***
Дом лорда-директора, Ксарах, Темная Империя — Хоть одна спокойная ночь в этом доме будет, или мне уже не стоит надеяться? — вздыхает Нэрисса, сонно щурясь и давя зевок в подушку. Стремительно вышагнувший их гардеробной магистр Смерти быстро застёгивает пуговицы рубашки, но особенно встревоженным не выглядит, даже улыбается чуть заметно, и Нэри полагает, что причина его улыбки заключается в том, что из постели его не выгнали и на вторую ночь захватнических действий в ее спальне. Хотя не выгонять было крайне сложно, и самым тяжелым для нее оказалось контролировать собственные физиологические реакции. «А зелью еще неделю настаиваться…» — мысленно стонет она, снова закрывая глаза и уже собираясь блаженно досыпать в восхитительном одиночестве и во всей доступной ей ширине кровати, как Даррэн, склонившись и быстро поцеловав в висок, подтягивает одеяло повыше и бодро сообщает: — Засыпать не советую, радость моя, ты можешь понадобиться в лазарете — жрецов и магов будем перебрасывать в школу, каждые свободные руки на счёту, — и заметив скорбное выражение лица обманутой в тайных мечтах о сне Нэри, добавляет вроде бы утешающе: — А ты у меня и вовсе ценный специалист — большинство точно обработано паразитами. Погладив ее по щеке, — добрее она не становится, на что магистр хмыкает иронично, — он выпрямляется и, отступив от кровати на шаг, призывает пламя. Времени мало, оперативников у Тьера, способных справиться с заражением паразитов, и того меньше, только пара менталистов продемонстрировали возможность работы с ними, а значит, нужно поспешить. Огонь выпускает его на круглой площадке для построений, и Даррэн, быстро оглянувшись, щелчком пальцев активирует учебную тревогу — громкий рёв рога черного единорога проносится над полигонами, эхом отдаваясь в стенах общежитий, корпусах школы и административном здании. Преподаватели, сонные, недовольные, но тщательно скрывающие свое недовольство, некоторые еще и не совсем одетые, высыпают на площадку первыми, радуя глаз заспанными лицами, неправильно застёгнутыми мундирами и вопросительными взглядами. Следом подтягиваются боевики — эти мало того, что пребывают вовремя, но и по части внешнего вида дают фору преподавателям. «Надо, что ли, педсостав погонять» — раздумывает Эллохар и, довольно оглядев выстроившихся перпендикулярно наставникам боевиков, встречает радушной улыбкой спешащих к площадке целителей. Целители, увидав улыбку директора, стонут, но бежать начинают быстрее, а когда лорд-директор не выдерживает, принимаясь простукивать ладонью по бедру, и вовсе переходят на максимальную скорость. В итоге выстраиваются быстро, но под хоровое исполнение гимна страдальческой одышки. Однако вид имеют приличный, наборы экстренной помощи имеются с собой у всех, и Эллохар остаётся в целом удовлетворённым увиденным. — Внеплановая практика, господа адепты и преподаватели, — весело объявляет он, и выразительный, полный тоски по сну и предвкушенного энтузиазма стон проносится по всем без исключения рядам. — На группу из десяти адептов один преподаватель, боевики оказывают огневую поддержку и защиту на месте и внимательно наблюдают за спасёнными — они могут брыкаться. Убивать нельзя, — оглядев заметно приободрившихся боевиков уточняет магистр, и бравые адепты чуть сдуваются, но энтузиазма не теряют. — Целители, — оборачивается к смиренно стоящим в шеренгу детишкам, — ваша задача: доставить клиентов в живом виде. Делайте, что хотите, но жрецы и маги мне нужны живыми до выяснения обстоятельств, — эти только кивают, и удовлетворенно хмыкнувший Эллохар дает минуту на перестроение, а после взмахивает рукой, и синее пламя резко взвивается в темноте площадки: — На выход. Переброска происходит технично и уже привычно: адепты ныряют в переход, а выйдя, приступают к обязанностям — боевики, рассредоточившись по границам территории, быстро сортируются и окружают ее кордоном, разворачивая щиты; целители под командованием преподавателей делят прибывающих из скалистой низины, находящейся вдоль границы территорий Грейта, пленников дроу и жрецов. Выглядят и те, и другие плохо, Эллохар подмечает это сходу и морщится: грязные, уставшие, раненые, они не бросают своих; жрецы, подпирая плечами магов, волокут их на себе; пятёрка демонов тащит самых тяжёлых, их укладывают на припыленную инеем траву и возвращаются обратно. Заметив Тьера у самого спуска в низину, магистр Смерти, быстро пройдя к нему и оглядев темноту внизу, спрашивает: — Много их? — Не больше пятидесяти. Остальных вытащить не смогли, порода плотная, завал вышел точечным, — внимательно наблюдая за мельтешащими вдали точками, отзывается мрачно Риан. — Троих уже потеряли, повреждения оказались сильнее, чем предполагалось. — А кашесс почему так мало? Решили продемонстрировать верность делу и остаться в наблюдении? — вопросительно приподнимает брови Даррэн, когда двое демонов, вежливо поклонившись, быстро проскальзывают обратно в темноту низины. — Эти тоже собираются вернуться и заменить собой выведенных из-под гор жрецов, — кивнув вслед скрывшимся демонам, сообщает Тьер, и Эллохар задумчиво хмыкает, не зная, то ли оценить рвение кашесс по достоинству, то ли задуматься о причинах столь сильного нежелания возвращаться в Ад. — Забавно, — многозначительно комментирует магистр расположение дел. И развернувшись, оглядывает мельтешащие группки учеников. Замечает среди преподавателей Сойер и тихо хмыкает: еще бы она не отправилась выручать своих соотечественников, с многими из которых знакома лично. Но отрицать, что она специалист по магам, никак нельзя. А склонившаяся над одним из жрецов магианна резко выпрямляется, обращает на магистра взгляд и быстрым шагом направляется к нему. — Один из жрецов просил вас, лорд-директор, — отчитывается она сдержанно и продолжает: — но уже потерял сознание — повреждения серьёзные. Сказал лишь, что он дядя известного вам лорда Найтеса, и просил сообщить, что у него есть для вас важная информация. Резко развернувшийся после этих слов Тьер вопросительно глядит на не менее резко отшатнувшуюся магианну, Эллохар, закатив глаза, придерживает побледневшую женщину за локоть и выдыхает устало: — Давайте без обмороков, Сойер. В конце концов вы один из лучших целителей в моем штате, так и ведите себя соответственно! — и, отпустив задышавшую спокойнее целительницу, с трудом оторвавшую взгляд от Риана, спрашивает требовательно: — Больше жрец ничего не сказал? Возможно, пытался? — Нет, лорд Эллохар, — качает она головой и, указав рукой в сторону организованного лагеря, добавляет: — Почти все пострадавшие стабилизированы, можно переводить их в школу. Прикажете начинать? — Начинайте, — кивает магистр Смерти. Сойер нервно оглядывается на Тьера, возвращаясь к своим обязанностям, пламя вспыхивает в десятке шагов от центра поляны, боевики, сворачивая заградительный кордон, помогают целителям перекладывать раненых на носилки, поочерёдно ныряя в огонь, один из преподавателей целителей входит следом, чтобы организовать приём в школьном лазарете. Перетаскивают всех достаточно быстро: буквально за полтора десятка минут поляна пустеет на треть. На двадцатой минуте Эллохар, сложив за спиной руки, выговаривает задумчиво: — Важная информация, Тьер. Как думаешь, это то, на что мы оба, я уверен, рассчитываем? — О новых похищениях леди из Бездны Ирдахарр не сообщал, по целительницам с даром некромантии все так же глухо: в изъятых из архива Третьего записях ничего нет. А тех, что были, мы уже проверили — все леди живы и дома с семьями. Попыток похищения не было, — отзывается Риан, глядя в темноту, и тут Эллохар, весело усмехнувшись, заявляет загадочно: — И я даже знаю, почему, — вопросительно воззрившийся на него Тьер приподнимает брови, и Даррэн продолжает заговорщицким шепотом: — Магия, Риан. У них нет магии, а без магии целительница даже с развитым даром некромантии жрецам бесполезна. Понимающе хмыкнувший Тьер кивает многозначительно, пристально оглядывает своих сотрудников и делится вариантом плана: — Верну им магию и установлю наблюдение, посмотрим, клюнут ли жрецы, они всяко в королевстве засиделись. — Ловля на живца, — согласно усмехается магистр Смерти. — Мне нравится. А еще это весело, что бы ты там не думал по поводу неучтенных жертв. — Если жертвы будут среди жрецов — я буду не против, — пожимает плечами Риан, на что Эллохар только фыркает едва слышно. — Буду через час с Шейвром, Нэйс на тебе, — обозначает сроки прибытия в школу он, и кивнувший в ответ Даррэн направляется к своим адептам, а Тьер, отдав приказ к отбытию, призывает пламя. В переход магистр Смерти шагает последним, еще раз оглядев тёмную, припорошенную начавшимся снегом поляну на границе территорий посла Западного королевства. А лазарет встречает распахнутыми дверьми, снующими целителями, как преподавателями, так и адептами, и тихим гулом голосов. Первых прибывших магов и жрецов уже успели распределить, кого-то еще только взваливают на койки, некоторые, отказавшись от помощи, сами обрабатывают простые раны и помогают другим, если не физически, то хотя бы наставлениями, причем не только адептам, но и преподавателям. «Целители» — понимает Эллохар, оглядев энтузиастов по части выдачи непрошенных советов: они даже в предельно плохом виде и состоянии рвутся лечить других, такова уж их натура. Но не все маги так активны — некоторые, пусть и во вполне сносном физически состоянии, почти не реагируют на окружающую обстановку, оставаясь безучастными ко всем проводимым с ними манипуляциям. И таких насчитывается около десятка среди магов, со жрецами же хуже — они по большей части все напоминают марионеток с обрезанными нитями. Встревоженный взгляд оказывающей помощь магам магианны Сойер Даррэн ощущает сразу, как и магианна, судя по выражению лица, догадывается, что о причине состояния магов он в курсе. Увидев, как целительница, закончив с еще одним безучастным ко всему магом, решительно направляется к нему, магистр Смерти указывает рукой на дверь небольшой перевязочной и, дождавшись, пока Сойер последует за ним, прикрывает дверь. Целительница на это реагирует вполне закономерно: пристально посмотрев на Эллохара, она подозрительно прищуривается и, еще раз кинув взгляд на дверь, негромко, но требовательно вопрошает: — Что здесь происходит, лорд Эллохар? Что с магистрами? — Готов переадресовать этот вопрос вам, Сойер: что видите вы? Не догадываетесь, почему ваши маги оказались на сопредельных Западному королевству территориях в столь неожиданной компании, как жрецы Тьмы? — и усмехается, когда глаза магианны сужаются еще сильнее. — Вы хотите сказать, что магистры Третьего королевства были замешаны не только в попытке переворота здесь, в Темной Империи, но и некоторым образом причастны к активизации культа Тьмы дроу? — в ее тоне ощущаются возмущённые нотки, и магистр, усмехнувшись, покачивает головой, а затем, приобняв Сойер за плечи, отводит ее от двери чуть дальше и проговаривает проникновенно: — Видите ли, Сойер, все несколько иначе: ваши магистры продались одной древней тёмной, продав вместе с тем и своих адептов, а у этой самой темной оказался еще более опасный сообщник, который и сотворил с магами то, что вы имели возможность видеть в лазарете, — магианна ожидаемо нахмуривается, имея некоторое понимание ситуации, и Даррэн, заметив проблеск мысли на ее лице, не окрашенный категоричностью догм, проповедующихся в Третьем королевстве, продолжает: — Ваши маги, как и жрецы, выгоды у которых ищет этот самый сообщник, поражены опасными паразитами, заражающими источник и имеющими ментально-магический способ воздействия. По сути, они — куклы с внесёнными на подкорку ментальными установками, несоблюдение которых приведёт к смерти в лучшем случае. Вот только расстрою вас — установки нисколько не способны кардинально менять взгляды и позицию жертв, им необходима почва для закрепления. По вздоху и печально отведённым глазам целительницы Эллохар понимает, что та более чем осознает суть проблемы. Отойдя в сторону, он дает ей пару минут, чтобы переварить полученную информацию, кажущуюся ему самому более чем исчерпывающей, а сам прислушивается к связи — Нэрисса здесь определенно нужна. И лучше бы она не спала, потому что ее настроение явно будет не лучшим, если ее разбудить, да и будить, несмотря на срочность ситуации, как-то жалко. — Можно что-то сделать? — переборов эмоции, магианна Сойер разворачивается к магистру Смерти собранная и решительная, как всегда, но он замечает скорбные складки, залёгшие у губ. — Возможно, освободить их от паразитов или как-то снизить их влияние на разум? — Я не специалист по паразитам, Сойер, и гарантировать чудесное избавление не могу, — отзывается спокойно Даррэн и тут же продолжает, видя, как сильнее нахмуривается целительница: — Но такой специалист есть, и она скоро будет здесь. Магианна сдержанно кивает, и Эллохар, жестом распахнув дверь, снова прислушивается к связи, улавливая, что Нэрисса все же бодрствует, и лишь после прибегает к вызову по крови — врываться в сознание вот так, с требовательными воплями прибыть в школу, кажется не очень приятным. — Как я и говорил, прелесть моя, ты здесь нужна, — вздыхает он, не желая нарваться на грубость вследствие хронического недосыпа некоторых, но Нэри отвечает достаточно спокойно и будто бы немного задумчиво: «Много с паразитами?» — Прилично. Пятьдесят четыре в общем, но конкретное число установить пока не удалось, времени на проверку всех нет, — буквально ощущая понимающий кивок Нэри там, в спальне в доме, он позволяет себе мимолётную улыбку, на которую внимательно наблюдающая за ним магианна вопросительно приподнимает брови. — Перемещайся сразу в лазарет. Нэрисса, ничего не ответив, прерывает вызов, Эллохар, снова обратив взгляд на Сойер, кивает, указывая рукой на дверь, а выйдя, различает в негромком гомоне голосов лазарета гул пламени. Быстро преодолев общую палату, он выходит в коридор у поста, усмехаясь дробному перестуку каблуков спешащей за ним целительницы. Нэри, увидев его в сопровождении строгого конвоя, подходит сама, и магистр, усмехнувшись, проговаривает: — В этот раз быстро, — и повернувшись к Сойер, указывает на Нэриссу рукой. — Это и есть наш специалист по паразитам — адептка Блэк. На лице целительницы отображается сначала удивление, затем крайняя степень сомнения, а после она, оглядев ее с ног до головы, выговаривает скептическое: — Адептка — специалист по паразитам, лорд Эллохар? А никого более опытного у вас нет? Эллохар, ухмыльнувшись понимающе, закатывает весело глаза, Нэрисса, мило улыбнувшись, оглядывает преподавательницу заинтересованно-задумчивым взглядом, но сохраняет молчание. Устроенные женской частью их собрания игры в гляделки первым не выдерживает сам магистр и тяжело, едва ли не трагически вздыхает. — Объяснишь все сама, радость моя, мне еще с Тьером общаться, — и на этом восхитительном в своем содержании распоряжении удаляется в сторону выхода из лазарета. Растерянно посмотревшая вслед Даррэну магианна переводит на Нэри вопросительный взгляд, Нэрисса снова мило улыбается и, дождавшись от целительницы крайне содержательного «Но, лорд Эллохар…», сообщает: — Лорда Эллохара здесь нет, но есть я, — она направляется вперед, к дверям в общую палату и, ощутив напряжённый взгляд Сойер в спину, добавляет расслабленно: — Вам еще нужен специалист по паразитам или мы оставим лучшие умы вашего королевства на вполне заслуженную деяниями участь? Целительница нагоняет мгновенно и, судя по перестуку каблуков, делает это не в лучшем расположении духа, что и подтверждает мрачно высказанным вопросом, в котором явно сквозит сомнение: — И другого специалиста, как я понимаю, нет? И как давно вы занимаетесь подобными паразитами, учитывая, что даже школы не окончили? На раздражение и бесцельные попытки магианны уколоть ее Нэрисса только усмехается коротко: все это продиктовано не личной неприязнью, но напряжением и беспокойством, а значит, не стоит особого внимания. Однако не уколоть в ответ не может: — О, это мое второе высшее образование, — сообщает она спокойно и, расслышав, как затаив дыхание, Сойер ожидает продолжения, проговаривает: — И к слову об уровне моей специализации: работа с подобными паразитами это особенность дара, ныне ограниченного одним родом. Вы, конечно, можете поискать другого специалиста, который вам придется по душе, но найдёте, к моему прискорбию, только создателя тех самых паразитов, коими заражены ваши маги — остальных, увы, он собственноручно вырезал около девятнадцати лет назад. И не дожидаясь ответа магианны, направляется к первой койке, ощущая, как растет напряжение внутри: не то чтобы она не практиковалась с Мраком в последнее время, но паразиты — это несколько иная плоскость, а потому никаких надежд на лёгкость работы Нэрисса не питает. Первый же осмотр подтверждает догадки — просто точно не будет. Лежащий на кровати парень, совсем молодой юноша, судя по проглядывающей из-под паразита окраске каналов и источника — огневик, внешне выглядит невредимым. Но его каналы, даже покрытые мраком, а значит, частично защищённые от разрывов, больше напоминают решето. Тяжело вздохнув и пройдя к изножью, Нэри вытаскивает папку с обходным листом, быстро изучает указанные в нем диагнозы и, вернув папку на место, возвращается к заражённому. Срастить каналы ей, в силу заражения пациента паразитом и наличия у нее самой Мрака в крови, не представляет труда, но работа предстоит кропотливая, и Нэрисса, переведя дух и сконцентрировавшись, принимается разминать пальцы. Физически это не имеет никакого толка — в случае взаимодействия с каналами восстановление происходит исключительно за счет магии, но элементарная гимнастика для пальцев, особенно если сопровождать ее гимнастикой для мозгов, неплохо помогает в контроле над силой. Левую ладонь на грудь мага она опускает неторопливо и размеренно, ощущая, как сплетается по ладони рабочая сеть, и даже почти не дергается, когда рядом раздается удивлённое: — Что вы собрались делать, адептка? — Загляните в карту пациента и вы сами все увидите, — поясняет Нэри спокойно, рядом раздается шуршание листа в папке, затем магианна проходит ближе, уточняя: — Вы собираетесь восстанавливать ему разорванные каналы? И как вы собираетесь сделать это, если они повреждены паразитом? Подняв глаза на целительницу, Нэрисса испытывает сильнейшее желание их закатить: то, как перестраиваются зрачки целительницы, значит лишь одно — она, как и все существа ее профессии, собирается беспардонно понаблюдать за каждым ее действием, сомневаясь в компетенции, опыте, навыках и самой возможности дышать рядом с пациентом. Однако это не отменяет того, что каналы восстанавливать надо, и Нэри, вздохнув, распрямляет пальцы на груди мага и сообщает меланхолично: — Диагноз неточен, и вы бы это заметили, имей дар и опыт работы с паразитами, магианна Сойер. Его каналы, — второй рукой указав на юношу, — повреждены не паразитом, как может показаться на первый взгляд, а бесконечными попытками тянуть заблокированную в источнике магию, — целительница недоуменно моргает, оглядывая пациента, поднимает взгляд на Нэри, и она поясняет: — Проще говоря, им кого-то кормили, но магия заперта в источнике, а значит выкачка производилась крайне жестоким насильственным путём, превозмогая естественное сопротивление каналов. Выслушивает все это Сойер задумчиво, пристально рассматривая мага, и таки кивает согласно. Обойдя кровать, она замирает с противоположной стороны, изучая источник, и, когда Нэрисса начинает оплетать поврежденные каналы, соединяя лоскуты, комментирует обеспокоенно: — У вас определенно есть в этом опыт, и это обнадеживает, адептка Блэк. Но ваша магия… — она переводит напряжённый взгляд на Нэри и подбирает определение тому, что видит. — Она странная. Разговоры в процессе подготовки к сращиванию каналов отвлекают, и Нэрисса едва не сбивается, но все же отвечает, стараясь сохранить концентрацию: — Я собиралась идти в целительство и отучилась по этому направлению шесть лет в академии Грэйнсворт. Но продолжить обучение по этому направлению не смогла как раз из-за изменения видимого спектра магии, — ей кажется, что Сойер смотрит сочувствующе и даже в чем-то понимающе, и она позволяет себе скупо усмехнуться. — А в школе Рэна я могу продолжить получать образование по этому направлению и практиковаться, несмотря на то, что выбрала основной специализацией факультет боевиков. Магианна в ответ только вздыхает понимающе, но наблюдать не прекращает, и Нэрисса, полностью сконцентрировавшись на каналах пациента, медленно, от периферии к источнику, оплетает их тонкой сеточкой и, лишь удостоверившись, что не пропустила ни одного повреждённого участка, потягивает за одну из нитей. Процедура повторяется с каждым пучком и ответвлением, чем-то напоминая вязание ажурной салфетки, только по кускам, которые после придется соединить, наново прикрепив к сердцевине-источнику. — Большая часть моих адепток просто ненавидят вязать, — со вздохом признается вдруг Сойер, и Нэрисса, оторвавшись, пока позволяет ситуация, удивленно вскидывает брови. — Судя по вашей технике — вы определенно умеете, леди Блэк. А данный навык очень полезен в таких кропотливых манипуляциях. Не согласиться с целительницей Нэрисса не может ни по одному из утверждений. И только хмыкает тихо, вспоминая себя со спицами или крючком в руках и решая поделиться: — Магистр по целительству из академии вела факультатив по вязанию и вышивке — так же находила сей навык весьма полезным, — и, снова приступив к оплетённую очередного пучка каналов мага сетью, добавляет с заметным весельем: — Стоит ли говорить, что все целители вне зависимости от спецификации и пола вносились в списки посещения в добровольно-принудительном порядке? Подхватившая уже готовые сети магией Сойер поднимает на Нэри безмерно удивленный взгляд, пару мгновений поражённо разглядывает ее и замечает негромко, нахмуриваясь: — Факультативы не должны быть обязанностью адептов, хотя пользы таких занятий совершенно невозможно отрицать. — Академия — образовательное учреждение военного типа, магианна, все определяется и подчиняется приказам сверху, — благодарно кивнув за помощь, Нэрисса стягивает каналы со своей стороны, принимаясь прикреплять их к источнику. — К примеру, наш магистр Алхимии, даром что вампир и член ордена Бессмертных, как уже известный вам лорд Тьер, прекрасно готовит. И да, кухонная повинность под его контролем всегда имела невероятный успех среди адептов, а его дни дежурства на кухне становились для всех в академии настоящим праздником. — Пустить алхимика, способного отравить всех адептов и педсостав, на кухню… — тянет неоднозначно целительница и неожиданно весело фыркает, признавая: — В этом определенно есть тонкий, свойственный лишь темным юмор, — и проговаривает, когда Нэри, закрепив каналы к источнику, убирает ладонь с груди мага: — Он больше не сможет обращаться к своей магии привычным способом. Нэриссе остается кивнуть: маг и магом-то больше не является. И понимая, что это нужно пояснить как можно менее травматично, сообщает мягко: — Мрак в основе паразита, заразивший источник, и моя собственная магия поддержат каналы и всю структуру в процессе мутации. А так как маги тянут силу из окружающей среды, она будет лишь пропущена через каналы и преобразована источником для последующего использования. В целом изменится только окраска, но магом его считать больше нельзя, теперь он некий симбиоз светлого мага и темного, что, наверное, даже неплохо. — А как же паразит? Его можно будет извлечь или он станет подспорьем для мутации и будет ассимилирован новой магической средой каналов? — уточняет, обеспокоенно оглядываясь на юношу, магианна, и Нэрисса, уже направившаяся к следующей койке, оборачивается. — Паразит будет использован новообразованной системой в качестве питания во время мутации и ослабнет, а потом я просто уничтожу его, — и видя, что обеспокоенность целительницы лишь растет, теперь уже наверняка из-за уничтожения без извлечения, Нэри едва заметно ободряюще улыбается ей. — Сейчас его нельзя уничтожать — паразит это своеобразное подспорье, а уничтожение никак не затронет источник и разум носителя, не беспокойтесь. В любой, даже самой безвыходной ситуации, есть как минимум два выхода. — Три, прелесть моя, об одном ты всегда забываешь, — сообщает появившийся в дверях палаты магистр Смерти, и магианна, услышавшая столь неоднозначное обращение, оглядывает его подозрительно, а после переводит не менее подозрительный взгляд на Нэриссу, но та лишь пожимает плечами. — В оригинале высказывания говорится, что, если тебя сожрали, у тебя есть как минимум два выхода: естественным образом, путём дефекации сожравшего, обратным путём, тоже весьма естественным, но ты забываешь, что всегда можно просто вспороть брюхо. — Поэтому я и говорю «минимум», лорд-директор, — с насмешливым поклоном иронично парирует Нэри, и магистр тонко ухмыляется в ответ. Уверенно пройдя к койке уже обработанного пациента, он недолго оглядывает его изучающим взглядом, обернувшись, одобряющие кивает Нэри и, пройдя к койке со следующим пациентом, куда она еще не успела добраться, сообщает довольно: — Отличная работа, тонко сделано, — указав на мага с уже восстановленным каналами, расщедривается на похвалу Даррэн. — А я пришёл оказать посильную помощь в уничтожении паразитов. Нейс замучал, у нас с Тьером наметились этические вопросы из-за перевода овощей жрецов в казематы при СБИ, и вообще… — и уточняет невозмутимо: — Кому вскрываем черепушку первым? Возмущённо оглядевшая его магианна Сойер, подойдя к кровати, осматривает одного из магов возрасте при помощи диагностических чар и, обернувшись к Нэри, уточняет: — Этот поражён? Нэри кивает, внимательно посмотрев на мага, Эллохар скабрезно ухмыляется прозвучавшей в вопросе целительницы небрежности, лукаво оглядывая ее, но она сохраняет совершенно бесчувственное выражение лица, и он не удерживается от едкого комментария: — Какая невозмутимость. Предположу, что тут замешано личное, — и повернувшись к понимающе улыбнувшейся Нэриссе, беспардонно вопрошает: — Что готова поставить в этом споре, дыхание мое? Бесстрастная маска на лице Сойер разбивается подозрительностью и некоторым удивлением, она снова оглядывает усевшегося на стул магистра Смерти, затем Нэри, снова же пожавшую плечами, и с достоинством подтверждает предположение Эллохара: — Это определенно можно назвать личным, лорд-директор, но конкретно в данном вопросе замешаны амбиции. Архимаг Тэварс занял место главы кафедры, единственным кандидатом на которое была я, мотивируя это тем, что женщины не способны управлять и рождены исключительно для воспроизведения рода мужского, — и совсем по-эллохаровски приподняв бровь, уточняет: — Еще вопросы, магистр, или мы приступим? — Ну, так же совсем неинтересно! — восклицает раздосадовано магистр Смерти, закатывая выразительно глаза. — Так что ты готова была поставить на этот спор? — обращается к Нэри он, и она, хмыкнув задумчиво, проговаривает: — Пожалуй, частью плантации тахора на северной оконечности домена я готова была бы пожертвовать… — улыбается она Эллохару, проходя к лежащему на кровати магу, и он, перехватив ее за талию, придвигает ближе к страдальцу. — Но, раз уж спор не выгорел, это лишь вариант, не более. Все более подозрительные и одновременно обеспокоенные взгляды магианны то на нее саму, то на Эллохара Нэрисса старательно игнорирует. И поэтому сразу приступает к работе с паразитом, начиная с подготовки: обкладывает голову архимага отрезами стерильной ткани, так, чтобы ни капли Мрака не утекло мимо при уничтожении паразита. А закончив, укладывает руки ему на грудь. Даррэн, кивнув ей, мгновенно сплетает руку Смерти, прикладывает пальцы к виску магистра, и она, медленно переведя дух, закрывает глаза. Все начинается с дыхания — оно и есть зов. Свившийся под веками Мрак колеблется в такт вдохам и выдохам, тянется к паразиту, и тот, плотно овивающий каналы чёрными щупальцами, постепенно подстраивается в ритм этих колебаний, зачарованный и голодный. Голова начинает кружиться из-за глубокого размеренного дыхания, и тяжелая ладонь на талии уверенно придерживает. И Нэрисса, положившись на эту поддержку, медленно вытягивает тонкие чёрные нити из сознания, соприкасаясь ими с отожравшимися жгутами паразита. Боль вспыхивает вместе с образами из воспоминаний мага и самого паразита, и она дергается, но придерживающая рука сжимается крепче, помогая устоять на месте, и Нэри, по возможности отстранившись от мелькающих ощущений и картин, медленно сплетает все еще колеблющиеся в одном ритме нити с щупальцами паразита. Заманивает, нашёптывает, обещает, что с ней ему, отчасти разумному и, как любому разумному, боящемуся смерти, будет лучше. Будет больше такой вкусной силы, больше разумов, которые можно захватить, мыслей и чувств, которые можно будет поглотить. И мелко дрожит в накатившем волной шоке: паразиты Блэка, поразительно разумные и чувствующие, безумны и голодны ровно так же, как и их создатель. А паразит покупается на обещания, льнет к дающим магию Мрака нитям, и Нэрисса проникает в него глубже, сливается, ощущая, как накрывает сознание этим подобием живого мышления, и нити принимаются рвать его в клочья, раздирать на куски. Громкий ментальный визг и эманации ужаса оглашают, и она отшатывается, тяжело дыша и чувствуя, как по губам течёт что-то горячее и липкое. Опыта и навыка недостаёт — это Нэри с прискорбием признает, чувствуя, как в панике бешено стучит сердце в груди. — Я в порядке, в порядке… — бормочет она тихо, когда магистр Смерти бескомпромиссно притягивает к себе и, усадив на колени, вытаскивает платок и медленно стирает с ее губ кровь, напряженно вглядываясь в ее лицо. — Он просто очень давно в симбиозе с носителем. А паразиты — они учатся, начинают со временем чувствовать, развиваются, становятся разумными и… — Нэрисса с сочувствием глядит на все еще не перестроившую зрение магианну Сойер. — Это страшная, очень страшная магия, адептка Блэк, — тихо проговаривает она, оглядев залитого чёрной жижей архимага и поднимая взгляд на Нэриссу. — Он же пытался на вас накинуться, зачем вы ему открылись? — возмущённо продолжает целительница, и Нэри покачивает головой. — Такова специфика работы, я должна открыться, чтобы его уничтожить, — пожимает плечами Нэрисса и, попытавшись подняться, тут же усаживается обратно — Эллохар, видевший и прочувствовавший все со своей стороны, все еще смотрит обеспокоенно. — Тем и опасны паразиты, они могут захватить даже создателя, если тот слаб. — Вам нужно отдохнуть, адептка, — не терпя возражений заявляет магианна, поднимаясь с койки, на которую присела, наблюдая за уничтожением паразита. — Теперь я сама смогу определить наличие паразита, уже поняла, на что нужно смотреть, и, если что, позову вас, — добавляет, видя, как нахмуривается протестующе Нэри, и тут же отходит, оставляя их одних. — Сейчас мне много проще оставить все как есть или выжечь мозги большинству, — недобро протягивает магистр Смерти, прижимая ее крепче к себе, когда целительница отходит на достаточное расстояние. — Ты могла предупредить, что все будет так жестоко, или я должен догадываться каждый раз, радость моя? — с печальным вздохом спрашивает он, и Нэри просто обнимает его в ответ, сохраняя молчание. Она расслабленно укладывает голову ему на плечо, и Эллохар не смеет нарушать своими возмущёнными вопросами чувство восхитительно приятного спокойствия, доносящегося по связи от Нэриссы. Поглаживает ее по спине, Нэри в ответ потирается щекой о ткань мундира на его плече и вздыхает тихо: — Мне точно нужен отвар зверь-травы или бодрянки и перекур, иначе непременно усну. — У Олейне в дежурке должен быть отвар, — улыбается понимающе Даррэн, когда Нэри поднимается с его колен, и, мягко скользнув ладонью по ее спине, отпускает. И усмехается, снисходительно закатив глаза, когда проследившая за ушедшей Нэриссой Сойер устремляется следом. Бдительная и весьма сострадательная к понравившимся ей адептам магианна не преминет поинтересоваться сутью их отношений у Нэри исключительно из заботы о ней же. А потому он не присоединяется, оставляя ответы на откуп самой девушке. Нэрисса же, выйдя их палаты, захватывает кружку с отваром из дежурного кабинета Олейне, сейчас занятой самыми тяжёлыми жрецами в отдельной палате, и, расслабленно выдохнув, выходит на крыльцо. Отхлебнув горчащего отвара, она недолго оглядывает заваливаемую снегом площадку для построений перед административным корпусом, любуется мерно кружащимися снежными хлопьями и, вытащив из амулета пространственного кармана пачку сигар, с удовольствием подкуривает. На раздавшийся за спиной шаги Нэри только усмехается — магианна точно не упустила бы возможности пообщаться в приватной обстановке, учитывая все ее вопросительные взгляды, имеющиеся наблюдения и совершенно точно сделанные выводы. — Не угостите? — невозмутимо спрашивает целительница и, когда Нэри протягивает ей мягкую тёмную пачку, закуривает и замечает насмешливо: — Помнится, одним из условий принятия меня на работу лорд Эллохар поставил завязать с табаком. Но, как вижу, даже здесь имеются исключения. Затянувшись, Нэри весело косит на крепко затягивающуюся и явно оценившую имперские курительные смеси Сойер, улыбается едва заметно и философски проговаривает: — У любого правила есть исключения, существующие лишь для того, чтобы подтверждать правило, — и разводит руками, закусив фильтр сигары. — Как видите, это одно из них. Но в моем случае это самое исключение оправданно: организм темных защищает огонь в крови, так что весь вред испаряется на подходе, нисколько не мешая получать желаемое удовольствие. — Любопытный механизм защиты, — одобрительно замечает магианна, с интересом рассматривая Нэриссу, и та понимает, что вот оно — сейчас начнется допрос. И невозмутимо отхлёбывает из кружки, когда Сойер интересуется как бы между прочим: — Судя по всему, лорд-директор питает к вам определённую… — она замолкает, очевидно подбирая подходящее слово, и Нэри подсказывает спокойно: — Слабость? Не спорю, хотя чьей-то слабостью быть пусть и почётно, но не очень приятно, — и пожав плечами, признает откровенно: — Силой все же быть много приятнее, особенно в случае с темными лордами, несмотря на врождённую тягу защищать и опекать женщин, зародившуюся еще в Бездне, — и с ухмылкой спрашивает расслабленно, повернув к целительнице голову: — Вы подумали, что я его любовница? — Имела некоторые подозрения, — без какого-либо стеснения признает правоту Нэри Сойер. — И даже хотела поинтересоваться, насколько все это добровольно с вашей стороны. Слишком часто на моей памяти наделённые властью мужчины превышали полномочия, добиваясь ответности от юных девушек. — Прекрасно представляю, что именно вы имеете ввиду, но нет, вы ошиблись — я не любовница, — докурив, Нэрисса подкуривает еще одну сигару, протягивает пачку преподавательнице, и та, тоже закурив, снова смотрит подозрительно. — В академии я была префектом и в силу должности разбиралась и с такими ситуациями. И с их последствиями тоже, — проговаривает Нэрисса ощутимо потяжелевшим тоном. — Не всегда удавалось заметить и вмешаться вовремя, не всегда получалось разобраться без излишней жесткости. — Думаю, жёсткость это вполне заслуженное наказание для таких мужчин, адептка Блэк, — уверенно, заметно твёрдо произносит магианна, и Нэри замечает, как мелькает что-то темное в ее глазах. — Сейчас в Третьем королевстве детей воспитывают мягче, но в пору моей юности, во времена учебы сначала в целительской школе, а после в университете мы проходили обязательную практику при домах терпимости, а также лечили жертв изнасилований. И если физически им почти всегда удавалось помочь, то морально… — она тяжело вздыхает, покачивает головой удрученно и добавляет: — Иногда я очень сожалею, что образовательную программу смягчили — это неоценимый опыт, формирующий отношение к случайным связям и глупым влюблённостям с юных лет. Прививает ответственность за себя у девушек и навсегда отбивает желание идти напролом у юношей. — Немногим просто воспринимать такое даже с опытом в работе с такими случаями, — Нэрисса морщится, прикрывая глаза: потревоженная Рэном память подкидывает картины осады академии, и она снова ничего не может поделать, мысленно глядя на накрытые простынями тела девушек, умерших из-за изнасилований. Других травм у них не было. — Я, признаться откровенно, не хотела бы с таким работать. Ошибки юности, аборты нежеланных детей — это одно, но жертвы насилия… Слишком сложно для меня. Сойер, явно догадавшись, что и такая практика в жизни Нэри имела место быть, смотрит удивленно и заметно сожалеюще, но понимающе, и вопросов не задает. Докурив, похлопывает ее по плечу и проговаривает, указывая на вход в лазарет: — Идемте, Блэк, у нас еще много работы. В палату они возвращаются быстро, и магианна, обработав руки, сразу проходит к одной из коек, а лежащий на ней молодой маг, скорее всего адепт или выпускник, подаётся вверх, прижимая ладонью окровавленные бинты на груди. Обжегшая пламенем руки Нэри подходит следом, но различает лишь окончание фразы юноши: — …Сайрен здесь, нужно сообщить его сестре, она, глупая, все продала и заложила, чтобы брата найти. А его позже меня в подземелья привели, и он с нами выбрался, магианна Сойер. — Мы обязательно сообщим, Ирван, лягте. Сейчас вам нужно думать о своем здоровье, — целительница, не принимая никаких возражений, опускает его обратно на кровать, но маг не сдается. — Она же глупая, целительница к тому же, да еще и без магии — беззащитная совсем. Нужно сообщить, магианна Сойер, иначе она совсем все этим ушлым детективам отдаст, чтобы Нирана найти, а он же здесь, — бодро бормочет, сопротивляясь властной хватке Сойер, маг, и Нэрисса хмыкает такой энергичности. — Он чист, — сообщает она целительнице и уже собирается пойти проверять других, как из-за ширмы появляется заметно помрачневший Эллохар. — Тридцать четыре с паразитами, прелесть моя, — крайне недовольно сообщает он, пристально оглядывая Нэри, и вздыхает. А после обращается к магу: — Целительница, говоришь? Смущённый таким вниманием не озаботившегося иллюзией человека или даже темного Эллохара маг согласно мотает головой, разглядывая магистра Смерти преувеличенно внимательно, и тихо сообщает: — Целительница. Адептка. Ее брат, Ниран Сайрен, на практику со мной в одной группе отправился, но нас разделили, он к дроу позже попал. А она его ищет, неизвестно где живет вообще, родители умерли, дом сгорел, ничего не осталось. И магии нет, а она ж леди, куда работать-то пойдет? Задумчиво покивавший словам юноши и собственным размышлениям Даррэн решает не терять времени даром и, ухватившись за зацепку с какой-никакой целительницей, предпочитает принять меры превентивно. В Третьем слишком категорично и жестко относятся к проявлениям темной магии, и кому, как не брату может рассказать о поднятии нежити юная целительница, ищущая защиты и поддержки? — Где ее брат лежит? — спрашивает, отойдя от ширмы и окидывая взглядом лазарет. Адепт машет рукой куда-то в сторону, Эллохар снова кивает и, проговорив: — Прелесть моя, за мной! — устремляется в указанном направлении. Удивленно вздёрнувшая брови Нэрисса разводит руками на вопросительный взгляд Сойер и, задумчиво рассматривая спину Рэна, направляется следом. Он быстро минует койки, мельком рассматривая своих невольных постояльцев: юношей оказывается два и в самом конце общей палаты лазарета. Один из них спит, второй тихо лежит на боку, придерживая перебинтованную руку, и магистр Смерти, оглядев магов, громко осведомляется: — И кто из вас Ниран Сайрен? Придерживающий руку маг указывает на противоположную кровать, а спящий на ней парень, дёрнувшись и чуть не свалившись, сипло выдыхает, поднимая голову и глядя на магистра расширенными из-за резкого пробуждения глазами. — Понял, — хмыкает Эллохар, проходя к растерянно ерошащему волосы юноше, и, присев на стоящий тут же стул, спрашивает беспардонно в совершенно неповторимой манере: — Жить хочешь? — на судорожный кивок теперь еще и испугавшегося мага он изображает довольную улыбку, от которой тот поёживается и отстраняется, умоляюще глядя на застывшую за спинкой стула Нэри, а магистр, откинувшись на эту саму спинку, вальяжно закидывает ногу на ногу и продолжает: — Тогда три ответа на три простых вопроса и жить ты точно будешь. Первый: нежить у сестры поднималась? Случайно, крайне неожиданно и пугающе, на практике там, в морге, может, умерший пациент неожиданно умертвием обращался и закусить хотел? Маг подозрительно прищуривается, оглядывает Эллохара задумчиво, но головой качает уверенно, проговаривая тихо: — Нет, не было такого. У нас за такое исключают. — Плохо, адепт, очень плохо, — с улыбкой укоризненно протягивает Даррэн и уточняет: — Магия Истины, знаешь такую? Вижу, что знаешь, — сузив глаза, продолжает веселится он. — Так что врать не советую. Причем не потому что я такой злой и страшный, а потому что это спасёт твоей сестре жизнь. Как думаешь, зачем вас дроу в таком количестве у ваших же магистров с доставкой на дом заказали? — Они говорили о каком-то ритуале, я слышал пару раз… — неуверенно начинает Сайрен, и магистр Смерти медленно кивает. — И для этого ритуала нужна миленькая целительница с одной очаровательной особенностью — трупы умеющая поднимать. И знаешь, что сделают с этой целительницей, когда она попадёт жрецам в руки? — приподнимает брови он вопросительно, и упрямо сжавший губы маг отрицательно качает головой. — Уложат в круг еще с двумя такими же безвинными девушками и медленно, мучительно прикончат, выпивая силу по капле. Ну так как, поднималась нежить у сестры? Тяжело кивнувший маг вздыхает, усаживаясь на кровати, и, обхватив себя руками, принимается тихо рассказывать: — Это уже давно было, на практике в морге. Найри тогда очень испугалась, прибежала ко мне, я неподалёку был, в учебном корпусе. Ну я и сжёг умертвие… — и спрашивает встревоженно: — Почему вы думаете, что жрецы будут искать именно ее? Почему это случилось именно с ней? — Потому что такие маги очень редки, я за свои сто шестьдесят лет встречал лишь пятерых, твоя сестра будет шестой, — спокойно поясняет Даррэн. — Порой так бывает, что в маге соседствуют две грани одной силы, но целительство в таких случаях просыпается первым, и маг может даже не подозревать об оборотной стороне своей силы, прожив всю жизнь целителем. Но иногда, когда в жизни происходит что-то плохое и страшное, когда маг с даром целительства и некромантии испытывает сильный стресс, пробуждается и вторая сторона силы. Чаще всего это происходит неожиданно и немало пугает. Но здесь ей помогут, как и тебе. — Наши родители погибли незадолго до того случая, — сухо бормочет юноша, озвучивая возможную причину и опуская голову, и спрашивает тихо: — Так вы найдёте ее и приведёте сюда? — Да, — подтверждает магистр Смерти серьезно. — Но нам нужно знать, где ее найти. И ты можешь в этом помочь. — Я могу отправиться с вами? — надежда отчётливо звучит в тоне Сайрена, и Эллохар запрокидывает голову, вопросительно глядя на Нэриссу, но она отрицательно качает головой — паразит в парне силён и взаимодействует с источником очень странно, чтобы его отпускать. — Нет, ты останешься здесь. Но можешь сказать, где ее можно найти, — терпеливо поясняет покачивание головой Нэри Даррэн кисло поникшему магу. — Ну? — Она могла пойти к госпоже Шилли, это сестра нашей няни. Она с семей живет в обычном квартале, улица Весенних цветов, дом семьдесят четыре. Это единственное место, куда Найри могла пойти, — проговаривает маг тихо, и Эллохар кивнув ему, быстро поднимается с места. — Пойдём, радость моя, прошвырнемся в Третье королевство, — извещает магистр довольно, минуя ряды коек и выходя из палаты в коридор лазарета. Повернувшись, окидывает проследовавшую за ним Нэриссу оценивающим взглядом, задумывается и добавляет: — Времени на переодевание тебя во что-то более подходящее нет… Ай, ладно, иллюзию накину, — и спрашивает весело: — Готова? Вот только ответа дать Нэри не успевает — сильные пальцы, сцапав запястье, утаскивают во взметнувшийся огонь раньше, и она, вздохнув, ощущает, как медленно наползает на лицо и тело иллюзия.***
Сарда, Третье королевство Выйдя из пламени в раннее утро человеческого королевства, Нэрисса первым делом оглядывает свою иллюзию в отражении витрины лавки готового платья, подмечая, что Рэн почти ничего не изменил, лишь чуть очеловечил ее вид, затем переводит взгляд на самого Эллохара и, недоверчиво осмотрев его с ног до головы и задержавшись взглядом на лице, проговаривает тихо, но очень выразительно: — Пресвятые титьки претемной Праматери… Ты ничего не подумай, но я, знаешь, как-то передумала замуж выходить, — признается удрученно она, пытаясь рассмотреть иллюзию полностью, но взгляд все равно возвращается к шикарнейшему носу, который иначе как рубильником, ибо один вид способен гарантированно вырубить с одного взгляда, назвать нельзя. И заметив, как тоскливо вздохнувший магистр сокрушенно закатывает глаза, не удерживает приступа хохота. — Бездна дай мне надежду, ну почему ты всегда выбираешь именно такие иллюзии? Шнобель воистину прекрасен, впечатляющ как поражающими воображение размерами, так и шикарной формой, и Нэри не может оторвать взгляда от этого произведения искусства на лице магистра, как ни пытается. Оценивает сочетание сего иллюзорного шедевра с заметно изменившимися чертами лица, ставшими еще более широкими бровями, готовыми заблудиться в волосах на висках, волосами, оставшимися нетронутыми иллюзией, тонкой ниточкой губ и премилыми голубыми, как чистое небо, глазами, опушёнными густейшими девчачьими ресницами… Не ржать не получается. Совсем. — Какие, дыхание мое? — печально осведомляется Эллохар, рассматривая себя в отражении витрины. Морда лица, кажется, разглядывает в ответ, причем крайне серьезно и с очень уж страдательным выражением. «Перестарался, но сойдёт» — признает Эллохар, помня, как падки юные леди на героических спасителей, и как в свою очередь опасны темные леди в гневе. «До убийств на почве ревности лучше не доводить» — хмыкает он про себя, не совсем уверенный, что трупом по итогу будет спасённая целительница, и опускает глаза на вовсю потешающуюся Нэри. — Такие впечатляющие любое здоровое воображение, Рэн! — продолжает ржать Нэрисса, цепляясь за предложенный локоть, магистр, оценив реакцию на собственное творчество, продолжает нарочито неодобрительно коситься в ответ. — Не нравлюсь, да? — все с той же тоской в тоне уточняет он, когда плечи Нэри в очередной раз вздрагивают сильнее, а они выходят из небольшого квартальчика на небольшую площадь. — Почему ты такая жестокая, Нэрюш? — Я не жестокая, — снова посмотрев в лицо Даррэна и споткнувшись взглядом о нос, стонет весело она. — И целесообразность применения такой иллюзии понять могу: целительницу проще будет тащить в школу без сознания, а твой вид гарантированно не оставит равнодушной нежную юную леди, Рэн, — и уточняет уже более серьезно, пытаясь подавить рвущийся смех: — Так значит, мы ищем адептку-целительницу, должную стать жертвой в ритуале возрождения Тьмы? — Именно так, моя жестокая радость, — протягивает довольно магистр Смерти. С усмешкой наблюдает за тем, как Нэри следит взглядом за колыханием подола иллюзорного зеленого платья, задумчиво поглаживает меховой воротник пальто, а после сообщает ободряюще: — Нет, знаешь, мне даже нравится. Ну просто поразительный талант в работе с иллюзиями, правда, иногда все же дающий осечки, — задумчиво соскользнувший по его носу взгляд Нэриссы Эллохар встречает весёлой ухмылкой. — Но, дорогой, — прижавшись грудью к его руке, интимно добавляет она, — боюсь, если ты решишь продемонстрировать свои поражающие воображение таланты в спальне, нам придётся скрупулёзно выбирать позы, ибо в некоторых я, лицезрея всю безграничность твоего впечатляющего таланта, буду совершенно не эротично похрюкивать от смеха… На такое откровение Даррэн реагирует совсем уж веселым и громким «Ха» и широчайшей усмешкой, а Нэри тем временем с любопытством оглядывается: в Сарде, столице Третьего королевства, она не была года три, с момента одной из академических практик. Но увы, вид наводит тоскливое уныние — магические кварталы, лишившись подпитки своих одарённых жильцов, больше не сверкают вывесками лавок и цветными фонариками вдоль пешеходных променадов, отсутствие магических повозок дает о себе знать запахом лошадиного навоза, кучи которого виднеются то тут, то там, проглядывая из-под рыхлого, подтаявшего снега. Печальнее всего выглядят дома: обгоревшие остовы некогда богатых имений свергнутой элиты щерятся чёрными провалами окон, ярко выделяясь в клочковатой белизне теплой зимы копотью стен. И смотреть на это с улыбкой больше не получается. Нэри тихо вздыхает, выдыхая в серый морок позднего рассвета облачко пара, ощущая, как магистр сжимает лежащую на его руке ладонь крепче. — Разгромы здесь были жесткие, Нэрюш, — спокойно проговаривает он, поглаживая ее пальцы. — Неодаренные слишком долго были в подчинении, не все маги обращались с ними нормально, а дорвавшаяся до власти аристократия слишком упивалась своим величием и одновременно боялась, чтобы как-то повлиять — сила толпы неумолима и непредсказуема, — вздыхает Эллохар негромко и, когда они пересекают относительно чистую и не разгромленную площадь, поворачивает в более бедный, но целый квартал. — Риан пытался вмешаться, и ему удалось сдержать гонения, но ночь Свободы здесь еще очень долго будут вспоминать. Одни — как праздник, другие — как самую страшную ночь в своей жизни. Нэрисса тяжело кивает, и пару улиц они минуют в полной тяжёлой задумчивости тишине. Бедные кварталы на фоне кварталов изгнанных магов выглядят совершенно обыденно — уже сейчас, в ранний час, снуют торговцы, ездят повозки, никаких следов повреждений, словно бы жизнь Сарды поделилась на две части: в квартале магов она закончилась и теперь напоминает о себе призраками уничтоженных ныне былого величия и благоденствия, а в кварталах неодарённых все так же течёт, словно ничего и не происходило. И этот контраст, дикий, почти нереальный, поражает слепотой и ограниченностью мышления местных жителей. Искусственно возведённой в веках рознью, которая, с попустительства одних и нежелания менять что-то других, привела к такому итогу. — Мы пришли? — недоуменно поднимает голову Нэри, глядя на магистра, когда они останавливаются между двумя добротными домами. — Пришли, — подтверждает кивком он, внимательно глядя на дом справа, на крыльце которого, проводив коренастого невысокого мужчину, стоит невысокая женщина, закутавшаяся в плотный пуховой платок. Быстро сообразив, что эта женщина и есть владелица искомого дома, Нэри, придержав Эллохара за локоть и пару мгновений поразглядывав дом, в котором уже скрылась хозяйка, нахмуривается. Рэн, конечно, проявит вежливость и обходительность, но женщина, оставшаяся в доме одна, совершенно точно встретит чужаков настороженно. — Говорить буду я, — уверенно сообщает удивленно приподнявшему на это бровь магистру и поясняет: — Женщина наверняка в доме одна, Рэн, и нас, чужаков, воспримет с опаской. А если с ней буду говорить я, особь женского пола, если ты помнишь, то это поможет ей быть чуть снисходительной. — Разумно, — согласно протягивает Даррэн, склоняя голову набок и оглядывая ее со странной, определенно мягкой улыбкой, отчего она немного теряется. — Вперед, радость моя. Три десятка шагов до двери Нэри почти неприлично тащит посмеивающегося Эллохара за собой, недовольно фыркая на то, что он никак не желает ускорять шаг, а когда магистр быстро взлетает по лестнице, не удерживается от ругательства. Отдышавшись, заносит руку для стука в дверь и, обернувшись на Рэна, шипит тихо: — Бездны ради, не улыбайся ты так! Ты информацию и целительницу получить хочешь или довести бедную женщину до сердечного приступа? Магистр, обиженно вздохнув, сотворяет на лице нечто, долженствующее означать серьёзность, и Нэрисса, горестно вздохнув страшенному, пугающему до колик рылу возлюбленного, отвернувшись к двери, стучит. Эллохар, потянув ее за руку, возвращает ее пальцы на сгиб локтя, за дверью раздаются уверенные шажки и, когда дверь распахивается, а на пороге появляется женщина, все же улыбается. — Доброе утро. Вы к кому? — спрашивает она подозрительно, оглядывая обоих, и Нэри едва удерживается от усмешки, когда взгляд женщины глубокомысленно замирает на самой выступающей части лица Эллохара. — Доброе утро, госпожа Шилли, — позволяет себе лёгкую улыбку Нэрисса, — мы ищем магианну Сайрен. Ее брат, Ниран, оказался у нас в весьма плачевном положении и пожелал, чтобы мы сообщили об этом его сестре. — О, бедный мальчик! — восклицает женщина, разволновавшись. — Мы так переживали за него, ведь давно ни слуху, ни духу. Найри, глупышка, все средства на его поиски спустила… — и, опомнившись, машет рукой в глубину дома. — Так чего же мы на пороге стоим? Вы проходите. Неоднозначно хмыкнувший Даррэн опускает на Нэри удивленный взгляд, удовлетворенно отмечая, что ее план таки сработал, и сработал хорошо. И, придержав ее за локоть, проговаривает мягко: — К сожалению, мы очень спешим, да и состояние лорда Сайрена отлагательств не терпит. Возможно, вы подскажете нам, где мы можем найти магианну? Женщина, растерявшись отказу, замирает, затем задумывается и кивает согласно. — Она в нашей чайной подрабатывает, гордая девочка. Не захотела на попечении остаться, хотя мы вполне можем себе позволить, не поиздержимся… — вздыхает заметно грустно она и покачивает головой укоряюще. — Тут недалеко, я вас провожу, все равно заглянуть нужно. Только пальто накину. Хозяйка дома скрывается в глубине тускло освещенного коридора, Нэрисса, выразительно посмотрев на Даррэна, мысленно проговаривает «Ну, что я говорила?», и он, коротко усмехнувшись, вздергивает бровь, иронично вопрошая так же мысленно: «Прелесть моя, мы еще не поженились, а ты уже обкатываешь классический набор фраз для семейного скандала?» И Нэри уже собирается ответить, но появившаяся на пороге госпожа Шилли прерывает очередную весёлую перепалку. Закрывает деловито дверь, сует ключ во внутренний карман и, указав на дорожку, проговаривает: — Пойдемте, провожу вас к чайной. Утром посетителей немного, сможете обстоятельно поговорить, — и уточняет, первой выйдя за ограду: — Ниран, значит, просит Найри приехать? Совсем все плохо с мальчиком, да? — Все поправимо, ему нужен только уход и небольшая магическая помощь, не более, — спустившись за женщиной и придержав Нэри на скользких ступенях, Эллохар направляется следом. — А где же нашли мальчика? — ступая по мокрой от подтаявшего снега мостовой, оборачивается обеспокоенно госпожа Шилли. — Практика-то тут, у нас должна была проходить, на границе… Стало быть, Четвёртое королевство? На этот раз магистр Смерти задумывается над ответом: подтверждать или опровергать предположение Шилли нельзя, чтобы она не успела сделать неверных выводов и не дезинформировала так необходимую ему целительницу. И подобрав слова, отвечает односложно: — Его и других магов спасли преподаватели школы, директором которой я являюсь. Как только целители будут уверены, что их состояние в норме, думаю, Сайрен вас навестит. Обернувшаяся женщина смотрит удивленно, но заметно уважительно — ввиду отсутствия каких бы то ни было культов на территории королевства и почти раболепного поклонения магистрам ковена преподаватели здесь имеют определённый вес даже среди неодаренного населения. Что только на руку самому Эллохару. — Им и вернуться-то некуда, — вздыхает госпожа Шилли тоскливо, когда они выходят из квартала на небольшую площадь у реки. Вывеску чайной, обычную, без капли магии, Даррэн замечает сразу — заведение ютится между булочной и небольшой лавкой с ярким сырным кругом над дверью. — Здесь им опасно, — продолжает она, когда они переходят улицу, — даже лишённых магии, их все равно преследуют. На крыльцо чайной в две низенькие ступеньки они поднимаются в печальной тишине. Женщина вздыхает, отворяя дверь, колокольчик тихо звякает где-то наверху, и она, скинув пальто и набросив его на высокую вешалку, указывает рукой в сторону отдельных закутков, отгороженных от зала и друг друга тканевыми ширмами с цветочным узором. — Проходите в кабинет, там всяко удобней будет, пусть и посетителей мало, но в отсутствии магии есть свои минусы — никакой приватности, — и пристально оглядев помещение, а после переведя взгляд на стойку, продолжает: — Сейчас позову Найри, она, наверное, в подсобке, собирает чайные сборы. Чудесно у нее получаются, — с улыбкой заканчивает госпожа Шилли. — Спасибо, — улыбается в ответ Нэрисса и с сомнением поднимает взгляд на Даррэна, когда тот с совершенно невозмутимыми лицом принимается снимать с нее иллюзорное пальто. Положившись на разумение магистра о собственных иллюзиях, она позволяет снять с себя пальто и облегченно вздыхает, искоса оглядывая верх довольно закрытого платья. Иллюзия не идет рябью, ощущается настоящим платьем, как и пальто, собственно, ощущается настоящим пальто, и Нэри, разгладив складки на лифе, подаёт руку скинувшему свое пальто Эллохару. Он, улыбнувшись, вопросительно изгибает бровь, явно насмехаясь над ее сомнениями и метаниями, и, глянув в сторону все так же стоящей в нескольких шагах госпожу Шилли, одобрительно разглядывающей это самое иллюзорное платье, ставшее причиной беспокойства Нэриссы, проходит в одну из кабинок. — И как ты собираешься уговаривать явно подозрительную ко всему ввиду свалившихся на голову бед магианну отправиться к брату к самому демону на рога? — присев на обтянутый тканью стул, любопытствует она, запрокидывая голову, и обходящий стол магистр загадочно улыбается, а затем, опустившись напротив, складывает ладони на краю столешницы и принимается все с той же улыбкой разглядывать. — Рэн? — Прислушайся, радость моя, — советует мягко он, откидываясь на спинку своего стула. — Все сделают за нас. И Нэрисса, последовав совету, с усмешкой констатирует его правоту: раздавшийся голос госпожи Шилли приближается, видимо, она покидает упомянутую ею подсобку, и звучит довольно возбужденно: — Это по поводу Нирана, милая. Говорят, что нашли его, маги, кажется, в передрягу угодили. Иди-иди, они ждут тебя в кабинете, очень милая семейная пара… И да, чай, чай не забудь! Следом за быстрой речью женщины раздается сдавленный вздох, после слышится удар и звон осколков, и госпожа Шилли проговаривает со вздохом: — Видимо, что-то серьёзное было, Найри. Этот господин сказал, что Ниран пострадал, — и добавляет чуть громче: — Да не копошись ты, иди, я сама осколки приберу. — Да, да конечно, — соглашается с ней взволнованный тихий голос. Повисает минутная тишина, магистр Смерти с усмешкой кидает выразительный взгляд в сторону стойки управляющего, скрытой за тканевой перегородкой. Раздавшиеся следом лёгкие торопливые шажки быстро приближаются, и Нэрисса заинтересованно оглядывается на вход в кабинку. Появившаяся там девушка в темном закрытом платье и собранными в тугой пучок волосами, нагруженная подносом с чайником, чашечками и тарелкой с пирогом, запинается, узрев особенно впечатляющую сегодня наружность магистра Смерти, и поднос, покачнувшись, выскальзывает из тонких рук. Усмехнувшийся Эллохар демонстративным движением пальцев подхватывает его магией, и он плавно проплыв по воздуху, приземляется на столик. — И вам доброго утра, — хмыкает он насмешливо, пока магианна, а это определенно она, Нэрисса быстро оглядывает ауру девушки, сосредоточенно разглядывает Даррэна. — Магианна Сайрен, я полагаю? Выразительно вздёрнутая кустистая и, слава Бездне, по мнению самой Нэри, иллюзорная бровь вынуждает магианну оторваться от пристального разглядывания и смущённо покраснеть. Она, кивнув, растерянно подступает на шаг вперед, кидая беспомощный взгляд на Нэриссу. — Доброе утро, — проговаривает тихо магианна Сайрен, приближаясь к столу еще на шаг, и, получив еще один насмешливый взгляд магистра, чуть нахмуривается, вскидывая голову. — Все верно. Госпожа Шилли сказала, что мой брат у вас?.. — Именно так, леди Сайрен, — решает первой проявить вежливость Нэри и, тяжко вздохнув в сторону развлекающегося за счет взволнованной девушки Даррэна, магией притягивает для нее стул. — Присаживайтесь. Магианна, растерянно кивнув, присаживается на предложенный стул и, подобно послушной адептке-отличнице, складывает руки на коленях. Нэрисса невольно усмехается ее жесту: растерянная девушка кажется ей забавной. — Госпожа Шилли сказала, что он пострадал на практике. Насколько все серьезно? — обеспокоенно спрашивает она и добавляет нерешительно: — Простите, как я могу к вам обращаться? — Магистр Эллохар, — насмешливо кивнув сообщает ей Даррэн и, указав на Нэри, протягивает весело: — Леди почти Эллохар. Теперь мы можем перейти к сути? Недоумение мелькает на лице магианны, тут же сменяясь подозрительностью, а после и чем-то очень похожим на возмущение. Она, вперившись в Даррэна вопросительным взглядом, молчит еще с мгновение и, кажется, все же не выдерживает. — Но в королевстве больше не осталось магистров! — восклицает уверенно Сайрен, и Нэри, поначалу ощутившая некоторые расположение к девушке, скептически вздергивает бровь. — Всех еще весной убили прямо во время занятия!.. На это магистр хмыкает тихо: факт осведомлённости девчонки, а то, что она присутствовала на том самом занятии практически не подвергается сомнению, усложняет задачу. Но у него еще имеются не разыгранные козыри. — Не королевство, магианна, как вы уже догадались, — проговаривает спокойно он, принимая из рук Нэри чашечку и отказываясь от десерта. — А сладенькое тебе, прелесть моя, — улыбается Эллохар ей и снова обращается к целительнице: — И магистры были убиты не без причины. Или вы полагаете, что глава СБИ Темной Империи развлекается периодическими убийствами человеческих магистров и спать спокойно по ночам не может, не прикончив парочку? Побледневшая девушка опускает голову, закусив губу, вздыхает тихо, принимая чашку с чаем, предложенную ей Нэриссой, и все же проговаривает упрямо: — И почему же? Чем же магистры помешали целому главе службы безопасности другого государства? «Наглая и совершенно не умеет оценивать степень опасности некоторых вопросов» — недовольно констатирует магистр Смерти, морщась, оглядывает уверенную в своей правоте и непогрешимости местных идолов магичку и сдержанно напоминает: — Ваш брат, магианна Сайрен. Он сейчас в моей школе, под присмотром целителей, и очень хочет вас видеть. И, думаю, вам будет приятно повидаться с магианной Сойер, она сейчас занимает место преподавателя в моем штате. Магианна бледнеет еще сильнее, поднимая на Эллохара испуганный взгляд, чашечка гулко звякает о стол, неаккуратно выпушенная из рук, он приподнимает вопросительно брови, а после понимающе хмыкает — ну как же, девица, похоже, знает, где и на кого работает ее преподавательница. — Н-но… Но… — заикается леди Сайрен испуганно, хмурит светлые бровки, и магистр Смерти тяжело вздыхает. — Магианна Сойер говорила, что работает на темных… — Не на темных, а у темных — разница существенна, — усмехается он весело. — не думаю, что уважаемая магианна занимается шпионской деятельностью в моей школе. — Нечего скрывать? — нервно спрашивает девушка и тут же краснеет, на что Эллохар, обворожительно оскалившись, спокойно заявляет, понимая, что бессмысленные разговоры пора заканчивать: — Не тот уровень доступа. Выбор, магианна Сайрен: вы можете отправиться с нами, чтобы воссоединиться с братом и неотлучно быть с ним, пока он восстанавливается, а я в свою очередь гарантирую его и вашу безопасность, пока вы находитесь на территории моей школы. Или вы остаётесь здесь, о вашей чудной дружбе с умертвиями узнают те, кому очень нужна целительница со столь примечательным даром, и вашу безопасность не сможет гарантировать более никто. Как видите — я предельно откровенен, — расслабленно отпив чая из чашечки, сообщает ей Даррэн, понимая, что угроза сработает в данном случае как никогда хорошо. — Пара минут на раздумья у вас есть. — Темная Империя не предел моих мечтаний, — признается честно Сайрен, и Эллохар выразительно вздыхает: убеждай теперь перепуганную деву, что темные не жрут невинных магичек на ужин и в жертву темным богам не приносят. — Но мой брат… — вздыхает она тихо, и магистр Смерти, довольно хлопнув ладонями, откидывается на спинку стула. — Вещи, дорогое сердцу имущество, любимый питомец? — и встретив непонимающий взгляд целительницы, закатывает глаза. — Нет так нет. Прощайтесь с госпожой Шилли, она определенно будет о вас беспокоится. Поднявшись, Даррэн огибает стол, протягивая руку Нэриссе, она, кинув сочувствующий взгляд на девушку, поднимается и проговаривает успокаивающе: — Поверьте, темные не такие страшные, как кажется на первый взгляд. И на все всегда имеют причины, порой непонятные другим. Мы подождём вас снаружи. Чайную они покидают молча, хотя Нэри очень хочется озвучить несколько очевидных выводов, сделанных вследствие общения с магианной Сайрен. Но она молчит, и когда Эллохар надевает на ее пальто, и когда предельно заботливо поправляет воротник, с улыбкой разглядывая задумчивое лицо, и когда подаёт руку. Лишь выйдя на крыльцо, Нэри проговаривает очевидное: — С ней определенно будут проблемы. Хмыкнувший магистр окидывает ее веселым взглядом, обнимает за талию, поправив выскользнувшую из петли пуговичку на пальто, и сообщает уверенно: — О, радость моя, я не сомневаюсь. Степень обработки мозгов подрастающих поколений здесь восхищающая — бесстрашные, но глупые, и никакого чувства самосохранения. Здесь растят непогрешимых, уверенных, что они центр вселенной магов, и это сильно сказывается на их отношении к окружающему миру. — Это заметно, — кивает Нэрисса понимающе, припоминая беседу с магианной: та ведь не задумалась, что у того же Тьера могли быть важные причины, чтобы захватить другое государство и уничтожить верхушку власти, не задумалась, что магистры есть не только в ее королевстве, не задумалась, что на вопросы о причинах убийства магистров и смены правления ей никто не ответит. Она в принципе, кажется, не задумывалась, как бы это прискорбно не выглядело. — И, как я понимаю, мне с ней, как с целительницей, вплотную работать… Направленный на нее взгляд Эллохара становится насмешливо-сочувствующим, и она закатывает глаза, уже собираясь прокомментировать его отношение к предвещающимся мучениям ее бесценной для него же персоны, но раздавшиеся за дверью быстрые шаги, а после отрывистый звон колокольчика не позволяют высказаться. Появившаяся на пороге магианна напряженно оглядывает из обоих, снова не обделяя вниманием самую выдающуюся часть лица магистра Смерти, и проговаривает негромко: — Я готова. — Замечательно, — выдыхает облегченно Даррэн и предупреждает, прежде чем выпустить Нэри из объятий и призвать пламя: — Не визжать! Но магианна только отшатывается испуганно, подавившись вздохом, смотрит на огонь круглыми от ужаса глазами, а затем направленный порыв ветра уверенно подталкивает ее в переход. Вскрик доносится уже из пламени, и Нэрисса, чуть слышно хмыкнув, ступает следом под лукавым взглядом магистра. Чтобы в следующее мгновение придержать не пережившую достойно встречу с пламенем магианну, испуганно дёрнувшуюся на рёв огня.***
Школа Искусства Смерти, Ксарах, Темная Империя Задыхающуюся в ужасе магианну долго удерживать не приходится — она достаточно быстро приходит в чувство, и Нэри, отпустив хрупкие девичьи плечи, отступает, мысленно прислушиваясь к вовсю веселящемуся Эллохару, но возмущения высказывать не торопится — пламя, резко опав, оставляет их в коридоре лазарета. Выскочивший навстречу вампир в желтой мантии целителя улыбается появившемуся магистру Смерти слишком широко и радостно, чтобы оставить Сайрен безразличной, и она, вскрикнув, отшатывается, а Нэри снова приходится ее перехватить. — Вампир! Это вампир! — в панике тихо пропискивает целительница. Нэрисса страдальчески обводит коридор взглядом в поисках хоть какого-нибудь спасения, ибо усмехающийся Даррэн демонстративно смотрит исключительно на летящего к нему клыкастого адепта. И безмерно радуется показавшейся из дежурки магианне Сойер: та, оглядев трагичную сцену встречи человечки и страшного-ужасного клыкастого, стремительно меняет путь следования, минуя вход в палату. Тем временем кровососущий адепт настигает невинную, но столь желанную жертву в лице магистра и, резко затормозив прямо перед Эллохаром, сообщает бодро: — Лорд-директор, ваш жрец пришел в себя и жаждет встречи, очень просил передать вам просьбу побеседовать, — и разглядев панику на лице неизвестной ему магианны, галантно склоняется, широко улыбаясь: — Прошу прощения, прелестнейшая леди, никоим образом не хотел вас напугать. Сверх меры польщенная таким вниманием Найрина тихо охает и то ли стонет, то ли сипит в накатывающем ужасе, вздрогнув всем телом и отшатнувшись на шаг, отчего Нэри готова застонать с ней в унисон: так открыто демонстрировать панику недостойно леди даже из человеческих королевств. Кинув еще один взгляд на магианну Сойер, теперь очевидно умоляющий, она облегченно выдыхает, когда та, резко приблизившись, понимающе кивает. И перехватив целительницу за плечи, резко встряхивает, приказывая раздраженно: — Успокойтесь и придите в себя, Сайрен! Это такие же адепты, как и известные вам маги. И ровно такие же дети, да будет вам известно. — Н-но, магианна Сойер… — пытается что-то сказать Найрина, все еще глядя безумными глазами на тихо говорящего о чем-то с директором вампира, и Сойер перебивает ее строгим: — Я распорядилась перевести вашего брата в отельную палату. Идемте. Нэри, освобожденная наконец от столь драгоценной, но на редкость нервной ноши, оглядывается на Даррэна, внимательно выслушивающего адепта-целителя, и он кивает, уголками губ обозначая улыбку. А следом доносится негромкое и мысленное: «Подойду, как освобожусь, дыхание мое, без меня не начинайте». И Нэри приходится смириться и печально вздохнуть в надежде, что магианна Сойер окажется способной сдержать нервные порывы беспокойной Сайрен. Но целительница подчиняется своей наставнице на удивление без споров, и к небольшому закутку с тремя дверьми в конце коридора они доходят быстро и без лишних волнений. А когда одна из дверей приглашающе распахивается, магичка быстрым шагом входит в небольшую палату с койкой у стены, столиком у окна и креслом. — Ниран! Сайрен с воплем бросается к брату, юноша неловко приподнимается на кровати, придерживая перевязанную до самого плеча руку, но, подлетев к кровати, спотыкается, замирая, а после отступает, сдавленно выдыхая: — Что… Что это?! — судорожно разворачивается она к магианне Сойер, и Нэрисса испытывает ни с чем несравнимое желание вдарить себе ладонью по лбу — девчонка, судя по глазам, таки взглянула на брата магическим зрением. А посмотреть есть на что: сама Нэри испытывает некоторые сомнения в возможности избавления мага от паразита — тот подозрительно прочно сросся с каналами и источником, не мешая им функционировать. И подозрения у Нэриссы на счет причин подобного имеются, вот только делиться ими она будет исключительно с Эллохаром, пугать магианну Сойер и человечку ей очень не хочется. — Возьмите себя в руки, Найрина, — вздыхает устало Сойер впечатлительной адептке и, придержав ее за локоть, проговаривает твёрдо: — Все поправимо, насколько это возможно, но требует времени, — и обращается к желающей прикинуться ветошью Нэриссе: — Как я понимаю, случай адепта Сайрена отличается от других, адептка Блэк? Нэри остаётся только кивнуть, подтверждая предположение целительницы. Та понимающе склоняет голову в ответ, проходя ближе к кровати, на которой лежит маг, и он, нахмурившись, все так же вопросительно, но уже не так радостно глядя на сестру, спрашивает напряжённо: — Что со мной не так? Найри?.. Переведя вопросительный взгляд на магианну Сойер и получив в ответ строгое покачивание головой, он устало откидывается на подушку, прикрывает глаза, вздыхая, и уточняет подозрительно безразлично: — Я умру? — Нет! Нет, не умрешь. Ниран… — излишне уверенно восклицает Найрина, но к брату не приближается — заламывает руки, беспомощно оглядываясь на наставницу. Боится, это очевидно. И ее брат тоже замечает это. А Нэрисса, пройдя к окну и чуть приоткрыв створку, раздраженно вздыхает самоуверенности девчонки целительницы — такие обещания, когда нет еще и намека на какие бы то ни было прогнозы, весьма сомнительны, и, оперевшись боком о подоконник, проговаривает негромко, не желая обнадёживать странного пациента раньше времени: — Неизвестно, но я бы не была так уверена, как ваша сестра, — и проигнорировав недовольный взгляд Найрины, разводит руками, — Ваш случай необычный, но работать есть с чем. Однако никаких прогнозов, Сайрен. Юноша, кивнув, сползает на постель, уставляясь в одну точку, магианна Сойер тихо вздыхает, магичка, резко развернувшись, требовательно смотрит на Нэри, а после не менее требовательно вопрошает: — Вы не могли бы объяснить, что с моим братом? Я впервые вижу подобное, и это… что это такое? — выдыхает растерянно под конец она, обернувшись и коротко посмотрев в сторону койки. И Нэри уже собирается ответить, понимая ее беспокойство за брата, но Сойер проговаривает первой: — Ваш брат был в плену у жрецов культа Смерти в Западном королевстве. И там попал под воздействие паразита, имеющего ментально-магический вид воздействия. Сейчас этот паразит активен, а значит все здесь в опасности, Сайрен, — пройдя к кровати, она переключается на магические зрение, пристально осматривает взволнованно глядящего мага и оборачивается к Нэриссе. — Тактика лечения, применённая в случае адепта Ригера, здесь не подойдёт, поражение слишком обширное. Что вы предлагаете на данном этапе, Блэк? Пройдя к магианне Сойер и снова проигнорировав напряженно-недовольный взгляд Найрины, Нэри перестраивает зрение, понимая, что фронт работ осмотреть стоит внимательно и детально. Прикрывает глаза, ощущая, как по видоизменённым радужкам проскальзывает второе, горизонтальное, веко, сосредотачивается и всматривается в монохромно-серого мага. А тот, заметив, что вполне обычные глаза Нэриссы сменились абсолютно чёрными склерами с тонкими нитками огненно-синих зрачков, подскочив на кровати, подбирается, упираясь спиной в железное изголовье. — Спокойнее, Сайрен, леди Блэк всего лишь оценивает ваше состояние, — положив ладонь на его плечо, проговаривает магианна Сойер, с силой укладывая мага обратно. — Глаза… — выдыхает он судорожно, словно что-то мешает ему дышать. — Эти глаза, я видел их… — Не мои точно, — отстранённо усмехается Нэри, на миг переводя взгляд на лицо парня и, оценив испуганное выражение и ужас на дне зрачков, возвращается к изучению его источника и каналов, — но очень похожие — определенно. Каналы мага выглядят интересно — этого она отрицать не может. Не просто оплетённые паразитом и мраком — впитавшие его и сросшиеся с ним, не просто заблокированные — заполненные чёрной, густой субстанцией, они будто бы образуют единую систему, колеблются и сокращаются в едином ритме, в такт ударов сердца. Прикасаться к ним Нэрисса не рискует — неизвестно, как поведёт себя паразит: будет ли защищать странный симбиоз и его владельца или же попытается его уничтожить. Источник вообще вызывает сплошные вопросы: пронзённый тонкими темными нитями, словно хордами, пропитанными силой, вибрирующими, он больше напоминает источник любого из Блэков, нежели поражённый паразитом и почти погибший магический центр организма обычного, пусть и одарённого, человека. «Здесь определенно нужна помощь Рэна» — думает Нэри и озвучивает: — Без страховки магистра лезть не рискну — он либо умрет, либо попытается убить меня, а мне еще очень хочется пожить, — и отступив на шаг, незаметно встряхивает подрагивающими ладонями — что-то в источнике мага тянет ее, манит, зовёт этой странной вибрацией. И это плохо. Просто потому, что все, хоть как-то связанное с Блэком — плохо.***
Распахнувший дверь преподавательской палаты Архис, кивнув, ретируется, и магистр Смерти шагает в полутёмное помещение. Лежащий на койке у окна жрец приподнимается при его появлении, кивая, и пытается присесть, но Эллохар, оценив состояние дроу, как отвратительное, останавливает его, проходя к стоящему рядом с постелью стулу: — Лежите, Найтес, я не горю желанием поднимать ваш труп, если вы окочуритесь в приступе энтузиазма, чтобы узнать, что вы так хотите мне сообщить. Дроу, несмотря на явную боль в перемотанной бинтами груди и плече, усмехается понимающе и все же присаживается. Тяжело переводит дух, окидывает магистра Смерти пристальным изучающим взглядом, чем вызывает у него ответную усмешку, и протягивает негромко и заметно задумчиво: — Знаменитый лорд Эллохар, единственный магистр Смерти и не менее единственный и неповторимый принц Хаоса… Ваша слава идет далеко впереди вас, — откинувшийся на подушку дроу спокойно выдерживает ответный пристальный взгляд Эллохара и, поправив израненную руку, более похожую на моток пропитанных кровью бинтов, нежели на нормальную конечность, сообщает расслабленно: — Можете не грозить мне смертью, как от моего неукротимого энтузиазма, так и от вашей руки, лорд — меня все равно убьют, когда узнают, кто именно принёс вам эту информацию. У меня лишь одна просьба — я не хочу, чтобы это хоть как-то коснулось моего племянника. Понимающе кивнувший Даррэн криво усмехается: ну конечно, куда же без торгов за информацию, которую этот дроу — хотя подозрения в том, что все Найтесы больше гномы по своей сути, укрепляются в разуме магистра Смерти — так хочет ему сообщить? И обещать выживаемости стража не может, что прекрасно понимает и сам жрец, поэтому проговаривает задумчиво: — Выживаемость вашего племянника от меня никоим образом не зависит, но, как говорится, чем смогу, — и продолжает уже серьёзнее: — И что же такого принесла на хвосте жреческая птичка, что ей свёрнут шейку, если узнают? Склонивший голову к плечу жрец, оглядев Эллохара еще раз, усмехается, прищуривается, удовлетворенно кивает, видимо, своим мыслям, и проговаривает расслабленно, полностью уверенный как в собственной правоте, так и в итоге собственной жизни: — Не если, лорд Эллохар, когда. Изначальная цель переворота вовсе не власть над дроу и даже не захват управления и установление власти Тьмы, как грезили дроу более сорока лет назад, все проще и сложнее одновременно, — Даррэн, склонив голову, мысленно соглашается со жрецом — это было очевидно сразу: сейчас планы дроу куда как более амбициозны. И сосредоточены вокруг одной единственной персоны. — Таэрлан Кахейтис, известный вам как Одиннадцатый жрец Тьмы или Золотой жрец — сын богини Тьмы, пленённой его отцом из любопытства и экспериментов ради. Услышавший это магистр Смерти ухмыляться перестаёт мгновенно и, прищурившись, осматривает жреца куда более внимательно. Он мог бы назвать это бредом, фантазиями воспалённого сознания, если бы не ритуал, по официальным данным сорванный, о чем свидетельствуют десятки томов показаний, а на деле же… — В прошлый раз ритуал состоялся, — мрачно констатирует теперь уже факт Даррэн, и жрец кивает, неприятно усмехаясь. — В качестве жертв прекрасно подошли император и его брат, — сообщает он и, приподнявшись, уставляется на Эллохара требовательно и тяжело. — Я участвовал в ритуале тогда, будучи еще совсем мальчишкой, лорд Эллохар. Но не знал, что Тьму пленили и удерживали все это время глубоко в недрах наших гор. — Мальчишка хочет получить силу матери… — приходит к выводу почти мгновенно магистр Смерти. — Неинициированный полубог, толком не знающий, как с этой силой обращаться. Откуда информация, что он ее сын? — О, мы поняли, что происходит, далеко не сразу, — кривит губы в темной усмешке Эриго, — лишь когда осознали, что орден расколот, на сторону Кахейтиса переходит все больше жрецов, а королева и ее дочери под угрозой, стали копать. Осторожно и незаметно — Кахейтис, как и все безумцы, предельно осторожен. А его прошлое начало вызывать все больше вопросов, когда выяснилось, что женщина, которую выдали за его мать, не рожала и даже беременна не была при жизни ни разу — мы вскрыли склеп, чтобы убедиться. А дальше обнаружились дневники, — разводит руками — раненой и здоровой — Найтес, выдыхая. — Его отец вёл поразительно скрупулёзные записи, лорд Эллохар, и опыты, которые он ставил над богиней, задокументированы в мельчайших подробностях. Как вы понимаете, Кахейтис не был плодом любви, всего лишь частью эксперимента. Теперь картинка складывается окончательно, и Даррэн, мрачно хмыкнув, поднимается с места и проходит к окну, раздумывая, как бы сообщить столь невероятные новости деду. Исчезновения жрецов около сорока лет назад, пропавшие дочери Тьмы, так же без следа исчезавшие весь год маги… Тьму кормили, и кормили хорошо до недавнего времени. — Ее кормили. Сначала отец золотого, потом он сам, вот зачем им нужны были маги… — протягивает Даррэн в тяжёлой задумчивости и разворачивается к жрецу, когда тот хрипло, заметно устало проговаривает: — Мужчины, желательно молодые и магически одарённые. Женщин в качестве пищи она не признает, уж не знаю, почему, но в дневниках отца Кахейтиса особая диета Тьмы состоит исключительно из блюд мужского пола, — и добавляет, прямо глядя Эллохару в глаза: — Кахейтис хочет силу матери и, возможно, он уже поглотил ее — его собственная сила вполне позволяет сделать это, а основываясь на записях отца, он знает и способ. И темный, который помогает ему, тоже хочет эту силу, я уверен. Иначе не поставлял бы магов в таких количествах к ее столу. Это все, что я хотел вам сообщить, лорд Эллохар. Жрец тяжело выдыхает, кивает Эллохару, опускаясь на подушки, и Даррэн, внимательно оглядев его, проходит к дверям, и уже там, на пороге, проговаривает уверенно: — И все же если, Найтес. Я поставлю на это. Спасибо. Дверь за спиной магистра тихо закрывается, и он, окинув взглядом темный коридорчик с преподавательскими палатами, взрезает палец. Сначала Тьер и только потом дед. Тяжелая капля густой темной крови набухает на кончике пальца, вызов, мурашками пробежавший по коже, пробивает потусторонний мир, смешивая тишину с глухим гулом, и когда Даррэн улавливает, что зов принят, мрачно усмехается. Новости Тьеру очень понравятся, он уверен. «Эллохар» — доносится ровное, заглушая шепот потустороннего мира, и магистр, хмыкнув, сообщает без обиняков: — Кахейтис сын Тьмы, Риан. Тишина с той стороны окрашивается темным удивлением, Тьер хмыкает неоднозначно и, помолчав задумчиво еще с полминуты, протягивает глухо: «Так вот какое усиление хочет получить Бальтазар. Поглотить Тьму» — Не уверен, что это возможно вот так просто. По словам жреца, ее хочет заполучить сначала Кахейтис, ему это сделать будет значительно проще. А вот уже после… — протягивает многозначительно магистр Смерти, и Риан задает очень правильный вопрос: «Насколько мы может быть уверены в том, что Кахейтис находится под влиянием паразита?» — Хочешь использовать его, когда он поглотит силу матушки, и влияние паразита ослабнет? —весьма высоко оценив полет мысли ученика, вопрошает Даррэн, вскинув бровь, и Тьер отзывается чуть ехидно: «Если не силой, то хитростью» — и когда Эллохар понимающе хмыкает, продолжает уверенно: — «Массированная атака на храмы пока только готовится, силу он еще не поглотил, хочет собрать как можно больше» — Или это отвлекающий маневр, и нападение всего лишь уловка Блэка, чтобы запудрить мозги жрецу, сожрать его и попытаться прорваться сквозь грани миров в Эесаон, пока мы будем заняты, — высказывает своё предположение магистр Смерти. — Нужно уделить все внимание границам, Риан, — предупреждает он, и Тьер отзывается спокойно: «Рханэ и ГаэрАш предупреждены, ждём только тебя. Ты сообщил Владыке?» — Нет. Но что-то мне подсказывает, что сюрприз вызовет у него неимоверный восторг, — язвительно замечает Эллохар и добавляет: — У меня есть еще одно дело. Скоро буду. Беседа с дедом, которого он вызывает, как только связь с Тьером обрывается, завершается спешно, но очень емко, да в таких выражениях, что магистр Смерти морщится, но утешает себя тем, что долг таки выполнил. А разорвав вызов и прислушавшись, ощущает, как тревожно натягивается связь с Нэриссой. Она не зовёт его, не прикасается к тонкой, чуть светящейся ниточке, но ее расположение он чувствует очень четко, в пределах помещения, и, нахмурившись, направляется в сторону крыла с отдельными адептскими палатами. Закуток с дверьми встречает тишиной и звенящим напряжением, и Эллохар, дёрнув ручку двери палаты, куда тянет связь, останавливается на пороге. Нэриссу, склонившуюся над магом, он оглядывает быстро, но интуиция не утихает, натягивая нервы гудящими струнами, и Даррэн переводит взгляд на мага, в упор глядящего на него. Полностью чёрные глаза юноши с затопленными Мраком склерами изучают его пристально и заинтересованно, как будто бы чуть насмешливо, и магистр, чувствуя, как на пальцах инстинктивно удлиняются когти, резко ступает в палату. Стазис он сплетает инстинктивно, и мальчишку пригвождает к постели. Вскрикнувшая Сайрен испуганно отступает, магианна Сойер с возмущённым видом наоборот подступает ближе, а вскинувшая голову Нэрисса смотрит вопросительно и недовольно. — Я же просил не начинать без меня, — раздраженно выплевывает Даррэн, в несколько широких шагов подступая к кровати, и, отдёрнув Нэри к себе, протягивает ядовито: — Обрати внимание на его глаза, моя невнимательная прелесть, и скажи мне — это нормальная реакция жертвы паразита? Только тогда Нэрисса, обернувшись, вглядывается в лицо Сайрена и замирает, напряженно нахмуриваясь: глаза находящегося под стазисом мага двигаются, затопленные чернотой Мрака, обводят всех присутствующих любопытствующих взглядом, и она скорее интуитивно ощущает, нежели действительно видит в этом взгляде насмешку. — Он наблюдает, — выдыхает Нэри тихо, и сжимающие локоть пальцы Эллохара смыкаются крепче. — Это необычно. — Это плохо, радость моя, — мрачно шипит в ответ магистр, отодвигая ее себе за спину, и бросает негромко: — Сойер, уведите магианну. Найрина, что вполне ожидаемо, упирается: пройдя вслед за уводящей ее магианной несколько шагов, она останавливается в дверях и, развернувшись, заметно возмущенно восклицает: — Я не могу уйти, пока не узнаю, что с Нираном! Что вы с ним сделаете? Что с ним делает этот паразит? Что… — упорствует она, стоя на пороге. — Вон! — зло выдыхает Эллохар, резко оборачиваясь на целительницу, и та, испуганно отшатнувшись, вываливается из палаты в руки наставницы. Дверь мигом закрывается с гулким хлопком, Даррэн, тяжело переведя дух, сжимает челюсти так, что на скулах проступают желваки, и, оглядев Нэри, проговаривает: — Я же просил не начинать без меня. Вытащившая из капкана его пальцев локоть Нэри медленно отходит к окну, все еще чувствуя на себе взгляд изменившихся глаз мага, и, нервно поведя плечом, тихо вздыхает — объяснять, что они просто решили взглянуть, и она никак не могла знать, что паразит в Сайрене отреагирует подобным образом, бессмысленно. Коротко оглянувшись на подошедшего к спеленатому заклинанием магу магистра, который все еще злится —это она чувствует на расстоянии десятка шагов, Нэри решает взять передышку и не вступать в полемику на этот раз. Разобраться с состоянием мага и активностью паразита сейчас много важнее. — Я вряд ли смогу повторить то, что сделала с огневиком несколько часов назад, Рэн, — тихо проговаривает она, с сожалением закрыв створку окна: курить в палате пациента кощунственно, пусть и очень хочется. Пройдя к Эллохару, Нэрисса осторожно касается пальцами его плеча и, когда он накрывает их ладонью, продолжает: — Его каналы не повреждены, а источник… — Вижу, — коротко отзывается он и, развернувшись, внимательно осматривает ее, улавливая отражающееся в глубине темных глаз беспокойство. — Что-нибудь сделать можно? Нэри медленно обходит его, приближаясь к койке, задумчиво вглядывается сначала в источник мага, после в его лицо, и Даррэн не упускает возможности хоть минуту провести с ней наедине, без внимательных, обеспокоенных взглядов Сойер и любопытных адептов. Невесомо коснувшись ее плеч ладонями, проскальзывает ими вдоль рук, кладёт на талию, замирает за спиной, неслышно вдыхая аромат волос. И устало усмехается, когда она поводит плечом. — Отвлекаешь, — комментирует Нэри его действия, но не отстраняется. — Я тут пытаюсь понять, можно ли вообще разъединить паразита и каналы с источником, не навредив пациенту, и если можно, то как, а ты… — Да-да, я понял — отвлекаю, — насмешливо выдыхает Эллохар ей на ухо, прежде чем отступить, и Нэрисса, вздрогнув, прикрывает глаза, понимая, что в его присутствии все сильнее теряет концентрацию. Встряхнув головой, что не укрывается от Даррэна, удовлетворенно усмехнувшегося на столь однозначный жест, она решает снова взглянуть детальнее и перестраивает зрение. Склоняется над обездвиженным Сайреном, уделяя все внимание пульсирующему в такт биения сердца источнику, но ничего нового не замечает. Удалить паразита будет сложно, ослаблять его опасно — тонкие нити Мрака проросли в источник слишком плотно, чтобы воздействие на подселенную сущность не сказалось на функционировании магического центра мага. — Осторожнее, — предупреждающе окликает ее магистр, когда Нэрисса медленно опускает ладонь на грудь юноши, чтобы попытаться почувствовать паразита. Пальцы касаются ткани бинтов и тут же вздрагивают, пронзённые слабым разрядом. Нэри, чувствуя, с каким любопытством смотрит на нее паразит глазами мага, поднимает взгляд на его лицо, сталкиваясь с чёрными, полными Мрака провалами глазниц. Кажется, будто еще чуть-чуть, и губы Сайрена изогнуться в глумливой усмешке, и Нэрисса вздрагивает, снова возвращаясь к изучению каналов и источника. Прикрывает глаза, чтобы не видеть его лица и ориентироваться исключительно по ощущениям, но даже так, окунувшись в полную темноту и погрузившись в собственный, такой послушный Мрак, не понимает, где заканчиваются сплетающиеся в тенета тонкие чёрные нити паразита и начинаются неповрежденные участки каналов: все, абсолютно все затянуто ими. Оторвав руку и развернувшись, она открывает глаза и промаргивается — чувствительные к свету глаза болезненно реагируют на яркое солнечное утро за окном. Сжав руку в кулак пару раз, избавляется от неприятного онемения, мурашками пробегающего по коже и мышцам, и только после поднимает взгляд на внимательно наблюдающего за ней магистра. — Твой вердикт? — спрашивает он негромко, подступая ближе, и Нэри, подумав, отзывается неуверенно: — Работать с паразитом напрямую не вариант, я не вижу границ поражения. А так, — с сомнением оглянувшись на наблюдающего за ними мага, добавляет она, — погрузить в сон, оставить стазис и пытаться пробраться ментально, возможно, причина столь крепкой связи с паразитом и этого симбиоза кроется в ментальной склонности к подобного рода воздействиям. — Хорошо, — кивает согласно Даррэн и, взяв за руку, оповещает твердо: — Без меня к нему не приближаешься, — и заметив недовольный взгляд Нэри, продолжает со вздохом: — по крайней мере до тех пор, пока это не будет безопасно для тебя. — А как же его сестра? — вскидывает бровь она, поёживаясь, когда магистр принимается поглаживать чувствительную кожу запястья кончиками пальцев — жаркие мурашки пробегают по телу. — Неужели ты рассчитываешь, что она будет сидеть в сторонке и послушно держаться на расстоянии от больного брата? — Если бы я мог, прелесть моя, — саркастично заявляет Эллохар с кривой усмешкой. — И вот с этим мы сейчас и разберемся. Идём, нужно сообщить Сайрен нерадостные вести. — И ты снова сбежишь, оставив ее на меня? — ехидно замечает Нэрисса, страдальчески закатывая глаза, когда Даррэн хитро улыбается в ответ, утягивая к двери. Палату они покидают в загадочном молчании, сопровождающемся не менее загадочной тенью улыбки на лице Эллохара, и она уже не ждёт ответа, как он, притормозив на повороте в главный коридор лазарета, осведомляется мягко: — То, что меня ждёт Тьер и еще парочка не отличающихся терпением лордов, немного реабилитирует мой побег в твоих глазах? Мучительно тяжело вздохнув, одарив его нарочито недовольным взглядом и даже закатив глаза, Нэрисса раздумывает целую невыразимо долгую минуту и только после проговаривает, делая одолжение: — Возможно. Я обязательно подумаю над этим, если найду свободное время. Позабавленно хмыкнувший магистр совершенно серьезно кивает, но улыбки не удерживает и руку ее отпускает с заметным сожалением. Встретившая взгляд стоящей в другом конце коридора магианны Сойер Нэри коротко ей кивает и, улыбнувшись Даррэну, отступает на шаг. Пламя, вспыхнув, с гулом взвивается под потолок, охватывая его высокую фигуру, и Нэрисса, тяжело вздохнув, направляется к ожидающей ее паре ценительниц, ощущая нетерпение одной из них практически кожей. А подойдя, почти обжигается неожиданно тяжелым для столь юной девушки взглядом Сайрен. — Лорд Эллохар покинул школу? — напряженно уточняет Сойер, вопросительно глядя на Нэри, и, дождавшись подтверждающего кивка, кидает выразительный взгляд в строну общей палаты лазарета. — Как я понимаю, есть кто-то, кто сможет помочь нам с остальными пострадавшими? Нэрисса, прекрасно понимая беспокойство магианны, в сторону общей палаты смотрит так же настороженно. Если будут еще маги с подобной проблемой, то разобраться собственными силами и в краткие сроки не выйдет. И пытаться лучше не стоит — неизвестно, на что способны жертвы столь глубокого симбиоза, если речь идет о защите носителя или паразита. — Магистр Караган и пара сотрудников службы безопасности здесь, — успокаивающе проговаривает Нэри, не особо веря, что они справятся при помощи магистра и пары менталистов, но выхода нет. И переходит к сути под нетерпеливым взглядом Найрины: — С Сайреном, к сожалению, не все так просто, как хотелось бы, и наблюдения лорда-директора это только подтверждают. К сожалению, пока мы можем только наблюдать, работать с ним я буду только под руководством магистра. Услышавшая это Найрина нахмуривается сильнее, в ее глазах мелькает вполне понятное Нэри недовольство, и когда целительница открывает рот, чтобы что-то сказать, Нэрисса уже догадывается, что услышит: — Но ведь есть же другие преподаватели и целители, почему нельзя помочь Нирану сейчас? Неужели обязательно ждать лорда Эллохара? В ее тоне звучит искреннее беспокойство за брата, и Нэрисса опускает то, что целительница не может не знать о других пациентах лазарета, нуждающегося в помощи, стараясь подавить раздражение. Только напоминает, чуть приподнимая бровь: — Я не собираюсь рисковать собственной жизнью, чтобы помочь одному, если могу помочь многим, леди Сайрен. Если вам не близка моя позиция, что же — не буду убеждать вас в ее целесообразности, но у меня так же имеются указания лорда-директора, игнорировать которые я не могу и не буду, — стушевавшаяся магианна опускает голову, а Нэри, хмыкнув невесело, продолжает: — Другие пациенты не должны страдать только потому, что вы пожелали решить проблему вашего брата в первую очередь, Сайрен. — Здесь, помимо вашего брата, еще около тридцати магов и жрецов с той же проблемой паразита, Найрина, — строгим тоном оповещает об объёме работы Сойер, и Нэри, подтверждающе кивнув на вопросительный взгляд Сайрен, собирается уже передать распоряжения Эллохара и уйти — занятия никто не отменял, как преподавательница добавляет: — Я займусь размещением Сайрен. Подобное извещение ее, пусть и близкой к лорду-директору, но адептки, неожиданно вызывает у Нэри растерянное удивление, но справляется она с ним быстро и, снова кивнув, таки заканчивает, пристально глядя на Найрину: — До распоряжения магистра Эллохара находиться рядом с лордом Сайреном запрещено. Паразит не пытается как-то навредить ему, — чуть мягче сообщает она, видя как на лице магианны проступает смешанный с беспокойством страх, — но может представлять опасность для других, а вы, леди, пробуждаете сознание брата, снижая влияние паразита. В вашем брате сейчас очень мало от него самого, это скорее подражание привычным реакциям и линии поведения, не более. Побледневшая до синевы Сайрен смотрит своими пронзительно круглыми от страха глазами так, что Нэриссе даже хочется ее пожалеть, на что она мысленно хмыкает с ощутимым раздражением. А после магианна выдыхает, явно пытаясь взять себя в руки, чем приятно удивляет Нэри, и спрашивает тихо: — Я могу чем-то помочь? Не с братом, но в лазарете много пострадавших… — Можете, — неожиданно насмешливо сообщает ей Сойер, — если не будете ежеминутно падать в обморок при виде адептов, создавая лишние проблемы и без того загружённому персоналу, Сайрен. Идемте, — и шагнув к входу в палату, оборачивается к Нэриссе: — Вы на занятия, Блэк? — Учёбу никто не отменял, — разводит руками Нэри с тихим вздохом, и преподавательница усмехается понимающе. — Я вызову вас, как только освободится магистр Тварей, — обещает она, скрываясь вместе с ученицей в дверях главной палаты. Проводив их взглядом Нэрисса стоит на месте еще с минуту, бездумно глядя в пространство и пытаясь вспомнить, какой сегодня вообще день и что за занятие должно идти сейчас, а после, таки вспомнив и о занятии, и о реферате, тяжело выдыхает, медленно направляясь в сторону выхода из корпуса лазарета. Учебу точно никто не отменял.***
Дом лорда-директора, Ксарах, Темная Империя Возвращается домой Нэрисса, едва волоча ноги, руки и в принципе все тело разом. Таки вызвавшая в лазарет парой часов спустя Сойер, восхитившаяся плетением при сращивании каналов, не просто привлекла к спасению находящихся во власти паразитов страдальцев, но и к оперированию тяжёлых больных в качестве демонстративного занятия для адептов седьмого курса. Так что помимо плотного сотрудничества с Караганом и менталистами СБИ, пришлось еще и ассистировать на паре операций. И теперь, вернувшись домой и упав на диван в гостиной, Нэри блаженно прикрывает глаза, надеясь, что не случится ничего неожиданного, требующего ее непосредственного присутствия и внимания, и уже прикрывает глаза с блаженным выдохом, как где-то неподалёку, не иначе как в небрежно скинутом на пол пальто, раздражается знакомое и такое раздражающее сейчас жужжание. Потянувшись к пальто свободной рукой, она не дотягивается и тихо вздыхает, устало закатывая глаза. Кажется, это Дэйра — она что-то говорила о встрече в столице у Ри еще в пустошах, но сейчас Нэриссе как-то все равно, потому что усталость давит, принуждая принять горизонтальное положение и не вздыхать резко лишний раз. Даже веки послушно смыкаются, и она утыкается лбом в сидение дивана, не имея сил сопротивляться тяжёлому гудению, одолевающему, кажется, каждый мускул в теле. И распахивает глаза только на тихий гул пламени, звучащий будто бы отдалённо, но достаточно четко, а присмотревшись в полумраке гостиной, видит смуглую ладонь, вытаскивающую из кармана ее пальто отчаянно дребезжащее зеркальце. Затем эта ладонь вкладывает зеркало в ее руку, длинные, смуглые пальцы в мягкой ласке проскальзывают по тонкой, чувствительной коже запястья, заставляя задрожать от мурашек, томительным теплом пробежавших по телу, и Нэрисса, тихо прошептав "спасибо" и, кажется, покраснев от неожиданного смущения, вызванного столь же неожиданным возбуждением вследствие невинного касания, присаживается. Взгляд магистра Смерти, стоящего напротив дивана, Нэри ощущает предельно остро, каждой клеточкой тела, поэтому поднимать глаза не спешит, пытаясь справиться с участившимися дыханием, забившимся быстрее сердцем и медленно расползающимся теплом по предательски напрягшемуся телу. Понимает, что это бессмысленно — предельно чуткое обоняние Эллохара позволит ощутить и ее возбуждение, влажным жаром разливающееся между бёдер, и смущение, капельками испарины выступившее на висках. И тем не менее смотрит в потемневшие до черноты из-за расширившихся зрачков глаза, непроизвольно сглатывая, когда он резко оказывается ближе. Откидывается на спинку дивана, когда Эллохар, упершись ладонью в его спинку, нависает сверху, пристально, с чувственным огоньком во взгляде разглядывает, и задерживает дыхание, стоит этому взгляду задержаться на ее губах, как магистр спрашивает негромко и заметно хрипло: — Ты отвечать собираешься, Нэрюш? И настойчивое жужжание снова врывается в зацикленных на ощущениях тела и стука сердца мирок, отчего Нэрисса вздрагивает, снова сглатывая, и опускает глаза на руку, сжимающую связной артефакт. Понимая, что предстанет перед подругой с безумными глазами, красным лицом и участившимися дыханием, она нестерпимо хочет треснуть себя ладонью по лбу, но сдерживается и, поддев ногтем крышку, открывает пудреницу. — Мучительных, Дэйра. Чем обязана? Взгляд вампирши предельно внимательно одаривает ее лицо, совершенно точно чувственный взгляд магистра Смерти делает то же самое, и Нэри едва ли не задыхается, желая одного: избавиться от сковывающего тела сексуального напряжения, взглядов, и таки выйти перекурить. Но планам сбыться не суждено, о чем, собственно, напоминает вампирская принцесса, улыбаясь во все свои впечатляющие клыки: — Я бы порекомендовала тебе средство для памяти, моя дорогая, — вздыхает она нарочито печально, — ты совершенно забываешь даже самые важные вещи, к примеру, как наша встреча в столичном особняке Ри сегодня вечером… Недоуменно взглянув на Дэйру и все же вспомнив, Нэрисса досадливо шлепает себя ладонью по лбу и, понимая, что откосить не получится, ибо договаривались они давно, и забывать о подобном в принципе стыдно, тяжело вздыхает. А после, понимая, что без Эллохара принятие сего решения ввиду обеспечения ее же безопасности не обойдётся, поднимает на него глаза, обжигаясь о потемневшие до черноты радужки, почти полностью поглощённые зрачками. И раздумывает он недолго, подозрительно недолго по мнению самой Нэри, а после проговаривает негромко, томительно неторопливо и слишком чувственно лениво, отчего сжимается, кажется, каждая мышца в ее теле: — Мне как раз нужно в столицу, радость моя. Закину и потом заберу, тебя устраивает? Вопросительно приподняв бровь, Эллохар подступает ближе, ожидая ответа и старательно тренируя выдержку — участившееся сердцебиение, испарину, выступившую на висках, и особенно запах ее возбуждения, невольного и неконтролируемого, он ощущает слишком остро и сильно, чтобы сдержаться без усилий. «Моя прелесть» — мурлыкает призывно демон внутри, и он сильнее стискивает челюсти, выдыхая — сейчас не время, совсем не время, но и сдержать порыв, инстинкты, ведомые кровью, Даррэн не в силах. Теперь он понимает, о чем говорил Асмодей тогда, кажется, будто давным-давно. И ожидание становится мучительным, практически невыносимым, когда Нэрисса вспыхивает вот так, от одного невинного, практически невольного касания. — Устраивает, — выдыхает Нэри тихо, не в силах оторвать взгляда от его глаз, его лица, и сильнее сжимает артефактную пудреницу, надеясь, что это хоть немного приведёт в чувства. — Мне нужно собраться… — Собирайся, — указывает на лестницу наверх магистр Смерти, опускаясь в кресло и не сводя с нее тяжелого, пронзительного взгляда. Он словно подбирается перед прыжком, подобно хищнику, и Нэрисса ничего не может поделать с собственными реакциями, признавая, что с вейлой, так неожиданно проснувшейся и начавшей реагировать на Рэна сообразно ситуации, справиться просто не в силах. Теперь, когда нет ощутимого барьера между вейлой и ею самой, она не может отгородиться, ограничить ее, закрыться, не чувствовать ее влияния, а потому поддаётся так просто, что хочется огревать себя ладонью по лицу снова и снова исключительно в качестве вытрезвляющего аргумента. — Я, конечно, все понимаю… — раздается предельно лукавое и очевидно задумчивое из зеркала, — Но не могу не отвлечь вас, уж простите, и не сообщить причину нашей встречи, — голос Дэйры становится чуть более серьёзным, — Алсэр таки сделал то самое предложение и был послан, так что… Мгновенно очнувшаяся от чувственного морока Нэрисса ощущает, как округляются глаза, Эллохар понимающе, но при этом предельно ехидно хмыкает, и она, встряхнув головой и отведя взгляд от вальяжно развалившегося в кресле магистра Смерти, спрашивает саркастически: — Сколько бутылок спиртного мне захватить? — Пары бутылок вина будет достаточно, — важно сообщает вампирша, и Нэри, хмыкнув, таки направляется к лестнице. — Поторопись, дыхание мое, — окликает ее Даррэн, когда она уже поднимается по лестнице, и она тихо вздыхает, даже радуясь тому, что скрывается из пределов досягаемости его горячих взглядов. — Дыхание мое? — переспрашивает крайне серьёзным шепотом Дэйра, и Нэри, не менее серьезно кивнув, толкает дверь спальни, а после и гардеробной. Примостив пудреницу на комод — чего там Дэйра не видела, — Нэрисса принимается сначала раздеваться, а оставшись исключительно в кружевных трусиках, приступает к подбору хоть чего-нибудь, приличествующего случаю встречи. — Все серьёзней и серьёзней… — уверенно, но при этом не менее задумчиво протягивает вампирша. — И как далеко у вас зашло? — не скрывает лукавого любопытства она, на что Нэрисса тихо хмыкает и все даже отвечает чуть задумчиво: — Да как сказать… — платье темно-вишнёвого цвета, глухое и закрытое, но зато с чарующим разрезом вдоль бедра, натягивается с трудом, ибо сидит как вторая кожа. — Все то же, просто… — она не может подобрать выражения, чтобы описать собственные ощущения, и тут Дэйра приходит на помощь: — Тело сдаёт позиции, прекрасно зная, насколько будет хорошо с ним и в его руках, но таки тело — это еще не все. Нэрисса, согласно кивнув на это, потому как слова подруги как нельзя лучше отражают действительность, и не согласиться с ними невозможно, подтягивает широкое декольте платья к плечам и, оглядев себя в высокое напольное зеркало, берётся за расчёску. Парой движений приводит волосы в относительный порядок, оставляя их локонами виться по плечам, и проговаривает тихо и заметно устало: — Я согласилась, Дэйра. Просто сдалась, наверное… — глаза клыкасто подруги удивленно и определенно образованно расширяются, она улыбается во все свои зубища, и Нэри, усмехнувшись, подхватывает шубку и выдыхает чуть слышно. — Наверное, потому, что хочу иметь возможность доверять кому-то больше, чем себе, доверить себя, переложить ответственность… Сильное плечо, доверие, тепло, взаимное желание и все такое, знаешь… — Разве это не любовь и доверие? — неожиданно серьезно спрашивает Дэйра, и Нэри, подавившись словами и воздухом, переводит на нее вопросительный взгляд. — Ты просто его любишь, поэтому хочешь доверять, ощущать себя под его защитой, опекой и все такое прочее… Быть единственно любимой и единственно желанной женщиной очень приятно, Рисса. Это всего лишь правильно, и я рада, что до тебя это наконец дошло, — и оглядев с ног до головы, улыбается. — Готова? — Да, — не совсем уверенно протягивает Нэри, оглядывая собственное отражение в зеркале, и спрашивает тихо и будто бы чуть задумчиво: — Вот что ты делала, Дэйра, когда тебя нарочно провоцировали, не давая возможности удовлетвориться физически? Вампирша хмыкает негромко, определенно призадумывается и, когда Нэри переводит взгляд на примощенную на комоде пудреницу, таки отвечает, игриво прищурившись: — Провоцировала в ответ, конечно же, — улыбается она лукаво-чувственно. — Неужели ты думаешь, что Геррхар так сразу затащил меня в постель? — она насмешливо вскидывает бровь, видимо, предвидя ответ и понимая представления Нэриссы об их отношениях, и весело посмеивается. — Нет, совсем нет, — покачивает головой вампирша, — он посчитал меня преждевременно растлённым ребёнком и крайне сурово и строго реагировал на мои попытки склонить его к более близкому знакомству. Но таки сдался, о чем сейчас совершенно не жалеет… — на лице Дэйры появляется мечтательное выражение, и Нэрисса фыркает ехидно, а после вампирша спрашивает: — Ну так как, ты скоро? Или боишься спускаться к его Смертейшеству, потому что не сдержишься и изнасилуешь к Бездне? — Нэрисса округляет шокированно глаза, сдерживая смех, и подруга, подмигнув, щедро дает совет: — Если да, то советую избавиться от портков, какие бы красивые и соблазнительные они ни были — только замедляют в достижении цели, если хочешь знать… Все, ждём, не задерживайся там с изнасилованиями и прочим подобным! Дэйра игриво подмигивает, и зеркало погасает, превращая отражающую поверхность в матовую. Хохотнувшая ее предложению Нэрисса все же чувствует, как чувственное тепло, прокатившийся по телу, поселяется между бёдер и в груди, а движения, совершенно точно контролируемые вейловой сутью, становятся плавными и искушающими. «Твою ж безднову мать» — проскальзывает в мыслях, когда она спускается по ступеням под пристальным, проникновенным взглядом магистра Смерти, глаза которого снова медленно и неотвратимо темнеют. Нэри прекрасно понимает, как запах невинной вейлы влияет на демона-ваэрру, но поделать ничего не может, только ресницы чуть опускает, не желая вот так сразу сталкиваться с Эллохаром взглядом. И протянутую руку замечает поздно — у самой последней ступени, так же как и заметно сгустившийся аромат его тела. «Провоцировала в ответ, значит…» — прокручивает в голове она слова Дэйры и незаметно усмехается. Что же, этот пункт выполнен, более чем: потяжелевшее дыхание Рэна прекрасно слышится в тишине гостиной. Вот только с собственным возбуждением сладить не особо получается, посему остаётся только мучиться. — Интересный выбор наряда, радость моя, — медленно скользя взглядом по обтягивающему, как вторая кожа, темно-вишневому платью, тянет магистр Смерти чуть хрипловато, и Нэри, сухо сглотнув, старательно игнорирует тёплую дрожь предвкушения, прокатившуюся по телу. — Тебе что-то не нравится? — спрашивает она нарочито невинно, но предательская хрипотца, искушающая и такая чувственная, невольно прорывается, отчего сама Нэрисса вздрагивает, а Эллохар резко подаётся ближе, и его ноздри хищно трепещут на вдохе. — О, мне очень нравится, — столь же неторопливо-соблазняюще тянет он, и, когда тяжелая, горячая ладонь ложится на талию, Нэрисса непроизвольно, подчиняясь исключительно вейловой сути, льнет к широкому плечу, позволяя привлечь себя максимально близко к напряжённому телу. — Даже более чем… Вот только я не совсем понимаю, для кого ты так оделась, радость моя, учитывая, что в доме Грэйта будет только твоя дроу-подружка, принцесса Иссушающих и… все. Лёгшая на талию большая горячая ладонь сбивает концентрацию, и она сразу забывает, что же хотела ответить. Мысли словно испаряются, уступая место воспоминаниям, в основном связанным с палаткой, жарко растопленной печью, не менее жаркими касаниями, губами, скользящими по телу, руками, ласкавшими грудь, медленно смещавшимися вниз, возносившими на недостижимую самостоятельно вершину удовольствия… Сознание помутняется мгновенно, и Нэрисса тяжело втягивает воздух, пытаясь прийти в себя хоть немного, и, вспомнив о вопросе Эллохара, столь же напряжённого, крепко прижимающего ее к себе, отвечает сипло: — Возможно, будет брат Дэйры и его партнёр… не удивлюсь, если и Геррхар нагрянет. — Алсэра на вашу интимную вечеринку не пускать, как бы ни рвался, да? — чуть ехидно вопрошает Даррэн, понимая, что Алар нежеланный гость на этом празднике, и Нэрисса кивает, обнажая шею и затылок. Крайне невыгодно обнажая — он предельно нагло, невозможно собственнически пользуется ситуацией, касаясь губами изгиба шеи, и, не желая отрываться, поднимается влажными, чувственными поцелуями вверх, к уху. Усмехается, услышав сдавленный стон Нэри, прижимает ее крепче к себе и, сжав мочку уха зубами, уточняет искушающе: — Ну так что, радость моя, отправляешься, или мы остаёмся дома и уделяем внимание исключительно друг другу?.. Он понимает, что это невозможно — и Рханэ, и ГаэрАш, предельно занятые лорды, встреча с императором, соблаговолившим выделить время — шанс, но поделать с собой ничего не может. Просто ждёт отказа Нэриссы, а он обязательно последует, он в этом уверен. — Нас обоих ждут, Рэн, — на поверхностном выдохе протягивает она тихо, ощущая, как Рэн сильнее сжимает ее в объятьях. И когда пламя резко вспыхивает, вздымаясь к потолку, тяжело выдыхает, прикрывая глаза — все это начинает напоминать пытку. Завершения, логического, ожидаемого, нестерпимо желаемого телом хочется так, что сводит каждый мускул. И сводит бесцельно, это Нэри понимает несколько мгновений спустя: Эллохар прекрасно контролирует себя, все свои желания и помыслы, только она сходит с ума, мучаясь от неконтролируемого, вызываемого вейловой сутью желания. И это почему-то кажется почти нестерпимо обидным, практически невыносимым, будто издевательством с его стороны, и так сильно задевает, что хочется вырваться, отстраниться, лишь бы не чувствовать постылого возбуждения, что не поддаётся контролю, и не сгорать заживо, ощущая его рядом. Что Нэрисса и делает, как только пламя перестаёт напряженно гудеть. — Я пойду, — проговаривает она глухо, избегая смотреть в его глаза. Отворачивается, чтобы отступить, глядя исключительно на выложенные камнем ступеньки порога посольского дома Грэйтов, как магистр Смерти, крепче сжав талию ладонью, резко разворачивает к себе лицом и, обхватив подбородок пальцами, вынуждает поднять голову. Бесконечно долго всматривается в глаза, переводит взгляд на губы и, склонившись, хрипло шепчет, обжигая из тяжелым дыханием: — Если ты думаешь, что я не чувствую того, что ты испытываешь, то ты ошибаешься, желание мое. Рука крепче стискивает талию, пальцы вынуждают сильнее запрокинуть голову, и полыхающий синим пламенем взгляд неторопливо, будто бы зачарованно, перемещается на губы, чтобы снова вернуться к глазам на краткое, болезненно сжимающее каждый мускул мгновение. А еще мгновением спустя Эллохар обрушивается на нее жадным, жарким, влажным поцелуем, демонстрируя все наличествующее нетерпение хриплым стоном и собственно глубиной ласки языка. Захлебнувшаяся стоном Нэрисса теряет точку опоры, обхватывает его шею руками, ощущая, как сильная рука притискивает к телу крепче, надсадно стонет в его рот и с мучительным выдохом отрывается от его губ, когда он разрывает поцелуй, глядя на нее безумным взглядом, с вышибленными возбуждением зрачками. — Иди, радость моя, — тяжело выдыхает он, прикрывая на секунду глаза. А затем, явно не справившись с собой, открывает, прожигая все тем же нетерпеливым взглядом. — Еще… — сорвано шепчет Нэрисса, теряясь в ощущениях, не имея сил противостоять вейле, и магистр Смерти, явно подчиняющийся вейлову повелению, снова склоняется к ее губам, жадно целуя. Шубка из рвара соскальзывает с плеч, оголяя тут же покрывшуюся мурашками кожу, скорее чувственными, нежели от холода; Нэрисса, задыхаясь, простанывает его имя, снова вцепляясь в широкие плечи пальцами; Эллохар низко стонет в ответ, запуская пальцы в светлые волосы и прижимая ее плотнее к себе. Увлекаются они настолько, что с сожалением и заметным таким раздражением отрываются друг от друга, только когда в десятке шагов раздается вежливое, но заметно ехидное покашливание. Нагло и совершенно беспечно по отношению к собственной выживаемости покашлявшего лорда Даррэн мгновенно определяет как Алсэра и тут же убеждается в этом, таки оторвавшись от порозовевшей и глядящей затуманенными желанием глазами Нэриссы. Алар, покачиваясь, как плохо закреплённый флагшток на ветру, стоит в десятке шагов и смотрит с такой завистью, что Эллохар невольно смещает Нэри за плечо, прикрывая собственным телом. — Дааа, мне завидно, Эллохар, — признается лорд протяжно, взмахивая бутылью с вином и откровенно демонстрируя степень своего опьянения. — Не прячь свою очаровашку, я все равно в плену темных глаз и шелковисто-шоколадной кожи ее подруги, так что опасности не представляю… Магистр Смерти вопросительно вскидывает бровь на столь неожиданные откровения лорда, Нэрисса отстраняется, понимая, что очевидно здесь лишняя, и Даррэн нехотя выпускает ее из объятий. — Я, пожалуй, пойду, меня и так заждались… — тихо проговаривает Нэрисса ему, касаясь его руки кончиками пальцев. — А вот вас, — неожиданно издевательски обращается она к Алсэру, — здесь совершенно точно никто не ждёт. И войти вы не сможете, так что не советую бесцельно просиживать здесь, Ри не выйдет. Впрочем, — добавляет задумчиво Нэри, — это исключительно ваше личное, так что я все же предпочту остаться не у дел. Взойдя на ступени, она оглядывается сначала на Эллохара, затем на Экхара и Ссагруса, замерших чуть поодаль, и только после переводит сожалеюще-насмешливый взгляд на Алсэра и не удерживается от комментария: — Пожалуй, я все же голосую за Виктора — он даже на мой взыскательный вкус неплох, в отличие от вас, лорд Алсэр. И удаляется по ступеням, коротко усмехаясь на тихий язвительный хмык Эллохара. Быстрый стук в дверь, сопровождаемый жадным взглядом магистра, и Дэйра, мгновенно выглянувшая из-за двери, оценивает ситуацию, усмехается лукаво и, приоткрыв тяжелую створку шире, пропускает Нэриссу в дом. Оставшийся без дамы магистр Смерти оглядывает Алсэра придирчиво, но снисходительно, и выдыхает с насмешливой задумчивостью: — Я всегда знал, что ты мастер напортачить, Алсэр, но чтобы настолько… С каких это пор тебя не пускают на порог дома Грэйта? Опустившийся прямо на дорожку Алсэр неоднозначно поводит плечами, призывает пламя, вытаскивая из него тёмную, запотевшую бутыль немалого объема и, приглашающе махнув Эллохару, предлагает: — А выпьем, и я тебе все расскажу! — А если кратко? — оглядывает магистр Смерти Алсэра, бутыль и подмерзшую уже дорожку и указывает-таки на лавочку рядом. — Пересядь, а то все самое ценное отморозишь, и как потом будешь перед своей дроу-подружкой оправдываться? «Прости, дорогая, но я так страдал, что отморозил яйца, и теперь способен мелодично звенеть ими в такт зимних праздничных гимнов, но на этом все»? Подозрительно неоднозначно крякнувший на это Алсэр поднимает на Эллохара взгляд, тот смотрит в ответ ехидно, но определенно понимающе, при этом почти без капли издёвки, разве что с совсем уже небольшой долей, и лорд, поднявшись, скоренько пересаживается на не менее холодную, нежели дорожка, скамью, все так же крепко сжимая бутыль в пальцах. — Счастливый ты, Эллохар… А я завидую, — тянет глубокомысленно он, откупоривая бутылку с колыхающимся в ней огненным вином, Даррэн припоминает, что их обоих таки ждёт император, Тьер, ГаэрАш и даже Рханэ, но считает причину задержки относительно уважительной. И предельно внимательно прислушивается к словам несчастного приятеля. — Тьер женился, ты, вон, вейлочку себе заграбастал и на брак-таки, как я вижу, уломал, счастливчик, а я… — предельно тяжело вздыхает Алсэр, опуская виновато голову. — Ухаживать пытался, предложение сделал, но в итоге-то… — он машет рукой в сторону двери, прикладывается к горлышку бутылки, глотает судорожно, и Эллохар понимает, что все это совершенно точно надолго — страдания так быстро не закончатся. Не у Алсэра точно. И состроив сопереживательно-серьёзную мину, предельно серьезно кивает. Алару точно нужно выговориться, а опыт жилетки для истерик у самого магистра Смерти немалый… — На порог, значит, не пускает? — уточняет сочувствующе, но тем не менее издевательски Даррэн, тихо хмыкая, не в силах сдержать ухмылки. — Не пускает, — согласно кивает Алар, тяжело роняя голову на грудь. — Матушка ее воспротивилась, как только имя мое услышала… Еще бы, еще помнит совместные ночки, — не без самодовольства тянет пьяно лорд, и Даррэн укоряюще покачивает головой. Алсэр явно нарывается на грубость, причем не только от матери и отца возможной невесты, но и он него самого, но сам он таки сдерживает поток яда, готовый выплеснуться на темного исключительно из сострадания и понимая — сам недавно оттуда, то бишь из полной рвахорсовой задницы отношений. А потому помалкивает, понимающе кивая, но не сдерживая ехидных вздохов и насмешливого взгляда. И Алсэр, кажется, этот насмешливый взгляд ощутив, вскидывает голову обиженно, на что Даррэн закономерно замечает: — Ты бы меньше напоминал о том, что ты ее мать любил, причем в том самом, прямом, смысле любил, Алсэр, и проблем бы таких не было. А так, — отмахивается магистр снисходительно, — хоть с предложениями приходи, хоть как, ничего, кроме пинка, не получишь. Несмотря на всю жажду самостоятельности и независимости твоей избранницы, Алар, она хочет, чтобы ты видел ее одну. И ты должен видеть ее одну, иначе повода для женитьбы или отношений нет. Женщины это очень тонко чувствуют: очередное ли она завоевание, или все — пока смерть не разлучит вас. А ты сам вряд ли определился. Так что определяйся и потом приходи, хоть с цветами и подарками, хоть пьян и бос, если так хочешь попытать удачу на супружеском поприще. Иначе бессмысленно. Алсэр, кажется, призадумывается и думает долго, настолько, что Даррэн уже прислушивается к собственному ощущению времени, понимая, что ГаэрАш, а в особенности император так долго ждать не будут. И когда лорд вскидывает голову, усмехается понимающе, замечая проблеск осознания в его глазах. — И что ты понял? — устало опрощает магистр Смерти, оглядывая свою горемычную ношу с ног до головы. Горький ответ поступает незамедлительно и звучит так обречённо, что Даррэн фыркает, удивленно воззряясь в лицо Алсэра: — Что я, наконец встретивший женщину, с которой хочу войти в вечность, кажется, потерял ее, не обретя…. Звучит на редкость патетично, драма так и звенит в голосе Алара, и по достоинству оценивший уровень страданий приятеля Эллохар приходит-таки к выводу, что его действительно задело за живое. Сердцем это самое живое он благоразумно не называет — наличие оного пока не доказано, как бы сам Алар не пыжился. И понимая, что времени больше не осталось, сообщает: — Молодец, осознал. Я приятно удивлён и горд, Алсэр. Искренне горжусь тобой. Идём, страдалец любовный, император ждать не будет, и так опаздываем. Синее пламя вспыхивает, тут же охватывая магистра Смерти, он дергает на себя недовольно крякнувшего Алсэра, и они мгновенно исчезают в огне, оставляя лишь редеющий след на каменной кладке дорожки. Наблюдавшие за их беседой из окна Нэрисса и Дэйра обмениваются понимающими кивками и, синхронно шагнув в сторону гостиной, усмехаются. — Почти дозрел, — уверенно комментирует вампирша, подхватив Нэри под локоток. — Спорим, припрется через несколько часов с очередным предложением, но уже исключительно к лорду Грэйту? — Маменьку проигнорирует, слишком уж ситуация деликатная. Да и даже если припрется, все равно до лорда Грэйта не доберётся, — просвещает Нэрисса подругу весело и на удивленный взгляд алых глаз поясняет: — Посол сейчас у леди Тьер, участвует в расследовании, — и тут же меняет тему, понимая, что на возникшие у вампирши вопросы ответить просто не сможет, и не только по причине запрета разглашения, но и из-за собственной неосведомлённости: — Так ты, значит, уже на финишной прямой? Мне запасаться платками и репетировать счастливые рыдания у алтаря? — и осведомляется обеспокоенно: — Все это время Ри одна сидела что ли? И вампирша так же тихо отвечает, пристально глядя в сторону широкого дверного проёма, освещенного отблесками пламени в камине: — Нет, там Дэррек и Алек оказывают моральную поддержку и всячески развлекают, — и возмущается искренне: — Разве я могла ее одну оставить? А эти двое, сама знаешь, мертвого приободриться заставят… — а после Дэйра, закатив страдальчески глаза, вымучивает довольную улыбку, притягивает Нэриссу ближе к себе за локоть и яростно шепчет в самое ухо: — И не смей повторить это при моем брате — он и так сияет, как перезаряженный осветительный кристалл! — Ого! — обозначивает степень довольства Дэррэка Нэри, сочувствующе глядя на подругу. Та определенно попала и, кажется, поняла это только сейчас. А потому не может не спросить: — Снюхались, значит, с Герхарром? Остановившаяся в десятке шагов от высоких двустворчатых дверей гостиной вампирша выразительно указывает на эти самые двери, заметно нервно оглядывается на них и, снова склонившись к уху подруги, сообщает многообещающе: — Сама все увидишь. Выпивку взяла? Судя по виду Дэйры, выпить ей действительно нужно исключительно успокоения нервов ради — выглядит она излишне дёрганной, порывистые движения и настороженный взгляд выдают с головой. Поэтому Нэрисса, решив не нервировать подругу сильнее, просто кивает: в пространственном кармане чего только нет, даже драгоценные и тщательно лелеемые закрома Эллохара обносить не пришлось. И послушно шагает за мигнувшей алыми глазами в полумраке вампиршей, испытывая смутные предчувствия по поводу сегодняшней встречи, совершенно точно плавно превращающейся в попойку. Атмосфера гостиной впечатляет сразу. Стоит только дверям распахнуться, и Нэрисса понимает, что в своих опасениях таки не обманулась: печально сидящая на банкетке и невидящим взглядом смотрящая в окно Ри даже не оборачивается, лениво перебирающий клавиши на рояле в темном углу Дэррэк тоже не реагирует, поднимает голову, лишь когда его плеча касается ладонь Алека, стоящего рядом. А вот сам Алек улыбается широко и заметно радостно: его, возлюбленного целого главы клана, редко выпускают на волю, и он, кажется, счастлив каждой минуте вне замка и территорий Иссушающих. — Смертельных, — негромко приветствует он Нэри первым, но в почти абсолютной тишине гостиной, прерываемой лишь перебором клавиш рояля, его голос звучит раскатом грома — Ри тут же дергается, отрываясь от разглядывания колышущихся на ветру голых веток деревьев, и оборачивается, пытаясь растянуть губы в улыбке. «Не отпускает» — понимает Нэрисса сразу, решает дать подруге время на то, чтобы собрать себя и все же найти силы сыграть в радушную хозяйку, и шагает к роялю. Раскинувший руки для объятий оборотень откидывает падающие на глаза волосы пятерней и, когда она, подойдя, обнимает, не упускает возможности потискать. — Тебя начали кормить? — шокированно вопрошает Алек, чуть отстраняя Нэриссу от себя и внимательно оглядывая. — Да еще, кажется, и пару раз в день. И поспать дают — в твои мешки под глазами больше нельзя запаковать дракона… — Кончай издеваться, — тянет лениво насмешливый голос за спиной, рояль издаёт нечто мелодичное, и Нэри оборачивается, видя, как Дэйра выразительно закатывает глаза. Еще бы — ее брат не терпит издевательств над всеми, кроме нее самой, над сестрой издеваться можно, но только ему самому, конечно. — Не думаю, что Нэриссу можно смутить, а вот взбесить так, что она треснет и не пожалеет после, очень даже вероятно, — и добавляет многозначительно, отчего Нэри усмехается, практически видя, как он приподнимает недоуменно брови, изображая ревность: — И прекращай столь активно лапать невесту нашего принца, а то, знаешь ли, я начну задумываться совершенно не о том… Как только Алек понятливо усмехается и выпускает ее, ее рука тут же оказывается в плену хладной хваталки Дэррэка, и тот, коснувшись ее вежливым поцелуем, повторяет за своим партнёром, оглядывая целиком и полностью. Привычная к таким взглядам Нэрисса только вздыхает тихо и закатывает глаза, что не укрывается от обоих лордов, но они лишь усмехаются снисходительно. — Надо же, а ты прав… — задумчиво соглашается с любовником Дэррэк. — И правда — выглядит более здоровой и отдохнувшей. Не зря говорят, что от любви даже нежить сохнет… Но, видимо, к постельной повинности еще не привлекли, ибо я очень сомневаюсь, что это тщательно скрываемое несчастное выражение было бы на ее очаровательной мордашке. — И снова этот удивленный тон… Я всегда прав, ну, или почти всегда, — патетично вздыхает в ответ Алек, присевшая на диван Дэйра, не скрываясь, ржёт, разливая вино по бокалам, о которых, кажется, здесь очень быстро забыли, а Нэри, уловив внимательный огонёк в глазах вампира, осведомляется негромко: — Есть разговор? — Люблю твою проницательность, — довольно замечает Дэррэк. — Но сначала возьми бокал, выпей, повтори пару-тройку раз и проведи время с подругами — это не срочно, да и Геррхарра нужно дождаться. При чем здесь Геррхарр Нэрисса не совсем понимает, но с озвученной программой вечера соглашается и, кивнув, таки направляется к дивану. Подхватив из рук ехидно улыбающейся, но все так же настороженно поглядывающей в сторону брата Дэйры два бокала, она уверенно направляется к банкетке у окна. Распахивает витражную створку, чуть сдвигает Ри, присаживается рядом и, вытащив из пространственного кармана в амулете пачку сигар и бутыль с крепкой травяной настойкой, выкладывает свой нехитрый скарб на подоконник. Ощутив на себе вопросительный взгляд Гернерии, Нэрисса едва заметно усмехается, но все же разливает настойку по бокалам с вином и закуривает, поддерживая тягостное молчание. Вытащившая из пачки сигару и закурившая Ри затягивается, шипение тонкого листа табака и набивки тихим шорохом разбавляет мелодичный перебор клавиш рояля, и Нэри спрашивает тихо: — Ты же этого и хотела, не надоело еще? Ри печально фыркает, прислоняясь своим плечом к ее, затягивается еще раз, медленно выдыхает и замечает саркастично: — Этот самый вопрос я задавала тебе несметное количество раз, Рисса. И как, ты быстро нашла на него ответ? — В том и дело, что я не хотела, Ри, — парирует справедливо Нэри, — так что мой ответ, как, собственно и вопрос, заключались в несколько ином. А ты хочешь, но почему-то не позволяешь себе. Взгляд подруги, тяжелый и будто бы обиженно-недовольный, Нэрисса ощущает предельно четко, но поворачиваться не спешит: понимает, насколько вопрос ей неприятен простотой ответа и нежеланием его признавать. Но также она понимает и все связанные с этим самым ответом страхи и опасения, поэтому не продолжает увещевания, просто молчит, ожидая, какие же доводы услышит. — Сейчас тебе просто судить, Нэрисса, — неожиданно холодно протягивает Гернерия, отсаживаясь и глядя определенно осуждающе. — А что бы мне сказала прежняя Нэрисса? Та, которая подыхала от нежеланных чувств к демону, влюблённому то ли в Верховную ведьму, то ли в невесту-человечку лучшего друга? Замечание, пусть и неприятное, абсолютно заслуженное, этого Нэри не может отрицать. И задумывается, а что бы могла сказать, посоветовать, как бы отнеслась, если между ней и Эллохаром все не наладилось бы. «А разве наладилось?» — ехидно тянет противный внутренний голосок, кожа запястья снова ощущает обжигающее прикосновение эльфийского обручального браслета, а утихшая полностью обида восстаёт слабой тенью себя самой внутри. — Она бы сказала, что ты должна думать исключительно о собственном благополучии, о собственных чувствах, о том, что составляет твое личное счастье, и входит ли в этот список конкретный мужчина, так что ответ не особенно меняется, если учесть твои обстоятельства, — пожимает плечами Нэрисса и, аккуратно поддёрнув рукав платья, вместо ответа показывает подруге широкую полоску золота на запястье, краснеющую во всполохах пламени камина. — Неужели ты думаешь, что это было добровольно, Ри? Полагаешь, я достаточно высоко скакала от радости, когда поняла, что же этот браслет значит? — и когда дроу поднимает на нее мрачно-тоскливый взгляд, усмехается криво: — Они — темные лорды, Ри, и ты либо доверяешься, позволяя своему мужчине вертеть собой, как ему вздумается, и не высказываешь обиды, либо прощаешься. И у тебя хотя бы есть выбор. Подхватив с подоконника бокал с не внушающей доверия адовой смесью, Нэри, чокнувшись с тоскливо стоящим в одиночестве бокалом, предназначенным Ри, выпивает. Молча курит, стряхивая пепел в невысокий хрустальный стакан, уже не рассчитывая на ответ, и оборачивается к дроу, когда та все же признается негромко: — Я не могу сделать этот выбор. Я хочу послать его в Бездну, но каждый раз не могу этого сделать. Но и доверять не могу. С другими вопрос доверия себя самой, своего сердца, души не стоял, все было просто. А сейчас…. — она покачивает головой и подхватывает с подоконника бокал, а Нэрисса, наблюдая, как подруга уверенно опрокидывает в себя содержимое бокала, усмехается — суть ситуации очевидна: — Значит, он тебе нужен, как бы ты ни отрицала это. А доверие… — пожимает Нэри плечами, кривя губы в сожалеющей улыбке. — Это вопрос не твоего выбора, и даже не твоего отношения, это вопрос его поступков, его взглядов на отношения и тебя саму. И тебе либо остается принимать это, копя обиду, боль и разрушая себя, либо пытаться понять причины и изменить ситуацию. И его самого, если это будет необходимо, любыми способами, Ри. Бокал пустеет слишком быстро, в голове Нэриссы блаженная пустота появляется еще быстрее. Поднявшись, она бросает потухший окурок в стакан и разворачивается, собираясь вернуться к Дэррэку и наконец переговорить о деле — романтические сложности порядком утомляют, особенно если имеются в наличии в изрядном количестве, определенно превышающем норму. Пальцы перехватывают запястье, когда Нэри шагает в сторону дивана и столика, чтобы подлить себе вина, и она вопросительно оборачивается на задумчиво, будто бы в нерешительности рассматривающую ее подругу. — Как можно ломать того, кого ты любишь, Нэрисса? Это… неправильно и… — спрашивает она негромко, и такое непонимание сквозит в темных глазах, что Нэри печально и заметно сардонически ухмыляется. — Ломать не обязательно, Ри. Лично я предпочитаю конструктивный диалог, но если он не работает… — Нэрисса разводит руками, а после все же добавляет устало: — Пока ломают тебя, и если ты не начнёшь демонстрировать свое нежелание быть бессловесной, ведомой тварью, подчиняющейся и любящей вопреки, тебя будут ломать. Ставь условия, заставь себя услышать, покажи примером, что такое «больно», если тебе действительно больно, а слова уже не работают. Те, кто руководствуются языком силы, понимают только силу. Но сила может заключаться в разном, как в жесткости, так и в мягкости, главное отличить, что нужно в определенный момент. Пальцы отпускают запястье, перехваченное, как рабской меткой, куском металла, и Нэрисса облегченно выдыхает: она определенно не лучший советчик по части романтических дел, ибо у нее самой все складывается исключительно через задницу, которой искренне позавидовали бы опаснейшие существа миров Хаоса. Приблизившись-таки к дивану, она устало опускается рядом с Дэйрой. Понимающе хмыкнувшая вампирша мгновенно наполняет ее бокал вином, и только сейчас Нэри вспоминает, что и пить-то не собиралась. Но к губам бокал все же подносит и отпивает, прикрывая глаза — усталость, противной тяжестью сковывающая тело, только усиливается, заставляя невольно морщится, и запить эту усталость кажется разумным. — Она слишком верит в то, что отношения могут быть сказкой с самого начала, без работы, узнавания друг друга, притирки… — замечает едва слышно Дэйра, пытаясь приободрить. — Ей очень хочется этой сказки, хотя разумная часть понимает и принимает невозможность такого развития событий. Всего лишь когнитивный диссонанс — такое проще пережить наедине с собственными мыслями. — Не могу не согласиться, — тянет в ответ Нэрисса, запрокидывая голову на спинку дивана и смеживая веки. Осознание бывает болезненным, но оно всегда отрезвляющее, что в данном случае просто необходимо. — Ты так и не сказала, назначена ли конкретная дата свадьбы, — напоминает Нэри и насмешливо приподнимает брови, когда вампирша, хлопнув себя ладонью по лбу, со стоном откидывает голову на спинку дивана, очевидно намереваясь проигнорировать вопрос. — Как я поняла, Дэррэк и Геррхарр хотят поторопить события… — стимулирует к ответу подругу она, и Дэйра глухо вздыхает, видимо, осознавая, что отвертеться не получится. — Назначена, — не то чтобы недовольно, но как-то и не слишком радостно откликается все же она. — Более того, Геррхарр пару раз заводил тему продолжения рода… — граничащая с неловкостью неуверенность пробивается в ее голосе, и Дэйра, закрыв лицо руками, мучительно тяжело вздыхает. — Стоит ли говорить, что этой темы я избегаю изо всех сил, просто потому что не готова к этому? Слава всему темному, Геррхарр был предельно деликатен, равно как и настойчив в том, чтобы я приняла его точку зрения и согласилась. Нэрисса, ухмыльнувшись словам подруги, приподнимает брови, сожалеюще глядя в ответ. Догадки по части причин этой поспешности закрадываются сразу: Дэррэк, однозначно объявивший о своих предпочтениях, когда сестры еще и на свете не было, как и в проекте, совершенно точно хочет заполучить наследника. И если первенца Дэйры он затребовать не может, то второго мальчика… Пристально оглядев мило щебечущих у рояля голубков, она тихо хмыкает — на такое глава клана Иссушающих вполне способен, да и законы наследования обязывают. — И они не могут подождать? — предельно тихо вопрошает Нэрисса, поворачиваясь к Дэйре. Та стреляет напряжённым взглядом в сторону и тяжело выдыхает сквозь зубы. И отвечает ей совсем не подруга — мягкий, чарующе глубокий, полный насмешливых интонаций голос раздается из-за спины, и Нэри, развернувшись, встречает нечитаемый взгляд Дэррэка, присевшего на соседний диван: — Не можем, прекрасная в своей проницательности леди. Вставший за его спиной Алек успокаивающе опускает ладони на обтянутые чёрной рубашкой плечи главы клана Иссушающих, обращает на Нэриссу предупреждающий взгляд темно-серых глаз, и Нэри, осознав, что вопрос с наследием стоит много более остро, чем она могла предполагать, прищуривается. — И кто же? — понимая, что на Дэррэка наверняка оказывают давление клыкастые лорды, спрашивает она. — Полагаю, Шепчущие, эти всегда были наглыми. В Бездне не добили, так они решили и в Хаосе нарываться. И в чем сложность обратиться за помощью? Алек выразительно покачивает головой, Нэрисса замечает, как его пальцы сильнее сжимают плечи любовника, на скулах Дэррэка выступают желваки, и он негромко, но весьма категорично заявляет: — Это внутренние проблемы, Нэрисса, побираться и выпрашивать помощь… — Внутренние проблемы не помешали мне прийти к тебе с просьбой о помощи пять лет назад, — спокойно парирует она, разведя руками, а после сложив их на груди. — И не надо говорить мне, что это совсем другое, и несовершеннолетней наследнице домена было бы неправильно не помочь — Пустоши не имеют права вмешиваться во внутренние конфликты дараев, но ты вмешался. Так почему бы не вмешаться мне? На это Дэррэк склоняет голову к плечу, окидывает Нэри пристальным взглядом, словно бы испытывает на прочность, но она лишь усмехается криво — этим ее не пронять, и они оба это знают. И потому лишь выжидает момента, когда страшный-ужасный и совершенно точно опасный глава клана Иссушающих перейдёт от демонстрации своих незыблемых принципов к переговорам. А то, что это произойдёт, она прекрасно знает, ибо опыт. — Они не уверены, что Геррхарр позволит своему сыну, даже не первенцу, второму-третьему, наследовать управление моим кланом. И опасения вполне себе оправданные, — признает спустя пару минут Дэррэк, кривя губы в неприятной, чуть печальной усмешке. — Этот пункт, само собой, включен в брачный контракт, но до его вступления в силу еще полгода, поэтому… — Вы решили поторопить события, потому что совет кланов по традиции проходит в день летнего солнцестояния, а до него пять месяцев, — понимающе кивает Нэрисса, улыбаясь. Внимательно слушающая из разговор Дэйра опустошает уже третий бокал вина, теперь явно больше понимая о причинах подобной спешки и щекотливых тем, поднимаемых женихом. — Но для лишения тебя права главы необходимо большинство голосов старшей крови, а они совершенно точно не сумеют купить или как-то убедить большинство, Дэррэк. Однако решение с ускорением подготовки к свадьбе — все же действительно лучший выход из сложившегося положения. Вампир просто кивает в ответ, и Нэри не понимает, с какой частью сказанного ею он соглашается, но в этом весь он — загадочный глава клана Иссушающих. И поэтому решает перейти к той самой теме, о которой хотел переговорить сам Дэррэк, но осекается, когда Дэйра, пьяно икнув, выдыхает медленно и не совсем четко: — Интриги… сплошные интриги! А я не хочу замуж! — Истерика, — с тяжёлым вздохом констатирует Алек. Он, оторвавшись от поглаживая широких плеч возлюбленного, присаживается на диван к вампирше и принимается тихо увещевать ее о необходимости свадьбы, чувствах жениха и прочем подобном, чему Нэрисса едва заметно улыбается. Но улыбка исчезает с ее лица, стоит ей снова обратить взор на Дэррэка. Вампир, выразительно качнув головой в сторону еще одного окна, в отдалении и от дивана с его сестрой, и от банкетки с хозяйкой вечера, поднимается первым и, пройдя к Нэри, подаёт ей руку. Вложив пальцы в его ладонь и поднявшись, она проходит следом за ним и, остановившись в шаге от приоткрытой витражной створки, сначала закуривает и уже после вперивается в него напряженно-вопросительным взглядом. — Помнишь вопрос с контрабандой? — одними губами интересуется прислонившийся плечом к косяку оконного проёма вампир и, когда Нэри кивает, продолжает: — В этой контрабанде замешаны лорды совета Пустошей. — Уверен? Сомнение вполне закономерное — вампиры крайне неохотно, в силу особенностей своей магии и сути, подчиняются паразитам, а значит контроль со стороны Блэка подозревать практически бессмысленно. Но если контроля нет — все еще хуже: вампиры, нашедшие выгоду в сотрудничестве с Бальтазаром и активно ему помогающие, совсем не то, что можно проигнорировать. А еще это нарушение договорённостей, заключённых полгода назад между Владыкой и главами совета Пустошей. — Более чем, — кивает коротко Дэррэк, и Нэрисса задает единственный логичный вопрос: — Эллохар в курсе? — Пока нет, но будет, — и добавляет многозначительно: — Настоятельно советую проверить нашего общего знакомого — он слишком неожиданно отошёл от дел. О личности упомянутого знакомого Нэрисса догадывается мгновенно, но подозрение считает беспочвенным: тот не стал бы сотрудничать с Блэком ни под каким предлогом. Посулы и обещания в случае этого лорда так же бесполезны. Но сомнение все же зарождается, и Нэрисса делает мысленную пометку хотя бы связаться с ним, так, на всякий случай. — Маловероятно, — все же озвучивает собственные мысли она, и Дэррэк согласно кивает. — Но я свяжусь. — Проверить не помешает, — повторяет он и указывает в сторону дивана, на который уже пересела Ри, поспособствовав отвлечению Дэйры от ее страданий паническо-матримониального характера. — Кажется, наша очаровательная дроу решила отбросить грусть, так что нам точно пора возвращаться и помочь ей отвлечься. К дивану Нэрисса подходит первой, усаживается на галантно освобождённое Алеком место, принимает бокал из рук Дэйры и, отпив, едва ли не давится, расслышав замечание вампира: — Знаешь, мне нравится, что ты выглядишь более счастливой и спокойной, Эллохар явно знает, как отвлечь девушку от грусти. Неоднозначно кашлянув в ответ, Нэрисса предпочитает отмолчаться, ибо даже изучив способы Эллохара на практике, все равно считает их недостаточными. Старательно игнорирует взгляды Дэйры, очевидно заинтересованные, подхватывает с тарелки тонкий ломтик мяса, но закинут в рот не получается — кровососущая подруга, обнажив в улыбке клыки, проговаривает с мягким лукавством: — Ты так и не поделилась радостными новостями, а мы, между прочим, ждём… — Я выхожу замуж, — абсолютно скучным тоном протягивает Нэри и закидывает в рот кусочек мяса с полным усталости вздохом. Закатывает глаза, когда очнувшаяся от печали Ри уставляется на нее в крайней степени удивления, и давится снова, когда она вопрошает недоуменно: — А эльфийских кандалов ему мало было, что ли? И что, никакого супружеского долга? Теперь на нее удивленно смотрит не только дроу, но и вампирша, составляющая презабавную композицию с недонесенным до рта бокалом, и ее брат, приподнявший брови, и даже Алек, весьма понимающе усмехающийся. Одернув себя, чтобы не прикрыть руками лицо и не взвыть страдательно на весь посольский дом, Нэрисса выдавливает улыбку, долженствующую быть как минимум милой, как максимум обозначать однозначное «отвалите», и продолжает усердно жевать. — Эльфийские кандалы? — недоуменно вопрошает у Ри Дэйра, дроу приподнимает безвольно лежащую на бедре ладонь Нэриссы и оттягивает рукав платья. Изучение наруча всеми присутствующими занимает всего с минуту, а после вампирша, хмыкнув, озвучивает задумчиво: — Да, это не к кровати на пару дней привязать, посерьёзнее будет… — А может мы закроем тему меня и Эллохара и перейдём к чему-нибудь менее личному? — все же задается вопросом Нэри, мило хлопая ресницами, хотя растягивающая губы улыбка начинает ощущаться оскалом. — Ничего интересного я все равно рассказать не смогу ввиду почти постоянного отсутствия суженного в пределах видимости. Дэйра выглядит определенно недовольной, Ри тоскливо вздыхает, и вампирша, таки не удержавшись, вопрошает возмущённо: — Ну ты хотя бы скандал закатила? Обиделась и устроила ему полную осуждения молчанку? Швырялась тарелками, бокалами и прочей посудой, во всеуслышанье заявляя, как ты его, коварного и такого жестоко к твоей нежной душе и трепетному сердцу, ненавидишь? — Искусно давила на болевые точки, сокрушаясь тому, что не можешь ему доверять, и вся такая одинокая, но сильная, и готова идти вперед одна, преодолевая все задницы, встретившиеся на жизненному пути? — подключившись к обсуждению животрепещущей темы, высказывает предположение Ри, приподнимая брови. Молча ткнув пальцем в дроу, Нэрисса сурово наливает вина в бокал, подхватив его, проходит к окну, добавляет к вину настойки и не менее сурово и серьезно выпивает. Выдохнув резко, когда креплёное пойло обжигает пищевод и желудок, серьезно кивает, снова указывая на Ри, и вращается обратно. — И никакого битья посуды? — раздосадовано протягивает вампирша, на этот раз игнорируя бокал и принимаясь пить прямо из горлышка бутыли. — Ну так ведь неинтересно, — стонет она, закатывая глаза. — А где страсть? Где огонь, где адреналин, где истовое безумие? — и констатирует прискорбнейший факт печально: — Не умеете вы скандалить, леди! Бутылкой с вином в голову, блюдом потяжелее пониже пояса, чтобы продемонстрировал всю свою гибкость и изворотливость между покорными воплями «Прости меня, любовь моя! Я виноват, я признаю!». — Теперь я понимаю, как ты воспитываешь Геррхарра, сестренка, — насмешливо фыркает Дэррэк, чувственно усмехаясь, подмигивает смутившейся Дэйре и запрокидывает голову на подголовник, мягко и как-то искушающе томно обращаясь к опустившему на любовника взгляд оборотня: — Мне кажется, это семейное. Ты так не думаешь, Алек? Вампир обхватывает пальцами запястье лежащей на плече ладони возлюбленного, тот томно прищуривается в ответ, раздвигая губы в предвкушающей улыбке, и Нэрисса с полуулыбкой отводит глаза — заигрывания этих ребят всегда вводили ее в определенное расположение духа, так что лучше не провоцировать себя. И тут же ощущает на себе внимательный взгляд Дэррэка — в этом она ошибиться не может, а Дэйра возмущённо произносит, громко приземляя бутыль с вином на столик: — Хватит смущать трепетных леди! Найдите себе спальню и уединитесь уже наконец! Совет парочка воспринимает однозначно весело, обмениваясь ухмылками и жаркими взглядами на потеху публике и к возмущению сестры одного из них. Нэрисса и Ри даже вздыхают умиленно, наблюдая за тем, как они обмениваются касаниями и взглядами, Дэйра тяжко вздыхает где-то на фоне, игнорируемая абсолютным количеством присутствующих, и уже собирается возмутиться, как где-то вдалеке раздается гул портала, и Дэррэк поднимается, обращая на сестру многозначительный взгляд темно-алых глаз. — Готовься, сестренка, кажется, это к тебе, — сообщает он насмешливо и выходит в холл, исчезая в темноте на добрые пару минут, в которые в гостиной повисает выжидательное молчание. Обернувшаяся к дверям Нэри наблюдает за холлом предельно внимательно. Сама не знает, почему. Однако гость, вполне очевидный и ожидаемый, в гостиную не входит — появившись на пороге, он осматривает полутёмное помещение, находит Дэйру, странным образом снова смутившуюся, и, поманив пальцем, дожидается, пока она соизволит подняться и подойти. И когда она поднимается и таки подходит, крайне бережно подхватив ее под локоток, Геррхарр выводит ее обратно в холл. — Так нечестно, — выдыхает расстроенно Ри, нарушая повисшую в гостиной полную предвкушения тишину. — Он увёл ее миловаться, а нам что, через щель дверную наблюдать? — возмущается она, но таки поднимается и, подтвердив озвученные намерения, направляется к двери. — Кто хочет присоединиться к наблюдению? — Поверь, ушастая малышка, мы видели все, что только можно… — начинает весело Алек, и Дэррэк, окинув его многозначительным и заметно веселым взглядом, продолжает: — И все, что нельзя, тоже видели, исключительно безопасности сестры ради, так что нас поцелуями и попытками потискать в уголке не удивишь. Так что мы в курсе, что Дэйра потеряна для общества, но ты сообщай, если что-то интересное будет, мы мигом. Выразительно посмотревшая на Нэриссу Ри приглашающе манит рукой, и она, не удержавшись, все же поднимается и проходит к двери. Присаживается рядом, пододвигая подругу плечом, а выглянув, улыбается лукаво — Геррхарр таки времени не теряет: стиснув тонкий вампирский стан в объятиях, он в страстном поцелуе, кажется, намеревается пожрать собственную невесту, и та, судя по всему, совершенно не против. По крайней мере, постанывает она совершенно точно довольно и без какого-либо стеснения. — Кажется, это надолго, — делится выводами наблюдений Гернерия, и Нэрисса согласно кивает — по виду обоих и не скажешь, когда примерно они собираются оторваться друг от друга. — Мы можем продолжить напиваться, — предлагает Нэрисса, понимая, что одного верного бойца алкогольного фронта они потёрли в неравном бою с душевными романтическими и телесными физиологическими порывами. — Нам больше достанется. Высоко оценив предложение подруги, Ри согласно кивает и, поднявшись с места, таки следует к дивану не совсем ровной походкой. Присевшая рядом Нэри, заметив состояние подруги, принимается разливать вино — Грэйт совершенно точно не способна удержать бутылку в руках, не расплескав половины при наполнении бокалов. А наполнив бокалы, добавляет в них настойки — травки полезны, особенно для нервов, когда их всяко разно и во всяких разных позах делают непонятные и коварные темные лорды. Вручив один из бокалов Ри, Нэри прикасается к нему своим и усмехается, провозглашая: — За молодых. Весьма однозначный гул портала раздается в холле, обозначая, что молодые таки отбыли, Ри всеми силами поддерживает тост, опрокидывая в себя дикую смесь из вина и настойки и почти не расплёскивает, что определенно радует и ее саму, и Нэриссу, наблюдающую за попытками подруги надраться. Нэри уже предвкушает очередной виток эмоциональных излияний и не обманывается: подпершая кулаком подбородок подруга вздыхает, собираясь с мыслями. — Ну как, решение приятно? — спрашивает лукаво Нэрисса, прежде чем дроу скажет хоть что-то, и она, глянув на нее удивленно, согласно кивает. — Хотелось бы, чтобы все было проще, но увы, — вполне серьезно и даже как-то глубокомысленно делится Гернерия, потирая переносицу. — Когда отношения включают в себя просто секс, все намного проще. — Это очевидно так, но ты ведь хочешь чего-то большего, нежели просто секс, — напоминает ей Нэрисса, усмехаясь. — Все мы хотим, на самом-то деле, но… — она призадумывается, прищуривается, глядя на догорающие в камине угли, и признается весело: — А я как раз таки просто секса хочу, без всех этих сложностей. Но мне не светит до тех пор, пока Рэн не соизволит разобраться со всеми свадебными приготовлениями… Икнувшая удивленно дроу вперивает в Нэри недоуменный взгляд, икает в кулак, выдыхает, опрокинув содержимое бокала в себя и спрашивает тихо, совершенно точно, судя по тону, сомневаясь в постановке вопроса: — Ты повесила все приготовления к свадьбе на его Смертейшество, так? — Так, — кивает согласно Нэри, весело усмехаясь почти шокированному выражению лица Ри. — Но поверь, у него есть, на кого скинуть эти самые приготовления. Я уверена, что уже сейчас всем занимается первая леди и когорта ее помощниц… Я, признаться откровенно, даже платье на него, бедного повесила, — усмехается она тихо. — И отказалась от примерок… — Ты просто сама вершина коварства, Рисса, — выдыхает Ри вдохновенно. — Я бы не посмела, да и примерка меня бы соблазнила, все же замуж выйти хочется один раз и на всю жизнь… — Просто Нэрисса коварней тебя, Гернерия, — добродушно фыркает сидящий на подлокотнике кресла Дэррэка Алек. — Ты, как особа романтичная, хотела бы заниматься всем сама, контролировать каждый шаг, вдохновляясь подготовкой, но Нэри… — он кидает на Нэриссу понимающий взгляд и проговаривает мягко: — Не думаю, что ей так важны платье, место и торжество, главное — с кем. — Именно поэтому ей плевать на платье, — лениво подтверждает Дэррэк, довольно щурясь, когда пальцы возлюбленного зарываются в волосы на затылке. — Она проще и не питает бессмысленных надежд. Поэтому и получит больше, чем рассчитывает — мужчины чувствуют подобное. — Во мне говорит разочарованная девочка, обиженная на мир вокруг и себя саму, Дэррэк, поэтому я не рассчитываю на красивую свадьбу, — фыркает ехидно Нэри, поведя плечами, и опять наполняет свой бокал. — И не то чтобы я не хотела красивую свадьбу, просто в глубине души я не считаю, что заслуживаю ее. Вот и все. Дэррэк печально усмехается, определенно понимая больше, чем хочется самой Нэриссе. А она, опустив ресницы, снова прикладывается к бокалу, осознал, что в подобном могла бы признаться только здесь — Эллохару бы точно не смогла сказать. Хотя он наверняка много лучше нее самой знает, что же творится в ее душе — связь для этого и предназначена. Как-то слишком уж сожалеюще смотрящая на нее Ри опрокидывает в себя очередной бокал со смесью вина и настойки и неожиданно судорожно выдыхает. «Ей хватит» — признает Нэрисса, оглядывая готовую отрубиться прямо на диване в гостиной подругу, и, осторожно потормошив ее за плечо, помогает подняться. — Пойду уложу ее, — сообщает увлечённым друг другом голубкам она, указав на уже не стоящую на ногах Грэйт, и, крепче обхватив ее за талию, выводит из гостиной, а после направляется к лестнице. Доставка Ри в спальню в самом конце коридора второго этажа осложняется конкретным таким состоянием опьянения самой хозяйки спальни, хотя Нэри не может орицать,что и она сама дала лишку в этот вечер. Но на ногах держаться приходится, по крайней мере до самых дверей, а после Ри, очевидно почувствовав зов родной кровати, вваливается в тёмную комнату и, протащившись почти десяток шагов самостоятельно, падает на постель, и Нэрисса облегченно выдыхает. — Думаешь, все будет хорошо? — невнятно бубнит в подушку дроу, сминая одеяло и обнимая его угол ногой, и Нэри улыбается умиленно: пьяная Грэйт само очарование. — Обязательно, — обещает она, нисколько не уверенная в положительном исходе отношений подруги с Алсэром — он тот ещё ходок, но расстраивать успокоившуюся дроу сейчас не хочется. — Вам обоим просто нужно время. И разобраться в себе. Ри, кажется, согласно вздыхает, Нэрисса укрывает ее углом большого одеяла, подтягивая его повыше, и, убедившись, что она спит, выходит из спальни, тихо притворив за собой дверь. Появление Эллохара Нэри ощущает, едва преодолев половину коридора второго этажа, и спускается даже для самой себя неожиданно быстро. А заметив магистра в холле в компании заметно протрезвевшего и отчего-то нахмурившегося Алсэра и Дэррэка, замедляется. Однако лорды заканчивают свой разговор быстро, несмотря на четко ощущающееся между ними напряжение, и Даррэн, в два шага преодолев расстояние до лестницы, подаёт ей руку, пронзая темным, ощутимо потяжелевшим взглядом. — Ты трезвая, радость моя, это поразительно, — оглядывает ее с ног до головы он, усмехаясь. — Готова отправляться домой? Но Нэрисса игнорирует вопрос магистра Смерти, пристально вглядываясь в Алсэра, и когда Эллохар уже собирается съязвить на тему неожиданных чувств собственной невесты к Алару, она проговаривает тихо: — Вряд ли вам так просто удастся убедить Ри в искренности своих чувств, лорд Алсэр, но я искренне советую вам не упускать возможности, — внимательно посмотревший в сторону лестницы лорд переводит вопросительный взгляд на Нэри, и она сообщает, изогнув уголки губ в сожалеющей улыбке: — Но не сейчас: Ри уже спит и вряд ли воспримет ваш визит положительно. Дайте ей время. Алсэр согласно, но заметно тяжело склоняет голову, и Нэри, облегченно выдохнув, наконец принимает руку магистра Смерти, одаривая его извиняющейся улыбкой. Его недовольство ощущается и через связь, наливающуюся чем-то тяжелым, и кожей, и она тонко улыбается, пряча усмешку в уголках губ. Просто ступает ближе к нему, обнимает и льнет к телу, а ощутив, как тёплая большая ладонь ложиться на талию, просит тихо: — И меня пора бы отправить спать, иначе я не смогу нормально функционировать на утро. Прекрасно понявший ее Эллохар смыкает руки на тонкой талии, прижимая к себе крепче, и тихо, чуть насмешливо хмыкает. Проводит ладонью вдоль спины, вплетает пальцы в светлые локоны, и огонь, глухо вспыхнув у ног, поднимается стеной, поглощая темный холл посольского особняка. Он не отводит взгляда, ожидая, когда она посмотрит в ответ, и, стоит Нэриссе поднять на него глаза, медленно склоняется. — Аттракцион невиданной щедрости, сердце мое, — сообщает он тихо, ощущая, как улыбается Нэрисса его словам, — три предобеденные пары ты можешь отсыпаться в свое удовольствие… — В твоей несравненной компании?.. — с надеждой в тоне интересуется Нэри, привставая на носочках, и улыбнувшийся прямо в приоткрытые губы магистр произносит негромко: — Посмотрим на твое поведение… И не желая более сдерживаться, снова накрывает ее губы поцелуем, а Нэрисса и не думает сопротивляться — бороться с собственной сутью мало того, что кажется глупым, но еще и ощущается как что-то совершенно невозможное.