Сдавайся

Я впервые побывал на планерке и узнал, что их устраивают каждый понедельник. Босс вернулся из командировки и принялся скрупулезно проверять наши труды. — Так-с… кто второй коттедж делал? — сурово спросил Михаил Потапыч, появляясь на пороге нашего офиса на троих. Катя, Алла и лысый все, как один, посмотрели на меня, и я понял, что, видимо, его делал я. — Так… новенький, пойдем со мной. На поверку босс оказался очень серьезным взрослым мужиком. Акулью хватку бизнесмена выдавало в нем все: от до блеска начищенных туфель до закатанных рукавов идеально белой рубашки. Хоть он и был мужик в возрасте, но я мог бы назвать его довольно привлекательным. Он относился к той породе людей, что с возрастом становятся только брутальнее. — Ты что, разводку сам делал? — Э-эм… — И электрику тоже. Эти дармоеды еще ни разу нормально не сделали электрику, чтобы, блядь, ну хоть что-нибудь в перспективе не замкнуло. Один раз даже заземление не предусмотрели для гидромассажной ванны. Слава яйцам, Никита все перепроверяет, а то клиент уже бы кверху пузом всплыл. — А-ам… — Что это? — глянув в мою кружку, спросил начальник. — Три в одном. — Единственный вопрос, на который я смог дать четкий ответ. — Фу, говно. В бывшем кабинете зама кофемашина стоит. Рожковая, конечно, но все-таки не три в одном. Собирай манатки, ну ты понял, ага, — заключил директор, встряхивая папку документов. — Я уволен? — Я упал духом. — Нет! Я тебя повышаю, будешь замначальника отдела по проектам. Он из командировки тоже скоро вернется, вот обрадуется, хоть кто-то с мозгами. А то что ни день, так он своих матом кроет, орет, как подорванный. Ну а что мне сделать, где я ему лучше найду? Короче, делаю на тебя ставку, малец. — О-ох… — Я так и остался в коридоре между отделами стоять, сиротливо стискивая пластиковый стаканчик. Мне выделили отдельный кабинет бывшего замначальника, который, собственно, и стал тем самым начальником отдела. Я как шмотки перенес, так и не выходил из офиса в конце коридора. Боялся коллегам в глаза смотреть. На это место явно же метил кто-то из моих новых знакомых, и тут я. Как из задницы вылез! Но отнекиваться мне не хватило благородства, деньги были нужны. А повышение равносильно прибавке. И по-честному, плевать, кто и как на меня посмотрит. Через пару дней, абсолютно вымотанный бесконечным заполнением документов по проектированию, я еле плелся вниз. Прямо у крыльца стоял знакомый «бентли». — Садись, — как-то угрожающе велел Леша. Я не стал пререкаться. Ехали молча. Я вообще потерял понимание, что я делаю с ним в одной машине? Его загорелое лицо было каким-то напряженным. Губы плотно сжал, светло-голубые глаза прищурил, руки он то и дело на руле сжимал, что тот аж поскрипывал. Ехать оставалось совсем немного. — Мы же вроде договаривались, ты можешь сказать, что спишь со мной. — Зачем? — Ну да, и правда, зачем? И что ж ты такого сделал Потапычу, что он тебе карьерный взлет устроил? — ухмыльнулся Леша, закладывая необоснованно резкий поворот и распугивая пешеходов. — Работу, — тупо ответил я, еще не понимая, что нарываюсь. Леша ударил по тормозам на остановке. — Может, и мне сделаешь такую же «работу»? — Ну… я же не в твоем вкусе, — пожал плечами я и дернул ручку двери, которая оказалась заблокированной. — А старый пузатый Потапыч, видимо, в твоем? — Раз тебе нравится так думать, пусть будет так, — легко согласился я, подливая масла в огонь. Хотя там был уже не огонь, а целый взрыв вулкана, только я это поздно понял. Леша сорвался. Бросился на меня, припечатывая затылком в стекло, и крепко поцеловал. Я сначала застыл — думал, получу по морде. А он, дернув мою рубашку и разом оторвав все пуговицы, ухватил за зад и всосал жадным поцелуем. Я выворачивался и отбивался, отчего Леша только жестче меня хватал и заламывал. Я укусил его за губу, и он отодвинулся на секунду. Облизнулся, глядя на мое лицо, плотно прижался пахом к моим бедрам, чтобы я почувствовал его каменный стояк. В глазах у меня стояли слезы, а тело будто задеревенело и плохо слушалось. Я вырывался, яростно давал отпор, но реагировал. Рот наполнился слюной, член стоял, сердце колотилось как сумасшедшее, тело горело. — Я буду кричать! — визгливо предупредил я, и Леша отпустил. Мы гневно дышали и были оба ободранные и взъерошенные, как два подравшихся петуха. Леша шмыгнул носом и откинул светлую челку со лба. — Фу-ух, — выдохнул он и, нажав на замок, разблокировал двери. Я вылетел пулей. — Я это, полы хотел помыть, — пробасил сосед. — А? — не понял я. Оказывается, я сидел на половичке у входной двери коммуналки. Была уже глубокая ночь. — Ты моешь полы по ночам? — В другое время работаю, — пожал плечами сосед. — Ясно. — Я тяжело поднялся и прихрамывая побрел в свою комнату. — Я это, помочь могу. — Чем? — Ну, чтоб тебя не пиздили. Показать могу пару приемов. — Ты ж парикмахер, — с сомнением ответил я. Артур снимал у нас комнату недавно. Я мало о нем знал. Разве то, что завтракает он исключительно кашей. А еще это самый брутальный парикмахер, которого я встречал. Артур был огромный смуглый кавказец с ежиком черных волос и густой щетиной. — Как хочешь, — пожал плечами он, замачивая швабру в ведре. Я пролежал на неразобранном диване до утра, не сомкнув глаз. Я боялся прикоснуться к себе и не хотел верить, что возбудился от того, что на меня набросился мужик. А еще я отказывался признавать, что это со мной не впервые. — Ладно, давай покажи. — Я привалился к косяку ванной комнаты, когда Артур сливал грязную воду из ведра в унитаз. — Треники есть? — спросил он, не оборачиваясь. * * * Мое моральное состояние оставляло желать лучшего, не говоря уже о физическом. На руках и боках красовались огромные синяки. А после занятий с Артуром началась еще и сильная крепатура. Он устроил встряску моему самомнению, какую еще никто никогда не устраивал. — Ну и хиляк же ты, тронуть страшно, — первым делом сказал он, когда я появился в зале в трениках и футболке. И для начала мне пришлось освоить парочку силовых тренажеров, прежде чем Артур подпустил меня к груше. Но я работал упорно утром и вечером. Хотел, чтобы в моей голове не осталось ничего, кроме мыслей о боли в мышцах и работы. Мне было плохо и страшно. Я боялся столкнуться с Лешей и боялся вылететь с работы. Я был словно таракан, которого раздавить может каждый даже случайно, но понимал: если сейчас опущу руки, так и останусь ничем. Новый удар ждал меня в понедельник утром. Физические нагрузки со временем стали приносить прилив сил. И я довольно бодро шел на работу с утра пораньше. Артур заставил бросить курить, и, чтобы не думать о сигаретах, я купил себе здоровенный двойной американо. На моем столе лежала папка со свежими документами по учету. Я дохлебал кофе и стал их просматривать, даже не снимая пальто и наушников. — Тук-тук. Я так понял, ты теперь мой зам. Шеф мне дал карт-бланш, и я решил перекинуть тебе еще кое-какую бухгалтерию, — нагло и уверенно заявил голос позади меня. Я застыл и пытался сделать вид, что меня тут нет. Может, тогда он уйдет? Я уговаривал себя, что мне показалось. Но этот голос перепутать было невозможно. — Ты чего застыл? Оглох? — злобно рыкнул коллега, и послышались его приближающиеся шаги. Тогда я стянул наушники и обернулся, опасаясь прикосновений. Теперь пришла очередь Никиты застыть на месте; я не собирался смотреть ему в лицо и упрямо уставился в полки стеллажа. — И везде-то ты найдешь, кому отсосать, — покачал головой он. К моему горлу подступила тошнота. — Как ты сюда пробрался? Что, неужели к дяде Мише подмазался? Или другой ёбарь протежировал? — размышлял Никита. И тут у меня упало забрало: я кинулся на него, на лету пытаясь попасть кулаком по морде. Он ловко увернулся, и я врезался ему грудь. Рослый Никита ухватил меня за предплечья, на которых только сошли синяки от Лешиной медвежьей хватки. — Эй, угомонись! — Он грубо встряхнул меня. — Захлопни свою грязную пасть! — выплюнул я ему в лицо, находясь в бесстрашной близости. — Ой, какие мы буйные стали, — тихо и немного хрипло ответил Никита, жадно меня разглядывая. Теперь он коротко стригся. Черты лица стали более мужественными и взрослыми, кожа смуглей. От него за версту перло запахом горького одеколона. В белоснежной накрахмаленной рубашке и классических брюках Никита казался старше, чем был на самом деле. Чего не скажешь обо мне: такой же кудрявый и взъерошенный, в джинсах и фланелевой клетчатой рубашке, я был далек от образа идеального офисного работника. — Не приближайся ко мне, — процедил я, брезгливо отцепляя его руки. — Это тебе лучше держаться от меня подальше. Хотя нет, выебывайся на здоровье, будет повод тебя турнуть поскорей! — разрешил Никита, покидая мой кабинет. Я еще полдня нормально соображать не мог. В глазах искры блестели от гнева. Несколько раз я вскакивал с кресла, полный решимости все-таки пойти и затеять драку прямо в офисе. Но, едва шагнув в коридор, разворачивался и вспоминал о делах. На вечерней тренировке Артур оценил мой запал: — Если будешь так херачить, выбьешься из сил и тебя нагнут за две минуты, — флегматично заявил он, наблюдая, как я колочу грушу. — Я не хочу, чтобы меня нагибали… Я сам хочу их нагибать, — выплюнул я, не соображая, что такие откровения могут и шокировать. Но Артур спокойно отреагировал: — Тогда надо поработать над образом. Я выдохся и привалился к груше лбом. — Внешность у тебя такая, я сразу понял, в чем твоя проблема. Посмотри на себя: милый курносый кудряшка, глаза кошачьи, ресницы, родинки. Ты как олененок Бэмби, и пальто у тебя такое светло-коричневое. Давай тебе татуху набьем, под тройку тебя обреем, зуб выбьем, шмотки могу свои одолжить. Хер к тебе кто подскочит, разве что панки в друзья набиваться. Я грустно ухмыльнулся. — А что за татуху?