Изрезанные запястья

      Вы когда-нибудь думали, что значит помочь человеку с депрессией? Человеку, что погружен в омут негатива, что не видит света и прячется в тени. Человеку, уверенному, что без него в этом мире было бы лучше?.. Это нелёгкий путь, в котором главное — построить доверие между больным и собой…       Тяжёлый вздох раздался в кабинете, мужчина нахмурил свои брови, смотря на ночное небо в окне своего кабинета. Эти мысли терзают его с самого появления мальчишки в больнице. Ему успели помочь, успели не дать уйти на тот свет вместе, и, пожалуй, памятью об этом глупом поступке станет шрам на руке.       Эррор поднялся и подошёл к панорамному окну, прикоснулся к шрамам на своем лице и убрал прядь черных кучерявых волос за ухо. Как ни посмотри, ситуация странная и вполне понятная. Как ни посмотри, подростки полны эмоций, полны желания найти популярность, стать значимым, но никто даже не думал о том, что в жизни это не так важно.       Он сложил свои ладони в карманы и прикрыл глаза, вслушиваясь в шаги в коридоре, слышал, как открылась дверь, и нетвёрдым шагом в кабинет кто-то зашёл.       — Что такое, Гено? — спросил он, даже и не думая оборачиваться, да и зачем? Если и так знает, кто это мог быть. Этот неуверенный шаг, тяжелое дыхание Эррор знал ещё с детства, ведь его старший брат болен уже много лет.       — Да так, хотел узнать, всё ли хорошо, считая, что сегодня на операционном столе был ты. Так ещё и не удосужился отдохнуть после подобного, — раздался осуждающий тихий и хриплый голос. С уст Эррора невольно вырвался рык.       — Мне некогда отдыхать, я доктор, пациенты не ждут. Да и, Гено, ты должен находиться в палате, с твоим-то положением.       — Я в порядке, но всё же беспокоюсь о тебе. Твоя связь с соулмейтом опасна! — невольно парень повысил голос и упёрся ладонями об стену, чтобы не упасть.       — Без тебя знаю! Думаешь, я хотел этой связи?! Так ещё и с мальчишкой- суицидником?! — невольно Эррор не смог сдержать крика. Всё показушное спокойствие улетучилось вмиг, мужчина обернулся и глянул на старшего брата, ударяя своими ладонями по столу. — Да к черту эту связь! От неё проблемы. Жил спокойно 14 лет, но нет, нужно было объявиться ей. Судьба та еще шлюха непредсказуемая!       — Ты же знаешь, что мы ничего не можем поделать с нею? Да и, пожалуйста, не кричи. Я понимаю твоё бешенство, но всё же…       — Нет, Гено, ты не понимаешь. Твой соулмейт старше тебя на год, вы чувствуете только боль друг друга, — Эррор вздохнул и сел на свой стул, сняв очки в круглой оправе и поставив их на стол. Он послушался брата, постарался говорить спокойней, но всё же нотки злости слышались в легком рычании, с которым вырывались слова. — Но моему соулмейту-то всего 16. Он глупый подросток со сломанной психикой и затяжной депрессией…       — Эр… Я… сочувствую…       — Не надо, Гено, оставь меня, — проговорил доктор и прикрыл глаза, уже не было сил как-либо спорить, безысходность окутала его, хотелось напиться и просто забыться, в который раз просто проклиная судьбу. Вот за что ему это всё?! Где он провинился, что сейчас чуть не лишился жизни вместе с мальчишкой-суицидником?.. Ответа так и не было, и ждать его нет смысла… Никто не ответит на этот вопрос.       Знаете, всегда хотелось верить, что соулмейты — это близкие и крайне родственные люди, которым неподвластны все проблемы, им не важно ни время, ни возраст… Ничего… Но осознание того, что родственной душе не помочь, лишь сильнее заставляло душу сжаться от боли и безысходности…

***

      — Мама, а кто такие соулмейты? — маленький мальчик ухватил за нежную ладонь женщину, что сидела на кресле и что-то рисовала до этого в скетчбуке. Она подняла свой взгляд на мальчишку, улыбнулась и потрепала белые волосы, не сдержав улыбки.       — Ох, Инки, с чего такие вопросы, дорогой? — спросила она, улыбнувшись нежной улыбкой, смотря на своего младшего сына. — Разве Пеинт не ответил тебе на этот вопрос?       — Пеинт сказал, что не знает и попросил спросить тебя, а потом рассказать ему, — улыбнулся маленький художник, он так любил прикосновения своих родителей, их объятия и нежные поцелуи перед сном. Это добавляло некоего уюта в доме и умиротворения в душе.       — Что ж, иди сюда, Инки, ко мне на колени, я расскажу тебе об этом, малыш, — улыбнулась женщина и убрала блокнот в сторону, похлопав по своим коленям. Мальчишка улыбнулся ещё шире, взобрался к маме на колени и обнял, тут же чувствуя радость от близости с одним из самых родных людей в семье. — Соулмейт — это лучший друг, но он не предаст и будет поддержкой в трудную минуту, рядом с ним будет уютно и спокойно. Он примет тебя таким, какой ты есть.       — То есть, это лучший друг на всю жизнь?       — Ох нет, не совсем, это твой человек, с которым ты создашь свою семью в будущем, как я с твоим папой, — нежная ладонь огладила щёчку маленького альбиноса.       — А… а если мой соулмейт мне не понравится? А если он меня не примет? — тут же забеспокоился мальчик и опустил взгляд на свои ладошки, испачканные в краске и чернилах.       — Такого не бывает, Инки, это твой человек, которого ты тоже полюбишь всем своим сердцем…

***

      — Лучший друг, но он не предаст?.. — тихо спросил в пустоту мальчишка, смотря на тёмный потолок. Писк кардиомонитора нарушал тишину, отмеряя пульс и сердцебиение, давая понять, что он ещё жив. — Мама… что мне делать?.. Как мне жить, если даже вы ушли из моей жизни?..       Вздох, и Инк прикрыл свои глаза рукой, стараясь как-то прийти в себя и не разреветься в очередной раз. Что он мог сделать, если точно понимал, что после подобного поступка он не достоин даже на поддержку своей родственной души?.. Да и есть ли она у него?.. Хотя да, верно же говорил Хоррор и его прихвостни, у такого, как Инк, не может быть родственной души… Он просто белая ворона…       Но знал ли он, что встреча уже произошла?..