***
Таверна «Огненные пески» , Ксарах, Темная Империя По мере употребления спиртного, быстро перешедшего от стадии «безопасное» в виде сливовицы и местных настоек, к «не внушающему доверие» в виде огневодки, доставляющийся контрабандой и наливаемой из-под полы, тайного становится все меньше. Нэрисса, подуспокоившись, детально рассказывает и о помолвке, ставшей сюрпризом, и о эльфийской, ничего не значащей в Хаосе, но не для нее самой, свадебке, выливая на оборотницу возмущение и по поводу неправомочного удержания супружеского долга. Верис в ответ закономерно возмущается сдержанности современных темных лордов и драконов, из чего не совсем, а если уж честно и искренне, то совсем нетрезвая Нэрисса понимает, что и куратору непросто живётся в состоянии принудительного воздержания, и хмыкает, сочувствующе похлопывая Шаэну по плечу. — Все или ничего, понимаешь? — взмахнув кружкой, Верис страдальчески опрокидывает в себя едва ли не половину и, подперев щеку кулаком, невидяще уставляется перед собой, обречённо вздыхая. — Мне к черту рогатому эти ухаживания не сдались, а серьёзные намерения — тем более! Но нет же… — Жестокияяяя, — протягивает горестно на ведьминский манер Нэрисса, отчего оборотница, заржав, хрюкает весело в кружку. Тема беседы и суть высказываний самым предательским образом ускользают, перед глазами приятно плывет, и в откровения Верис она вслушивается одним ухом, все же находя их вполне созвучными собственным болям, потому и кивает. Кивает ровно до тех пор, пока оборотница не касается плеча как-то слишком уж требовательно: — Нэри! — она отчаянно тормошит ее за плечо, но Нэрисса не откликается. — Нэрисса! — еще одна попытка привести пьяную в ноль собутыльницу катастрофически проваливается, и чуть более трезвая Верис просто пихает ее со всей оборотничьей дури в бок. — Бездна, Блэк! — вовсю шипит ей прямо в ухо Шаэна, и Нэри, приподняв голову со стойки, недовольно откликается. — Не ори, Верис, я тебя с первого раза услышала. С неимоверным трудом сфокусировав взгляд на черноволосой кураторше, Нэрисса чуть поворачивается к ней корпусом под надсадный скрип стула и, опершись локтями о деревянную столешницу, недовольно уточняет, вздернув брови: — Что? — Эллохар, — одним словом характеризует весь спектр их проблем куратор, и Нэри, глянув на стоящего сбоку с совершенно нечитаемым выражением лица магистра, удивленно приподнимет сначала одну бровь, затем вторую, а потом и вовсе выдает поражающее содержанием: — Изыди, — и преспокойно отвернувшись, возвращается к своей кружке с полыхающей в ней огневодкой, разливаемой в заведении из-под полы. — Весело тут у вас, как я посмотрю, — издевательский голос магистра Смерти раздается за спиной, и Нэрисса, хмуро глянув на сестру по несчастью, мрачно, с нотками обреченности в голосе вопрошает: — Он мне не привиделся, да? — и тут же, чуть поморщившись, выпивает за здравие собственного разума, отсутствие делирия и магистра Смерти за спиной. Так, на всякий случай. — Одинаковых видений в состоянии алкогольного делирия у двух разных алкоголиков не бывает. И да, я тоже его вижу, — с ровно той же мрачностью откликается Верис и, приложившись к своей кружке, добавляет: — Драконья жопа, только в профиль. — Да, раньше я до магистров Смерти не допивалась, — задумчиво, осознав таки весь спектр свалившихся на нетрезвую голову проблем, со вздохом признается Нэрисса и, кинув косой взгляд на заинтересованно наблюдающего Даррэна, спрашивает: — Ну, и что делаем? — Драпать поздно, — выдыхает обречённо Шаэна, и Нэри, согласно кивнув, вновь прикладывается к кружке. — Значит, пьем, — постановляет она, пожав плечами, и, указав подавальщику обновить свой заказ, подпирает щеку кулаком. — Хорошо сидим, да? — интересуется мнением собутыльницы невозмутимо, на что та фыркает тихо. — Ага. Ты же знаешь, что нам конец? — совершенно безразличным тоном интересуется Верис, под согласное хмыканье пристроившегося возле стойки Эллохара, а затем негромко добавляет: — Мне-то уж точно, за спаивание адептов, а вот тебе… — Ой, не пугай ежа голой задницей, а? Давай лучше выпьем? — весело предлагает Нэри и, чуть ухмыльнувшись, нетвердо встает на ноги, упираясь стопами в перегородку высокого стула. — Тост! За любовь! Громкий гомон подвыпивших посетителей скандирует «За любовь!» и все согласно выпивают. Магистр Смерти же с растущим изумлением наблюдает, как хрупкая с виду девчонка залпом опрокидывает в себя содержимое огромной кружки, а затем, грохнув ее на стойку и чуть покачнувшись, пытается вернуться в сидячее положение. — Выпила? Сильные руки мгновенно возвращают Нэриссе устойчивость, а затем бережно усаживают на стул, и магистр, приобняв ее за плечи, касается горячими губами уха, заставляя низ живота болезненно заныть, и негромко шепчет: — Ну что, прелесть моя, хорошо тебе? Крайне издевательский тон снова поднимает внутри обиду, но замутненное выпивкой сознание плывет, вызывая усмешку на губах, и губы Нэри непроизвольно растягиваются в довольной пьяной улыбке. — Да, выпила! И да, мне хорошо… — игнорируя обиду, кажущуюся почему-то такой иррациональной в пьяном состоянии, отзывается она полным удовлетворения голосом, чувствуя, как твёрдые губы проскальзывают за ухо, обжигающим касанием проходясь по чувствительному местечку за ним, заставляя чуть слышно простонать — вейла отзывается слишком сильно, стреноживая и подчиняя с подозрительной лёгкостью. — А тебе? — мягко интересуется Нэри, чуть поведя плечом, чтобы отвлечь Эллохара от столь возбуждающих действий. — А мне плохо, прелесть моя, — жестко откликается он, зло выдыхая ответ прямо в многострадальное ухо, отчего Нэрисса дергается, пытаясь избавиться от его прикосновений, но сильная рука обвивает талию и привлекает ее к напряжённой груди. — Пьянь. И уже более осторожно подхватив совершенно нетрезвую Нэри, мало заботясь о ее состоянии, взваливает ее на плечо. Громкий невнятный писк раздается за спиной, но Даррэн заглушает его звонким шлепком по ягодице и ледяным тоном протягивает: — Верис, проспишься, и с утра пораньше ко мне в кабинет, получать на орехи. Все поняла? И увидев обреченный кивок пьяной сотрудницы собственного убивательно-развлекательного заведения, стремительным шагом покидает таверну, быстрее вынося свою в дупель пьяную возлюбленную на улицу — проветрить голову. Сбежав по ступеням и сжав ладонью то, чем кверху собственно она возлегает на плече, магистр под негромкий пьяный смешок крайне заботливо осведомляется: — Не тошнит? — Блевать не буду, — глухо откликается Нэрисса, похмыкав тому, как уверенно оглаживает ее мягкое место Эллохар, и почти зная, что он сейчас раздраженно закатывает глаза. — Я рад, — саркастичное, нисколько не радостное замечание, пальцы, чуть крепче сжавшие нижние девяносто, и их охватывает синее пламя. — Ну и кто нас сдал? — совершенно пьяным голосом интересуется Нэри, когда магистр Смерти, выйдя из перехода, быстрым шагом пересекает коридор и распахивает дверь ее спальни. — Тараг, моя пьяная любовь. Хорошо хоть Дахрад подстраховал, — насмешливо протягивает Даррэн и, пройдя к постели, резко опрокидывает ее на кровать, всматриваясь в глубокие синие глаза, сейчас заметно искрящиеся пьяным смехом. И уже строже спрашивает: — Ты чем вообще думала? — Ммм… Предатель, — определяется с характеристикой она, игнорируя вопрос. Тело, резко переведенное в горизонтальное положение, отчаянно желает заснуть прямо так, в форме, но горячие пальцы, медленно скользя, уже расстегивают ряд мелких пуговичек, дразня кожу легкими прикосновениями. — Магистр, а что это вы делаете? — Прелесть моя, просто лежи, желательно молча. Насмешливые, чуть раздражённые, но какие-то облегчённые на вкус самой Нэри интонации бархатного баритона заставляют ее приоткрыть глаза, чтобы столкнуться с взглядом темных сейчас серых глаз, в глубине которых пляшет синее пламя. — И не ерзай, а то я точно не сдержусь, — неожиданно хрипло добавляет магистр, уже спускаясь пальцами по животу и медленно, неторопливо продолжая расстегивая пуговицы. — Слушаюсь и повинуюсь, лорд-директор, — протягивает она таким тоном, что Эллохар резко возвращает взгляд к ее лицу. И видит совершенно расслабленную, чуть лукавую улыбку. Гулко сглотнув и понимая, что еще один подобный ее взгляд, и случится то, о чем она будет жалеть, а именно то самое, приятное и с таким болезненным нетерпением им самим ожидаемое, на белой шкуре в пустыне, он решает дать себе передышку. — Не сбегай, радость моя, я сейчас вернусь. И быстро призвав пламя, переносится в собственную спальню. Распахивает дверцу шкафа, вытаскивая первую попавшуюся рубашку. «Фетиш по рубашкам цветет извращенским пышным цветом» — хмыкает он про себя, а затем его снова охватывает пламя. — А вот и я, — негромко выдыхает Эллохар, вновь забираясь на ее постель. — Не подскажешь мне причину своего алкогольного бунта? — Дело было вечером, делать было нечего, — совершенно не мешая Даррэну себя раздевать, протягивает Нэрисса, едва облизав пересохшие от возбуждения губы. Что удивительно, смятения, смущения, а уж тем более обиды, засевшей внутри занозой, находясь рядом с ним, она не ощущает. И это начинает наводить на определенные, весьма опасные в ее нетрезвом состоянии мысли. — Кажется, алкоголизм теперь, как моровое поветрие, передается воздушно-капельным путем? — любопытствует Даррэн, обхватывая ладонями ее талию под тонкой тканью рубашки, и, невольно задерживая дыхание, усаживает ее. — Контактно-бытовым, я бы сказала, или даже половым, чем Бездна не шутит, но… — пьяные мысли ворочаются с трудом, да и горячие руки, лежащие на обнаженной коже, здорово мешают думать. — Каждой твари по паре, а алкоголикам вообще нужно вместе держаться, хорошего собутыльника редко где найдешь, — на этих словах магистр Смерти негромко согласно фыркает и, притянув Нэри ближе к себе, освобождает ее плечи от рубашки. — Бездна, ну почему с тобой так легко, только когда ты пьяная, — негромко проговаривает Эллохар, почти касаясь губами шеи и чувствуя, как она слегка подрагивает в его объятиях. Ее грудь, прикрытая только тонкой тканью полупрозрачного белья, прижимается к его напряженной груди, и он едва сдерживает стон, что уже готов сорваться с губ. — Ты же понимаешь, что держать меня в перманентном состоянии алкогольного опьянения мало того, что просто невозможно, так еще и неразумно? — почти серьезно проговаривает она, когда Даррэн вытаскивает ее руки из узких рукавов, и она остается в тонком кружевном бюстье. Кожа тут же покрывается мурашками, а Рэн, не теряя времени, уже стаскивает совершенно ненужную рубашку окончательно, отшвыривая ее на пол. — Да, — соглашается он настолько чувственным тоном, что Нэрисса, прикрывшая глаза еще тогда, когда он едва касался губами шеи, резко распахивает их, чтобы увидеть взгляд полыхающих синим глаз, что смотрят на кружевные резинки высоких чулок, высвобожденных из брюк ног. — Пожалуй, — медленно проговаривает магистр, окинув полным желания взглядом почти обнаженную Нэри, — начнем все же с одевания, иначе в Бездну все мои попытки сдержаться. — Сделаю вид, что просто не услышала этого, — бормочет она, падая в подушки, а магистр Смерти, уже нависает над ней, пристально вглядываясь в ее лицо. — Мне еще здесь не хватало надругательства над пьяной и беззащитной мной, — краска смущения все же трогает лицо, а в голове немного проясняется, когда она понимает в каком виде и перед кем лежит, и вспоминает, как лежала совсем недавно. — В Бездну все, — хрипло выдыхает Эллохар, мгновенно накрывая ее собой и, когда губы, наконец, касаются девичьей шей, не сдерживает стон. Медленными поцелуями пробираясь ниже по отчаянно бьющейся жилке и вслушиваясь в отчаянно сдерживаемые, негромкие стоны, он ощущает, как тёплые маленькие ладони упираются в плечи, и ему приходится оторваться от столь приятного занятия. — Ах, да, прелесть моя, мы же еще не закончили с твоим раздеванием, — с удовольствием отмечая порозовевшие в смущении щечки, прикрытые глаза и приоткрытые губы, самодовольно заявляет магистр и, чуть спустившись, и устроившись между ее разведенных ног, обхватывает пальцами голень и закидывает себе на плечо. — Таак… — пытается присесть явно настороженная его действиями Нэрисса, но он мягко толкает ее обратно на подушки, негромко посмеиваясь. Возбуждение опасно простреливает позвоночник, не давая усомниться — сдержаться не получится. — Не мешай, отвлекаешь от столь искушающего занятия. Проложив дорожку поцелуев вверх по ноге, до резинки чулка, магистр скользит пальцами выше, едва ощутимо касаясь тонкой ткани трусиков. Нэрисса инстинктивно глубже зарывается в подушки и, крепко зажмурив глаза, пытается справиться со сжигающим все желанием внизу живота. Но когда горячие пальцы касаются белья, хриплый стон сам срывается с губ, а затем губы Даррэна продолжают путь выше, вслед за пальцами. — Ты не представляешь, как мне нравится твое положение сейчас… вся такая пьяная, беспомощная и безотказная… моя… — хрипло выдыхает он, проскальзывая поцелуями выше, а затем с глухим рыком прикусывает внутреннюю сторону бедра у самой кромки трусиков. Стон, теперь уже громкий, срывается с ее губ, и Нэри понимает, что уже близка к спасительному от надругательства обмороку, так сильно частит сердце в груди, когда Эллохар проводит носом по ткани белья, делая глубокий, свистящий вдох. — Как же я хочу тебя, Нэри… Бездна, как же я хочу тебя… — Бездну? — выдыхает она шепотом, понимая, что сошла с ума окончательно и бесповоротно. А Даррэн вновь приподнимается, нависая над ней, но теперь уже не посягает на ее безвольную, опьяненную его присутствием и алкоголем тушку, а просто приподнимает, снова усаживая. — Мне повторить, прелесть моя? — ехидно осведомляется внешне совершенно спокойный магистр и накидывает ей на плечи принесенную из собственной спальни рубашку.— Давай тебя оденем, иначе расшалившиеся адепты не получат грозный втык от злого лорда-директора. — И что вытворили господа адепты? — негромко интересуется Нэри, не поднимая на него глаз, опасаясь окончательно утратить контроль, но внимательно следя за смуглыми руками, что уже закатывают рукава рубашки. — Не только ты сегодня празднуешь день алкогольной свободы, радость моя, — кривая усмешка пересекает его губы, и Даррэн кидает на нее насмешливый взгляд из-под ресниц. — Ложимся обратно. Сейчас развратный магистр будет снимать с пьяной адептки чулки, — и негромко рассмеявшись, толкает ее на кровать. — Я была очень плохой адепткой, лорд-директор, — на грани слышимости, задыхаясь, шепчет Нэри, уже совершенно не понимая, что сама же его провоцирует. Сейчас главным кажется то, что в душе не ворочается боль от одного лишь его взгляда, обида, отступив, не тревожит, а прикосновения необходимы настолько, что, кажется, она умрет, если его руки вдруг исчезнут. «Допилась, мать. Вот совсем» — комментирует всплывшее из пьяных недр подсознание, и Нэри негромко хмыкает, соглашаясь с данной характеристикой собственному поведению. — Очень, очень плохой адепткой, леди Блэк, — хрипло выдыхает Эллохар. Вновь прикусывает теперь уже лодыжку, закинутую на плечо, и медленно, невероятно чувственно скользя пальцами по коже, снимает чулок. — С одним справились, — касаясь губами подъема стопы, предвкушающе шепчет он. — Приступаем ко второму… И столь же неторопливо повторяет все свои действия со второй ногой, срывая с ее губ судорожный всхлип, проскальзывая губами вверх по ноге. Жаркие, влажные поцелуи поднимаются выше, уже касаясь бедра, когда она, поерзав в нетерпении, вызывает его негромкий смешок. — Нетерпеливая, — комментирует Даррэн, прокладывая губами дорожку вверх по животу к груди, а затем прихватывает зубами край кружевного бюстье. — Это тоже, пожалуй, снимем. И резко поднимается вперед, нависая, накрывая ее собой, отчаянно желая взять ее прямо сейчас. Заведя руки под спину предупредительно выгнувшейся и уже согласной на все Нэриссы, быстро нащупывает крючочки застежки и размыкает их, а затем, отцепив шлейки одним движением пальцев, театральным жестом вытаскивает зажатый между их тел предмет нижнего белья. — Так гораздо лучше, не правда ли? — выдыхает он в ее губы, а ее глаза, подернутые дымкой желания, ярко мерцающие в интимном полумраке спальни, словно просят о продолжении. — Не могу… Не сдержавшись, он накрывает ее рот поцелуем, хрипло простанывая, когда ее язык уверенно размыкает его губы, а пальчики вплетаются в волосы, с негромким, полным желания стоном. Ладони скользят по телу, накрывая холмики грудей, чуть сжимая, дразня горошины сосков пальцами. Чувствуя, как она выгибается навстречу его рукам и обхватывает бедра ногами, он с обреченным стоном отстраняется и, легким поцелуем касаясь лба, быстро застегивает на ней рубашку, от греха подальше. — Спать, прелесть моя, — негромко, крайне сдержанно, но не имея возможности сдержать сожаление выдыхает Эллохар ей в волосы и, резко поднявшись, чтобы точно не остаться и не продолжить, кидает на нее последний взгляд и, прикрыв одеялом, без слов выходит. — Ммм, значит горяченьких потрахушек не выйдет, — доносится до него негромкий, сонный голос из-под одеяла, и магистр немедленно открывает переход, разрываясь между желанием неприлично заржать и наплевать на все и продолжить. — И поговорить снова не удалось… — шепчет тихо Нэрисса, закатывая глаза. Неожиданное откровение о том, что Эллохару с ней пьяной много проще, чем с трезвой, таки задевает, но обижаться так же сильно, как парой часов ранее не получается: в голове снова и снова раздается его хриплое «А мне плохо, радость моя», и обида, поднявшись, тут же опадает, сдуваясь. «Но поговорить все же придется» — решает про себя Нэрисса, смыкая глаза. Эротическое раздевание чуть снижает градус напряжения ментального, взращивая напряжение чувственное и сопутствующее ему предвкушение. И даже активизация вейлы как-то не очень вызывает опасения. Наверное, из-за алкоголя, но она не настораживается, полагая реакцию закономерной. И вздыхает сожалеюще, потому как Эллохару все равно не ощутить той ломки по физическому удовольствию в его руках, полноценному удовольствию, что испытывает она сама.***
Школа искусства Смерти, Ксарах, Темная Империя «Я никогда больше не буду пить» — в который раз со стоном обещает себе Нэрисса, болезненно щурясь на солнечные лучи, пробирающиеся через занавеси школьной столовой. — «Никогда не буду, Бездной клянусь» — откровенно кривит душой она, уныло глядя в тарелку с обедом. Страдальчески сжавшийся желудок недвусмысленно намекает, что удовлетворить сомнительной силы голод не выйдет, но на практическое занятие, первое в этом году и в принципе первое по магистерской плетений, нужно идти сытой, иначе резерв изрядно поиздержится, вытягивая магию из источника, поэтому, отрезав кусок мяса с кровью, она мученически подносит его ко рту. Мясо оказывается вкусным. «Пожалуйста, дыхание мое» — звучит в мыслях чуть снисходительный баритон Эллохара, полнящийся бархатистыми, чуть хриплыми нотками, и она тяжело прикрывает глаза. Аппетит улетучивается мгновенно. Ему на смену, стиснув них живота огненной дланью, приходит желание. «Замолчи, Мраком заклинаю» — шепчет мысленно в ответ Нэрисса, тяжко вздыхая, и тихая, заметно предвкушающая — а другой она быть и не может — ухмылка магистра Смерти опасно бередит что-то горячее внутри. Но доесть все же приходится: пихая в себя куски, с трудом, неимоверным трудом прожёвывая кровящее мясо под понимающим и сострадательным взглядом Верис из преподавательского уголка. Поднимается Нэри тяжело, еще тяжелее задвигает за собой стул. Из столовой выходит с высоко поднятой головой, но в коридорах административного корпуса все же сдувается, сдается, устало опираясь рукой о шершавую, холодную стену и выдыхая. Испытывать такую тягу оказывается неимоверно тяжело. Хотеть Эллохара, до боли, до пораженческого стона — еще тяжелее, но уже для гордости. Он-то тоже хочет, и этого отрицать Нэри не может, но уверена: таких мучений, какие ей доставляет вейла, он совершенно точно не ощущает, просто потому, что не может. Приёмную директора, как и лестницу, она преодолевает с высоко поднятой головой, игнорируя предательское томление, разгоревшееся вчера ночью и ставшее еще сильнее сегодня, а войдя в кабинет, облегченно выдыхает: Эллохар сегодня не один — сидящий в кресле для посетителей Тьер улыбается мягко, чуть лукаво, но очень поддерживающе. И войти, сделать шаг в обитель демона-искусителя становится проще, пусть и совсем немного. — Надеюсь, ты не против, прелесть моя, — предвкушающая улыбка касается губ магистра Смерти, и он указывает рукой на расслабленно сидящего в кресло Риана, — я пригласил Тьера оценить твою задумку, все же тема работы у вас схожая. Она только кивает согласно, с осторожностью ступая в кабинет и присаживаясь в гостевое кресло. Ничего не говорит — позволяет магистрам обсудить ее работу, оценить практическую часть и пояснения к ней, разложив каждую мелочь на вопросы и полные сомнений доводы. Молчит до тех пор, пока Эллохар, снисходительно ухмыльнувшись Риану, проговаривает, все же выделяя кроху сочувствия ей самой: — Но все же это неплохо, Риан, — магистр Смерти, откинувшись на спинку своего царственного кресла, чуть улыбается, глядя на своих учеников, прошлого и нынешнюю, чуть ехидно. — Амбициозно и самонадеянно, но если моя прелесть догадается сама… — многозначительно приподняв брови, начинает он и выдыхает: — Это будет по меньшей мере впечатляющие, согласись. И Тьер, насмешливо, но почему-то крайне понимающе глянув на Нэриссу, соглашается с улыбкой, кивая: — Соглашусь. Просто в силу юношеского максимализма кто-то хочет сложнее, но не лучше. А сила в простоте… — Сложно скрыть зависть, да-да… — тянет крайне многозначительно и весьма сочувствующе Нэри, не имея возможности остаться в долгу. Издевается, и этого не скрыть за мягкой усмешкой. Но и Риан, ответно улыбнувшись, не остается в накладе. Напряжение, охватившее лордов, Нэрисса ощущает чуть запоздало — посреди кабинета, прямо под плывущими безмятежно облаками, расплывается темная, глянцево-чёрная лужа, и она, мгновенно поняв, кто же наведался так несвоевременно, вопросительно нахмуривается, поднимая глаза на невозмутимого магистра Смерти. А Асмодей уже покидает переход, и чёрная лужа стягивается в точку, исчезая. Со всей возможной подозрительностью уставившись на хранителя, Нэрисса только головой качает отрицательно, но кот, прошествовав к свободному креслу, разваливается в нем расслабленно и весьма привычно. И это вызывает у Нэри все больше закономерных подозрений, но смолчать она все же умудряется, вопросительно и с конкретной такой претензией глядя на хранителя. — Кошмарных, — приветствует явно позабавленный всеобщей реакцией дух, замечая, как напряглись Тьер с Эллохаром, и как тяжело глядит на него Нэри. И только плечом поводит, усмехаясь. — Искали способ защитить будущую главу рода, не так ли, Эллохар? — задаёт риторический вопрос он и, оглянувшись на Нэриссу, шепчет обещающе: — Первый танец твой, танцуй, демон. Родовой клинок, — кратко, но обстоятельно поясняет причину своего визита Асмодей, и Даррэн, ощутив вполне закономерное беспокойство, прищуривается. — И снова без меня меня женили… — тянет Нэри тихо и на вопросительный взгляд встревоженного Риана демонстрирует золотой наруч эльфов. Тьер, посмурнев и глянув тяжело на Эллохара, переводит внимательный, пристальный и очевидно сочувствующий взгляд на нее, но Нэри только поводит плечом неоднозначно. — Это наша проблема, Риан, — и признается: — Но бесит, да, с этим спорить не буду. — Это может быть засадой — Блэк наверняка знает, как управлять уровнями защиты замка. Не просто же из скуки по родине он раз за разом возвращается в Хаос, — мрачно осекает кота Эллохар, игнорируя тихую беседу Нэриссы и Риана, но не раздражаться ее теме не может. Кивнувший хранитель приподнимается с места, одаривая понимающим взглядом. — Я могу сделать все сам, мне нужна лишь кровь, — поясняет он тихо, на что Эллохар ядовито усмехается: — Я бы мог найти тебе более подходящего донора, коврик. Сосать кровь из своей невесты я дозволения не давал, но раз подобная диета присуща и тебе… — демон не удерживается, тянет издевательски, на что дух только хмурится мрачно. — Молчал бы, — обрывает его хранитель, поднимаясь и поворачиваясь к напряженной Нэриссе. — Пара капель крови, без них активация не состоится. Ты ведь знаешь, для чего я прошу, правильно? Ей остаётся лишь кивнуть — она знает. Чёрная эмалевая ручка, инкрустированная серебряными завитками, и стальное лезвие встают перед глазами, как наяву. Сила тянется даже к мысленному образу, и сопротивляться Нэрисса не видит смысла. Не сейчас, не в данной ситуации, когда самозащита действительно важна. Вскрыв палец когтем, она выдавливает тягучие, тяжелые капли в склянку, и хранитель, окутавшись покровом Изначального, исчезает. Напряжённая тишина, больше не взрезаемая ехидством, повисает в кабинете, но сильнее всего она ощущает требовательный взгляд Даррэна, игнорировать который невыносимо сложно. А когда залитый смутным зимним светом кабинет лорда-директора снова затапливает Мрак, вздымающийся волной из ковра, Нэрисса задерживает дыхание. Ступивший из пелены Асмодей удерживает шкатулку чёрного дерева крайне бережно, но крепко — по ладоням, привычно затянутым в чёрные короткие перчатки, струится густая, почти чёрная кровь. Но хранитель игнорирует собственные раны — неспешно, словно сопротивляясь, затягиваются на запястьях черно-бурые ожоги. Шорох камзола и скрип тяжелого кресла Эллохара она различает тут же, не спеша открывать шкатулку. Нэрисса знает, что в ней лежит, ожидая встречи, первого касания, впитывая силу и голодно поглощая магию из резерва. — В замок ей нельзя, — проговаривает Даррэн скупо, опершись на спинку ее кресла и мрачно нависнув сверху. — Блэк мог подключиться к системе защиты, Асмодей. А связь может не завершиться здесь, — кивает на коробку он, и его взгляд, потемневший и тяжелый, буквально вдавливающий в кресло, кажется Нэриссе невыносимым. Но она все же оглаживает темный короб рукой, касаясь петель замка, и крышка медленно съезжает, открывая нутро: черный бархат, чёрную эмаль, сталь и серебро. И магистр Смерти, не имея возможности сделать нормальный вдох, задыхается. Он снова видит перед внутренним взором Нэриссу, ту Нэри из памяти своего двойника, с кинжалом в груди, ровно таким же — с эмалево-чёрной ручкой, покрытой серебряной вязью, со средней длины клинком, полностью погружённым в грудь. Захлебывающуюся кровью, совершенно беззащитную, сжимающую его пальцы, шепчущую что-то едва ли связное стремительно белеющими губами… И отшатывается. Отшатывается, чувствуя, как рвётся из груди протестующий рык, как все внутри замерзает в ужасе, в панике содрогаясь бессмысленно, а после падая куда-то вниз. Медленно, в странной, пронизанной холодом опасного предчувствия прострации опускает на нее взгляд, чуть склоняясь, не имея ни сил, ни возможности вздохнуть, и вздрагивает, когда она, спокойно и совершенно невозмутимо вытащив кинжал из бархатных тисков, прокалывает кончиком палец, проговаривая что-то одними губами. И лезвие, а следом ручка наливаются сначала светом, слепящим, бликующим, а затем тонут во тьме. И комок в горле, душащий его, заставляющий безмолвно, беспомощно задыхаться, ослабляется, отпускает. Воспоминание, детальное, слишком подробное, стирается, но не уходит обратно в подсознание окончательно. Инстинкты, словно очнувшись от стазиса, диктуют, приказывают, ломают волю: ему нужно забрать Нэриссу сейчас, в эту же секунду, спрятать, запереть, скрыть. «ДарНахесс, замок подойдёт. Пара дополнительных стен — и никто не прорвётся» — судорожно, настойчиво шепчет демоническая суть, и Эллохар нервно встряхивает головой, видя, что Нэрисса напряженно следит за ним, очевидно считывая выражение лица и беспокоясь все сильнее. И не обманывается. — Рэн, — осторожно коснувшись тёплыми, такими живыми и тёплыми пальцами его ладони, обеспокоенно тянет Нэрисса, поднимая на него темные сейчас глаза, — ты как будто старого знакомого увидел… — замечает она, видя как пристально, с непонятным чувством в стремительно темнеющих глазах рассматривает родовой клинок магистр Смерти. И снова пытается дозваться, понимая, что он явно пребывает в своих мыслях, очевидно тяжёлых и крайне неприятных. Взгляд на Риана только подтверждает предположение — он тоже смотрит на клинок, сжатый в пальцах и такой родной, отзывающийся силе, слишком уж подозрительно и тяжело, будто ожидает чего-то. — Рэн… Выдохнувший тяжело Эллохар снова встряхивает головой, устало опускает веки, морщась. А открыв глаза, вперившись совершенно непонятным взглядом в Нэриссу, не отпускает, вынуждая смотреть в ответ. И клинок она инстинктивно стискивает крепче, не желая отдавать, отпускать, в принципе выпускать из рук. Он нужен ей: сейчас, в эту минуту, завтра, послезавтра, всегда… — Очень ёмкое и поразительно точное замечание, — сдавленно проговаривает магистр Смерти, все еще видя, как в грудь Нэриссы вонзается ровно такой же клинок. Как поблёскивающая в свете ламп кабинета кровь темным пятном растекается по форменной рубашке. «Ей нужно его подчинить. Сейчас, пока Блэк не добрался. Срочно» — сильнее, чем раньше, сильнее, чем когда либо опасаясь за ее жизнь, думает судорожно Даррэн. Но ход мыслей сбивает присевший в освобождённом Тьером кресло Асмодей, негромко поясняя: — Блэки не бойцы, и оружие, несмотря на всю присущую им силу, нужно особое. А это, — кивнув на Нэри и клинок, сжатый в ее пальцах, продолжает хранитель, — единственное, что может гарантировать выживаемость даже в ходе внутриродовых схваток. — Кроме боевого транса, — едко, но крайне к месту вставляет Даррэн, и дух морщится, закатывая глаза. Весьма выразительно закатывая, что Эллохар игнорировать никак не может. — Боевой транс крайне редкая особенность… — начинает он, и магистр мысленно продолжает: «Свойственная моей безголовой прелести». На этом они и сходятся, не особо понятные друг другом, но чуть успокоившиеся и расслабившиеся. — Твой мать весьма ловко управлялась с подобным клинком… — начинает он, но Нэри, тихо хмыкнув с очевидным сомнением, обрывает его: — Мне вряд ли достались способности матушки, Рэн, — и добавляет задумчиво: — но с ножиками я управляться умею, спасибо за науку. И с этим совладаю, однако в замок наведаться придется. И подняв взгляд на мгновенно напрягшегося Эллохара, все же мягко улыбается уголками губ, вместе с креслом пододвигаясь ближе к столу и протягивая руку через столешницу. Он выглядит слишком напряжённым, чтобы продолжать упиваться собственной обидой в эту минуту. — В твоей незабываемой компании, разумеется. Эллохар едва слышно выдыхает, ничего не отвечая, просто перехватывая ее пальцы и стискивая в ладони, Тьер прикрывает глаза, а хранитель, кивнув сразу обоим лордам, снова становится посреди серого ковра, уведомляя: — Удивил, неприятно поразил, с задачей повышения уровня самозащиты справился. Теперь удаляюсь. Нэри так и застывает, полуобернувшись к хранителю, чувствуя, как пальцы Эллохара сильнее стискивают ладонь, и не имея шанса задать ни один из имеющихся вопросов духу. Асмодей, притянув Мрак, вытягивает силу столбом, укрывается туманом, мгновенно исчезая. И оставляя за собой множество вопросов, на которые ни Рэн, ни Тьер ответить не в силах, что заставляет Нэриссу тихо, печально выдохнуть.***
Клинок Эллохар изымает тут же — на изучение, на что Нэрисса только улыбается ехидненько, прекрасно понимая, что это всего лишь отговорка. И Тьер, и сам Рэн смотрят на несомненно красивый, но совершенно обычный кинжал, как на нечто крайне подозрительное, опасное и весьма знакомое. И именно то, что оружие кажется им знакомым, и ладно Даррэну, тот мог видеть ровно такой же стилет у отца, но Риану… Еще один наметившийся вопрос, крайне важный и наводящий на неприятные такие подозрения, она помечает очередной ментальной зарубкой, решая вернуться к нему позже — вызвать сюда Асмодея в обход всевидящего ока Эллохара и допросить не выйдет. А тряхнуть зарвавшегося хранителя точно пора: он явно ведет свою игру и уже втянул в нее магистра Смерти, который очевидно ему подыгрывает. На послеобеденные занятия по боевой подготовке приходится отправиться печально вздыхая и без такого долгожданного родового клинка, хотя личное оружие адептам старших курсов дозволяется. Об этом Нэрисса и вздыхает, пока, в очередной раз свалившись, преодолевает полосу препятствий, а после безрадостно выходит на площадку полигона, становясь в пару к уже знакомому, намявшему ей бока в прошлый раз, вампиру. Тот встречает кивком, хмыком и улыбкой, Нэри недовольно хмурится в ответ, и, кажется, клыкастый принимает это на личный счет. А после весёлой и быстрой боевой разминки, обошедшейся ей всего в несколько ушибов, растянутую связку и трещину в рёбрах, на полигон с довольными рожами предвкушающе вползает выпуск боевиков: они поигрывают заряженными арбалетами, громко переговариваются, гаденько посмеиваясь, и Нэрисса, тяжко вздохнув, мрачно оглядывается на расстрельную стену. — И за что нас, интересно… — бормочет, опасно прищурившись на выпускников, замерший в полуобороте и с клинком в руке вампир. — Опасными стрелять будут. Хмыкнув на его замечание, Нэрисса даже не приглядывается — по излишне довольным рожам и без того ясно, что те пришли провести время весело и с пользой. И пусть в колотых ранах и горящих от перенапряжения мышцах польза сомнительная, но она все же имеется, с этим сложно поспорить. — Тяжело в обучении, легко на лечении, — выводит крайней сомнительности сентенцию Нэри и, с тяжелейшим вздохом махнув рукой, становится к расстрельной стене первой. — Какие инициативные! — восхищается кто-то в толпе выпускников, и все как один расплываются в довольных, полных кровожадного предвкушения оскалах. — Отставить болтовню, иначе поменяю вас местами, Гайрем, — окликает его Верис угрожающе. — Одиннадцатый курс тоже умеет стрелять, — проходя мимо, предупреждает адепта куратор, хлопнув ладонью по арбалету, и он с шипением резко опускает его, принимаясь потирать руку в месте крепления наруча. Ставшего рядом вампира, выразительно закатившего глаза на группу боевиков из выпуска, Нэрисса оглядывает почти весело, и он, скосив глаза, фыркает. — Я Даггар, кстати, — представляется клыкастый, на что она пожимает плечами. — Ну, хоть перед смертью со стыда будем знакомы. Тихий шепот тут же тонет в топоте ног выстраивающихся в шеренгу у стены адептов одиннадцатого курса, не прекращающие комментировать каждое действие выпускники выбирают себе «партнеров на этот танец», Верис командует начинать, и воздух взрезают сначала щелчки взводимых затворов, а затем звонкий гул струн и свист болтов. Первый прилетает чуть выше плеча, и Нэрисса отшатывается вправо, чуть приседая, чтобы тут же увернуться влево — скорость стрельбы у доставшегося ей выпускника отменная. Следующий болт летит прицельно в голову, и она снова чуть сползает по стене, позволяя ему впиться в сантиметре над макушкой. Вскинув руку, выдирает его из стены, чтобы не мешал, и, швырнув под ноги, улыбается своему стрелку предельно ласково. Тот в ответ подмигивает игриво, откидывая с лица тёмную челку. «Танцуй, детка» — читает по губам Нэрисса, и следующий болт впивается в каких-то миллиметрах от левого бедра, и еще один, лишь мгновением позже, почти задевает правое плечо — она слышит, как треснула задетая ткань тренировочной куртки. Болты летят все прицельнее и быстрее, боевик напротив улыбается все шире, так что потанцевать на потеху «партнёру» таки приходится. В тактике ведения обстрела она обнаруживает систему лишь спустя десяток отстрелянных болтов, три из которых прошли по касательной, задев голень, запястье и плечо, окончательно разодрав рукав куртки. Кажется, стреляет он под счет алетара: три прицельных выстрела практически очередью сменяются более размеренными четырьмя, чтобы затем смениться скоростными двумя, а после снова тремя. А адепт напротив продолжает веселиться, и его, бездвижно стоящего напротив, не берет ни ощутимо схватывающийся морозец, ни взвывший и усилившийся в последние пятнадцать минут ветер. Сама же Нэри, пристально следящая за стрелком, не может даже руки поднять или вздохнуть лишний раз — пот застилает глаза, а дыхание, как ни удерживай ритм, все же сбивается к сороковой минуте прицельного обстрела. Избавлением, позволившим всем до единого жертвам, почему-то гордо зовущимся адептами Смерти, расслабиться, становится раздавшийся насмешливый окрик, доносящийся с преподавательской платформы, и ученики, облегченно выдохнув, как по команде вздергивают головы: — Закончили избиение младенцев! Стоящий на возвышении магистр Смерти с крайним ехидством оглядывает строй; некоторые из тех, что таки получили пусть и пустяковые, но ранения, потирают почти регенерировавшие, оттого зудящие места травм, и заметно виновато вздыхают. Но взгляды не опускают и с места не двигаются до тех пор, пока Верис не командует громогласное «Разошлись». «Отлично танцуешь, детка» — читает по губам Нэрисса, переведя взгляд на своего персонального стрелка, и что-то ей подсказывает, что они еще не раз встретятся на этом полигоне при схожих обстоятельствах. Выпускники довольными покидают полигон первые, Верис, махнув рукой, приказывает задержаться и, пристально посмотрев на нее, приглашающе манит рукой. Изменившееся направление взглядов однокурсников Нэри ощущает сразу — те внимательно смотрят в ее направлении, но все равно поднимается на возвышение. Сталкивается взглядом с Эллохаром — тот выглядит задумчивым и почему-то не совсем довольным, но молчит. И лишь когда Верис, что-то тихо сказав, уходит, комментирует раздраженно: — Прелесть моя, тебя вообще можно оставить без присмотра на час, чтобы не лицезреть потом неумелые заигрывания? Или мне приставить к тебе дуэнью, чтобы присекала подобное из заботы о твоей чести и моих нервах? Подивившись претензии и нисколько не чувствуя себя виноватой, Нэрисса только бровь вопросительно вздергивает, тихо интересуясь: — А вы случаем не перегрелись, лорд-директор? Может, вам к целителю заглянуть, так, на всякий случай, на мороки и галлюцинации проверится… — И заодно некоторых выпускников проверить, а то у них весна как-то не по расписанию наступила, — парирует едко магистр, прищуриваясь. Ветер тут же взвывает громче, поднимая с платформы ворох снежинок, пространство, исказившись, пожирает разделяющие их метры, и Эллохар, оказавшись на расстоянии в пол ладони, проговаривает уже спокойнее: — Привязка, а не активация, Нэрисса. Кого вы с ковриком пытались обмануть? Слишком сильно твой хранитель хочет видеть тебя в замке, радость моя… А вот эту претензию, высказанную опасно спокойным тоном, Нэрисса не может назвать необоснованной. И уже открывает рот, чтобы не пояснить, но съязвить в ответ, как магистр Смерти вкладывает ей в руки шкатулку с кинжалом, не сводя требовательного взгляда. — Сейчас, прелесть моя, при мне. Иначе свою опасную игрушку ты не получишь. В ответ она только вздыхает тяжело и, сжав тёплые деревянные стенки, закатывает глаза. Но все же снисходит до пояснений, хотя и тон, и требование Рэна раздражают своими необоснованными опасениями по части ее безопасности — родовой клинок не может причинить вреда владельцу: — Он уже привязан ко мне, Рэн, и вреда причинить мне не может, чего вы с Тьером, конечно, понять не смогли, — ехидная усмешка все же трогает губы, и Нэри, поддев крышку пальцами, вытаскивает кинжал за рукоять. — Большим мальчикам серьёзные игрушки, да? И как, наигрались, пока я тут отрабатывала парные танцы? — поддевает она Эллохара, но тот невозмутимо сложив на груди руки, только брови издевательски приподнимает. — Ладно, хочешь активацию — будет тебе активация. Вот только после ты уже не сможешь у меня его отобрать. Услышавший это магистр ожидаемо нахмуривается, и Нэрисса, быстрее, чем он надумает отобрать кинжал, призывает капельку Мрака. Она, скользнув по рукояти и кровостоку, развеивается дымной чёрной лентой на конце острия, тут же вскидываясь змеёй и оплетая клинок, пальцы, удерживающие рукоять, и забирается под рукав мундира, обхватывая запястье. — И почему же я не смогу отобрать его у тебя? — задаёт вопрос Даррэн, проследив, как темная дымная лента впитывается в кинжал и руку Нэриссы. Догадки имеются, но только догадки — Альтаир никогда не рассказывал подробно о свойствах таких клинков, да и использовал редко, предпочитая парные призванные мечи. — Дай-ка сюда, радость моя… В раскрытую ладонь Нэрисса вкладывает клинок спокойно, но не может удержаться от коварной усмешки. Поднимает взгляд на внимательно, с подозрительным прищуром следящего за ней магистра, улыбается шире, и он прищуривается еще сильнее. — Эксперимент так эксперимент, — пожимает она плечами расслабленно. — Я, пожалуй, отойду, ты не против? Отступает на три шага, не дожидаясь высочайшего дозволения, усмехается под напряжённым взглядом Эллохара, покачивает склоненной головой, чтобы скрыть смех, и, понимая его опасения, проговаривает весело: — Держи крепче что ли. Едва ли не прокомментировав сжавшего в пальцах рукоять кинжала Даррэна, застывшего будто со свечкой и стоическим выражением лица, но с кинжалом, она, не дожидаясь, пока он переведёт на нее взгляд, просто мысленно манит клинок. Чёрная вспышка, просочившийся между смуглых, сжатых в кулак пальцев магистра дымок, и тёплая рукоять приятно согревает ее пальцы. Демонстративно поиграв кинжалом, прокрутив его между пальцами и показав усмехнувшемуся Эллохару, Нэрисса снова подходит к шагнувшему к ней демону и возвращает его. — Забавная игрушка, — комментирует Даррэн, осматривая совершенно обыкновенный, но неожиданно теплый клинок, и Нэри согласно кивает, улыбаясь — он явно успокаивается. — Попробуй удержать пламенем, — советует, отступая снова. И все повторяется снова: магистр Смерти сжимает рукоять кинжала в пальцах, их охватывает пламя, поглощая недлинный стилет целиком, следом черная вспышка, дымок, смешавшийся с огнём, и он удовлетворенно кивает, поднимая глаза на Нэриссу. — Неплохо. Расстояние призыва? — тут же переходит к обсуждению характеристик оружия он. Наличие у Нэри верного оружия немного успокаивает его, но не до конца: он все еще помнит ровно такой же клинок, по рукоять вонзившийся в ее грудь, и как бы себя не успокаивал, видения не желают отступать, черно-алыми осколками калейдоскопа вставая перед глазами. Да и на защиту от Блэка, единственного, кто способен сейчас причинить ей вред, Эллохар не рассчитывает. Нэри же только улыбается уголками губ на вопрос и, развернувшись, перехватывает клинок за лезвие. Короткий, не особо сильный замах, и кинжал не пролетает больше метра — его снова поглощает черная вспышка, являя только у самой расстрельной стены. Нисколько не потеряв в скорости, он впивается между серыми камнями кладки и снова исчезает в чёрной вспышке, оказываясь в руках усмехающейся шире Нэриссы. — И снова неплохо, — комментирует он, уважительно глянув на кинжал. — Ты говорила, что он не может причинить вреда владельцу, — напоминает магистр ей ее слова, и Нэрисса, согласно кивнув, протягивает ему кинжал, следом подставляя доверчиво раскрытую ладонь: — Проверяй. Эллохар нахмуривается снова, сводя брови к переносице, и Нэри, вглядевшись в его лицо, невольно улыбается: в этот момент он выглядит поразительно нерешительным, беззащитным в своем нежелании причинять ей вред. Смотрит вопросительно, будто в растерянности. И от этого так сладко, так трепетно сжимает в груди, что она не может удержаться от улыбки. — Все сама, все сама… — нарочито укоряюще тянет Нэрисса, отбирая клинок. Отступив на пару шагов, она совершенно спокойно опускает руки вдоль тела, и Эллохар, явно почуяв подвох, прищуривается, напряжённо замирая в ожидании. А следом Нэри все с той же улыбкой вонзает кинжал в бедро по самую рукоять. И миг, миг, в который пристально следящие за ней серые глаза расширяются, а после снова сужаются, и демон совершает рывок, а талию стискивает рука, пока ладонь второй острожно ощупывает бедро в поисках раны, но не находит, растягивается. Злые глаза напротив пронзают тяжелым взглядом, рука сильнее сжимается на талии, и Нэри пытается отстраниться хоть немного, чтобы сделать вдох, но если бы ей еще это позволили. — Удовлетворён проверкой? Еще что-нибудь? — выдыхает она сдавленно, пока он в ярости разглядывает ее лицо. — Перерыв заканчивается, Рэн, — напоминает тихо, снова делая попытку отодвинуться. — Нэрисссса… — рычит негромко магистр Смерти в приоткрытые на выдохе губы, но не отпускает. Снова проводит ладонью по бедру, не обнаруживает раны и выдыхает сквозь зубы. — Занятие с Верис было последним, радость моя, — демонстрирует он осведомлённость в ее расписании. Прижимает крепче к себе и, коснувшись губами волос, шепчет тихо с печальной усмешкой: — Что мне сделать, чтобы прекратить эту гонку, радость моя? Нэри замирает, не решаясь ни обнять, ни отстраниться: обида, вполне правомочная, никуда не девается, она сидит глубоко внутри, продолжая ранить. Не знает, что сказать, да и нужно ли что-то отвечать, потому что сама себя не понимает. Но и не обижаться не может. Поднимает на него глаза, сталкивается с грустным взглядом серых глаз, разглядывающим, что-то ищущим на ее лице, и, когда магистр невольно переводит взгляд на губы, выдыхает единственное, в чем сейчас точно уверена: — Тебе нужно идти. И он тут же отпускает мягко, отступая, выпускает из захвата с кривой, полной сожаления усмешкой. Смотрит долго, будто надеется услышать что-то еще, и покачивает головой, проговаривая: — Это не то, что я хотел услышать. Нэрисса только голову опускает, вздыхая. Сложно объяснить то, что чувствует в принципе и сейчас, именно в этом минуту, слова отказываются складываться в предложения, а мысль формироваться, но остается единственное, о чем умолчать она просто не может: — Я могу понять, почему ты так поступил, Рэн, но принять… Покачивает головой, пытается улыбнуться и, когда не выходит, беспомощно закусывает губу. Новый долгий взгляд, который приходится выдержать, в котором мелькает что-то, что сама она может определить как боль, и магистр Смерти, скупым кивком отобразив понимание, исчезает в яркой синей вспышке. Нэрисса стоит на месте еще с минуту, в смутных попытках разобраться в себе разглядывая оттаявший в снежном насте преподавательской площадки ровный круг. А после, развернувшись и поёжившись, спускается, чтобы покинуть полигон. Не может понять себя: чувства снова раскачивает, раздражение на попытки Рэна избежать разговора и выяснения отношений, сменяется собственным же желанием избежать того же. И это не даст ничего, что очевидно, но и поделать с собой она ничего не может, как и с браслетом, сжимающим запястье, как и с горьким привкусом осевшим на языке разочарованием. Выйдя на дорожку у полигона, она тихо вздыхает, потирая переносицу рукой, и дергается, когда рядом, вынырнув из-за кустов плотоядного шиповника, появляется загадочно улыбающаяся Верис. Заметив взгляд Нэриссы, она мгновенно перестаёт улыбаться и, пристально оглядев и проницательно хмыкнув, подходит ближе, со вздохом констатируя: — Не помирились. — Мы и не ссорились, — пожимает плечами Нэри устало. Обсуждать не хочется, да и думать об этом тоже душа не лежит. — Что-то случилось? — подозрительно уточняет, когда куратор подступает еще ближе, и тут же ощущает лёгкое касание к руке. Оказавшийся в ладони ловкостью рук оборотницы маленький листочек рассматривает со скепсисом, и на выразительный кивок кошки разворачивает его. Быстро пробегает глазами по содержимому, сворачивает и, закатив глаза, осведомляется насмешливо: — Нагоняя за попойку и спаивание адепток было мало, Шаэна? Решила купидоном на полставки подработать или витающие в воздухе флюиды ранней весны адептов и на тебя повлияли? Верис лишь усмехается заговорщицки, кивая на листочек, и заявляет уверенно: — Купидоном будешь ты, тебя же попросили. А я, так уж и быть, прикрою от Тарага и Айшарин. И Эллохара в школе не будет, — весомо, видимо, в качестве последнего аргумента, добавляет она. — Встретимся за территорией, — и подмигнув, быстрым пружинистым шагом устремляется к административному корпусу. Нэри, хмыкнув весело такой невообразимой наглости, опять разворачивает многострадальный листочек. Смесь требований и униженной мольбы о помощи двум любящим сердцам за авторством Найтеса мало напоминает просьбу, но раз уж Эллохара действительно не будет в школе, то почему бы и нет? А значит, нужно будет разыскать лорда Мрака с его наездным, что задачка даже для нее, чувствующей родственную магию, непростая — второй всадник Мрака прекрасно умеет скрываться. И основательно обработать: во-первых привлечения в качестве прикрытия намечающемуся мероприятию вызволения влюблённой заложницы, во-вторых элементарного сотрудничества ради — такие лорды на тракте не валяются.***
Школа искусства Смерти, Ксарах, Темная Империя Над планом Нэрисса раздумывает долго, то так, то сяк прокручивая варианты вызволения пленённой и отчаянно влюблённой Эрхи из загребущих лапчонок жестокого лорда-директора. Перенос посредством пламени отметает сразу — Эллохар явно следит за каждым своим студентом, способным на такие финты, а уж за своей личной адепткой… «Дохлый номер» — с мрачной саркастичной усмешкой думает Нэри, прекрасно понимая, что и ее перемещения с территории школы отслеживаются. А вот за ее пределами… Впрочем, уверенности в свободе перемещений нет никакой, и остается только полагаться на монстра Мрака и его наездника, способных прорывать пространство, практически не колебля окружающий магический фон. Своевременно припомнив, что прошлый побег прикрывал лорд Наавир, она откровенно надеется на его участие в сегодняшнем неправомочном мероприятии, моля и Бездну, и Мрак, и даже Тьму, чтобы Даррэну не шандарахнуло паранойей в голову заявиться в школу в обход собственных планов. Успокаивает одно — по ощущениям он очевидно крепко, хорошо и надолго занят, опущенные щиты не пропускают ничего кроме самых сильных эмоций, ощущающихся как сосредоточенность и немалое такое раздражение. Вот только это самое раздражение вызывает вполне обоснованную тревогу: если Рэн накроет их спасительно-свидательные мероприятия, ей же само будет хуже, причем вдвойне хуже, чем было даже сегодня утром, ибо он таки возьмёт и накажет, вместо того, чтобы просто поиздеваться, возбудить до чертей и уйти. Что было совсем нехорошо, стоило бессонной ночи, в которую она ворочалась в постели, совершенно неудовлетворённая и то откровенно жалеющая себя горемычную, попавшую в лапы жестокосердного, но очень принципиального демона, то злящаяся на этого самого, жестокого и бессердечного. Но таки это все же лучше, чем курировать малышню или лечить зубы хищной нечисти, однако унывать Нэрисса не собирается: и времени на это нет — Экхар уже поджидает вместе со своей очаровательной монстрятинкой, и Найтес уже наверняка поливает страдательными слезами забор школы, из-за чего Нэри здраво опасается за сохранность забора, но никак не ушлого стража. «Хотя дроу тоже будет жалко» — вздыхает она, шагая в переход из гостиной дома магистра Смерти, а выходит на круглой каменной площадке для построений. Валящий с неба снег мгновенно засыпается за шиворот, и Нэри ёжится, оглядываясь. Длинный черный хвост куратора мелькает из-за кусов, завлекательно помахивая из стороны в сторону, и Нэрисса, хмыкнув столь неоднозначному опознавательному знаку, пробирается по заметённой дорожке в сторону заброшенной и конкретно так заросшей части парка. — Прибыл этот страдалец на почве воздержания? — спрашивает тихо, продравшись сквозь заросли следом за весело сверкающей глазами кошкой. Кошка сохраняет загадочное молчание, склоняя голову к плечу, и, пробежав еще шагов тридцать, ныряет за кусты, чтобы превратится. Из зарослей Верис выходит, деловито затягивая пояс чёрного шёлкового халатика, и Нэри с усмешкой гадает, пожалели ли ее тонкую душевную организацию, не превращаясь тут же, на месте, или оборотница так прониклась стеснительностью одноликих при обнажении телес, нисколько не свойственной всем двуликим — те обычно не испытывали никакого дискомфорта будучи в абсолютно нагом виде. — Уже на месте, сугроб вытоптал у забора, теперь прикапывать обратно, если не засыплет, — фыркает куратор, махая рукой в строну забора, и, разглядев напряжённый взгляд озирающееся Нэри, успокаивающе добавляет: — Тараг и Айшарин заняты — я сдала парочку выпускников и их алкогольные тайники, пускай развлекаются. Нэрисса, успокоившись и прекратив оглядываться в поисках крайне неудобных сейчас наблюдателей, ехидно вздергивает бровь на откровение куратора и усмехается криво, радуясь тому, что все же живет в доме Эллохара и ее запасы алкогольной продукции в полнейшей безопасности. Но от комментария удержаться не может: — Жестокая ты, Шаэна, — качает головой она, укоризненно глядя на оборотницу. — А вдруг это единственная радость бытия? — Не все такие алкоголики, как ты, Нэрисса, — не остаётся в долгу Верис и, поманив за собой, ныряет обратно в кусты. Картина за зарослями открывается что ни на есть драматическая: Найтес нервно расхаживает за забором, вытаптывая бедный сугроб в ровную площадку, Эрха в крайне завлекательном костюме по моде Хаоса взволнованно оглядывается и беспрестанно вздыхает, кидая томные взоры на ушастого ухажёра. Дроу замечает их первым и, вскинувшись, вплотную подходит к забору, взволнованно вопрошая: — Чего так долго? Мы уже тут замёрзли вусмерть, местные умертвия вот-вот за своих принимать начнут, никакие чары в такой мороз не согревают. — Ага, и тебе кошмарных, — насмешливо отзывается Нэрисса и поясняет, когда взгляд прижавшегося к забору Найтеса становится из ожидающего напряженно-вопросительным: — Эрху буду вызволять не я, мне подставляться не резон, сам понимаешь. Но вариант беспроигрышный, не беспокойся. На вызов убеждённого принять участие и таки сподобившегося помочь лорда Экхара уходит буквально пару минут и ни капельки крови: Нэри, привычно обратившись ко все более отзывчивому Мраку, прикрывает глаза, нащупывая в непроглядно-чёрной пустоте яркие черные вспышки. Они, сливаясь, образуют яркое зарево, жадно сосущее магию из пространства вокруг, и истощённый Мрак лениво вьётся источенной до серого дыма круговертью. «А говорят, только белые маги используют силу извне» — фыркает Нэрисса про себя, подавая второму всаднику знак, и видит, как искажается пространство, сминаясь подобно бумаге и тут же выпрямляясь, когда незабываемая даже по меркам Хаоса парочка покидает переход. Кажется, впечатляются все: Эрха, прежде ощутив, чем увидев лорда Мрака, вскрикивает, обернувшись, и вплотную прижимается к забору; Найтес, совершенно наплевав на то, что обжегся, просовывает между прутьями забора руку и сжимает запястье шайгенки, притягивая ее к себе; Наавир выныривает из-за леса, и его лицо стремительно покрывается полупрозрачными золотыми чешуйками; Верис, прищурившись, крайне напряженно смотрит в сторону соскочившего с змея лорда и отмирает первой, тихо спрашивая: — И это беспрепятственно полз… — Экхар прищуривается на не очень удачную формулировку, и она мгновенно исправляется, — перемещается по школе? И Эллохар это позволил? Серьезно? Несмотря на то, что возмущения достаются отсутствующему здесь магистру Смерти, Шаэна возмущённо глядит именно на Нэриссу, и она, понимая, что Эллохар предупредил о столь специфической охране только способную ощутить всадника и монстра Мрака часть педсостава, и испытывая контрпродуктивное желание оправдаться, поясняет, пожимая плечами: — Это моя охрана, Верис, неприятно тебе познакомиться. С недавних пор лорд Экхар и его ползучий друг сопровождают меня неотрывно, куда бы я не пошла. Оценивший откровенность подопечной Экхар приподнимает брови на вопросительный взгляд оборотницы и скромно дополняет, уверенно проходя к забору: — Кроме уборной, спальни и того времени, которое леди проводит наедине с его Смертейшеством, разумеется, — и подойдя к отшатнувшейся и во все глаза рассматривающей его Эрхе, галантно предлагает руку, тихо сообщая: — Я не смогу провести вас через защиту без непосредственного соприкосновения с вашей энергией, леди. Позвольте вашу руку, это ненадолго и не будет чем-то неприятным, поверьте. Эрха, продолжая восторженно разглядывать ожившую легенду, заторможенно вкладывает ладонь в чёрную латную перчатку лорда и тут же подёргивается чёрным туманом, появляясь уже с другой стороны забора прямо в объятьях довольного и заметно поуспокоившегося Найтеса. — Так значит все же леди? — улыбается он, мягко заправляя выбившийся из-под берета шайгенки пряди за остроконечное ушко, и, присвистом призвав верного гартаха, оборачивается к лорду Мрака и Нэриссе. — Благодарю. — По возвращении прикоснитесь к забору, я почувствую ваше прибытие и перенесу леди обратно, — кивает в ответ на благодарность Дахрад Экхар и почти сразу растворяется в пространстве без следа, явно не желая смущать никого из присутствующих. Нэрисса только кивает самой себе — основанное на наблюдениях за лордом и его наездным впечатление только подтверждается: все же лорд, он и во Мраке лорд, и в тысячелетнем пленении Тьмой, а после и Владыкой Хаоса все равно лорд. И даже приятно становится на краткий миг: таки берет закономерная гордость за соотечественников. — Ты тоже на свидание? — отвлекшись от размышлений, спрашивает у Верис Нэри, с сомнением оглядев черный, отороченный кружевом халат, наброшенный на обнаженное тело. Оборотница только усмехается лукаво в ответ, и она не удерживается от очевидного вопроса: — В таком виде? Интересное будет свидание, — понимающе тянет Нэрисса, изогнув губы в чувственной улыбке. — Наши свидания не требуют парадного вида, Нэри. Мы, слава всему темному, взрослые существа, прекрасно осведомлённые в своих желаниях, — легко проговаривает Верис, невозмутимо вышагивая босыми ногами по снегу, и Нэриссе на миг становится грустно: Наавир явно желает не вот этой легкости, демонстрируемой Шаэной, а много более серьёзного, но и ее она тоже может понять — всем влюбленным в Эллохара леди нужно время, чтобы принять имеющиеся перспективные варианты. — Тогда приятного свидания, — понимающе подмигнув, желает оборотнице она и, шагнув в сторону административного корпуса, решает, что пара часов работы над рефератом по истории пыток не повредит. Второй всадник Мрака, явно ощутив ее перемещение в сторону административного корпуса, обращается кратко: «Я сообщу, когда они вернутся», и мгновенно исчезает из ментального поля, более никак не беспокоя. Нэри чуть запоздало кивает на его сообщение и, добравшись до корпуса, быстро поднимается в библиотеку.***
Вот только поработать над рефератом не удается: сначала в библиотеке появляются младшие курсы, истерически требуя у духа библиотекаря список учебников для подготовки к контрольной по практическому убиению, следом приходят старшекурсники с запросом на методичку по способам смертоубийства полукровной и мутировавшей нежити Хаоса, и Нэрисса не сдерживает усмешки — оказывается, магистр Смерти ко всему прочему еще и крайне требовательный преподаватель. Вот только и дальше углубиться в тему, несмотря на наличие обширного количества материала по заданному вопросу, не получается: сначала дух на тихий и совсем не беспокоящий ее саму запрос реагирует судорожным шуршанием страницами каталога и корешками книг, а после и вовсе раздаются тихие, на грани слышимости шаги, приближающиеся к ее столу. — Так значит невеста, да? И ты молчала? Обвинительно шлёпнув полученной у библиотекаря стопкой учебников, на край стола присаживается Хеарин и, вперившись требовательным взглядом в Нэриссу, продолжает возмущённо: — Ты же говорила, что между вами отношения невозможны, как между троллем и цветочной феей, и вообще… — Как я думала, со стороны Эллохара, Варнаи, обо мне не было ни слова, — твёрдо обрывает ее обвинительную речь Нэрисса, растирая лицо руками. Подняв взгляд, она смотрит на вампиршу с вызовом, но та лишь обеспокоенно покачивает головой, глядя в ответ откровенно сочувствующе, и спрашивает тихо, касаясь рукой плеча: — Как тебя вообще угораздило? Я то понимаю, Эллохар — он не мог не обратить на тебя внимание, ты все же… — выразительно оглядывает Нэриссу она. — Но ты… Нэри дергает головой на сочувствующий вопрос Хеарин и морщится, но все же отвечает прохладно — допросы это не то, что может ей понравится: — А я уже давно и не совсем по своей воле, Хеарин. Вейлы, чтоб ты знала, слишком близки к кошкам Мрака, и ваэрру выбирают неосознанно. Наиболее сильный, наиболее близкий, способный дать сильно потомство — все, что необходимо сути. Вампирша, понимающе вздохнув, опускается на стул напротив и, коснувшись руки, тихо спрашивает, явно обеспокоенная: — Ты в порядке?.. — она заминается, но все же продолжает сконфуженно: — Я имею ввиду, он же не принуждает тебя? Это все не против твоей воли? Как ты сама относишься ко всему этому? Много проще было бы ответить односложно, сказать, что все взаимно и хорошо, и вообще она счастлива, ведь Эллохар таки угодил в ее коварно расставленные сети, но… Все намного сложнее, и как объяснить Хеарин ситуацию так, чтобы не вызвать беспокойства за свою судьбу и себя саму, она не знает. — Я в порядке, правда, Рин, — проговаривает почти уверенно Нэрисса, чувствуя, как протестует внутри в очередной раз поднимающаяся обида на магистра Смерти. — Помолвка была малоприятным сюрпризом, если откровенно, но мы разобрались во всем и… — И поэтому лорд-директор ходит с видом побитой и очень виноватой швейры, а ты, если и проявляешься, то либо сидишь в библиотеке, либо исчезаешь прежде, чем я успеваю тебя перехватить, — проницательно заявляет вампирша, не удержавшись от сарказма, и смотрит на Нэриссу вопросительно и настороженно, но она лишь плечами пожимает невозмутимо. — Все не очень просто, Хеарин, но много проще, чем было раньше, правда, —изображает улыбку Нэрисса, но она выходит кривой и недостоверной, выдавая истинное положение ситуации с головой. — Я в порядке, — мягко заверяет она Варнаи, добавляя тихо: — а в остальном мы разберёмся. Заверение звучит излишне самоуверенно, но вампирша, кажется, поверив, кивает понимающе и, подобрав учебники, спрыгивает со стола. Еще с пару мгновений она рассматривает Нэриссу темно-алыми очами и, кивнув, тихо произносит: — Ты знаешь, что всегда можешь прийти ко мне, да? — Знаю, — с тусклой благодарной улыбкой оборачивается к ней Нэрисса. — Но все не так плохо, как ты думаешь. Просто… — она заминается, подбирая правильные слова, и продолжает чуть погодя: — нам обоим непросто, и мы оба стараемся все исправить, а это нелегко и небыстро. Хеарин кивает в ответ и, еще раз серьезно и пристально оглядев Нэриссу, удаляется в сторону выхода. И как только Нэри снова погружается в изучение темы реферата, ее вызывает Экхар, сообщая, что горе-любовнички уже вернулись. С тяжким вздохом поднявшись, Нэрисса упрятывает в пространственный карман учебники и записи и, печально оглядев мертвенно тихую библиотеку, направляется к выходу. К тому самому месту у злосчастного, мешающего истинной любви забора она добредает в меланхоличной задумчивости и молча, но с весьма выразительным скепсисом созерцает картину страстно целующихся дроу и шайгенки. Совершенно по-эллохаровски усмехнувшись зардевшейся Эрхе, совсем уж неловко подавшей руку выступившему из перехода Экхару, ближе проходит к забору и, проследив, как удаляется в сторону общежитий периодически оборачивающая девушка, понимающе улыбается Найтесу. Тот, впрочем, нисколько не смущается и, лениво прислонившись плечом к ощутимо жгущему защитой забору, провожает зазнобу томным, полным желания взглядом, а когда она скрывается за поворотом, деловито встряхивается и предлагает: — Сбегаем с контору? Тебе маленькая месть Эллохару за вредность, мне дельные мысли по накопанному в обход Тьера материалу. Прошвырнемся, поболтаем, заодно меня подкинешь, а то Эллохар такой деловой и занятой, что и внимания тебе толком не уделяет, а запертой тут сидеть… — сочувствующе морщится он, явно надеясь на положительный ответ. Предложение кажется привлекательным: Рэн все так же ощущается занятым по самые эльфийские уши, ей самой перенестись в Ардам даже посредством Мрака не представляет труда, и, поразмыслив, Нэрисса, прищурившись изучающе на выжидательно глядящего на нее дроу, соглашается: — Слишком соблазнительно, чтобы я отказалась, Найтес. Но учти, если информация меня не порадует, я очень расстроюсь. Страж сначала фыркает, воспринимая ее слова как шутку, но после, осознав, что это скорее завуалированная угроза, напрягается, внимательно оглядывая Нэриссу с головы до ног. И все же кивает, приглашающе указывая за забор. — Как тебе связь между магистрами Третьего королевства, дроу и контрабандой ингредиентов из Хаоса? — прибегает к подкупу он, и Нэри усмехается криво, полагая, что ничего нового в накопанном ушастым компромате на светлых не увидит. — Уговорил, — шагнув за забор чёрной вспышкой, соглашается Нэрисса и под поражённым взглядом Юрао громко присвистывает. Подскочивший гартах, весело курлыкнув, сначала заинтересованно обнюхивает вспыхнувшее неподалёку пламя, затем сует в него любопытный нос, а после и вовсе бесстрашно шагает в огненный круг, совершенно позабыв о драгоценном хозяине. — Вот ведь!.. То ли безголовый совсем, то ли предатель, — сокрушенно вздыхает Найтес, шагая следом за наездным, и Нэри, замыкая показательное шествие рисковых, тихо фыркает. Пламя, с гулом вспыхнув за спиной, опадает уже в Ардаме, синим цветком раскрываясь под ногами. Ящер, подчиняясь приказу дроу, мгновенно становится на крыло, сам ушастый ступает на тёмную, пустую площадь первым и, вежливо подав руку, которую Нэри с ухмылкой принимает, сообщает интересное: — Тьер ведь тоже занят: Дэйка сказала, сорвался прямо с ужина со свекромонстром, вызвал Эллохара и свалил, днем еще. Нэри, сопоставив время их экспериментов, закончившихся очередным побегом, пусть и обоснованным, от решения проблемы, прищуривается — получается, Рэну таки и правда нужно было идти, и он задержался только ради ее самой и кинжала, способного хоть немного поднять уровень ее безопасности. Это, пусть и немного, но способствует тому робкому теплу в груди, что означает прощение, но не совсем, точно не совсем. И к следующим словам Найтеса она прислушивается уже внимательней: — Сорвались в одно мгновение, явно что-то серьёзное. И портал был странным по словам Дэи, — задумчиво добавляет Юрао, и Нэри отзывается тихо в задумчивости: — Если идущие путём ненависти действительно решили призвать Тьму, то им будет нужна леди из Бездны, Юр, — подхватив его под локоть, она невидящим взглядом осматривает заснеженную площадь — здесь ощутимо морознее, чем в Ксарахе, который то и дело заваливает мокрый снег. Так и тянет поёжиться от налетающего ветра, пронизывающего до самых костей. — И если Тьер уже наведался в Бездну в поисках информации о пропавшей леди, то лорды могли связаться, чтобы испросить о ходе поисков или предложить информацию для обмена: Блэки всегда имели связи с Бездной. Дроу призадумывается над ее словами, но ненадолго: на подходе к конторе он замедляется, оглядываясь, и Нэрисса, невольно подхватив его тревогу, прислушивается. — Что-то не так, — заявляет с сомнением Найтес, быстрее утягивая ее к крыльцу. — Внутрь и не выходим, пока дух-хранитель не пробудится, — мгновенно ощутив волнения окружающего магического фона, соглашается Нэри, но зайти в открывшиеся двери конторы они не успевают. Колокольчик звякает над головой как-то печально и обречённо, Нэрисса, ощутив, как звенит магией пространство за спиной чужеродной магией, впихивает дроу в темный коридорчик и, захлопнув дверь, инстинктивно накидывает пару плетений на вход. Юрао добавляет своих, и она, оглянувшись и заметив свет под дверью кабинета, спрашивает обеспокоенно: — Дэя здесь? — Да, Тьер разрешил, обнёс все здесь лишним слоем чар, и все же разрешил, — отзывается, осторожно выглядывая в окно, страж и, обернувшись и скомандовав громкое «На пол!», мгновенно прикрывает голову руками — удар по зданию конторы оказывается ощутимым: с балок потолка сыпется пыль и мелкие щепки. Дверь в кабинет мгновенно открывается, рванувшая из мигнувшего лампами помещения Дэя сосредоточенно озирается и, найдя Юрао, аккуратно подбирается к окну. — Риан предупреждал, — вздыхает она тяжело, кивая походя Нэриссе, и приподнимает занавеску, выглядывая в окно. — Ты рассказал? — толкает она локтем в бок Найтеса, и тот, зашипев обиженно, заявляет нарочито уверенно, но все еще шёпотом: — Конечно! Да что там за Бездна… — раздраженно вопрошает он, выглядывая в окно, но договорить не успевает — троица умертвий, слаженно и крайне бодро для зимы вырулив из-за поворота, целенаправленно бредёт к конторе. Провалы глаз горят в темноте алым, и Юрао, снова выругавшись, бормочет обеспокоенно: — Снова некроманты недобитые развлекаются. Скрежет в дверь, явно когтями, причем острыми, заставляет обернуться: умертвия, очевидно подчинённые чьей-то воле, оказываются очень шустрыми, уже забравшись на самое крыльцо. — Да ладно, — вздыхает раздраженно дроу и закатывает глаза, — в прошлый раз провалились, решили в этот раз по-новой попробовать? Контрпродуктивная и совершенно бесполезная инициатива, и никого понимания правильной финансовой политики… Это ж затраты силы и времени какие? — возмущается он, деловито выглядывая нежданных и не очень свежих гостей. Метнувшись к окну, у которого расположилась Нэрисса, он поднимает руку, создавая упокавающее плетение, но оно, ударив в грудь бредущее слева умертвие, просто рассыпается, а глаза оживлённого трупа вспыхивают ярче, и он обращает взгляд пустых глазниц на окно, из которого выглядывает Найтес. — Вот ведь! Не работает, уважаемые леди. Ваши советы и предположения? — почти весело вопрошает он, пытаясь поджечь следующее в очереди умертвие, однако пламя и не касается его, опадая в полушаге от упорно топающего к конторе трупа. Скрежет в защищённую магией дверь становится все настойчивее. И Нэрисса, понаблюдав за умертвиями, поразмыслив с пару мгновений и осознав, что выигрышного варианта нет, предлагает, оторвавшись от подоконника: — Дэя, остаёшься под защитой духа-хранителя. Найтес, — переводит взгляд с взволнованно кусающей губы девушки на дроу, — идёшь со мной, будем прикрывать вход — они идут к дверям, заметил? — Найтес кивает коротко, и Нэри продолжает: — Это приказ, который они не могут игнорировать, и идти остальные, как и эти трое, будут к дверям. — Окна не выставлены в задачу подчинения, я заметил, — кивает согласно Юрао и, вытащив меч на одну треть из ножен, подступает острожно к двери, а после оборачивается на Дэю. — Спрячься, Дэй, в контору они не войдут, не зря я столько золота за защиту отвалил, но ты все равно ничего не сможешь сделать — проклятья на умертвий не действуют, мертвая плоть и все такое, сама понимаешь. — Знаю. Дэя согласно кивает, отступая к дверям кабинета, и Найтес приоткрывает дверь, резким выпадом вырезая рвущееся в гости умертвие. Последовавшее за ударом меча заклинание упокоения срабатывает — глухой звук падения, остаточной вибрацией прошедшийся по приёмной, весьма однозначен. Подступившая следом Нэрисса чувствует пристальный взгляд в спину и, обернувшись к Дэе, одними губами проговаривает: «закрепитель». Понятливая человечка кивает, скрываясь за дверями кабинета, и распахнувший створку двери шире дроу пропускает Нэри следом за собой. Пальцы мгновенно накрывают рукоять меча, пламя вспыхивает, призывая лезвие, и она ступает первой на ступени крыльца. Умертвий становится больше, и они выглядят живее и активнее своих мертвых собратьев: быстрыми рывками движутся по прилегающей к площади улице, уверенно продвигаясь к конторе. Первых гостей Нэри встречает на площадке перед ступенями. Замах, короткий удар наискось, и она отшатывается, уходя от удара когтистой лапой мертвого оборотня, тут же ударяя снизу-вверх и вновь отступая — Найтес вовремя швыряет в дёргающиеся на снегу полыхающие останки успокаивающим заклинанием. Еще двое обступают быстро, и уворачиваться приходится быстрее: труп справа, явно примериваясь для удара в спину, не рассчитывает на подсечку, и она, легко ткнув его пламенеющим мечом, выворачивается из-под готовой схватить за шиворот истрепавшейся конечности. Громкий звон стали справа, и Нэрисса, разглядев блик выбитого из рук дроу меча, вытаскивает рукоять второго, призывая огненный клинок. Полуторник, гулко полыхнув, улетает в сторону удивленно замершего Найтеса, и дроу, перехватив меч за рукоять и благодарно кивнув, быстро скоординировавшись, вонзает его в грудь изрядно истлевшего противника, усмехаясь, но смотрит на печь в руке с подозрением. Кивнуть или что-то сказать Нэри не успевает — проскальзывает вперед, блокируя удар выставленным плашмя лезвием, резким полукругом подаёт его в сторону, срубая голову и нахмуриваясь в непонимании: нападение кажется совершенно бессмысленным, даже глупым, и она предполагает, что их внимание отвлекают, но понимает, что они с Найтесом не того полета птицы, чтобы отвлекали именно их. И резко разворачивается, когда догадка остро заточенной шпилькой ударяет в висок. — Не семей вызывать Тьера! Нельзя! — кричит Нэрисса, разглядев в окне Дэю, но предупреждение оказывается запоздалым: спустя еще три быстрых удара в сотне шагов от конторы разгорается сначала алое пламя, со злым шипением изливаясь на снег, а после и синее, и она горько вздыхает — им всем очевидно конец и умертвия будут совершенно очевидно не при чем. Но это не отменяет целей и причин все прибывающей из леса нежити, и, отшагнув, Нэри снова отмахивается мечом — эти поднятые не боятся огня, незрячими глазами выискивая вспышки пламени, они идут прямо на нее. И на Найтеса, орудующего ее мечом — это Нэри осознает запоздало, уходя в перекат и проскальзывая под срезанной огнём рукой очередного умертвия. Но предупредить Юрао не успевает — трупов становится все больше, упокаивающие чары по прежнему не работают, скатываясь по защите, и слева вспыхивает еще один синий, более яркий и светлый, клинок. Злой взгляд, конкретно и окончательно так злой, она ощущает на себе сразу, но не реагирует — дел и тел и так достаточно. Пальцы крепче стискивают рукоять, кровосток призваннного лезвия вспыхивает ярче, расцвечивая темноту вспышкой, но она все равно вздрагивает, когда к спине становится магистр Смерти, яростно выдыхая: — Я что тебе сказал, рррадость моя? — рычит он, в ледяном сосредоточении снося одно умертвие за другим, и Нэри, последовав его примеру, старательно сохраняет дыхание ровным — трупы падают как подкошенные, а некоторые и вовсе спешно удаляются в сторону кустов, и этих бешеным взглядом провожает уже Тьер, периодически не менее яростно оглядываясь на окна конторы. — Сидеть в Ксарахе, не высовываться, вести себя хорошо. Что делаешь ты? — Развлекаюсь? — предлагает вариант Нэрисса, отступая от его спины, и Эллохар, перехватив за локоть, резким рывком разворачивает к себе, опасно склоняясь. — Запру ведь, Нэрюш, — сообщает он обманчиво мягко, но она не обманывается — ярость пламенем расцвечивает радужки серых глаз. — Психану и запру. И женюсь. Бездной клянусь, что женюсь, Нэрюш, — обещает тихо, но крайне проникновенно, да так, что обещание больше напоминает угрозу. — Ты когда свадьбу желаешь, — неожиданно легко интересуется магистр, привлекая к себе, и огонь, взъярившись и поднявшись выше, укрывает ревущей стеной, — сейчас или следующей ночью? Лично я задолбался, дыхание мое, и предпочту сейчас, но готов прислушаться и к твоим пожеланиям, так, личного же спокойствия ради, и смотаться в пустыню завтра. — Лучше завтра, — осторожно, понимая, что угрозы ради угроз закончились, бормочет Нэрисса тихо, но Эллохар слышит и, осклабившись довольно, но крайне жестко, резко разворачивает ее спиной к себе. — Тогда развлекайся, — дозволяет он насмешливо и великодушно, и Нэрисса инстинктивно ударяет следующее умертвие, пропарывая труп от плеча до паха, и он падает, источая зловоние горящей протухшей плоти. — Вас хотели отвлечь, так? — высказывает предположение Нэри, переходя к сути их неожиданного свидания под контрой частного розыгрыша. — Перехватить не получилось? — коротко уточняет она, уходя в защиту, и пламя перед ней вспыхивает снова, обрывая связь между некромантом и поднятыми им умертвиями. — На первое — да, на второе — нет, — зло отзывается магистр Смерти и уточняет ехидно: — И как ты думаешь, почему? Думать долго в данной ситуации — непозволительная роскошь, да и догадка приходит мгновенно, потому Нэри ее озвучивает, с шипением пламени на клинке срубив очередную голову: — И некромант, и умертвия под воздействием паразитов. Встреча с лордами Бездны состоялась или вас снова выдернуло в неподходящий момент? — Именно, моя догадливая радость — паразиты. И лорды Бездны тоже, радует, что не такие тупые, как производства Блэка, — отзывается довольно Эллохар и мгновенно меняет тему, ехидно осведомляясь: — Твой венчальный наряд обсудим или обойдёмся и вовсе без него? Мне, знаешь ли, нравятся оба варианта, в невинно-белом кружеве ты чарующе-восхитительна, — выпоров кишки сразу двум поднятым, он сжигает их в ярко полыхнувшем пламени, — и я от одной мысли устоять не могу, но и без кружева ты не менее притягательна, так что я в раздумьях. Словоблудие по части будуарного гардероба и венчальных одеяний почему-то веселит Нэриссу сильнее положенного, и она, разобравшись еще с двумя умертвиями, проговаривает, поддерживая пикантную, но такую опасную для собственной невинности и свободы тему: — У меня есть чудесный белоснежный комплект из эльфийского кружева с длинным, но весьма прозрачным неглиже… — голова подошедшего справа падает на снег, левый получает лезвием меча в дышло и, теряя прогнившие кишки, падает на промёрзлую землю рядом с собратом по несчастному посмертию. — Если не надевать под него ничего… — завлекающе-томно тянет Нэрисса, невольно допуская в интонации мечтательные нотки, и чувствует, как напрягается за спиной Рэн, но продолжает: — тебе определенно понравится, я уверена. Не хочешь взглянуть сегодня? — предлагает, срубив руку и половину туловища следующему умертвию, она. — Если вдруг не понравится, выберем что-нибудь вместе, думаю, заказ на имя принца Хаоса доставят в кратчайшие сроки. Даррэн нисколько не радует напряжённым молчанием, и Нэри неожиданно приходит к мысли, что говорит вполне серьезно, пусть и пытается шутить. И чудесный комплект у нее имеется, и он определенно понравится Рэну, особенно если примерять пеньюар без комплекта белья к нему, да и заказ свадебного одеяния, в принципе долженствующего быть отсутствующим, как-то не очень пугает. И признает таки собственную готовность ко всяким демоническим ритуалам на изрядно попользованной шкуре в пустыне, но не может отрицать чисто женского и отчасти капризного желания пообижаться еще, когда Эллохар с Тьером добивают последних прущих из леса умертвий, и Риан, о чем-то переговорит с магистром, тенью устремляется в сторону заповедного ардамского леса. Без какого либо стеснения подошедший и разорвавший тонкую тишину Найтес возвращает Нэри клинок и, присев на ступени крыльца, усмехается весело, оборачиваясь на приоткрывшуюся дверь — Дэя, выйдя из конторы, напряженно всматривается в сторону леса. — Ну ты, Дэйка, даёшь — умертвий и проклятьем острого поноса! — пораженно восклицает дроу, издевательски восхищённо глядя на напарника. — Они ж мертвые, Дэй, им того, опорожнять кишечники нечем, — продолжает веселиться ушастый, и Дэя, выступившая из-за двери, заливается гневным румянцем. Толко сейчас Нэрисса понимает, куда в запале битвы так стремительно удалялись подчинённые трупы, и хмыкает тихо. Новая вспышка пламени, на этот раз алого, озаряет пространство перед крыльцом конторы, и Эллохар, прислонившись бедром к перилам и бескомпромиссно подтащив к себе Нэриссу, сообщает, нисколько не сдерживая издевательского тона: — Твоя супруга-затейница поразительна, Риан. Представляешь, — на мрачный и крайне тяжелый пристальный взгляд ученика продолжает весело магистр Смерти, — она отправила реликтовую нежить осваивать останки заповедной растительности ардамского леса, — и снова обращается к насупившейся Дэе, явно старающейся не смотреть в сторону пребывающего в состоянии крайне ярости супруга: — Удобрять им лес до прискорбного нечем, радость моя, а посему удобрять они будут недолго, но забег был воистину впечатляющим, хвалю, — и снова поворачивается к еще сильнее помрачневшему Тьеру. — След взять удалось? — Да, но некромант не жилец — Слепящая Ярость девятого уровня: когда я нашел его, он уже почти разложился, паразит его сожрал, — безэмоционально проговаривает Тьер, не сводя крайне давящего, очень усталого взгляда с Дэи, и Нэрисса невольно сочувствует ей, но ровно до тех пор, пока горячая ладонь не сжимает сильнее талию, а рука не обвивает, притискивает крепче к напряжённому, горячему телу. — Как ты вообще смогла проклясть подчинённую нежить, Риате? — развернувшись, изумляется магистр Смерти, вопросительно приподняв брови глядя на Дэю, и та, запрокинув голову, чтобы посмотреть на Эллохара, поясняет не особо довольно: — Формула закрепителя, лорд Эллохар. Просто попробовала, и она сработала. Даррэн мгновенно прищуривается, уставляясь на Дэю подозрительно и крайне задумчиво. А после картинка складывается, да так точно, что ему невыносимо сильно хочется приложится лбом о что-нибудь крайне твёрдое и хорошенько так постучать. Проклятья, формула закрепителя, Тэсме, в памяти которого наблюдались такие характерные паразиту прорехи, и ему ведь удалось восстановить утраченное… — Тэсме, — произносит магистр Смерти, и Тьер переводит на него напряжённый вопросительный взгляд, Дэя, явно о чем-то догадавшись, поднимает глаза, а Найтес, поднявшись, подступает ближе. — Именно у него я впервые видел такие изменения в памяти, но почему-то не запомнил, хотя работал с его памятью напрямую и восстановил поврежденные воспоминания. Ответ в Тэсме, Риан, в его памяти, — подобравшийся Тьер, явно что-то поняв, что-то, недоступное остальным, прищуривается в ожидании, и магистр продолжает: — Отследи связь некроманта с заказчиком насколько сможешь. А мы в академию, нужно еще раз побеседовать с проклятийником.