Невоспетая

- Вы не мадам Жири. Слова замерли между Кристиной и ним, уступив место напряженной тишине. Если бы ее желудок не был пустым, она бы выплеснула его содержимое прямо здесь и сейчас. Страх, однако, начал рассеиваться по мере нарастания гнева. Как у него хватило наглости вернуться сюда после всего, что он сделал? Как мог так бесцеремонно относится к ней? Но когда девушка вновь посмотрела на него, то увидела как дрожит его свободная рука. - Простите мою неучтивость, - сказал он, - но я потерял кровь и не уверен, что вы реальны. Вот оно: ее нет. Кристина могла просто выйти за дверь и убежать в безопасное место, и он ничего не узнает. Или, по крайней мере, ему помешает ранение, если вздумает бежать за ней. Это все равно, что оставить его умирать во второй раз. Девушка поднесла свои хрупкие трясущиеся руки к капюшону и откинула ткань, наблюдая, как его глаза расширились, когда она сняла платок и распустила волосы, которые легли ей на плечи. До ее ушей донесся вздох. - Кристина, - хрипло прошептал он. Его губы несколько раз приоткрылись и закрылись, прежде чем незваный гость добавил, - я надеялся, что ошибся. Она не знала, как это истолковать, поэтому не стала продолжать. Вместо этого девушка сняла и повесила свой плащ на прежнее место. Затем Кристина с осторожностью подошла к тому месту, где он сидел, прислонившись к стене, и взяла чистое полотенце для рук с умывальника. Мужчина с явным недоверием наблюдал, как она опустилась на колени рядом с ним. Кристина потянулась к завязке его плаща. - Нет, - выдохнул он, быстро перехватывая ее. Его свободная рука обхватила костяшки пальцев девушки, нежная, такая широкая, что полностью скрыла целиком миниатюрную кисть хозяйки квартиры. Это было одновременно знакомо и поразительно, и Кристина невольно вздрогнула. Она увидела боль в его глазах, когда мужчина отпустил ее. Теперь он смягчил голос, когда обратился к ней, но прежняя убежденность никуда не исчезла. - Я ведь поклялся, что буду держаться на расстоянии, поэтому не позволю тебе вмешиваться в мои дела. Ты должна немедленно покинуть меня, Кристина. "Но я живу здесь", - хотела она сказать ему, хотя, конечно, не могла. Девушка едва не рассмеялась. Сколько раз в ее голове прокручивались различные варианты того, что она могла бы сказать ему, будь у нее такая возможность? Сколько раз Кристину подмывало проклинать его имя? И вот, это свершилось, но голос, из-за которого она прошла столько испытаний, навсегда утрачен. И девушка, несомненно, не могла проклинать его имя, потому что никогда не спрашивала об этом, не желая придавать ему даже крупицу человечности. Это жалило ее по сей день. Как она могла ждать от человека, чью жизнь привыкли обесценивать, сочувствие к другим? Она все еще злилась на него, но не была бессердечной. Кристина снова потянулась к плащу, пригвоздив гостя взглядом. На этот раз он не вмешивался. Его беспокойство было очевидным, а дыхание сбилось, когда она, избавившись от накидки, стала снимать фрак с левого бока. К черному шелковому жилету с правой стороны, чуть ниже грудной клетки, был прижат носовой платок. Квадрат ткани насквозь пропитался кровью. - Ножевое ранение, - тихо сказал он. - Все не так плохо, как кажется, хотя придется зашивать. За это время рубашка и жилет успели прилипнуть к открытой ране. Девушка подозревала, что он знал об этом, но из приличия оставил все как есть. Или, возможно, боль была слишком сильной, чтобы предпринимать что-либо. При этой мысли она прикусила губу: очевидный выход был слишком интимным. Кристина глубоко вздохнула и отняла его левую руку от раны. она была скользкой от крови. Прежде чем он успел возразить, девушка сняла окровавленный носовой платок и заменила свежим полотенцем и собственной ладонью. Затем свободной рукой быстро начала стягивать фрак с плеча его невредимого левого бока. Он резко глотнул воздух, чтобы произнести на выдохе: - Ангел. Кристина помогла ему стянуть фрак, чтобы тот не крутил туловищем, все еще держа одну руку крепко прижатой к животу. Он остался в белой рубашке с короткими рукавами и черном жилете, и это напомнило ей о том, как она в последний раз видела его... такого сломленного и уязвимого на полу в собственном доме. Затем девушка начала заниматься жилетом. Она почувствовала, как сжалась его грудь, увидела удивление, промелькнувшее на лице. Он поднял левую руку и начал помогать ей, расстегивать пуговицы своими длинными пальцами, и когда Кристина вновь ненароком коснулась их, то вздрогнула и отодвинулась, оставив его одного заканчивать процесс. После этого Кристина приподняла полотенце настолько, чтобы снять жилет в месте раны. Когда она вернула все на место, они обменялись взглядами. Осталась только рубашка. Дыхание мужчины стало тяжелее, когда его рука, вновь дрожащая, потянулась, чтобы развязать белый галстук на шее. Возможно, ей следовало бы помочь, но она могла только наблюдать за тем, как он вытаскивает галстук из-под воротника и отбрасывает в сторону, а после начинает расстегивать пуговицы рубашки. Его глаза не отрывались от ее лица, и Кристина поймала себя на мысли, что отводит взгляд. Когда движения прекратились, все было готово, и ей открылась бледная полоска кожи. Она подняла глаза - он смотрел на нее, ожидая. Кристина собралась с духом, отняла полотенце и откинула правую половину рубашки. Он слабо зашипел, стоило шелку отделиться от кожи. Порез на его плоти был глубоким, темным и блестяще-малиновым - свежая кровь продолжала сочиться из него. Но мужчина был прав: в общем-то, все было не так уж и плохо. Рана не казалась серьезной, хотя и выглядела болезненной. Девушка прижала полотенце к ране и положила сверху его руку, чтобы встать. Она нашла чистую мочалку и смочила в умывальнике, втирая при этом в нее немного мыла. Затем Кристина вернулась к нему, вытерла окровавленную ладонь и жестом попросила поднять полотенце. Он молчал, пока ему промывали область вокруг раны, за исключением случайного быстрого вдоха, выдавшего его дискомфорт. Она была этому рада. Разум подсказывал ей, что у нее не получится пережить эту ночь, не открыв ему правду насчет своего голоса, но все же Кристина предпочитала надеяться и откладывать признание на более поздний срок. Ее глаза блуждали, пока она работала. Его грудь была шире, чем стройные ноги - об этом девушка уже знала. Однако теперь Кристина могла достаточно близко разглядеть бледную плоть, чтобы убедиться, что она была гладкой и что под брюками с высокой талией проглядывались слабые очертания мышц живота. Девушка почувствовала, что краснеет, зная, что он все еще следит за каждым ее движением, и решила вернуться к месту раны. Когда она отмыла кожу от крови, то отбросила уже грязное полотенце в сторону и прижала мочалку к все еще кровоточащей ране. Пока девушка топталась на месте, обдумывая, что делать дальше, его большая рука накрыла ее тыльную сторону кисти сверху. - Неужели нет конца твоему состраданию? - Поинтересовался он, и Кристина почувствовала, что ей не нужно отвечать. Девушка посмотрела ему в глаза, широко раскрытые от восхищения, а затем на руку, и внезапно ощутила головокружение. Даже стоя на коленях, ее тело стало ватным. Она на мгновение закрыла глаза, прислонившись к стене, а затем одернула руку, предоставив ему самому остановить кровотечение. Ей удалось подняться на ноги, не упав в обморок. Вода в тазу, когда она пошла помыть руки, была очень холодной: девушке пришло в голову, что в комнате, должно быть, тоже холодно. Кристине было интересно, замерз ли он, или же его тело было невосприимчиво к морозу после стольких лет, проведенных под землей. - Так это правда, насчет твоего голоса? Она замерла. На мгновение единственным звуком в комнате был беспорядочный стук воды, капающей с ее пальцев в таз, содержимое которого теперь окрасилось в розовый цвет. Затем Кристина потянулась за последним чистым полотенцем и вытерла руки. Когда девушка, наконец, повернулась к нему лицом, то уже боролась со слезами. Она бросила на него вопросительный, но почти обвиняющий взгляд. Как ты узнал? Он поджал губы. - Карман моего фрака, - мужчина кивнул в сторону одежды. - Внутренний карман. Смущенная и раздраженная, девушка последовала его указанию. Ее пальцы нащупали клочок бумаги во внутреннем кармане на левой стороне груди, как раз там, где находилось сердце, и вытащила его. Это была небольшая газетная вырезка. "Парижская дива потеряла свой голос", - гласил заголовок, и ей не нужно было читать дальше. Она на мгновение закрыла глаза и сглотнула. Кристина даже не знала, что эта история попала в газеты, возможно, Рауль защитил ее от этого. Но к тому времени девушка уже была так подавлена, настолько замкнута, что с легкостью не заметила бы даже кричащих заголовков на первых полосах газет. Она сунула вырезку обратно в карман и встала, чтобы зажечь плиту. - Это было опубликовано в парижской газете пять месяцев назад, - сказал он ей в спину. - И все же я наткнулся на этот номер всего четыре недели назад на подоконнике в Вене, через дорогу от той квартиры, где когда-то жил Моцарт. Конечно, он сбежал бы в город музыки, подумала Кристина, чиркая спичкой. - Так странно, не правда ли? Эта новость должна была застать меня таким счастливым образом. Можно сказать, что он был послан самой судьбой. Услышав это, она повернулась к нему. Его брови приподнялись в ответ на ее очевидное негодование, но она, конечно, не могла произнести ни слова в ответ. Девушка вернулась к двери за своей сумкой и вытащила оттуда маленький блокнот, который держала под рукой в такие моменты. "Поэтому ты здесь?" - Она яростно нацарапала эту фразу ручкой и протянула ему страницу. Выражение его лица потупилось, и девушка почувствовала, как все в ней мгновенно вспыхнуло от гнева. - Что ж. Это не причина, почему я специально нахожусь в этой квартире. - Его челюсть дернулась от явного дискомфорта. - Однако именно это побудило меня вернуться в Париж. Она смотрела на него несколько секунд, прежде чем захлопнуть блокнот. Ее руки задрожали, но от ужаса или ярости, Кристина не могла сказать. Девушка повернулась к нему спиной, чтобы он не видел, как слезятся ее глаза. Неужели она никогда не освободится от этого пристального взгляда? - Поверь, я не хотел, чтобы наши пути пересекались, - сказал он уже более отчаянно. - Мне просто нужно было найти лекарство и отправить его тебе. Как я мог позволить лишить мир такого голоса? О, Кристина, я плакал, когда читал эту новость! Это самый жестокий трюк, который может подкинуть жизнь с недостойной жертвой! Теперь слезы свободно катились по щекам Кристины. Разве она уже не достигла дна? И все же теперь здесь находился уродливый и одинокий человек, который убивал, похищал, вымогал и манипулировал, и даже он жалел ее. Более того, маленькая часть - часть, которую она ненавидела - не могла не быть раздавлена тем, что он вернулся только из-за голоса, а не из-за нее. Девушка положила свой блокнот на маленький обеденный стол у плиты и наклонилась, чтобы опереться руками на деревянную поверхность. Она старалась не смотреть ему в глаза, но знала, что дрожащие плечи и прерывистое дыхание выдают ее. - Мне так жаль, - прошептал он. - Правда, Кристина, я не знал, что ты будешь здесь. Я не смогу жить, если снова причиню тебе боль. Его голос дрогнул, но мужчина добавил. - В прошлый раз мне едва хватило сил. Она заставила себя повернуться и посмотреть на него, потому что это было что-то новое, и в его глазах светилось почти отчаяние. Призрак, которого знала Кристина, никогда ни перед кем не извинялся и не показывал ни малейшего доказательства своей уязвимости. Нет, это больше походило на человека, которого она видела в те последние мгновения в логове, когда ее прикосновение, казалось, раскололо невидимую стену и обнажило его уязвимую душу. Неужели она каким-то образом оставила на нем неизгладимый след? Он по-прежнему сидел, прислонившись спиной к стене, прижав руку к животу и не шевеля длинными ногами. Должно быть, ему было действительно больно, подумала Кристина, раз тот не двигался. Она вспомнила человека, чьи движения были такими же активными, как и его острый ум, а руки почти ласковыми. Девушка вздрогнула от воспоминаний. Между тем, он застонал при виде слез на ее глазах, произнеся только одно слово: - Кристина... Эмоции, однако, утихли, когда его причины начали разъедать мысли, пока она вновь не потянулась к блокноту и с уязвленной гордостью не написала свой вопрос. "Ты нашел лекарство?" Сожаление на его лице было исчерпывающим ответом. - Пока нет, - ответил он. - Я написал самым выдающимся врачам Парижа и других стран, обещая крупную сумму денег тому, кто сможет помочь. До сих пор это были либо бестолковые спекуляции, либо предложения вопиющих хирургических процедур, которых я не пожелал бы даже злейшему врагу. У тебя редкое заболевание, моя дорогая. Она знала это. В конце концов, кто мог предвидеть, что когда Кристина потеряет голос во время очередной болезни, то он больше никогда не вернется? Ее лечащий врач знал только о двух подобных случаях за все время, когда изучал проблемы. Более того, позднее он объявил о своем желании опубликовать тематическое исследование. Доктор пообещал ей, что скроет личность пациента, на что она лишь фыркнула. - Я снял номер отеле на фальшивое имя, адрес которой использовал для корреспонденции, - продолжал Призрак. Кристина вдруг подумала, что это был их самый длинный диалог, который не касался ее пения. - Мне приходится приходить туда раз в ночь, в разное время, чтобы проверить ответы. Сегодня вечером я попал в засаду. У них было численное превосходство. "Кто?" - произнесла она одними губами. Он пожал плечами. - За эти годы я нажил много врагов. - Поморщившись, мужчина прислонился к стене. - Эти люди были итальянцами, и я знаю только одного итальянца, который мог затаить на меня обиду. Девушка почувствовала, как ее глаза расширились. Последнее, что она слышала, это то, что после смерти своего любовника Карлотта вернулась в Италию, где, по слухам, выступала в Театро Арджентина в Риме. И тут Кристина вспомнила о беспокойном итальянце, маячившем возле ее дома. - Меня преследовали, когда я был ранен и плохо соображал, - сказал он. - Я вспомнил, что Антуанетта Жири жила здесь со своей дочерью, и быстро принял решение. Это был риск, о котором больше не жалею. Скажи, почему ты здесь, а не дома со своим виконтом? Он не знал, как сильно ее задели эти слова, произнесенные в столь невинной манере. Неужели его глаза не обратили внимание на голую полоску кожи на безымянном пальце? Широким жестом обведя все вокруг, Кристина указала на себя. Моя. Его губы приоткрылись - таким темные, сухие, уродливые и такие распухшие, что, поцеловав их, она едва могла сказать, где они начинаются и где заканчиваются. Даже сейчас девушка не могла не зацикливаться на них. В самых темных снах Кристина представляла, каково это, когда эти губы целуют ее в ответ, нежно скользя по горлу. - Ты живешь здесь? - Переспросил он, его голос внезапно стал сухим и безжизненным. Она кивнула. - Одна? Еще кивок. - О, Кристина, - прошептал мужчина, - что случилось с тобой с тех пор, как я так эгоистично разрушил твою жизнь? И снова девушка поняла, что может не отвечать. И все же ее разум не мог не задуматься над ответом. Болезнь была неизбежностью. Сметающая волна после событий вокруг Торжествующего Дон Жуана безвозвратно изменила ее, лишила возможности найти опору, и в результате ее затянуло в подводное течение. Кристина ковырялась в еде, редко выходила из дома, чтобы подышать свежим воздухом и плохо спала. Но Рауль, благослови его Бог, приходил к ней каждый день в веселом настроении с большим букетом цветов и остроумными историями, чтобы рассмешить ее. Он обедал с ней, когда Кристине удавалось одеться и спуститься вниз, а когда она этого не делала, виконт посылал за подносом и обедал с ней на подоконнике. Девушка обнаружила, что, несмотря на дурные предчувствия, с нетерпением ждет его визитов. Вопреки опасениям, разве он не заслуживал лучшего, Кристина любила Рауля. Она любила его, потому что юноша был человеком, который, в конечном счете, напоминал ей отца: возможно, не творческим путем Густава Даэ, но, по крайней мере, теплотой и добротой, а также готовностью сдвинуть Землю, лишь бы только вызвать улыбку на ее лице. Холод, который проскальзывал в его заботе, только ярче показывал оптимизм Рауля. - Дай ему время, - сказал он, сидя на своем месте у кровати, когда болезнь лишила ее возможности говорить уже в течение недели, - доктор ведь сказал, что некоторые люди могут потерять голос до трех недель, помнишь? А ты не в себе последние дни. Но одна неделя обернулась тремя, а три стали шестью, пока она, наконец, перестала надеяться. В конце концов Рауль спросил, не хочет ли Кристина расторгнуть помолвку. - Я дал обещание, когда подарил тебе кольцо, - сказал он, - и сдержу его, если ты этого захочешь. Но ты больше не ты. Девушка поняла, что Рауль перестал быть счастлив. И потому, что она все еще любила его, Кристина решила отпустить жениха. Та же любезность, которая была оказана ей всего несколько месяцев назад человеком, который сейчас сидел на полу. - Ты не могла бы одолжить мне иголку и нитку, - подал голос он, - я закрою эту рану и оставлю тебя в покое. Ей снова захотелось рассмеяться. Кристина встала, чтобы вынуть из своей корзиночки для шитья пустую катушку ниток, которую еще только предстояло заменить, и подняла, чтобы он увидел. - А, - сказал Призрак, - как неудачно. Тогда займусь этим позже. "Какой же дурак, - подумала Кристина, - если думает, что стоит бродить по городу в поисках ниток, будучи раненым и имея очевидную награду за свою голову". Она покачала головой и постучала себя по груди, показывая, что сама пойдет в магазин. Девушка была уверена, что сможет справиться с этим. Он начал протестовать, но Кристина подняла руку, показывая, что это не обсуждается. - По крайней мере, - сказал мужчина, - возьми это. Он протянул ей горсть банкнот из своего кармана, которые девушка засунула под корсаж. - Ты не должна этого делать, - добавил гость, когда Кристина натягивала плащ. И в этом он был совершенно прав. На самом деле, ей следовало обойти магазины и пойти прямо в полицейский участок, находившийся всего в квартале отсюда. С какой стати она решила помочь ему, особенно, когда он все еще не хотел оставаться в стороне от ее дел? Потому что этот человек заслужил, чтобы с ним хотя бы раз в жизни обошлись не как с монстром. Все этого заслуживали. Она вернулась к нему и снова взяла ручку и бумагу. "Твое имя." Он вскинул голову, чтобы посмотреть на нее. - Мое имя, - прошептал мужчина, словно в оцепенении. - Да... полагаю, что это необходимо. Заколебавшись, он высунул язык, чтобы облизнуть засохшие губы. - Меня... зовут.. Эрик. Девушка почувствовала, как рушится его последняя, возведенная самим собой, стена. Холодный маэстро, окруженный тайной был действительно похож на нее, существом из плоти, крови и чувств. Эрик. Теперь он с любопытством наблюдал за ней, и девушка поняла, что все это время не сводила с него глаз. Вздрогнув, она засунула блокнот обратно в сумку и направилась к двери. - Кристина, - положив руку на дверную ручку, девушка повернулась к нему. Его лицо было безэмоциональным, смирившимся. - Я не стану винить тебя, если ты не вернешься. Она бросила на него последний взгляд и выскользнула в коридор. Странный человек уже исчез, и Кристина почувствовала, как один тревожный узел развязался сам собой. Но их было еще так много, и все они крутили ее так сильно, что было трудно дышать. Теперь, когда девушка была вне досягаемости его пронзительных глаз, логика и разум начали бороться в ней с прежним сочувствием. В ее квартире находился убийца. Как она могла это допустить? И даже если бы Кристина заботилась об его благополучии, он ведь едва не погиб от рук людей, которые, вероятно, все еще не прекратили охоту. Возможно, в тюрьме ему будет намного безопаснее. "Не с таким лицом", - раздался в ее голове неуверенный голос, но она попыталась проигнорировать его. Ноги Кристины принесли хозяйку к полицейскому участку, где девушка некоторое время стояла в нерешительности, несколько раз дергаясь к дверной ручке, но в последний момент отступая назад. Наконец она глубоко вздохнула и ушла. Кристина прошла несколько улиц, чтоб найти магазины, которые обслуживали более богатых клиентов и закрывались в десять часов. Там она купила нитки, а таке мазь и бинты, чтобы перевязать рану Эрика. Эрик. Это имя все еще казалось ей чужеродным. Вылазка оказалась быстрой. Через пятнадцать минут Кристина уже была около своего дома, открывая тяжелую входную дверь, когда жилистая смуглая рука уперлась в дерево и захлопнула ее. Она знала, кто это, еще до того, как незнакомец заговорил. - И снова здравствуйте, синьорина. Кристина посмотрела на узкое, чисто выбритое лицо, и холодные, темные глаза, которые совершенно не соответствовали натянутой улыбке говорившего. - Не хотел бы беспокоить вас, - сказал он, его голос был одновременно мелодичным и хриплым, - но я ищу человека в маске. Может быть, вы видели его? Девушка покачала головой, надеясь, что лицо ее не выдаст. - Ах, моя ошибка, - ответил он, но остался стоять, прислонившись к двери. - Видите ли, я видел, как вы решали, пойти ли в полицию, и мне показалось это весьма странным. Она посмотрела на свою бумажную сумку. - Но нет, - продолжил итальянец, - похоже, вы выходили в магазин. Что купили сегодня вечером, синьорина? Прежде чем Кристина успела среагировать, он выхватил у нее сумку и принялся рыться в ней. - Может быть, вы собрались лечить чью-то рану? - Добавил с усмешкой мужчина. Затем итальянец вернул ей сумку и открыл дверь, жестом приглашая войти. Озадаченная, она оттолкнула его и направилась вверх по лестнице. Кристина услышала, как он свистнул у нее за спиной, словно подзывая собаку. Внезапно итальянец оказался рядом с ней, практически толкнув ее, и наклонился к уху девушки. - Отведи нас к нему, - прошептал он, - и, может быть, мы оставим тебя в покое. Кристина на мгновение замерла. Когда она повернула голову влево, то смогла различить еще одну фигуру, но гораздо ниже и коренастее человека, угрожающего ей. Какой у нее оставался выбор? С колотящимся сердцем, она повела их по лестничным пролетам в свою квартиру, где остановилась прямо под дверью. Неужели ей не следовало подать никакого сигнала Эрику? - Открой, - прошипел мужчина. Она могла придумать только один способ предупредить его, и никто не успеет остановить ее. Вставляя ключ в замок, Кристина постучала. Громко. Итальянец зарычал и, оттолкнув ее в сторону, распахнул дверь. Он едва успел сделать шаг, как вдруг качнулся вперед и шлепнулся на пол, как рыба. Ужасный, сдавленный звук вырвался из его горла. В другом конце комнаты Эрик стоял напряженный и вытянувшийся, окровавленная рубашка распахнулась, обнажив бледный и худой торс. Его рука была вытянута, и Кристина смогла разглядеть тонкую нить, тянувшуюся от пальцев Эрика до шеи человека, корчащегося на полу. Он щелкнул запястьем, и удушающие стоны эхом отдались у нее в голове, Кристина почувствовала, что ее тошнит. А потом... тишина. Неподвижность. Эрик посмотрел на нее, а потом перевел взгляд за ее спину, злобно прищурившись. Когда она проследила за его взглядом, коренастый мужчина уже бежал по лестнице. Зарычав, он сорвал удавку с шеи жертвы и помчался по коридору следом за ним. Кристина осталась стоять в дверях квартиры, которую теперь делила с покойником. Каким-то образом, у нее хватило присутствия духа закрыть дверь от любопытных глаз. Потом она села на потертый диванчик, сложила руки на груди и постаралась не смотреть на тело. И даже не думать о нем. И о том факте, что Призрак Оперы только что снова убил человека. Это было оправдано, ведь это было самообороной, не так ли? Но что, если его жертва была палачом, назначенный для свершения правосудия за другую, отобранную им жизнь? Слишком сложная задача с слишком большим количеством этических соображений, и, откровенно говоря, Кристина не верила, что убийством можно что-то решить, особенно если это приведет к уничтожению целой цепи жизней. В ее глазах начало темнеть. Она пожалела, что не остановила Эрика от погони. Интересно, послушался бы тот ее? Словно по сигналу, он ворвался в комнату. Его мускулы и челюсти были напряжены, глаза насторожены, и взгляд мгновенно нашел Кристину. - Я упустил второго, - выдавил он. Эрик тяжело дышал, из раны в боку сочилась свежая кровь. Девушка схватила кухонное полотенце и потянулась, чтобы остановить кровотечение. - Нет, - сказал Эрик, смягчившись, и положил руки поверх ее, - нет, дорогой ангел, этот человек вернется с подкреплением. Он видел твое лицо и знает, где ты живешь. Девушка знала, к чему ведет этот разговор, но это не смягчило удара. - Тебе больше нельзя оставаться здесь, Кристина. Нам нужно уходить.