bleed you still

Лиам не может пошевелиться, пребывая в ступоре, сковавшем все его тело, что нельзя было сказать о сердце, которое вот-вот готово было выпрыгнуть из груди. Зейн становится прямо перед ним и смотрит ему в глаза, будто чего-то от него выжидая, а ему хочется, чтобы земля под его ногами каким-то чудесным образом разверзлась, поглощая его в свою бездну. Он чувствует, как кто-то рядом тянет его слегка за рукав. Лиам поворачивает голову и видит, что это Гарри, который незаметно просит его встать. Он беспрекословно слушается своего менеджера, вставая вместе с ним, как по команде. У Лиама это получается чисто механически, потому что сейчас он чувствовал себя полностью опустошенным и неспособным здраво мыслить. – Добрый день, мистер Пейн, – обращается к нему Зейн, протягивая руку. – Позвольте представиться, я – Зейн Малик, глава этой компании, а это мой заместитель – Найл Хоран. Признаюсь, мы невероятно рады вас здесь видеть, – его голос, его взгляд насквозь пронзают Лиама, но он все же где-то глубоко внутри находит силы для ответного пожатия. Прикосновение прожигает его ладонь, и он тут же отдергивает руку, смягчая жест полуулыбкой. Зейн отводит, наконец, от него свой пристальный взгляд и переходит к Гарри, приветствуя его таким же пожатием. После всех формальностей они проходят к своим местам, и секретарь кратко излагает план переговоров. Лиам не способен сейчас что-либо обсуждать. Его мысли бешеной вереницей крутятся только вокруг одного человека, который сейчас сидит за столом, как ни в чем не бывало, о чем-то переговариваясь с заместителем. Он не может понять, как так сложилось, что за все это время имя президента компании ни разу не упоминалось в их разговорах с Гарри. Если бы он знал о том, что Зейн руководит компанией, то сейчас бы не сидел перед ним, выставляя себя полным дураком. Лиам украдкой смотрит на него, но тот совершенно спокоен и не подает никакого вида, словно он вообще не узнал его. Видимо, Зейн давно забыл о нем и не позволяет своему прошлому портить его настоящее. Лиам очень надеется, что их сотрудничество и то, что они когда-то были вместе, является просто глупым совпадением. Лиаму становится тяжело дышать от болезненных воспоминаний, намертво приросших к его сознанию. Он не выдерживает и встает со своего места под удивленные взгляды всех присутствующих, но ему сейчас глубоко наплевать на мнение окружающих. Главное, как можно быстрее уйти из этого места. – Прошу меня извинить, я выйду на минуту, – он бросает взгляд на Гарри, который не может понять, что происходит, пожалуй, как и все, здесь присутствующие. Лиам шепчет ему, что сейчас вернется и поспешно выходит из зала. Оказавшись в коридоре, он направляется в уборную, благо Луи до этого показал, где она находится. Лиам идет туда быстрым шагом, расстегивая верхние пуговицы рубашки, которая внезапно стала ему довольно некомфортной. К счастью в ванной комнате никого не было, и он, пользуясь этим моментом, плескает себе на лицо холодную воду, пытаясь хоть немного себя остудить. Почему главой этой компании оказался тот человек, который однажды отверг его любовь? Почему именно с Зейном ему придется подписать договор и стать лицом его же бренда? Порой, у судьбы были на все свои причины, но Лиам совершенно не хотел в них вдаваться. Он не может этого сделать. Не тогда, когда он только заново сумел себя собрать, наконец, исцелившись от той любви, которая мучительно день за днем медленно его убивала и которую ему каким-то образом удалось преодолеть. Лиам совершенно не хотел, чтобы эти, только зажившие с великим трудом раны, заново вскрылись. Он закрывает глаза, пытаясь восстановить свое дыхание, но слышит звук открывающейся двери, и Лиам понимает, что он больше не один. Он прикрывает кран, смотрит в зеркало и застывает на месте, переставая совсем дышать, когда видит, что это Зейн. – Что ты здесь делаешь? – первое, что выпаливает Лиам, встречаясь с ним взглядом в зеркале. Удивительно, но его голос не выдает дрожь, которую он ощущает всем телом. Ему удается сохранить нейтральное выражение лица, но это стоит ему чудовищных усилий. Зейн спокойно стоит, прислонившись к стене, и Лиам не может не оценить его внешний вид. В синем костюме, сидящем на нем просто идеально, он источает неповторимую, свойственную только ему, чувственную притягательность. Его отросшие темные волосы немного взъерошены, и Лиаму хочется подойти и поправить прядь, упавшую ему небрежно на лоб. Лиам смотрит ему опять в глаза и тут же понимает, как сильно он скучал по нему. Но он останавливает свои мысли от опасного направления, которое они приняли, осознав, что совсем к такому не готов. – Пришел за тобой, – отвечает, наконец, Зейн после затянувшейся паузы. – Хотел узнать, в порядке ли ты. Лиам не может поверить такому чудовищному лицемерию с его стороны, и он сдерживает смех, истерично рвущийся наружу. – Спасибо, что спустя столько времени ты все-таки нашел в себе храбрость задать этот вопрос, – Лиам разворачивается к нему и со скрытым удовольствием наблюдает, как меняется выражение его лица. Его маска будто на минуту спадает, и он может различить в его глазах грусть, от которой сжимается его сердце. Но Лиам не поддается этому и идет к выходу, не желая тратить на него и минуты своего времени. Он проходит мимо Зейна, но тот останавливает его, беря за руку. – Прошу, не надо только отказываться от этого предложения, – просит Зейн, смотря на него чуть ли не с мольбой в своем взгляде. Лиам очень хорошо знал этот взгляд, который был способен напрочь стирать в пыль все его попытки к сопротивлению. – Зейн, мне нужно еще отработать целый припев, – бормочет Лиам, чуть от него отстраняясь. Он изо всех сил пытался сосредоточиться на строчках, начерканных на мятой бумаге, которые звучали просто идеально, но одна рифма была просто ужасна, и Лиам не мог найти ей благополучную замену. Они с Зейном сидели в студии, удобно устроившись на полу, среди вороха бумаг и нотных страниц, которые успел разбросать Лиам во время трудоемкого процесса. В школе не осталось никого за исключением их двоих, учитывая поздний час, но Лиам не мог оторваться от своего занятия, и Зейн терпеливо ждал, пока он закончит. Но терпению Зейна уже подходил конец, и он пытался всеми силами образумить Лиама пойти домой, что у него пока получалось не очень успешно. – Пожалуйста, Лиюм, пойдем домой? – спрашивает в который раз Зейн, все еще не теряя надежды его уговорить. – Ты, наверное, иди, а я еще попробую подобрать к этому мелодию, – говорит Лиам, тряся перед ним листком. Зейн вздыхает, наверное, понимая, что спорить с ним сейчас бесполезно. Он, смирившись, встает с пола и начинает собирать свои вещи, небрежно запихивая их в рюкзак. – Спокойной ночи, – тихо произносит Зейн, и Лиам отрывается от листка, не понимая, как он так быстро собрался. – Может, все-таки передумаешь? – спрашивает он с мольбой в голосе, делая свой фирменный взгляд, от которого у Лиама всегда захватывало дух и терялось всякое самообладание. – Ты прекрасно знаешь, что делаешь, не так ли? – Лиам поднимается со своего места и медленно подходит к нему. – Совершенно не понимаю, о чем ты, – Зейн мгновенно принимает невинный вид, но терпит поражение и с улыбкой прикусывает свою губу, сокращая между ними расстояние. – Врунишка, – шепчет Лиам и целует его, прижимая его за талию ближе к себе. Зейн с готовностью отвечает на поцелуй, раскрывая податливо свои губы, и Лиам не может сдержать стон, хватая его за волосы. – Пойдем домой, – просит он, понимая, что не сможет долго держать себя в руках. Зейн кивает, помогает ему собрать вещи и берет его за руку, ведя к выходу. Лиам выдергивает руку из его хватки и выходит из комнаты, не говоря ему ни слова. Если Зейн думает, что Лиам все еще находится в плену их общего прошлого, то он докажет ему, что все давно осталось позади и что для Лиама он уже давно ничего не значит. Он понимает, что это будет тяжелейшей задачей, с которой он навряд ли сумеет справиться, и шансы на то, что он выйдет из этой борьбы победителем, очень низки. Но Лиам не привык сдаваться и попытается сделать все возможное, что будет в его силах.

*

Зейн предполагал, что это будет довольно нелегко, и он совсем не ожидал от Лиама, что тот бросится к нему с распростертыми объятиями, словно между ними все было хорошо. Но он совсем не ожидал той реакции Лиама при их встрече, будто они видятся только в первый раз. Эта наигранная улыбка и это холодное, короткое пожатие вывели его из равновесия, но он не подал виду, старательно скрыв все свои эмоции. Но после того, как Лиам вышел из зала переговоров, Зейн испугался, что тот уходит навсегда, и, не сдержавшись, тут же вышел следом за ним, игнорируя вопросительные взгляды подчиненных и Найла. К счастью, Зейн успел заметить, что тот свернул в уборную, и он, недолго думая, пошел следом за ним, проклиная внутри себя свою слабость, которой являлась его неугасшая любовь к Лиаму. Все это время Зейн даже не смел мечтать о том, что они будут снова стоять друг перед другом и разговаривать, хотя разговором это было сложно назвать. Но он был благодарен и за это, если учесть, что Лиам мог просто-напросто уйти и больше никогда не возвращаться. Встретившись к ним лицом к лицу, Зейн понял, насколько сильно по нему скучал. Стоя с ним в одной комнате на расстоянии меньше метра, Зейн невероятно сильно хотел подойти к нему и поправить ворот его рубашки, застегивая верхние пуговицы, а затем оставить поцелуй на его шее. Но больше всего он хотел прижать его к себе и не отпускать, прося у него прощения за ту боль, что причинил ему. Но Зейн понимал, что у него давно не было на это никаких прав, и, пожалуй, никогда не будет. Он всегда стремился защищать его и оберегать, но сам явился причиной его разрушения, и Зейн сомневался, что когда-нибудь он сможет стать для него спасением. Он возвращается обратно в зал и садится на место, стараясь привести свои мысли в порядок для того, чтобы переговоры прошли все-таки продуктивно. Зейн ненамеренно смотрит на Лиама, который о чем-то переговаривается с Гарри, их старым школьным другом, а сейчас, агентом Лиама. Когда он увидел его рядом с ним, то Зейн нисколько не удивился, ведь они вдвоем были лучшими друзьями и чуть ли не братьями. Если честно, по началу Зейн немного даже ревновал Лиама к Гарри, завидуя той крепкой связи, которая между ними была, но потом он понял, что больше, чем дружба, между ними ничего не стоит. И Зейн не мог понять их реакции при встрече, словно они увидели на его месте приведение. Разве они не знали, куда шли и с кем должны были заключить договор о сотрудничестве? – Всё хорошо? – озабоченный голос Найла вторгается в его размышления, и он поворачивается к нему, просто кивая. Зейн понимает, что пора уже начинать переговоры, и встает со своего места, перебарывая легкое волнение, которое возникало всякий раз, когда он выступал на публике. – Дамы и господа, пришло время для начала переговоров. Сегодня для нас наступает поистине знаменательный день, и я уверен, что он принесет для обеих сторон только положительные результаты. Наш бренд нуждается в новом лице, в новом амбассадоре и человеке, который сумеет привнести в него что-то новое и придаст ему свои черты. Из обширного списка кандидатов, составленного за короткое время нашим креативным отделом, мы сумели выбрать единственного человека, который идеально подходил по всем параметрам нашей компании. Его непревзойденное чувство стиля и бесспорный талант ко всему, что он делает, с легкостью убедили нас, что он – тот, кто нам по-настоящему необходим. Прошу любить и жаловать, мистер Лиам Пейн, – Зейн переводит на него взгляд и замечает явную растерянность на его лице, будто он совсем не ожидал этого. Тем не менее, он встает под аплодисменты присутствующих и смотрит на Зейна, словно спрашивая, к чему все это было. – Спасибо за такое фееричное представление, мистер Малик, – сухо благодарит его Лиам. – На самом деле для меня это невероятная честь. Всего каких-то пару месяцев назад я даже предположить не мог, что мне поступит предложение стать лицом этого бренда, если учесть ту плеяду людей, которые представляли его до меня, – он показывает рукой на стену, обвешанную всю фотографиями известных людей. – Поэтому я очень надеюсь, что не разочарую вас и ваши ожидания и что, объединив наши усилия, мы сможем создать поистине что-то прекрасное. Лиам заканчивает свою речь, и зал снова наполняется аплодисментами, к которым присоединяется и Зейн, ощущая за него невероятную гордость. Его губы расплываются в улыбке, но он сразу же ее убирает, осознавая, что для остальных это будет по крайней мере странно. – А он неплох, – с одобрением в голосе произносит Найл, и Зейн закатывает на это глаза, в глубине души соглашаясь с его мнением. Хотя Лиам был не просто неплох, а великолепен, и Зейну не терпелось увидеть, как завтра все газетные заголовки будут пестрить о том, что именно он станет лицом его бренда. Они вдвоем перевернут этот мир. Это Зейн знал точно.