***
Посмотрите — вот он без страховки идёт. Чуть правее наклон — упадёт, пропадёт! Чуть левее наклон — все равно не спасти… Но должно быть, ему очень нужно пройти четыре четверти пути.
Я активно развлекалась, издеваясь над директором цирка во сне. Я почти светилась от восторга, в то время как он ползал сонной мухой, шарахался и дергался от любого звука и то и дело что-то ронял, когда задумывался. У него появились большие круги под глазами, испортился цвет лица, пропал аппетит, благодаря чему он даже значительно схуднул, а уж как у него тряслись руки, когда он думал, что его никто не видит. А еще наш много (не)уважаемый директор цирка подсел на сильные успокоительные, которые глотал чуть ли не горстями. Я знала, что буквально изничтожаю его — он не может набраться сил из-за постоянных кошмаров, а потому чувствует себя действительно просто ужасно, разбито и отвратительно, а я из него еще и оставшиеся силы через сон высасываю — но, если честно, совесть меня совершенно точно не мучала. Я никогда не прощу ему убийство Адель. И ее нерожденного ребенка тоже. Все-таки, он не виноват, что его папаша был настоящим уродом. Да и христианство говорит, что все души, которые приходят в этот мир, чисты и невинны, так что малыш точно не виноват ни в чем. Я не знаю, как на подобное отреагировала сама Адель, если бы узнала об этом. Конечно, не думаю, что она пришла бы в восторг — все-таки, как и любая мать, она хотела для меня всего самого лучшего и уж точно не желала бы, чтобы я стала убийцей. Ну, по крайней мере, я так думаю. Хотя насчет тех психованных маньяков меня гложут огромные сомнения… Впрочем, я все равно уверена, что она точно не хотела бы, чтобы я стала убийцей. Ну, как говорится, мы предполагаем, а жизнь располагает. Разумеется, я уже говорила, что не верю в фатум и все такое, но я верю в особые жизненные обстоятельства. Конечно, многим людям гораздо проще заявить, что за их действия отвечает какая-нибудь Богиня Судьбы — так проще сделать вид, что за твои действия несет ответственность кто-то другой, а не ты сам. Но я не могу позволить себе даже задумываться над этим. За все свои поступки ответственность несу именно я. Это был мой выбор и мое решение. Однако, то, что я не верю в предрешенную судьбу, не значит, что на меня не оказывали влияние жизненные обстоятельства, а также их стечение. Ведь если бы не то, что мама занималась не самыми хорошими вещами, она бы не умерла. Если бы она не умерла, я бы не попала к дяде. Если бы дядя не женился на Адель, то я бы никогда не узнала, какой должна быть настоящая мать. Если бы он не умер, я и Адель не попали бы в цирк. Если бы мы не попали в цирк, то не наткнулись на урода-директора, и Адель бы не убили. Если бы ее не убили, я бы не стала мстить. Ну, и так далее. Это всего лишь случайное стечение обстоятельств, но если бы разрушилось или выпало из этого непрерывного потока хотя бы одно действие, все было бы разрушено, словно карточный домик. Честно говоря, я не верю в фатум. Не хочу верить и не буду. Гораздо проще думать, что ты сама контролируешь свою жизнь и все решаешь, чем узнать о том, что все предрешено самой Судьбой, а ты лишь бесполезно дергаешься, как марионетка, которой управляют за ниточки. Ведь если это правда, ты можешь лишь пучить глаза и бессильно смотреть за тем, как стремительно летишь к пропасти, куда тебя без тени сожаления загнала ублюдочная матушка-Судьба. Этот мир не мой. Он чужой и незнакомый. Не могу быть уверенной, насколько именно жестокий, потому что я уверена, что и прошлый мой мир уж точно не был радугой с единорогами и прочими кошмарно-розовыми тварями. Правда, к сожалению, я о нем почти ничего не помню, но это явление временное. Память ко мне непременно вернется — я уверена в этом сильнее, чем в чем-либо еще, просто стоит немного подождать. Как бы то ни было, в фатум я не верю. Так что все, что я делаю с директором, сугубо мое личное решение, продиктованное болью и грустью из-за убийства Адель. Даже поражаюсь, насколько же я терпелива, раз не прикончила этого ублюдка еще в первые пару дней. Впрочем, сейчас я отчетливо понимаю, что хочу растянуть его мучения и сполна насладиться этим. Правда, если честно, я совершенно не уверена, что когда-нибудь смогу перестать хотеть сделать ему еще больнее и ужаснее, чем сейчас. Все-таки, я вечно буду грустить из-за смерти Адель, а мое сердце будет болеть, и едва ли когда-нибудь смогу перестать это делать. Впрочем, я и не хочу переставать. Ведь есть поверье, что пока мы помним умерших, они живут, пусть и в наших сердцах и наших воспоминаниях. Если это так, я сделаю так, чтобы Адель жила как можно дольше. Молча смотрю на дернувшегося директора цирка, который отскочил от хлопнувшего окна, как вампир от чеснока. Это был всего лишь сквозняк, но учитывая, во что именно превратились его нервы из-за постоянных стрессов и недосыпа, я бы не удивилась, если бы у него еще и галлюцинации уже начались. Не могу сдержать довольную усмешку. Ведь это я сделала так, чтобы он мучался. Но как же хочется заставить его страдать еще больше… Жаль, что я еще плохо контролирую Пламя Тумана, а поэтому не могу заключить его мозг в ловушку реальных иллюзий. За одну секунду для него может пройти целая вечность, во время которой он будет мучаться, мучаться, мучаться… Самое хорошее в реальных иллюзиях то, что несмотря на то, сколько бы не страдал разум того, на ком ты применяешь эту технику, его тело не пострадает, а разум не сломается. Это прекрасная возможность пытать ненавистного человека или врага столько, сколько нужно, точно зная, что чтобы ты ни сделал, он все выдержит. Не потому, что сможет это выдержать, а потому, что у этого несчастного просто не остается никакого выбора — ведь там все подконтрольно Туманнику. Иногда я думаю, являюсь ли я кровожадным и поехавшим чудовищем, как и все остальные Туманники? Все-таки, у всех нас с головой не всегда все хорошо, а чаще всего очень и очень плохо. Все же, те, у кого Пламя Тумана, чаще всего обладают тем еще букетом психиатрических тараканов в голове в комплекте. Интересно, у меня с головой все еще неплохо или уже все плохо? Честно говоря, я не тешу себя надеждой, что являюсь абсолютно адекватным человеком. Все-таки, адекватный человек так самозабвенно ненависти не отдался бы, и мстить с таким удовольствием и нетерпением не стал. Однако, я тешу себя надеждой (надеюсь, ненапрасной) на то, что, по крайней мере, я еще не слишком сильно сошла с ума. Думаю, хотя бы на это я определенно рассчитывать могу. Ну, как я уже говорила, я на это очень сильно надеюсь, хотя не уверена на все сто процентов. Да и, если честно, даже на пятьдесят не уверена.***
Это произошло на десятом году моей жизни, ровно через два месяца после того, как мне исполнилось девять лет. Я тренировалась новому трюку на канате, который был натянут всего в двух метрах над землей. Разумеется, это было не представление, поэтому он был не под куполом цирка. Впрочем, высота все равно была приличная и, если бы я упала вниз головой, то могла бы в особо неудачном случае свернуть шею и умереть. Но я никогда не опасалась подобного. Зачем, если у меня есть Пламя Тумана, которое подхватит меня и спасет жизнь, в случае чего? Но несмотря на это, я все равно повязывала на талию веревку, которая была чем-то вроде страховки и должна была уберечь меня от смертельного падения. Не знаю, кто именно придумал этот кошмар, но он вполне спокойно мог бы кому-то другому сломать позвоночник при неудачном падении, если особенно сильно дернет. Но, подозреваю, что не последнюю роль во внедрении этой «высокопродвинутой» технологии сыграл директор цирка, которому было просто лень тратить деньги на что-то более хорошее и дорогое. Я достаточно легко выполняла тренировку, как вдруг… Не знаю, что именно произошло, но я сорвалась. И веревка порвалась, хотя могла спокойно (должна была) выдержать мой вес всего-то в тридцать два килограмма. Я с размаху упала на матрасы, которые располагались под канатом и были призваны смягчить мое падение. А потом… Знаете, когда ваш разум внезапно нестерпимо сильно наполняют картинки, звуки, знания, запахи… Это было невыносимо больно. Настолько, что я, привычная ко всему, отключилось всего через несколько минут после начала этакого «просмотра». Я очнулась в своем вагончике уже глубоким вечером. По бокам от меня лежали Тан и Миам, которые тихо всхлипывали сквозь сон и сжимали в своих кулаках мою одежду. Я про себя порадовалась этому, между тем размышляя над полученной информацией. Честно говоря, несмотря на то, что в моей жизни и так было много всего не самого обычного и порой весьма и весьма мистического, даже так мне очень непросто поверить в то, что я узнала. Нет, даже не так. То, что я знала всегда, просто забыла. Теперь я знаю и понимаю гораздо больше, чем до этого. И также одновременно мне так странно понимать, что тут все настоящее. Мне кажется, что сейчас из-за противоречий у меня взорвется голова, ведь там буквально не на жизнь, а на смерть сражаются чуть ли не три памяти из трех жизней, стараясь устаканится и найти себе какое-то устойчивое место, и при этом не уничтожить мой мозг в кашу. Это не так-то просто, и мигрень у меня сейчас просто жуткая. Не думаю, что мне даже бы таблетки помогли, учитывая, что именно сейчас происходит. Но теперь-то я, по крайней мере, понимаю, где я оказалась, и что тут вообще происходит. Блять… Чертово аниме «Реборн»… Не зря его еще в прошлой жизни терпеть не могла, хотя и смотрела ради любимой племянницы, которая была на нем буквально помешана. Я прожила три чертовых жизни, и та, в которой я сейчас живу, является четвертой. В первой я умерла, когда мне было сорок пять — у меня был рак молочной железы, который так и не смогли вылечить несмотря на то, что его обнаружили на первой стадии. У меня была сестра и чудесная племянница, в которой я души не чаяла. Именно она буквально вынудила меня посмотреть это аниме, чтобы я могла поддержать диалог. Я не помню ни лица, ни ее голоса, но отчетливо чувствую, что действительно любила ее. Кажется, она мне чем-то Адель напоминает. Во второй я переродилась, как один из Шаманов Тумана. Кажется, меня звали… У меня не было настоящего имени, ведь Три-ни-сетт, когда нас создавала, не давала нам имена (да и как она могла бы нам их дать?). Но я выбрала себе по прошлой памяти итальянское имя Велия, что значит «скрытая». Честно говоря, не помню, когда умерла, но помню, что это произошло из-за заражения Тьмой. Я ушла от остальных одной из первых и сожгла себя, чтобы Тьма не смогла добраться до камней Три-ни-сетт. Это было очень долгое и скучное существование, которое сплошь покрыто серостью и равнодушием. Там не было ничего интересного или хорошего. Ведь задача была одна — быть стражей Системы и охранять ее. Я даже редко переговаривалась с остальными Шаманами, предпочитая уединенно жить в одной из пещер и заниматься исследованиями. В третьей переродилась как Вайпер — только он был искусственно созданным мальчишкой без воспоминаний и желаний, и был всего лишь марионеткой Кавахиро, благодаря которому тот присматривал за Аркобалено. Тот «я» жил ровно до того момента, пока Шахматноголовый не перестал во мне нуждаться. Кажется, тогда мне было около ста десяти, и я скончался в одиночестве, сжимая деньги, которыми болел, в руках. Сейчас же я почти обычный ребенок с воспоминаниями из прошлых жизней и большим (даже слишком) резервом переплетенных Пламени Тумана и Мрака. Ну, как обычный? Определенно крайне необычный, потому что обычным меня смог бы назвать разве что псих или слепой. Кавахиро, я не стану твоей марионеткой снова. Да и участвовать в спектакле под кодовым названием «Аркобалено» тоже не буду. У меня достаточно воспоминаний из разных жизней, чтобы перестать слепо следовать заветам об охране Три-ни-сетт. Нет, разумеется, я все еще восхищаюсь и уважаю Систему, но… то, во что она превратилась… Это же не лучше, чем паразит, который живет за счет людей, которых мы когда-то поклялись охранять! Чертов Кавахиро, как ты мог настолько отвратительно все извратить?..