцы. Она лишь глаза закатывает на столь прямое выражение его веселья, и Даррэн откидывается на высокую спинку кровати, с весёлыми искорками в глазах ожидая продолжения представления.       — Потому он у нас и главная кухарка, а я, так уж вышло, на подхвате, ибо доверить готовку кому-то другому — большой риск либо остаться голодным, либо в срочном порядке искать противоядие, — поясняет она, пожимая плечами, и, склонившись, подбирает верхнюю часть костюма и плотную кожаную куртку.       — Помочь? — желая продлить полные расслабленности минуты в уединении, предлагает он, поднимаясь и откидывая одеяло.       Хмыкает, лукаво приподняв бровь, когда ее взгляд быстро оглядывает с ног до головы, задерживаясь чуть ниже пояса. И, шагнув ближе, подтаскивает ее к себе за полы наброшенной на плечи куртки.       — Спасибо, — улыбается Нэри, запрокидывая голову и встречаясь с довольным взглядом серых глаз.       Заинтересованно наблюдает, как длинные смуглые пальцы ловко наощупь справляются с тугими застёжкам ремней, и подступает на шаг ближе, стоит Даррэну закончить.        — Выпустишь меня через черный ход?       Эллохар ожидаемо закатывает глаза на такую просьбу, но, вздохнув, таки кивает и, замотав бедра подхваченной с постели простыней, просто берет ее за руку. Осторожно поглаживает пальцами тыльную сторону ладони, преодолевая с десяток шагов к широкому полотнищу чуть в стороне от кровати, и, развернув лицом к себе, обхватывает за талию.       Рывок, плавный, но от этого не менее головокружительный, заставляет дыхание сбиться, и Нэрисса прикрывает глаза, сорвано выдыхая. Тёплые губы касаются виска в невесомом поцелуе, дыхание шевелит волоски, и она неосознанно тянется к его губам, в мягком прикосновении улавливая улыбку. Поцелуй затягивает, она хватается за широкие плечи, такие приятно горячие и обнаженные, тихонько простанывая, когда руки на миг сжимают крепче.       — Удаляюсь как любовница, тайно, — весело фыркает Нэри, чуть отстранившись, и Даррэн с усмешкой хмыкает в ответ.       — Ты сама так хотела, — напоминает он, напоследок проскальзывая ладонью по спине, и отпускает. — Много не пить, вести себя примерно, встретимся вечером, — выдает список ценных указаний магистр Смерти, распахивая тяжелый полог и впуская палатку яркий утренний свет.       — Слушаюсь и повинуюсь, — покорно отзывается Нэри, насмешливо сверкнув глазами, и он, снова рывком притянув к себе, оставляет на ее губах короткий поцелуй. Заглядывает в глаза, улыбается уголками губ и проговаривает нарочито сожалеюще:       — Если бы… Иди.       Чувствительный, но несомненно ускоряющий шлёпок пониже спины выпроваживает ее из тепла палатки, и Нэрисса, с улыбкой оглянувшись на опустившийся полог, скорее шагает вперед. Лениво рассматривает заметно изменившийся за ночь ландшафт — ненужный теперь лабиринт почти наполовину опустился в темные недра закованного в вечные льды озера, и лагерь предстаёт как на ладони даже отсюда. Положившись на интуитивное чувство времени, она решает обогнуть невысокое переплетение ходов, замечая уже протоптанную кем-то тонкую тропку. Неторопливо закурив, бездумно скользит взглядом по уровням скальных глинтов, с этой стороны спускающихся вниз лесенкой. А коротко обернувшись, замечает пристальный взгляд и насмешливую улыбку наблюдающего за ней лорда Алсэра. Вопросительно вскинув бровь, а после коротко кивнув в ответ мужчине, Нэри тонко усмехается — очевидно с разговором у Ри ничего не вышло. Или вышло, но совсем не то, на что рассчитывало это эротическое достояние Темной Империи.

***

      — Да руби ты!       Раздражённый вопль Ворлака, крепко удерживающего в руках канаты, обхватывающие ствол высоченной ели, вызывает у Нэриссы сардоническую улыбку. Технично размахивающий топором Дрэй на оклик реагирует мрачным взглядом из-под свесившихся на лицо светлых прядей и, резким рывком всадив лезвие в ствол по самый обух, выразительно отряхивает руки.       — Слышь, ты, образина чешуйчатая… — начинает он, угрожающе направляясь к василиску, но только и успевает, что сделать шаг и увязнуть по колено в снегу — скромно и тихо подошедший Ортак, ловким движением сгрузив здоровенный термос в снег, перехватывает взбесившегося темного за шкирку.       — Угомонись и иди руби.       Встряхнув Дрэя, орк ставит его в трудовую позицию номер один, очень сильно смахивающую на ту самую, коленно-локтевую. Рывком вытащив топор, он вручает его обратно в руки начинающего, но увы, не подающего никаких надежд лесоруба и, поддав стимулирующего пинка, возвращается к сумкам со снедью. И довольно улыбается, когда позади снова раздаётся глухая матерная ругань и свист топора.       — Что, снова пытались магией деревце срубить? — вопрошает скучающе Ортак, присев на скрипнувшую от столь жестокого обращения поваленную сосну, и Нэри многозначительно кивает в ответ. — Теперь ни урга орочьего не срубят, — со вздохом озвучивает очевидное орк, здоровенной ручищей принимаясь копаться в сумке. Известный факт — местный владетель крайне не любит магии по пустякам, а вот издеваться на гостями очень даже. — Ну хоть пожрем и воздухом подышим, — отыскивает несомненный плюс во всей этой лесорубничьей эпопее он. — Пирожок будешь?       — И даже чай для разнообразия? — вскидывает изумлённо бровь Нэри, принюхиваясь к открытому термосу. — Какие травки на этот раз? Просто расслабляющие и настраивающие на лёгкий романтический лад или галлюциногенные эксперимента ради?       Глянувший возмущённо Ортак только глаза закатывает, наливая исходящий паром настой в глиняную чашку и бескомпромиссно пихая ее Нэриссе в руки. Та, хмыкнув и пожав плечами, делает пробный маленький глоток под пристальным взором орка и кивает одобряюще, определяя в отваре и собственные травки.       — Тебе романтические травки и не нужны, — басит насмешливо Ортак, но смотрит серьезно и как-то уж очень участливо и понимающе.       Но взгляд этот, против обыкновения, не смущает, не вызывает агрессии или злости, наоборот, заставляет лишь чуть смущённо улыбнуться. «Темный целитель на то и темный» — раздумывает Нэри, перекатывая на языке чуть горьковатое послевкусие трав, — «Слишком хорошо видит, что на душе у другого, но никогда не лезет без надобности».        — Но это и хорошо, так правильно, — задумчиво добавляет Ортак, оценивающе разглядывая чёрными ониксами глаз, — редко я в подобном ошибаюсь.       — И мои закрома обчистил? — спрашивает Нэрисса скорее для проформы, нежели в укор. Попытку перевести тему орк воспринимает философски и мудро — просто кивает, и во взгляде его Нэри видятся насмешливые искорки. — И хорошо же ведь, — вздыхает она, делая еще один глоток, на этот раз более уверенный, и, отставив чашку, откидывается спиной на широкую ветвь.       — Хорошо, — соглашается столь же многозначительно Ортак. — И рубят хорошо, жаль, что возиться теперь будут, пока ледяного всласть не потешат.       — Думаешь, и в этот раз мучить будет почем зря?..       Нэри усмехается тонко, но договорить не успевает: сзади раздаётся выразительный хруст, громкие вопли «Держи ее, держи, мать твою оркам в кухарки!», а после слышится оглушительный свист падающего дерева и глухой, заставивший землю, сугробы и снежные насты гор содрогнуться, хлопок. Синхронно обернувшись, Нэри с Ортаком переглядываются удивленно, кивают друг другу, уважительно посмотрев в сторону пыхтящего, выбирающегося из кучного лапника поверженного врага Ворлака и упершегося в колени и тяжко дышащего Дрэя. Тот с довольной ухмылкой разгибается, подмигнув сидящим на поверженной непогодой сосне лентяям, и вдохновенно предлагает, весело сверкнув глазами:       — Ну что, потащили эту бандуру в лагерь?       По возвращении в лагерь Нэрисса даже не успевает насладиться лицезрением процесса установки и обряживания главного праздничного дерева — Ортак вместе с освободившимися Ворлаком деятельно утаскивают ее в сторону кухни. Тоскливо глянув в сторону напевающих праздничные песни и надевающих на разлапистые ветви украшения девушек, она только вздыхает, обозревая немалый фронт работ и уныло вслушиваясь в голодное урчание желудка. Но на перекус времени нет — праздничный ужин нужно непременно приготовить до наступления темноты, а после заката наступает время приготовления традиционного напитка, крайне забористого и весьма коварного. Поэтому Нэри, еще раз выразительно вздохнув под полным скепсиса по части откровенности ее вздохов Ортака, таки хватается за разделочный нож.       Шкворчащие на углях куски мяса медленно подрумяниваются, лежащие чуть поодаль ребра потихоньку доходят, источая просто сногсшибательный аромат, а стейки, истекающие розоватым, смешанным с кровью, соком, привлекают, кажется, исключительно голодные и кровожадные взгляды. Уныло следящая за рубящим подмёрзшую зеленушку ножом Нэрисса сглатывает голодную слюну все чаще, с завистью подглядывая на сваливающий подальше силами Зара поднос, полный исходящей паром снеди.       — Бери тарелку и подсаживайся, — милостиво дозволяет явно заметивший ее голодные взгляды Ортак. — Все уже почти готово, тебе останется только над котлом пошаманить, — подмигивает он многозначительно.       Это, кажется, они обсуждают последние полтора часа, если не больше: Ортак все настойчивее убеждает помагичить, капнув пару капель магии вейл в котёл с традиционным пойлом, а Нэрисса, ввиду нежелания объяснять тонкости и противопоказания сему средству, отмахивается. И сейчас снова, в который уже раз, напоминает:       — Ну нет, Ортак. Никакой магии вейл. Раньше же мы как-то без нее обходились?       — Интересно же, так, в качестве эксперимента, — загадочно сверкает глазами орк. — Будто тебе самой не любопытно, — приводит неоспоримый аргумент он, и Нэри остается только вздохнуть, слабо качнув головой.       — Интересно, но не настолько, чтобы была рада перспективе завтра с утра разнимать скатившиеся до оргии в сугробе парочки, — парирует она серьезно, но ехидства в тоне скрыть не может.       Ортак, заслышав подобное, только уставляется в ответ удивленно-заинтересованно и, хлопнув тяжеленной ручищей по плечу, едва не выбив полную вожделенного мяса тарелку из ее рук, сообщает с клыкастой усмешкой:       — Растащить этих жадных до эротических удовольствий и я смогу, а ты кушай давай и время приятно провести не забудь…       — Ортак! — возмущённо закатывает глаза Нэрисса, впрочем, понимая, что капелька магии, может, никак и не повредит. — Уж за мое времяпрепровождение не беспокойся, я найду, как развлечься, — растянув губы в неприятной усмешке, все же отвечает по существу она.       — Оно понятно, выбор-то есть, — комментирует ее слова орк, поиграв бровями. — Потому и не беспокоюсь.       — А давай без инсинуаций, а? — устало просит Нэри, бросая недогрызенное ребро в тарелку, и со вздохом поднимается, подступая к котлу с закипающей в ней водой.       Ортак только вздыхает выразительно за спиной, глухо скрипнув чурбаком, поднимается и, подойдя, чуть сжимает лапищей плечо:       — Да не обижайся, ты, — басит он извиняющимся тоном, — понимаю я, что вся эта ситуация тебя не сильно-то радует…       В подтверждение его слов Нэрисса непроизвольно отыскивает глазами Дрэя, таскающего к установленному на месте лабиринта праздничному дереву вязанки дров. Он, несмотря на всю однозначность или неоднозначность, тут уж как посмотреть, поведения, не кажется расстроенным, опечаленным или напряжённым. Скорее, он очевидно напрягается в ее присутствии, и этого, спустя три дня в пустошах, Нэрисса отрицать не может.       — Просто жалко мне его, — тянет Ортак задумчиво, и Нэри понимает, что он так же, как и она сама, смотрит в строну Дрэя. — Он же не понимает, что с ним творится. И тянется, и сопротивляется, и коснуться хочет, и почти ненавидит себя за это.       — Не нужно было приближаться к нему, — шепчет тихо Нэрисса, теперь уделяя все внимание травам и специям, что пойдут в котёл. Медленно перебирает сухие веточки и соцветия, сгребает ладонями осыпавшееся, перекладывает и перекладывает мешочки. Ощущает вину, а как справиться с ней — не знает. — Мне не стоило сюда выбираться. Лучше бы во дворце сидела.       — Неправа ты, — нахмурившись, качает головой орк и тоже принимается перебирать травы.       Удивительно ловко крупные пальцы справляются с тоненьким, хрупкими веточками, отбирая лучшее, и Нэри засматривается на поразительно тонкую работу орка, следя за тем, как зеленоватое облачко магии раз за разом окутывает каждый лепесточек, каждую веточку, каждый бутончик. Ждёт, пока он аргументирует свою точку зрения, и Ортак, наконец, поднимает на нее взгляд чёрных глаз, глядя печально и не сильно довольно.       — Это его дело, и его проблема. Ты не виновата, ты не причина, а следствие. Вам обоим признать нужно, что против этой тяги не попрешь, как не старайся. Приглушить, ослабить можно, избавиться окончательно — нет. Сама понимаешь, не будь вы оба носителями этой крови, не играй в вас сила вейл…       — И мы бы определенно выбрали друг друга из-за другой силы, — заканчивает за него Нэри, снова подняв глаза и глянув в сторону Дрэя.       Не то чтобы она не понимала этого или не осознавала, но признать было тяжело. Не из-за сожалений — их, Слава Бездне, не было, но чисто из чувства сопереживания и беспокойства. Все же Дрэй немалая часть ее жизни, отказаться от которой попросту немыслимо.       — Да, — подтверждает ее слова Ортак, кидая первую порцию трав в забурливший котёл. — Поэтому рви связь, рви сама, пока это не обернулось трагедией. Разорвать, конечно, не сможешь, но, отстранившись, ослабишь достаточно.       Ортак смотрит тяжело, но уверенно, и Нэрисса кивает согласно, понимая, что сделать это будет непросто. Особенно ввиду того, что Дрэй с Заром уже через несколько дней прибудут в школу Смерти в качестве адептов.       Продолжают готовить напиток они в глухом молчании, нарушаемом только позвякиванием черпака о стенки котла, тяжёлом, но полном странного согласия и понимания. Ортак периодически бросает на нее напряжённые взгляды, явно обеспокоенные, но Нэри предпочитает пока игнорировать их: обсудить щекотливую со всех сторон тему они могут и позже, в той же купальне, где не будет лишних глаз и ушей. Размеренно, без единого звука и слова, благо опыт совместной работы имеется, они по очереди, строго соблюдая рецептуру, закидывают травы, ягоды и коренья в булькающее варево. А после орк сурово выставляет на стол пару десятков бутылей с разнообразным алкоголем и спрашивает, коварно так улыбаясь:       — Ну что, вейла, отжалеешь кровушки аль волосок?       Пытаясь-таки ощутить хоть кроху раздражения, Нэри отчаянно закатывает глаза, затем выразительно и очень уж обвинительно глядит на орка поверх высокого, усиленно парящего котла и таки вытаскивает из-за пояса изогнутый кинжал.       — Чего тебе добавить, отравитель-дилетант? — со снисходительной издёвкой спрашивает она, поигрывая ножичком.       Ортак, оглядев сначала стоянку лагеря и всех присутствующих, а после обернувшись на лагерь бывшего, но противника, вопрошает проникновенно:       — Стало быть, сама пить будешь и принцу нашему в качестве заявления о намерениях понесёшь?       На первую часть вопроса Нэри утвердительно кивает, а вот вторая заставляет сконфуженно задуматься. Коротко оглянувшись через плечо на лагерь Рэна и уловив лукавую усмешку Ортака, она прикрывает глаза, мерно выдыхая, и таки принимается раздумывать над вполне себе важным вопросом. И своевременным очень, как ни крути. И как бы получается, что и заявлять о намерениях не особо нужно, она уже пару раз заявила самым определённым образом, не допускающим каких-либо сомнений или вопросов, но подавать напиток все же достаточно однозначное заявление о намерениях. И воспринимается оно серьезно не только здесь, в пустошах, но и за их пределами.       По сути, таки поднеся напиток Эллохару в эту ночь, она попросту вручит себя в его загребущие лапы, а это пока не кажется лучшим выходом, несмотря на собственное согласие выйти за него замуж. «Я все же девочка», — думает Нэри нервно, — «Могу и передумать. А тут все однозначно серьезно, чем Бездна не шутит, еще и хранитель пустоши мелочиться не станет и на месте обряд проведет…».       — Ой, да не ломайся ты, — разгадав ее метания, весело лыбится во все клыки Ортак. — Как ночи в его палатке проводить и на свиданиях благосклонно улыбаться, так ты не прочь, а как мужика на говно исходящего от желания тебя захомутать порадовать, так ты сразу в кусты, нервически подрагивая.       — Не подрагиваю я, перспективы просчитываю, — нахмурившись, пытается оправдаться Нэрисса.       Но орк только посмеивается добродушно и по плечу похлопывает, едва ли головой в приснопамятный несчастный котёл не макая.       — Ну как же, как же, — фыркает он. — Давай, кровушки нацеди, пару волосков добавь, и пойдём этих пухнущих от наглости и голода жратвой радовать.       Сдавшись под насмешливым взглядом чёрных глаз, Нэри быстро взрезает ладонь, заблаговременно блокируя связь — Рэну о таких экспериментах знать пока не стоит, да и травмы, пусть и добровольные, хорошему расположению его духа не способствуют. Сжав сильнее ладонь, обхватывающую лезвие, она проводит по начавшей было затягиваться коже еще раз, углубляя порез, и, подняв ладонь над котлом, отмеряет с четверть стакана крови. Следящий за развернувшимся экспериментаторским действом Ортак, стоит Нэриссе начать перематывать ладонь платком, мгновенно залечивает порез и, самым наглым образом дёрнув ее за завязанную в высокий хвост шевелюру, добавляет в напиток еще и пару похищенных живодёрским способом волосков.       — Готово, — уверенно заявляет он, наблюдая за тем, как вспенивается в котле золотистым цветом варево, и, предовольно хмыкнув, протягивает Нэри первую откупоренную бутыль. — Ну что, вливаем? В какой ты пропорции прошлый раз спиртягой напиток накачивала?       К всеобщему веселью Нэрисса присоединяется чуть позже, когда напиток вскипает алым и начинает очень сильно попахивать спиртом. Даже Ортак, следивший за началом насыщения варева алкоголем, слинял раньше, когда от клубящегося над котлом пара начало вышибать слезу. Нэри же пришлось заканчивать самой, и теперь, по ходу приближения к костру, она чувствовала себя непозволительно трезвой. И да, непозволительно серьёзной.       — Ну что там? — увернувшийся от заклятия Райзы Кастиан, вынырнув из сугроба, в который занырнул рыбкой секундой ранее, протягивает бутыль, очень знакомо играющую огоньками содержимого. — Готово наше бырло праздничное?       — Чтобы у меня и не было готово? — с ноткой ехидного самодовольства тянет Нэри, надменно изогнув бровь. И тут же хлопает вампира по плечу. — Само собой! Лучше не бывает, сегодня я определенно в ударе.       — Ну еще бы, — фыркает насмешливо вынырнувший в этом же сугробе Авеар, — есть откуда черпать вдохновение!       Многозначительно поигравший бровями вампир получает донышком увесистой бутыли по темечку и с бульканьем проваливается обратно в сугроб. Мстительно улыбнувшаяся на прощание Нэрисса довольно салютует Кастиану бутылью, он в ответ отдаёт честь, и Нэри, изрядно отхлебнув и поморщившись, плавной походной отбывает к костру.       — Ах, какая женщина! — восхищённо восклицает вслед вновь вынырнувший из сугроба Авеар. — Не дай Бездна такую… — добавляет шёпотом, когда Нэри с вопросительной и крайне ласковой улыбкой оборачивается.       Влиться в компанию попивающих и уже напевающих оказывается не так уж сложно — достаточно несколько больших глотков огневодки на почти пустой желудок и пары затяжек тахора, вручённого утянувшей за палатку Дэйрой.       — Ну, как ночка прошла? — пьяно и как-то слишком уж подозрительно сверкая глазами, спрашивает вампирша, дождавшись, пока Нэри сделает вторую затяжку.       Оглядев подругу, Нэрисса только хмыкает, задумчиво потирая подбородок. Та выглядит слишком уж вдохновенно и довольно, вызывая определённые подозрения. И не то чтобы Нэрисса думала, что Дэйра рискнёт изменить жениху, совсем нет, но видок и выражение лица вампирши узнает, ибо видела не раз и не два. Дэйра, очевидно заметив пристальное разглядывание, только рукой взмахивает порывисто и, утащив за палатку еще дальше, хрипло, возбужденно шепчет:       — Уж не знаю, как договорился, но… — срывается на шепот она и, вытащив из руки Нэри косяк, крепко затягивается, — Эллохар сюда Геррхарра притащил. Вчера ночью прибыл, и…       — И ты отсношала своего ненаглядного в нашей палатке, пока я получала заслуженные оргазмы под Эллохаром, а Ри увлечённо стонала с Алсэром за компанию? — с лукавой усмешкой уточняет Нэри, нащупывая рукой столбик палатки и опираясь на него.       Голова нещадно кружится, но это головокружение такое лёгкое и приятное. Свобода, та, которой она не ощущала уже пять лет, пузырится внутри, вынуждая двигаться, ехидничать, растягивает губы в улыбке.       «Бездна, как же это приятно» — стонет про себя Нэри, улавливая тонкие нотки удивления, доносящиеся по связи.       — Обижаешь, — сверкает клыкастой улыбкой подруга, — он свою палатку захватил, и пространственный расширитель, и кровать…       — И кандалы с цепями, угу, — посмеивается, многозначительно кивая, Нэрисса. — Верю-верю.       — Да что ты понимаешь в передаче контроля и восхитительном чувстве беспомощности и полного доверия, — фыркает важно Дэйра, но удовлетворённой улыбки не скрывает, да и сдержать не может. — Поймёшь еще, зелень.       — А я замуж согласилась выйти, — неожиданно признается Нэри и скорее отхлёбывает огневодки.       Давится, но глотает, а затем, выхватив из руки замершей удивленно Дэйры косяк, затягивается.       Признаться в этом неожиданно просто, но так смущающе. Прошлая ночь, как и пробуждение, снова всплывают в неверной памяти, касаниями тонких крылышек бабочки заставляя вспоминать не только разум, но и тело. Не смутиться не получается, а сомнения, такие ожидаемые после пробуждения и полного отрезвления, так и не появляются.       — Эй, ну это ведь замечательно! — восклицает Дэйра радостно, но при этом как-то тревожно, и только тогда Нэрисса осознает, что прижимается спиной к стойке палатки, отчаянно зажмуривая глаза. — Он же не выдавил из тебя согласие излишним напором и настойчивостью? — чуть напряжённо уточняет вампирша, явно что-то разглядев в ее лице, и Нэри тут же ожесточённо качает головой.       — Нет, просто… — задумывается над формулировкой мысли она. — Все сложно, Дэйра. Я не хочу выходить замуж, когда вокруг сплошная беспросветная опасность. И он вроде как согласен с моим доводами, просто… Я чувствую, как он хочет назвать меня своей. Но я-то не могу, просто не могу, не зная, выживу ли вообще…       — Так, — резко обрывает ее принцесса Иссушающих, невольно занимая оборонительную позицию. — О чем ты, Бездна тебя помилуй?       Нэри просто сжимает ладонь, которую вампира протягивает в жесте поддержки, мрачно, напряженно вглядываясь в ее глаза. Слишком опасно доверять им это все, слишком не хочется втягивать и без того немногочисленный второй круг, изрядно поредевший там, при осаде академии, в дерьмо, связанное с собственным родом, но… Они должны быть предупреждены.       — Не сейчас, хорошо? — просит Нэри, и вампирша, пару мгновений вглядывающаяся ярче заалевшими глазами в ее лицо, скупо кивает. По выражению ее глаз Нэри понимает, что без объяснений никак не обойдётся. — Просто пообещай мне, ладно? Если лорд Геррхаррь захочет запереть тебя, спрятать, если ты будешь видеть, что намечается что-то очень серьёзное… — Нэри сглатывает, поднимая глаза на подругу. — Подчинись, хорошо? Не спорь, не ищи способов побега, просто позволь ему себя защитить, — пальцы лишь сильнее сжимают тонкое запястье вампирши, но Нэри ничего не может с собой поделать — просто чувствует себя обязанной защитить тех, кем настолько дорожит.       — Я не могу обещать, пока не знаю всего, Нэри, — жестко выдыхает Дэйра, дёрнув ее на себя, и, осмотрев ее лицо, на миг, краткий, почти незаметный, задерживается на губах, прежде чем упрямо посмотреть в глаза. — Объясни, иначе я ничего не могу обещать.       — Хорошо, — кивает Нэрисса, облизав пересохшие губы, и тут же отступает, снова прикладываясь к бутыли с огневодкой. — Но не здесь. И в случае чего: Геррхарр знает если не все, то очень многое, Дэйра.       Вампирша, еще раз оглядев ее с ног до головы, мрачно кивает, но сказать ничего не успевает — проскользнув по заледеневшей дорожке, тянущейся вокруг палатки, к ним заваливается Гернерия. Пьяная, румяная, она совершенно не выглядит счастливой, скорее уж беспощадно удивлённой и растерянной. Рухнув в подпирающий палатку сугроб, она загребает снег ладонями и, громко, надсадно выдохнув, растирает лицо руками.       — Ты как? — обеспокоенно вопрошает Дэйра, подавая руку, Нэри протягивает свою, но Ри, просто хлопнув по их ладоням, отмахивается устало. Еще раз растирает лицо, вздыхает тяжело, оглядывает подруг и, наконец, проговаривает тихо:       — Поговорила.       — Только сейчас? — стряхнув мрачное отупение, удивленно вскидывает брови Нэрисса, и Дэйра выразительно шикает на нее, закатывая глаза.       — Нет, — качает потеряно головой Грейт. — Мы уже третий день разговариваем. С попеременным успехом, но вроде как…       — И до чего вы договорились в этот раз? — возмущённо упирает руки в бока вампирша.       А Нэри осознает, что слишком многое, кажется, упустила, довольно постанывая под Эллохаром в его палатке и посиживая с ним на спонтанных свиданиях.       — Я заявила, что замуж не хочу, но должна, он сказал, что готов женится хоть сейчас, но, кажется, не на мне… — глухо бормочет Ри.       Ее голос снисходит до шепота, и она заваливается спиной в сугроб, бессмысленно глядя в затянутое тяжёлыми тучами небо.       — Он охренел? — ощущая, как занимается в груди удушающим огнем бешенство, восклицает шокировано Нэрисса, выпуская многострадальный столбик из садистского захвата руки и мстительно глядя в сторону вражьего лагеря.       Все сильнее укрепляющаяся связь с Рэном отдаёт удивлением и оттенком мрачного недовольства, но она лишь отмахивается, прося просто не лезть.       — Выпить есть? — глухо, как-то слишком уж грустно спрашивает дроу, опять растирая лицо руками, и Нэри чувствует, как сердце сжимается в груди.       Хмыкает горько про себя, вкладывая в протянутую руку подруги бутыль. Иногда ожидания оборачиваются крушением всех надежд — это она знает не понаслышке, но подруге сейчас помочь ничем не может. Совершенно ничем. И опускается в снег рядом, поддерживая Грейт под спину, пока та жадно глотает полыхающую синим огнём водку.       — Он ведь не единственный, так? Тьма на нем клином не сошлась, — пытается увещевать Нэри, видя, как Дэйра опускается в снег с другой стороны.       Понимает, что это не слишком-то воодушевляющая речь. Невольно сравнивает состояние подруги тогда, когда Ронис изменил ей, и сейчас. И чувствует, насколько большая разница в этом таится, проклиная острое чувствование вейлы.       — Яйца ему, что ли, оторвать… — с кровожадной меланхоличностью тянет Дэйра, и вскинувшаяся Ри, подавившись огневодкой, только рукой машет отрицательно. — Ну хоть проклятие, а? — как-то слишком уж умоляюще и при этом мрачно тянет вампирша, и Нэри с глубине души соглашается с ней.       — Эта идея мне нравится, — тянет согласно Нэри, и Дэйра, обнажив клыки в коварной усмешке, кивает. — У меня даже на примете одно есть…       — Значит, решено, — озвучивает вампирша, поднимаясь и утаскивая за собой Ри.       Подхватившая с другой стороны Нэри обнимает Ри за талию, и они, не сговариваясь, только обменявшись взглядами, утаскивают ее в сторону ярко полыхающего костра.       Авеар, словно почувствовав что-то, встречает их у костра широкими объятиями, неподражаемой, но все же притворной улыбкой и вопросительно-напряжённым взглядом. Дэйра, отцепив Ри, просто впихивает ее, уже прилично набравшуюся на голодный желудок, в его объятия и с воинственным выражением лица просто отходит.       А Нэри, все же решив пояснить, бросает напоследок:       — Минут через двадцать будем. Развлекай, береги как зеницу ока, будет плакать — корми, жалей и пои с троекратным энтузиазмом.       Заслышавший привычный по академии тон префекта Авеар только голову склоняет на высказанные указания и, подтащив Ри к бревну, тут же всовывает ей в руки тарелку с мясом, бутыль и принимается отвлекать разговором.       — Теперь я понимаю, почему именно он был твоим секретарем, — хмыкает насмешливо Дэйра, и Нэри склоняет голову, пряча в уголках губ улыбку.       — Тебя я не взяла в секретари, чтобы от твоего ненаглядного не отвлекать, — оправдывается она, но вампирша, резко глянув в ее сторону, обрывает поток оправданий:       — А еще, чтобы никто из близких не заметил, что ты обдолбанная большую часть времени ходишь. Именно поэтому твоими секретарями были Райза и Авеар — первая живет на территориях твоего домена и подчиняется во всем деду, а следовательно, тебе; второй никогда бы и слова не сказал, потому что Серые пустоши граничат с твоими землями, а его клан как раз на границе. И ты поддержку оказываешь, — обличает ее вампирша, а когда Нэри поднимает на нее чуть виноватый, усталый взгляд, отмахивается. — Думаешь, я этого не понимаю? Не знаю, что дружба в нашем случае строится на чистой выгоде? Знаю. Но от этого не меньше ценю твои порывы, Нэри. Ты покрываешь нас, защищаешь нас, и, знаешь… Мой младший учится у нашего принца в школе, и я согласна с тем, что ты на него похожа. Он точно так же покрывает своих адептов, защищает их, наставляет, и те всегда знают, что могут обратиться к нему. Это знаю и я, — оборачивается неожиданно Дэйра, — что всегда могу обратиться. Ты никогда не будешь распыляться на вдохновляющие речи, осада академии не в счет, — чуть дёргано улыбается она, — ты просто делаешь, не требуя ничего в замен, даже не пытаясь уведомить или шантажировать собственной помощью. Поэтому прошу, — скользнув к Нэри тенью и обхватив ее лицо ледяными руками, шепчет прочувствовано Дэйра, — не мучай Эллохара. Ты нужна ему. А еще нужна нам, как будущая Повелительница. Я не отметаю возможных и уже существующих проблем, — мягко проговаривает она, — но все поправимо, пока вы вместе. Пока действуете как одно целое, пока смотрите в одну сторону. А в том, что между вами все так, я не сомневаюсь ни секунды.       — Я и не собиралась, Дэйра, — обхватив ее руки, сжимающие лицо, ладонями, шепчет Нэри. — Сама понимаешь, я не смогу его мучить. По крайней мере, всерьёз, — слабо улыбается Нэрисса, никак не комментируя остальные ее слова.       — Ну… не всерьёз можно, — соглашается с ней Дэйра, усмехаясь. — Пойдем, вломим этому выродку из темных по яйцам и продолжим пить. Ты праздничное пойло Эллохару понесёшь? — коварно усмехается вампира через плечо, и Нэри, согласно кинув, закатывает глаза.       — А как же, — неожиданно растеряв сомнения, отзывается Нэрисса, весело хмыкнув. — Не то чтобы он нуждался в таких подтверждениях, знаешь ли… — многозначительно тянет Нэрисса, и вампирша весело фыркает.       — Еще бы, — улыбается она через плечо. — Ночка прошла хорошо, да?       Нэри только улыбается загадочно в ответ. Кажется, подруге не нужны прочувствованные объяснения и подробности, она понимает все и так, просто подмигивает, а затем замирает, останавливая Нэриссу рукой. Сидящие за столом лорды, в том числе и Геррхарр с Алсэром, оборачиваются, глядя определенно удивленно. Нэрисса со скептической усмешкой ловит хитрую усмешку Алсэра, видя, как все сидящие за столом откладывают карты, а Дэйра, явно обозначая пространство для боя, выступает на пару шагов вперед.       — Лорд Алсэр, — громко произносит она, — на пару слов.       Темный, вздёрнув четко очерченные брови, лениво приподнимается, перетекая из положения сидя в положение стоя. «Красуется», — хмыкает про себя Нэри, снова ощущая вспыхнувшую за палаткой жажду отмщения. Не убийства, нет, но близко, очень близко… И только улыбается, чувствуя, видя, как приподнимается следом Рэн, слишком резко прощупывающий связь. «Не вмешивайся», — мрачно, отрывисто кидает она, перехватывая его взгляд. Магистр в ответ изгибает бровь, с любопытством оглядывая их обоих, но напряжение скрыть не может, как не пытается.       — Можно, — с порочно усмешкой встаёт лорд с места. — Не соизволите объяснить причину, леди?       Алсэру явно нравится прикидываться шутом, это Нэри понимает, только когда лорд, неторопливо преодолев расстояние в полсотни шагов, проходит в круг. Сильный — это очевидно, наследник Алсэров и Ноэрхов, старший в обоих родах, не может быть слабаком. Вот только он не Тьер, и не император, сопротивляться проклятиям так же успешно не может, поэтому Нэри делает ставку именно на это. А еще на собственное очарование, ядом расползающееся по пяточку вытоптанного снега.       — Лорд Алсэр, — незаметно меняя модуляции голоса, обращаясь к вейле, мягко проговаривает Нэри, — знаете ли вы суть моей претензии или мне стоит озвучить ее при свидетелях?       Темный, продолжая изображать весёлое недоумение, потирает подбородок, после уставляется на Нэри очевидно позабавлено и выдыхает так же мягко:       — Догадываюсь. Желаете войти в круг, леди? — усмехается он самодовольно, и Нэри ощущает, как сильнее напрягается Рэн, все так же стоя у стола. — Спешу напомнить о правилах, если вы их, конечно, помните…       «Нэриии», — угрожающе, чуть устало доносится по связи, но Нэрисса снова отмахивается. Позволяет себе только короткий взгляд в сторону все же вставшего из-за стола Даррэна, не слишком довольно гладящего на нее, — «Он в достаточной мере самонадеян и точно не ожидает от тебя чего-то серьёзного. Только рукопашная. И да, левая сторона у него заметно слабее», — подсказывает Эллохар, и Нэрисса с удивлением улавливает в его тоне улыбку.       — И не таким хребты ломала, — прекращая ломать комедию, жестко ухмыляется Нэри и первой выдвигает условие, как вызывающая сторона. — Исключительно рукопашная, лорд Алсэр. Условие — вы не приближаетесь к леди Грейт на тридцать шагов, пока не определитесь со своими эротическими аппетитами. Условия ясны?       Стоящий напротив Алсэр теперь смотрит совсем иначе — напряжённо и мрачно. Догадывается или понимает — не суть — что ей уже приходилось участвовать в таких боях. Неважно, с какой из сторон. Главное, что поражений прежде не было. А ведь в академии учатся не только темные, но и юные демоны, по любому поводу теряющие контроль. И это лорд, кажется, тоже понимает, ибо смотрит жестко и тяжело, явно пытаясь разгадать ее тактику. Вот только подарочек в виде проклятия предугадать никак не может. «Спасибо, Дэя», — усмехается про себя Нэри, спокойно, расслабленно шагая в круг. И улыбается, когда шаг вперед делает Алсэр.       — Согласен, — громко, заметно насмешливо озвучивает он свое решение, и круг смыкается за его спиной. — Не вмешивайся, Эллохар, — бросает лорд ехидно. — Не могу сказать, что в этом кругу выйду победителем, все же твоя наука слишком дорогого стоит, но причинять умышленного вреда тоже не стану, очень уж хочу погулять на твоей свадьбе.       Даррэн только фыркает на это, и Нэри, не удержавшись, вскидывает на него взгляд, ощущая, как плеч касаются незримые руки.       «Подсказать?», — лукаво вопрошает его голос в голове, и она, улыбнувшись, отрицательно качает головой, а после замечает его кивок. И усмешку, очевидно предвкушающую. Потому и замирает удивленно, глядя на него во все глаза. Слишком сложно осознать, что Рэн, кажется, поддерживает ее затею, не ограничивает, не угрожает, не запирает… Это странно, это беспокоит, но времени на обдумывание нет — темный с объятым пламенем кулаком мягко выступает вперед.       — Потанцуем? — удивляется его тактике Нэри, усмехаясь.       «Глупо, лорд. Очень глупо», — коварно думает она. Подобное превосходство силы пытались демонстрировать ей и в академии. Не вышло. Было забавно, да, но на чистой силе не выехать — эту простую истину Нэрисса познала на себе еще лет шесть назад. И успешно усвоила.       — Ваэр, алетар, танец семи демонов? — предлагает глумливо лорд, приближаясь.       Улыбается снисходительно, явно пытаясь раздразнить, но сколько таких улыбок Нэрисса видела ранее… И все они сопровождались словами «сиротка Эллохара»…       — Что-то более быстрое и ритмичное? — предлагает она в ответ с улыбкой, слыша, как фыркает за спиной видевшая ее прошлые столкновения в круге Дэйра.       Лорд воспринимает предложение, как повод приблизиться, и в этом ошибается, как бы печально это для него не было. Увернувшись от удара в солнечное сплетение, Нэри ловко уходит под его левой рукой, изворачиваясь и хватая темного за предплечье. Он оказывается приятно сильным и ловким, хорошим соперником, вот только рост и комплекция точно не на его стороне. Вывернув руку до приятного хруста, она разворачивается, заставляя развернуться и его — чувствительные точки над локтевой ямкой так и просятся под пальцы, а Нэри не в силах себе отказать. Особенно, когда в голове звучит довольный смешок Рэна, это даже приятно. Пальцы приятно перехватывают длинные, достающие до лопаток золотистые волосы, а кулак второй руки, охваченный мраком, врезается под дых. Согнувшийся Алсэр радует задушенным кашлем и изумлённым выражением лица за миг до того, как его живот встречается с коленом Нэриссы. А после и носок сапога, попавший ровнёхонько в пах, вызывает на ее лице улыбку.       — Заранее прошу прощения, лорд Алсэр, — сообщает Нэри сочувствующие, прежде чем прошептать каверзное, но крайне полезное проклятье стоящему на коленях лорду. И наслаждается тем, как его глаза недобро прищуриваются, прежде чем она в голос, громко, насколько это возможно, произносит формулу закрепителя. — Анахема ароэдусмун фиерри!       Хохот Рэна, как и Геррхарра, звучит очень уж довольно и мстительно, и Нэри, довольно улыбнувшись, выпускает волосы лорда Алсэра с секундной заминкой.       — Ничего личного, лорд, всего лишь маленькое, но такое приятное возмездие, — пожимает плечами Нэри, пятясь из круга. — Можете считать меня личным воздаянием за свои поразительные заслуги перед обществом.       Перехватив широкую ухмылку Эллохара, а так даже весёлый оскал избранника Дейры, она мягко отступает за границу, а выйдя, с довольной улыбкой разворачивается. Подошедшая подруга подхватывает под локоток, за спиной раздаётся тяжелый стон лорда Алсэра, а на губах расцветает хитрая ухмылка.       — Ну что, в лагерь? — спрашивает задорно вампирша, и Нэри, хмыкнув, согласно кивает, выхватывая из руки подруги свою бутыль с огневодкой.       «Нэри…», — доносится лукавое по связи, и она только улыбается весело, зная, что Рэн чувствует ее настроение.       «Полночь», — тянет Нэрисса в ответ, улавливая благосклонную, чуть ехидную усмешку. И расслабляется, позволяя утащить себя обратно в лагерь.       Ри, даже набравшись до предела, все равно ждёт их возвращения. И смотрит так, что у Нэри невольно дергается сердце, пока они идут под ее пристальными взглядом вдоль бревна, чтобы сесть на освобождённое Авеаром место.       — Ну что? — спрашивает она как-то потерянно.       Дэйра клыкасто улыбается, предоставляя возможность ответить Нэриссе. Та, пожав плечами, тянет довольно:       — Я сразилась за твою поруганную честь, и теперь Алсэр не сможет совать свой стручок куда-либо еще с месяц-полтора точно. Ты рада? — интересуется она, приподнимая брови.       Грейт, подозрительно то ли всхлипнув, то ли хрюкнув, заходится пьяным хохотом, пряча лицо в ладонях.       — Совсем? — отсмеявшись, спрашивает, наконец, она, раздвинув пальцы, и Дэйра серьезно кивает, изо всех сил сдерживая улыбку. — Ну, значит, у него будет время подумать над своим поведением… — шепчет она тихо.       Нэри, не выдержав, протягивает:       — И позвать тебя замуж?       — Но сначала убедить моего папеньку, что темные лорды и он в частности не так уж и плохи, — истерически хохотнув, отзывается подруга.       Нэри, закатив глаза, облегченно глотает из своей бутыли, подхватывая протянутую тарелку с закуской. Стейки оказываются удивительно вкусными — это она осознает, только сжевав один на максимально возможной скорости.       — Уважаю, — бормочет уважительно Ворлак, подававший тарелку, а после присевший рядом, и Нэрисса улыбается во все зубы, отчего василиск гулко сглатывает.       — Алсэра с психу прокляла, не обращай внимания, — машет рукой Дэйра с улыбкой, и змей, кивнув, отползает подальше.       Не успевают они сжевать еще по паре порций закуски, как выкрики и шутки снова переходят в пошлые песнопения, и не подпевать не получается. Всем очень весело и очевидно нетрезво, горланящие песни темные перечисляют тех, кто хочет секса без обязательств и за небольшую плату, и Нэри откровенно хохочет, когда в переделанной песне мелькает и ее собственное имя, нисколько не отрицая озвученного факта. А дальше Райза начинает требовать стриптиз, сетуя на то, с последнего посещения борделя прошло слишком много времени. И раздевание под томную музыку оказывается весьма пикантным зрелищем: Нэрисса даже кидает куда-то в ноги доморощенных дилетантов на танцевальном поприще мешочек с золотом, весело присвистывая стаскивающему штаны Лориану. Тот, правда, впечатлить пытается только Райзу, но поощрить же надо. А когда музыка обрывается чем-то напевным и явно стриптизу не способствующим, медленно поднимается и проходит в Ортаку. Тот, внимательно глянув на нее, просто вкладывает в руку пару тёплых самокруток, свежих, пахнущих терпким тахором, и Нэри весело ухмыляется ему.       — Если попадёшься, тебе что сделают? — все же спрашивает орк, и она отмахивается, а после склоняется к его уху.       — Залюбят во все дыры без ограничений и шанса на сопротивление, — откровенно признается Нэрисса, и орк, весело хохотнув, только подталкивает ее к установленной в центре ели.       — Вали тогда, — фыркает он заговорщицки, — ну а если отпустят — побалакаем, — подмигивает он, махая рукой.       И Нэрисса с улыбкой отступает, снова прикладываясь к горлышку бутылки и чувствуя, как огневодка сильнее дает по мозгам.       Добредает до ели она пусть и неторопливо, но как-то очень уж быстро. Осматривает пространство на наличие лишних глаз, весело хихикая и протаптывая себе небольшую площадочку. Схоронившись за праздничным деревом, крайне выгодно прикрывающим творящийся беспредел своими мохнатыми лапами, Нэрисса, опускает ополовиненную бутыль огневодки в сугроб, с пьяным фырканьем вытаскивает из-за пазухи туго свёрнутую самокрутку и, еще раз оглянувшись, подкуривает. Опьяняющий удар тахора по макушке скрадывает выпитая в немалом количестве огненная вода демонов, и она уже затягивается еще раз, чуть задерживая сладковатый дымок в лёгких, как талию обхватывает коварная рука, и коварные же шепот укором звучит над ухом:       — Ай-яй-яй, прелесть моя….       Предательская улыбка тут же раздвигает губы, рука, удерживающая косяк, расслабляется, ровно как и все тело, позволяя Эллохару не только весьма чувственно скользнуть ладонью по изгибам, но и стащить причину уединения из ослабевших пальцев.       — Я, вообще-то, могла поделиться, — прислонившись лопатками к широкой груди, лукаво сообщает она, и магистр скептически хмыкает над ухом.       — Нэрюш, — прочувствовано начинает он, крепче прижимая к себе явно наслаждающуюся происходящим Нэриссу, — у нас плохо с соблюдением правил, да? Что я там утром говорил, не напомнишь? — тянет издевательски он, но не улыбаться не может, несмотря на нарушение установленных им правил.       Одно то, как прижимается к нему причина этой самой неконтролируемой улыбки, доверчиво позволяя удерживать от падения, определенно греет тёмную демоническую душу.       — Ммм, дай вспомнить… — будто бы чуть капризно тянет Нэри, и Даррэн не удерживается от смешка. — Много не пить, гадость всякую не курить… все правильно?       — Определенно, — максимально серьезно откликается он. — А ты что?       Звенящее, полное отменно пьяного недоумения молчание воцаряется на заснеженном пяточке, и Эллохар с усмешкой позволяет Нэри взять минутку на раздумья. Или даже пару минуток — стоять так ему определенно нравится, валящие с неба снежные хлопья только добавляют романтичности и определенной интимности моменту.       — А что я? — видимо, решив, что лучшая защита — это нападение, возмущённо вопрошает Нэри, делая попытку развернуться. — Выпила я объективно не так уж и много — вон, моя бутыль в сугробе, там только половины нет. А это… — махнув рукой на зажатый меж улыбающихся губ Эллохара косячок, пытается отыскать оправдание Нэри, — нууу…       Она, замолкнув, засматривается на освещаемое угольком самокрутки лицо принца Хаоса, в странном замедлении наблюдая, как его ресницы опускаются, тенями ложась на высокие острые скулы, как его губы, выпустившие косяк, изгибаются в полной лукавства усмешке…       — Она литровая, радость моя, — спускает с пьяных небес на трезвую землю он, заставляя бессмысленно моргать в попытке осознать сказанное.       — Кто? — потеряв смысл разговора, вопрошает, отупело моргая, Нэрисса, и Эллохар, совершенно определенно сдерживая смех, таки снисходит до пояснения.       — Что. Бутыль, — указав рукой на торчащее из сугроба горлышко, милостиво, как совершенно тупой, поясняет магистр. — Она литровая, радость моя.       — Ааааа, — с облегчением выдыхает она, отмахиваясь. — Вроде да, с час назад точно литровой была.       «В дупель», — оглядев всеми силами удерживающую ровное положение Нэриссу, констатирует стадию опьянения магистр с веселым смешком. Протягивает руку, обхватывая не особо устойчивую в данный момент Нэри, прислоняет к себе спокойствия ради. Нарочито возмущённым взглядом ловит медленно тянущуюся к косячку руку, выразительно глядит в довольные пьяные глаза, закатывает глаза на полный страдания вздох и, еще пару раз уведя косяк прямо из-под ее пальцев, таки позволяет его отобрать.       — И вот что мне с тобой делать, прелесть моя? — задается риторическим вопросом Эллохар, совершенно бессильно глядя на расслабленно затягивающуюся тахором Нэриссу.       Она, все же услышав его, поднимает умилительный взгляд синих глазищ и даже ресницами хлопает для пущего эффекта. Сполна насладившись умоляющей пантомимой, Даррэн только вздыхает тихо.        — Может, в палатку и баиньки? — предлагает он, надеясь на согласие и понимая всю тщетность собственных надежд.       — А может пить, добивать косяк и жечь деревце? — вносит свое предложение Нэри. — А в палатку можно и позже.       Прильнув к нему всем телом, она только голову запрокидывает, и в ее голосе звучит такой аванс обещания, что магистр Смерти просто кивает, не сдерживая предвкушающей и определенно чуть скабрёзной ухмылки.       — А мандрагоры здесь нет? — в тон ей спрашивает Эллохар, и Нэрисса отвечает крайне понимающей улыбкой.       — Нет, — разводит руками она, чувствуя, как Рэн крепче обхватывает руками талию.       — Намстилась, радость моя? — снова задаёт вопрос он, и Нэри только кивает с весёлой улыбкой.       — У Алсэра теперь вообще не встанет ничего в течение полутора месяцев, — улыбается она, и Даррэн, все так же разглядывая ее лицо, тихо посмеивается, прижимаясь ее к себе.       — Жестокая… — шепчет он, согревая дыханием шею и ухо, — но справедливая. Что он такого наговорил твоей подруге, что ты его так коварно прокляла? — с весёлой усмешкой прищуривается Даррэн, и Нэри загадочно прикрывает глаза. — Ну же, Нэрюш, мне смерть как любопытно. — тянет искушающе Эллохар, и Нэри, собравшись с силами, отстраняется.       — Мммм, если через пару часов буду в состоянии, обязательно расскажу, — обещает она, поднимаясь на носочки и касаясь губами уголка его рта. — Я тебе ещё даже традиционный праздничный напиток не принесла, а ты уже руки распускаешь… Нехорошо, магистр, — укоряюще шепчет Нэрисса на ухо, чувствуя, как Рэн при упоминании традиции напрягается и, чуть отстранившись, всматривается в ее лицо слишком уж пристально. — Дождёшься? — спрашивает она тихо.       — Обязательно, — выдыхает в ее губы магистр Смерти, и Нэрисса прикрывает глаза, полностью доверяя безвольное тело его рукам.       Сердце запинается мгновенно, стоит ему коснуться губ в мягком поцелуе, а после уверенно раздвинуть их языком, углубляя проникновение. Собственный стон она и не пытается скрыть, выгибаясь в его руках, желая снова ощутить касания его ладоней к обнаженной коже. «Еще немного, и я точно сойду с ума», — констатирует без каких-либо сожалений Нэрисса, не видя никаких других возможных итогов.

***

      Полночь подкрадывается незаметно: Нэри кажется, что вот только недавно они с Ортаком курили что-то определенно забористое, философствуя и поднимая не совсем приятные, но необходимые к обсуждению темы, как она уже споро втискивается в демонстрирующий поразительное упрямство кожаный костюм, чтобы вместе со всеми отправиться распивать подошедший и полностью готовый традиционный напиток с непроизносимым названием на драконий манер.       И стоило только любопытства нетрезвого ради начать все же вспоминать бездново название на драконьем наречии… Хлопнув себя по лбу в качестве необходимой кары за блуждание мыслей в совсем не тех направлениях, предполагающих воспоминания о некоторых чешуйчатых особях мужского пола, сопровождающихся виной не только в одну, очевидно чешуйчатую, но и в другую, определенно рогатую, сторону, она только тихо простанывает. Открыв глаза, запрокидывает голову, рассматривая матерчатый потолок палатки и не понимая, почему именно сегодня память столь щедра на выдачу тех воспоминаний, которые трогать не хотелось бы собственного спокойствия ради, наверное, никогда.       «Потому что ты должна наконец определиться», — настойчиво подсказывает подсознание почему-то голосом хвостатого хранителя.       Вздохнув и прислонившись спиной к высокому шкафу, без чар пространства никак не могущему стоять в палатке и радовать глаз и тонкую женскую душу в количестве трёх своим наличием, Нэри встречается с вопросительным взглядом алых глаз Дэйры. И криво усмехается, чувствуя, как неопределённость начинает давить все сильнее.       — Что не так? — поднявшись из положения лежа и присев на краю узкой походной койки, проницательно спрашивает Дэйра. — Сомневаешься и мечешься, да? — кисло улыбается она, и Нэри скупо кивает, делая шаг к своей кровати.       — Через каких-то полчаса я понесу праздничное бырло бездновому принцу Хаоса, чтоб ему вечность жилось и не чихалось, а вспоминаю почему-то Бельтэйра, — признается с горькой усмешкой Нэри. — И Азарона. А он вообще женат… Что со мной не так, Дэйра? — стонет потерянно она, уподобляясь Ри и растирая лицо руками.       Дэйра, тихо рассмеявшись, прикрывает лицо рукой. Опустив ладонь, она со странным любопытством рассматривает Нэри невыносимо долгие пару минут и проговаривает неожиданно серьезно:       — Чувство вины за чьи-то обманутые ожидания и разбитое сердце пусть и совершенно бессмысленны, но вполне понятны, Нэри. Чтобы решиться, нужно переосмыслить и переоценить все то, что было до. Это нормально, главное не сопротивляться вполне естественному процессу, — и признается с сардонической, очень уж кривой ухмылкой: — Я, знаешь ли, тоже не сразу смогла во всем себе признаться и принять правду, очень долго представляя наши с Геррхарром отношения, как секс без обязательств. Так было определенно проще.       Нэрисса, понимая, о чем говорит вампирша, кивает, но проще как-то не становится. Если уж судить объективно, что Дрэю, что Рагдару она отдала много меньше, чем получила. А они, этого Нэри не может не признать, заслуживают много больше. Любви уж точно. Взаимной и всепоглощающей, такой, какую она сама только недавно признала и осознала в самой себе. Но почему-то все равно немного горько, совсем чуть-чуть.       Видимо, мысли во всей их странности, особенно в данный момент, отражаются на лице Нэри, потому что Дэйра, хмыкнув, тихо спрашивает, склоняясь вперед и упираясь локтями в колени:       — Ты любишь его? Без каких-либо сопутствующих вопросов, сложностей и подбрасываемых мозгом препятствий? Можешь представить вас через сотню лет? Вместе, рука об руку, плечом к плечу? — и, помолчав, видя, как хмурится подруга, вампирша добавляет: — Не как любовников, не как только-только влюблённых, больше руководствующийся химией и искрой. Как партнеров, родителей, опору друг для друга? И, представив себе это, ответь: хочешь ли ты этого?       Вопрос, как и совет, кажется слишком неожиданным для порывистой и опирающиеся только на сексуальное влечение в отношениях Дэйры. Потому Нэри сначала чуть удивленно и задумчиво разглядывает подругу, и только после задумывается над ответом. Представить себя и Эллохара спустя сотню лет, да даже две, оказывается поразительно легко, и по губам проскальзывает лукавая, чуть насмешливая ухмылка. Довольная, с этим не поспоришь. А еще накрывает спокойствием, тем самым, полным уверенности, которое и предопределяет выбор. Распахнув глаза, Нэрисса несколько долгих мгновений бездумно смотрит в пустоту, осмысляя собственные ощущения, и, улыбнувшись подруге, кивает.       — Спасибо, Дэйра, — проговаривает она, поднимаясь с кровати и поворачиваясь к зеркалу, проделанному к дверце шкафа. — Без метаний никуда, да?       — Да, — с усмешкой отзывается вампирша, заваливаясь на кровать и закидывая руки за голову. — Только я металась между навязавшимся женихом, которого я полагала единоразовым пьяным перепихом, пусть и неплохим, и свободой. У нас, вампиров, запрет спадает в пятнадцать, если помнишь. Я хотела попробовать все и всех, но Дэррек подсуетился, решив устроить мне политически выгодный брак. Любви в этом я не предполагала.       — Еще летом ты боялась его, — напоминает Нэри тихо, и Дэйра, вскинув голову и искоса глянув на подругу, невесело усмехается.       — Я не боялась, Нэри. Опасалась — да, но не боялась. Слишком странным мне показалось то, что я, так любящая контролировать все и всех, влюбилась в мужчину, отличающегося теми же качествами.       — А по итогу оказалось, что обратная сторона твоего желания все контролировать — тотальное недоверие и желание хоть кому-то довериться и переложить ответственность хоть на миг? — понимающе уточняет Нэрисса, и вампирша, прищурившись, медленно кивает.       — А ты, кажется, в нашем клубе, да? — как-то слишком уж скабрёзно и многозначительно тянет Дэйра, и улыбается широко в ответ на смешок Нэри. — Попробуй, правда. Это приносит облегчение и вносит разнообразие в интимную жизнь. Знаешь, — неожиданно как-то слишком уж серьезно выдыхает вдруг подруга, — мне кажется, что наша тяга к гиперконтролю проистекает из отвественности, висящей на наших плечах. Именно поэтому нам так хочется спрятаться в объятиях сильного мужчины, что может без лишних слов и нытья просто сделать все за нас. Хочется переложить ответственность, почувствовать себя безвольной и слабой хоть иногда, хотя бы наедине. Сильная женщина самая слабая, знаешь?       — А еще, кажется, предпочитает порку, — фыркает весело Нэри. — Причем я сейчас серьезно, Дэйра. Есть что-то в твоём видении передачи контроля и ощущения собственной безвольности в руках любимого мужчины что-то, что определенно цепляет, — признает она негромко, и губы раскрываются в предвкушающей улыбке, стоит подумать о встрече с Рэном. — Кандалы и плетки, подчинение и снятие отвественности, мужик, вытрахивающий их тебя всю дурь, пока мозги не отключаться? — резко развернувшись, с весёлой, заметно чувственной усмешкой вопрошает у подруги она. — Знаешь, мне, кажется, в чем-то импонирует подобный подход…       — Значит, иди и напои его из своих рук, — фыркает Дэйра провокационно, и Нэрисса тихо посмеивается.       Почему-то воспринять шутливый совет подруги хочется именно как руководство к действию. Поэтому, оправив куртку и коротко оглянувшись на лукаво улыбающуюся вампиршу, Нэри выходит из палатки первой. И, прежде чем отпустить полог, оборачивается, глядя в темно-алые глаза.       — И ты спаивать будешь?       — А как же? — удивляется вопросу Дэйра. — Конечно, у меня вообще свадьба не за горами, пара месяцев осталось.       Усмехнувшись чуть возмущённому тону подруги, Нэрисса неторопливо направляется к кухне. Углядывает высокую, массивную фигуру Ортака, уже стоящего за котлом, и, судя по движениям, помешивающего традиционное алкогольное варево. Подойдя, она подхватывает две большие глиняные чашки и под насмешливым взглядом орка ставит их на край стола. Помешавший еще раз ярко-красный напиток шаман только усмехается многозначительно и, наполнив чашки, выразительно указывает на них рукой. На благодарный и чуть смущённый кивок Нэри он кивает поддерживающе и, придав ускорения, подталкивает к неизменному месту встречи под разлапистым и ярко украшенным праздничным древом.       Оглянувшись на ободряюще и чуть ехидно усмехающегося орка, Нэрисса наконец выдыхает. Отыскивает взглядом высокую фигуру магистра Смерти, медленно приближаясь к огороженному ледяным заборчиком дереву, и, увидев, что он с крайне издевательским выражением лица переговаривается с Алсэром, не удерживается от весёлой ухмылки.       Гернерия совершенно точно, несмотря на все разногласия, притащит Алсэру праздничный напиток, в это нет никаких сомнений, но Нэри, медленно подбираясь к своей рогатой цели, нисколько не желает обнадёживать озабоченного сверх всякой меры лорда. И, подойдя, только улыбается ему ехидно, мгновенно переводя взгляд на предвкушающе замершего магистра Смерти и подавая ему руку.       — Ммм, мне кажется, это положено делать наедине, — напоминает Нэри, когда Даррэн вытаскивает из ее протянутой руки глиняную чашку и принюхивается к напитку. — Боюсь, прозябающий в гордом, но несомненно жалком одиночестве лорд Алсэр здесь, очевидно, лишний.       Оторвавшийся от изучения чашки и вскинувший взгляд магистр дергает уголком рта, явно сдерживая усмешку, на что Нэри саркастически закатывает глаза. Протянув руку, касается его ладони, улыбается чуть более интимно и приподнимает брови, легким кивком указывая на стоящего в тоскливом одиночестве лорда.       — Прости, Алсэр, но дальше разбирайся сам. Мне тоже нужно личную жизнь устраивать. А твоя зазноба вон, почти доползла. Ты, главное, мозги включай и фильтруй то, что говоришь, — советует напоследок весело Даррэн и, перехватив Нэри за освободившуюся от чашки руку, утаскивает ее к ледяному заборчику, огораживающему площадку с деревом.       Оглядывает ее медленно с головы до ног, замечая и спутавшиеся на ветру волосы, в которых застревают сыплющие в изобилии с неба снежинки, и разрумянившие щеки, и мягкий, тёплый, искрящийся смешинками взгляд. Губы сами размыкаются в улыбке, когда Нэрисса подступает на шажок ближе, будто бы робко и нерешительно, так, что сердце в груди, дёрнувшись, замирает.       — Ты же понимаешь, что теперь, когда ты сама пришла, уже никуда не денешься? — осведомляется он тихо, чуть склоняясь к ней, почти касаясь губами ее рта.       Улавливает ее сорванный выдох и чувствует, как застревает воздух уже в его собственных лёгких.       — Звучит не слишком романтично, не находишь? — пытается парировать она, ловко проскальзывая пальцами по его запястью и обхватывая поданную уже чашку, но Даррэн только улыбается шире, обнимая рукой талию и притягивая к себе. — Я принесла это дикое пойло в надежде на партнёрство и сотрудничество, — нисколько не возмущаясь его крепким объятиям, проговаривает Нэри, глядя в глаза склонившегося над ней магистра Смерти, — сексуальное рабство не подразумевалось.       — Одно другому не мешает, — плавно, но слишком уж быстро притянув и прижав к себе, шепчет Эллохар ей в ухо, чувствуя, как Нэри, содрогнувшись всем телом, резко втягивает в лёгкие воздух. — Я, знаешь ли, готов рассмотреть все варианты… — сообщает он интимно на ухо, и Нэрисса, едва сдержав стон вследствие прокатившего жаром по телу желания, только глаза прикрывает.       — Ммм, знаешь, мне как раз расписывали все плюсы такого секса во всех подробностях перед выходом из палатки, — откровенно делится Нэрисса, гулко сглатывая, когда рука Даррэна медленно соскальзывает по спине, устраиваясь на нижних округлостях. — Иии, если уж признаваться честно, — играя совсем уж нечестно и касаясь губами его шеи в мягких, влажных поцелуях, признается она, — я, кажется, нахожу определённые предпосылки к подобным предпочтениям…       — Страшно, но так соблазнительно довериться и передать ответственность партнёру, ощутив себя слабой и подчиняющейся безвольной стороной? — совсем уж хрипло шепчет Даррэн ей в ухо, и Нэри, чуть прогнувшись в его руках, настоятельно советует:       — Пей ты уже, тогда мы сможем без лишней болтовни перейти к практике, если ты хоть немного забудешь о своих принципах, — и, прислонившись грудью к его плечу, выжидает, пока он перейдёт от усмешек и вынюхиваний подозрительных компонентов состава непосредственно к употреблению.       Эллохар, склонив к плечу голову, мягко улыбается на такое напутствие. Долго, настолько, что каждая капелька крови в теле Нэриссы воспламеняемся, смотрит ей в глаза, а после, прислонив чашку к губам, медленно, не отрывая темнеющего из-за расширяющихся зрачков взгляда, опустошает ее до дна, лишь с последними каплями подозрительно хрипло выдыхая и прижимая к разгоряченному, напряжённому телу еще крепче. А после прищуривается подозрительно, и Нэри чудится угроза в тёмном взгляде его глаз.       — Знаешь, Нэрюш, — медленно склоняется к ней он, и Нэри, гулко сглотнув, замирает, чувствуя, как неторопливо ласкают спину и ягодицы сильные пальцы, — выпороть бы тебя за эксперименты с кровью. И я, пожалуй, даже воспользуюсь доступным лишь мне преимуществом, — мягко, слишком уж ласково проговаривает он, касаясь губами ее щеки.       Нэрисса с тихим стоном прогибается, понимая, что совсем не контролирует себя. А Даррэн, не отрывая полного желания взгляда от ее глаз, окончательно опустошает чашку.       «И это я еще эту дрянь забористую не пила», — с болезненным выдохом определяет она состояние Рэна, как среднетяжёлое и крайне озабоченное, но сопротивляться абсолютно не в силах. Настолько, что, кажется, как только Эллохар выпивает волшебное пойло, изрядно сдобренное ее кровью, она, а не он, теряет контроль. И осознает, что даже точки перехода, того момента, когда самоощущение и поведение меняются, не находит. Уловить миг, в который более неощутимая вейлова суть начинает влиять на разум, не выходит, и Нэри начинает казаться, что полностью доверять себе она больше не может. И инстинктивно отстранившись на шаг, видит, как в глазах Даррэна мелькает подозрительная тень.       — Меня определенно забавляет ход твоих мыслей, — резко привлекая обратно, шепчет чувственно магистр, и Нэри, совсем уж несдержанно застонав под напором собственной же реакции на его прикосновения, просто начинает сползать по его телу вниз.       — Ты мучаешь меня, Рэн, — понимая, что по-другому никак и исправить это не получится, стонет Нэри, хватаясь за его плечо. — Потом будет только хуже, — судорожно выдыхает она, когда ладони, протянув по сильному, напряжённому телу вверх, прижимают еще крепче, так, что полноценный вздох кажется невозможным. — Я просто не могу сдержаться и начну влиять на тебя… — с тихим стоном признается Нэри, понимая, что и сейчас повлиять на него в совершенно определённом смысле совсем не прочь. Только за.       — Если уж говорить о мучениях предметно, то они у нас взаимная акция, — признает магистр Смерти, пристально глядя на нее чуть теплящимися синим пламенем глазами.       И Нэри, кажется, снова готова простонать, ощущая себя проигрывающей по всем фронтам. Потому что происходящее безумие все сильнее хочется продолжить. А еще утонуть в чувственных волнах, в ожидании касания рук. И захлебнуться накрывшей с головой страстью, стоит только тем самым ладоням сжать крепче.        — И раз уж ты решила повысить ставки, — намекает на добавленную в напиток кровь он, — то я не могу не сделать ответного жеста, это было бы просто некрасиво с моей стороны. И несправедливо. Да и в традиции я все же немного верю, — улыбается крайне загадочно Даррэн, и слишком быстро, так, что у Нэриссы просто не остается возможности его остановить, взрезает подушечку пальца увеличившимся когтем, капая несколько крупных, темных капель в ее чашку. — До дна, радость моя.       Удивления истинно темному коварству Эллохара скрыть не удаётся: занемевшая, сжимающая чашку рука вздрагивает, едва не выпуская ее. Нэри, оторвавшись от разглядывания ее таинственно мерцающего содержимого, видит, как длинные смуглые пальцы поддерживают глиняное донышко, уберегая от падения. Поднять глаза на Рэна сейчас кажется невозможным, но Нэрисса уверена, что увидела бы на его лице снисходительное ожидание победителя. И теперь она понимает, что проиграла, даже не начав игру. Проиграла не битву — войну за свою свободу, пусть и относительную, но даже не особо расстроена данным фактом. Потому что, увы, играть с магистром Смерти на равных невозможно.       Слишком умело он очаровывает, слишком уверенно расставляет сети, заманивая в силки, влюбляя и все крепче привязывая к себе, играя с чувствами, но не на них. И, кажется, делает все это вполне осознанно, раскачивая как на волнах. В истинном искусстве соблазнения подливает в котёл взаимного притяжения то страсти, что буквально испепеляет, то нежности, кажущейся неожиданной и смущающей, сдабривая ее искренней заботой. Уровень тонкого манипулирования восхищает, особенно если учесть, что делает он все это из вполне взаимных чувств, а не ради самой игры. Так, если судить здраво, даже интересней.       Вот только дистанции, той, что она так хотела, уже не будет, не теперь: Даррэн просто не позволит забыть все произошедшее здесь и воспринимать сближение как нечто незначительное и неважное. Но сдаваться не хочется, и она совершенно точно не ответит сопливо-радостное «да» на следующее озвученное предложение, но отнюдь не из нежелания, исключительно ради получения удовольствия от происходящего. И, таки оторвав бездумный взгляд от чашки, поднимает на него глаза, видя насмешливо приподнятую бровь и тень заинтересованности на лице.       «И все это по моей инициативе», — фыркает досадливо про себя Нэрисса, — «Но мы, определенно, еще поиграем. Ведь высшие демоны любят игры».       — Ну, нет, радость моя, так не пойдет, — укоризненно прицокивает он, выразительно глядя на едва не выроненную чашку. — Ну так как? — пристально, с чувством истинно темного торжества, вглядывается в ее глаза магистр Смерти, умело скрывая напряжённое ожидание за усмешкой. — Ты сама, или тебе помочь?       Галантность на грани угрозы, капля искушения в интонациях и выражение искренней заботы на лице — играть с ней магистру определенно нравится.       — Взаимность, говоришь… — тянет задумчиво Нэри, улавливая его довольство совершенно бессознательно, но не желая прерывать очередного уровня из состязания. — Будет тебе взаимность.       Взгляд на себе она ощущает сразу и, медленно осмотрев площадку вокруг уже обложенного поленницей дров для ритуального сжигания дерева, наталкивается на лукаво усмехающуюся Аматиссу. Та, весело подмигнув, приподнимает свой бокал с вином, кивая, и Нэри, отсалютовав ей чашей с традиционным напитком, снова обращает глаза на склонившего в ожидании голову к плечу Эллохара.        — Помянем!       Не разрывая зрительного контакта, который словно только притягивает их ближе друг к другу, Нэри медленными глотками опустошает чашку, не замечая ни температуры напитка, ни терпкости и аромата специй.       Все перекрывает гул крови, раскалившейся, словно лавой растекающейся по венам; жар, пробирающийся по телу, обжигающий губы, щеки, шею грудь. Туман неторопливо заполняет сознание, стирая грани и снижая столь важный самоконтроль. Алкоголь обухом топора ударяет по темечку, лишая устойчивости, и Нэрисса сквозь дымку сдобренного магией и кровью Даррэна опьянения ощущает, как он при склоняет ее к себе. Тёплый выдох овевает висок, губы легко касаются щеки и коварный шепот врывается в замутнённое сознание:       — И что же мы поминаем?       — Как что? — удивленно вскидывает голову Нэрисса, снова сталкиваясь со ставшим каким-то слишком уж загадочным взглядом серых глаз. — Мою свободу, юные годы, погребённые под давлением твоей власти, мечты, возможность учиться и реализоваться на научном поприще, будущую работу…       — Ну просто жестокосердный тиран во плоти, — фыркает магистр весело, отстраняясь и вытаскивая из ее пальцев пустую чашку. — Чувствую себя польщенным, но больше оскорбленным, знаешь ли… И как мы будем это исправлять?       Его губы изгибаются в коварной усмешке, и Нэри, не желая оставаться в долгу, решает, что играть честно сейчас просто нельзя. Поэтому и пользуется своим состоянием: с расслабленным вздохом приваливается к нему всем телом, потершись носом о мягкую кожу его костюма, прижимается щекой к груди, обхватывает руками, блаженно жмурясь. Совершенно искренне и бесхитростно, ровно так же, как это делает сам Эллохар.       — И как я могу загладить свою вину? — запрокинув голову, лукаво усмехается Нэрисса.       Чувствует, как замирает в ответ на ее действия Даррэн, а после видит, как он склоняется к ней, в подозрении прищуривая глаза.       — И в чем подвох?       Он явно пытается разгадать суть ее действий, и Нэри, закатив глаза, растягивает губы в мягкой улыбке. Прижимается крепче, не сдерживает снисходительного хмыка и предлагает свою версию:       — Исключительно искренний порыв.       — Искренний порыв, говоришь? — все с той же подозрительностью глядя на нее, вскидывает бровь магистр Смерти.       То, что в его понимании это больше похоже на очередной коварный ход, он разумно не озвучивает по одной простой причине: ему самому безумно нравится их маленькое состязание.

***

      Утро начинается поздно, очень, очень поздно: солнце, слабо просвечивающее через муть надвигающейся метели, уже клониться к западу. Резко поправляющая ворот куртки Нэрисса споро выскакивает из палатки магистра Смерти, слыша за спиной его очевидно издевательский смех, но перестать улыбаться не может. Губы упрямо не смыкаются, весёлый смешок вырывается из груди, стоит коротко обернуться на смотрящего вслед Рэна, и отвернуться не получается.       Задорно фыркнув собственному совсем нелогичному поведению, она, тихо рассмеявшись, с обворожительной улыбкой приседает в поклоне, что, должно быть, выглядит комично в ее-то костюме, и, уловив, как насмешливо приподнимается темная бровь магистра, посылает ему воздушный поцелуй. И, резко развернувшись, так, чтобы он не увидел вспыхнувшие щеки и горящие уши, быстрым шагом направляется в сторону чадящего костром лагеря.       Бабочек в животе и чувства легкости беззаветно влюблённых она никогда не понимала, считая скорее разыгравшейся фантазией и странной блажью, воздействием гормонов. Но сейчас в глубине души признает, что сопротивляться всему сопутствующему вороху чувств, относящемуся к любовной горячке, совершенно не может. И даже не хочет. Очень приятным кажется это счастливое томление. Слишком интригующим. Прочувствовать все в мельчайших подробностях Нэри с лукавой улыбкой, разомкнувшей губы, признает весьма интригующим. И быть медленно, чувственно и несомненно коварно соблазнённой Эллохаром теперь не видится в сомнительных тонах.       — Эй, меня подожди, героиня-любовница!       Выразительный скрип снега за спиной раздается достаточно близко — видимо, прежде вампирша двигалась бесшумно. «И я ее не заметила», — с досадой тряхнув волосами, закатывает глаза Нэри, поражаясь тому, насколько во всех смыслах расслабляющими могут быть ночи с Эллохаром.       В два смазанных шага Дэйра, наконец, нагоняет ее и, внимательно осмотрев с ног до головы, многозначительно ухмыляется. По мере того, как усмешка на лице подруги превращается в оскал, Нэрисса гадает, краснеть ей или же саркастично фыркнуть в ответ на более чем понятную реакцию вампирши.       — Вижу-вижу, — сладко пропевает принцесса Иссушающих, подхватывая под локоток. — И понимаю, более чем, — интимно тянет в ухо она. — То ли еще будет… — таки заканчивает она томно, и Нэри, не выдержав, толкает ее локтем в бок, раздраженно закатывая глаза и фыркая.       — Будто сама не с такой же довольной рожей идёшь, — парирует насмешливо она, и Дэйра только добродушно посмеивается в ответ.       — Ну еще бы, — нисколько не отрицает вампирша, дергая Нэриссу за локоть ближе к себе. — Поэтому напомню: нам обоим, почти мужним жёнам, как бы тоскливо это не звучало, подобное вполне себе позволительно. Больше скажу — было бы странно, если бы мы так не выглядели, — выдыхает Дэйра. — А вот Ри не позавидуешь… Лишила ее сладкого на ночь. И эту, и следующую, и следующую за ней… Жалость не берет?       Нэрисса, сделав вид, что призадумалась, и даже для достоверности потерев подбородок, таки признается, доверительно понизив тон:       — Нисколько. Вот вообще, — и, вздохнув, а после вытащив сигары и приостановившись, чтобы закурить, продолжает серьезно: — Может, Алсэр хоть немного оклемается, кровь к голове прильёт для разнообразия и в качестве исключения, и он таки поймёт, чего от Ри хочет. Иногда насильное просветление в мозгах посредством болезненного для гордости пинка под зад и коварного проклятья оказывается очень стимулирующим.       — Несёшь науку и преподавательский опыт нашего принца в массы? — вскинув саркастично бровь, вопрошает Дэйра, улыбаясь.       Нэри отвечает с максимальной серьёзностью, сдерживая рвущуюся на лицо хитрую усмешку:       — Всеми путями применяю теорию на практике. Экспериментальным в первую очередь, конечно, поэтому сопутствующие жертвы не в счет.       — Жестокая, — ржёт в ответ вампирша, и Нэрисса хмыкает согласно, позволяя утащить себя по узкой, чуть протоптанной после ночного снегопада дорожке.       Кутерьма лагеря, слегка нервная и торопливая, затягивает: все, кто не занят приготовлением последнего ужина, на этот раз раннего, складывают палатки, собирают вещи, громко перекрикиваясь и помогая друг другу если не физически, то посредством моральных матерных пинков. Осмотрев собственную палатку, верную спутницу на протяжении последних семи с лишним лет, Нэрисса только вздыхает: раскладывается это чудо артефакторского искусства много проще, чем складывается. Но сей факт не отменяет необходимости складывания. Она, зайдя внутрь, проверяет, забрали ли Ри с Дэйрой свои уже сложенные сумки, и принимается сворачивать внутреннее пространство, расширенное за счет плетений.       Пространственные карманы заполняются мебелью и коврами слишком уж неохотно, приходится постоянно держать в голове не только порядок вещей, но и их вид в сложенном состоянии. Шкаф утрамбовывает последним, силой воли справляясь с желанием запинать его в пространственный карман ногами и потоптаться сверху. А оглядев совершенно пустую палатку, серую и тёмную, вздыхает — праздничное настроение медленно растворяется, песком утекая сквозь пальцы.       К готовке сегодня ее не привлекают, в последний вечер традиционно кашеварят мужчины, и Нэрисса, пожав плечами на уверенный отказ Ворлака на предложение помощи, под аппетитное шкворчание и гул веселой болтовни, эхом расходящихся по пустоши, отправляется к костру и окружающим его брёвнам, застеленным шкурами.       Гул разговоров, смех и даже треск костра глухо и чуть неприятно отзывается в висках, и Нэри тихо простанывает про себя: откат от использования силы был вполне ожидаем, но почему-то воспринимается каким-то резким и очень уж неприятным. Она даже радуется тому, что пить сегодня в принципе не нужно, как и проявлять повышенную активность — просто не выдержала бы. Присев на бревно, Нэрисса кивает нескольким по собственной воле налившим и поднявшим кружки и просто прикрывает глаза, едва слышно выдыхая. Внимательно прислушивается к себе, но признаков переутомления, по крайней мере физического, не находит, хотя оно обязано быть, как катализатор отката.       То, что рядом кто-то присел, Нэри ощущает не сразу, только после прикосновения к руке. Приоткрыв один глаз, косится в сторону, и, увидев понуро склонившуюся и обхватившую колени Ри, она усаживается ровнее. Тут и спрашивать не нужно, все понятно и так: разговора с Алсэром, даже после того, как он ринулся за ней в лагерь, не вышло. Или вышло, но не так, как сама Грейт рассчитывала.       — Ты же сама говорила, что это просто секс, — тихо вздыхает Нэрисса, глядя на бездумно уткнувшейся в костёр взглядом подругу. — Просто развлечение, а сама ты не хочешь отвественности…       Ри, нервно дергает головой, бросает короткий, далёкий от влюблённого взгляд в сторону лагеря лордов, но не отвечает ничего. И Нэри, прекрасно понимая, что чувствует подруга — тут даже чувствование вейлы подключать не нужно — просто кладёт руку на ее плечо.       — Меня бесит то, что он не проявляет отвественности, то, что для него это все — ни к чему не обвязывающее развлечение, когда сама считаю точно так же. И ровно так же не хочу привязываться, — Ри, вытаскивает сигары из кармана куртки, мрачно закуривает, глубоко затягиваясь, и продолжает: — И в то же время не понимаю, почему так не хочу привязываться. Измена Рониса… — она фыркает с весёлой горечью. — Я ведь не любила его, Нэри. Только сейчас поняла, что не любила. Привычка, помолвка, одобренный родителями жених, ухаживания и совершенно ненапряжные отношения — вот что это было. Не больше. Но пробовать что-то серьёзное все равно не хочу.       Выслушав раздраженно-ироничную тираду подруги, Нэрисса невольно приподнимает бровь, окидывая ее задумчивым взглядом. В словах Ри прослеживается много больше, чем она хочет и сказать и, наверное, осознает. Но желание быть любимой, страх быть отвергнутой, страх боли, осознание бессмысленности и надуманности прошлых чувств и нежелание пробовать снова, боязнь обжечься — все это нормально. Только путает очень сильно.       — Ты не задумывалась, с чем проводишь сравнение, когда вспоминаешь свои чувства к Ронису? — осторожно спрашивает Нэри, чуть сжимая пальцами ее плечо.       Обернувшаяся Ри неожиданно одаривает настолько болезненным, полным горечи и насмешки над собой взглядом, что Нэрисса только и может, что печально улыбнуться в ответ.       — А как же, — хмыкает патетично Ри. — Еще как, подруга, еще как… — покачивает головой, смеётся тихо, как-то надрывно, и, запрокинув голову, шепчет хрипло: — Вот только не хочу я этого. Не с ним. Не так. Он не тот, Нэри, и я уверена в этом. Как и в том, что потом мне будет очень, очень больно. Но и поделать с этим ничего не могу. Совсем.       Кривая, совсем уж далёкая от веселья и беззаботности усмешка, полная пропитанной горечью самоиронии, раздвигает темные губы, и Нэрисса вздрагивает, вспоминая, сколько раз видела такую в отражении зеркала. Выходит, что много. Слишком много. И, несмотря на сбывшиеся тайные мечтания, о которых она не позволяла думать себе даже на грани сна и яви, ощущает, что тень этой горечи, болезненной, хининово-сладкой, полной мазохистического удовольствия и отстрой боли под рёбрами, все еще сидит где-то глубоко внутри. Она может понять. И даже больше.       «Я люблю тебя», — мягко коснувшись связи, шепчет Нэрисса, чувствуя ответное касание, и улыбается чуть печально. Это просто нужно пережить. Время не поможет и полностью не избавит от этого, но стереть острые грани способно. Чуть больше терпения — все, что необходимо.       — Меня тянет, Нэри, — пустым взглядом Гернерия смотрит в костёр, алыми языками облизывающий низкие из-за туч небеса. — Тянет так, что я не могу это контролировать, не могу остановиться, не могу ничего, если быть честной. Я готова поступиться всем: гордостью, честью семьи, а родители никогда не одобрят отношений с ним, с его-то репутацией, сердцем, самоуважением. И все за одну надежду, что возможно что-то большее, чем бессмысленное сминание простыней в его спальне или в моей… И боюсь, что это будет бессмысленно в конечном итоге.       — Порви с ним, — тихо, но очень твёрдо выдыхает Нэри, чувствуя, как подрагивают руки. Обычно к близким в душу она не лезет, но… — Пошли его, в лицо скажи, что развлечение закончилось, твое время вышло, и ты всерьёз собираешься искать супруга. Я бы хотела тебя утешить, правда. Дать какую-то надежду, — обернувшаяся Грейт смотрит слишком уж устало и измученно, и Нэрисса осторожно подбирает слова, невзирая на то, что, в принципе, все уже сказала. — Но ведь он правда не тот. Он женится только по указке, он слишком любит мимолётные увлечения и постельные развлечения, чего только стоит пятёрка аловолосых человечек в его постели после знакомства с супругой Тьера. Нет смысла тратить на него себя, Ри, ты у себя одна. Так что рви, пока не поздно, и, как бы ни было больно, не возвращайся, если серьёзности в его действиях, не словах, не станет больше.       Тускло кивнувшая Грейт изгибает губы в жалком подобии улыбки, и Нэрисса вздыхает тяжело, поглаживая ее по плечу. Вряд ли для подруги станет утешением временная недееспособность нечаянного возлюбленного в сексуальном плане, но поначалу лучше не видеть, как предмет твоей влюблённости с полной самоотдачей окучивает других женщин. Это она знает по себе. Окинув взглядом площадку у костра, Нэри только усмехается невесело, видя, как Дэйра одними губами проговаривает «все правильно» и приподнимает руку в одобряющем жесте.       Большинство уже поднимается с мест, подхватывая сумки. Ворлак, хорошо ладящий с крылатыми ящерами, отправляется проверять и седлать всех имеющихся в стоянке гартахов. Разговоры постепенно стихают: каждый берет минутку на безмолвное созерцание, чтобы лучше запомнить это праздник в компании друзей, не последний, само собой, но какой-то слишком взрослый. И будто бы натужно задорный. Именно сейчас это ощущается сильнее всего.       — Транспорт готов, — как-то не слишком громко сообщает вернувшийся василиск, по всей видимости и сам погрузившийся в тоскливую атмосферу прощания с местом. И с подростковой беззаботностью бывших адептов, только сейчас, наконец, осознающих, что по завершении каникул они не встретятся в знакомых, ставших вторым домом, стенах академии. — Ну что, полетели? У нас зал в таверне забронирован, опаздываем.       Напоминание о таверне и отсутствии необходимости готовить и ждать еду, кажется, радует абсолютное большинство. Очень уж громко и выразительно облегченно вздохнувший Ортак взваливает на плечо брякнувший наргиле рюкзак и, подмигнув Нэриссе, первым направляется к своему усиленному, закованному в броню крылатому. Сама она тоже подхватывает сумку, но даже выпрямиться полностью не успевает — сверкнувший улыбкой Зар тут же оказывается рядом, весьма однозначно протягивая руку. А из-за его плеча чуть печально усмехается Дрэй. Он не подходит близко, не говорит ни слова, но она понимает все и так. «Мне жаль», — все же найдя силы улыбнуться ему, проговаривает про себя Нэрисса. И тот кивает, словно бы поняв, о чем она подумала секундой назад.       У стоянки гартахов оказывается, что отобранные вполне себе добровольно сумки — это своеобразный галантный жест. И, пока мужская часть усердно и с серьёзными выражениями на лицах приторачивает поклажу к седельным ремням, девушки, собравшись в кучку, игриво подхихикивают, глядя на занятых благородным трудом почти рыцарей.        — А неплохо ведь отдохнули, правда? — неожиданно подаёт голос задумчивая прежде Грейт, расслабленно и довольно спокойно оглядывая стоянку.       Нэрисса, переглянувшись с Дэйрой и посвящённой в проблемы отношения полов Райзой, только выдыхает облегченно, выдыхая сизую струйку дыма. Ри все решит сама, благо взрослая девочка, но то, что она больше не смотрит взглядом побитой собаки, обнадеживает. И да, возможно, потом будет больно и плохо, но отчаяние — это совсем не тот путь, что стоит выбирать в таких случаях. И Ри это знает. По крайней мере, Нэри надеется на это.       Подошедшие вампирятины в компании Зара — Лориан очевидно держится подальше, что только забавляет саму Нэри и, кажется, Райзу, — выглядят слишком уж серьезно и ответственно. И не подать руки на предложенную помощь кажется неправильным.        — Леди, — едва ли не в пояс поклонившись, Зар, корчит удивительно суровую мину.       Крайне бережно приняв ладонь Нэриссы, он с бескомпромиссным пафосом подводит ее к ящеру, помогая забраться в седло. Подсаживает, подмигнув, и шепчет тихо, когда она отвлекается от насмешливого наблюдения за остальными повинными в посадке леди лордами:        — Он, вроде, в норме и хочет поговорить. Не отказывай ему, ладно?       В темно-зелёных глазах Нэрисса читает не прикрытую весёлой иронией просьбу и кивает. Не доверять словам Салазара она не может, поэтому просто полагается на уверенность, написанную на его лице. Он и в правду никогда ее не подводил. Ни в суждениях, ни в обещаниях, ни в чем, если судить в целом. Кивнув, она натягивает повод, отводя гартаха в сторону, и первой становится в клин, образованный Ортаком. Орк внимательно оглядывается, обернувшись, и громкий посвист заставляет ящеров синхронно распахнуть крылья и начать разбег.       Взлетевшие наездные, издав душераздирающий клёкот, описывают круг над ледяной пустошью. Нэрисса, глянув вниз, замечает небольшую с такой высоты фигуру магистра Смерти верхом на ящере в компании сокомандников. Чувствует его улыбку, и тепло под рёбрами ощущается сильнее, ровное, спокойное и такое умиротворяющее.       До границы перевала они долетают достаточно быстро. Теперь, когда за праздничным деревом охотится не надо, останавливаются они только на границе, натянувшейся чуть мерцающей радужными отблесками пленкой. Приземляются кучей на небольшой равнине, обмениваются улыбками, вслушиваясь в громкий довольный рёв непомерной громады, плавно реющей над головами. Ледяной дракон, очевидно, красуется: распахивает шире крылья, планируя в тёмном, полном звезд небе, рассыпает мелкие снежинки и над залитой темнотой сейчас пустошью выглядит просто невероятно.        — Позволите присоединиться?       Раздавшийся в отдалении за спиной голос заставляет Нэри опустить голову и обернуться: приземлившаяся команда соперников во главе с Эллохаром никого особенно не удивляет. Совместный ужин в таверне давно стал традицией, примиряющей стороны соперников и, пусть, ввиду технической ничьей, не обязателен, но все же…        — В таверне не нашлось свободных залов? — неожиданно вступает Райза, бросая насупленный взгляд на магистра Арша.       И только сейчас Нэрисса, и, видимо, остальные члены команды, замечают внешнее сходство оборотницы и преподавателя школы Искусства Смерти.        — А тебя, мелочь, не спрашивали, — весело отбривает оборотницу Арш, осаживая гарцующего в нетерпении гартаха.       И, одарив насмешливым взглядом, усмехается как-то очень уж хитро. Та только глаза закатывает, и Нэри, да и, судя по взглядам, Дэйра с Ри, определенно испытывают любопытство по поводу общения подруги с магистром.       Выехавший между Райзой и Аршем Ортак слишком уж серьезно воззряется на обоих по очереди, но его, так и не начавшего свою речь, снова прерывают:        — Все залы заняты, — лениво вставляет Эллохар, и Нэри незаметно усмехается — принцу Хаоса точно не отказали бы в зале небольшой подгорной таверны. Но его уловка почему-то только радует. — Да и традиция обвязывает. Ну, и в качестве последнего аргумента — все за мой счет.       Переглядывания сокомандников Нэри Даррэн замечает с запозданием, как и их весёлые ухмылки. Они, кажется, способны общаться и вовсе без слов, и потому он только вскидывает вопросительно и чуть насмешливо бровь, когда вперед выезжает тощий пожиратель и, откинув за спину яркую рыжую косу, весомо заявляет:        — Поздновато спохватились, ваше Смертейшество, — без какого-либо пиетета начинает Гарлад и, хмыкнув, заканчивает довольно, — все за счет будущей принцессы Хаоса.       И, подмигнув Нэриссе, первым снимается с места, взлетая явно из чувства самосохранения. Внимательно оглядевший команду Эллохара Ортак молча кивает на внимательный взгляд магистра, и Нэри, фыркнув, поднимается в воздух под гулкий свист орка. Не оборачивается, летя на острие клина, но взгляд в спину, острый, жадный и какой-то очень уж довольно-собственнический, ощущает. Улыбка снова растягивает губы, и очень хочется раскинуть руки в стороны, прикрыть глаза и просто наслаждаться полетом. «Мда, мать, совсем фляга от любви засвистела», — тянет голосом Асмодея подсознание, и она, закатив глаза, сильнее сжимает поводья. «Все, что было в пустошах, остается в пустошах», — напоминает она то ли себе, то ли Даррэну, но полный скепсиса самодовольный смешок с той стороны подсказывает, что просто, определенно, не будет. И это даже радует в каком-то смысле.       Усталость, наваливающуюся, тяжелую, накрывающую темным пологом полной бесчувственности, Нэрисса ощущает, сползая по тёплому боку ящера, придерживаемая руками Зара. Тот смотрит заметно обеспокоенно, но не говорит ничего. Только кивает на тихий шёпот «Я в порядке», когда она, уверенно встав на ноги, разворачивается, проверяя сумки.        — Идем-идём, там вкуснейший кабан уже запекается, — воодушевляющие восклицает Авеар, приглашающее махая рукой, а пара вышедших из стойл мужиков кивками и улыбками подтверждают его слова.       Передав повод гартаха одному из мужиков, явно кровь троллей имеющих, Нэри все же оборачивается, глядя в небо: Эллохар с командой запаздывают, видимо, давая им время, чтобы расположиться и поговорить без лишних глаз и ушей. И это Нэри находит очень приятным. Перехватив за локоть такую же глядящую в небо Ри, она, споро развернув ее лицом к таверне, утягивает ее в теплое нутро главного зала.        — Никаких авансов, Ри. Никаких, — напутствует Нэрисса тихо, пока они пересекают широкий темный зал. И только скрывшись за дверью отделённого от общего зала помещения, добавляет: — Пусть сначала себя проявит. Трахаться все умеют, вне зависимости от пола. Так пусть докажет, что, кроме члена, он что-то может предложить.        — Никаких авансов, — соглашается дроу, оглядывая уже сервированный и заставленный бутылками стол. — Тем более, что ближайший месяц никаких авансов он раздавать и не сможет, что только радует. А вот за себя я не поручусь…       Голос Ри, подозрительно дрогнув, приобретает коварно-мстительные нотки, и Нэри, внимательно оглядев ее, насмешливо изгибает губы в полуулыбке.        — Мне его уже откровенно жаль, — проговаривает она, проходя к столу и подхватывая две бутылки со стола, оборачивается, выразительно покачивая тарой. — Думаю, хороший план требует хорошего же обмывания.        — О, да, — соглашается Грейт, предвкушающе прищуриваясь, и Нэри, опустившись на скамью лицом к выходу просто разводит руками, сталкиваясь с тяжелым, мрачным взглядом лорда Алсэра.       Дроу, заметив жест Нэриссы, оборачиваться и нервничать не спешит, кажется, совсем успокоившись: качнув головой, она только чуть оглядывается, кидая на вошедшего в компании ехидно и очень уж понимающе усмехающегося Эллохара лорда насмешливо-удивлённый взгляд, и проходит к Нэри, занимая место рядом, в плотно занятом уже конце стола.       В целом, Нэри, по мнению Даррэна, не очень-то замечает его присутствие, всецело наслаждаясь завершением вечера: занимающие противоположный край стола вовсю играют в карты, перекидываясь шутками сомнительной приличности и периодически засаживая одного из игроков. Нэрисса выходит из игры на третьем круге и, упершись в стол локтями, просто лениво наблюдает за игрой, обсуждая свое неожиданное для него участие в сборе приданого для принцессы Иссушающих, которая как-то очень уж издевательски подглядывает на безмятежно попивающего вино Геррхарра. Что только сильнее будит любопытство и без того любопытного магистра Смерти.        — Приданое, Геррхарр? — ухмыляется Эллохар, кидая вопросительный взгляд на неоднозначно дёрнувшего уголком рта вампира. — Серьезно, всем миром собирают? Уж не ввязался ли ты в мезальянс, — издевается магистр.       Вампир, поразительно весело осклабившись во все свои внушительные клыки, склоняется над столом и доверительно обещает, глядя на демона как-то очень уж загадочно:        — О, мой принц, на вашу свадьбу я порадую вас подобием того самого, что, по всей видимости, причитается в приданое моей драгоценной невесте. Думаю, часы скорбных размышлений о сути бытия немного разбавят романтический флёр влюблённости.       Удивленно и отчасти задумчиво оглядев Геррхарра, Эллохар только хмыкает задумчиво. Зная широту фантазии Нэриссы, а также развитое его воспитанием врожденное чувство юмора, впору испытывать не только любопытство, но и лёгкую опаску. Особенно учитывая тонкий намек на размышления, способные заменить столь желанный в первую брачную ночь супружеский долг.        — И не надейтесь, что приглашения я не получу, — улыбается миролюбиво вампир, — ваша невеста — ближайшая подруга моей, — и, заметив, как прищуривается опасно магистр, добавляет: — Ну а если и нет, а вы решите не проводить приличествующее вашему статусу торжество, то я всегда могу выслать подарок постфактум, — и улыбнувшись еще шире, расслабленно отпивает вина.       Насуплено молчавший весь вечер Алсэр только вздыхает тяжело, невольно привлекая внимание всех сидящих за их половиной стола. А вот дроу-подружка Нэри в сторону несчастного лорда, пожертвовавшего самым драгоценным, по его мнению, ради любви, даже не смотрит. На что Даррэн улыбается еще шире.        — Не стони так выразительно, Алсэр, а то я подумаю, что ты незаметно подох и стал умертвием, — тянет издевательски магистра Смерти. — И, не дай Бездна, решу тебя, страдальца интимного свойства, не мучить и тащить в империю так. А там некромант уже не поднимет. И будешь под посольским особняком Грейта томно завывать в надежде обратить на себя внимание возлюбленной.        — О, просто заткнись, Эллохар, — тяжелого отмахивается от него лорд, уныло глядя в кружку. — Ты хоть слышал, что она с твоей «воспитанницей» обсуждала?        — Я не Тьер, конечно, но на слух не жалуюсь, — парирует Даррэн, улавливая проклёвывающиеся в глубине души нотки сочувствия к Алару. — Знаешь, я тут вспомнил, как снимается это хитрое проклятье, которым тебя одарила моя «воспитанница», и подумал, — издевательски скорбно начав, он берет театральную паузу, — что тебе будет полезно почувствовать себя на месте тех леди, о чувствах которых ты совершенно не задумывался, меняя одно увлечение на другое. Считай меня своим возмездием, Алсэр. Заметь, более чем заслуженным.        — Как только вернёмся, я сниму проклятие, Эллохар, — гневно шипит Алар.       Даррэн, снисходительно и с определенной долей жалости глянув на него, перебивает жестко, на этот раз нисколько не жалея ни гордости, ни чувств старого знакомого, и, если не придираться к условностям, приятеля:        — И потеряешь свою прелестную тёмную эльфиечку окончательно, Алсэр, — лениво, с очевидными тяжёлыми нотками тянет он. — Не будь идиотом: докажи, что думаешь не только тем, что у тебя в портках. Сидишь и ноешь «она меня не любит, я для нее только постельное развлечение», а сам-то?        — Будто ты воздержание блюдёшь! — фыркает раздраженно лорд, закатывая скептически глаза, и резким движением подносит кружку к лицу, отхлёбывая забористой настойки.        — Представь себе, Алсэр, — делится, издевательски расслабленно разведя руками, магистр, — со дня возвращения Нэриссы — ни единой любовницы. И заметь — жив! И даже дышу вроде. И мыслить в состоянии, в отличие от тебя.       Встретив ставший еще более мрачным взгляд Алара, Даррэн, приподняв вопросительно брови, отпивает вина из бокала и усмехается ехидно.        — Думаю, лорду Алсэру непонятна верность, — вставляет с вежливой насмешкой Геррхарр, — впрочем, это дело наживное — разбитое сердце многому способно научить.        — А это уже звучит как тост! — весело откликается Эллохар. — За опыт, способствующий работе мозга!       Расслабленно откинувшись на спинку кресла, Даррэн возвращается к привычному, а главное полезному делу: наблюдает и слушает. Сидящая в другом конце стола Нэри, кажется, нисколько не замечает его взглядов: повернувшись к степенно раскуривающему наргиле орку, она, более чем расслабленно перейдя на заковыристое даже в трезвом состоянии наречие степняков, заводит разговор, касающийся исключительно налогов, торговых пошлин и взаимоотношений кланов. С улыбкой прислушиваясь к плавно текущей беседе, Эллохар не удерживается от улыбки — даже будучи в подпитии, Нэрисса уверенно оперирует фактами, приводя аргументы к урегулированию недавнего конфликта на границе вольных степей. Выслушивает определенно авторитетное мнение младшего шамана племени по части браков, как примирительной меры наказания за своевольно развязанную войну, а после они и вовсе начинают поносить его собственную политику повышения проездных пошлин для торговых караванов и строго контролируемый отказ гильдии наёмников от сопровождения караванов и открытия пространственных переходов дараями соседствующих степям доменов.        — В целом, я соглашусь, что повышение платы гильдии наёмников за сопровождение караванов неприятно, Ортак, — кивает Нэрисса, и Даррэн, припоминая, что идею-то он почерпнул, почитывая ее собственные документы, включая аналогичные по сути указы, едва сдерживает смех. — Но разве торговое сословие, прикрываясь гильдией, не просило организации порталов? А то, что порталы обходятся дорого, всего лишь закономерно, — она пожимает плечами, и Эллохар прикрывается бокалом с вином, чувствуя, как губы расплываются в весёлом, хитром оскале. — Цена высока, но ввиду организации портального сообщения налёты и мародёрство стали учащаться — банды хотят отхватить хоть что-то, работорговля накрылась, сам понимаешь. Это всего лишь разумно. И сопровождение теперь более рискованно, нежели раньше, потому и цены выше. Не хотят рисковать, не хотят платить наёмникам за охрану — пусть пользуются порталами, о которых так просили. А то, что и порталы в цене немалым обходятся, так это пошлина на обслуживание, маги тоже есть хотят. Поддерживание постоянного сообщения — это переработки, риск нападения кочевых племён у границ, прорывов Бездны. Специфика местности и условий работы, такое сложно игнорировать.       И орк только вздыхает на логичные доводы Нэри, а Эллохар, оценив более чем выверенную аргументацию, довольно хмыкает. И даже подумывает над тем, чтобы привлечь Нэри к переговорам с дараями, так, чисто из врожденной вредности и любви портить нервы всем и каждому. А еще предвкушает завершение посиделок — не зря же он отослал ее гартаха порталом обратно во дворец еще пару часов назад. Совместный полет, это, определенно, приятно. Возможность обнимать, касаться, и не только руками, интимное уединение на головокружительной высоте и только звёзды над головой — почти романтика.

***

      Душный, пропитанный ароматами вина и мяса зал таверны навевает сон, и под рёбрами будто спирает, не давая вздохнуть. Поёрзав на широкой скамье, Нэрисса задумчиво озирается, решая, кого бы позвать покурить, чтобы просто выйти на свежий морозный воздух и подышать. Но претендентов на перекур не находится: Ри и Дэйра, старательно сдерживая смех и подливая в вино крепкой настойки, шепчутся о чем-то, Райза резво играет в карты, заходя неизвестно на какой круг и совсем, вот совсем не глядя в сторону весь вечер наблюдающего за ней с насмешливой полуулыбкой магистра Арша. Дрэя, меланхолично пьющего в компании Лориана и Авеара звать не очень хочется. Плавно поднявшись, пользуясь тем, что Эллохар увлечённо обсуждает что-то с лордом Геррхарром, она проходит в сторону неприметной дверцы, ведущей на маленький задний дворик, огороженный узорчатым заборчиком.       Ветерок, стоит выйти на низенькое крылечко, приятно овевает лицо, отбрасывает налипшие на виски пряди волос, выбившихся из косы, и Нэри облегченно выдыхает, прикрывая глаза. Откат на морозе отступает, заседая неприятной мутью на грани сознания, и она, спрыгнув со ступеньки, проходится по свежевыпавшему снежку, подбредая к ограде. Неприятное нервное напряжение, вызванное и чувством тоски из-за завершения праздника, и просьбой Зара, полощет внутренности, не позволяя отвлечься. «Нужно было звать Дрэя», — досадливо думает она, вздыхая, — «Поговорили бы, и дело с концом».       — Тоже скучаешь на этом празднике жизни и поминках печени? — раздается за спиной ленивое фырканье.       Нэрисса расплывается в кривой усмешке, запрокидывая голову. Валящие с неба мелкие снежинки залепляют глаза, залетают в нос, талой водой оседают на лице, и она, наслаждаясь неожиданно приятной минутой в почти уединении, не спешит отвечать.        — Или тебя достало присутствие Эллохара, и ты решила глотнуть мнимой свободы?       «Издевается», — со смешком понимает Нэри, закатывая глаза. Насмешливые нотки отчётливо слышатся в интонациях его голоса, но она снова молчит, зная, что Зар еще не до конца высказался.       — Знала, что Эллохар потащится за тобой в пустошь? Дрэй, однако, чувствует себя малость некомфортно. Сидит, мнётся, как приснопамятная вечная девственница на сеновале, даже заговорить опасается…       А вот на этот вопрос можно и ответить.       — Не знала, — разводит руками она, закрывая глаза и вздыхая.       Выразительный, полный удивления смешок раздается ближе, а следом доносится шокированное:       — И даже не выразила недовольство покушением на свою свободу? Поразительно, я восхищён твоей сдержанностью!       Зар останавливается в шаге от нее, и Нэрисса тихо фыркает — он всегда отличался осторожностью в общении с чужими предметами воздыхания. Слишком не любил разбивать пары и лезть в чужую личную жизнь. Закурив, Салазар засовывает руки в карманы, оглядывает небольшой, занесённый снегом дворик и, поведя плечом, предлагает:       — Конфетку? А то ты так долго думаешь, может, сладкое простимулирует работу мозга…       — А давай, — соглашается Нэри и, когда он протягивает традиционный уже вишнёвый леденец, такой простой и обычный, вытягивает его из пальцев за кончик алой обертки. Развернув, кидает конфетку в рот, зажмуривается блаженно знакомому вкусу и таки отвечает: — Ну почему сразу не выразила недовольство? Выразила. Но это же Эллохар, Зар… Спорить с ним, даже если уверен в свое правоте, дело дохлое. Особенно, если он в своей издевательской манере начинает приводить доводы, обыкновенно до омерзения логичные, или же искушающе улыбается и…       — Фууу, давай без подробностей, ладно? Он как бы, ко всему прочему, еще и мой дядя, — морщится нарочито сильно Салазар. — Но я рад, что ты довольна. И что ты справилась, — кинув на нее более чем внимательный взгляд, он изгибает губы в едва заметной, но такой привычной мягкой улыбке. И тут же весело добавляет, подмигивая: — Но ты всегда знаешь, к кому сбегать, если что. То-то он удивится, если невеста сбежит не к одному из бывших, а к другу.       — Ты сдашь меня тут же, — протягивает Нэрисса ехидно, — он не успеет в дверь постучать, как я буду упакована в откровенное платье, перевязана чёрным подарочным бантом и выдана со словами «совет да любовь, плодитесь и размножайтесь, дети мои!».       — Я всегда и за первое, и за второе, ты меня знаешь, — обворожительно улыбнувшись, сообщает Салазар, и она, хмыкнув, отмахивается, вытаскивая сигары и закуривая. — Я вот что хотел сказать, помимо того, чтобы убедиться, что ты в норме, тебя не удерживают силой или держат на поводке, — продолжает он более серьезно, и что-то такое мелькает в зелёных глазах, что Нэри, сбросив с себя весёлость, разворачивается к нему лицом, — меня, возможно не будет в школе Смерти. И я не то чтобы передумал повышать уровень образования… — он, вытащив руки из карманов, складывает их за спиной, сцепляя пальцы, что выдает его обеспокоенность, и смотрит исключительно перед собой как будто бы невидящим взглядом. — Так сложились обстоятельства. И будь я там, мог бы контролировать Дрэя отчасти, отвлекать и держать от тебя подальше, но…       — Дайшхара? — спрашивает Нэри просто и замечает, как он вздрагивает, снова натягивая на лицо шутовскую маску.       Она понимает, что снова не смогла удержать яда в голосе, но, увы, это в принципе невозможно: договорные браки — это нормальная практика в их круге. Но если такой брак отягощается откровенным слабоумием и высокомерием одной, и нечаянными чувствами к будущей супружнице другого, то… Все становится очень непросто. И это еще самое малое, что можно о такой ситуации сказать.       «Как мало я замечала сложности и проблемы окружающих, занятая исключительно собой и своими переживаниями», — с сожалением думает Нэрисса, с сочувствием глядя на молчащего друга. Но порой молчание много сильнее слов и способно сказать больше.       — Это не стоит ни обсуждений, ни твоего беспокойства, Нэри, — мягко проговаривает он, повернув к ней голову.       Улыбается с едва заметной печалью, с раздражающим смирением в глазах смотрит, и она, втянув воздух сквозь зубы, уже собирается ответить, как Зар проговаривает:        — Позову Дрэя, не хочется отнимать у него не поднадзорное Эллохаром время.       И, встряхнувшись, будто сбрасывая неприятные мысли, разворачивается и в пару широких шагов преодолевает пространство дворика. Поднимается на крыльцо, и Нэрисса, ощущая острое сожаление, окликает его:       — Зар!       Но он только улыбается, подмигивает как ни в чем не бывало и скрывается за дверью, оставляя ее одну. Отвернувшись от безразличной и безмолвной двери, Нэри, раздраженно выдохнув, ступает вперед и, опершись бедром о заборчик, меланхолично курит. Знает же, что повлиять ни на что не может, но и ситуация, и смирение Зара, какое-то очень уж тоскливое, бесят до красной пелены перед глазами. Бесит Дайшхара, забившая на помолвку и жениха и сношающаяся с каждым, кто предложит. Бесят родители третьесортной шлюхи-невесты, никак не желающие пресечь поведение дочери. Раздражает сам Зар, с видом мученика соглашающийся на изрядно попользованную невесту из желания заполучить ее, даже такую, и угодить родителям. Пнув ни в чем не повинный забор, она резко разворачивается спиной к небольшому пустырю у леса и уже собирается вернуться, как дверь открывается снова.       Вышедший Дрэй показательно расслабленно откидывает длинную косу за спину, улыбается уголками губ, встретив ее недовольный взгляд, и, сбежав по ступеням, пересекает двор. Останавливается рядом, осматривает и лесок, и ее саму, и, вскинув бровь, безмятежно интересуется:       — Надеюсь, твое раздражение вызвано не моим появлением и желанием поговорить?       — Нет. Всего лишь тем, что Зар так и не послал Дайшхару и ее гребаного папашу в Бездну, — выплёвывает Нэрисса, зло туша окурок о забор и подкуривает снова.       — О, в этом мы с тобой солидарны, — усмехается неприязненно Азарон. — Поверь, я плешь ему проел этим, но он упёртый, Тьма его расцелуй! И чем его только эта подстилка рогатая привлекла? Не будь женат, затащил бы в койку, чисто чтобы его отвадить и эту глупую любовь из его головы выбить.       Нэрисса никак не комментирует его слова, лишь тихо усмехается. Дрэй, кажется, всегда бесился больше всех по поводу невесты Зара, и они с Ри даже шутили, что это все ревность, и он хочет Зара себе в полное распоряжение. Но едкий укол сам вырывается, стоит вспомнить его руки, жадно стискивающие талию в полете на гартахе:       — Надо же, какая сознательность…       — Ты всегда была исключением, Нэрисса. И всегда будешь, я уже смирился.       Он отвечает совершено спокойно, с невероятной уверенностью, которая пробирает дрожью вдоль позвоночника, и Нэри отступает на шаг прежде, чем успевает осознать свое движение. Он же, заметив маленький шажок, только криво ухмыляется, глядя с откровенным сожалением.        — Теперь ты меня опасаешься, — хмыкает Дрэй, подступая ближе, — это даже забавно, учитывая то, что очень долгое время я был твоим единственным средством побега от себя самой.       Он останавливается слишком близко, на расстоянии полушага, почти ладони, нависает сверху, задумчиво изучая лицо. Склоняется медленно, отводит тёплыми пальцами прядь волос от ее лица. Его глаза затягивают против воли, наливающиеся лиловым радужки стреноживают, приковывают к месту, и Нэрисса задерживает дыхание, видя, как его губы приоткрываются в печальной, заметно усталой усмешке.       — И я, знаешь, даже не беспокоюсь о том, что лекарства от тебя не найду, — продолжает он тихо, и Нэри, наконец, ощущает, как все внутри сжимает тревога. Он впервые пугает ее. Пугает настолько. — Только больно немного, вот здесь, — прикладывает руку к груди, не отводя пронизывающего насквозь взгляда, — особенно, когда вижу тебя рядом с ним. И это более чем странно, потому что когда тебя рядом нет, я счастлив. Одуряюще, пьяняще счастлив. Но чем ты ближе, тем больше меня к тебе тянет. И я не могу тебя в этом винить.       Он роняет руку и, развернувшись, отходит, тяжело, почти мучительно выдыхая, смотрит куда-то в сторону. А Нэри ощущает, как отпускают сжимавшие грудь тиски. Подобную боль, желание обладать на грани одержимости, она уже видела. При схожих обстоятельствах, в таких похожих серых глазах. Но именно сейчас это оказалось страшно. И страшно было не за себя — за него.       — Я… — начинает она тихо.       Совершенно не знает, что сказать. Но, оказывается, и не нужно.       — Ничего не говори, Нэрисса. Ничего. Я прекрасно осознаю свою долю вины за все происходящее со мной, — прерывает Дрэй, склоняя голову.       Нэрисса видит, как он добела сжимает кулаки, стараясь сдержаться. Слышит, как он выдыхает, не в силах заговорить снова.        — Я просто хочу сказать, что могу себя контролировать. Держать чувства в узде. Просто… Молчать я больше не могу. И не чувствовать себя виноватым перед тобой, женой, дядей — не могу. Хотя и не должен. Но, — он набирает воздуха и, тяжко выдохнув, шепчет устало: — общаться как раньше вряд ли получится. Это чтобы ты не обижалась на мои попытки отстраниться. Мне слишком сложно радоваться за тебя, пусть я и пытаюсь. Так что ограничим общение — так будет определенно лучше.       Он совершенно точно не хочет слышать ее ответ — чеканным шагом возвращается к крыльцу, поднимается, распахивает дверь и, только перед тем как войти, оборачивается. Смотрит, и короткие секунды будто растягиваются, а Нэри, понимая, что теряется во всем этом дерьме, прикрывает глаза. А когда открывает — снова остается одна. Не знает, что делать со всем услышанным, и хочет ли вообще что-то делать, но то, что друзей она лишается просто с катастрофической скоростью, считает бесспорным.       Наплевав на холод, Нэрисса устало опускается в снег у забора, прислоняясь к нему спиной. Прижимается затылком к припорошенным снегом извивам, зажмуривается, ощущая себя разбитой. Разговоры, такие одинаково болезненные, накладываются на неприятное давление отката, наваливаясь тяжестью на плечи. И эта тяжесть кажется просто неподъемной. Вернуться в зал и расслабленно улыбаться как прежде точно не выйдет. Она не знает, сколько сидит, прикрыв глаза и мерно вдыхая холодный воздух, чтобы почти сразу выдохнуть, но когда рядом опускается Райза — ее Нэри узнает по запаху духов — тихо вздыхает.       — Долго ты, — сообщает оборотница спокойно и, окинув пристальным взглядом, кивает каким-то своим мыслям. — Пора возвращаться, Эллохар уже с полчаса меряет дверь обеспокоенными взглядами.       — Связь, Райза, — устало ткнув себя пальцем в висок, бормочет Нэри. — Беспокоился — связался бы.       — Значит, он ещё и тактичный, — резюмирует здраво она. — Не лезет в личные разговоры, когда не просят, чем плохо?       Кажется, обеспокоенным можно назвать не только магистра Смерти — Райза тоже смотрит напряженно, вопросительно, пусть и тщательно скрывает свое внимание к ее состоянию. Махнув рукой, Нэри обозначает улыбку уголками губ и, поднявшись, потягивается. Вставшая следом оборотница глядит слишком уж внимательно, а после и вовсе спрашивает немногословно и словно бы безразлично:       — Что, гадостей наговорил?       И не то чтобы Нэрисса понимает, о ком именно идет речь, но все же отвечает, устало плетясь к крыльцу:       — Вполне заслуженных, Райза, — и, обернувшись на вопросительно хмыкнувшую подругу, добавляет: — Вполне заслуженных, правда. Это не стоит беспокойства.       — И все же советую улыбнуться, — пожимает плечами она, тряхнув волосами. — Во-первых, Эллохар бдит, во-вторых, все уже собираются расходиться, так что постарайся не выглядеть недобитой тушей неупокоеннного умертвия.       Нэри, закатив глаза на ее замечание, первой ступает на крыльцо и, войдя в душный зал, оглядывается: Ворлака и Ортака уже нет, но их голоса доносятся из-за приоткрытой двери в общее помещение таверны; Дэйра, придерживающая не вяжущую лыка Ри, обменивается знаками со своим вампиром, с изрядной долей ласковой снисходительности поглядывающего на композицию из невесты и ее закадычной подруги; Авеар и Кастиан, нагружённые сумками, уверенно шагают к выходу; Лориан собирает разбросанные на столе карты, попутно координируя работу подавальщиц. А Эллохар, взгляд которого ощущается кожей, вопросительно сверлит глазами, и обеспокоенность в потемневших радужках сменятся светлым серебром мягкой улыбки.       Он поднимается из-за стола последним, вздёргивая за собой набравшегося Алсэра, кивает коротко весело скалящемуся Аршу, что-то тихо отвечает склонившемуся к нему Элгету и, выпустив драгоценную лордовскую ношу, задвигает за собой стул. Нэрисса шагает к нему совершенно бездумно, легко меняя направление движения и чувствуя, как пальцы Райзы выпускают локоть. Озадаченно замирает, понимая, что и не думала подходить, и, заметив крайне хитрую, но очень довольную улыбку, скользнувшую по губам магистра Смерти, нахмуривается. Сильная ладонь оборотницы подталкивает в спину, позади раздается смешок, и Нэри, возмущённо глянув на Даррэна, резко разворачивается, скорее выходя в общий зал, а следом и на главный двор, куда уже выводят гартахов. Пересчитав их для пущей верности и подумав, что пить-таки нужно меньше, она снова и снова выискивает глазами своего и, не найдя, уже собирается пойти к стойлам, как за спиной интимно, так, словно они одни или их накрывает купол тишины, проговаривают:       — А ты, радость моя, летишь со мной. Твоему ящеру, ввиду юного возраста, крайне тяжело далось путешествие, и я, пожалев несчастную животину, отправил его обратно во дворец. Надеюсь, ты ничего не имеешь против.       Только услышав злое, старательно сдерживаемое шипение, Нэри понимает, что издаёт его сама. Развернувшись, оглядывает магистра Смерти задумчиво, старательно сдерживая возмущение, но он, с усмешкой прислонившийся затянутым в кожу плечом к косяку двери, кажется, все прекрасно видит. И, явно издеваясь, вскидывает бровь, уточнив:       — С друзьями будешь прощаться или полетим сейчас?       — Буду.       Повернувшись к искушающе улыбающемуся Даррэну спиной, Нэри старательно сдерживает возмущение, пытаясь не сдаться прокрадывающемуся взамен недовольству предвкушению. Сбегает по ступеням, игнорируя усиливающуюся тупую боль в висках, но прощание, со всеми объятиями, обещаниями встретиться и выпить и шуточками, с удивительной скоростью проходит мимо. Поочерёдно перескакивая из одних рук в другие, Нэри невольно ощущает на себе мягкий взгляд серых глаз, ловит его тонкую улыбку и, наконец, хлопнув по крупу чёрного и шипастого ящера Дэйры, уносящего сразу двух наездников и, кажется, не сильно радующегося сему обстоятельству, тихо выдыхает, оглядывая опустевший двор. И едва успевает ощутить лёгкую печаль, глядя вслед мерно взмахивающему крылья гартаху, как на плечи ложатся тёплые ладони, лопаток касается тепло, а висок и ухо согревает выдох:       — Не грусти, Нэрюш, иначе я восприму это на свой счет, и вместо полета над пустыней ты вернёшься во дворец переходом.       — Нет уж, — решительно качает головой она и шагает вперед, высвобождаясь из его объятий. — Летим.       Ощутив новую волну ее недовольства, Даррэн только усмехается чуть шире, плавно скользнув следом и обхватив талию. Свободной рукой сжав тонкие холодные пальцы, мягко привлекает ее к себе и, услышав тяжелый вздох, зная, что она закатывает глаза, подводит ее к выкупленному в Топях ящеру.       — Не расстраивай меня, радость моя, — проговаривает он, склоняясь к ее уху. — Я-то думал, ты будешь рада совместному полёту, — и, стащив перекинутый через луку седла подбитый мехом плащ, накидывает ей на плечи, улыбаясь шире. И заметно довольней.       — Я не имею права испытывать печаль по поводу завершения праздников? — с холодным ехидством вздергивает брови Нэрисса, хватаясь за седло и всовывая ногу в стремя, и Даррэн, прищурившись и не отводя от нее глаз, помогает взобраться в седло.       Замечает и ее напряжённость, и раздражение, и усталость, потому реагировать на едкие комментарии не собирается. Расправляет складки ее плаща, укрывая обтянутые кожаными штанами ноги, обновляет согревающее плетение. Просто наслаждается ее присутствием, тем, как она, несмотря на недовольство его хитростью с наездным, следит за каждым его движением. И, накинув на плечи свой плащ, взлетает в седло, подхватив поводья и обхватив ее талию рукой.       — Попробуй поспать, — проговаривает серьезно, когда Нэрисса прислоняется спиной к его груди, откидывая голову на плечо. — Последствий отката не снимет, но немного облегчит состояние.       Она только вздыхает его наблюдательности, задерживая дыхание, когда свободная рука забирается ей под плащ, и сама крепче прижимается лопатками к широкой груди. Закрывает глаза, чутко ощущая поглаживания длинных пальцев по животу, но разум отключить не получается. Тяжело ворочающиеся мысли присутствуют где-то на фоне, уступая тяжёлому отупению, и, несмотря на все еще присутствующее возмущение, прислушиваться к стуку его сердца, к размеренному дыханию приятно.       — Не спится?       За заданным расслабленным тоном вопросом кроется очевидная саркастичная усмешка, и что-то еще, что Нэри не может разгадать. Но оборачиваться, чтобы ознакомиться с его выражением лица, не хочется, как и открывать глаза, и она только выдыхает выразительно, намекая, что он и есть досадная помеха на пути к сладкому сну. На подобный ответ магистр Смерти реагирует интересно: усмехнувшись, он чуть отпускает поводья ящера, снижая скорость полета, и, обняв крепче, крайне лукаво шепчет в самое ухо:       — Давай угадаю, — в предложении отчётливо ощущается улыбка, — под видом тщетных попыток уснуть снова разрабатываешь коварные планы по избеганию страшного-ужасного меня? Неужели до сих пор веришь в возможность дистанции, прелесть моя?       В первую секунду ей хочется показательно отстраниться, так, чисто в качестве наказания или возмездия за издевательско-соблазнительское подтрунивание, но все, что Нэрисса делает — чуть приоткрывает глаза. Тянет с ответом, медленно осматриваясь и определяя местность, и, поняв, что они уже летят над хребтом, разграничивающим пустыню Астора и чёрные пески Гибели, таки произносит скучающе и чуть печально:       — Что, и помечтать уже нельзя? Я, может быть, планы планирую, причем не избегательские, а вполне себе противоположные, и морально к началу нового семестра готовлюсь. А ты со своей паранойей на пару только мешаешь…       — Ммм, правда? — не скрывая насмешливого сомнения, понизив голос до чуть хрипловатого шепота, интересуется издевательски Эллохар.       — Нет, — расслабленно поёрзав и устроившись удобней, Нэри прикрывает глаза. — Вру, конечно. Но в родовое гнёздышко заглянуть нужно — кроме как старого и изрядно протухшего компромата на парочку дараев в дневниках я не найду, кажется, ничего.       И умолкает, снова прикрыв глаза. За спиной молчат слишком уж предвкушающе, и предвкушение это становится все более напряжённым с каждой секундой, на что Нэри улыбается все шире, радуясь, что Рэн не может видеть ее лица. А спустя пару минут магистр не выдерживает и раздраженно шипит, закатывая глаза:       — И? Пикантные подробности для тонких шуточек, основа для шантажа? — и добавляет, удручённо вздохнув: — Радость моя, вот почему ты так любишь поиграть на нервах страждущих новой и крайне ценной информации? Я, может быть, от любопытства подыхаю, а твое многозначительное молчание только добивает…       Прочувствованная и на редкость возмущённая тирада заканчивается патетичным и полным скорби вздохом, отчего она прикусывает щеку изнутри, чтобы не рассмеяться. Эллохар же, кажется, даже беднягу гартаха пришпоривает в неискоренимой жажде познания интимных секретов подвернувшихся под руку и страшное даже в Хаосе чувство юмора несчастных.       — Тебе о предпочтениях одного известного нам лорда и его личном гареме мальчиков-кастратов в подробностях рассказывать, или сам просветишься на досуге? — издевательски услужливо уточняет Нэрисса и, расслышав тихое, но ехидное хмыканье Даррэна, усмехается.       — Отдашь мне по прилёту, — сурово и максимально серьезно приказывает он, — рано тебе такое читать.       — Да поздно уже, поздно… — сокрушенно выдыхает в ответ она. — Как бы теперь этот хор мальчиков-кастратов не приснился…       — Они еще и пели? — то ли безмерно удивленно, то ли истово заинтересованно вопрошает он, и Нэрисса, не выдержав, заходится откровенно издевательским хохотом. Даже гартах, нервно дёрнувшись, поворачивает голову и подозрительно косит красным глазом со звездчатым лиловым зрачком.       Задремать, кажется, таки удалось — плавный удар лап гартаха о плиты двора гулким эхом разбивается о стены, раздавшееся следом устало-недовольное «хрррр» выдёргивает из состояния полусна, заставляя Нэри чуть нахмурится. Приоткрыв глаза, она щурится, оглядывая знакомые стены, красноватые факелы на них и высокие, тощие тени вампиров, стоящих на посту.       — Не добро пожаловать обратно в клетушку, прелесть моя, — едко выдыхает магистр Смерти, осторожно выпуская ее из объятий и первым спрыгивая с безразличного ко всему ящера.       — Ну спасибо, порадовал.       Вцепившись в седло и перекинув ногу, Нэри уже оценивает недовольным взглядом чёрные плиты, собираясь спрыгнуть, но замирает, видя, как Даррэн, закатив глаза, укоряющие качает головой. Скользнувший тенью вампир услужливо склоняется, застыв рваной чёрной тенью в паре шагов от олицетворения всего жуткого и смертоносного в Аду, принимает отстегнутые от седла сумки и, что-то тихо прошептав вмиг ставшему серьёзным и нахмурившемуся Эллохару, так же быстро исчезает.       — Что-то… — подозрительно и обеспокоенно начинает Нэри, но сильные руки, пробравшиеся под плащ и бережно снявшие с седла, не дают продолжить.       Как и ехидно-вопросительно вздёрнутая бровь на лице магистра, полностью отбивающая всё желание говорить хоть что-нибудь.       — Что ты там говорила, Нэрюш? — с безмятежной ухмылкой подхватив ее под руку, Даррэн разворачивается и прогулочным шагом направляется к чёрному ходу дворца, утаскивая ее за собой. — Моральная подготовка к новому семестру, коварные планы расхищения бабкиных закромов с компрометирующей особо отличившихся эротикой? Вот об этом и думай. Я тебе даже полистать и одним глазом глянуть на пикантные подробности в случае обнаружения разрешу, так, чисто в качестве вознаграждения за труды.       — Только в расследования не лезь, излишней инициативы не проявляй и уроки не прогуливай? — с саркастичным прищуром косится Нэри на вальяжно вышагивающего по ступеням принца всея Хаоса. — А еще далеко не посылай и по чувствительным местам не бей, если приставать буду, да? — ядовито тянет Нэрисса, устало закатывая глаза.       — А еще о магистерской по плетениям вспомни, о чахнущих в горьком одиночестве зельях в лаборатории, экзаменах… — весело продолжает перечисление Даррэн и усмехается, буквально кожей чувствуя, как все больше раздражается Нэрисса.       И удивленно вскидывает брови, повернув голову, а затем подозрительно прищуривается, стоит ей совершенно спокойно произнести:       — А знаешь, хорошо. Обязательно вспомню. Вот прямо завтра и начну!       И улыбается Нэри так воодушевлённо, что Эллохар уже начинает жалеть о внесённом по части учебы предложении, предвкушая неприятности исключительно личного характера. «От обсуждений работы над магистерской все равно не отвертится, а таких обсуждений будет много, очень-очень много», — думает он и не успевает коварно улыбнуться, как Нэрисса, чуть отстранившись и толкнув створку их крыла, сладко пропевает:       — Кошмарной ночи, — и, кивнув кому-то за его спиной, а вариантов не особо много, добавляет: — Всего темного, Владыка.       — Ужасающих.       Позади раздается голос деда, явно позабавленного темой их беседы, если судить по тону, и Даррэн, едва слышно, но очень уж досадливо вздохнув, придерживает Нэриссе дверь. И закрывать не спешит, глядя вслед неспешно удаляющейся по темному коридору девушке, определенно испытывая совершенно амбивалентные чувства и желания. Ибо очень хочется отправиться за ней и продолжить приятную пикировку, вполне вероятно закончившуюся бы чем-то еще более приятным, но есть очень важное «надо», игнорировать которое в данной ситуации было бы фатальной безалаберностью. И как только она, с загадочной улыбкой обернувшись, исчезает за дверью, Арвиэль негромко усмехается, и магистр Смерти ощущает на себе его пристальный изучающий взгляд.       — Не хочется разрушать хрупкий ореол счастья, — медленно проговаривает Арвиэль.       Действительно не желает сообщать такие новости сейчас, ночью, когда они только вернулись, но поделать ничего не может — в данной ситуации решение внука определяюще. И это решение должно быть принято как можно скорее, чтобы определиться с вариантами следующих ходов. А Даррэн, словно бы зная о причинах беседы больше, чем передал ему один из вампиров охраны, мягко прикрывает дверь и, прислушавшись, быстро разворачивается, стирая с лица расслабленную, чуть лукавую ухмылку. Смотрит цепко, с легким прищуром, и продолжает за Владыку, сардонически изогнув губы:       — Но надо, потому что вы со службой безопасности прошляпили культистов во дворце, а они подстраховались и обмотались клятвами, как праздничное дерево в день Смерти зимы? Потому что дворец, в разрез с твоей и моей уверенностью, более не самое безопасное место для Нэриссы? Или есть еще что-то, о чем я не догадывался бы, а ты испытывал необходимость сообщить? — издевательски вежливо, с искорками ехидного веселья в тоне осведомляется он.       Арвиэль, прикрыв глаза, смиряет вспыхнувшее раздражение, четко улавливая за напускной расслабленностью внука откровенную злость и недовольство и понимая, что тот более чем имеет право на эти чувства.        — Подробности, — выплёвывает Эллохар мрачно, и Владыка, чуть заметно кивнув, легким шагом отступает в тень.        — Двое из прислуги, низшие. Сказать ничего не успели — клятвы сработали раньше.       Выступивший из темноты коридора СэХарэль недовольно хмурится — очевидно, осознавать провал вдвойне неприятно, если он личный. И магистр, окинув его тяжёлым взглядом, мстительно хмыкает.        — Но одно доподлинно известно… — едва слышно и очень опасно тянет Владыка, складывая за спиной руки и все так же задумчиво глядя в расчерченную светлыми квадратами окон темноту длинной галереи.        — Паразиты во дворце, эти двое не единственные, — хмыкает в тон деду магистр Смерти.       Впрочем, совсем не испытывая ровным счетом никакого удивления, что не избавляет от резко испортившегося настроения. Подобное можно было предположить изначально, зная о способностях Блэков к контролю. И сказать, что они не ожидали этого, было бы странно. И, имея подозрения о наличии у деда и его безопасника ответов, требует снова:        — Подробности.        — В кабинет.       Арвиэль не просит и не приглашает, просто приводит к сведению о смене места беседы, долженствующей проходить при закрытых дверях и защитных чартах владыческого кабинета. И Эллохар, с заметной тоской посмотрев в сторону спален, за дверью одной из которых несколькими минутами ранее скрылась Нэрисса, тихо вздыхает, разворачиваясь и следуя за ехидно, но весьма понимающе глянувшим на него дедом.