Я не стану закрывать глаза и скрывать правду. Если я этого не сделаю, кто-то другой займёт моё место.
— Боже, — выдохнула Джилл, стараясь сдержать рвущиеся наружу слёзы. — Я могу сделать тебе успокаивающий чай, если хочешь. — Брюнет понимал, что всё им сказанное воспримется её крайне тяжело, но не ожидал, что она будет настолько подавленной. Ему непонятны человеческие чувства и эмоции, он всегда презирал тех, кто не был способен с ними совладать, но глядя на девушку, которой судьба уготовила нелёгкий путь, в нём почему-то просыпалось сочувствие. — Нет, — Джилл помотала головой, так и не подняв на него взгляд, — спасибо. Я справлюсь. В этих словах, прозвучавших из её уст дрожащим голосом, который выдавал всё, что творилось у неё внутри, была надежда. Она не может строить из себя мученицу, поэтому стоит взять себя в руки. Совладать с эмоциями, перестать лить слёзы и просто идти дальше. То, что она сегодня услышала — лишь часть правды, а впереди её ещё ждёт немало трудностей. Поэтому она справится. Как бы тяжело не было, она не позволит себе упасть в грязь лицом перед теми, кто давным-давно обо всём знали и, возможно, многого от неё ожидают. Вот, что ей сейчас нужно. Ухватиться за надежду, как утопающий за соломинку. Не дать себе пасть на пол пути. — К концу этой недели у нас в особняке соберутся вампиры, желающие своими глазами убедиться в правдивости нашего отца. Они останутся тут до самой свадьбы, поэтому тебе лучше морально подготовиться. Вообще, подобные события всегда должны происходить в мире Демонов, там, где мы выросли, но из-за того, что ты пока человек, пришлось перешагнуть через правила. — Сообщил Рейджи, внимательно посмотрев на девушку. — Мир Демонов? — Особых отличий от этого нет, разве что ход времени более медленный и населяют его, как ты уже поняла, разные сверхъестественные существа. И ты там родилась. — Но зачем тогда из-за меня решили сделать исключение? Это потому, что я человек? — Не знаю. Отец, — каждый раз, когда приходилось произносить это слово, Рейджи выдавливал его с большим трудом, стараясь не кривиться от отвращения, — ничего толком не сказал. Но я полагаю, что это связано с твоей безопасностью. Сейчас не самое подходящее время, чтобы недоброжелатели узнали, что дочь Виктора жива и уязвима. — Получается, — успокоившись, Джилл выпрямилась, откинувшись на спинку кресла и поставила локоть на подлокотник, — у меня есть меньше недели. А потом я должна стать вампиром, у которого ещё с рождения куча врагов, и выбрать себе мужа, чтобы угодить вашему отцу. — Голос её перестал дрожать, а был твёрдым, намекая на смену настроения. Она тяжело дышала, сжимая края кресла и смотрела на собеседника, поджимая губы. — А почему меня никто не спрашивал, хочу ли я этого? Рейджи удивлённо сдвинул брови, явно не ожидая проявления протеста. Может, за те часы их разговора, когда он буквально объяснял ей всё на пальцах, она почувствовала себя увереннее и свободней, чем днём, когда всё ещё думала, что является кормом для шести хищников и скоро умрёт. Слишком быстро менялось её настроение. И хоть на щеках ещё остались следы от слёз, глаза приобрели красноту, и сам её вид желал лучшего, девушка, по прежнему напряжённая, снова была готова дерзить, и, видимо, биться за свои права. Когда Сакамаки уже было открыл рот, чтобы ответить, дверь в кабинет открылась на распашку. Раздался хлопок о стену. — Чего так долго? — застывший у входа Аято выглядел слегка взъерошенным и… мокрым? Капли воды стекали с волос по лицу, взгляд был прищурен и намертво впился в девушку. — Ты же говорил, что разговор займёт не больше часа. Уже третий на подходе… — Что за манеры… — протянул брюнет. — Аято, не вежливо врываться без стука и задавать вопросы с порога. — Поправил очки. — Почему ты весь мокрый? — Преподавал урок плоскодонке. Кто ж знал, что она не умеет плавать, — зеленоглазый тряхнул головой, пройдя ближе к двум, уставившимся на него личностям. — Ну? — парень наклонился к Джилл и его лицо оказалось рядом с её профилем. — Ты уже обо всём знаешь? Советую хорошо подумать над выбором… «Теперь понятно, зачем он здесь» — промелькнуло в голове Джилл, которая дёрнулась, когда Аято собирался сократить расстояние. Чёртов собственник, которому нужно всё и вся. Иногда словно маленький ребёнок в отделе с игрушками, готовый завести каприз, когда ему отказываются в том, чего он хочет. — Кажется, мы действительно затянули, — послышался спокойный голос Рейджи. Вампир встал с кресла, ещё раз поправив очки. — Вы можете идти. Джилл, не совсем довольная тем, что на её вопрос так и не ответили и Аято, мигом схвативший девушку за локоть, встали. Юноша сразу же потащил голубоглазую к выходу, не обращая внимания на её возмущения, кинул напоследок что-то Рейджи и, как обычно, хлопнул дверью. — Вот паразит, — Рейджи склонил голову и устало потёр виски, — отсутствие манер в этой жизни ни к чему хорошему не приведёт.***
Джилл еле успевала бежать за Аято, морщась от того, насколько сильно он сжимал её локоть, волоча за собой. Может в кабинете у неё и промелькнула малая надежда, что теперь к ней будут относиться чуточку лучше, а не обращаться, как с вещью, но этот вампир, спину которого она недовольно сверлит взглядом, её мигом разрушил. — Да отпусти же, — пискнула Айвз, — куда ты меня ведёшь? Вампир резко затормозил, заставив девушку впечататься в него, но хватку так и не ослабил, продолжая держать. Он окинул её взглядом, чуть наклонив голову набок. Выражение его лица на секунду стало задумчивым. Будто он сравнивал с чем-то. Или кем-то. Хищно улыбнувшись, сверкнув клыками, один из тройняшек сказал: — Чёрт. Не могу больше, — он дёрнул Айвз на себя, заставив переместив руку с локтя на запястье, другой ухватившись за шею. Приблизившись, вампир провёл по ней носом, лизнув и приблизился к уху. — Я знаю, что тебя нельзя сейчас трогать, но моя проблема в том, — его дыхание обжигало кожу, заставляя Джилл вновь вернуться в то ощущение страха, позабыв про своё мимолётное бесстрашие, — что я никогда не следую правилам, — он сильнее сжал руку на шее, заглянув в её глаза и явно наслаждаясь тем, как она хмурила лицо, дёргаясь. — Ая…то… — прохрипела она, схватившись одной свободной рукой за его, делая попытки убрать с шеи. — Я не могу дышать, — в глазах появились первые капельки слёз, а кожа на щеках приобретала всё более красный оттенок. — Аято… Вампир отпустил, отойдя на шаг и вновь улыбнулся. Джилл пошатнулась, скрутившись пополам и прокашлялась, протирая красную шею, на которой виднелись следы его пальцев. Пока девушка приходила в себя, Аято быстро пригвоздил её к стенке, оголив плечо и вонзив свои клыки. Джилл ухватилась пальцами за его мокрую куртку, чуть закинув голову. Стон боли слетел с её губ, а глаза сильно зажмурились. Вампир делал большие глотки, причмокивая, и старался вонзить свои клыки всё глубже, чем причинял ещё больше неудобства. Почему он так поступает? Неужели ему было мало поиздеваться над новой жертвой и он решил пойти против слов Рейджи о её неприкосновенности, доказав всем, что он главный? — Зачем, — Айвз случайно дёрнулась, от чего один клык расцарапал ей кожу, — ты это делаешь? Ты думаешь, что если будешь поступать так со мной, то я выберу тебя? — Помолчи, — недовольно рыкнул вампир, посмотрев на выступающие капли крови. Он тут же слизнул их и выпрямился. — Забудь о том, чтобы желать кого-то другого, кроме Великого Меня. — Я не обязана. Особенно с таким отношением, — когда Аято отпустил её, а Джилл попыталась сделать шаг в сторону, в глазах потемнело и она почувствовала, что начинает терять равновесие, отпрянув назад к стенке. — Что ты о себе возомнила?! — Зеленоглазый ударил кулаком возле лица девушки, заставив её вскрикнуть и зажмуриться. — Не забывай, что ты всего лишь смертная. От того, что через неделю ты станешь вампиром, многое не изменится. Тебя можно будет сравнить по силе с новообращёнными, так что никакого преимущества у тебя нет. — Тогда я повторю, — чуть ли не шёпотом произнесла она, — зачем ты это делаешь? Тебе ведь наплевать на меня, но ты всё равно пытаешься что-то кому-то доказать, словно заевшая пластинка. Стараешься быть первым во всём, — опираясь рукой об стенку, Айвз медленно выпрямилась, — называешь себя Великим, ведёшь себя, словно одержимый. Но при этом боишься, что не оправдаешь чьих-то надежд. — Она видела как в вампире закипает злость и знала, что прямо сейчас он готов не просто свернуть ей шею, а оторвать голову, но её не останавливало это, потому что она знала, что хочет сказать. — Я наблюдательна, Аято. И давно заметила, что хоть вы, братья, кажетесь разными и непохожи друг на друга, кое-что общее всё же имеется… Ворошить старые, не затянувшиеся с годами, раны — может и не самая хорошая идея, но Джилл хотелось верить, что она права. Хоть на малую долю. У каждого из вампира был свой скелет в шкафу, в этом она убедилась уже давно. Их ненависть друг к другу должна быть объяснима и если дело не в детстве, то в чём? Вампирская сущность делает их кровожадными садистами, не знающими пощады, но где-то внутри, очень глубоко, скрывается то, что называется лучом света. И как объяснить им всем, что проявлять доброту — не значит проявлять слабость, если каждый закрылся в себе, предпочитая даже не думать о кровных узах и позабыть о значении слова «семья». — Вы не такие монстры, которыми хотите себя выставить. Аято, сжимающий кулаки и сдерживающий себя, чтобы не заехать ей прямо по лицу, на секунду впал в ступор, никак не ожидая последних слов. Ему казалось, она начала его осуждать и намеренно выводила из себя, пыталась надавить на слабости, не понимая, к чему это приведёт. Но девчонка, оказывается, была той ещё благодетелью, стараясь видеть хорошее даже там, где это в априори было тяжело разглядеть. — И тебе не нужно доказывать, что ты лучше, чтобы подавить чувство неполноценности внутри. — Пока Аято, растерявшись, начал отходить назад и мотать головой, Джилл медленно делала шаги к нему навстречу. — Все эти вещи, оставляющие след в нашем детстве, делают нас теми, кто мы есть, — она приблизилась и коснулась ладонью щеки парня, слегка улыбнувшись. — Я вижу, что вы многое пережили и теперь вымещаете свою обиду на других, живёте в иллюзии и не хотите признавать, — она замешкалась на секунду, стараясь подобрать правильные и осторожные слова, — что в вас тоже есть человечность. — Пользуясь ступором Аято, Айвз легко коснулась губами его щеки, оставляя поцелуй, — Я хочу сама решить, с кем мне быть и это будет зависеть от моих чувств, а не того, что кого-то я считаю лучше других. Красноволосая в последний раз заглянула вампиру в глаза и, убрав руки, обошла его, молча уходя по коридору вдаль, оставляя Аято обдумать всё, что ему только что было сказано. А сделает ли Джилл свой выбор в пользу Аято — было загадкой и для неё самой. Она не знала, что ей с этим делать. Не хотела становиться вампиром, не хотела выходить за кого-то замуж, не хотела оставаться здесь, будучи затворницей и пищей. Она и сама внутри себя прогибалась под тяжким грузом взвалившихся проблем, не до конца веря в то, что всё это — реальность.***
Следующий день прошёл для Джилл весьма непримечательно. Привыкшая активничать в тёмное время суток, девушка проспала в своей комнате добрую половину дня, проснувшись лишь тогда, когда её желудок дал знать о потребности в еде. Поздний завтрак у девушки был прямо на кухне, где она уселась на высокий стул и посыпала клубнику сахаром, параллельно засовывая в рот булочку. Айвз предпочитала не думать о вчерашнем, разве что возвращаясь к тому разговору с Рейджи и постоянно напоминая себе, что это её последние дни в виде человека, прежде чем она станет такой же, как они. Ей придётся пить человеческую кровь и, скорее всего, это будет нравится ей, что уже пугало. Лишь одна мысль о том, что в какой-то момент она вдруг потеряет контроль и, руководимая сильной жаждой, набросится на кого-то, возможно лишив жизни, кажется ей кошмаром. Может она и не должна будет придерживаться этой вампирской формальности? Можно ведь обойтись и донорской кровью, какая разница? Вот только, если жить ей придётся подле одного из этих вампиров, ничего подобного ей не разрешат. Это ведь не по-вампирски. Покончив с завтраком, девушка покинула кухню, проходя через обеденный зал, когда заметила небольшую женскую фигуру. Точно, она ведь так и не успела познакомиться с Юи. Блондинка быстрыми шагами приближалась к ней, оглядываясь назад и прижимая руку к груди, пока не врезалась в красноволосую, охнув. — Прости…те, — её голос был слишком нежным и тихим, хотя в нём и читались нотки запуганности, но он не дрожал. Большие рубиновые глаза с интересом разглядывали девушку, в то время как Джилл лишь дружелюбно улыбнулась. — Ничего страшного. Меня зовут Джилл, — при встрече с блондинкой, Айвз будто ожила, превратившись из завянутого цветка в свежий бутон. Ей было одиноко здесь, а возможность пообщаться с кем-то, кто не вампир — большая радость. Она ярко улыбалась, протянув Юи руку и всячески пыталась уверить её, что она не опасна. — Юи Комори, — девушка встрепенулась, растерянно похлопав глазами, но потом также улыбнулась, пожав руку. — Я тебя раньше не видела… — Я давно живу здесь, просто у нас не было времени познакомиться. — Так ты тоже жертвенная невеста? — Можно и так сказать, — Красноволосая не знала, стоит ли говорить ей правду, или это наоборот отпугнёт её, чего не хотелось. — Ты шла на кухню? — А? Д-да, Канато просил приготовить ему что-то вкусное, — Комори, вспомнив про одного из братьев, почувствовала дрожь в теле, но быстро расслабилась, думая, что если выполнит просьбу и угодит Канато, избежит неприятностей. Джилл же, зная, чего можно ожидать от паренька с лиловыми волосами, поджала губы. Тот может накричать при малейшей оплошности, даже если на вид всё будет идеально. С ним нужно было быть предельно аккуратным. — Хочешь, я тебе помогу? Я ничем не занята сейчас… — Я не против, — улыбнулась блондинка, поправив прядь волос. Девушки прошли на кухню. — Что ты собираешься готовить? — Джилл взяла фартук, завязывая его на себе, и посмотрела на Юи. — Я думала приготовить французские тосты с шоколадом. Должно быть очень сладко, — девушка также завязала фартук и принялась доставать ингредиенты.***
Аято взял в руки дротик, прицеливаясь. Он торчит в игровой комнате с самого утра, когда понял, что так и не сможет заснуть. И что эта наглая девчонка вообще творит? Вчера она, словно владея психометрией, залезла к нему в душу и он даже не сделал попытки остановить её. Джилл считает, что они не безнадёжны, но была ли она так уверена в своих словах, зная, что он с Райто и Канато убил собственную мать? Зная, что Рейджи сделал то же самое со своей и торчит в своей лаборатории сутками, желая вернуть её к жизни лишь для того, чтобы снова убить, но более жестоко и изощрённо? Или зная, через что пришлось пройти сотням жертвенных невест, чьи стеклянные глаза сейчас ничего не выражают, кроме пустоты. Стоило, наверное, показать ей коллекцию Канато и рассказать парочку интересных историй. Он уверен, это заставило бы её мигом броситься в бега, проклиная их. — Тоже мне, — фыркнул зеленоглазый, бросая дротик. — Мать Тереза. «Все эти вещи, оставляющие след в нашем детстве, делают нас теми, кто мы есть»— эта фраза постоянно всплывала в его голове, не давая покоя. Самое ужасное было в том, что она права. Вспоминать своё детство, проведённое в мире Демонов было той ещё пыткой. Если бы всё сложилось иначе, если бы Корделия была лучшей матерью, чем на самом деле… Если бы ему не твердили всегда быть номером один… — Так ты тут, — протянул шляпник, возникший из ниоткуда, — Аято. Вампир не обратил внимания на брата, продолжая своё занятие и пытаясь разобраться в том, что чувствует. Она поцеловала его в щёку. До этого он грозился придушить её, а после — лелеял мысли о том, как выпотрошит из неё все внутренние органы, перед этим познакомив с железной девой. А она, вместо того, чтобы умолять о прощении, сказала, что видит в нём свет и… поцеловала. И сейчас он не может понять, злится на неё или рад случившейся близости. — Чего тебе? — он обернулся, оставив игру в покое. — Рейджи искал тебя, просил передать, что теперь каждому из нас нужно почаще бывать в компании стервочки, чтобы она быстрее могла сделать выбор, — усмехнулся, — Вот только давить на неё нельзя. Сакамаки широко улыбнулся, будто прокручивая в своей голове какой-то план и посмотрел Райто в глаза. Раз нельзя давить, он не будет. Джилл и сама сказала, что хочет сделать выбор, основываясь на чувствах. Пусть так. Он принимает правила игры.