Сдавайся

Когда ты выспавшийся, а в брюхе теплая вкусная еда, мир кажется добрей и светлей. Я уходил на пары вместе с сумкой. После осмотрел пару комнатушек в коммуналках на Петроградке. Одна из них была ничего, правда, практически без мебели, что обременяло мой бюджет немного, но не смертельно. Сказал, что подумаю. И снова оказался дома у Никиты. Все вышло само собой. Он предложил подвезти, я сказал, что в его колымагу он меня загрузит только мертвым, и мы снова вместе пошли на троллейбус. Ну и хер с ним, остервенело решил я. Сожру все, что есть у него в холодильнике, высплюсь нормально. Денег сэкономлю, а потом свалю. А потом была рабочая смена. Сумку я оставил у Никиты дома и, ничего не сказав, ушел в таверну пораньше. Работал я усердней в этот день, и чаевых было больше. В шесть утра напек свежего хлеба, булок к завтраку и, прихватив одну с собой, побрел в утреннем сумраке к универу. А после пар меня ждал сюрприз. Я вышел покурить на задний дворик и с размаху воткнулся в сугроб головой. — Какого черта! — оглянулся взбешенный я. — Ты где был, козлина? — прорычал Никита. Я даже не узнал его сразу. Лицо бело-серое, глаза красные, будто всю ночь героин нюхал. — Ты чего орешь? Ну и видок у тебя… — Я спросил, где ты ночью шлялся? — и схватил меня за шкирку, как кота. Я начал закипать, попробовал скинуть его руки, но он мою заломил очень грубо и больно. Ту самую, которую я в драке ушиб. На глазах выступили слезы, я сжал зубы. — Что такое? Страшно стало спать одному? — ехидничал я. — Если не ответишь, я сломаю, — пообещал Никита, делая мне еще больней. Несколько секунд я даже говорить не мог. Но перевел дыхание, попытался немного расслабить мышцы. — Шлюхался по окрестностям. И он вдруг отпустил. Я размял руку, которую уже не чувствовал. — Шмотки свои заберешь сегодня и уёбывай. Мне эти проблемы не нужны. Так-то лучше, вот так и правильней! Война мне нравилась гораздо больше негласного перемирия. Я ненавидел себя за предательство собственной чести. Как я вообще мог жить у него и жрать с одного стола с человеком, который меня изнасиловал?! Пусть бы лучше мы каждый раз сцеплялись в драке. А я, тряпка, никогда не умел отвечать грубостью на доброту. И это сыграло со мной злую шутку. Я не торопился подниматься на этаж, чувствовал неладное. Поболтал с мамой по телефону, убедил, что у меня все хорошо. И с тяжелым сердцем побрел в ненавистную квартиру на шестом. Дверь была не заперта, и я рано обрадовался. Моей сумки в коридоре не оказалось. Не разуваясь, заглянул в комнату — ничего. — Черт. Никита показался из ванной: — Заходи, разувайся. Я аж опешил. Его тон был таким дружелюбным, будто это не он сегодня днем пытался сломать мне руку. — Где мои вещи? — сухо спросил я. — Все тут. — Давай сумку, и я пошел, — как можно суровей сказал я. Никита прошлепал ко мне босыми ногами. Его русые волосы мокрыми казались темней, между нами повис знакомый запах, я даже отпрянул. — Ну, в чем дело? — требовательно добавил я. У моего лица была одна дурацкая особенность. В то, что я могу серьезно злиться, почему-то никто не верил. Я хмурил брови, сжимал бледные губы, а меня в ответ за щеки трепали и по макушке хлопали: «Утю-тю-тю, кудряшка». Бесит. — Ну ладно тебе, Кирилл. Сразу весь такой надулся. Признаю, перегнул! Просто я искал тебя и звонил, а ты даже эсэмэску не удосужился кинуть. Я это так, сгоряча ляпнул. Оставайся, сколько тебе нужно. — Сумку отдай сейчас же, — процедил я. — Давай поужинаем? Я пивка… — Сумку! Никита фыркнул недовольно и принес сумку из кухни. Я дернул за ремни, которые застряли у него в руке. — Я серьезно. Виноват, психанул. Ну, куда ты пойдешь? Там холод собачий, темно. Оставайся сегодня. — На хрена тебе это надо? — Да надо, и все. Какая разница? Говорил же, и пальцем не трону! Просто останься. Я был в замешательстве, а Никита подозрительно настойчив. Этой ночью я долго не мог заснуть, хотя Никита остался торчать на кухне после ужина, и я спокойно наслаждался одиночеством. Не покидало чувство, что играю с огнем. И делаю это осознанно, потому что в глубине души хочу развязки. Хочу драки. Хочу понять, что у него на уме. Наши отношения вернулись к тому аномальному анабиозу, что был до вспышки его гнева. Мы почти не общались. Вечерами я приходил, ужинал. Никита изучал меня тяжелым взглядом, пока я ел. Но не приближался, когда я спал. До определенного момента. Было раннее субботнее утро. Начиналась весна, температура взлетела до плюс десяти, а отопление все еще грело на полную катушку. Я задыхался всю ночь и, стянув футболку и отбросив плед, уснул под утро весь мокрый. Проснулся от приятной прохлады, коснувшейся лба, и, приоткрыв веки, увидел перед собой Никиту. Он тяжело и хрипло дышал, зарывшись пальцами в мои волосы, и не сразу заметил, что я открыл глаза. Убирая руку, выдернул мне несколько волосинок, и я неприязненно нахмурился. Краснел Никита яркими алыми пятнами. Я впервые видел его растерянным. Взгляд бегал, он переминался с ноги на ногу. — Я это… я просто смотрел, — соврал он. — Смотреть-то не запрещено? — с вызовом добавил. Я сузил глаза и отвернулся лицом к стене, не готовый к пробуждению. Никита коснулся тыльной стороны моего запястья, еле ощутимо. Я терпел. Его горячий язык оставил влажную дорожку там, где только что были пальцы, и тогда я одернул руку. Нашарил скомканный плед и кинул ему в лицо, не оборачиваясь. Глубоко вздохнув, Никита наконец оставил меня в покое и убрался из комнаты к чертям. * * * О Карине я не вспоминал больше и не думал. Никита позаботился, чтобы все мысли о ней сводились к плохим ассоциациям. На какое-то время меня будто контузило, я вообще забыл, что испытывал к кому-то влечение. В моем арсенале были: злость, отвращение, обида, жалость к себе… Я вспомнил, с чего все началось, когда проснулся как-то утром со стояком. Недоверчиво глядя на него, я постоял в душевой и нехотя принялся дрочить. Оказалось, во мне скопилось столько сексуального напряжения, что, кончая, я еле на ногах устоял. — Какие планы? — беззаботно попивая кофе, спросил Никита тем утром. Будто у нас могут быть какие-то совместные планы. Он ничего не мог знать о моих проделках в душе, и все равно было как-то не по себе. — Работаю весь день, — соизволил ответить я. — Вечером приходи пораньше, Кирилл, у меня сюрприз. — И губы трубочкой сложил, потягивая кофе. — Воздержусь. — Почему? — Хватит с меня сюрпризов. — Это хороший сюрприз. Придут девочки, студсовет. У Жени была днюха, он проставляется… Эй, Кир, ты как-то позеленел весь, тебе плохо? — Никита встал и хотел коснуться моего лба, а я брезгливо отшатнулся. — Не надо, со мной все нормально! — Ладно. Леля спрашивала, будешь ли ты и Карина… Я покусал внутреннюю сторону щеки и, бросив: «Я подумаю», ушел из квартиры.