Письмо любимому

Знаешь, любимый, мы всегда с тобой бежали в разные стороны. Как в том клипе — они ходили рядом, но не могли встретиться. Я пошла на сближение, а ты маленькими шажочками подходил в ответ. Я была готова бежать к тебе навстречу, но ты был робок, неуверен и пуглив, словно маленький котенок. Но, стоило тебе оказаться в воротах, и котенок становился гордым тигром с огнем в глазах и желанием победить. Наверное, в эти моменты я поняла, что кроме футбольного поля тебе ничего не надо, ты жил игрой, дышал на поле… А я рядом — просто так… Для галочки. Не один, а с кем-то. Мириться с этой ролью не хотелось, ведь разумом я понимала, что достойна большего, но сердце ведь не переспоришь, оно упрямо твердило, что с тобой я найду свое счастье. Разве можно этому противостоять? После трех лет отношений ты сделал предложение. Наши свадебные фотографии очень напоминали советские. Жених рядом с невестой, которая держит букет, на фоне загса. На лице новоиспеченных мужа и жены картонные улыбки, которые, на первый взгляд кажутся, одинаковыми, но если приглядеться, то можно увидеть различие. Мои глаза светятся ярко, будто сейчас искры из них от радости подожгут все к чертям, улыбка не картонная, а искренняя, ведь я выхожу за любимого человека, связываю свою судьбу с тем, без кого не представляю свою жизнь… А твоя… Твоя улыбка пустая, глаза потухшие, уставшие, будто тебя заставляют это делать, но я знаю, что тебя невозможно заставить, поэтому я каждый раз убеждала себя, что ты все это решил сам… Надеялась наивно, что хотел, что для тебя это было так же важно. Впервые огоньки в твоих карих омутах заиграли после рождения Дани. Ты был таким счастливым, но я не смогла не заметить в твоих глазах грусти, ведь ответственности стало в разы больше. Может быть, если бы счастье так меня не ослепляло, то все могло бы быть иначе. Ты был хорошим отцом, справедливым капитаном, ты старался быть хорошим мужем. Наши вечера перед телевизором за просмотром какого-нибудь фильма до сих пор вызывают радостную улыбку, но, боже, какой слепой я была, раз не заметила за собственным счастьем то, как сильно ты мучился. Я была на всех играх Чемпионата Мира, поддерживала, как могла. Приходила в раздевалку, когда все уходили, помогала дойти до автобуса, напоследок всегда мягко целовала в лоб, ты в ответ дарил мне свою такую редкую благодарную улыбку. Эх, родной мой, как бы я хотела, чтобы это была любовь… Та самая — искренняя и всепоглощающая. Но после самого важного матча, после победы над такой устрашающей Испанией, дверь в раздевалку была закрыта. Я была в недоумении. Ты никогда еще не уходил так рано, всегда дожидался меня, а тут… Я отошла в сторону, потому что мама позвонила, сказала, что Ева капризничает, но, когда я вернулась, открывшаяся моим глазам картина повергла меня в самый настоящий шок. Я увидела, как ты, прихрамывая, выходишь из раздевалки, но, только мне хочется подойти, тебя тянут назад и впечатывают в стену сбоку. Дзюба… Он прижимается к твоей шее, и коридор наполняется влажными звуками поцелуев. Ты счастливо-смущенно улыбаешься, отталкивая этого громилу от себя. Шепчешь «Тем, не здесь, подожди немного…», но стон, вырвавшийся из твоего рта, не даёт закончить. А я… я стою, прикрывая рот рукой, чтобы не закричать от боли. Столько лет я принимала ложь за счастье. Не замечала забитых глаз, вымученных улыбок, груза на твоих плечах. А ты тащил все. И сейчас, видя тебя такого расслабленного и податливого в чужих руках, я хотела убить его, тебя, чтобы больше не мучиться. Я достойна твоей любви, твоей улыбки. И сделаю все, чтобы ты остался со мной. На награждении ты волновался, не каждый день зовут на приём к президенту. Но теперь одна деталь от взгляда не ускользнула. То, как ты проводил Дзюбу глазами, когда он вошёл в зал с женой. Ревность в карих глазах горела пламенем. Ты прижал меня к себе, вызывая ответную реакцию. И получил ее. Как дети, Боже. Этот человек не отпускал тебя от себя. Всегда был рядом, таскался за тобой, словно щенок за хозяином. Его руки постоянно касались тебя. Плечо, руки, спина, ты же не расслабленно улыбался, смотрел, не отрываясь, в итоге настолько потерял контроль, что просто открыто терся об него, на глазах у всех. Со мной ты такого не позволял. Я злилась, хотела не пускать тебя никуда. Последней каплей стал концерт. Ты ненавидел говорить на публику. Стеснялся внимания. Выступления для большой аудитории — пытка для тебя. Но тогда. Ты светился, как гребаная лампочка, постоянно оборачиваясь, чтобы посмотреть, идёт ли он за тобой. Говорил, чуть хрипя, не переставая улыбаться. Смотрел на него влюблённо. Нервы сдали. Я швырнула хрустальную вазу в стену. Осколки рассыпались по ковру, благо детей дома не было. Слезы текли по щекам. Я чувствовала себя бессильной, ненужной, но при этом злость съедала. Желание добиться тебя не отпустило. Лишь усилилось. Домой в этот вечер ты так и не пришел… Весь сезон я не отходила от тебя. Везде была с тобой, поддерживала во всем. А он тем временем купался в лучах долгожданной славы, но ты все равно ждал его, каждую чертовую неделю ждал. На базе ты стал оставаться в разы чаще, находя разные отговорки. А я проглатывала все. Что мне еще оставалось? Ты сам мне все рассказал после съемок клипа для Сергея. Просто подошел и сказал мне о том, что нашел другого человека и так продолжаться больше не может. Я впервые не сдержалась и ударила тебя. Ведь не смогла понять до конца, почему он? Я всегда была рядом, поддерживала. Несмотря на травмы и критику. Ты разрушаешь все, что мы строили годами из-за мимолётной интрижки. Почему? Потому что рядом с ним я не чувствую себя обязанным кому-либо. Ты, дети, команда, общественность, всем от меня что-то надо. А ему не надо ничего. Только я. Эта фраза въелась в мой мозг. Я ничего не ответила на это. Не из-за бушевавшей злости или обиды, застилавшей глаза. Ответить было нечего. ты был прав, Игорь, на все сто. И сейчас, сидя напротив Эйфелевой Башни с бокалом Шардоне, я наконец поняла ее смысл. Я не сдамся, Игорь, никогда. Буду пытаться быть идеальной для тебя.