bleed you still

Зейн проходит сквозь толпу зрителей, пытаясь найти себе здесь более-менее приличное место, откуда бы открывался хороший вид на сцену. Его лицо скрыто за капюшоном, и хоть его мало узнают другие люди, но осторожность должна быть превыше всего. Он в курсе, что на таких мероприятиях очень много папарацци, и если он хочет избежать появления своего лица во всех завтрашних новостных таблоидах, то необходимо соблюсти базовые принципы сокрытия своей личности, главной из которых являлась неприметная одежда. Зейн знает, что совсем не должен здесь находиться, но его сердце неумолимо тянуло его к этому с того момента, как он увидел огромную афишу концерта в центре Лондона. Соблазн был велик, и удержаться было действительно сложно. Он никому не говорил, что следующие полтора часа проведет в этом зале. Все думают, что сейчас он на вечерней пробежке в одном из центральных парков, и это было идеальное прикрытие для его семьи, учитывая, в чем он вышел из дома. Он приходит почти к самому началу, когда слышит вступительное интро, и толпа вокруг него тут же взрывается от восторга. Его чуть не уносит волной всеобщего возбуждения, и ему чудом удается удержаться на ногах, хоть его и подталкивают со всех сторон собравшиеся здесь люди. Его даже немного накрывает паника, но он с ней справляется, в который раз протвердив себе, для чего он здесь находится. Зейн не может вспомнить, когда в последний раз был на концерте, стоя вот так на танцполе, а не сидя в комфортабельной VIP-ложе, но затем его мозг подкидывает ему воспоминание, связанное опять с Лиамом. Его губы невольно трогает улыбка, когда он вспоминает, как они с ним точно также стояли среди шумной толпы на концерте Джастина Тимберлейка. Лиам был его большим фанатом, и он все-таки тогда уговорил Зейна пойти с ним. Они ничего не сказали родителям и друзьям, и это была их небольшая тайна, про которую никто так и не узнал. Этот момент был дорог для них обоих еще тем, что именно на этом концерте они впервые поцеловались. Зейн закрывает глаза, и перед ним возникает Лиам, прямо тут, на расстоянии вытянутой руки, и он позволяет себе потеряться в этой иллюзии. – Я давно хотел сделать кавер на эту песню, – кричит ему Лиам сквозь невообразимый шум вокруг них. Они стоят в окружении других людей, оглушительно подпевающих песне и двигающихся в такт музыке. Вся эта атмосфера невероятно будоражит Зейна, распространяясь покалывающими импульсами по всему телу, но самое главное, что рядом с ним Лиам, и от этого эффект от всего этого только удваивается по своей силе. Зейн показывает ему большой палец и не может оторвать от него своего взгляда. То, как он выкрикивает слова песни, широко улыбаясь, от чего его глаза морщатся совершенно очаровательным образом, то, как его тело неспешно и невероятно соблазнительно покачивается под ритм песни, сводит Зейна с ума. Ему сложно удержаться, и он берет руку Лиама в свою, надеясь, что он не посчитает его странным. Но Лиам сжимает руку Зейна в ответ, и от этого простого жеста ему хочется закричать от радости и счастья, окутавших его с головы до ног. Лиам поворачивает свою голову, и от его взгляда у Зейна полностью перехватывает дыхание. В его глазах, до этого светившихся отчетливо радостью и эйфорией, появилось совсем другое выражение, от которого Зейну сложно устоять на ногах. Неожиданно Лиам тянет на себя за руку Зейна, и он оказывается с ним лицом к лицу, а их губы разделяют лишь какие-то доли сантиметров. Не успевает Зейн подумать, что это ему просто снится, как Лиам накрывает его губы своими, и это выбивает весь оставшийся воздух из его легких. Он хватается за его плечи, пытаясь удержаться на ногах, но Лиам поддерживает его, обхватывая его за талию и прижимая еще ближе к себе. Вокруг них все сразу же замедляется, и Зейну кажется, что время просто остановилось. Все, что он ощущает и чувствует, это теплые губы Лиама, его руки, не отпускающие его ни на шаг, его до невозможности родной запах, от которого у Зейна кружится голова. Ровно с этого момента Зейн понимает, что никогда не сможет уже отпустить Лиама из своей жизни. Из сладкого забытья его вырывают крики зрителей, мгновенно ставших на тон выше, чем было до этого. Зейн открывает глаза и понимает, что судя по реакции зала на сцене вот-вот должен появиться Лиам. Огни прожекторов переходят из зала на сцену, на которую под бурные всеобщие овации выходит артист. Зейн не может поверить своим глазам, когда видит перед собой Лиама. Его сердце ускоряет ритм, будто ощущая присутствие своей второй половины, без которой оно не мыслило все это время своего существования. Хоть до этого Зейн изредка отслеживал Лиама в его соцсетях, это не шло ни в какое сравнение с таким Лиамом. Буквально все в нем источало небывалую энергию и неповторимую сексуальность, присущую только ему одному. Одетый в простую белую футболку и в брюки в полоску, Лиам словно только прибыл с модного показа. Зейн не может себя остановить и буквально впитывает глазами все его существо, отчаянно пытаясь запечатлеть этот невероятный образ навсегда в своей памяти. Если до этого Зейна одолевали сомнения насчет правильности этого поступка, то теперь он ни капли не жалеет, что оказался здесь. Он осознает, что сейчас ему предстоит услышать такой родной для него голос впервые за долгое время, услышать его прекрасные песни, и от этого Зейн переполняется предвкушением и легким трепетом. И хоть он не может быть сейчас рядом с ним и сказать, как он чертовски гордится им и тем, чего он достиг за все это время, одного того, что он здесь, в зале, будет наблюдать со стороны его триумф, для Зейна вполне достаточно. Весь концерт Зейн не мог устоять на месте, его ладони болели от аплодисментов, голос был практически сорван, а щеки болели от улыбки, не сходившей с его лица все это время. – Огромное вам всем спасибо, – благодарит Лиам после очередной своей песни. – Вы – невероятные, и я безумно горд и рад быть сегодня здесь вместе с вами, – с его лица исчезает улыбка, и радость, до этого освещавшая все его лицо, стремительно погасает. – К сожалению, наш концерт подходит к концу, – Лиам оглядывает зрителей, которые вдруг жалобно загудели, понимая, что шоу почти закончилось. Он ждет несколько секунд, пока шум не стихает до приемлемой громкости, и продолжает. – И завершится это все песней, которая очень много для меня значит, и, если честно, я изначально не хотел, чтобы она была в альбоме, потому что…, – он прерывается, и сердце Зейна сжимается от той грусти, что мимолетно появляется на его лице. – Потому что она очень личная. Но она здесь, – заканчивает Лиам. Зейн до боли сжимает кулаки, так, что в ладони впиваются ногти, оставляя отчетливые следы на коже. Его тело сковывает чувством непонятно откуда взявшегося страха, и интуитивно он уже прекрасно знает, о чем будет эта песня. Вокруг него воцаряется тишина, и следующее, что видит Зейн, как Лиам садится за рояль, а огни прожекторов оставляют весь зал в темноте за исключением самого исполнителя. Тишина зала нарушается вступительными аккордами песни, и вслед за ними раздается голос, от которого у Зейна сразу же перехватывает дыхание, а по всему телу неконтролируемо бегут мурашки. Oh, it hurts the most 'cause I don't know the cause Maybe I shouldn't have cried when you left and told me not to wait Oh, it kills the most to say that I still care Now I'm left tryna rewind the times you held and kissed me back I wonder if you're thinking "Is he alright all alone?" I wonder if you tried to call, but couldn't find your phone Have I ever crossed your thoughts because your name's all over mine? A moment in time, don't watch me cry A moment in time, don't watch me cry Лиам делает паузу, а Зейн не может удержать слезы, бегущие по его лицу. Все эти до боли правдивые слова врезаются в его сердце, отпечатываются в его мозгу, когда он осознает, что эта песня полностью про него. Лиам начинает петь дальше, охваченный темпом песни и погруженный во все эти слова. Его голос чист и обнажает все его чувства, льющиеся из его души и из его сердца, весь зал видит это, словно находясь в трансе от той искренности, что заполняет до краев все помещение. I'm not crying 'cause you left me on my own I'm not crying 'cause you left me with no warning I'm just crying 'cause I can't escape what could've been Are you aware when you set me free? All I can do is let my heart bleed Зейн не в силах больше здесь находиться, он отворачивается от сцены и идет прочь из зала, снова одолеваемый невероятным по силе чувством вины за боль, что причинил тому, кто был его настоящим счастьем.

*

– На данный момент идет формирование контракта с включением туда всех условий, которые должны быть соблюдены как с нашей стороны, так и со стороны нашего будущего амбассадора, мистера Пейна, – глава юридического отдела прерывается, ожидая вопросов со стороны своего босса. Зейн не может до конца поверить, что Лиам ответил согласием на их предложение. Ему кажется, что ему это все снится, но факт остается фактом, и завтра они встретятся лицом к лицу для обсуждения всех деталей сотрудничества и для подписания контракта. Лиам всегда был рассудительным человеком, и не удивительно, что он решил не упускать такую возможность для продвижения своего альбома. Билборды с ним будут развешаны во всех уголках мира, а коллекция его одежды будет демонстрироваться на модных показах, что только должно прибавить ему еще больше популярности. Он давно вычеркнул Зейна из своей жизни, и их прошлое совсем не является ему помехой для достижения своих целей. Зейну наоборот следует гордиться Лиамом за то, что он давно живет своей жизнью, вряд ли вспоминая о нем, но от чего-то вместо чувства гордости в его груди поселяется непонятно откуда взявшееся чувство щемящей тоски. – Что ж, вопросов у меня пока нет, – отвечает Зейн и встает из-за стола, подходя к панорамному окну и расслабляя галстук. – Перед встречей мне необходимо будет просмотреть финальный вариант. Позаботьтесь, чтобы он лежал у меня на столе уже сегодня вечером. – Хорошо, мистер Малик. Я могу идти? – спрашивает глава отдела, уже торопясь приступить к работе. Зейн никогда не любил, когда какое-либо из его поручений были выполнены с опозданием. Все в его компании прекрасно об этом знали и старались выполнить все в срок, в независимости от сложности задания. Он молча кивает, не отрывая взгляда от раскинувшегося перед ним мегаполиса. Встреча назначена на 5 вечера, и Лиам, наверняка уже прилетел в Нью-Йорк. От мысли, что они сейчас находятся в одном городе, совсем рядом, ему становится не по себе, и все его тело пронизывает волнением от того, как завтра все пройдет. Но если Лиам сумел справиться со всем тем, что между ними произошло, то сумеет и он. Все-таки не зря отец отдал бразды правления компанией ему. Главное, суметь сохранить ту хладнокровность, что была его отличительной чертой и попытаться убрать все ненужные эмоции подальше, которые могут только помешать в самый ответственный момент. На следующее утро Зейн прибывает на работу чуть ли не раньше всех. За ночь в его голове сложился целый план, как получше угодить Лиаму, чтобы ничто не смогло омрачить эту сделку. Он весь переполнен возбуждением и предвкушением от скорой встречи с ним. Наконец, он сможет его увидеть и даже поговорить. Этого момента Зейн ждал очень долго, и, если быть честным, он даже не рассчитывал, что он когда-нибудь наступит. Шансы на это были ничтожно малы, но сейчас словно сама судьба толкает их навстречу друг к другу. Зейн действительно считал, что все, что происходит в жизни, происходит не просто так. На все есть свои причины, и если Лиам снова появился в его жизни, то это, наверняка, является знаком. Знаком того, что если два человека созданы друг для друга, то ничто на свете не сможет их по-настоящему разлучить, и они все равно, несмотря на все обстоятельства, будут так или иначе вместе. – Зейн, а ты веришь в судьбу? – этот вопрос отрывает Зейна от по-настоящему увлекательного параграфа по истории. Он переводит взгляд на сидящего напротив Лиама, держащего в руках конспект с достаточно смешной обложкой Рика и Морти. Они сидели в библиотеке и готовились к предстоящим выпускным экзаменам, выбрав для этого самый отдаленный стол, который по праву считался их местом, если учесть сколько времени они за ним провели за все эти годы в школе. Время было уже позднее, все посетители библиотеки уже разошлись, и только библиотекари не смели уходить раньше времени, понимая, что до конца рабочего дня остался еще целый час. Зейн потирает глаза, которые под конец текста о Второй Мировой Войне уже начали порядком слипаться. Конец учебного года был поистине интенсивным, и все школьники, стремящиеся сдать успешно экзамены, ходили, словно загипнотизированные зомби: невыспавшиеся, усталые и раздраженные. Да и подготовка к предстоящей выпускной церемонии тоже изрядно выматывала все нервы и забирала оставшиеся силы. Некоторые слишком отъявленные ученики даже оставались ночевать в репетиционном зале, готовя свои номера до поздней ночи до тех пор, пока возвращаться домой было уже бессмысленно. Среди них был и Лиам, который никак не мог решить, играть ему простой проигрыш в песне или все же добавить к нему пару строчек. Он прорабатывал несколько вариантов сразу, никак себя не щадя. Под его немного опухшими глазами были все время темные круги, волосы постоянно спутаны от того, что он постоянно от нервов проводил по ним руками. Он ни на минуту не расставался со своим блокнотом, в котором были записаны все его песни, а за ухом был всегда карандаш, на случай, если ему в голову придет какая-нибудь неожиданная идея к песне. Зейн искренне считал, что песня и так замечательная, и он мечтал, чтобы весь свет смог ее лицезреть. Он твердил ему об этом днями и ночами и просил пощадить себя хоть немного. Но Лиам стоял на своем и будучи настоящим перфекционистом желал довести все до совершенства, не осознавая, что и так создал уже само совершенство в чистом виде. Иногда Зейну все же удавалось уводить его из студии, и всю ночь напролет он говорил ему, как сильно его любит, как гордится им и как сильно ждет этого концерта, чтобы вся школа смогла увидеть и услышать его невероятный талант. – Сложно сказать, – отвечает ему Зейн, убирая учебник в сторону. – Наверное, скорее да, чем нет, – он протягивает руку и накрывает своей ладонью ладонь Лиама, ощущая приятное тепло от прикосновения. – С чего вдруг такие серьезные вопросы под конец дня? – Зейн улыбается, и от этого лицо Лиама тоже освещает улыбка, от которой у него все время захватывает дух. – На самом деле, я уже давно над этим размышлял, – Лиам тоже убирает в сторону тетрадь и берет Зейна за вторую руку. – С момента нашей первой встречи. Зейн не может не улыбнуться, когда в его голове яркими флешбеками проносятся дорогие его сердцу воспоминания. – Это когда мы с тобой столкнулись в Макдональдсе, а потом ты совершенно неожиданно оказался в моем классе тем самым новеньким? – Лиам кивает, от чего-то смутившись и опустив глаза. У Зейна сжимается сердце при виде такого смущенного Лиама. Он сжимает его руку, надеясь на продолжение. – Может быть, просветишь? – Он поднимает руку Лиама и целует его ладонь, прижимая затем ее к своей щеке. Лиам едва слышно вздыхает, и его губы слегка приоткрываются, от чего Зейну невыносимо хочется поцеловать его прямо здесь, не волнуясь о том, что на них смотрят другие люди. Но ему все-таки удается совладать с собой, он опускает его руку, но оставляет ладонь в своей, переплетая пальцы. – Ты сам знаешь, что эта школа довольно-таки престижная, и заполучить здесь место очень непросто, – начинает объяснять Лиам, не отрывая своего сосредоточенного взгляда от Зейна. Его брови мило нахмурены, и Зейну хочется сцеловать каждую морщинку на его лбу. – И меня приняли сюда не с первого раза. – Ты серьезно? – Зейн от шока раскрывает свои глаза. Он не может поверить в это, и на минуту он думает, что Лиам шутит. Он ищет на его лице признаки веселья, но Лиам остается все таким же сосредоточенным и вдумчивым, как и до этого. – Да, вполне, – Лиам устало вздыхает и протирает лицо, будто пытаясь взбодриться. – Я никому не говорил этого, потому что до ужаса боялся, что меня посчитают неудачником. Ты – первый, кому я это рассказал на самом деле. Родители меня очень сильно поддержали и буквально за руку притащили сюда во второй раз. И вот я здесь, сижу и готовлюсь к экзамену вместе с самым прекрасным парнем в этой школе, – Лиам останавливается, тянется к Зейну через весь стол и оставляет на его губах короткий, но наполненный нежностью поцелуй. – Нет, пожалуй, во всем мире. – Я невероятно благодарен этой Вселенной за то, что тебя все-таки приняли во второй раз, и ты оказался в моем классе. Хотя, – Зейн делает паузу и начинает собирать вещи в рюкзак. – Тебя бы все равно приняли, учитывая твой ум и твой талант. – Прекрати, я и так уже весь красный с головы до ног, – шепчет ему Лиам. – А если серьезно, то каковы были шансы на то, что меня примут в школу, где учишься ты, что я окажусь в твоем классе, и то, что мы с тобой до этого встретимся в Маке? И я отказываюсь верить в то, что это просто совпадение. – В независимости от того, попал бы ты ко мне в класс или нет, я все равно нашел бы тебя после нашей первой встречи, – Зейн снова берет Лиама за руки, не в силах дольше минуты обходиться без его прикосновений. – Слишком ты мне понравился, чтобы просто так тебя отпускать из своей жизни. Лиам смеется, а в его глазах отчетливо светится счастье вместе с любовью, которую он не пытается скрыть. – Лу, – Зейн нажимает на кнопку селектора и вызывает своего личного секретаря. – Зайди ко мне, пожалуйста. Зейна буквально трясет от волнения, которое приросло к его существованию с того момента, когда он узнал, что Лиам согласился на сотрудничество с лейблом. Первый шаг был сделан Лиамом, теперь Зейну необходимо очень сильно постараться, чтобы все прошло по высшему разряду, и Лиам остался доволен условиями контракта. Спустя несколько секунд в его кабинете появляется Луи, его личный помощник, которого Зейн очень ценил и невероятно уважал. За годы совместной работы они успели сильно сдружиться, и он был горд тем, что Луи был прежде всего другом, а потом уже сотрудником его компании. Луи всегда отличался своей не по годам развитой мудростью и отличным чувством юмора. Его советы всегда были к месту и помогали Зейну решить тот или иной вопрос, поэтому Зейн обращался к нему чуть ли не по каждому поводу и старался не принимать важных решений без него. Он действительно был благодарен судьбе за то, что у него в жизни были такие люди, как Лу и Найл, без которых Зейн подчас не мыслил своего существования. – Вы что-то хотели, Босс? – намеренно подчеркнуто обращается к нему Луи, прекрасно зная, как иногда это раздражает Зейна. Он поправляет свою отросшую челку и скрещивает руки на груди, прислонившись к косяку и выжидая ответа от Зейна. – На самом деле, да, – Зейн глазами указывает на стул рядом и ждет, пока он займет свое место рядом с ним. – По тому, как ты нервно дергаешь ногой и сжимаешь в руках карандаш, ставлю сто баксов на то, что это связано с сегодняшней встречей с Лиамом Пейном, – Луи пронзает Зейна своим взглядом, от которого тому никуда не деться. – Ты все правильно понял, капитан Очевидность, – закатывает глаза Зейн, раздраженно вздыхая. Разумная часть его мозга требует взять уже себя в руки и успокоиться хоть на минуту, но все это безжалостно отметается в сторону под гнетом нарастающей в его груди паники. – Может, принести бумажный пакет? – спрашивает Луи. В его глазах мелькает беспокойство. – Тебе нужно выдохнуть и сделать полноценный вдох полной грудью. – Он уже собирается вставать из-за стола, прекрасно зная, когда Зейн находится на грани панической атаки, но он останавливает Луи. – Не надо, я в порядке, – отвечает ему Зейн, пытаясь придать себе хоть жалкую долю уверенности. – Уверен? – Луи все же встает со своего места и подходит к Зейну, приобнимая его и слегка сжимая его плечи. Зейн молча кивает и кладет сверху его руки свою ладонь. – Я хотел бы, чтобы ты подготовил конференц-зал ко встрече на высшем уровне, в лучших традициях Луи Томлинсона. – Зейн улыбается, зная, что Луи никогда его не подводил, и ему всегда можно довериться. – Будут еще какие-нибудь пожелания? – спрашивает Луи, садясь обратно на свое место. – Персонального характера? Зейн понимает, на что он намекает. Луи прекрасно был осведомлен о них с Лиамом, так же, как и Найл. Эти двое были единственные, которые досконально знали эту историю и неизменно поддерживали Зейна. – Да, будут, – Зейн на минуту сомневается, стоит ли это делать, но все-таки его решительность берет верх. – Закажи к этой встрече мексиканскую кухню. Не знаю, конечно, как сейчас, но раньше Лиам очень ее любил. – Все будет хорошо, верь мне, – Луи улыбается и сжимает руку Зейна, пытаясь словно передать через этот жест всю имеющуюся у него уверенность без остатка. – Спасибо, Лу, – благодарит Зейн, отчаянно надеясь, чтобы все прошло действительно хорошо.