Темная Империя. Ритуальный Круг

Кабинет лорда-директора, Школа Искусства Смерти, Ксарах, Темная Империя       Новости, полученные от Риана, были неутешительны, и это самое мягкое и щадящее определение, которое только может подобрать магистр Смерти, выслушав его сообщение по кровной связи. То, что культисты обнаруживались не только в Империи и Аду, но и в человеческих королевствах, том же Третьем, новостью не было. А вот то, что переворот, по словам главы службы безопасности Западного, леди Арраки Таэ, был совершён именно силами культа — нисколько не радовало. Как и то, что Дочери Тьмы повлиять или противопоставить что-либо тому самому, так же приснопамятному, золотому жрецу не смогли. Что удручало еще больше, как и слова Тьера, скупые, напряжённые и очевидно злые: «Они запуганы, Эллохар. Запуганы настолько, что даже не подумают сделать что-то против»       А это, учитывая заслуги все той же леди Таэ, значило многое. Слишком многое. И не принимать это во внимание было невозможно. Идущие путём Ненависти, культ, сформировавшийся под влиянием магов-отступников и при их несомненной поддержке, не мог не доставлять главной из Дочерей Тьмы проблем, этого отрицать было нельзя. Как и того, что семь трупов перерожденных было обнаружено на территориях Шепчущих не так давно, а значит с безопасностью в Западном все было до отвратного плохо. А еще того, что третьей жертвой была избрана Дэя. Не Нэрисса, на которую он был готов ставить, причины выбора которой бы понял и которую максимально бы защитил. «Не Нэрисса» — облегченно выдыхает магистр Смерти, упираясь локтями в стол и тяжело выдыхая. И почти сразу испытывая тень вины перед другом и его женой, попавшей в список целей. Им нужен был проклятийник, имеющий повышенный резерв. И это наводило на определённые, совершенно конкретные подозрения.              Неприязненно поморщившись и припомнив бабушку всех темных ушастых, которая породила и того самого золотого жреца, оказавшегося весьма лояльным не только к запретному у дроу учению, но и магии Мрака, и некоторым Блэкам, он задумывается. И если уж делать выводы, то другие жрецы не могли не знать о лояльности шестнадцатого своего брата: чтобы осознать учение требуется не менее двадцати лет, чтобы впитать силу Ярости — постоянные занятия стихийной магией не менее десяти, и о ритуалах жертвоприношений каждый год в день Ночи забывать не стоит. Поэтому совершенно без вариантов. И то, что Дочери Тьмы, как главная защита королевы и ее дочерей, не могли указывать жрецам — беспокоило все сильнее. А еще как никогда хорошо выписывалось в картину.              Блэк, очевидно давно втершийся в ряды дроу и познавший особенности их духовных практик, воспользовался давно сложившимся порядком как никогда лучше, обратив разделение представителей военной и теологической ветвей власти себе на выгоду. Как и жажду мести ушастых, весьма болезненно воспринявших вмешательство Темной Империи в свои дела более сорока лет назад. Главный вопросом было, чем именно заинтересовался помешанный на силе и могуществе, сошедший с ума темный, но предположений, увы, не было даже у него.              Пламя, вспыхнув кольцом посреди кабинета, вздымается алым столбом, напряженно гудит и опадает не сразу. Именно по этой заторможенности отклика огня, словно бы оно пытается удержать своего владетеля, Эллохар понимает — Тьер не просто зол, он в крайнем бешенстве. Присев в кресло, Даррэн устало откидывается на спинку, ожидая, пока друг совладает с собой, немного успокоится и, наконец, сообщит то, что не стал говорить по кровной связи, еще пребывая у дроу.              Магистр Темного Искусства выступает из опавшего на пол кольцом столба огня размеренно, плавно и слишком, слишком мягко для полного спокойствия. «Не справляется» — резюмирует сидящий в кресле Даррэн и уже собирается поднять защиту кабинета, чтобы не досталось административному зданию и территории школы, если Риан вдруг не сдержит обуревающей его ярости, как тот проговаривает крайне ровно и глухо, с почти мертвой бесстрастностью: — Они готовили наступление более тридцати пяти лет, Эллохар. А значит, нам стоит ожидать как минимум военных действий.       Тьер, пройдя к столу, усаживается в кресло напротив директорского стола и смотрит на магистра Смерти напряженно, безумно напряженно, а еще устало. Даррэн, выпрямившись в кресле, упирается локтями в стол и, сложив ладони домиком, в тяжёлой, мрачной задумчивости подпирает ими подбородок. И проговаривает, озвучивая сделанный на основе уже известного вывод: — Таэ и ее девочки Тьмы не рассчитывали, что жрецы, уничтожив военную власть в лице Шепчущих, рискнут бросить вызов правящему режиму и королеве. Они не готовы к жесткому вооружённому противостоянию, которое готовят жрецы, заручившись помощью Блэка. Будет бойня, Риан. Магистр Темного Искусства скупо кивает на это и морщится неприязненно. Не может отрицать или не согласится со сделанными Эллохаром выводами и чуть покачивает головой, выдыхая: — Фактически у них уже есть духовная власть — жрецы, они практически уничтожили власть военную — Шепчущих, и остается светская власть… — Которая ничего не сможет противопоставить, лишившись привычной им защиты. Королева и ее дочери опасные соперники, но ввосьмером против сотен, если не тысяч, учитывая наличие у них магов из Третьего и культистов — невозможный расклад, — перебив, продолжает за него Даррэн. — И этот золотой шестнадцатый… — бормочет он едва слышно, и Тьер, потерев подлокотники, поднимается с места, отходя к окну. — О нем ничего неизвестно — отец из жрецов, мать по документам мертва, — отрывисто и коротко сообщает Тьер, и Эллохар ощущает разъярённую силу, исходящую от него жаром. — Ничего, накопаем, — уверенно и заметно опасно протягивает он и поворачивает голову к Риану. — Нужна защита, Тьер. Я не уверен, что ты примешь помощь, но… — магистр Смерти морщится снова, зная упёртость друга, но тот, обернувшись и призадумавшись, кивает, прямо глядя на него. — Монстры Мрака — лучший выход. Тьер лишь кивает согласно, нахмуриваясь при этом, и возвращается в кресло, вопросительно глядя на учителя. Но все же проговаривает: — Лангред неприступен, Эллохар. И тут же видит, как мрачнеет еще сильнее магистр Смерти. — Дворец деда я тоже полагал неприступным, Риан, — скупо сообщает Даррэн, и магистр Темного Искусства прищуривается многозначительно. И выводы делает мгновенно, потому и спрашивает: — Как давно? — Неизвестно, — он потирает пальцами переносицу, сильнее сводит брови, откидываясь на спинку своего троноподобного кресла. Расписываться в собственной неспособности защитить Нэриссу удручающе неприятно. — Двоих обнаружили, пока мы были в пустошах, но они подстраховались — клятвы не дали сказать ничего. Дед пока приказал Харэлю шерстить дворец, но, сам понимаешь, это не выход. Нэриссу я забрал сюда, не вижу смысла держать ее там, раз уж дворец в Хайранаре более не является оплотом безопасности.       Тьер кивает согласно, но при этом мрачно и напряжённо. Сводит ладони и пальцы, в тяжёлой задумчивости смотрит в пространство и, когда в чёрных глазах занимается алое пламя, поднимается, снова проходя к окну. — Если это ритуал подчинения Тьмы, как мы думаем, — начинает он, — то им нужны будут еще две жертвы. Проклятийник, — перечисляет он, — необходимый по причине повышенного резерва, некромант-целитель, соединяющий в себе две грани жизни, и житель изначальной Тьмы, то есть Бездны. — Целитель на мне, — принимая во внимание высокую вероятность именно этого варианта развития событий, кивает магистр Смерти согласно. — Поинтересуюсь у Сойер, не было ли у кого-то из ее учеников неожиданных подъёмов нежити. И наведаюсь в Третье, заодно взгляну на обстановку. — А я с двумя братьями из Бессмертных прогуляюсь в Бездну, — очерчивает свою зону отвественности Тьер, и Даррэн усмехается употребленному им выражению. Все же для многих «прогуляться в Бездну» является фактическим синонимом термина «умереть». — Если предположение Дэи о том, что все три жертвы должны быть женского пола, верно, в чем я практически не сомневаюсь, записи об этом должны быть. И возвращаясь к Блэку, — оборачивается он к заинтересованно глянувшему на него Эллохару, — не в этом ли его цель? Магия Тьмы должна быть ему близка. И если он больше не может черпать у рода по факту своей «смерти» для источника, то не попытается ли повернуть ход ритуала себе на пользу? — А вот с этим не ко мне, — расписывается в собственной неосведомлённости Даррэн. — Но у нас есть тот, кого можно спросить. — Не допросить? Всего лишь спросить? — мрачно усмехается Риан, и магистр Смерти закатывает глаза. — Этот не дастся, да и Нэрисса будет не очень рада тому факту, что я в ее отсутствие занимаюсь пытками ее духа-хранителя, — с четко определяемой в тоне досадой тянет он и вздыхает, взрезая палец и прикрывает глаза.       Хранитель, конечно, живым в полноценном смысле слова не является, но зов все равно уловит — на то он и высокоэнергетическая древняя сущность. А сам Даррэн, сколь бы не был близок к Нэриссе, применяемых членами рода способов связи с духом не имел. О чем сейчас сожалеет, надеясь, что Асмодей все же откликнется.       Зов проникает в потусторонний мир тяжело и будто бы преодолевая сопротивление, чему Эллохар не особо удивляется — все же такие сущности, как хранители, обитают на более глубоких уровнях изнанки. Вот только по мере того, как гул в ушах усиливается, он нахмуривается. Хвостатый коврик в этот раз забрался слишком глубоко. И этому должны быть причины, и совершенно точно важные — степень комфортности пребывания в таких глубинах Бездны неизменно низкая.       Передать сообщение не получается, лишь указать вектор перемещения и продавить установившуюся связь сильнее, чтобы указать на срочность встречи. Дух, по ощущениям самого Эллохара, отзывается согласием и обрывает связь слишком быстро, не давая ощутить больше ничего, но магистр Смерти все же улавливает подозрительную тень мрачного довольства хранителя.       Несмотря на то, что связь уже оборвалась, открывать глаз Даррэн не спешит. Подозрительность, тонкий, чувствительный укол интуиции вынуждают задуматься над тем, что именно понадобилось хранителю так глубоко в потустороннем мире, и не может ли знать дух что-то, о чем пока не подозревают они. Нарушение границ защитного контура школы, а после и административного здания волной чужеродной агрессивной силы Эллохар чувствует почти сразу и удивленно вздергивает брови, понимая, что Асмодей, по всей видимости, пребывает не в лучшем расположении духа. «И действовать пытается удивительно бережно» — резюмирует он, ощущая, как дух просачивается сквозь плотнейшую сеть охранок. — Здесь, — успевает открыть глаза и произнести он, прежде чем по укрывающему каменные плиты пола ковру расползается чёрное, маслянисто поблёскивающее пятно портала.       Риан, явно уловивший враждебность посетителя, резко разворачивается, в ладони магистра Темного Искусства адовым пламенем вспыхивает клинок, и, когда из взвившегося чёрным дымом перехода медленно поднимается такая же черно-масленная поджарая фигура с оскаленной мордой, демонстрирующей всем желающим взглянуть поближе шесть рядов острейших клыков, он подбирается. — Отставить панику, Тьер, — ехидно хмыкает Эллохар, расслабленно опираясь на крышку стола локтями, но не признать того, что боевой формой хранителя, ни разу не виденной прежде, таки впечатлён. — Наш консультант по делам рода Блэк и его членам просто не в духе, — и обращается к замершему посреди кабинета и хищно оглядывающемуся коту, нервно хлещущему длинными гибкими хвостами по вытянутым когтистым лапам: — Как твое ничего, коврик? Вижу, денёк выдался интересным?       Мрачно сузивший в ответ полыхающие зеленью глаза хранитель с ответом не спешит: лениво склоняет голову к плечу, подёргивает ушами, усмиряет бьющие по полу хвосты. Гасит парные клинки в передних лапах, и искры зеленого пламени пробегают по гладкой чёрной шерсти. Встряхивает лапами, сбрасывая с них зеленоватые блики, и мрак окутывает его снова. Нахлынув волной, стекает по телу, чтобы явить из себя много более привычного на вид хранителя — затянутого в черный, обтягивающий и наглухо закрытый костюм по моде Хаоса. И только затем, осмотрев собственные ладони, на этот раз без укорочённых чёрных перчаток, и отряхнув ладони, Асмодей ступает вперед, проговаривая чуть хрипло: — Неделя, Эллохар. Весьма интересная неделя выдалась, — пройдя к столу, он опускается в кресло и, кивнув на стоящего и все еще удерживающего в руках клиники Тьера, протягивает: — Успокой своего адепта, принц, не с моим настроением воспринимать такие шутки адекватно. Могу и не сдержаться — потом обидно будет: аргатаэрры штучка редкая в наше неспокойное время.       Тьер на замечание хранителя реагирует неоднозначно: с заметной тенью высокомерия приподнимает брови, нарочито внимательно оглядывая духа с ног до ушастой головы, неторопливо убирает клинки, а затем, словно бы делая одолжение, медленно проходит к соседнему креслу и опускается в него. — С таким хранителем ты собираешься приставить к Нэриссе монстра Мрака, Эллохар? Тебе не кажется, что его одного вполне хватит? — переведя полный скепсиса взгляд с Асмодея на магистра Смерти, вопрошает издевательски Риан, и Даррэн, понимающе хмыкнув на такое заявление, молча указывает на глубоко вздохнувшего и закатившего глаза хранителя рукой. — Я не личный дух-хранитель, мальчик, — устало поясняет Асмодей, чуть снисходительно глядя на Тьера, и тот вопросительно приподнимает брови в ожидании продолжения, — я дух-хранитель рода, а это значит что?.. — с наставительными нотками проговаривает он, выразительно глядя магистра Темного Искусства, тем самым, видимо, желая пробудить в нем мыслительную деятельность и способность к анализу, в наличии которых искренне сомневается. — Что вы не сможете уничтожить члена рода, даже если это понадобиться, чтобы защитить будущего главу, — кивает Риан, прекрасно понимая, к чему ведёт дух. — Но Блэк и не собирается соваться напрямик, — парирует он тут же, — а на подчинённых ему сошек клятвы не распространяются. — А еще Блэк очень рассчитывает, что именно меня поставят в качестве охраны Нэриссы, темный, — с еще большей долей снисхождения тянет ехидно хранитель. — Так что я более всех желаю его удивить, — он потирает подлокотники кресла, то ли случайно, то ли специально демонстрируя спешку и нетерпение. — К делу, лорды. Что там у вас такого срочного, что вы выдернули меня из самой глубокой задницы Бездны?       Эллохар на столь нелицеприятное замечание о месте дислокации хранителя лишь хмыкает весело. Внимательно оглядывает духа, отыскивая тень недовольства, беспокойства или чего бы то ни было еще, за что может зацепиться интуиция, но не находит. Асмодей кажется совершенно спокойным, только чуть нетерпеливым, что вполне логично в качестве реакции на срочный вызов. И не видь его в боевой форме посреди своего кабинета десятью минутами ранее, Даррэн бы безоговорочно поверил его маске. Но не теперь. Кот очевидно был занят, и занят он был чем-то важным, к тому же весьма опасным, раз явился к нему в боевой форме и не смог перекинуться сразу, в процессе переноса. А это уже было очень интересно. «Чем ты занимаешься за спиной у Нэриссы, хвостатый коврик?» — опасно прищурившись, гадает магистр Смерти, разглядывая хранителя. — Много всего интересного, — ехидно протягивает Эллохар в ответ. — Мне с чего начать? С того, что мы с Нэри в твое отсутствие определились, на какого Блэка вешать все трупы рода и все последующие, то, что этот самый Блэк связался с дроу и явно участвует в разработке ритуала пробуждения Тьмы или с того, что ты, коврик, обо всем этом был, судя по всему, в курсе, но молчал умертвием?       Такая постановка вопроса вызывает у Асмодея ухмылку. Почему-то ему кажется комплиментом предположение Эллохара о его всесторонней осведомлённости. И суть даже не в том, что Смерть не прав — он прав, ну почти, если исключить некоторые частности в виде сомнений, клятв и договорённостей с Арвиэлем, из-за которых он не мог просто взять и выложить все ему или Нэриссе. — Ну, раз уж сторону обвинения мы заслушали, — фыркает он лениво, — то, может, и обвиняемому дадим слово? Какой из вопросов имеет важнейшее значение, Эллохар? Определение личности Блэка? — спрашивает хранитель серьезно. — Поставлю на Бальтазара. Тут, как люди говорят, «в тихом омуте черти водятся», в данном случае поговорка как никогда хорошо демонстрирует свой смысл. Я, признаться откровенно, ставил еще и на Виердана — его не одарённый магией рода сын, которого он скрывал до самой смерти, знаешь ли, вызывает вопросы. — Вызывает? Не вызывал? — задумчиво уточняет магистр Смерти и нахмуривается — почему-то он сам, положившись на слова Нэриссы, был уверен, что мальчик мёртв, как и все остальные члены рода. — Значит, мальчишка жив… — А как же. На него я, кстати, тоже ставил поначалу, но после уверился в ошибочности собственных предположений, — уже более серьезно продолжает хранитель. И добавляет, стоит Даррэну посмотреть на него в упор: — Помни, Смерть, ты до всего должен дойти сам. Я могу лишь намекнуть.       Эллохар склоняет голову, показывая духу, что помнит его слова. Заинтересованный, полный любопытства взгляд Риана он чувствует на себе в то же мгновение, но пояснять ничего не спешит. Пока не время — Тьер еще не увяз в этом настолько сильно, и втягивать его в это он не собирался. Пока, но если жрецы действительно ведут охоту за Дэей — пояснить все же придется. И не то чтобы это будет просто. — Ритуал пробуждения Тьмы, Асмодей, — сложив на столе ладони, напоминает Даррэн. — Три жертвы: проклятийник, темный целитель и дитя Бездны… — начинает пояснять он и прерывается, когда хранитель спокойно добавляет: — И ритуалист, способный аккумулировать целую прорву вырвавшейся в ходе ритуала энергии. Так что не отметай Нэри, как четвертую жертву — неизвестно, сможет ли ручной ритуалист Бальтазара вытянуть такой ритуал. Да и кровь, — туманно обозначает он суть вопроса, — всяко имеет значение, если он ищет силы. А в том, что сила ему нужна, сомнений нет. — К чему тогда были все предыдущие ритуалы? — нахмуривается молчавший прежде Риан, задавая очевидный вопрос. — Сотни жертв, нестабильность пространства по всей Империи, такая открытость действий.. — Видимо, один из его планов сорвался, — предполагает Асмодей, разводя руками. Тут он действительно может лишь предполагать — суть хода мыслей и действий Бальтазара в этой ветке реальности ему неведома. — Это одно из негласных правил-традиций Блэков… — говорит он, и Эллохар заканчивает за него: — Имей как минимум семь запасных планов, один из них обязательно выгорит, — кивает магистр Смерти задумчиво. Что-то во всей этой истории не вяжется, слишком самонадеянным выглядит попытка воспользоваться ритуалом жрецов Тьмы, но сколь сильные сомнения он бы не имел — пока их не озвучивает. — Вот только ритуал пробуждения Тьмы не поможет ему вернуть пламя, — снова посмотрев на Асмодея, проговаривает он. — Не поможет, — соглашается с ним хранитель. — И если его цель Исенна, - демонстрирует осведомлённость он, — то варианта конечной точки два: Бездна, куда без пламени доступ он получить пусть и не без сложностей, но сможет, и Мрак, а точнее — Эесаон. Дальше просочиться будет сложно даже ему. А без пламени в Эесаон он не проникнет. Контроль он утратил, потеряв пламя, оно все же тот самый уравнитель двух чаш, находящихся в вечном балансе весов. Так что в Бездне Бальтазар бы нашёл ее, Эллохар. — Значит, Исенна вернулась на историческую родину, — склоняет голову он, принимая эту теорию, как единственно верную ввиду имеющихся на руках доказательств. — Порталы во Мрак на территории Хаоса может открывать только Владыка, — напоминает Риан негромко, и взгляды Эллохара и Асмодея обращаются к нему. — Ты забываешь о том, что Блэки, особенно в Хаосе, чрезвычайно сильны, Тьер. И магия, исконная магия Мрака — их суть. Но могла ли Исенна искать не только способы стабилизации переходов в границах Хаоса, но и путь во Мрак… — парирует магистр Смерти, потирая переносицу и в тяжёлой задумчивости глядя перед собой. — В любом случае Блэк ищет силу у дроу, именно силу Тьмы, которую ушастые хотят пробудить. Но она не поможет ему вернуть огонь. — Не поможет, — усмехается Асмодей, склоняя голову.       Он мог бы подсказать, но Эллохар уже на верном пути и точно не воспримет подсказку такого плана, как помощь, скорее как подачку. Поэтому хранитель молчит, внимательно разглядывая демона. Отмечает и усталость, и тень недосыпа на лице, и даже немного возмущается тому, что Нэрисса не очень-то следит за состоянием своего рогатого возлюбленного. «Намекнуть, что ли?» — размышляет он, мерно поглаживая деревянные подлокотники кресла ладонями. — Ему нужно что-то, что увеличит резерв его силы и его защиту. Пламя, в случае с Блэками, усиливает и сдерживает Мрак одновременно, дает баланс, Эллохар, и не позволяет безумию захватить разум, — все же проговаривает он и довольно улыбается тому, как прищуривается, явно догадавшийся о чем-то, Даррэн. — Можете быть уверены, без огня он не пройдёт Эесаон. Может попытаться, но сила, его собственная сила, стремясь воссоединиться с силой куда большей, вырвется, и безумие поглотит его. Он станет еще одной жертвой пустоши безумных богов и прекрасно понимает свои перспективы, поэтому не лезет. Пока не лезет. Бальтазар далеко не глуп, — чуть устало тянет Асмодей, — он будет искать источник магии, желательно, сходной Мраку, если его цель все же Мрак Изначальный. И нам остается понять, какой он выберет — так что дроу не случайны.       Эллохар, услышав слова хранителя, не понимает, может ли трактовать их так, как хочется ему самому, основываясь на имеющихся догадках, или же нужно искать какой-то скрытый смысл, помимо того, что он уже уловил. Поднимает на него взгляд, и Асмодей смотрит в ответ прямо, ни подтверждая, ни опровергая ход его мыслей и сделанные выводы. Даррэну остаётся только кивнуть, и кот прикрывает глаза, намекая, что он понял его правильно. — Если все упирается в пламя, — поднимается из кресла Тьер, привлекая к себе внимание, и отходит к окну, — то возможность его восстановления зависит лишь от того, как Блэк утратил огонь. И вариантов немного. — Предположим, что он пошёл путём своей наперсницы Саарды, — усмехается магистр Смерти мрачно.       Асмодей, прекрасно знающий, что тому известны обстоятельства утраты пламени Бальтазаром, ехидно покачивает головой. И получает в ответ выразительный взгляд Эллохара, понимая, что он, кажется, не собирается пока посвящать своего ученика в подробности этой темы. Кивнув в ответ, хранитель откидывается на спинку кресла, решая, что обсудит этот вопрос с демоном позже. И обсуждение определенно будет предметным.

***

Пустыня Гибели, Ад       Решить вопрос с защитой Нэриссы Эллохар предпочитает сразу. Как только его кабинет оставляет сначала Асмодей, согласившийся с озвученной кандидатурой монстра, назначенного в персональные охранники для своей леди, а после и Риан, пообещавший связаться по итогу прогулки по Бездне, магистр Смерти поднимается из кресла и, призвав пламя, покидает школу.       Огонь ластится к рукам, льнет к телу, и ощущающий странный, мрачно-ехидный подъем Даррэн усиливает его, позволяя с громким рёвом разойтись шире и разгореться сильнее. Прорыв грани миров даётся с весьма приятной лёгкостью, он почти не ощущает обычно плотного заслона, разграничивающего Империю и миры Хаоса. А когда пламя с шипением опадает, усмехается, глядя себе под ноги — оплавившийся черный песок под его ногами образует ровную, глянцево-гладкую площадку.       Ступив на песок, на пару мгновений он замирает — ветры пустыни Гибели приятно треплют волосы, привычно овевая со всех сторон и беспрестанно меняя направление. Эллохар даже глаза прикрывает, ощущая, как начинает петь в теле чёрная кровь высшего демона, и усмехается шире. Сложно поверить, что совсем недавно, каких-то полгода назад он бежал от себя, своей сути, своих желаний, цепляясь за человеческую часть сильнее, много сильнее необходимо. И теперь понимает, о чем говорили и говорят Блэки, лучше понимает Нэриссу, с лёгкостью принимая тот факт, что именно она расставила все по местам в его жизни. Равновесие, умение не только контролировать и сдерживать силу, что равно бояться ее, но позволять ей течь по венам, брать верх, отпускать на свободу, когда того просит ситуация. Гармония — суть всего сущего. И от этого не отмахнуться, но всегда можно принять. — Экхар… — зовёт магистр Смерти, так и не открыв глаз.       Приподнимает только пальцы и ладони, полностью расслабляя висящие вдоль тела руки, но даже так ощущает, как отзывается на силу песок, мелко вибрируя, подрагивая, перетекая. Подчиняется охотно, так, словно бы у каждой песчинки есть одна единственная цель — служить его приказам. И эта мысль растягивает уголки губ магистра шире. Она оказывается приятной. Даже более, чем просто приятной. Теперь обращение к крови, к силе, данной от рождения, не вызывает былого отторжения. И почему-то думается, что Нэриссе это маленькое представление, абсолютно лишённая самолюбования демонстрация понравилась бы.       Откатившиеся волной зова пески начинают двигаться обратно, прибывают чёрным приливом Смерти, шепчут едва слышно, радостно откликаясь на призыв родственной магии. «Кажется, у деда возникнут вопросы. И весьма любопытные, судя по всему» — с довольной усмешкой думает Эллохар, распахивая глаза. Монохром пустыни расцвечивается мелкими алыми вспышками — где-то вдалеке ползут на охоту нахессы, но больше внимания привлекает мчащийся ему навстречу песчаный смерч. Воронка песка летит над чёрной гладью, раздвигая барханы на своем пути, поглощая мириады чёрных песчинок и тут же их отпуская. И рассыпается, а шагнувший из нее лорд падает ниц, преклоняя колено и прикладывая руку к сердцу. — Рад видеть Смерть во всем величии, — с легкой издёвкой в тоне приветствует его Дахрад Экхар, второй всадник Мрака. — А то поговаривают, что наш принц непозволительно расслабился, снова влюбился… Чем могу служить своему принцу? — Ну ты прокомментируй еще, Экхар, и я верну тебя в ту задницу, из которой вытащил, — хмыкает весело и весьма опасно Эллохар, и его ладонь охватывает пламя. — И поверь, доставка обратно не будет столь деликатной и бережной. — Прошу простить, властитель, — шепчут пески вместе с всадником, и Эллохар вскидывает бровь, несколько удивляясь обращению. Прежде властителем эти жутики из самых глубин Мрака именовали только деда и только по большим праздникам… «И тут можно заподозрить влияние Нэриссы, если захотеть» — задумчиво полагает магистр, почти сразу отмахиваясь от мысли. — Дело касается вашей драгоценной невесты? — задаёт правильный вопрос лорд, и он многозначительно кивает. — Надеюсь, у тебя нет предубеждений по части особо жестоких убийств утративших разум и остатки самосохранения выходцев из Мрака? — со скепсисом вопрошает Даррэн и, увидев, как удивленно вздергивает голову Экхар, поясняет: — Хранитель рода самоустранился — клятвы не позволяют. — Утративший равновесие должен быть уничтожен, — голос всадника становится глухим, будто звучащим из потустороннего мира. — Охрана высокой леди и устранение отверженного в случае его появления? — задаёт наводящий вопрос монстр, снова удивляя формулировками. — И пара ответов на мои вопросы, — уведомляет его Эллохар, и Дархад опускает голову будто бы чуть виновато: — Клятвы, мой принц. Не могу. — Да как же вы бесите со своими клятвами, а! — раздраженно шипит магистр Смерти, и пески снова начинают плавится под его ногами.       Тяжело выдохнув и взяв разгулявшуюся силу под контроль, он снова обращает взгляд на стоящего коленопреклонённым лорда Мрака, и тот, подняв голову и уважительно осмотрев с ног до головы, советует тихо: — Ваше Смертейшество, если я не могу ответить, то это не значит, что не может ответить ваша невеста, — и выразительно глянув снова, добавляет: — По части формулировок и определений она просветить может, это не возбраняется. Для нее, — заканчивает он тихо и с явным намёком. — Спррошу, — рычит в ответ он несдержанно, и пламя снова взвивается в ногах, но под язвительным взглядом опадает, впитываясь в пески. — Охрана двадцать четыре на семь, держишься рядом, но не показываешься, пока она на территории Империи. Она предупреждена, — на удивлённый взгляд Экхара закатывает глаза магистр. — Исключение — мое присутствие. Подглядывать очень не рекомендую, — угрожающе предупреждает он, и лорд сконфуженно потупившись, кивает. — Отчёт в случае ее отлучек мне и исключительно пока Нэри на территории школы. Все понятно? — Будет выполнено, властитель. Общение с объектом охраны дозволительно? — скупой кивок становится ему ответом, и Экхар поднимается на ноги. — Приступать сейчас? — снова интересуется он, и Эллохар устало вздыхает. — Вчера, Экхар! — рявкает он и понимает, что причина перемен в его настроении сейчас, очевидно, занята уроками в школе. — Приступай. По отчёту свяжешься.       Лорд, отступив на шаг, снова склоняет голову и, приложив руку к груди, медленно опускается в воронку песка. Проследив за его отбытием в школу, Эллохар, нахмурившись и прислушавшись к себе, опять прикрывает глаза. «Что не так, сердце мое?» — тихо интересуется он скорее у себя, нежели у Нэриссы, находящейся сейчас очень далеко и, наверное, не способной уловить его зов. А после снова призывает пламя, возвращаясь в кабинет к своим директорским обязанностям.

***

      Перемещается он обратно скорее по ощущениям, нежели по привычному вектору — беспокойство о Нэри усиливается по мере приближения к границе с Империей. Она снова закрывается, и это плохой признак, даже учитывая то, что полностью щитов Нэрисса не опускает, а просто приглушает ментальное поле, прикрывая эмоции и ощущения. И когда пламя расступается, кольцом опадая в рыхлый снег, магистр Смерти обнаруживает себя на почти полностью заметённой дорожке в глубине парка школы. Продвигается вперед больше интуитивно, чем действительно зная, куда идти, и спустя пару десятков шагов таки замечает Нэриссу, стоящую у замерзшего фонтана, бездумно глядящую на фигурно застывшие во льду струи.       Взгляд непроизвольно цепляется за заложенные за спину руки и с силой сжатые в замок пальцы, а затем, уже чуть быстрее преодолев еще с десяток шагов, Эллохар улавливает и ровное, нарочито размеренное дыхание девушки. «Что-то не так» — мрачно констатирует он, осторожно подбираясь к ней со спины, а подойдя, осторожно опускает ладони на напряжённые плечи, только сейчас замечая, что она без пальто. — Что не так, радость моя? — тихо спрашивает он, притягивая ее к себе за плечи, чувствуя, как напряжение медленно покидает ее, но не до конца. Поглаживает предплечья, съеденные за спиной и замечает удлинившиеся и почерневшие когти, бесцельно и до крови царапающие оголенные вздернувшимися рукавами мундира запястья. — Что? — снова спрашивает магистр Смерти, разворачивая ее за плечи лицом к себе, но Нэрисса тут же закрывает глаза и опускает голову. — Нэри… — требовательно тянет он тихо, привлекая к себе.       Его руки крепко обхватывают, прижимая крепче, и Нэрисса тихо и медленно выдыхает, пытаясь избавиться от странного чувства беспокойства, грызущего нутро. Глаз так и не открывает — радужки, она уверена, все еще залиты Мраком, и взять его под контроль пока не получается. Винить в ее состоянии сейчас можно только применённую по глупости силу в пустошах, подточившую резерв, но даже так она все равно вспоминает о том, что после воссоединения частей ее сути мрак по определению должен был усилиться. — Не знаю, — все же отвечает едва слышно, утыкаясь носом ему в грудь и чувствуя знакомый аромат пепла и Смерти — запах пустыни Гибели четко улавливают чувствительные сейчас ноздри. — Минут сорок уже, может, чуть больше. Хеарин заметила первой, и я решила прогуляться и переждать… — выдыхает Нэрисса глухо, чувствуя, как по спине успокаивающе проскальзывает большая ладонь, тепло которой ощущается даже сквозь плотную ткань форменного мундира. — Это все пустоши и откат, закономерный исход.       Даррэн лишь головой покачивает, с грустью вздыхая: не должна сила, врожденная магия, так влиять на носителя. Она должна восприниматься чем-то родным, естественным, а не захватывать контроль, словно вырываясь из неволи. И держать ее под глухим контролем неправильно — много правильней и лучше с ней подружиться и заручиться союзничеством. Но не проще — это магистр Смерти тоже признает, снова вздыхая. Отстранив от себя Нэриссу, он подхватывает пальцами ее подбородок и, вынудив приподнять голову, увещевает мягко: — Ты изначально действуешь неправильно, радость моя. Ты пытаешься взять под контроль то, что дано тебе от рождения, что должно быть так же просто, как дыхание. А ты душишь себя добровольно, отказывая силе. Контроль только часть взаимодействия с силой, малая часть. И именно потому, что ты пытаешься ее задавить, спрятать от окружающих и взять в тиски, она пьёт твой резерв, хотя, наоборот, должна давать тебе магию и власть над собой, — и приказывает тихо, наставительно требуя: — Три постулата владения собственной магией, прелесть моя. Назови. — Гармония, контроль, сотрудничество, — все так же тихо и глухо отзывается Нэри и, наконец, распахивает глаза. — И чего тебе не хватает? — все тем же наставительным тоном вопрошает магистр Смерти с едва заметной улыбкой, на что она, покачав головой и вздохнув, улыбается уголками губ: — Медитаций, спокойствия, умения отстраниться, — рапортует Нэрисса, чувствуя, как тревога немного утихает, не исчезая, но скрываясь внутри. И почти мгновенно ощущает присутствие чего-то близкого, почти родного, наблюдающего на расстоянии. — Правильно, — кивает Даррэн, видя, как поглотивший радужки и склеры Мрак постепенно отступает, открывая знакомые темно-синие радужки и скрывая полыхающий пламенем узкий стреловидный зрачок. — И что мы будет с этим делать? — приподнимает брови он, когда Нэри выдыхает размеренно и легко, справляясь с всплеском магии. — Полагаю, работать, — сообщает она серьезно в ответ, но губы все равно вздрагивают в улыбке, когда его руки, вновь скользнув вверх, ложатся на плечи. — Моя охрана уже здесь? — интересуется Нэрисса, оглядываясь, и Эллохар не удерживается от усмешки, впрочем, понимая, что она не могла не заметить — все же магия Мрака ее родная стихия. — Здесь. Блюдёт и присматривает, — столь же серьёзно кивает магистр Смерти, осматривая заснеженное пространство вокруг.       Экхара он чувствует и при сильном желании обнаружить может, но желания сейчас не имеется. Обнимать Нэриссу много приятнее, чем искать по все усиливающемуся морозу монстра Мрака и его всадника. — Имеешь что-то против? — спрашивает, вскидывая бровь, и Нэри покачивает головой отрицательно. — Разве я могу? — удивленно осведомляется она, позволяя себе еще пару минут в его объятьях вдали от посторонних глаз. — Сама же согласилась на все и сразу, — тянет она чуть досадливо и закатывает глаза на задумчивый, полный проницательности и совсем немного насмешливости взгляд Даррэна. — Покажись уже, — вздыхает выразительно Эллохар, и вдали, шагах в пятидесяти, на все той же заснеженной дорожке показывается всадник, закованный в чёрную шипастую броню, верхом на монстре.       Громадный змей чуть обиженно моргает огроменными глазами, явно расстроенный тем, что их почувствовали, а восседающий на нем Экхар, снова приложив ладонь в опасной перчатке к груди, склоняет заточённую в шлем голову. И склоняется много ниже, чем кланялся ему, этого магистр Смерти не может не отметить. — Высокая леди, — шепчет так, что подрагивает снежный наст, покрывающий все окружающее пространство, второй всадник Мрака. — Отныне по приказу властителя я сопровождаю вас в качестве охраны.       Нэрисса только кивает, не утруждая себя ответом, и снова оборачивается к Даррэну. Тот смотрит, подозрительно прищурившись, переводит полный сомнений взгляд с Нэри на Экхара и обратно, и она, не выдержав столь пристального изучения, с тихим смешком успокаивающе протягивает: — Мы поладим, Рэн, обязательно. Так что ты там говорил по поводу освоения собственной силы? — напоминает Нэри мягко, касаясь его ладони, лежащей на плече, пальцами.       Эллохар, все так же опасно прищурившись, поворачивает к ней голову; смекнувший, что от него отвлекли августейшее внимание всадник мигом растворяется в круговерти подступающей к Ксараху и школе метели, и почувствовавшему исчезновение монстра и наездника Даррэну только и остается, что раздосадовано вздохнуть. — Да когда вы спеться успели? — раздраженно закатывает глаза он и вновь обращает все внимание на загадочно улыбающуюся Нэриссу. — Я говорил о медитациях, Нэрюш. Ты плохо контролируешь силу, а взаимодействуешь и того хуже. А значит, медитации нужны. И будут.       Нэри лишь опускает с покаянной обречённостью плечи. Вздыхает страдальчески, переступает с ноги на ногу, полностью отыгрывая печаль, и выдыхает тихонько и будто бы грустно, поднимая на магистра Смерти полные грусти глаза: — Мне снова во дворец Владыки возвращаться, да?       Сердце, кажется, не выдерживает: ни ее тоски, ни ее тонких, как кромка заточенных и закалённых в Бездне кинжалов, издевательств — это Даррэн понимает и принимает, как неизбежное, запрокидывая голову и тихо печально вздыхая. Принимает поражение. Опустив голову, снова смотрит на Нэри, выжидательно глядящую в ответ, молчит, желая немного помучить ожиданием в качестве расплаты за издевательства над собственной тонкой душевной организацией, требующей исключительно бережного обращения, и протягивает сомневающемся тоном: — Не обязательно. Можно устроить все здесь… Я подумаю, как обеспечить тебе медитации и тренировки, — и тут же интересуется, внимательно оглядывая с ног до головы: — Пришла в себя? — чтобы получить подтверждающий кивок и продолжить: — Тогда бегом на занятия, уроков и последующих экзаменов никто не отменял.       Короткое, мягкое касание пальцев с чёрными когтями к щеке, долгий взгляд в глаза, перехватывающий дыхание, и Нэрисса расцепляет руки, отпуская магистра Смерти заниматься своими важными и серьёзными делами. Эллохар отступает почти сразу, скользнув на прощание ладонью от плеча к самым кончикам пальцев, и взвившееся пламя охватывает высокую широкоплечую фигуру. Вздохнув и наконец ощутив, как холод вместе с ветром начинают таки проникать под одежду, она обхватывает плечи ладонями и пару мгновений невидяще смотрит в пространство над тем пяточком, с которого исчез минутой ранее Даррэн.       «Знал бы ты, насколько прав, Рэн» — вздыхает еще раз Нэрисса, прикрывая глаза, а после, встряхнувшись, разворачивается к обманчиво пустой дорожке заметаемого снегом парка — пусть и не видит скрывшегося под высококлассной иллюзией лорда Марка, но родственную магию чувствует. А всадник, судя по всему, ощущает ее пожелание: воздух вздрагивает подобно зною миража, и тяжелая махина с наездником в чёрной броне снова проявляется на дорожке. — Ну что же, — расслабленно подытоживает Нэрисса, подходя ближе, и привычно, совершенно без страха похлопывает замершего в крайней степени шока монстра рукой, — сопровождайте, в компании всяко интересней. Как погодка в Аду? Владыка еще не устроил кровавые ночи? — Сносссно, — отзывается змей, склоняя голову и с любопыством оглядывая подопечную. Оборачивается к сидящему верхом всаднику, недоуменно прищуривает глаза и констатирует прелюбопытнейший факт, переходя на изначальное наречие Мрака: — Она-сс не боитсссся… — И языком владею в совершенстве, — разводит руками Нэри и первой ступает вперед, а когда понимает, что ни монстр, ни всадник за ней не следуют, разворачивается к ним. — Ну, и так бывает, да. Не расстраивайтесь особо. Можете использовать наречие южных степей Безумия, мне оно плохо даётся, — предлагает, пожимая плечами, и почти усмехается, видя, что змей силится удивленно вздёрнуть бровь — по крайней мере пытается: острые чешуйки над его левым глазом начинают странным образом топорщиться.       Всадник осматривает ее задумчиво: эта сопливая девчонка кажется ему очень вкусной магически, такой родной и приятной излучением тела и аурой и при этом сладко-опасной. Ему даже не нужно пробовать ее кровь, чтобы узнать ее — все понятно и так. «Это будет хорошо» — постановляет Дахрад Экхар, и Ссагрус отзывается согласным шипением, гулко отдающимся в голове. — Дахрад Экхар, — первым решает представиться он, прикладывая закованную в перчатку руку к груди, и подзащитная кивает, задумчиво оглядывая. — Лорд второй руки, тысячник легендарной армии Гибели, второй всадник Смерти, несущий мор и безумие, хранитель границ хребта Пепла и озера Первой Крови, — спокойно перечисляет Нэрисса титулы, и, кажется, лорд замирает, переставая дышать — свистящий гул перестаёт доносится сквозь прорези маски. — Умерщвленный и поднятый властью проклятой руки, уничтоженный и воскресший силой забытой тройки, подчинённой Тьмой, сильнейший из лордов главного континента Мрака Изначального, трусливо переметнувшийся к Тьме, возжелавшей власти на Островах Биарона и провозгласившей себя Кровавой Королевой, — чуть более патетично, но при этом с очевидной насмешкой в тоне продолжает она. — Первый из лордов Отверженных. О вас ходит множество прелюбопытнейший легенд, — снова погрузившись в задумчивость, тянет Нэри, — а мне будет интересно послушать более правдивый, но не обязательно объективный вариант событий.       Он мог бы испытывать ярость, гнев или даже жажду убийства — мог, но не имел права. Да и желания, если быть уж совсем откровенным. Но кровь, тонкая вибрация силы, пока глухая — девчонка совершенно точно не прошла последний этап испытания разума и духа — не оставляли всем этим чувствам никакого шанса. «Это будетссс не только-сс хорошшшо, но еще и интересссно» — врывается с замечанием в его размышления Ссагрус, и лорд усмехается, соглашаясь. — Ссагрусс, — шипит монстр, склоняя голову, увенчанную короной шипов, и смотрит исподлобья, не отводя испытующего взгляда. — Знаю, — легко ухмыляется в ответ Нэри и разворачивается снова, неспешно устремляясь вперед по дорожке. Перспектива близкого знакомства с еще одним монстром Мрака и целым живым Всадником радует. А еще впечатляет. «Вот бы кровушки нацедить, всяко пригодится» — мечтательно вздыхает про себя она, уже планируя парочку презабавных экспериментов, когда за спиной раздается обманчиво мягкий вопрос: — А знаете ли вы, какую роль сыграл в этом всем ваш дух-хранитель?       Вопрос вызывает еще одну усмешку, еще более широкую, она даже хмыкает тихо, очевидно веселясь. И отвечает максимально расплывчато: — Догадываюсь, — заложив руки за спиной и коротко оглянувшись, Нэри оценивающе оглядывает своею охрану. — Я хорошо знаю историю своей родины, лорд Экхар, а еще неплохо умею сопоставлять факты, даже не имеющие ничего общего на первый взгляд… — Как и то, что суть ваших всплесков силы Смерть понимает не совсем верно, — с мягкой, почти светской вежливостью как бы невзначай замечает лорд, будто бы ведя ни к чему не обвязывающую беседу, и Нэриссе остаётся лишь кивнуть с тихим вздохом. — Сила требует испытания, отзываясь на малейшее столкновение с близкой по сути магией. Или опасностью, что ближе, — неторопливо продолжает он. — Так почему вы ждёте, если уже готовы? — Наверное, потому, что не хочу, чтобы Эллохар поседел еще и везде ниже шеи вдобавок к в прямом и переносном смысле светлой голове? — меланхолично вопрошает она, и шуршание тела монстра по снегу за спиной резко прерывается.       По всей видимости, змей давится смехом — отрывистое шипение, больше напоминающее бульканье, звучит глухо, но весьма ощутимо отдаёт вибрацией по земле. Нэрисса на это разумно не оборачивается: переживать столь личные неудобные моменты, как собственное ржание над тупейшей шуткой, лучше в интимной обстановке и в кругу близких существ, иначе позор, урон репутации и падение самооценки неизбежны. Логично рассудив, что на этом беседа, больше напоминающая мягкий допрос, может быть окончена, она ускоряет шаг, выходя к более оживлённой части сада.       Полигоны, на вид не огороженные ничем, чуть мерцают щитами по заросшим кустами плотоядного шиповника и прочей дряни границам, напоминающими мыльные пузыри. Сейчас они заняты все до единого, вот только столкновения с преподавателями Нэри не опасается: занятие ее группы проходит в здании, да и именно эту тему по разумной нечисти Хаоса она прослушала еще год назад, а посещение и вовсе свободное. Торопиться очевидно некуда, что даже несколько печалит. А вот факт надзора всадника и монстра Мрака не особо расстраивает — свобода в стенах школы кажется значительно ближе. Даже несмотря на то, что Эллохар сужает границы. То же неожиданное прибытие в пустоши так быстро не забывается, несмотря на все его доводы, бесспорно более чем разумные и логичные, и их понимание и принятие. «Но за это стребовать можно и позже» — коварно хмыкает про себя Нэрисса, выходя на главную площадь и чувствуя неотрывный взгляд двух пар глаз в спину, — «Планирование — весомая часть успеха любого предприятия. А то, что было в пустоши, в пустоши и остается» — напоминает она себе, но губы все же трогает чувственная улыбка. — Нэри.       Сбоку раздается негромкий оклик, и она вздрагивает, оборачиваясь. Неспешно шагающая к ней Хеарин оглядывает ее пристально и предельно внимательно, видимо, отыскивая следы все еще неподконтрольного Мрака. А приблизившись, выдыхает облегченно. — В порядке? — подстроившийся под ее шаг, интересуется вампирша, и Нэрисса, неоднозначно качнув головой, замедляется. Делиться подробностями и причинами своего состояния не очень хочется. — В норме. Тоже, как вижу, прогуливаешь? — спрашивает она, и Варнаи, продемонстрировав зажатую под мышкой папку, улыбается кисло, закатывая алые глаза. — У меня реферат по разумной нечисти, — вздыхает она страдальчески и делится наболевшим печально: — Целое поле непаханое информации, которую структурировать и систематизировать бы еще. Беда.       Нэрисса вздыхает понимающе, глядя на вампиршу с сочувствием — объединённые для курсов и направлений предметы тем и плохи: приходится много вкалывать, не получая никакой отдачи в ответ. И даже пользы не особо видно, ибо любой адепт просто может сжечь или разорвать что-либо мало-мальски враждебное и уже после разбираться, а что это, собственно такое, и как его нужно было убивать по учебнику. — Не повезло, — констатирует факт она, похлопывая Хеарин по полечу. — Ну ничего, тяжело в обучении — легко на лечении. Я год назад эту тему сдавала, может, преподаватель зачтёт… — прозвучавшая в голосе надежда и вымой Нэриссе кажется весьма жалкой, что уж говорить о Варнаи, смотрящей на нее с очевидно тоскливым скепсисом. И она просто отмахивается, меняя тему. — Следующей парой тоже объединённое занятие? — Угу, — мрачнеет вампирша. — История, чтоб ее. Идёшь? — спрашивает она, снова внимательно оглядывая Нэриссу, и она согласно кивает. — Куда я денусь с этой тонущей шхуны, Варнаи? — риторически вопрошает она, и по двору разносится звон колокола, обозначающий завершение занятия.

***

Дворец Владыки Ада, Хайранар, домен ДарГарай, столица Ада       Задержаться в школе подольше не получится — об этом назойливо зудит интуиция на краю сознания, и магистр Смерти, спустя почти час бесплодных попыток отстраниться и таки заняться важными в связи с началом года делами, тяжело вздыхает. Вызов деда настигает его у окна, когда он, поднявшись, проходит и распахивает створку, наблюдая за послеобеденным построением адептов. Ощущая, как огонь сильнее припекает требованием явиться, Эллохар находит фигурку Нэри среди чёрного стоя подопечных детишек и, прикрыв глаза, позволяет огню поглотить себя. «А вот и вопросы, обещавшие возникнуть еще утром» — бормочет он про себя, подчиняясь знакомому вектору перемещения.       Кабинет Владыки встречает тишиной и полумраком, а еще пристальным взглядом глаз с тройным зрачком, на дне которых плещется тщательно скрываемое удовлетворение. «Все же внял моим словам» — констатирует Арвиэль, осматривая меланхолично глядящего на него внука с головы до ног. Ощущает силу, наконец выпущенную на свободу, не задавливаемую вглубь, лишь четко и спокойно контролируемую. «Я должен сказать девочке спасибо» — признает Повелитель, указывая рукой на скрывающееся в разбавленном алом полумраке кресло. — Всадник Мрака — разумное решение, — не прибегая к официозу и приветствиям, размеренно произносит Арвиэль. — Свой выбор можешь не пояснять, — он откладывает развёрнутый свиток в сторону, позволяя пергаменту свернуться, и полностью уделяет внимание внуку. — Нам было приятно ощутить, что ты больше не пренебрегаешь своей силой, Даррэн.       Магистр усмехается коротко, присаживаясь напротив, но возможности поддеть деда не упускает: — Нам? — уточняет с издевательским беспокойством он. — Раздвоение личности — вещь неприятная, дед. Но поддающаяся лечению, пусть и с трудом. Займись этим, пока не стало слишком поздно. — Нам — мне и Дианее, Рэн, — вздыхает устало Арвиэль, вполне ожидавший подобной шуточки. — Значит, Дархад Экхар, второй всадник Мрака, — вроде и разрешив не пояснять свой выбор, все же подводит к совершенно конкретной теме разговор Владыка, — Нэрисса определенно будет заинтересована. — А как заинтересован я, — ядовито тянет Даррэн, подхватывая наполнившуюся чаем чашечку со стола деда. — Учитывая, что именно она поваляла на мой выбор, а мне твой ручной жутик не поведал ничего, кроме доставшего уже до печёнок «Клятва!». — И узнаёшь, — успокаивающе улыбается уголками губ Повелитель, и в его глазах Эллохар отчётливо различает загадочный блеск. — В свое время. А пока поспорить не могу — девочка информирована чуть больше, чем ты. А обмен информацией, при взаимном доверии, конечно, может быть в достаточной степени увлекателен.       Подобные инсинуации на тему «сближайся с ней, Рэн, я правнуков от тебя хочу, ты наследник, в конце-то концов!» он в который раз пропускает мимо ушей, только глаза выразительно закатывает, на что понявший отношение к сути этого вопроса дед ухмыляется тихо. — Куклы Блэка, — напоминает он более важный вопрос. — Удалось обнаружить хоть что-то или я посетил дворец зря? Напомню и поясню, раз ты еще не понял — Нэрисса сюда не вернётся, медитации и занятия по обретению контроля я обеспечу ей на территории школы.       Арвиэль, пристально взглянув на внука, согласно кивает — всадник сможет проконтролировать ситуацию и прикрыть всплеск магии, а ему самому с девочкой, внучкой, совершенно обоснованно затаившей обиду, встречаться пока не стоит. «А еще это сблизит их сильнее» — с надеждой полагает он, вращая в пальцах хрупкую чашечку эльфийского фарфора. Вопрос их отрешённости друг от друга на фоне все большего нагнетания ситуации и форсирования событий начинает беспокоить сильнее. «К определённому моменту она должна доверять ему полностью. Даже если возненавидит меня окончательно» — с грустью думает он и наконец отвечает, озвучивая еще одну причину, совершенно точно важную, для вызова Даррэна во дворец: — Работаем, дворец зачистят, если на то будет необходимость, — магистр Смерти поднимает на Владыку нечитаемый взгляд потемневших глаз — понимает, что это значит. — Вот, ознакомься, — пальцы Арвиэля, зацепившись когтями за отвратительно фонящий светлой магией свиток, подталкивают его к внуку, и тот, удивленно приподняв брови, склоняется, потягиваясь к столу и подхватывая пергамент.       Развернув и вчитавшись, магистр поначалу полагает содержание глупой шуткой. После — ловушкой, столь же глупой и безыскусно расставленной. — С каких это пор Блэк сотрудничает с эльфами? — спрашивает он тихо, перечитывая вновь, и Повелитель, выжидательно сложив ладони на столе, склоняет голову, проговаривая скупо: — Внимательно ознакомься, Рэн.       И Эллохар перечитывает изобилующее эпитетами, восхвалениями и заверениями в вечном мире словоблудие на эльфийский манер, ощущая, что брови вот-вот встретятся с линией роста волос от удивления. — Если это шутка, то крайне неудачная, — смяв в руке норовящий свернуться лист, устало протягивает он и обращает на деда вопросительный взгляд. — Не шутка, да? — страдальчески уточняет Даррэн и, получив выразительный владыческий взор в ответ, закатывает глаза. — Бабушка настаивает на визите вежливости, Рэн, — приводит последний аргумент, могущий поспособствовать серьёзному отношению внука к данной писульке, Арвиэль. — И я тоже. В сложившейся ситуации лучше быть прикрытыми со всех сторон, даже если это сторона имеет острые уши, воняющий светлой магей снобизм и практически невыносимое чувство собственной важности.       Эллохар оглядывает писульку еще раз, пытаясь принять доводы деда, как разумные, и не скривиться при этом. Свое наследие он уважает, это неоспоримо, но желания общаться с одним из владык эльфов, пусть и дальним родственничком по бабушке, это не добавляет. Как и хорошего настроения. Но взамен эльфы обещают то, что, к сожалению, не могут им дать их шпионы на территории Вечных лесов: своевременный обмен информацией, поддержку в случае войны с человеческими королевствами и дроу, а так же дозволение на развёртывание военных действий близ их границ. «И все за единственную встречу старых родственничков ради стандартных обрядовых действий» — со всем возможным подозрением оглядывает магистр Смерти письмо и задумывается. — Это может быть ловушкой, — парирует он слова деда, и тот, хмыкнув, разводит руками. — Может, — соглашается Арвиэль, чтобы тут же привести слова Дианеи в качестве еще одного аргумента, — но не посмеют. Все еще боятся, это заметно даже по тону обращения. Да и в тебе, сколько бы ты не отрицал это, сильна эльфийская кровь, — совершенно без сожалений данным фактом проговаривает Владыка. — Одно единственное посещение, Рэн. Это ничто для тебя, и поддержка и вмешательство в случае военных действий. — Которые будут, — уверенно произносит магистр, и выражение глаз деда незримо меняется, становясь тяжелым и давящим. — Дроу готовят ритуал пробуждения Тьмы. Уже уничтожили Шепчущих, следующая королева. И там трется Блэк. — Решили повторить эксперимент сорокалетней давности… А Блэк ищет силу, сходную с магией Мрака, — задумавшись, тянет понимающе Повелитель, не демонстрируя ни капли удивления. — Это нужно обдумать, время пока терпит. Выведите из игры жертв, Даррэн, — напутствует он, поднимаясь из кресла. — Как я понимаю, одна из них Дэя? — Да, попала не в то время и не в том месте, — мрачнеет сильнее Даррэн и, прикрыв глаза, на выдохе сообщает: — Асмодей советует не отметать Нэриссу — Блэку может понадобиться сильный ритуалист, чтобы отхватить себе часть силы при ритуале. А еще нужен целитель-некромант. — Целитель, наделённый магией Смерти, почти столь же редок, как и сильный ритуалист, — поднимается с места Арвиэль, гадая, что делать с полученной для размышлений пищей, и понимая, что разнести сейчас пару кочевых племён на границе не очень разумно. Поэтому ярость приходится задавить на корню, остужая ее медленным вдохом. — И это должна быть женщина. В идеале — находящаяся в бедственном физическом и финансовом, а так же подточенном морально состоянии. И жрецы не были бы жрецами, если бы не подготовили почву заранее, а это значит одно — Третье королевство. Займитесь целителем в первую очередь, Даррэн. И уберите целительницу, если понадобится. Найти ей замену будет сложнее всего, ты и сам это знаешь.       Эллохар окидывает деда мрачным взглядом, но не согласиться не может: не будь целитель-некромант такой редкостью, фанатики дроу провели бы ритуал еще сорок лет назад, и именно уничтожение целителя, судя по записям, не позволило им закончить начатое. Голос деда еще звучит эхом в голове, тяжелый и полный тщательно сдерживаемого гнева, когда магистр Смерти ступает в огонь, преследуемый взглядом алых с тройным зрачком глаз Владыки. То, что выводы деда совпали с его собственными, пусть и ободряет, но нисколько не радует, только вызывает все усиливающееся беспокойство. Целительницу с даром к некромантии, спящим или уже пробудившимся, действительно нужно отыскать как можно скорее — дроу не станут ждать. Не в этот раз — и это Даррэн понимает прекрасно.

***

Кабинет лорда-директора, Школа искусства Смерти, Ксарах, Темная империя       В ожидании завершения заданий магистр Смерти успевает сделать многое и, помимо обыденных и привычных задач по управлению собственным учебным заведением, озадачивается так же разведыванием обстановки в Третье королевстве. В чем успешно помогает снова убитый и поднятый, исключительно из чувства жалости и сострадания, Тьером, а так же вернувшийся присматривать за аристократией Савен. И доклад верного Риану умертвия даже в чем-то радует, однако и настораживант не меньше — активность культистов на подконтрольной территории снижается, а вот маги явно собирают армию, и пока точно неизвестно для каких именно целей, но факт вмешательства дроу налицо. «И здесь остроухие» — шипит про себя Эллохар, откидываясь на спинку кресла и мрачно глядя в пространство.       Нетерпеливо пробарабанив по столу когтями, он спешно поднимается и, отойдя к окну, уже намеревается поинтересоваться Нэриссой и ее времяпрепровождением, но вовремя вспоминает, что у той занятие на полигоне с Верис, и отвлекать не стоит во избежание нежелательных травм. И тут же находит, как занять время с пользой. — Айшарин, — негромко окликает он дриаду, замершую в дверях кабинета с подносом, — пригласи ко мне Сойер, передай, что срочно. — У магианны занятие с третьим курсом прикладников, лорд-директор, — напоминает секретарь, опуская на стол поднос и отступая на шаг. — Закончится через полчаса. — Вот через полчаса и передай ей мое приглашение, — решает, с пару секунд подумав, Даррэн и, развернувшись к дриаде лицом, уточняет: — На сегодня есть еще что-то? — Вы просили не занимать четырнадцатый полигон в восьмом секторе вечером… — нахмурившись, глядит в записи вытащенного из небытия блокнота она и поднимает на него вопросительный взгляд. Магистр Смерти снова задумывается, куда глубже, чем парой минут ранее, и Айшарин спрашивает неуверенно: — Отменить? — Перенеси куда-нибудь на эту неделю, сегодня уже нет смысла, — оглянувшись и посмотрев через окно в сторону полигона, на котором занимается Нэри, сообщает он. — И передай Аршу, что полигон свободен сегодня — у него пробная практическая по тварям у восьмого курса боевиков.       Дриада с кивком покидает кабинет, напоследок одарив Эллохара еще одним задумчиво-подозрительным взглядом, а сам он возвращается за стол, оглядывая принесённый перекус. И подхватив с подноса немаленькие размеров бутерброд с сырокопченой колбасой, доставлявшийся еженедельно из ХаронГарая, снова принимается изучать разложенные на столе документы. И размышлять, благо есть о чем подумать.       Дёргать сегодня Нэриссу, устраивая ей внеплановую и не означенную заблаговременно медитацию — не слишком благоприятная перспектива ввиду того, что придется еще и сообщить о посещении Вечных лесов в добровольно-принудительном порядке. Да и после занятий с Верис, злобствующей больше обычного, судя по всему из-за личных проблем сердечного толка, она совершенно точно будет вымотана, а сила не будет рваться наружу так активно. «Позже» — малодушно откладывает он все персональные занятия с Нэри, благоразумной опасаясь ссоры. Сейчас, после пустошей и бесспорного потепления между ними, провоцировать ухудшения в личной жизни и становиться причиной обид Нэри не хотелось особенно сильно.       Магианна Сойер входит в его кабинет, напряжённая и обеспокоенная, тридцать минут спустя, демонстрируя педантичность, неукоснительное следование приказам руководства и пунктуальность. Осматривается, пристально оглядывает самого лорда-директора и, пройдя к креслу напротив стола, присаживается на его край с предельно ровной спиной. — Кошмарных, Сойер, — приветствует ее Эллохар, не отрываясь от перелистывания страниц в папке и подписывания каждого.       Уже ставшие привычными и не вызывавшие безотчётной дрожи чёрные когти раздраженно чиркают по листам, когда магистр оставляет очередной росчерк, и магианна невольно засматривается на смуглые пальцы, крепче необходимого сжимающие надсадно поскрипывающую ручку. Напрягается еще больше, принимаясь вспоминать отданные на проверку магистра и одобренные им же поурочные планы собственных занятий, и, стоит скрипу пера и когтей по бумаге затихнуть, поднимает на демона настороженный взгляд. — У вас снова возникли вопросы по моим планам занятий, магистр? — все же интересуется она глухо, не выдерживая нервного напряжения, и обративший на нее взгляд Эллохар сначала нахмуривается недоуменно, а потом с усмешкой отмахивается, словно бы вспомнил что-то забавное, и откидывается на спинку кресла. — Нет, Сойер, — сообщает он вполне миролюбиво, и магианна облегченно выдыхает, но расслабляться не спешит. Не может сказать, что знает магистра хорошо, но определенную долю раздражения улавливает и в жестах, и в мимике. — У меня к вам другой вопрос, который может показаться странным, но тем не менее ответ на него важен.       Магианна снова напрягается, это Эллохар видит отчётливо — ее спина выравнивается еще сильнее, словно бы женщина проглотила палку, а взгляд становиться тяжелым и пристальным, пронзая насквозь. «Будь я лет на сто моложе, я бы даже вздрогнул, наверное» — хмыкает он про себя и, опершись локтями на столешницу, интересуется: — На вашей практике в Университете магических наук случались ли у адептов целительского факультета спонтанные подъемы нежити? И если да, то сможете ли вы назвать их приблизительное число, имена, обозначить примерные даты…       Магистр Смерти задаёт вопрос расслабленно, и поза его вполне соответствует тону, но Сойер достаточно заглянуть в серые глаза и увидеть в них неявный, едва ли заметный отблеск пламени и неозвученное требование, чтобы ответить правдиво и емко: — Случались. За время моего преподавания было несколько запротоколированных случав, сколько их было на самом деле — неизвестно даже мне, магистр, — она вздыхает, видя мелькнувшую в глазах Эллохара заинтересованность и догадку, и добавляет устало: — Сами понимаете, отношение к темной магии в Третьем королевстве весьма специфическое, а подобные казусы со стороны адептов, особенно целителей, всегда вели к исключению из числа обучающихся. Боюсь, что подобных случаев было много больше, чем указано в протоколах, лорд Эллохар. — И где можно увидеть этот приблизительный список? — переходя сразу к главному, поднимается с места Даррэн. — Обозначу, что меня интересуют преимущественно женщины, но и на весь перечень адептов я не откажусь взгляднуть.       То, что адепты, испугавшись отчисления и дурной славы, уничтожали все следы спонтанных поднятий нежити, допустим, на прозекторском столе, было очевидно, учитывая гонения и ненависть к любым проявлениям темной магии и страху перед ней у жителей Третьего королевства. Особенно злобствовали в таких случаях магистры — это тоже не являлось для него секретом. «А значит скрытых инцидентов будет больше, чем запротоколированных. И что-то мне подсказывает, что наша целительница будет в числе первых, но никак не вторых…» — снова задумывается он. — А с какой целью вы интересуетесь, лорд Эллохар? — неожиданно подозрительным и будто бы даже гневным тоном вопрошает магианна, в очередной раз пронзая его тяжелым взглядом видавшего все и даже больше целителя, и магистр, опешив от предположения, вестимо возникшего в голове заслуженного преподавателя, по первому даже не знает, как реагировать. — Уж точно совершенно не с той, о которой вы подумали, Сойер, — с заметным раздражением мрачно отрезает Эллохар, опускаясь обратно в кресло. — Не имею патологической тяги к юным ценительницам со скрытым темным даром, и уж тем более не спешу кого-то из них злонамеренно растлевать… Я без пяти минут счастливо женат, просто не спешу афишировать радостное событие помолвки, прислушиваясь к желаниям невесты, которой еще доучиться хочется, желательно спокойно и желательно здесь, — закатив глаза, устало поясняет он, и с удивленно усмешкой, тщательно скрываемой в уголках губ наблюдает, как сконфуженно опускает взгляд на руки, лежащие на коленях, магианна. — Прошу прощения, магистр, — покаянно выдыхает Сойер, явно коря себя за грешным делом допущенные мысли, и, задавив остатки растерянности и смущения собственной глупостью, проговаривает: — В архиве Университета магических наук имеется раздел, он находится в библиотеке, там и хранятся все записи о подобных случаях. — Превосходно, — довольно, и на вкус самой целительницы слишком уж хищно усмезается лорд-директор, опять поднимаясь с места. — Спасибо за информацию, магианна.       Огонь, взвившийся и охватив высокую фигуру магистра Смерти, оглашает кабинет глухим гулом, и магианна встаёт с места, желая напомнить, что: — Лорд Эллохар, разница во времени между Третьим королевством и Темной империей…       Но Даррэн не дослушивает ее, усмехаясь шире и покачивая головой: когда ему требовались рабочие часы для посещения интересующих его мест, вне зависимости от их назначения? И Университет магических наук точно не станет проблемой или исключением.

***

Университет магических наук, Сарда, Третье королевство       Пламя оставляет Эллохара посреди огороженного высоким забором двора учебного заведения, почти у самых дверей, закрытых в ночное время. Магистр оглядывается заинтересованно — а прошлые посещения столицы Третьего у него не было причин и достаточного уровня любопытства, чтобы заглянуть в лучшее по меркам королевства учебное заведение.       Университет оказывается небольшим, построенным в стиле поздней Хешисаи и не особо примечательным. Светло-серая махина основного корпуса занимает большую часть отведённой территории, небольшой за неимением необходимости в общежитиях и расположения адептов непосредственно вблизи учебного заведения. Осмотревшись, магистр Смерти недолго задерживается во дворе — пройдя к ступеням крыльца, приподнимает ладонь, задумчиво глядит в сторону дверей и слабо ухмыляется. «Зачем ломать защитный контур, если можно пролезть в имеющуюся щель?» — задаётся он риторическим вопросом, а после пальцы его руки вспыхивают слабым синим огоньком, на ступенях, подвернувшихся маревом, проступает дымчатая фигура, обернувшаяся и поклонившаяся Эллохару, чтобы тут же исчезнуть, просочившийся под дверь. А сам магистр исчезает в огненной вспышке секундой после.       Темное помещение архива, найденное методом тыка и применения простейшей логики, встречает темнотой, гулкой тишиной немалого пространства и запахом пыли. Даррэн с любопытством шагает вдоль высоких стеллажей в глубь помещения, с усмешкой прислушиваясь к тихому говору за дверями архива. — А оживали ли у вас трупы, любезный?       Дух начинает с крайне вежливого, но не обременённого лишними приветствиями вопроса, и Эллохар тихо хмыкает, уловив сдавленное оханье человеческого мага и скрип ножек стула по полу. «Да, здесь совершенно не привыкли к подобного рода визитам», — задумчиво констатирует про себя он, — «Но привыкнуть еще успеют», — добавляет чуть весело, стоит за стеной духу устало протянуть загробным таким голоском: — Не поможет. Итак, возвращаясь к нашему увлекательному разговору, продолжим — трупы оживали?       Громкий приступ икоты, одолевший мага, веселит и раздражает одинаково сильно: со вздохом закатив глаза, Даррэн уже разворачивается, желая присоединиться и принять участие в сей наисодержательнейшей беседе, как сотрудник архива, кажется, пройдя немного в себя и вернув дар речи, что радует самого магистра, шепчет: — Изредка. — Случаи запротоколированы? — любезно уточняет больше для проформы ведомая Эллохаром сущность, и он внимательно прислушивается. — Несомненно, — снова шепчет шокированный до самых пропитых печёнок маг. — Все двадцать четыре необъяснимых случая. — Ясненько, — отзывается приведение, и Эллохар в ожидании опирается плечом о стеллаж. — Где? — Архив, двести четвёртый ряд, категория «Непознанное», подраздел пятьсот семнадцать, — бормочет маг так же тихо. — Непознанное, как же, — язвительно фыркает магистр Смерти, снова углубляясь в архив.       Подчинённый призрак, крайне вежливо поблагодарив работника архива, исчезает во вспышке синего пламени, отпущенный Даррэном восвояси, на раздавшийся следом гулкий звон стекла, очевидно бутылки, покатившейся по полу, он снова закатывает глаза, в очередной раз уже припоминая, почему запретил преподавателям распитие спиртных напитков на территории школы во время занятий. И пройдя еще шагов сто, сворачивает к отделу, важная категория которого явно наименована исключительно в качестве издёвки.       Папочка с перечнем протоколов оказывается пыльной, до грустного тонкой, а содержание самих протоколов и вовсе поражает воображение оголтелой зашоренностью светлых магистров. «За все хорошее и против всего плохого. Изуверы», — вздыхает печально магистр Смерти, пролистывая страницы с одинаковыми, как на подбор, эпитетами, оборотами и смыслом. Даже мысли не мелькает в его голове, что к детям, ни в чем неповинным, талантливым детям с редчайшим врожденным даром отнеслись нормально, стоит просмотреть все двадцать четыре писульки, исполненные брезгливости, пренебрежения и почти ненависти. «Сойер в своих предположениях определенно права» — мрачно кивает себе Эллохар и, сунув листы в папку, призывает огонь. Тихий гул, синяя вспышка, и архив снова наполняет лишь пыльная, безмолвная темнота.

***

Дом лорда-директора, Ксарах, Темная Империя       В Ксарах магистр Смерти возвращается разочарованным и слегка раздражённым, и чувства эти вызывает не только содержание архивных документов, явно демонстрирующие отношение светлых магов Третьего королевства ко всем «не таким», но и то, что в списке проявивших дар некромантии целителей всего пять женских имен. И только у двух из них подходящий для претенденток в жертвы ритуала пробуждения Тьмы возраст.       Бросив папку на столик в гостиной, Эллохар, не обнаружив Нэриссы внизу, медленно поднимается наверх. Бесшумно проходит к двери ее спальни, заметив полосу тусклого света под створкой, и замирает, приоткрыв ее. Прислоняется плечом к стене, с мягкой усмешкой рассматривая ее, заснувшую поверх покрывала на кровати в ворохе страниц магистерской. Не хочет будить, зная, как чутко она спит, но не удерживается — тихо ступает по гладким чёрным плитам пола, подходя, буквально подкрадываясь к постели. Присев на корточки у изголовья, всматривается в безмятежное лицо с отпечатком подушки на щеке, легким касанием отводит от виска прядь, выскользнувшую из растрепавшейся косы, поглаживает щеку. Ее пальцы, сжимающие один из листов, медленно расслабляются, выпуская измявшийся край, и Даррэн аккуратно высвобождает его окончательно. — Спи, прелесть моя, — шепчет он тихо, склоняясь и касаясь губами ее лба.       Тихое дыхание прерывается более громким вздохом, она чуть ёрзает, переворачиваясь с бока на спину и нахмуривается, немного сводя брови. Магистр Смерти еще раз поглаживает ее щеку кончиками пальцев и собирается уже идти к себе, но запястье перехватывает маленькая тёплая ладонь, и Нэрисса, сонно приоткрыв глаза, хрипловатым полушёпотом спрашивает, с затаённой тревогой глядя в глаза: — Что-то случилось? Ты хотел мне что-то сказать.       Она не спрашивает — утверждает, и Эллохару только и остается, что усмехнуться: даже так, спросонья, с прикрытой с его стороны связью, она все равно чувствует его в достаточной мере, чтобы понять его настроение. Опустившись рядом с лежащей и разглядывающей его Нэри, он принимается собирать разложенные по покрывалу листы и, собрав их в стопку, водружает на прикроватный столик. И лишь потом отвечает: — Хотел пожелать тебе спокойной ночи, Нэрюш. — Ммм.. да, но нет, — проговаривает Нэрисса, с едва заметной снисходительной улыбкой глядя на магистра. — В смысле, что свежо предание, а дальше по смыслу…       Даррэн, с улыбкой вскинув бровь, вопросительно-невинно уставляется в ответ, и она со вздохом выразительно закатывает глаза, демонстрируя отношение к еще одной утайке в и без того немалом ворохе секретов. — Тебе сказочку об ушастых светлых, отчаянно возжелавших видеть меня с тобой в качестве довеска исключительно для поддержания и укрепления потерявшихся в веках семейных связей, легенду о кровожадных дроу, решивших дерзнуть и пробудить свою богиню под носом у Тьера, или ты порадуешь меня и будешь спать дальше без лишних вопросов? — с тонкой ноткой издёвки, но определенной нежностью во взгляде интересуется лениво он, и Нэрисса весело фыркает: — Ну давай все по порядку, раз уж разбудил, — и похлопав рукой по покрывалу рядом с собой, дозволяет: — Приступай.       Забравшийся на постель магистр Смерти удобно устраивается на подушке, откидывает приглашающее руку и, когда Нэрисса с тихим вздохом укладывает голову ему на плечо, с удовольствием признает, что в даже самые тревожные времена вечера могут заканчиваться просто замечательно.