Темная Империя. Ритуальный Круг

Школа искусства Смерти, Ксарах, Темная Империя       Сколь бы ни было серьёзным заражение модифицированной моровой гнилью, но учеба в школе Смерти — дело практически святое, и Нэри, со вздохом приняв сей факт, равно как и то, что Рэн назначил очередное, связанное с магистерской по плетениям, занятие через полчаса, еще раз подвергается тщательному осмотру не только негласной главы лазарета, но и местных адептов-целителей, которых кроме как энтузиастами от Бездны назвать не может. Последние, кажется, готовы заглянуть везде и всюду, лишь бы дали заглянуть и сильно не били после, а потому она просто сдается, со вздохом позволяя раз за разом инспектировать себя чарами, осматривать ладони и заглядывать в рот. — Чисто, — заметно сурово повторяет уже в третий раз Олейне, мрачно косясь на адептов, и, когда те наконец отступают, вспоминая о такой добродетели, как скромность, машет Нэриссе рукой: — Можешь идти, лорд-директор уже ждёт тебя.       Взгляды адептов становятся еще более заинтересованными, чем минуту назад, Нэри, вздохнув, поднимается с лазаретной койки, переставая опасаться за свое физическое здоровье и начиная волноваться о здоровье ментальном, и быстрее покидает смотровую, провожаемая десятью парами жадных глаз. Дверь она прикрывает с ощутимым таким облегчением, игнорируя растущее все сильнее желание запереть ее еще и чарами для верности, и с тоской смотрит в сторону лестницы, ведущей в подземные лаборатории — двое суток сна, пусть и в изоляторе, были просто чудесным времяпрепровождением, и Нэрисса с удовольствием присоединилась бы ко все еще восстанавливающемуся Найтесу в его праздном возлежании на больничной койке, но Эллохар ждёт.       Поёживаясь на холодном ветру в проходе открытой галереи, Нэри быстрее прошмыгивает к двери в административное здание. На подходе к приёмной раскланивается с подмигнувшей весело Верис и поднимается по лестнице. Особого смысла в сегодняшнем занятии не видит: с момента прошлого обсуждения магистерской она не вносила в практическую часть никаких изменений, а пересчитать энергозатраты системы просто не успела. Но, видимо, у Рэна появились какие-то замечания или, во что верится больше, ему просто хочется провести вместе время без отрыва от дел. Поэтому Нэрисса уже и не ждёт особых подвижек в работе и, распахнув дверь, расслабленно кивает сидящей за столом дриаде. — Кошмарных, Айша, — и ткнув в дверь кабинета пальцем, интересуется: — Меня ждут или я могу вернуться к реферату по истории пыток и разыграть девичью забывчивость?       Вскинувшая взгляд дриада, укоризненно покачав головой, улыбается и, глянув выразительно в сторону кабинета, нисколько не обнадеживает: — Ждут-ждут. Я бы сказала, что даже очень, но ты это и без меня знаешь… — и добавляет лукаво, когда Нэри, развернувшись со вздохом, проходит к двери директорского кабинета: — Разве может магистр не ждать свою невесту, мм?       «Убью Верис!» — мелькает кровожадное в голове, Нэри пронзает ни в чем не повинную дверь злобным взглядом и собирается потянуться к ручке, как створка распахивается сама, и оценивший выражение ее лица Даррэн с нарочитым покаянием, но заметным весельем в тоне проговаривает: — Я готов повиниться в чем угодно и заранее просить прощения, когда ты смотришь так, Нэрюш, но двери должно быть обидно — она таких взглядов точно не заслужила. Кого ты на этот раз желаешь кровожадно прикончить?       Посмотрев на внешне нисколько не обиженную дверь, Нэри предельно аккуратно притворяет ее и только после, пройдя к столу и мрачно опустившись в кресло, отвечает: — Верис. Чтобы я еще когда-нибудь… — начинает она негромко, но очень недовольно, и Эллохар предлагает наиболее приятный для себя вариант: — Пила с ней?       Поднявшая на него взгляд Нэрисса откидывается на спинку кресла, прикрывает устало глаза и все же решает честно признаться: — И это тоже. Ибо сопутствующие принятию алкогольных напитков разговоры становится достоянием бледных ушек твоего секретаря, — и собирается добавить еще что-нибудь, размышляя над формулировками, не приведшими бы к очередному напоминанию о целесообразности освещения факта помолвки, как магистр, закрыв и отложив папки с середины стола на его край, нарочито сочувствующе замечает: — И тебя это, конечно, бесконечно возмущает. Понимаю, — насмешливая улыбка змеится по губам, и Эллохар не может сдержать веселья, проговаривая: — А чего ты ждала, радость моя? Перемывание костей и обсуждение моей личной жизни — первое развлечение для женской половины преподавательского состава школы. Ничего, привыкнешь, — улыбается шире магистр, вытаскивая из ящика стола знакомую папку с магистерской.       Нэри, таки ожидавшая, что работу они сегодня обсуждать не будут, смотрит на папку, как на давнего врага, и, с тяжким вздохом признав свое поражение, не слишком-то довольно замечает: — Меня бесконечно возмущает необходимость всего лишь спустя полчаса после выхода из лазарета браться за плетения, учитывая, что никаких правок я не вносила и дельных мыслей у меня, пока я находилась в изоляторе, увы, не обнаружилось.       Но тоскливый взгляд на сурового лорда-директора не срабатывает, он лишь склоняет голову к плечу, с усмешкой выразительно приподнимает брови, и Нэрисса даже теряется на миг, поскольку усмешка определенно кажется ей снисходительной и почему-то чувственной. Что только подтверждает предположение о причине ее приглашения сюда, и Эллохар, видимо, понимает это, потому что осведомляется лукаво: — Никаких дельных мыслей, значит? — и откинувшись на спинку кресла, добавляет весело: — Филонить собираешься, прелесть моя? И это после того, как немилосердно взвалила на меня все тяготы подготовки к свадьбе… — укоряюще качает головой он, продолжая при этом улыбаться, и Нэрисса напоминает ехидно: — Заметь, мои условия ты принял, — и прищуривается, ожидая возражений, однако магистр Смерти не оправдывает мстительных ожиданий. — И от своих слов не отказываюсь, заметь, — парирует он довольно и, протянув Нэриссе папку, невозмутимо велит: — Приступай, Нэрюш, работы океан, а у тебя тут и кентавр дохлый не валялся…       И невозмутимо возвращается к своим документам, игнорируя превратившиеся из просящих в недовольные взгляды. Нэрисса открывает папку с работой, понимая, что в чем-то Рэн таки прав, и разбираться с собственными ошибками стоит быстрее, однако короткие взгляды, бросаемые магистром, и не сходящая с его губ улыбка невыносимо отвлекают. Предпринимая попытку за попыткой вникнуть в написанный собственной рукой текст, она ощущает его внимание, и на четвёртом прочтении плана практической части с самого начала уже готова страдательно взвыть и проситься заниматься самостоятельно. Новый взгляд, ощутимо скользнувший по лицу и сместившийся ниже, созерцательный такой взгляд, Нэри встречает едва ли не с раздражением — если ему так хочется разглядывать ее, как музейный экспонат, не отвлекаясь от работы, то мог бы хотя бы не грузить работой ее саму. Вскинув голову, она уже собирается попросить о переносе совместного занятия и таки уйти в библиотеку, но замечает, что Эллохар бессовестно разглядывает ее, нисколько не скрывая весёлой улыбки. Выразительно приподняв брови, Нэрисса указывает ему на его папку, и магистр осведомляется удивленно с хитрой усмешкой: — Что-то не так, прелесть моя? — Нет, что ты, — мягко начинает она, в серых глазах напротив загораются ярче искорки лукавства, и Нэри, не выдержав, продолжает с раздражённым шипением: — Вот только если бы ты не пялился на меня так, я бы определенно работала продуктивнее. Отвлекает, знаешь ли.       Крайне недостоверно изобразив удивление, Эллохар задумчиво оглядывает ее и довольно выдает совершенно невозмутимо-наглое: — Знаю, — и тут же добавляет, возвращаясь к теме магистерской: — Твои замечания по ошибкам? — А дохлый гоблин знает, где эти ошибки, — с поражающей искренностью признается Нэрисса, и весело хмыкнувший магистр предлагает: — Могу предоставить тебе дохлого гоблина для допроса и консультации по магистерской, Нэрюш, но что-то мне подсказывает, что пользы это не принесёт, — и вздохнув печально, спрашивает, склонив голову к плечу: — Ну так что, гоблин нужен или будешь сама разбираться?       Понимая, что ответ ничего, кроме нового витка пикировок, не принесёт, она молча стискивает зубы и возвращается к многострадальной работе. Признает, что ее впору начать поливать слезами скорби по отсутствию малейших зачатков интеллекта у автора, прикрывает глаза, когда Эллохар, весело усмехнувшись, проходит мимо с кипой папок, и снова открывает ее на начале. Вчитывается, не находит несоответствий в теоретический части, все же признает факт того, что система вышла излишне перегруженной, и принимается за изучение систем плетения. Вставший вплотную за спиной магистр, кажется, тоже полностью погружён в сверку систем схемы, и Нэри едва не роняет несчастную папку, когда большие теплые ладони ложатся на плечи, губы касаются виска, а склонившийся Даррэн подсказывает тихо, отчего мурашки табуном пробегают по коже: — Вторая защитная линия плетения, радость моя.       Но Нэриссе резко становится не до второй защитной линии и схемы в целом: чаще забившееся сердце предательски булькает куда-то в желудок, все еще касающиеся виска губы ощущаются слишком сильно, а мурашки продолжают маршировать по коже, осваивая все новые территории. Отчаянно хочется зажмуриться и потрясти головой, чтобы выкинуть пришедшие вслед за ощущениями мысли и воспоминания. И магистр Смерти определенно догадывается, какое воздействие оказывает, потому что, скользнув руками вдоль плеч на талию, уточняет интимно: — Что-то не так, Нэрюш?       Его улыбку Нэрисса ощущает кожей, и новое прикосновение губ, на этот раз к щеке, сильнее сбивает дыхание, заставляя снова задуматься о причинах столь острой реакции на невинные по сути касания и осознанности оказываемого магистром действия. И в очередной раз сделав совершенно определённые выводы, Нэри решает сменить гнев на милость и, откинув голову на спинку кресла, шепчет с улыбкой: — Ты позволишь мне заниматься без сомнительных физиологических реакций на твое излишне близкое и не способствующее продуктивности работы присутствие или это была спланированная заранее акция соблазнения под прикрытием учёбы, Рэн?       Ее шепот, заметно лукавый, мягкий, с тонкой тонкой насмешливости, забирается под кожу, и Эллохар прикрывает глаза, вздыхает с хитрой улыбкой. Снова касается губами щеки, затем виска, понимая, что его раскусили, но прерываться очень не хочет — заигрывания под обличием пикировки слишком искушающее действо. Но все же признает чуть хрипло, добравшись губами до уха и с удовольствием вслушиваясь в ее участившееся дыхание: — Совмещаю приятное с полезным. Мне казалось, ввиду недавних твоих заявлений, ты совсем не против…       Нэриссе очень хочется разыграть возмущение и заявить, что она таки против, особенно когда он столь жестоким образом отвлекает от учебы, да еще и позволяет себе насмешливые комментарии, выставляющие начинку ее черепной коробки не в лучшем свете, но… Это было бы полуправдой, и сейчас, когда мыслей о магистерской след простыл, очень хочется заострить внимание исключительно на приятном, однако время основательно так поджимает. — Я бы предпочла разделить приятное и полезное, — задумчиво проговаривает Нэри, стараясь мерно дышать, пока тёплые губы спускаются от уха к шее. — Потому как полезное, а именно активность мозга и продуктивность решения задач, резко падает в эффективности, когда к нему примешивается это самое приятное…       Остановившийся в своей поцелуйно-соблазнительской деятельности магистр Смерти выдает тихое и очень понимающее «ммм», но рук не убирает и не выпрямляется. Потому что крайне приятно осознавать, какую реакцию вызывают его прикосновения и поцелуи, и откровенные просьбы таки дать позаниматься уже совсем не выглядят достойными аргументами, скорее последними попытками сдавшихся на милость победителя заявить о своем нежелании подчиняться. Вот только все ее тело демонстрирует капитуляцию: потяжелевшее дыхание, участившееся сердцебиение, мурашки по коже — они отражают совершенно обратное. — Так неинтересно, сердце мое, — тоскливо вздыхает Эллохар, вновь касаясь губами порозовевшего уха, и сдавленный выдох Нэри вызывает у него новую улыбку. — Я, может быть, помочь тебе хочу, а ты… — Попытки отвлечь и саботировать учебный процесс теперь считаются за помощь? — мягко парирует Нэрисса, старательно сдерживая сбившееся дыхание — лежащая на животе ладони нисколько не способствует качественной мыслительной деятельности. — Рэн… — начинает она тихо, но Даррэн нисколько не реагирует на просящий тон, продолжая касаться губами за ухом. — Рэн, — уже тверже окликает Нэри, пытаясь выпрямится в кресле. — Ммм? Тебя что-то не устраивает, Нэрюш? — совершенно издевательски, невинно, но при этом так лукаво уточняет магистр, но все же выпрямляется, возвращая ладони на ее плечи. — Обрати внимание на второй уровень защиты плетения, прелесть моя. Если соберёшься с мыслями и обратишься к собственной наблюдательности — точно не пропустишь.       Совершенно невозмутимо вернувшийся в кресло Даррэн одаривает еще одной довольной улыбкой и возвращается к своим делам, теперь уже не отвлекаясь. Нэрисса разглядывает его с пару минут, и возмущение внутри растет: почему-то крайне неловко осознавать, что он, откровенно соблазняя, остается таким спокойным. Это кажется нечестным, неправильным и даже обидным. «Вот ведь, демон!» — вздыхает про себя Нэри, но к изучению схемы возвращается с облегчением: магистр больше не одаривает такими ощутимыми всем телом взглядами, занимаясь исключительно своими делами.       И ошибка во втором защитном слое схемы обнаруживается достаточно быстро: некритичная, она все равно изрядно истощает схему из-за энергетических затрат прорехи в контуре. Вытащив ручку из нагрудного кармана мундира, Нэри собирается внести коррективы и расписать варианты исправления нарушений в энергосистеме, но по кабинету расползается запах крови, и она поднимает глаза на магистра, встречаясь с его вопросительным взглядом. Интуиция ударяет следом, зудя на подкорке, и Нэрисса, напрягая все имеющиеся извилины, пытается вспомнить, что же могла забыть, попутно вскрывая подушечку пальца ногтем. Голос управляющего тут же прорывается сквозь гул потустороннего мира, и она нахмуривается, выслушивая: «Леди, лорд Харакш просит напомнить о назначенной через час встрече и уточнить, сможете ли вы или стоит перенести?»       Раздумывает Нэри недолго, ощущает ментальное прикосновение Рэна и того быстрее, он проникает в мысли посредством связи как к себе домой. Отследив взглядом, как задумчивое выражение на лице Эллохара сменяется задумчивой усмешкой, и он кивает, она отвечает спокойно: — Передай лорду Харакшу, что наша встреча в силе, Риссан. Спасибо, что напомнил. «А вы забыли?» — выражает удивление демон, и Нэри, криво усмехнувшись, сначала кивает, а после озвучивает: — Представь себе, забыла. «Тогда советую поторопиться, леди, впустить дарая на территорию дворца сможете только вы», — напоминает управляющий, прежде чем прервать связь, и Нэрисса, согласно кивнув самой себе, снова поднимает глаза на Эллохара, и он проговаривает: — Не жди, что я пропущу это и оставлю тебя без защиты, радость моя, — и отложив документы, осведомляется: — Когда ты должна быть в Хатссахе? — Уже, — разводит руками Нэрисса, поднимаясь из кресла. — Отправляемся или ты все же отдашь меня под присмотр Экхара исключительно ради сохранения моих нервов в целости?       Магистр Смерти не видит смысла отвечать — просто поднимается и, обогнув стол, протягивает руку. Вложившая в ладонь пальцы Нэрисса шагает к нему в момент, когда вокруг уже занимается пламя. Подступает ближе, подчиняясь движению обхватившей талию и привлёкшей к сильному телу руки, и выдыхает вопросительно, окунаясь в аромат разогретого пламенем и теплом кожи сандала, тонкой нотки кедра и вызывающего лёгкое головокружение и слабость в ногах мускуса: — Интересно, я когда-нибудь смогу заниматься делами домена без твоего непосредственного присмотра? Потому что сейчас я ощущаю себя совсем слегка некомфортно, если откровенно. Так, будто мне два и я продолжаю натыкаться на каждый встречный угол, а ты снисходительно ведёшь за руку, опасаясь, что я расшибусь посерьёзнее обычной шишки на лбу…       На это Эллохар лишь вздыхает: он сам не может сказать, сможет ли Нэри заниматься хоть чем-то без его присмотра, просто потому, что наблюдать за ней интересно и приятно лично ему. И возможно, лишь возможно, но совершенно не точно, лет через двести, когда будут подрастать внуки, а в безопасности и силе Нэриссы он будет уверен без каких-либо «если», она сможет совершенно спокойно и без его присутствия заниматься делами ДарГештара сама. И все равно магистр не уверен, что не будет приглядывать, чтобы ее не обидели, не задели, не оскорбили, не… и еще множество всяческих «не», которые разумная часть признает нездоровыми, но инстинкты диктуют обратное. И в отношении Нэри разрываться он не планирует, полагаясь именно на демоническую суть. Потому проговаривает расслабленно: — Лет через двести-триста, такой ответ тебя устроит, дыхание мое? — ласково улыбается он возмущённо-шокированному выражению на ее лице. Поглаживает по щеке, обнимая крепче, вздыхает тихо, радуясь тому, что возражений не имеется, однако радуется рано — Нэрисса, отстранившись, недоуменно сводит брови на переносице и осведомляется как у очевидно нездорового умом: — Я, конечно, все понимаю: тебе хочется замотать меня в три одеяла, посадить в спальне под замком с кучей исполнительных служанок исключительно из желания защитить от жестокого окружающего мира, но… — она вздыхает, покачивает головой как-то очень уж расстроенно и печально и, коснувшись его подбородка пальцами, продолжает: — Мне казалось, ты поймёшь, что я не настолько беззащитна, как тебе кажется, что я не нуждаюсь в защите и тотальной опеке, Рэн. Но все мои доводы почему-то разбиваются о твои инстинкты, а я не могу сдаться и перестать доказывать тебе, что я могу, и могу я сама, без тебя за моим плечом, понимаешь? Я хочу сама, Рэн, именно это доставляет мне удовольствие — достигать чего-то без тебя, вырывать силой, шантажом, угрозами, любыми средствами, но без твоей тени за спиной….       Она вздыхает тихо, устало опуская голову и врезаясь лбом в его грудь, а магистр, улыбаясь, проговаривает тихо и очень мягко, ладонью проскользнув в ласковом жесте по ее спине: — Именно поэтому, сердце мое, я хочу стоять за твоей спиной. Ты слишком привыкла, когда сложно, когда тебя проверяют на прочность, когда давят, а ты делаешь все, чтобы даже тень моего влияния не проскользнула… И я могу понять твое желание добиваться всего исключительно своими силами, но мне спокойнее, когда на тебя не могут давить, потому что за твоей спиной я, — коснувшись губами ее волос, Даррэн сжимает ее в объятьях крепче, притискивая к телу, позволяет себе зарыться лицом в волосы на ее макушке и просто наслаждается ответным объятием, несмотря на то, что Нэри тяжело вздыхает в ответ на его откровение. — Возможно, если к вступлению на престол, а дед форсирует события, в Аду станет поспокойнее, я даже не буду наведываться к неосторожно открывшим рот лордам… возможно, — заканчивает он с тихим хмыком, — но не точно. — Мне просто приятнее достигать всего самой, Рэн, — подводит итог беседе Нэрисса, когда пламя опадает, и, чуть отстранившись, заглядывает в его глаза. — Встреча с дараем ДарХайша подразумевает конфиденциальность, надеюсь, тебя не смутит просьба посидеть в соседнем кабинете, с условием, что ты вместе со своими защитными инстинктами сможешь понаблюдать?       Фыркнувший на это Эллохар недолго рассматривает ее, склонив голову к плечу, и ухмыляется очевидно снисходительно. Понимает, что Харакш, связанный обязательствами и собственными же принципами, обидеть Нэри не посмеет из-за отсутствия причин к подобному, поэтому заявляет тихо: — Моим инстинктам определенно потребуется компенсация, — и снова притянув ее к себе, склонившись, в жалких миллиметрах от приоткрывшихся губ продолжает: — Советую заканчивать с ним побыстрее, пока этот ушлый рогатый не раскрутил на совершенно унылые и невыгодные тебе самой условия.       Взгляд глаза в глаза, острый и напряжённый, губы в миллиметрах от ее рта, ставшее тяжелым дыхание Рэна, и Нэрисса не удерживается: сокращает расстояние, все же касаясь его губ своими, и шепчет с чувственной усмешкой, не желая оставаться в долгу: — Заканчивать побыстрее я собираюсь с тобой… А вот вопросы с дараем ДарХайша требуют обстоятельных обсуждений, чем я и собираюсь заняться, — и отступив от замершего ввиду более чем нескромного заявления Даррэна, улыбается. — Вторая дверь справа твоя.       За створкой двери кабинета она скрывается быстрее, чем магистр простанывает от сдавившего внизу живота возбуждения, и он, посмотрев ей вслед, все же проходит к указанному кабинету, обнаруживая за дверью обустроенную гостиную с полностью прозрачной стеной. Осмотрев иллюзорное окно, Эллохар приходит к выводу, что Блэки таки удобно устроились вместе со своей паранойей в этом дворце лет с тысячу назад, и, присев в одно из кресел рядом со столиком, принимается наблюдать за Нэриссой.       В приёмном кабинете главы рода она задерживается недолго: отдав приказания по подготовке и поставив управляющего в известность, что ей нужна будет совершенно определённая девушка из прислуги, она с с загадочной улыбкой покидает темное помещение. — Таки не удержался.       Появившийся в комнате наблюдений Асмодей с кривой усмешкой проходит к свободному креслу, окидывает Эллохара насмешливым взглядом и, поставив на столик принесённые бутылки, отходит за свободное кресло, вытаскивая из буфета пару бокалов. Эллохар выразительно молчит, предпочитая прислушиваться к связи, но слова хранителя все же врываются в мысли назойливой мухой: — Ей не нравится то, что ты пытаешься ее контролировать, Рэн, — с сожалеющим вздохом сообщает кот. Обернувшись, выставляет бокалы на стол, взяв одну из бутылок с вином, открывает ее щелчком пальцев и продолжает: — Нужно как-нибудь пригласить тебя понаблюдать приватно — думаю, тебе понравится: ты вырастил достойную главу рода. При тебе Нэрисса непроизвольно засовывает язык в зад, как бы ни было прискорбно это признавать… —Полагаешь, я хочу, чтобы она справлялась со всем одна? — меланхолично интересуется магистр Смерти, принимая бокал с вином, и, отхлебнув, усмехается: — Меня бесит, что эти самодовольные сексисты позволяют себе комментарии во время советов дараев, намекая, что я неправомочно контролирую ее домен, прикрывая ее же спину, Асмодей. Тебя нет?       Кот, хмыкнув невесело, обходит кресло, опускается в него, вытягивая ноги на оттоманку, отпивает вина и только после, когда в коридоре раздаются голоса Нэриссы и дарая ДарХайша, проговаривает снисходительно: — Именно поэтому она хочет разбираться сама, Эллохар. Ей много приятнее заслуженное своим трудом уважение, нежели ложное раболепие просто потому, что ты стоишь за ее спиной… — и спрашивает, повернувшись и блеснув в полумраке зеленью глаз: — В курсе обстоятельств знакомства Нэриссы и Харакша? — Нет, — спокойно признает магистр, делая еще один глоток вина из бокала. — Поделишься? — Сам спроси, если интересно, — фыркает в ответ хранитель, расползаясь дымкой мрака по креслу. — Я тебе не бесплатный рассказчик в ярмарочный день, принц.       А Нэри уже входит в кабинет, придерживая дверь для Харакша. Демон, оглядев помещение, приподнимает брови, вопросительно оглядываясь не нее, и Нэрисса проговаривает с усмешкой: — Сегодня мы с вами беседуем в приватной обстановке, дарай, но, если вы хотите, я могу пригласить кого-нибудь из прислуги, например Джарну…       Прошедший к креслу напротив ее стола Харакш прищуривается многозначительно, Нэри, ответив на это крайне понимающей улыбкой, проходит к своему креслу и, опустившись в него, пропевает мягко: — Ну нет, так нет, я не принуждаю, — и напоминает подозрительному лорду: — Однако перейдём к сути — вы предлагаете выкупить один из моих столичных борделей, лорд Харакш. Я, признаться откровенно, удивлена подобным предложением. Не поясните?       Властитель ДарХайша смотрит на нее напряжённо, Нэрисса спокойно разливает вино из уже открытой Риссаном бутылки. Волнения или тревоги не испытывает: наверняка самый осторожный и самый вменяемый дарай из всех ей известных просто перестраховывается. Но не изъявить желания услышать его объяснения не может, ибо продавать часть семейного дела никакого желания нет. — Если вы возжелали ранее озвученный конкретный бордель по причине увлечения одной из сотрудниц… — начинает она, но Харакш, выпрямившись в кресле, резко отбывает ее: — Нет, леди. Но я полагаю, что ваше сопровождение сделок недостаточно, и предлагаю выкуп исключительно потому, что хочу усилить сопровождение своими бойцами и контролировать поставки полностью.       Харакш на ее вкус отвечает слишком быстро, как-то нервно и беспокойно, и Нэри снова понимающе усмехается — он определенно не хочет, чтобы свидетелем этого ее вопроса стала Джарна, которую он рассчитывает увидеть. А она собирается этим воспользоваться. — Так в чем же проблема, лорд Харакш? — разыгрывает натуральное удивление Нэрисса, оставляя бокал и опираясь локтями на край стола. — Вы всегда можете внести изменения в наших договорённостях, а я в свою очередь всегда готова их рассмотреть… — и предлагает, прекрасно зная предпочтения лорда. — Вина? — Огневодка предпочтительней, — явно догадывающийся о причинах отсутствия его любимого напитка, он переводит взгляд на дверь.       Демонстративное движение пальцев усмехнувшейся Нэриссы, тонкий перезвон колокольчика где-то за стеной, и лорд ожидаемо замирает, глядя на дверь. Сомнений не остаётся — одной из причин визита, помимо склонения ее самой к расширению полномочий в их договорённостях, является очаровательная юная демоница. «Отдавать будет определенно жалко, но, видимо, придется» — думает она, понимая, что в обратном случае вопросы Харакша по сотрудничеству будут множиться с завидной частотой и скоростью.       Послушно вплывшая в кабинет в традиционном закрытом, но полупрозрачном одеянии Джарна покорно опускает глаза под пристальным взором дарая ДарХайша, и Нэри не может удержаться от довольной улыбки: понятливая девочка отыгрывает послушную служанку на все те средства, что ей обещаны, помимо уже выплаченного аванса. И не то чтобы Нэрисса не могла подчинить ее, чтобы добиться послушания без помощи золота, благо паразит в ее крови имеется, Асмодей в свое время распорядился без зазрения совести упражняться на слугах. Но так, без влияния на разум, интереснее, тем более, что самой соблазнительнице Харакш, кажется, нравится. — Ваша огневодка, лорд, — не упускает возможности допустить двусмысленность в речах Нэрисса, и дарай уставляется в ответ не просто подозрительно — жестко, что не вызывает ничего, кроме очередной улыбки.       Проследив, как дарай ДарХайша провожает глазами Джарну, она хмыкает негромко, зная, что лорд ее услышит, и роняет семена выгодного предложения на подготовленную осознающей выгоды своего положения девушкой почву: — Вы можете включить своих бойцов в список сопровождения сделок, лорд Харакш, я совсем не против. Однако продавать бордель… — Нэри выразительно покачивает головой и прицокивает языком. — Мне невыгодно. Да и все же семейное дело… Вы сами должны понимать, дарай, что в моих заведениях установлены особые правила, ради сохранения которых я готова поступиться многим.       Намек падает в благодатную почву, это Нэрисса осознает сразу, как только наливший огневодки в стакан и отхлебнувший дарай поднимает взгляд. Он, судя по всему, прикидывает возможные варианты предложений, от которых она не сможет отказаться, и предлагает поразительно мягко: — Я могу выкупить часть дела, леди Блэк. Лишь часть, позволяющую мне контролировать поставки, не более. Мне важно сохранение сроков и объёмов, что вы сами прекрасно понимаете. Иначе я не смогу больше пользоваться вашими услугами и… — И я накину сверху Джарну, а она согласна, если вы в свою очередь согласитесь на тридцать процентов, возможность включать своих бойцов в отряды сопровождения и не только поддержите сохранение правил моих заведений, но и пообещаете блюсти их впредь, — глаза лорда слишком ярко вспыхивают в темноте кабинета. Нэри, понимая, что он таки закусил удила, кидает дольку ирада в вино и проговаривает насмешливо, склоняя голову к плечу: — Это мое последнее предложение, лорд Харакш. Откажетесь — и можете идти к другим своим помощникам в поставках, я вас нисколько не держу: у меня дарай ДарАмана усердно напрашивается на сотрудничество уже полтора года, а незаменимых партнеров нет. И Джарна… — печальный вздох удается ей весьма натурально, — поскучает, конечно, вы ей сразу понравились, не скрою, но и здесь ее не обижают, как вы понимаете. Я успешно выдам ее замуж, ваш гарем меня, если откровенно, смущает, лорд Харакш: вдруг ваша Хаос ведает какая по счёту наложница пожелает ее отравить или зарезать… Интриги гаремов столь интересная и непредсказуемая история… А тут она в безопасности и под моей защитой.       Харакш, прищурившись, слушает крайне внимательно, но бесконечно понимающая улыбка не сходит с его лица, и Нэри признает: они друг друга таки поняли. Выслушав ее, демон склоняет голову в знак принятия ее слов и, не переставая улыбаться, проговаривает многозначительно: — А вы умеете надавить, леди. Польщен, что вы решили продемонстрировать это на мне в интимной обстановке, а не в присутствии лорд Аштархана, — и отсалютовав бокалом, опрокидывает полыхающее содержимое в себя, прежде чем проговорить: — Вы наблюдательны, мне нравится. Мне в принципе все нравится, да не будет это воспринято превратно присутствующим за стеной принцем… — лорд улыбается шире, Нэрисса, приподняв бокал с вином, улыбается в ответ, про себя проклиная решившего не скрывать своего присутствия Эллохара, и Харакш продолжает довольно: — Я согласен и даже готов избавить вас от опасений: гарем распущу сразу по возвращении во дворец, он в принципе уже не действует года полтора, только место занимает. А ваша забота о своих мне очень импонирует — этим вы напоминаете мне своего будущего супруга… Вас устраивает, леди?       И Нэри, давно предполагавшая именно такое продолжение их сотрудничества, удовлетворенно кивает — Харакш, каким хитрецом бы ни был, много ответственнее большинства знакомых ей лордов и именно поэтому предпочтительнее в долгосрочной перспективе. А иметь в его дворце демоницу, связанную с родом клятвами и паразитом — слишком удобный расклад, чтобы упускать такую возможность. — Тридцать процентов, соблюдение имеющихся правил, возможность включения ваших боевиков в отряды сопровождения и, конечно, Джарна, — озвучивает она с ухмылкой и продолжает, кивая на вошедшего в ту же секунду Риссана: — А вы мне маленькую услугу — небольшой заказ ингредиентов в срочном порядке, — продвинув листок со списком Харакшу на изучение, внимательно следит за его реакцией, но лорд не выражает ни удивления, ни сомнения, и кивает согласно, на что Нэри предлагает довольно: — Подпишем?       Соглашение лорд подписывает быстро и с довольным широким оскалом — еще бы, он сегодня получил все, что хотел, и даже больше — то, на что не рассчитывал. И под этим самым «не рассчитывал» Нэрисса подразумевает совершенно не привлекшую так сильно Харакша девушку, а свою собственную возможность контролировать ситуацию в домене прямиком из спальни его властителя. «Все влюблённые мужчины — недальновидные идиоты, забывающие о первом в Аду правиле: безопасность владений превыше всего» — хмыкает насмешливо Нэри про себя, ощущая ментальное касание сидящего за стеной Рэна. «Грязно, радость моя, очень грязно», — с опасной задумчивостью в тоне комментирует мысленно Эллохар. — «Такое коварство в твои юные годы… Кажется, дараям нужно опасаться совсем не меня». «Мне стоит задаться риторическим вопросом «А наука чья?» или просто скромно промолчать, не тыкая пальцем в твою рогатую коварную персону?» — лениво протягивает в ответ Нэри, с улыбкой оставляя в конце чёрного свитка приложения к договору о сотрудничестве свою подпись. «Надеюсь, ты о рогах все же настоящих, а не метафорических» — вставляет ехидно магистр Смерти.       А Нэрисса, зачаровав обе копии приложения, сворачивает одну из них и вручает свиток Харакшу. Поднявшийся на ноги лорд кивает благодарно и, указав на дверь, предлагает, галантно пропуская вперед: — Завершим последний этап нашей сделки? — Конечно, лорд, идемте, — и открыв дверь, выходит в коридор, зная, что собравшаяся еще час назад Джарна уже ждёт в холле, готовая рыдать из-за расставания и одновременно бросаться в ноги из благодарности.       Промариновав Даррэна в ожидании ответа на не подразумевающую такового реплику в течение пары минут ни к чему не обязывающего трепа с Харакшем, Нэри, сделав вид, что забыла о собственном-то будущем супружнике и вдруг неожиданно вспомнила не только о его здесь присутствии, но и существовании в принципе, таки отвечает мысленно: «Окстись, когда бы я умела вообще с таким-то присмотром. Но, знаешь, лорд Харакш такой галантный и пользуется определённым успехом у дам, что я начинаю призадумываться…». «Ты ему только что одну из своих служанок продала, радость моя» — с полной скепсиса насмешкой напоминает магистр Смерти. — «Да и как вы его делить планируете? Тебе все, что выше пояса, твоей ручной демонице все, что ниже? Ибо я ни за что не поверю, что это будет классическое и скучное деление по дням недели. Или ты рассчитываешь, что твоя служанка из чувства благодарности отступится от целого дарая?» — сыплет язвительными вопросами Эллохар, и Нэри, понимая, что его таки зацепило, и сей приступ словесного недержания лишь проявление ревности, фыркает тихо.       Пояснять, что служанку она вовсе не продала, а стратегически заслала, да не абы как и к кому, а на место фактически любимой жены, Нэри смысла не видит — Рэн и так прекрасно понимает расклад. И потому она уделяет все свое внимание покидающей ее дворец Джарне, которая и правда, кажется, собирается удариться в слезы, но все же находит силы сдержать себя. Прощание проходит быстро, осчастливленный сверх всякой меры лорд с добычей испаряется еще быстрее, Нэрисса остаётся только моргать вслед захлопнувшемуся порталу, поражаясь любовно-деловой прыти дарая ДарХайша. Отмирает она, когда подкравшийся бесшумно Риссан осторожно прикасается к плечу с понимающей усмешкой, указывая в глубины приёмного крыла: — Леди, хранитель просил напомнить, что еще одно дело требует вашего внимания. — Еще бы оно не требовало, Риссан, — вздыхает согласно она, но спорить с утверждением Асмодея не может: такое дело имеется, и оно действительно важное.       В приёмное крыло Нэрисса направляется не особо охотно — Асмодей явно будет настаивать на закрытии дворца от посторонних, а сил на это требуется немало, но не признать его правоты по части защиты служащих Нэри не может. И войдя в коридор, первым делом вопросительно усмехается с задумчивой улыбкой смотрящему на нее Эллохару, и сообщает, разворачиваясь: — Еще полчаса и можем возвращаться — нужно закрыть границы дворца и повысить уровень защиты.       Доставшийся хранителю тяжелый взгляд Нэриссы магистр Смерти прослеживает мгновенно и, когда она, развернувшись, первой направляется в холл, вопросительно приподнимает брови. Кот только глаза закатывает в ответ, но следует за ней неотступно. — Внизу? И меня даже не оставят подпирать стену в ожидании? — вопрошает насмешливо Даррэн, когда Нэрисса, запустив работу механизма защиты нижних уровней, отступает в сторону. — В этот раз нет, — загадочно отзывается она, дёрнув уголком рта, и оглядывается на него. — Все недоступные не членам рода уровни мы минуем — ты просто ничего не из того, что видеть не должен. — И снова океан таинственности и пространственно-временные переходы… — хмыкает чуть слышно магистр, но его слова остаются без ответа.       Формулировка ответа ему определенно не нравится, но вытребовать подробности он не может — Нэрисса все равно ничего не скажет. И наверняка совсем не потому, что клятвы. Механизм защиты нижних уровней, если они вообще существуют в этом разрезе реальности, в чем Эллохар имеет весомые сомнения, в этот раз открывается медленно — вероятнее всего сказываются уже активированные уровни защиты дворца. Нэри нетерпеливо начинает простукивать ногой, когда мерные щелчки и гул под плитами пола затягивается на лишнюю минуту. А после пол с дрожью приходит в движение: антрацитовые квадраты с тонкими синими прожилками, переливающимися, словно заточенное в камне пламя, смещаются, утапливаются в пол, а часть из них складывается в лестницу, ведущую в темноту. — Мне кажется или в прошлый раз все было несколько по-другому? — в гулкой тишине задает вопрос Дарррэн, с любопытством глядя на Нэри, и она, неопределённо пожав плечами, шагает на ступени первой. — Никакого света и чар, Эллохар, — приглашающе указав ладонью на темноту прохода, предупреждает серьезно хранитель. — И ради всего темного, поумерь словесный понос и любопытство, иначе вниз больше никогда не спустишься. — Исключительно ради твоего спокойствия коврик, — иронично отзывается магистр Смерти, понимая, что помолчать с пару минут, не больше — больше он просто не выдержит, — еще сможет, а вот с любопытством будут определённые проблемы.       Однако молчать оказывается тоже любопытно и даже полезно: как только уходящие вниз ступени стравливаются с уровнем пола холла дворца, звук шагов, прежде отдававшийся эхом от стен, исчезает. Тонет в тянущейся снизу дымке Мрака, и он даже пытается шагать громче, но это не приносит никакого результата — звук не появляется. А когда ступает на последнюю ступень, все резко погружается в темноту. Запрокинувший голову магистр пытается понять, в какую именно из микросекунд это произошло, и оборачивается, разглядывая свивающуюся вокруг черно-серыми лентами дымную пустоту, встречая насмешливый и чуть снисходительный взгляд Асмодея. Хранитель, несмотря на темень, отчётливо выделяется в густом черном мареве. — Что-то здесь определенно иллюзия, — высказывает предположение Эллохар, обводя рукой пространство и наблюдая, как темные ниточки путаются и перетекают между пальцами. — Но что именно, лестница или это, я пока не понял. — Если я скажу тебе, что все здесь иллюзия, и сверху, и снизу, и даже в промежутке, — лениво проговаривает дух, приближаясь, и, выдержав паузу, продолжает с заметным весельем: — ты мне поверишь?       Еще раз осмотревшись, магистр призадумывается, набирает темноту в ладонь, пропуская сквозь пальцы, но даже если это и есть чистый Мрак, силы не ощущает, только пустоту. Прохладную, безразличную, чуть сопротивляющуюся каждому движению, но все же пустоту. И отвечает, переставая улыбаться, глядя в спину невысокой фигурке, остановившейся далеко впереди: — В данный момент я не могу верить даже самому себе, Асмодей. Все слишком… — Зыбко, — величественно склоняет голову хранитель, останавливаясь рядом. И добавляет меланхолично: — Потому что ты всего лишь песчинка, Эллохар. Но даже песчинка может склонить чашу весов в нужную сторону. Главное — желание этой песчинки. — Спасибо, что стоишь на страже контроля моего непомерно растущего самомнения, — фыркает тихо в ответ Даррэн. — Очень отрезвляет. — Порой необходимо, — соглашается с ним кот, ступая вперед, и махает приглашающе хвостом: — Идём, долго находиться здесь даже для меня чревато.       Обернувшаяся Нэри, кажется, тоже хочет их поторопить: оглядывается, похлопывает ладонью по бедру и, когда они приближаются шагов на сорок, наконец сообщает ехидно: — Вы всегда можете поточить друг о друга когти и языки, уважаемые лорды, но попрошу не делать этого здесь и сейчас — вы задерживаете нас всех, — и продолжает, посмотрев на скорчившего невинную мину духа: — Асмодей, факелы на тебе.       Кивнувший хранитель отступает куда-то в темноту, исчезая меж вьющихся языков дыма, и Эллохар, посмотрев ему вслед, предпринимает еще одну попытку допроса по части окружающей их обстановки, шагая ближе к запрокинувшей голову Нэриссе: — Насколько я буду прав, прелесть моя, если предположу, что мы сейчас не совсем под дворцом? И не совсем в Хаосе. А все вокруг не совсем настоящее…       Нэри в ответ только слабо улыбается, оглядывая его лицо, но молчит. И магистр, не удержавшись, протягивает руку к ее щеке, подступая вплотную, мягко касается пальцами, поглаживает, а она, улыбнувшись шире, отвечает с прежней загадочностью: — Ты задаёшь не те вопросы, Рэн. И не так, — и, коснувшись пальцами вышивки на его камзоле, оборачивается к выступившему из темноты хранителю: — Идём, быстрее спустимся — быстрее закончим.       Ступивший следом за Нэриссой Эллохар выразительно вздыхает, идущий рядом кот насмешливо косит глазом. А темнота, ставшая такой привычной, в которой так хорошо выделялись Нэри и Асмодей, резко становится полной и непроглядной. Шорох огня рядом, и все вокруг озаряется неверной зеленоватой вспышкой. Хранитель вручает один из факелов Даррэну, второй передаёт через плечо Нэри, и он, не узнав огонь на конце факела сразу, все же не выдерживает: — Исчерпывающий ответ на все мои вопросы, коврик. Мёртвый огонь в мире живых? — он издевательски вздергивает бровь, проводя пальцами по леденящим кожу изумрудным язычкам, но они не шевелятся. Подняв взгляд на духа, он видит лишь хитрую усмешку и огонь, отражающийся в его зелёных глазах.       А потом замечает, что они уже не в пустоте. Коридор, полностью черный и будто бы земляной, достаточно широкий, шагов на двадцать, тянется далеко в темноту. Эллохар, протянув руку, касается холодной стены, ощущая под пальцами вполне привычную спрессованную, чуть влажную землю, но верить глазам и всему остальному не спешит, четко улавливая искажения окружающего пространства. — Хорошая иллюзия, — комментирует он, зная, что это точно без ответа не останется, и чуть заметно усмехается, когда впереди раздаётся расслабленный голос Нэриссы: — Не совсем иллюзия. Тебе может казаться, что все здесь именно иллюзорное, Рэн, — уверенно поясняет она, шагая вперед и не оборачиваясь, — но суть лишь в том, что ты ощущаешь нестабильность материи, из которой все здесь состоит, а магия Смерти в некотором роде родственна ей. Коридоры подземелий изменчивы, так что да — внешний вид скорее обманка, нежели действительно соответствует правде, — и замолчав ненадолго — в гулкой тишине отчётливо слышится тихое хмыканье Асмодея, добавляет: — Скажем так, каждый из нас видит нечто привычное, но все видят данное пространство по-разному. Асмодей, к примеру, предпочитает совсем уж ошеломительные виды… но в целом это просто коридоры подземелий. Не больше. — Материя… — крайне задумчиво и почему-то чуть опасно протягивает магистр Смерти, или Нэриссе только кажется так. — Мне, пожалуй, не стоит задумываться обо всем этом, да, радость моя? — вопрошает заметно раздраженно с ехидством он. — Но я все же задам один вопрос, назвать животрепещущим который было бы очевидной насмешкой, сюром и в принципе оксюмороном, да и это, признаться откровенно, даже и не вопрос, Нэрюш, так, маленькое замечание: мы все не то чтобы живы на данные момент. Вы как, в курсе вообще, или просто предпочитаете не замечать сей забавный факт? И если в курсе, то спешу заметить, что развлечения у Блэков весьма специфические… — Вот об этом я и говорил, — вздыхает тяжело хранитель и похлопывает взбесившегося на ровном месте Эллохара. — Спокойнее, твое Смертейшество, тебе такая прогулка, что на погосте перед сном воздухом подышать. Да и мы почти пришли — еще полчасика и выйдем на поверхность. — Нам направо, — вмешивается в их прочувствованную беседу Нэри, и резко сворачивает.       Коридор, неотличимый от предыдущего, выглядит ровно так же. Возжелавший сравнить магистр Смерти даже оборачивается, но замирает, мрачно нахмуриваясь: поворот был единственным, с противоположной стороны была глухая стена, и это он помнит в точности. Однако сейчас за его спиной снова ровная прямая ветки перехода, а поворотов, ровным счетом никаких ответвлений просто нет. — Понял, — в мрачной задумчивости глубокомысленно озвучивает очередное наблюдение он. — Коридоры изменчивы.       Хмыкнувший снисходительно Асмодей кивает, разводя руками, через примерно триста шагов они снова сворачивают — в этот раз налево. А еще через двести Нэрисса останавливается посреди одного из переходов, оглядывается. Махает рукой, подзывая ближе к себе, и напоминает: — А вот теперь никакой магии, и, желательно, никаких возмущений. Перемещаемся.       Раздраженно глянувший на нее Эллохар проглатывает шпильку — он с удовольствием поругается с ней потом, опускает взгляд под ноги, чувствуя, как пространство становится более вязким, и понимающе хмыкает: из пола, плавно струясь, поднимается уже знакомый черный дым, обвивая и стоящего рядом хранителя, и саму Нэри. И теперь он ощущает давление силы, медленно и лениво поднимающейся по телу вверх — прохладная, будто бы чуть скользкая, она сдавливает, прижимая руки к бокам, давит на грудь, не давая сделать вдох, а после накрывает с головой, чтобы разорвать в клочья.       Нормальный вдох Даррэн делает, кажется, спустя вечность, ощущая, как стекается в одну точку вместе с Мраком, расплескавшийся по темному залу длинными лентами, жадно облизывающими стены. Взбешённый взгляд достаётся заметно сбледнувшему Асмодею, менее злой, не но менее вопросительный Нэриссе, а после он выдыхает сдавленно, чувствуя, как пальцы сжимаются в кулаки: — Какого дохлого гоблина? Что это вообще за…       Но затыкается: сожалеющий взгляд Нэриссы, ее подрагивающие в тщательно сдерживаемой улыбке губы заставляют переживать личную трагедию молча. И ругаться тоже про себя. А она, кивнув в сторону истаивающего у самых стен Мрака, сообщает негромко: — Это чтобы ты не думал, что Блэкам от рождения мёдом помазано, и понимал, почему же я выбираю пламя для перемещений, — и подойдя, заглядывает в лицо, мягко касаясь руки. — Здесь есть свет, его мало, но он мешает безболезненному перемещению. По другому в зал никак не попадёшь. Один из уровней защиты, но уже от своих же, хотя работает только со слабыми и средней силы существами, имеющими Мрак в крови.       Выдохнувший сквозь зубы Эллохар делает еще один глубокий вздох, расправляет плечи, на которые по ощущениям взвалили полновесного, хорошо отожравшегося к тому же дракона, и напоминает издевательски: — Ты, наверное, забыла, моя убийственная радость, но в моей крови Мрака нет вообще. Это так, к сведению, на будущее, но что-то мне подсказывает, что повесить на шею табличку будет не лишним. — Будет, — усмехается Нэри тихо и, указав в сторону дальнего конца зала, сообщает: — Мы пришли. Тебе же было интересно, как тут все устроено, правда? Так вот оно.       С тем, что интересно было, магистр Смерти поспорить не может, однако любопытство как-то поутихло после столь неприятного перемещения. Каменный мешок зала, глухой, чем-то напоминающий грот, уныло-серый с тоненькой линией освещения под потолком, очень похожей на систему кристаллов, совершенно пуст — в нем, кроме возвышения, делящего его на две неравные части, нет ничего. Однако Даррэн не спешит с выводами, учитывая, что именно здесь сконцентрировано управление редчайшим в Хаосе природным щитом, некогда подчинённым Блэками. — Знаменитая река, о которой многие слышали, но никто не видел, — озвучивает мысли он, оглядываясь. — Повелитель видел, — отзывается Асмодей, отходя к стене за возвышением.       Что хранитель делает там, Эллохар не видит, но по дрожи пола понимает, что что-то все же делает. А когда стена перед ним со скрежетом опускается вперед, плашмя ложась в образовавшийся проход, первым подходит к открывшемся проему, заглядывая внутрь. — Ну, и, собственно, теперь не только он, — продолжает он весело. — Управление осуществляется там, — кот махает рукой в темноту, из которой доносится глухой рев воды.       Магистр, опустив взгляд, всматривается в темноту недолго — света из зала достаточно для того, чтобы рассмотреть мощный поток, внизу закованный в камень под тонким и кажущимся на вид неверным мостиком, перекинувшимся через реку. Двуликий ступает на него спокойно, с уверенностью ходившего по нему сотни раз существа, шагнувшая следом Нэри не проявляет и толики беспокойства, вышагивая по не внушающей доверия конструкции шириной в полтора десятка шагов, и Эллохар, шагнув к краю, вытягивает за границу моста руку — и ожидаемо не встречает сопротивления. И нагнав Нэри, он подхватывает ее под локоть, встречая вопросительный взгляд выразительно приподнятыми бровями. — Я остаюсь здесь, управление самой рекой осуществляется отсюда, — проговаривает она, остановившись, и, заметив его напряжённый взгляд, поясняет, махнув рукой вслед хранителю, шагнувшему в темноту на другом конце переправы: — Если хочешь, можешь присоединиться к Асмодею — в том зале арки, они ответственны за порталы на территории дворца и за направленность защиты.       Но магистр Смерти не сдвигается с места: задумчиво рассматривает ее с полминуты, перекладывает косу на плечо, огладив его пальцами, чуть приподнимает уголки губ в улыбке, а после обходит, остановившись за спиной и положив руки на талию, шепчет в ухо: — Нет уж, Нэрюш, за все издевательства и недоговорка ты мне должна зрелище, — и погладив пуговицу мундира на ее животе, не удерживается от любопытства на этот раз чисто технического свойства: — Река протекает под дворцом, об этом можно судить по направлению нашего движения в коридорах, пусть и полагаться на них все же нельзя. А чтобы активировать защиту, нужно пустить руки вокруг территорий. Система акведуков? — Ага, и Асмодей сейчас занимается именно ими — они слабое место в защите, потому что через них можно проникнуть извне, даже когда река неактивна: она не позволяет закрепление никаких защитных чар, — поясняет Нэрисса, расслабленно прислоняясь затылком к его плечу. Стоять так приятно, особенно сейчас, когда перенос сразу двух сильных существ дался с определённым трудом, а еще нужно сладить с крайне капризной защитой. — Как только течение замедлится, — указав на бушующую внизу воду, делится она, — можно будет перенаправлять воду.       Гул в соседнем зале недвусмысленно намекает, что что-то хранитель все же сотворил, шум воды вдалеке начинает стихать, а тут, под ногами, она, прокатившись мощной волной, из бушующего потока превращается в мирную, едва движимую течению гладь. Оценивший высоту и силу образовавшейся волны, Эллохар уважительно хмыкает, заглядывая вниз, и признается негромко: — Глубину оценить не возьмусь. — Это в принципе из разряда невозможного, — пожимает плечами Нэри, наслаждаясь накатившим в его объятьях чувством спокойствия. — Эта река, она выглядит как река, Рэн, а на деле… — Не совсем то, чем кажется, как и все здесь, я понял, радость моя, — насмешливо сообщает ей Даррэн, озвучивая наблюдения, которые сложно оспорить, даже если не доверяешь своим глазам и всем имеющимся органам чувств. Хотя бы Нэрисса в объятьях ощущается вполне себе настоящей, и то радость. — Что-то, не имеющее дна, по факту сила с примесью Мрака, как результат одного из глубинных прорывов. Блэки знали, где себе домик построить. Как только управу на всю это прорвищу нашли… — Описания есть, но крайне иносказательные, завуалированные, двусмысленные и не дающие никакой конкретики, — печально вздыхает Нэри и, прикоснувшись к его ладоням, лежащим на талии, отстраняется. — Все, как ты любишь, прелесть моя, — не упускает возможности сыронизировать магистр Смерти, на что Нэрисса только вздыхает тихо. — Смотри свое зрелище, только не думаю, что ты увидишь хоть что-то интересное, — рекомендует она, отступив к самому краю.       Эллохару безумно хочется вцепиться в нее руками и оттащить обратно, но приходится стоять на месте. Он отходит чуть в сторону, чтобы видеть ее в профиль, и, когда она прикасается рукой к кулону с пространственным карманом, приглядывается: как никогда вовремя вспоминается оговорка хранителя двухдневной давности. Темнота не позволяет рассмотреть все в деталях, но когда тонкие пальцы, зацепив амулет, подхватывают что-то невидимое, магистр замечает, как светлый отблеск, напоминающий блик стекла на свету, отстраняется от пальцев Нэриссы, будто избегает прикосновения. А сама она, ощутив, что зацепила это самое что-то, нахмуривается на миг и, понятно увереннее, снимает с цепочки печатку. Чуть более тонкую, очевидно женскую, но внешний вид и камень не дает усомниться — она очевидно парная к тому самому перстню, что притащил ему Асмодей двумя днями ранее. — Приступай, — доносится глухое из зала по другу сторону реки, и Нэрисса, повернув туда голову, кивает.       Быстро натянув на палец левой руки кольцо, она, вытащив из ножен родовой кинжал, прорезает ладонь над замершей водной гладью и сжимает пальцы в кулак. Кроме почти бесшумного шороха воды и бодрой, весёлой капели не слышно ничего, и Даррэн, снова посмотрев вниз, замирает. А следом начинает бурлить, поднимаясь, вода. Она пенится, черная, маслянисто-густая, захлёстывая каменные стены своего узилища, пытается вырваться, сбиваясь в перехлёстывающиеся волны, и застывает все той же гладкой, почти недвижимой течением гладью, достигая уровня моста. — Вот и все зрелище, — разводит руками Нэри, обернувшись с улыбкой, и присаживается у самого края мостика. — После часть уйдёт в акведуки, система мостов закроется, и ни в зал с арками, ни куда-либо еще не сможет попасть никто, кроме меня.       А затем она снова переводит взгляд на воду и медленно опускает в нее руку. Резко подступивший к ней Эллохар собирается отдёрнуть, но не успевает — вода, как ранее Мрак, пробираясь собирающимся в ручейки каплями вверх, быстро пропитывает рукав до плеча. Нэрисса задумчиво водит под водой ладонью в странном ритме, и она, будто ласкаясь, обхватывает лентами запястье. — Можешь перенаправлять, — дает из глубины соседнего зала отмашку хранитель. — У нас с западными акведуками проблемка, видимо, трупы времён Великого Исхода залежались, нужно будет проверить. — Ну еще бы, тогда тут было весело, — хмыкает Нэрисса задумчиво, продолжая водить рукой в воде, и эта самая вода, накатив легкой волной на мост, откатывается, резко снижаясь. А сама Нэри устало выдыхает, опираясь на вторую руку. — Да и это чудо садистской мысли пожрать любит, — присев, жалуется она.       Подошедший магистр, укоряюще фыркнув, подхватывает на руки, ощущая, что она на самом деле устала, Нэри прижимается крепче, опуская голову ему на грудь, а шагнувший из проёма Асмодей окликает: — Неси сюда, ей еще с арками разбираться.       Эллохар вносит ее в зал крайне бережно и смотрит обеспокоенно — это она ощущает и с закрытыми глазами. Но сейчас может только улыбнуться: обращение к внутренним резервам требует предельной концентрации. Глаза сами зажмуриваются сильнее, когда свет, пасть и неяркий, но на контрасте болезненный, бьет в лицо. Вздохнув, Нэрисса все же размыкает веки, признавая, что разъезжать на директорских руках, конечно, приятно, но скорейшему разрешению дела никак не способствует, и произносит тихо: — Дальше я сама. — Вижу я, как ты сама, Нэрюш, — вздыхает он тихо, но все же отпускает, придержав а плечи.       Пошатнувшись, Нэрисса на мгновение прикрывает глаза, но почти сразу встряхивается — с этим хочется закончить быстрее. Стоящий у одной из четырёх арок Асмодей придерживает, когда Нэри подходит, и, вручив в руки один из вытащенных кристаллов, отступает. А дальше дело техники, знания нехитрых комбинаций и ловкости рук: она быстро прожимает рукой нужные руны, вдавливая ячейки в каменные пазы глубже, и, замкнув все управляющим кристаллом, вставленным в верхний сегмент арки, дожидается активации. Упавший с верхнего свода черный дымный полог с шелестом касается каменных плит пола, из-за него доносится невнятный шепот, и все стихает. — Я уже видел такую арку в детстве, во дворце деда, — задумчиво протягивает голос Эллохара слишком близко, и Нэри, обернувшись, уставляется сначала на серебряную пуговицу черного камзола, а после запрокидывает голову.       Он стоит, со странной отстранённостью во взгляде рассматривая каменные столбы, поддерживающие дугу, с которой свисает полог, медленно протягивает руку, чтобы коснуться, и Нэри задерживает ее, сжимая пальцы в ладони, а магистр, оторвав взгляд от полога, склоняет голову, опуская на нее странный взгляд, и проговаривает: — Отец остановил меня тогда, арка была активна, а я был еще более любопытен, чем сейчас, — и спрашивает, прищурившись: — Что за ней сейчас? Но отвечает неожиданно не Нэрисса — повернувшийся к нему от противоположной арки Асмодей, странно хмыкнув, медленно протягивает: — Сейчас? Ничего. Пустота. Для любого живого — смерть. Блэк в принципе может войти, но выйти… — он разводит руками выразительно. — Без установленной конечной точки в виде такой же арки на другом конце — это лабиринт, с характерными проявлениями ментальной магии, искажённым временем и пространством, к тому же безвыходный. Найти выход можно, конечно, но сойдёшь с ума быстрее. Войти в арку без обозначенной точки выхода может только глава рода, их, не открывая проход с другой стороны, использовали как путь эвакуации раньше. Но куда он вёл — никто не знает. Члены рода, уходившие таким путём, ничего не помнили с момента входа в нее, а глава не распространялся. — Ты, как дух-хранитель, можешь вытащить члена рода откуда угодно, — проговаривает магистр, когда Нэри, подойдя к Асмодею, принимается за активацию второй арки. О кольце он не упоминает, понимая, что дух наверняка не расскажет Нэриссе о такой афере, как передача ему ценного артефакта из комплекта главы в обход нее самой. — И отсюда? — спрашивает подозрительно, и таки не обманывается в своих подозрениях, видя, как заминается кот. — И отсюда, — все же признается он, неоднозначно поведя плечом. — Но не советую экспериментировать даже ради эксперимента, Эллохар. Потому что вытащить я могу и по частям, знаешь ли — я слишком давно там не был, и не могу гарантировать, что там ничего не изменилось. — Ага, — протягивает задумчиво Даррэн, неприятно усмехаясь. — Значит, все же есть некое «там»… — А еще тут есть я, слушающая ваши задушевные беседы, — вставляет Нэрисса саркастично, переходя к еще одной арке, и вздыхая облегченно — остаются две. — Они, знаете ли, очень отвлекают, — и поклонившись издевательски, усмехается ехидно: — Спасибо за внимание и понимание.       С последними двумя Нэри разбирается в гулкой тишине, ощущая, как два острых на языки лорда обмениваются тяжёлыми взглядами. Больше всего сейчас хочется, чтобы эта тишина продлилась подольше, желательно до завтрашнего утра, чтобы она могла выспаться и отдохнуть. Разливающуюся по телу волнами усталость все сложнее игнорировать, руки подрагивают, когда приходится поднимать их вверх для активации символов вверху и замыкания системы кристаллом, а ноги ощутимо слабеют, истово желая-таки подкоситься. Когда на последней наконец падает полог, Нэрисса устало прислоняется плечом к одной из колонн, переводя дух и прикрывая глаза. Еще один день можно смело назвать продуктивным. — Теперь войти во дворец и выйти из него сможем только Нэрисса и я, — проговаривает довольно Асмодей, и Нэри, не совсем понимающая, почему он так выразительно об этом оповещает, прищуривается. И переводит взгляд на задумчиво подсмотревшего на духа Эллохара. — Своевременно, — хмыкает, емко обозначая финт коврика с передачей кольца ему, Даррэн и, пройдя к Нэриссе, протягивает руку.       Она, вложив пальцы в ладонь, тяжело подаётся вперед, с трудом оторвавшись от такой чудесной, а главное непоколебимой опоры, и, угодив в захват сильной руки, нисколько не сопротивляется. Подхвативший на руки магистр вызывает тонкую улыбку, которую Нэри прячет, уткнувшись носом в пропавшую кружащим голову запахом Рэна ткань камзола. Мост они преодолевают быстро, закрытый Асмодеем проход со скрежетом замыкается, и она сокрушенно стонет, посмотрев сначала на Эллохара, а после на застывшего посреди зала хранителя: — Мне еще вас двоих на своем горбу обратно переть… — весело фыркнувший магистр смотрит мягко и обеспокоенно, явно не желая сейчас отпускать, дух, замерев, сохраняет оскорбленное, судя по всему молчание, и Нэрисса, закатив глаза, безрадостно сообщает своему транспорту на этот вечер: — Все, приехали, отпускай. Тебе все равно до дома тащить, не расстраивайся.       Насмешливо приподнявший на это брови Эллохар отпускает, но прокомментировать никак не успевает, как и подошедший ближе для экономии сил хранитель: в этот раз Мрак, рванув от пола густой тучей вверх, накрывает с головой мгновенно, затапливая окружающее пространство непроглядной темнотой.

***

Кабинет лорда-директора, Академия Проклятий, Ардам, Приграничье, Темная Империя       В кабинете стоит напряжённая тишина, разбавляемая только мерным постукиванием: магистр Смерти когтями выбивает дробь по подоконнику. Тьер не сводит тяжелого взгляда с амулета связи — задушевная беседа с Владыкой Ада еще свежа в памяти. Перестукивание резко обрывается, Эллохар так же резко складывает руки за спиной, отвлекаясь от разглядывания заснеженной площадки для построений, и, обернувшись, ехидно замечает: — Кажется, у лордов Бездны проблемы либо с пунктуальностью, либо со связью, — и призадумавшись, добавляет: — А возможно, с памятью. Ты на что ставишь?       Риан поднимает взгляд на магистра Смерти, отрываясь от уже всесторонне изученного за эти полчаса амулета, неоднозначно хмыкает и, выпрямившись, таки высказывается спокойно: — Я ставлю на то, что они вот-вот свяжутся, Эллохар. Не ты ли мне говорил, что терпение — это добродетель? — Язвишь? — вопрошает насмешливо Даррэн, полуобернувшись и снова смерив Тьера веселым взглядом. — Хвалю. Вот только такого я сказать никак не мог, ибо в число моих добродетелей терпение точно не входит. Да и в список твоих, похоже, тоже. — Разве? — усмехается Тьер, потянувшись в кресле, и, откинувшись на спинку кресла, вкрадчиво делится: — А мне казалось, что в твоём случае как раз можно говорить о наличии терпения: так долго держать в осаде Нэриссу… — Кажется, я готов ввернуть фразу деда о гавейке и яйце, — парирует издевательски магистр, возвращаясь к созерцанию белоснежных, но, увы, унылых красот территории академии Проклятий. — В любом случае крепость сдана, подготовка к свадьбе коварно свалена на меня, сверх энергичная и неукротимая в желании женить меня супруга СэХарэля оповещена… Дело за малым. — Дожить? — предполагает с веселым сочувствием Риан, и величественно кивнувший Эллохар усмехается хитро. — Почти. Это как разделяй и властвуй, Тьер, только делегируй и не напрягайся — как видишь, работает, — разводит он руками, и согласно хмыкнувший Риан, кинув взгляд на амулет, придвигается ближе к столу — отчётливо засветившаяся алым побрякушка начинает мелко дребезжать.       Эллохар мгновенно проходит к столу и замирает, опершись на него рукой, Тьер, накрыв амулет ладонью, чуть прижимает его к столу. Голос прорывается не сразу, шипение и потрескивания глушат речь, а затем, будто издалека, раздается узнаваемый баритон Радшшхана: — Кошмарных, лорд Тьер. Надеюсь, лорд Эллохар с вами? — Здесь, Радшшхан, — отзывается магистр Смерти, нависая над столом. — Что там у вас такого срочного, что понадобилось мое присутствие? — Активность сторонников Блэка повышается, они отправляют отряды разведки к разлому, а самого Блэка наши наблюдатели видели в замках двух из лордов, ранее незамеченных в связях с его прихлебателями, — быстро докладывает последние новости Радшшхан. — Вербовка сторонников продолжается, лорды, клятвы нужно принести как можно скорее — мы хотим заслать своих наблюдателей как можно глубже во все приграничные дома, а это требует страховки, — повисает недолгая пауза, в которую Тьер обменивается с Эллохаром мрачными взглядами, и лорд добавляет: — И советую приглядеться к дроу: с десяток прибыли вместе с Блэком, судя по одеяниям — из жрецов. — Спасибо за предупреждение, Радшшхан, — благодарит коротко Риан и, посмотрев на Эллохара, тут же задумчиво кивнувшего и взрезавшего подушечку пальца, проговаривает: — О дате и месте принесения клятв сообщим сегодня. Ждите. — До связи, лорд Тьер, лорд Эллохар, — понятливо заканчивает лорд, и амулет, зашипев снова, потухает.       Поднявший взгляд на магистра Смерти Тьер внимательно следит за тем, как тот задумчиво выслушивает что-то от Повелителя, а после, кинув, разрывает связь. — Во дворец, — поясняет Эллохар, встряхнув ладонью и пройдя к дверям. — Дед хочет убедиться в безопасности места и лучшем времени для принесения клятв. Если лорды выйдут на связь раньше — сообщишь.       Из кабинета магистр Смерти не выходит, пламя занимается у самых дверей, и Тьер коротко кивает вслед потухающим на полу огонькам, зная, что Рэн его понял.

***

Школа искусства Смерти, Ксарах, Темная Империя       Возвращение Рэна в школу Нэрисса ощущает только поздним вечером, когда уже и не надеется переговорить. Время завершающего этапа приготовления зелья подступает все ближе, и интуиция настойчиво подсказывает, что нужно поторопиться. Обязательно, всенепременно поспешить, иначе она просто не успеет не только к сроку подачи финальных результатов практической части, но и к тому, о чем смутно завывает все чаще колющее предчувствие — зелье понадобится.       Отложив книгу, — сосредоточиться больше не получается, как только где-то рядом вспыхивает синее пламя, — Нэри, медленно поднявшись со стула, заторможенно оглядывает библиотеку и, встряхнувшись, несёт талмуд к стойке библиотекаря, оставляя его на краю столешницы. И направляется в кабинет — больше лорда-директора сего чудесного заведения искать негде.       Пустая приемная темна — Айша, за неимением деятельного начальства за стеной, уже ушла, но из кабинета доносится едва различимый шорох, а из под двери виднеется полоска света, и Нэрисса, мягко ступая по каменным плитам пола, бесшумно подходит к ней вплотную.       Стоящий рядом со столиком у окна магистр Смерти кажется уставшим и будто бы чуть хмурым, а стакан в его руке, играющий всполохами пламени, недвусмысленно намекает, что день у него выдался не из лёгких. Осторожно отворив дверь, она тихо проскальзывает в кабинет, и ковёр приглушает и без того предельно тихие шаги. Идет Нэрисса острожно, почти подкрадывается — что-то в позе, в сведённых к переносице бровях, в том, как Даррэн смотрит на пальцы руки, удерживающей стакан, подсказывает, что он не просто напряжен, но еще и зол.       И оборачивается он так же опасно: резко, но мягко до плавности, пронзая тяжелым взглядом, так, что Нэри замирает, останавливаясь посреди кабинета. И взгляд этот не меняется, хотя смотрит он на нее несколько долгих мгновений, только после проговаривая низко и чуть хрипло: — Ты что-то хотела, прелесть моя?       Нэри хочет ответить, но решает подойти ближе — что-то в его взгляде, темное, плещущееся на дне, завораживает, стреноживает, тянет и пугает одновременно. Чувство опасности сейчас воспламеняет кровь, и то, как Рэн наблюдает, не отводя взгляда, за каждым шагом, малейшим движением, будоражит. Ей кажется, что она крадётся, подбирается к нему, хотя очень хочется, чтобы шаг выглядел размеренным и спокойным, а голос не подвёл. Но он все же подводит, и слова вырываются тише желаемого, почти шепотом, звучащим сейчас неуместно соблазнительно: — Что-то случилось?       И, судя по всему, Эллохар все прекрасно ощущает и осознает, потому что глаз все так же не отводит, тяжело, как-то по особенному внимательно глядя сверху вниз. А Нэрисса впервые теряется перед ним, и пальцы предательски вздрагивают, когда она касается его свободной от стакана руки. Проследив ее касание взглядом, он неторопливо возвращает его к лицу, медленно, лениво отпивает из стакана и, поставив его на столик, проговаривает тихо: — Всегда что-то случается.       А после неспешно склоняется, следя за реакцией, и Нэрисса, подавшись вперед, тянется к нему первой. Обхватившая стальной хваткой сильная рука властно дергает вверх, прижимая к напряжённому телу, и магистр Смерти, коротко посмотрев на ее приоткрытые губы, обрушивается на нее жестким, жадным поцелуем. Притискивает крепче с хриплым выдохом, подхватывает под бедра, и Нэри, захлебнувшись тихим стоном, утонув в приступе сладко-острого головокружения, не понимает, в какой момент оказалась сидящей на краю стола. В принципе не понимает, почему ее так повело, почему вместо разговора она вдруг решил полезть с поцелуями, и скользящие по телу руки не дают задуматься обо всем этом всерьез: они ласкают, уверенно, целенаправленно распаляя сильнее, и, когда горячие губы медленно спускаются к шее, когда касаются уха, когда Даррэн, разведя ее ноги, устраивается между ними, недвусмысленно демонстрируя свое возбуждение, она выдыхает сорвано, упираясь ладонями в напряжённую грудь: — Подожди, Рэн, подожди… Я поговорить пришла, я…       Но Эллохар лишь насмешливо хмыкает в ухо, с невозмутимой наглостью продолжая целовать, спускаясь губами к плечу, стягивая с него мундир и непонятно когда расторгнутую до середины рубашку, а затем, снова вернувшись к уху, склоняется, нависнув сверху, вынудив откинуться на отведённые за спину руки, и проговаривает искушающим шепотом: — Кажется, мы поменялись ролями, радость моя — в прошлый раз ты была совсем не против, и в позапрошлый, и тот, что перед ним… И кто кого должен останавливать, ммм?       Губы снова касаются шеи, на этот раз поднимаясь вверх, снова захватывают губы, и Нэри не может удержать стона. Потому что хочет, действительно хочет этого, и этот сводящий с ума жар подтачивает силы к сопротивлению, заставляет забыть, ради чего она сюда пришла. И не отвечать она не может, подаётся навстречу, выгибается, подчиняясь следующим вдоль спины ладоням, задыхается, ощущая, как все сильнее кружится голова. Вплетая пальцы в жесткие волосы, лишь ловит губами нагревшийся воздух и, потянув за пряди на затылке, проговаривает, задыхаясь: — Еще немного, и останавливать придется меня, Рэн. Остановишь? — Сомневаюсь, что смогу остановиться сам, — признается он тяжело и, прижавшись всем телом, с трудом переводя дух, спрашивает, касаясь губами виска: — О чем ты хотела поговорить?       Теперь Нэриссе кажется глупой причина ее прихода сюда, и она покачивает головой, а уловив его усмешку и новое касание губ к обнаженному сползшей рубашкой плечу, тихо простанывает, снова упираясь в плечи. — Рэн… — Так ни о чем? — лукаво, перемежая слова поцелуями, вопрошает магистр. — Значит, продолжаем…       И губы продолжают свой путь, а руки, вытащив сзади рубашку из-под ремня форменных брюк, забираются под пояс, пробираются ниже, и ладони голодно сжимают ягодицы. Эллохар, навалившимся всем телом, бёдрами плотнее прижимается к низу живота, давая ей ощутить свою готовность не только продолжить, но и закончить на этом самом столе, и Нэри, не выдержав, таки выдыхает резко, пока снова все не забыла: — ДарНахесс. Мне нужно в лаборатории, зелье и… — пробравшаяся под ягодицами рука двигается дальше, недвусмысленно сжимая, поглаживая, и она давится вздохом, невольно прикрывая глаза. — Ингредиенты уже прибыли, Рэн, мне правда нужно в ДарНахесс! — Знаешь, кажется, нам обоим нужно в ДарНахесс, — с чувственной задумчивостью сообщает он ей, не прекращая поглаживать пальцами отвоёванные у брюк и белья территории и жадно целовать шею за ухом, — только не в лаборатории — там неудобно. А вот спальню навестим в обязательном порядке… — Еще немного, и ты будешь совращать лишившуюся чувств меня, — чувствуя, как усиливается головокружение, шепчет Нэри, бессильно утыкаясь лбом в плечо и обхватывая руками, просто обнимая. — И поверь, это даже не из принципа будет, а просто по факту…       И Эллохар все же прислушивается, по крайней мере перехватывает за талию крепче, перестраховываясь, и руку из зоны сексуального поражения убирает, отчего Нэри облегченно, но при этом как-то сожалеюще выдыхает. Медленно проведя по спине ладонью, он нехотя поправляет ее рубашку, захватывает в кольцо рук и спрашивает насмешливо, но заметно более спокойно: — И с каких это пор, Нэрюш, на тебя так влияют мои совращательные порывы?       Нэрисса, все еще ощущая крайне забавную смесь из облегчения и сожаления, с усмешкой утыкается лбом ему в плечо, прикрывает глаза, старательно восстанавливая дыхание и чувствуя себя подозрительно спокойно, слишком хорошо в его руках, и с тихим смешком вопрошает: — Интересно, с каких же? Ума не приложу, представляешь? Вот все думаю, понять пытаюсь, что я делаю на твоём столе, а ты почти верхом на мне, и как-то ничего дельного в голову не приходит, — и расслышав тихое, но крайне саркастичное хмыканье в ответ, добавляет возмущённо: — вот как ты теперь представляешь совместные занятия в твоём кабинете, Рэн? Нет-нет, можешь не озвучивать, я уже по крайне ответственной демонстрации догадалась, как ты видишь образовательный процесс, когда он касается меня. И он таки образовательный, я не спорю, но не совсем в ту сторону… — магистр Смерти начинает беззастенчиво ржать, и Нэри, не выдержав, запрокидывает голову, глядя на веселящегося Эллохара и проговаривая все с тем же возмущением: — Ты же понимаешь, о чем я думать буду на каждом занятии?       Изобразивший исключительную степень недоумения магистр вопросительно брови, внимательно оглядывает сначала Нэриссу, потом собственный стол, усмехается и, наконец, выдает совершенно издевательское: — И о чем же, позволь уточнить? — О комфортности твоего стола для образовательного процесса, Рэн! — весело заявляет она, закатывая глаза, но не смеяться не может.       Уверенность в том, что их супружеская жизнь будет какой угодно, но только не скучной, пробивает потолок. Проследив, как Эллохар еще раз оглядывает стол, уже заметно предвкушающе и с коварной улыбкой, и даже оглаживает его любовно, Нэри хохотнув, отползает от чувствующего собственную исключительность благодаря столу совратителя, и даже прищуривается опасливо, стоит магистру, обхватив за талию, бережно ссадить с главного инструмента образовательного процесса, но никаких поползновений он более не предпринимает. Усевшись в кресло, пристально осматривает ее, склонив с хитрой улыбкой голову к плечу, протягивает руку и, когда Нэри вкладывает в его ладонь пальцы, притянув к себе, усаживает на колени. — Значит, ДарНахесс? — задумчиво протягивает он, медленно поглаживая ее спину костяшками пальцев, и Нэрисса совершенно серьезно кивает. — Зелье доваривать? — Именно, — подтверждает она серьезно. — Мне ингредиенты для опытов Харакш прислал, сегодня посыльный передал, — и заметив, как прищуривается подозрительно Даррэн, добавляет: — Ты же сам говорил, что у меня нигде дохлый кентавр не валялся — вот, исправляюсь. И сроки уже жмут во всех местах разом. — Посыльный? — не очень-то довольно выдыхает Эллохар, все еще подозрительно глядя на Нэри, и она тихо вздыхает, выразительно закатив глаза. — За территорию школы не выходила, в воротах забирала, — покаянно признается, и умильно хлопает глазками, издеваясь: — Я вообще тихая, послушная, хорошая, добрая даже, когда выспаться дают и кормят периодически… — Очень добрая, Нэрюш, особенно когда оборотней не кастрируешь, предварительно проветрив их кишки непосредственно вне тела, — с издевательской же серьёзностью кивает важно магистр Смерти, и таки выносит решение: — Будет тебе ДарНахесс и работа над зельем, заодно Экхар в знакомых широтах проветрится. Без него не пущу, — предупреждает он грозно, но Нэрисса и не собирается протестовать — кровушки лорда Мрака нацедить для опытов очень хочется.       Быстро взрезавший палец Даррэн даже сообщение не предаёт, просто отправляет вектор перемещения и, ощутив, что Экхар его получил, снова уделяет все внимание Нэриссе. Медленно отводит прядку волос от ее лица, видя, как приподнимаются уголки губ в улыбке, удобнее устраивает на коленях, усмехается тому, как она бездумно водит пальцем по пуговицам его рубашки. Хочется посидеть так подольше, в тишине и полумраке, в недосягаемости дел и проблем, целовать ее, ловить ответные улыбки, слышать, как учащается дыхание и пульс. Но лорды Бездны уже получили сообщение о времени и месте, служба безопасности Повелителя организовала приём, а их с Тьером ждут. И улыбка у него получается очевидно сожалеющая, когда он снова склоняется к Нэри, мягко касаясь губ поцелуем. — Я люблю тебя, дыхание мое.       Она только вздыхает, обнимая за шею крепче, и появление Экхара они совсем как-то пропускают, увлёкшись. Пожалуй, даже слишком увлёкшись, потому как вежливый лорд покашливает далеко не сразу, в первые минут пять просто разглядывая стену и чувствуя уже давно позабытое чувство зависти. И разорвавший весьма чувственный поцелуй Эллохар, испытывая желание поправить кое-что ниже пояса, занявшее крайне неудобную позицию, смотрит на Экхара поначалу как-то мрачно, а затем проговаривает отрывисто: — Место дислокации — ДарНахесс, время прибытия пять минут. Исполнять.       И понимающе хмыкнувший лорд испаряется, а Эллохар, получив еще пять минут наедине, возвращается к перерванному занятию, и Нэрисса, как бы не хотела, не может прервать горячей патокой разливающееся по венам соблазнение самой себя. Только крепче вцепляется пальцами в плечи магистра Смерти, продолжая отвечать на неторопливо-жадные поцелуи и ловить воздух ртом в промежутках. И приходит в себя, когда ее решительно ставят на ноги, а магистр Смерти, тяжело и рвано выдохнув, поправляет на ней камзол. — Лордам Бездны совершенно точно достанется изрядная доля припасённых на лучший случай издёвок, — проговаривает он хрипло, окидывая таким взглядом, что Нэри небеспричинно опасается за собственную устойчивость, и тут же призывает пламя.       Загудевший огонь резко вздымается вверх, языками облизывая иллюзию неба на потолке, и Нэрисса, взяв себя в руки, благоразумно отступает от Даррэна на шаг, но отстраниться дальше он просто не дает: развернув спиной к себе, прижимает к телу, утыкаясь лицом в растрёпанный косу на затылке, выдыхает тяжело и констатирует хриплым шепотом: — Медовый месяц определенно затянется. — До свадьбы сначала доживи, — парирует Нэрисса насмешливо, но голос снова подводит, да и сама она, прижимающаяся к нему спиной, нисколько не прибавляет весомости сказанному. «С этим нужно что-то делать» — ощущая, как давит неудовлетворённость, раздражением вгрызаясь в тело, думает она. Каждое прикосновение, каждый взгляд Рэна сейчас будоражит, сбивает с толку, к нему тянет все сильнее, хотя, казалось, куда уж сильнее. И Нэри теряется. Потому что разум отказывает с завидной регулярностью, снося все важные цели, погребая под выходящими за грань физическими потребностями буквально все. А это не может не беспокоить.       Минуты в переходе она хмурится, радуясь тому, что занятый своими мыслями Рэн не может видеть ее лица. Да и мысли ее совершенно точно не порадовали бы его, вот только столь чувственные реакции недвусмысленно намекают, что вейлу стоит ограничить собственного спокойствия и адекватности ради. Иначе потом будет еще хуже, особенно, если начнется гон: тогда они оба не остановятся, вейла об этом позаботится.       Задумавшись, Нэри не замечает, как пламя начинает гудеть тише, и едва успевает растянуть губы в улыбке, когда Эллохар резко разворачивает ее лицом к себе и прижимает крепче. Смотрит в глаза долго, будто бы догадывается, что что-то все же не так, мягко очерчивает контур лица пальцами, отчего ресницы невольно опускаются сами, и, прикоснувшись к губам намёком на поцелуй, сетует тихо: — Жестокая моя радость, отказала мне в тепле и ласке…       Прорвавшаяся в его голосе чувственная хрипотца вызывает мурашки по коже, и Нэрисса содрогается всем телом, болезненно желая сейчас только одного — разорвать прикосновение, потому что это становится слишком опасным. А он, явно понимая, как влияет на нее, только распаляет сильнее. Тряхнув головой, она старательно удерживает на лице лукавую улыбку и отступает осторожно, а когда пламя опадает, и вовсе выдыхает тихо. Со всем этим определенно нужно что-то делать, и делать срочно, иначе мозги отшибет окончательно, и вернуть их будет неимоверно сложно.       А магистр Смерти, оглядев холл дворца и замерших по стойке смирно Хедуши, жестом подзывает начальника охраны и проговаривает громко, так, чтобы слышали и стоящие на постах крылатые: — Мою прелесть охранять, глаз не спускать, проверять каждые пару часов. Если уработается до состояния свежеподнявшейся нежити, шкуры буду драть с вас, — и повернувшись к Нэри, быстро целует ее в лоб, обвив талию рукой. — Вести себя примерно, до состояния свежеподнявшейся нежити не упахиваться, иначе пострадают вот они, — указывает пальцем на СэАзара Даррэн, и Нэрисса подчёркнуто послушно кивает. Появившийся Экхар замирает в десятке шагов, Эллохар указывает и на него, проговаривая: — А с этим вы знакомы, он дополнительный присмотр, — и прижав Нэри на мгновение крепче к себе, отступает, занимаясь пламенем: — Все, меня нет!       Пламя, взметнувшись, опадает, холл погружается в глубокомысленную тишину, и винить задумчиво и настороженно разглядывающих ее Хедуши Нэрисса не может: те явно помнят ее выходки и теперь гадают, с какими потерями будут справлять отдыхать, если вдруг что. Поэтому на опасливые взгляды она улыбается, что, кажется, несчастных крылатых нисколько не успокаивает — смотреть они начинают еще более настороженно. Посему Нэри решает начать с объявления: — Уважаемые, погромов и попыток побега не будет, визитов желающих меня похитить влюблённых лордов тоже — ваш дарай таки занял основные позиции по всем фронтам. Кормить меня с ложки не придется, — добавляет она исключительно для все еще сомневающихся Хедуши и, обернувшись к сочувствующе, но не без веселья глядящему на нее Экхару, сообщает: — Тикаем, уважаемый лорд, иначе они сейчас совсем разнервничаются, а у Хедуши, чтоб вы знали, весьма тонкая душевная организация… — Понял, — весело кивает Дахрад, понимая, что в леди таки не ошибся. «Это совершенно точно будет интересно» — сообщает он мысленно Ссагрусу, и тот, проступив очертанием контуров исполинского тела, уважительно кивает. — Ведите, леди. — Пройдемте, — указывает в сторону стены у лестницы Нэри, и последовавший за ней Экхар с загадочной усмешкой шагает вперед.       До подземных лабораторий они добираются достаточно быстро. Никогда прежде не бывавший здесь лорд Мрака с любопытством осматривается, подмечая и то, что лаборатории организованы в подземельях, как самые настоящие серьёзные лаборатории, и то, сколько защиты понаведено вокруг них и вдоль коридора, на что только хмыкает понимающе. Таки леди оказывается не просто драгоценной в понимании наследника птичкой, а по факту бесценной и крайне оберегаемой, что вызывает у лорда очередную улыбку с ноткой зависти. С еще большим любопыством он оглядывается, когда перед ним распариваются двери, а леди заявляет весело: — Вот она, моя вотчина.       И пройдя в немаленький по размерам зал, у двери накидывает алхимическую мантию и проходит к стоящим в рядок котлам под колпаками стазиса. Снимает заклинание с каждого, проверяя один за одним и неуловимо меняясь, что-то помешивает в парочке, задумчиво хмыкая, и направляется к столу, а а Дахрад заинтересованно спрашивает: — Что вы варите? Ели судить по запаху — какую-то ядреную смесь с добавлением светлой магии… — Зелье варю, проект магистерской, соединяющий в себе сильнейшие восстановительные и защитные, как показала практика, свойства, — задумчиво отвечает Нэри, вчитываясь в прикреплённые над столом записи, а затем принимается их срывать — кругом ошибки. Непростительные ошибки.       Пальцы сминают ненужную уже плотную бумагу, и она загорается, падая на столешницу из темно-синего с более светлыми прожилками мрамора. Цвет выбранного Рэном камня она находит пророческим — сплетение ярко-синего и темного-синего пламени в окружении ярких, напоминающих россыпь звезд, искорок. Пальцы проскальзывают по столу — Нэрисса очерчивает переплетения кончиками пальцев, совершенно бездумно исследуя кончиками каждый завиток, а после встряхивается: нужно возвращаться к работе — каждый котёл ждёт проверки на соответствие. — Забавно, что глава рода Блэк варит что-то настолько… — подбирает формулировку Экхар, и Нэрисса тихо усмехается, поворачиваясь и поднимая на него взгляд. — Полезное и жизнеутверждающее? — подсказывает она насмешливо и, пройдя к котлам, приступает к проверке первого. Основы сейчас важнее всего — дальше предстоит лишь смешивание в необходимых пропорциях и добавление активных ингредиентов с катализаторами и ингибиторами реакции. Самое сложное: в соблюдении пропорции вся суть. — Вас удивит, если я скажу, чтоб совершенно серьезно собиралась в целительство пять лет назад?       Удивлённый, безмерно удивленный взгляд Экхара становится ей ответом, и Нэри, ухмыльнувшись, переходит к следующему котлу — настой лунницы идеален. Взвар в следующем котле кажется ей чуть густоватым на вид, а значит придется пересчитать дозировку ингибитора и растворителя, чтобы это не сказалось на эффективности. Вытащив блокнот из кармашка мантии, делает заметку и, пройдя к следующему котлу, спокойно накрывает его стазисом — эфирное масло арратеи тоже вышло прекрасно. Еще три котла подвергаются тщательному осмотру и проверке, но ничего вопросов не вызывает, и только когда Нэрисса отступает в сторону, Экхар спрашивает: — И что же помешало вам пойти по стезе целительства? Предположу, что проснувшийся Мрак и излишняя наблюдательность преподавателя?       Подняв на него удивлённый взгляд, Нэри молча кивает: лорд таки попал в яблочко. И поясняет, опершись о стол бедром: — Именно так, лорд Экхар. Преподаватели такого направления как целительство имеют раздражающую особенность следить за каждым плетением учеников, что не позволило в свое время скрывать пробудившуюся силу. Поэтому я выбрала алхимию — и наставник доверенный, и вопросы непростые не задает. — И близко к целительству, — подмечает лорд догадливо. — И что же, не было возможности избежать наблюдения и как-то скрыть проявления Мрака? — задает закономерный вопрос он, полагая ответ важным: от силы пробуждения дара зависит очень многое. Очень.       Нэрисса раздумывает над ответом достаточно долго, уделяя все внимание котлам и выложенным на стол ингредиентам, но таки отвечает: — Мрак оказался сильнее огненной составляющей, если вы об этом, — пожимает плечами она, понимая, почему лорд Мрака задает такой вопрос: оценивает перспективность подопечной. — Скрыть его я никак не могла, не помогали ни медитации, и что бы то ни было еще. Справиться и урезонить силу я смогла только через год. — Пройдя первый этап испытания тела и духа, как я понимаю, — заискивающе тянет он, пытаясь развести на откровенность, и Нэрисса не видит смысла скрывать от него чего-то — он все равно, просто в силу одарённости, видит ее насквозь. — Да. И прошла его успешно, даже более чем, — самовлюблённые нотки пробиваются в тоне, та же самовлюблённость, горделивость демонической крови, проступает на лице: — От вступление в главенство над родом меня удержал лишь нежный возраст, лорд Экхар. Вас ведь это интересовало? — насмешливо вопрошает она, опираясь на столешницу рукой с понимающей, очень понимающей усмешкой. — Вы, ввиду моего статуса невесты наследника престола, хотите понимать, насколько будущая повелительница будет на вашей стороне, не так ли? — отобразившееся на лице Экхара взаимное понимание едва ли не вызывает смех. — Так вспомните о правилах, уважаемый лорд — наших с вами правилах, которым все мы, дети извечной колыбели, следуем. Служение и повеление суть одного — силы и единства. Продемонстрируйте желание единства, и будет вам явлена сила, демонстрации которой вы так жаждете.       Ярко сверкнувший глазами в полумраке Экхар уважительно склоняет голову, довольно, очень довольно, слишком довольно усмехаясь — это лучше всего, на что он рассчитывал, и всего, что он ожидал, определенно. Потому он спрашивает осторожно, глядя на леди из под довольно опущенных ресниц: — Насколько осведомлён Смерть в вопросе… — Моей осведомлённости и уровне понимания дел рода? — со смешком уточняет Нэрисса расслабленно закрепляя копии новых записей из магистерской. — Нисколько — слишком громко. О том, что я прекрасно управлюсь с той же рекой, он в курсе — продемонстрировать собственную защищённость мне было выгодно. В остальном я нежный и беззащитный цветочек, несмотря на заверения и приведённые доказательства. И, знаете, — усмехается снова она, разворачиваясь к Экхару лицом, — я даже не против. Любая женщина хочет ощущать своего мужчину оплотом спокойствия и защищенности, и я не исключение. Да и Эллохар далеко не из слабых, если уж судить объективно…       Хмыкнувший Экхар проходит по лаборатории, с любопытством оглядывая котлы и приспособления, особое внимание уделяет перегонному кубу — отдельному, в нем Нэрисса гонит чистый спирт, и проговаривает задумчиво: — Его силы отрицать нельзя: рождённый слабым, он взял от Владыки больше, чем тот мог рассчитывать. Больше, чем могли предполагать все — сила Смерти, сила самого Хаоса ему подчиняется больше, чем кому бы то ни было. — Не думаю, что он осознает всей своей силы, лорд Экхар, — мягко парирует Нэри с улыбкой. — Но в том, что Повелитель, да будет он храним всеми темными силами, продемонстрирует ему отсутствие граней — сомнений нет. — Ваша уверенность вселяет надежду, леди, — кивает лорд Мрака, возвращаясь на высокий стул у небольшого стола на входе, и Нэрисса, отвлекшись от плетения очередных интриг, получает возможность заняться насущными вопросами, и зелье магистерской теперь занимает далеко не первое место.       А собственная возбудимость и следующая за ней неудовлетворённость занимает все мысли — подчиняться инстинктам и желаниям тела, захваченного магией в крови, совсем не хочется, особенно в ущерб кристально чистому разуму, познанному благодаря все тому же Мраку. А значит, решение одно: найти зелье, способное контролировать вырывающееся из-под контроля либидо. А их, при всем прискорбии, слишком малое количество, а подопытных и вовсе нет. И       быстро, по памяти и определенно в ущерб качеству смешав основу зелья, Нэрисса направляет все силы на поиск хоть чего-то, способного забить яростно давящее либидо. Выискивает сначала в лежащем на столе справочнике, после, отметя все бесполезные и неэффективные варианты, изучает имеющиеся в шкафах ингредиенты, желая испробовать что-нибудь прямо сейчас, но составляющих хватает только на стандартное зелье, слабенькое и эффективное исключительно для хвостато-мохнатых. Оно, конечно, не снимет досадные симптомы полностью, но лишить чувствительности и остроты реакции сможет, однако в приготовлении не очень-то простое и требует времени. И Нэрисса сомневается в целесообразности изготовления, но сегодняшнее лишь подтверждает, что в самое ближайшее время что-то подобное может понадобиться, поэтому ставит котёл на огонь, вбрасывая в него ингредиенты для базовой выварки. — И зачем это вам?       Явно понимающий, что она делает, Экхар задает правильный вопрос, однако его Нэрисса оставляет без ответа — раз уж он узнал зелье, то и в его назначении осведомлён, что означает полное отсутствие необходимости пояснений. Но она все же поясняет, кидая связку сушеной горчанки в кипящее варево: — Я по досадному недоразумению еще и вейла, лорд Экхар, — губы изгибаются в жесткой усмешке. — А это влечёт за собой определённые последствия, которые я не могу не контролировать, как вы понимаете. И это, — кивнув на котёл, проговаривает она, — один из способов контроля.       Проницательно посмотревший лорд кажется сочувствующим, и Нэри, ощутив себя неловко, поводит плечом — признаваться в собственных слабостях сложно, отрицать очевидные слабости — глупо и постыдно. И первое все же предпочтительнее. Однако лорд удивляет: — Опасный способ, леди Блэк, — мягко напоминает известный ей факт он. — Почему вы просто не скажете Смерти как есть? Не поставите перед фактом необходимости сексуальной связи? Вряд ли он не поймёт вас, леди…       Нэрисса хмыкает тихо, не представляя, как объяснять лорду, выросшему в законах и традициях Мрака Изначального, сколь важна для Эллохара ее нетронутость и полное согласие. И все же обьясняет, как может, не удерживаясь от сардонического смешка: — Он, увы, неспособен понять. А я неспособна его винить в этом. Как видите — замкнутый круг, — она разводит руками, печально усмехаясь и, поведя головой, принимается помешивать чистым черпаком густеющую основу. — Он слишком опирается на свою человеческую часть, я пытаюсь не опираться на вейлову суть: нам друг друга достаточно сложно понять. У него принципы, с помощью которых он может отодвинуть потребности. У меня потребности, которые не подчиняются ни здравому смыслу, ни логике, ни внутренней критике и попыткам мыслить здраво.       Грустную усмешку, как и спокойствие, с которым леди обсуждает столь интимные проблемы, Дахрад оценивает по достоинству — признавать слабости в Хаосе способен не каждый, далеко не каждый. Поэтому, уважительно кивнув ей, он замолкает, оставляя ее мнение за ней, как и все решения — его задача подчиняться. А в том, что он с радостью будет подчиняться ей в будущем, как и другие лорды, приведённые Тьмой на эти земли, он уже убедился. Осталось лишь дождаться воцарения Смерти на этих забытых богами землях, и у них будет новый бог, а уж о бессмертии своего нового властителя они позаботятся. «Если раньше об этом не попечется Арвиэль» — разумно вставляет в размышления Дахрада Ссагрус, и он не может не согласиться с другом: уверенность в том, что Владыка озаботится всесторонней безопасностью внука и его возлюбленной пары, практически абсолютна. «Посмотрим, Ссагрус» — отвечает задумчиво Дахрад, наблюдая, как леди Блэк скрупулёзно готовит выварку для основы зелья. — «Возможно, и нам перепадёт наша минутка почёта, учитывая обстоятельства. Леди слишком не любит демонстрировать слабости, то, что она показала нам — лишь продемонстрированная по причине близости крови верхушка. Здесь, увы, кровь имеет меньшее значение, выходцы из Бездны — дети истинной колыбели, позабыли древние заветы». Хвостатый спутник в веках только вздыхает сожалеюще, полагая, что Хашесса, как отец их племени, не зря выбрал юную леди своим наездником — определенно знал, что делал. А значит, им остается только ждать. И даже надежда не очень нужна — ее прекрасно заменяют подтверждения ожиданий.

***

Ашкантар, Великая Чёрная Пустыня, Ад       Синее пламя, слепящей вспышкой рухнув в пески, разливается по чёрной глади закатывающей в зеркало песчинки силой, и выступивший из него Эллохар лениво оглядывается в поисках деда. Тьер, судя по сообщению, скорее мысленному и подобному ощущению, только выдвигается сюда. А значит, можно не спешить — лорды прибудут лишь после сигнала амулета. — Дед, Харэль, — одарив их короткими кивками, Даррэн становится рядом, и Арвиэль, смежив довольно веки, не может не признать того, как выросла сила внука.       «Растёт мальчик» — с гордостью сообщает он оставшейся во дворце Дианее, и она, отозвавшись нежной улыбкой и мысленным касанием, тоже выражает гордость внуком. А Владыка с усмешкой отмечает внимательность, с которой Хедуши оглядывает его наследника: крылатые явно задумываются о возможных скорых переменах в правительственной базе. И не зря. «Спихну трон, как только будет намек на возможность» — делится доверительно Повелитель с супругой, и та отзывается искренним сожалением: кому как не бабушке жалеть любимого внука. «Отпуск» — применяет безотказный аргумент он, и мечтательно вздохнувшая во дворце Дианея мигом забывает о своих сожалениях — внука они смогут поддержать и после вступления на трон, а отпуск — это святое, двести лет почитай не было. — Тьер? — приподнимает брови Владыка серьезно, и Эллохар, кивнув, усмехается: еще бы, дед явно сконфужен тем, что клятвы лорды Бездны будут приносить не ему, а бездновому аргаттаэру и зеленому еще пока внуку. «Забавная ситуация» — хмыкает приближающемуся к пустыне Риану он, и друг отвечает столь же саркастичной усмешкой, ощущаемой через мысленную связь. Похоже, в отношении к данной ситуации их взгляды-таки схожи. «Ревность — вот она, движущая сила» — весело постановляет Тьер, и подавившийся смешком Магистр Смерти вопрошает удивленно, скептически глядя на величественного властвующего родственника: «Полагаешь, это ревность?». «Мы же сошлись во мнении, что Владыку отвергли. Так что ревность — закономерный финал», — невероятно серьезно сообщает ему Риан и тут же фыркает весело — подобная версия кажется просто абсурдной, но определенно забавной. «О, да, факт того, что лорды его отвергли, отрицать невозможно. Но, полагаю, до ревности не дошло, иначе бабушка бы искренне возмутилась положению дел» — парирует столь же серьезно Эллохар, и Тьер сообщает: «На подходе», — чтобы тут же оборвать связь, а Даррэн, глянув на наблюдающего за ним деда, проговаривает тихо: — Здесь, — и с усмешкой замечает вспыхнувшее в песках адово пламя, из которого выступает Риан.       Расслабленно прошагав по пескам, Тьер становится рядом, плечом к плечу, оглядывает подготовленную для приёма лордов Бездны площадку, стоящих по периметру Хедуши и вампиров из охраны дворца и, вскинув бровь, вопрошает скептически: — Не слишком? Лорды, как уже признанные союзники, не оценят столь высокого уровня предосторожностей. — Наоборот, — подаёт голос СэХарэль, не отрывая взгляда от площадки. — В Бездне ценится осторожность и превентивность мер, лорд Тьер, наши гости будут лишь рады таком уровню безопасности.       Проверять остается на практике, благо ждать остается недолго — спустя каких-то с десяток минут амулет в ладони Риана начинает раскаляться, наливаясь алым, и Владыка, заметив это, размыкает серые грани, прорывая тонкую защиту миров. Исказившая прорыв пленка идет рябью, за ней проступают очертания бесплодной чёрной пустоши, и из нее ступает первый лорд, оказавшийся Радшшханом. Вежливо кивнув, он вплетает свои силы в удерживание прорыва, пропуская следующих за ним леди и лордов, которых набирается десятка с три. Пропустив своих, он становится рядом с пришедшими и, кивнув Владыке и его наследнику, дает последние инструкции. — Клятвы, я надеюсь, вы обсудили заранее? — вполголоса, но так, чтобы было слышно и Тьеру, уточняет Повелитель, и лорды, синхронно кивнув, вновь уставляются на организованный силами Владыки разлом.       Ирдахарр, выйдя первым, приводит за собой около сорока боеспособных леди и лордов. Следом за ним проходит Виердхарр с почти сотней готовых принести клятвы, и улыбается он гордо, а поравнявшись с удивленно вздёрнувшим брови Эллохаром, поясняет: — Во мне сильна кровь Мрака, ваше Смертейшество, и плодовитость лишь один из даров этой крови.       Эллохар, призадумавшись, кивает самому себе, делая зарубку на будущее: о том, что необходимо запастись на всякий случай контрацепцией, причем чем сильнее, тем лучше, он еще не думал. Как и о сотне внуков, теперь старательно прикидывая необходимое для этой самой сотни количество детей. «Нэриссе говорить не стоит» — решает он минуту спустя, таки подсчитав количество отпрысков, — «Иначе свадьба может попросту не состояться». Весело хмыкнувший Арвиэль очевидно понимает ход его размышлений и, судя по довольной улыбке, явно подсчитывает количество правнуков и итоговую выгоду, потому что улыбается слишком уж мечтательно. — Нэриссе знать не стоит, — проговаривает вполголоса Владыка все с той же улыбкой, и Эллохар тяжко вздыхает. Утаить такое будет непросто. «Не больше четырёх» — решает он, следя за тем, как приведённые главы домов пропускают вперед своих отпрысков и отпрысков отпрысков. «Бездна…» — проносится скорбное по краю сознания, и Даррэн зажмуривается на секунду. — «С другой стороны, это же сколько чистых недель стараний…» — проскальзывает коварная мыслишка, и он усмехается предвкушающе. «Медовый месяц будет долгим, очень долгим» — решает он, представляя, как это все будет осуществлено.       А после становится не до мечтаний: лорд приносят клятвы не только Риану, шагнувшему вперед, стоит первому опуститься на колено, но и ему самому, и выслушивать формулировки таки приходится. А лорды с родами все прибывают и прибывают: разлом, организованный дедом, не закрывается. «Ночь обещает быть долгой» — хмыкает он, обращаясь к Тьеру, и он кивает коротко, принимая очередную клятву. Кто бы сказал, что это все может быть настолько невыносимо скучным — Эллохар бы, может быть, даже поверил, но с существенной такой натяжкой. Наверное потому, что хочется скорее вернуться в ДарНахесс, забраться в постель к Нэри, сжать в объятиях… Перед глазами снова встают цифры расчётов количества детей, внуков и правнуков, и желание, взвивается в теле огнём, чуть стихает. «Пожалуй, даже мысли о таком количестве наследников можно счесть за неплохой такой способ контрацепции» — решает Даррэн, впрочем, понимая, что рядом с Нэриссой о количестве думать не будет, лишь о качестве производства. И вздыхает тоскливо, ожидая, пока очередь закончится. Чего, ожидать, кажется, не стоит.       Потому что лорды и леди текут, сменяются лица, морды, и магистр Смерти подмечает даже неуловимо разный рисунок чешуек на висках и скулах. Неизменным остаются лишь слова клятвы, предусмотрительно выключающие будущее внедрение паразита, и то, что они, Мрак пощади, не кончаются. Совсем.       На третьем часу Харэль начинает посматривать удивленно, а дед недоверчиво. На пятом глава Хедуши смотрит уже уважительно, а вот дед удивленно. На шестом Тьер начинает мысленно материться, СэХарэль смотрит уже шокированно, дед уважительно, но подозрительно, а Хардар опускается на песок, вообще на лордов не глядя. На седьмом, когда над песками и занимается кроваво-алый рассвет, Риан, поведя затёкшими плечами, не выдерживает: «Они издеваются?! Откуда столько? Количество желающих было раз в десять меньше!». «Терпи, Тьер» — вздыхает Эллохар обессиленно, — «Я тоже под тёплый бок невесты хочу, и приятностей, сопутствующих помолвке, тоже. И вообще, кажется, рассматривать отпуск начинаю… Так что терпи. Больше лордов — больше влияния». «Начинаю вдвойне сочувствовать Нэри» — сокрушенно выдохнув, признается устало Риан, и Эллохар, посмотрев на него, приподнимает брови, а Тьер жестоко поясняет: — «Мало того, что за тебя замуж, так еще и всех этих лордов одаривать паразитами. Я искренне сочувствую ей, Эллохар».       Мрачно нахмурившийся магистр Смерти явно поторапливает очередь из желающих принести клятвы — теперь их произносят скорым речитативом, при этом старательно соблюдая каждое установленное слово. Даррэн уважительно поглядывает на лордов, приведших их сюда — такая муштра вызывает нечто сродни зависти. Тьер только вздыхает в ожидании окончания праздника жизни — а таковым принесением клятв вполне можно назвать: это, не учитывая подчинения, даёт им шанс выжить при внедрении паразитов Блэка.       Выдыхают все присутствующие, кажется, часа полтора спустя, когда последние лорды опускаются на колено в рядочек, принося клятвы разом и совсем уж скороговоркой. Портал Владыки тем временем начинает принимать жертв Сагдарата обратно, магистр Смерти, хлопнув ученика по плечу, первым отходит к деду и, заметив внимание лорда Ирдахарра, довольно улыбающегося явно лишь в качестве издёвки — другие варианты Эллохар просто не рассматривает, кивает: — Подчинённые противникам монстры занимают удобные для наступления на Хаос позиции, ваше Смертейшество. Вдоль самых удобных точек уже стоят расположения преданных Блэку лордов. Виердхарр командует нашей стороной, и пока мы располагаем ситуацией.       Кивнувший на это Харэль подаёт знак Хардару, тот, связавшись по крови, передаёт сообщение и проговаривает уверенно: — Боевые патрули будут усилены, исходя из точек расположения.       Лорд Ирдахарр, кивнув Виердхарру и Радшшхану, разворачивает карту в воздухе, краем глаза отслеживая отход своих, и Радшшхан отправляется проследить за отбытием. Владыка же, внимательно оглядев расположение сил, протягивает негромко и очень задумчиво: — Под угрозой степи и пустыня Гибели. Есть смысл предупредить вольных кочевников. Даррэн, — окликает он внука, и Эллохар, кивнув, мгновенно взрезает палец, передавая сообщение одному из старейшин совета племён орков.       Еще раз внимательно оглядевший карту СэХарэль задумывается, прищуривается, обдумывая варианты, и проговаривает: — Предлагаю расстановку по границам в степях, в песках Гибели и Серых Пустошах. ДарГештар зацепить не должны, ну да там свои способы защиты.       Приподнявший вопросительно брови магистр Смерти обращает взгляд на обменивающегося понимающими усмешками с лордами СэХарэля, и тот, приняв совершенно независимый и абсолютно безвинный вид, отвечает недоуменный взглядом. Обменявшись с лордами бездны кивками, Харэль провожает их к разлому и, когда те удаляются, а Владыка смыкает грани миров, облегченно выдыхая, басит громко: — Все свои, Асмодей, вылезай уже. Должны же знать наши юные энтузиасты, кого обязаны благодарить за поражающую воображение активность лордов Бездны.       Истинно кошачий смешок разносится над песками в полной тишине. Первым в рассветном свете мелькает хвост, затем коварная ухмылка и зеленые глаза, после мелькает уже в голове у Эллохара, причем жестокое и кровожадное «Убью!». И проступивший в песках песчаной же мордой на поверхности бархана лорд Тавейран улыбается в превосходной степени довольно. — Коврик, тебе кишок родных не жалко? — меланхолично вопрошает магистр Смерти, неторопливо разминая кисти и плечи, но кошачий лик лишь посмеивается издевательски. — Хозяйка не позволит, твое высочество, — беспечно парирует угрозу хранитель. — Ты лучше иди и вытащи ее из холодных подземелий да спать уложи, раз уж жених теперь всамделишный. Оставил на Экхара, думаешь, он ее спать погонит? Крови своей даст, а дальше только увлекательные для всей троицы эксперименты, — и обращается к Владыке, да так ласково, что все присутствующие давятся не только от удивления, но и сопутствующими смыслу обращения инсинуациями: — Владыка мой расчудесный Арвиэлюшка, ты ж в кабинетик загляни-то, звезда моя, на небосводе темнеющая да солнце затмевающая… Я твоим вином обсвинячился уже до зелёных чертей, а ты все почки на холоде в песках студишь! — в крайнем возмущении взвывает вдруг проступившая на песках кошачья морда. — Я что Дианее твоей остроухой скажу, когда ты стонать и скорбно на горшок смотреть начнёшь? Что недосмотрел? Она ж мне уши первому оборвёт! А хвост?! Пожалей мой хвост!..       Прикрывший ладонью в жесте превосходной степени стыда, причем не за себя, а за ужравшегося котика, у которого вообще лапки, Владыка истерически судорожно вздыхает. А после его и вовсе поглощает песок. Песок, будучи послушным, поглощает и истерическое ржание Повелителя, но слышат его таки все. Шлёпнувший здоровенной когтистой ладонью по морде СэХарэль распахивает крылья первым, причем ладони от морды предусмотрительно не убирает — хватает и того, что плечи, как и вся мощная фигура, сотрясается весьма красноречиво. Простонавший в колени Хардар просто закрывается крыльями — взлететь, увы, он не может — истерическое ржание коварно настигает раньше, поэтому ржать приходится сдержанно и на месте. Усиленно сдерживающий истерический же смех Тьер и вовсе отворачивается, но это мало помогает — приступ хохота сдержать уже не получается. А громко простонавший в устало прижатые к лицу ладони Эллохар медленно пускается на песок неподалёку и, разлегшись, сдерживает хохот уже по привычке — благо почти всех участвующих в этом вертепе знает с пелёнок. — Зато теперь ты понимаешь, Риан, кому задавать вопросы по части моего чувства юмора, — выдыхает вполне серьезно и даже как-то сожалеюще Даррэн, провожает взглядом провалившегося по призыву деда в песок Хардара и вздыхает облегченно. — И Нэри совершенно точно такая же, так что будущая семейная жизнь обнадеживает: какой бы ни была, а весёлой точно будет, — вздыхает снова магистр Смерти и, присев, проговаривает устало: — Я, знаешь ли, спать хочу, как умертвие по осени, если не больше. Ты как? — Согласен с умертвием, — кивает Риан утомленно, понимающе глядя на измождённого принятием клятв Эллохара. Сколько бы тот не прятался за иллюзиями, искусство которых постиг давно и полностью, но определить усталость, если знаешь его хорошо, не составляет труда. — В империю, под бок к Дэе, обнять и спать. Желательно с пару суток, но даже пара часов будет приятным подарком, — делится с мягкой улыбкой Риан, и Эллохар понимающе склоняет голову. — У меня в планах более широкая ночная программа, но даже если меня отпинают коленями и локтями в попытке утихомирить, против не буду, — усмехается криво несбыточности своих планов Даррэн и все же поднимается с песка. — Это должно звучать «до завтра», Тьер, но на счет завтра я совсем не уверен… — с сомнением проговаривает медленно Эллохар и, призвав пламя, прощается: — Свяжемся. — Свяжемся, — кивнувшего в ответ Тьера охватывает алое пламя, и Даррэн, успокоенно вздохнув — ученик доберётся сам, проваливается в огонь, в следующий миг ощущая себя на кровати.       Тишина прерывается только сопением, но, стоит тронуть лежащее под одеялом тело, раздается тихий, полный мольбы стон: — Рэн, я рада, что ты пришёл, но давай спать, а?       И Эллохар не может не согласиться, особенно когда Нэрисса разворачивается лицом к нему, обнимая за талию, и шепчет мягко: — Раздевайся и ложись. И можешь делать все, что хочешь, только не буди, ради Бездны не буди, заклинаю, — и сонно погладив, отключается.       На что Эллохар устало ухмыляется, все же поднимаясь с постели и стаскивая одежду — лезть в постель к любимой женщине в одежде, да еще и в грязной, вообще преступление. Шагает к ванной он с трудом — усталость, усиливаемая близостью желанной кровати, наваливается тяжестью. Однако стать под струи воды получается, как и выйти, а вот озаботиться одеждой уже не очень. Рухнув на кровать и забравшись под одеяло, Эллохар, упоённо вздохнув, притискивает к себе крепко спящую Нэриссу и, уткнувшись в распущенные волосы на затылке, утекает в сон, улыбаясь лишь одному — спать вместе просто восхитительно.