***
Кристина осталась одна и отдыхала до следующего утра, когда более высокий из двух ее похитителей - не говорящий по-французски - пришел, чтобы принести завтрак, и к своей радости она нашла там чашку крепкого кофе. Пока девушка ела и пила, разминала ноющие мышцы и рассматривала свой пульсирующий палец. Он был тошнотворно фиолетовым и кривым. Ее снова проводили в ванную, на этот раз при свете. Сразу за комнаткой Кристины, по пути к лестнице, находился винный погреб, и большая часть из нескольких дюжин бутылок была покрыта пылью. Лестница вела на кухню, где сильно пахло соленой рыбой, и когда она нырнула в уборную за углом, то увидела что-то похожее на гостиную. Судя по всему, это был обычный дом. Il Gatto ждал ее за дверью туалета. - Позвольте мне проводить вас, синьорина, - сказал он слишком любезно. Итальянец жестом пригласил Кристину спуститься вниз, и вскоре его скрытые мотивы всплыли на поверхность. - Мы не смогли отыскать его в отеле, куда вы нас отправили, - объявил он, когда они вернулись в ее подвал. Девушка избегала его взгляда, а сердце так сильно колотилось в груди, что Кристина думала, что в любой момент потеряет сознание. Затем мужчина добавил. - Однако есть доказательства, что какое-то время он был там. Она шумно выдохнула. - Его след указывает на Руан, но, так как это, вероятно, уловка, мы не будем идти по ложному следу. При этих словах девушка вскинула голову, чтобы посмотреть на него. Смеет ли она надеяться на свою свободу? Но нет... его глаза, суровые и хитрые, говорили об обратном. - Я знаю, кто вы, Кристина Даэ, - сказал он, - и верю, что сможете привести к нам человека в маске. Ей хотелось кричать. О ком идет речь? Кто стоял за всем этим, и с какой целью? - Мы думаем, что он вернется, чтобы проверить, попались ли преследователи на его удочку. Поэтому было решено отправить ему своего рода сообщения, в котором мы подскажем, что вы здесь. У меня есть все основания полагать, что он придет за вами. Итальянец повернулся, чтобы закрыть дверь, и теперь они были отрезаны от всех остальных. Ее пульс снова участился. К тому времени, как он приблизился, Кристина уже забилась в угол. Ей больше некуда было идти. - Я надеялся отрезать ваши мизинцы, чтобы отправить нашему другу, - известил похититель, - но, увы, мне сказали, что пока нельзя причинять вам вреда. Однако, есть другие способы, которыми можно будет разозлить его. Кристина ужасалась, насколько равнодушным оставался этот человек. - На колени, синьорина. Она посмотрела на него с широко раскрытыми от страха глазами. Ее уши уловили эти слова, но мозг не мог их обработать. - Я сказал на колени, - повторил он и дернулся вперед, чтобы нанести быстрый удар по ногам, от чего они подогнулись под ней. Ее коленные чашечки больно ударились о каменный пол, когда она наклонилась вперед, едва в состоянии остановить свое падение связанными запястьями. Боль, пронзившая ее левую руку, была такой сильной, что девушку чуть не стошнило. Он придвинулся ближе, пока она не оказалась на уровне его пояса, от чего Кристина чуть не задохнулась от страха и отвращения. Затем итальянец схватил ее за волосы и так сильно дернул вверх, что она ахнула. Боже, ее скальп как будто горел. Слезы текли по щекам девушки, и она уже не могла сказать, как давно плачет. Если бы у нее была возможность умолять, Кристина бы это сделала. Без труда. В какой-то момент девушка замерла, избегая дальнейших мучений и ожидая следующего шага. Она увидела, как его рука полезла в карман брюк и вытащила что-то блестящее. Сверху раздался мягкий, режущий звук, за которым последовало некоторое ослабления напряжения на голове. Ее волосы. Он обрезал ей волосы. Она могла бы справиться с потерей одного или двух локонов, но итальянец не остановился на этом и с увлечением продолжал стричь пряди. Нет, ему явно хотелось состричь их все до единого. И когда Кристина смотрела на мягкие завитки, уже не принадлежащие ее голове, то чувствовала, что последние остатки достоинства, всего, что заставляло девушку еще чувствовать себя в тепле и безопасности в этом мире, безвозвратно утрачено. Слезы текли из ее глаз, пока не закончились совсем, и нее не было сил продолжать плакать. Наконец она услышала, как схлопываются ножницы. Он усмехнулся, собирая волосы, которые лежали на полу вокруг нее, в пушистый нимб. - Ах, если бы я только мог видеть его лицо, когда наш друг наткнется на это. Buongiorno, синьорина, увидимся позже. Итальянец ушел, не сказав больше ни слова. Все еще стоя на коленях на жестком полу, Кристина подняла руку, чтобы коснуться того, что осталось от ее волос. Там по-прежнему находились мягкие кудри, но теперь всего-навсего на несколько дюймов, и, конечно, не являлись подходящими для женщины. Она попыталась урезонить себя: в конце концов, он мог сделать вещи гораздо хуже. Но стыд не отступал, пока, наконец, Кристина не свернулась калачиком на своей импровизированной постели и не ушла в себя.***
Они развязали ей руки в ту же ночь из-за хорошего поведения. Похитители также принесли то немногое, что было у них для чтения: в основном, газеты, и какой-то дешевый итальянский роман. Кристина даже обратилась к усатому мужчине за материалами, чтобы наложить шину на палец, и была приятно удивлена, когда тот вернулся с небольшим куском дерева и тонкими обрывками ткани. Кристина поняла, что другие мужчины не были так бессердечны как il Gatto. Тем не менее, они не раскрывали своих имен, происхождения и целей. Замкнутое одиночество сводило с ума, и Кристине отчаянно хотелось петь. Вместо этого она перебирала в уме слова каждой песни, которую только могла вспомнить. "Точка невозврата" всплыла в мыслях раньше, чем ей хотелось признать. Девушка гадала, думал ли Эрик когда-нибудь об этом, пел ли еще когда-нибудь, или же, из чувства сохранения, заблокировал все воспоминания о том роковом спектакле. В какой-то момент Кристина решила снять сапоги и позволить своим бедным ногам расслабиться и проветриться, и вдруг нож, который она все время держала в правой ноге, с грохотом упал на пол. Она ахнула и схватила его, бросив обратно в сапог, чтобы никто не догадался, что это за шум. Кристина никогда раньше не пользовалась этим клинком и совершенно забыла о нем. Но что хорошего это ей принесет теперь? Даже если бы она застала одного мужчину врасплох, то не смогла бы по-настоящему убить всех похитителей, да и не хотела этого. Все ее тело противилась убийству. Поэтому Кристина держала нож в безопасном месте, время от времени напоминая себе об его наличии, на всякий случай. Il Gatto пришел через два дня. Вернувшись, он сообщил ей, что его люди считают, что их "послание" было перехвачено, и что теперь оставался только вопрос времени до прибытия жертвы. В остальном ровный голос долговязого мужчины был пронизан тем, что она могла описать бы только как злодейское ликование. Кристина, конечно, не имела возможности ответить, но даже не повернулась, чтобы посмотреть на него, когда он заговорил, от чего итальянец прищелкнул языком. - Ах, синьорина, вы все еще расстроены из-за волос? Знаете, тщеславие не подобает женщине. В этом смысле можно даже сказать, что я сделал вам одолжение. Внезапно в онемении, которое затвердело в ней за последние сорок восемь часов, появилась трещина, и она почувствовала первые признаки гнева в животе. О, как же она ненавидела этого человека. - Я принес кое-что, чтобы показать вам, - продолжал он. - Подумал, что вы захотите посмотреть, что мне хочется использовать против нашего друга в маске, когда его схватят. Кристина не хотела смотреть, но ей нужно было сделать это. Девушка осталась сидеть на одеяле, но повернулась на 180 градусов к нему. Он сидел на табуретке, которую, по-видимому, принес специально для этого, а рядом с ним на полу стоял деревянный ящик с ручкой. Его темные глаза заблестели, когда итальянец понял, что завладел ее вниманием. - Да-да, хорошо. Я с удовольствием поделюсь с вами своими инструментами. Слишком давно они не использовались по назначению. Он отпер ящик и открыл крышку. Оттуда похититель вытащил металлические плоскогубцы. - Я часто начинаю с этого, - сообщил итальянец, показывая ей. - Такой простой инструмент, но способный причинить столько боли. Он отлично подходит для удаления всех зубов, например. Или же мне нравится нагревать его, пока кончики не раскаляются докрасна, а затем один за одним срываю ноготь с каждого пальца. Кристина проглотила желчь, подступившую к горлу. Она не была удивлена его склонностью к пыткам, но и не вполне представляла себе размах этих "талантов". Затем итальянец показал нож, лезвие которого было не длиннее, чем ладонь, но имело необычный изгиб на кончике. - Вот это, - сказал он, - я особенно хочу попробовать на нашем друге в маске. У него ведь изуродовано лицо с одной стороны, да? Она не подтвердила этого, но предположила, что удивление на лице выдало ее. - Этот вид ножа, - продолжал il Gatto, - использовался в течение столетий, чтобы медленно отделять плоть, оставляя мышцы целыми и оголенными. Организм выдерживает эту пытку в течение многих часов, а то и нескольких дней. Увлекательно, не правда ли? Он, казалось, не замечал и не обращал внимания, когда Кристина продолжала смотреть на него с ужасом. - Как приятно было бы вырезать здоровую часть лица нашего друга, чтобы она соответствовала другой половине. Итальянец вернул нож в коробку. - Однако первым орудием его пытки станет пролитие вашей крови. Хотел бы я сказать, что это будут ваши крики - это гораздо поэтичнее - но мы оба знаем, что это невозможно. Он посмотрел на нее и улыбнулся. Кристина была слишком ошеломлена, чтобы думать, чувствовать, реагировать. Возможно, у нее отвисла челюсть, или это тело сотрясала дрожь, или во рту пересохло до самых костей... она не могла сказать точно. Комната на мгновение закружилась вокруг нее и расплылась в туман. Когда она снова сфокусировалась, он продолжал смотреть на нее. - Вы не думали, что мы можем отпустить вас, синьорина, не так ли? Не после того, как вы столько видели и слышали. - В дверь постучали. - Ах извините. Il Gatto закрыл ящик с инструментами и поднял его, вставая и понимающе подмигивая ей. - Я скоро вернусь, mia cara. Кристина смотрела, как он выходит и закрывает за собой дверь, а затем достала нож из сапога. Когда она подошла к двери, чтобы дождаться возвращения мужчины, то была потрясена тем, как мало было в ней уверенности в своей способности вывести его из строя. Но разве был выбор? Она не могла рассчитывать на то, что Эрик спасет ее, это являлось чем-то нереальным. Если Кристина не предпримет сейчас никаких действий, то, по существу, приговорит себя к смерти. Возможно, если ей удастся убить il Gatto, остальные проявят к ней милосердие. По крайней мере, она могла бы спасти Эрика от пыток со стороны этого человека. О, Эрик. Как бы он не был порочен, он никогда не был таким жестоким. Как же девушка теперь тосковала по его нежным прикосновениям, по выражению глаз, которое она научилась расшифровывать. Кристина поняла, что эти глаза никогда не были холодными, даже когда весь его вид говорил об обратном. Дверь снова открылась. Обнажив нож, она сделала выпад из своего положения у стены. Девушка колебалась лишь долю секунды, чтобы убедиться, что это он. Кристина не смогла бы жить дальше, если бы это оказался кто-то другой. Но этого мгновения оказалось, однако, достаточно, чтобы выбрать ее дальнейшую судьбу. Его рука взметнулась, как хлыст, останавливая запястье девушку и выкручивая до боли, от чего она уронила лезвие. Другой рукой он быстро ударил ее по лицу, от чего Кристина рухнула на пол. Итальянец снова прищелкнул языком, как она больше всего ненавидела. - А я пришел, чтобы проявить к вам милосердие, синьорина. - Он поднял нож и посмотрел на него. - Как тебе это удалось, умница? Il Gatto высунул голову из двери, явно не ожидая ответа, и крикнул что-то по-итальянски, прежде чем снова обратиться к ней. - Боюсь, нам придется снова связать вам руки в свете этого нового события. Мгновение спустя усатый мужчина спустил веревку, и il Gatto велел ему связать ей запястья, а сам невозмутимо наблюдал из угла, крутя рукоять ножа между пальцами. Когда они снова остались вдвоем, он достал из кармана ее бывшую повязку на глаза. - В следующий раз, когда вы увидите меня, я вернусь, чтобы вас убить, - спокойной сказал итальянец. - Раз уж с вашей стороны последовала такая незаменимая помощь, то я хотел бы завязать вам глаза, чтобы вы этого не видели. Но теперь мне уже не кажется это интересным. Он сделал вид, что обдумывает другие варианты, а затем ухмыльнулся и бросил ее нож на пол. - Вот, что: я все равно завяжу вам глаза. Но воспользуюсь этим ножом, так что пусть он ждет меня здесь. Затем итальянец подошел к ней, поднял ее за связанные запястья над головой и прижал их к стене, где они и остались, даже когда il Gatto отпустил их. Кристина вспомнила, что там был железный крюк, но до сих пор не знала его предназначение. Наконец он плотно обернул повязку вокруг ее глаз. - Мне так жаль, что вам пришлось вынести столько страданий из-за своего друга, - сказал итальянец, завязывая ткань, - но он нажил себе могущественного врага, и за ним будут охотиться любой ценой. Вы, синьорина, оказались его слабостью, так что это был только вопрос времени, когда вам предстояло попасть в эту паутину. Тонкие и влажные губы поцеловали ее в щеку, и она постаралась как можно быстрее вытереться. - Мы скоро увидимся, mia cara, - прошептал он. После девушка услышала, как мучитель пересек комнату, и дверь захлопнулась. Кристина не могла сказать как долго стояла со связанными руками над головой, слепо ожидая смерти или избавления. Насколько она знала, это было где-то между получасом и половиной дня. Ее мышцы так сильно пережались, что, казалось, никогда не смогут расслабиться снова. Кристина прислонилась к холодной стене за спиной, желая просто раствориться в ней. Вдруг дверь со скрипом открылась. Последовало несколько секунд тишины. Затем послышался скрип подошвы о пол, а после звук, которого она больше всего на свете боялась услышать - соприкосновение металла и камня. Ее нож. То, как задрожало тело Кристины, казалось просто нечеловеческим. Когда шаги приблизились, она мысленно начала читать молитву. Пара рук дотронулись до нее, словно пытались унять дрожь. Девушка знала их: холодные и мозолистые, нежные и выразительные, несмотря на свою силу. Слезы облегчения сразу же защипали ей глаза. Руки сняли ее руки с крюка, а затем освободили больные запястья от веревки. Далее они поднялись наверх, к плечам, где остановились и крепко сжались, словно пытались подтвердить факт ее физического присутствия. Затем руки поднялись наверх, по шее, чтобы заняться повязкой на глазах. Широкие ладони прижались к ее голове, когда проворные пальцы развязывали узел. Быстрое теплое дыхание целовало лоб Кристины. Когда, наконец, повязка упала вниз, она осталась наедине с человеком, который опустошил и спас ее жизнь. Никогда еще до этого девушка не была так рада его видеть. Карий и льдисто-голубой глаза казались стеклянными. - Кристина, - его голос дрогнул на ее имени, и он указал на раненую руку с импровизированной шиной, - это они сделали? Она кивнула. Его челюсть напряглась, и в горле раздался низкий рокот, почти рычание. Он запустил пальцы в ее спутанные неровные кудри и прижался левой частью лица ко лбу девушки. - Я борюсь с желанием разбить каждую бутылку в соседней комнате, - пробормотал мужчина, - поэтому не оставлю тебя ни на секунду. Помолчав, он добавил. - Это было бы трагической тратой хорошего вина. Кристина обвила руками его шею. Он вздохнул, притягивая ее к себе, а затем с привычной легкостью поднимая с пола. Она не отпускала его. Она не сможет отпустить его еще очень долго. - Я пытался выполнить твою просьбу, - сказал мужчина, поднимаясь по лестнице. - Тебе будет приятно заметить, что остальные заперты в чулане... без сознания, но живы. Пауза. - Кроме одного. Она вскинула голову, чтобы посмотреть на него, и его выражения лица дрогнуло. - Не смотри на меня так, Кристина. Едва ты можешь осознать степень моей ярости, когда я понял, что ты находишься у них. А видеть твои волосы... - Его голос дрогнул, и он отвернулся, чтобы она могла видеть только гладкую и белую поверхность маски. Эрик откашлялся, проходя через притихший дом. - Советую тебе не смотреть налево, моя дорогая. Ты вряд ли оценишь то, что там можно увидеть. Но она должна была посмотреть. Должна была знать и могла с легкостью бросить взгляд в том направлении, даже не задумываясь. Когда Кристина увидела, что Эрик достаточно отвлекся, то позволила своим глазам скользнуть в левую сторону. Она разглядела пару длинных тонких ног, распростертых на полу. То, что было когда-то светлой рубашкой, теперь целиком пропитано кровью. А в центре окровавленного тела торчала пара металлических ножниц.