О чем знают только чайки

Бывает такое состояние эйфории, когда не хочется думать ни о чем, кроме своей радости, даже если за нее тебя ждет неминуемая расплата. Ты растворяешься в настоящем, пустив идти все так, как оно идет. Так Армандо и сделал. Он просто предпочел забыть о том, что может ждать его и Джека, просто наслаждаясь каждым мгновением, проведенным со своим возлюбленным, радуясь каждому новому прожитому дню. Еще никогда команда не видела капитана таким доброжелательным и веселым. Все понимали, что на него так повлияло, понимали и продолжали молчать, до определённого момента молчал и Лесаро. В тот день на море было особенно тихо, а значит, должен был быть шторм. Чайки, вечные спутники кораблей, сидевшие на мачтах, затихли, ежась и перетаптываясь с лапки на лапку, в ожидании ненастья. — Шторм надвигается, — заметил Джек. — Как тебе повезло, что с тобой, возможно, самый опытный испанский капитан, — Армандо приобнял его за талию со спины, — не в первый раз же. — Да, но ошибиться может каждый, — на лице Джека появилась хитрая ухмылка, — вы точно будите, внимательны, капитан? — Конеч…- слова испанца прервала рапира, застывшая у самого его горла, выхваченная у него же Джеком. В глазах у пирата заплясали чертята: — Как вы невнимательны, капитан. — Будешь мстить, — Армандо едва сдерживал смех. — Непременно! — раздался звонкий удар металла о деревянный пол каюты и губы Джека накрыли рот Армандо. Пират углубил поцелуй, проводя языком сначала по внутренней стороне зубов, затем по небу испанца. Объятия уже стали чем-то очень обыденным и простым. Армандо мог часами перебирать бумаги, в то время как Джек стоял, прижавшись к нему со спины или положив ему руку на талию. Правда, как только раздавался стук в дверь, пират спешил занять место, где он будет незаметнее всего. Не стоило лишний раз провоцировать команду. Салазар и Джек прекрасно понимали, что стоит лишь раз оступиться, и это приведёт к бунту. Догадываться о том, что происходит за дверями капитанской каюты, было одно, увидеть же это воочию совершенно другое. В таких ситуациях набожность просыпалась и в закоренелых грешниках. То, что не подходит для понимания большинства, следует уничтожить. — Я пойду, — Армандо с огромным усилием оторвался от Джека, — я нужен на мостике. — Стой. Я с тобой. — Джек с полной решимостью попытался проскочить перед ним. — ЭЭЭЙ. Стой! — Армандо в последний момент перехватил руку Джека, уже тянущуюся к ручке двери. — Не попадайся лишний раз на глаза солдатам. Джек, я один, я не смогу защитить ни тебя, ни себя от разъярённой толпы. Одна оплошность, и нам конец. — Не драматизируйте, капитан, меня даже никто не заметит, — и прежде чем Армандо что-то еще успел сказать, пират выскочил наружу, затерявшись среди создавшейся неразберихи. Кто-то бросал на Джека быстрые взгляды, но тут же забывал о его существовании, всем было не до него. Команда была занята спуском парусов и выполнением приказов только что пришедшего капитана. К тому времени шторм разыгрался нешуточный и большое по габаритам судно начало сильно раскачивается на волнах, заставляя всех, кто на нем находился, перетаптывается с ноги на ногу и придерживаться за что-нибудь, дабы сохранить равновесие. Ветер хлестал в лицо, заставляя, жмуриться или прикрывать глаза ладонью, казалось нельзя увидеть ничего дальше нескольких метров. Паруса пришлось убрать, чтобы их не сорвал ветер. Заняло это больше времени и сил, чем планировал Армандо, и как только команда справилась с этим, первое о чем вспомнил Салазар был молодой пират. Где он? Капитан сделал пару шагов вперед, не решаясь звать пока его в голос и чуть не потерял равновесие. — Джек, где ты? — негромко позвал он, — Джек? Почти сразу рядом появилась тень. — Я тут, — возник довольный, мокрый от воды парень. — Ну слава Деве Мар… — следующий удар волны о борт все-таки сбил Армандо с ног. Он отлетел к фальшборту, сильно ударившись об него головой. Джек уже готов был, броситься на помощь, но тот сам встал, знаком показывая, что все хорошо. Салазар уже собирался пойти к каюте, затащив Джека за собой, чтобы тот не заставлял его лишний раз волноваться, как в глазах потемнело, и он почувствовал, что падает. Капитан выпал за борт. Первым, кто отреагировал, был Джек, схватив конец каната, он выпрыгнул за борт. Прошло несколько мгновений, прежде чем Джеку удалось найти Армандо, но когда ему удалось наткнуться на него, он был вне себя от счастья. Джеку помогли втащить капитана, который был без сознания и уже наглотался воды, на палубу. — Армандо! — Джек, прежде чем команда успела, что-то сделать, налетел на мужчину и чуть не заплакал, когда после нескольких нажатий на грудную клетку, тот открыл глаза, пустые, смотрящие в никуда. Но он пришел в себя. Уставший пират повис у него на груди и опомнился только тогда когда понял, что его губы застыли на губах капитана. Не стоит и говорить какой была реакция команды. Все стали с брезгливым видом расходится. Сам же Лесаро, демонстративно сплюнув себе под ноги удалился, пообещав себе покончить с этим раз и навсегда. Это стало последней каплей, что укрепила убежденность мужчины в том, что пирата нужно уничтожить и как можно скорее. … — Капитан?! — Армандо вздрогнул, услышав, ставший ему неприятным голос Лесаро. Уставший, вымотанный ночью Салазар поднял на мужчину воспаленные глаза. Последствия удара головой не прошли даром, его часто рвало, и вообще чувствовал он себя из ряда вон дурно, сейчас же он находился у корабельного врача, который хоть как-то пытался облегчить его состояние. Испанец вопросительно повел бровью. — Я думаю, вы понимаете, о чем я хочу с вами поговорить. — Догадываюсь, — в одно мгновение в глазах Армандо появилось столько ненависти и злости, что у Лесаро засосало под ложечкой, но это был тот случай, когда он готов был идти до конца. Корабельный врач, почувствовав, что запахло жареным, поспешил убраться куда подальше, и, как только он ушел, мужчина начал. — Думаю, вы понимаете, капитан, чем это может вам грозить? Вы не можете не понимать. В месте, что я назвал бы родиной, за такое казнят. Что же вами движет? Похоть?! — Замолчи! Что ты понимаешь?! — Забыв о мучившей его головной боли, испанец сорвался с места, схватив Лесаро за шею и тут же отпустил, рухнув обратно, почувствовав резкую боль и тошноту. Лейтенант, выдержав паузу, продолжал: — Я не буду рисковать ни своей жизнью, ни жизнью команды. Если это всплывет, то за сокрытие под трибунал попадут все. Вас я ценю как капитана и человека, с которым многое прошел, и поэтому предоставляю выбор. Либо мы задерживаем вас обоих, и пирата сразу же вешают на мачте, а вас судят на родине, либо… — Лесаро извлек из кармана пузырек, о содержимом которого приходилось только догадываться, — либо вы сами избавитесь от него. В глазах капитана потемнело от гнева, нахлынувшего с новой волной, от бессилия ему захотелось выть. — Да как ты смеешь?! — Вы меня услышали капитан… — мужчина поспешил покинуть каюту, не дожидаясь еще одного выброса гнева. Он уже не видел как Армандо сполз на пол, как закрыл лицо подрагивающими руками. Капитан вздрогнул, когда в его воображении возник образ умершего Джека — висящий на мачте, на половину изглоданный корабельными чайками, в лохмотьях и с потемневшими костями. — Уж лучше яд… … Армандо завороженно смотрел, как капает в один из двух медных бокалов с ромом черноватый раствор, растворяясь в нем почти сразу же, немного меняя цвет напитка на более темный. Потом дорога до каюты, мучительно короткая под острым взглядом Лесаро, который усмехнулся, увидев в руках Салазара ром. — Джек, я принес нам выпить, — еле слышно произнес Армандо, перешагивая порог каюты. Не дожидаясь слов парня, капитан залпом выпил свой ром, второй сосуд поставил на стол, дрожащей рукой предложив его пирату. Парень минуту изучал Армандо взглядом, после чего взял бокал в руку и посмотрел в него, спокойным, ровным взглядом. Капитан понял, что Джек догадался. По спине пробежал холодок, он опустил глаза, не смея смотреть на парня. Но то, что пират сделал дальше, заставило дыхание Салазара остановиться. Покачав в руках сосуд, перемешивая жидкость, парень залпом выпил его содержимое, и поставив его обратно на стол, медленно повернулся в сторону испанца. Теперь он смотрел на Армандо своими кошачьими глазами, словно заглядывая в душу, но не злился, не кричал, не устраивал сцену драмы, он только грустно улыбнулся наклоняя голову на бок, при этом в его глазах было столько нежности, что сердце Салазара сжалось невероятной тоской. Столько боли разом сколько Армандо испытывал сейчас, он не чувствовал за все жизнь. — Джек я… — зашептал капитан, чувствуя как к горлу подступает комок. — Ничего, я все понял, — речь Джека уже становится тише и язык заплетается. — я отдохну немного, — он опустился на руки капитана. Сделал он это так доверчиво и спокойно, что Салазар не выдержал, по щекам капитана побежали соленые дорожки слез. Плакал он чуть ли не впервые в своей жизни, так горько и навзрыд. Руками он обхватил слабеющее тело Джека, прижимая к себе, утыкаясь лицом в его макушку. — Тише, тише, — еле слышно произносит Джек. Он понимал всё без объяснений, так просто принимая происходящее. — Я очень тебя люб…- но договорить он не успел, юноша затих и обмяк, на руках Армандо, глаза стали пустые, безразличные, как у куклы. — Я тоже тебя люблю Джек!!! — взвыл Салазар, сильнее прижимая к себе уже бездыханное тело. — Если сможешь прости, прости меня, за все прости! Еще долго капитан сидел, обхватив хрупкое тело руками, прижимая к себе, пытаясь согреть ледяные руки, некогда смуглые, они показались ему мраморными, непослушные волосы рассыпавшиеся во все стороны и создававшие образ взъерошенного воробья теперь лежали аккуратными прядями. Джек перестал быть похожим на себя. Потом был кусок парусины и веревка, крепко затянутая вокруг завернутого в нее тела. Когда Салазар закрывал лицо парня, то старался не запоминать его таким — холодным и безжизненным. Команда расступилась под тяжелым взглядом Армандо, Лесаро опустил глаза, боясь взглянуть в эти холодные и страшные омуты, которыми теперь смотрел на мир капитан. Волны разомкнулись под человеческой тяжестью и сомкнулись снова, скрывая в себя самое дорогое, что когда-либо было у капитана. Мгновение тишины показалась команде невероятно тяжелым, но после были бы рады, если бы она вовсе не нарушалась. Плечи Салазара нервно задергались, все тело стала бить мелкая дрожь, над морем раздался глухой смех, пробирающий до костей, способный кого угодно свести с ума. Капитан смеялся так страшно и неестественно, что казалось, лишился рассудка. Не выдержав этого зрелища, матросы быстро стали расходится, сам же Лесаро поспешил убраться куда подальше, лишь бы не слышать и не видеть этого кошмара.