Невоспетая

Кристина всегда спала одна. Иногда это происходило в присутствии, по крайней мере, одного человека, но даже тогда, когда она была единственной жительницей квартиры Жири, ночи, проведенные в одиночестве, не беспокоили ее. Исключением являются всего два раза: первые несколько дней пребывания в доме Рауля, когда Кристина провела несколько бессонных ночей, почти ожидая, что Призрак Оперы появится в зеркале... и эта ночь в пустом особняке где-то в Париже, где темнота и тишина заставили ее вспомнить, как она едва избежала смерти в этот день. Девушка не могла не видеть ни равнодушного взгляда своего похитителя, ни инструментов, которые тот держал с такой извращенной нежностью, когда описывал, как будет сдирать кожу с человека живьем. Кристина не могла не чувствовать стыда из-за грубого лишения ее женственности. Она не могла забыть, что в этом городе все еще есть мужчины, которые могут использовать ее для своих собственных целей, а затем, вероятно, готовы будут убить. Кристина нервничала перед сном, сопротивляясь желанию вцепиться в руку Эрика, когда он провожал ее в комнату на ночь. Только сейчас, в центре слишком большой кровати в слишком большой комнате, девушка чувствовала себя по-настоящему под угрозой из-за открытости окружающего пространства и тишины. Только теперь она осознала степень своего ужаса и того, что была совершенно беззащитна. Каждая клеточка ее существа взывала к безопасности и уюту, которые, как она знала, мог дать Эрик, и это заставляло Кристину чувствовать себя ребенком. В его присутствии она начинала быть другой, и возможность вновь прикоснуться к этому наполняла ее страхом и негодованием. Девушка уже чувствовала, что он выиграл какую-то невысказанную битву, и она ненавидела возможности давать ему больше власти над собой. Наконец Кристина села в постели и натянула тапочки и халат. Ей нужно было покинуть эту комнату. Девушка не знала, что будет делать, когда уйдет, но лучше уж неизвестность, чем лежать тут как в засаде. Она могла только надеяться успокоить свои нервы без помощи Эрика, потому что мысль о том, чтобы отправиться к его кровати, чтобы разбудить, была слишком пугающей. Девушка открыла дверь и увидела, что он смотрит прямо на нее, слегка приоткрыв рот от удивления. - Кристина? О, как нежная мелодичная музыка ее имени, сорвавшаяся с его языка, все еще могла украсть дыхание после всего происходящего. Он придвинул стул к стене напротив ее двери и сидел на нем, закинув одну ногу на другую. Однако, после некоторого замешательства, Эрик встал на ноги. - Что-то случилось? Кристина заколебалась, и он правильно истолковал эти сомнения. - Ты не можешь заснуть? - Она кивнула. - Я тоже. Они посмотрели друг на друга в неловком молчании, а затем девушка указала на стул, как бы спрашивая. - Прости меня, - сказал Эрик, но при этом смотря на нее с такой твердой решимостью, что было очевидно, что он ни в малейшей степени об этом не сожалел. - Я не мог оставить тебя одну после всего, что случилось. Это было самое близкое расстояние, на котором мне можно было бы быть, не давя на тебя. Облегчение разлилось по ее разгневанным мыслям. Она прикусила нижнюю губу и отступила назад, жестом приглашая его войти. Шок Эрика был очевиден, когда он перевел взгляд с ее лица на пустую спальню, понимая, чего она хочет. - О, Кристина, - произнес мужчина почти шепотом, - ты, должно быть, очень напугана. И тогда она увидела кое-что в его глазах, увидела то, о чем подозревала раньше, но продолжала отрицать: несмотря ни на что, Эрик все еще любил ее. Вопреки всему это тронуло Кристину. Она заплакала. Девушка сморщила лицо, чтобы сдержаться, но слезы продолжали течь по щекам, и в его взгляде появилось очень милое сочетание беспокойства и дискомфорта. - Что такое? Опять волосы? - Поинтересовался Эрик, но Кристина потрясла головой. - Тогда скажи мне. Что она могла сделать? Это не могло остаться невысказанным между ними, не тогда, когда им предстояло находиться в таком тесном контакте в обозримом будущем. Кристина вернулась в комнату. Эрик стоял в ожидании, как стройная темная башня, в дверном проеме, пока она включала газовую лампу и рылась в своих вещах в поисках блокнота. Девушка села на кровать, ее руки дрожали, пока она писала свой вопрос. Эрик пересел на кровати рядом с ней, и живот Кристины перевернулся, когда его вес заставил матрас прогнуться, от чего она наклонилась к нему. Девушка поспешила закончить вопрос. "У тебя все еще есть чувства ко мне?" При виде этих слов, он вздохнул. - Что ты хочешь услышать от меня? Никакой ответ не поможет ситуации, в которой мы находимся в настоящее время. "Ситуация требует, чтобы я знала." - Очень, хорошо, - сказал Эрик с горечью в голосе. Затем он издал низкий гортанный смешок. - Значит, тебя удовлетворяет, что моя душа продолжала гореть после произошедшего? Что это одинокое сердце все еще бьется ради тебя, несмотря на месяцы попыток убедить себя в обратном? Кристина моргнула. К концу событий в его логове она не сомневалась, что он любил ее: это ясно читалась у него на лице. Но девушка продолжала отвергать Эрика, и, в конце концов, потеряла все то, что привлекало в ней в первую очередь. Не было никакого смысла в том, что после всего этого времени он продолжал жить ею. Эрик внимательно изучал выражение лица Кристины. - Ты удивлена, - заметил мужчина, - сомневаешься в глубине моей привязанности? Она покачала головой, постукивая пальцем по горлу, и его взгляд смягчился. - Понятно, - Эрик говорил тихо, но через силу. - Ты не понимаешь, как я могу любить тебя без голоса. Кристина кивнула. - Конечно, твой голос привлек меня, когда я был убежден, что музыка важнее всего остального - полнейший идиот, не так ли? Твое сострадание, однако, привязало меня к тебе. "Теперь я другой человек." - Да, - согласился он, - и все же это не так. Если бы ты только могла увидеть то, что вижу я: настоящая светская женщина, сохранившая чистоту души. Эрик резко вдохнул. - Боже мой, Кристина, от тебя захватывает дух. А потом она снова заплакала. Он всегда умел обращаться со словами, обладал какой-то обольстительной силой, чтобы заставить ее подчиняться своей воле, но это заявление казалось искренним. Эрик протянул ей носовой платок, и она приняла его. - Не беспокойся, - сказал он, - я буду держать свое восхищение при себе, без дальнейших нежелательных знаков. Все, о чем мне хочется попросить тебя, так это позволить сделать то, что необходимо для твоей безопасности. Она протерла глаза и кивнула, несмотря на приступ сомнения. Кристина знала Эрика как человека, чьи чувства были настолько глубокими и страстными, что задавалась вопросом, мог ли он, действительно, подавить эмоции без каких-либо последствий, даже в свете очевидной трансформации его характера. - Кристина, - ее имя, умоляющее и нежное, вернуло девушку к реальности, - скажи мне, что заставило бы тебя чувствовать себя в безопасности в этот момент? Она сглотнула и потянулась за блокнотом. "Я не могу просить тебя об этом." Он прочитал ее ответ и, не теряя времени, сказал: - Ты хочешь, чтобы я остался в этой комнате. Кристина нерешительно кивнула. - Хорошо. Возвращайся в постель, моя дорогая. - Эрик без промедления устроился в изящном кресле в противоположном конце комнаты. Девушка посмотрела на него. Она почти не сомневалась, что он намерен дежурить всю ночь, и эта мысль смешила ее. Кристина взяла запасную подушку, а также дополнительное одеяло, сложенное в ногах, и отнесла ему постельное белье. - В этом нет необходимости, - заявил Эрик, - я почти не нуждаюсь во сне, Кристина. Не беспокойся обо мне. Она торжественно нахмурилась, давая понять, что это не обсуждается, а затем сунула вещи ему в руки и указала место на ковре, где он мог бы лежать. Эрик поджал губы и встал. - Хорошо. Кристина вернулась на кровать, быстро сбросив тапочки и халат, и скользнула под одеяло. Она не могла не смотреть, как Эрик снял ботинки, фрак, галстук и жилет, прежде чем аккуратно сложить их на кресло. Скудость оставшейся одежды больше подчеркивала его стройную талию и бедра, и когда он лег, одеяло оказалось недостаточно длинным, чтобы полностью закрыть все тело, оставляя ноги и лодыжки в черных носках торчать внизу. Это было одновременно и трогательно неловко, и странно интимно. Слегка покраснев, Кристина натянула одеяло до подбородка и отвернулась, чтобы погасить лампу. Когда комната снова погрузилась в тень, темнота больше не представлялась такой зловещей. Она опустилась на матрас, и напряжение, скрутившее ее в спине и плечах, начало спадать. - Спокойной ночи, Кристина, - раздался в темноте серебристый голос. Он достиг ее как невидимая ласка, наполняя живот теплом, и девушка улыбнулась в подушку, когда, наконец, поприветствовала сон.

***

Она проснулась от того, что Эрик опять произнес ее имя, но на этот раз уже стоя в дверях. Было еще темно, и она прищурилась, разглядывая внушительный силуэт, создаваемый его плащом и шляпой. - Просыпайся, - сообщил он ей, - нам нужно ускользнуть от соседей и сесть на поезд. Кристина задумалась, а спал ли вообще Эрик. Девушка быстро оделась, но только после того, как снова неуклюже попросила его помочь ей с корсетом. Она не была уверена, сколько еще раз сможет переварить это тревожное сочетание взаимного смущения и тоски. Выйдя из уборной, Кристина обнаружила, что Эрик уже заправил кровать, стерев все следы их пребывания. Она с благодарностью приняла предложенный им небольшой завтрак, а затем надела плащ с капюшоном, в то время как мужчина накинул черный шерстяной шарф на нижнюю часть лица и маску. Эрик наклонил голову, и поля его шляпы скрыли все остальное. Тот же кучер ждал их на улице. Кристина предположила, что Эрик, должно быть, договорился об его возвращении, чтобы не рисковать, нанимая утром новый экипаж, и что он щедро платит этому человеку за услуги и благоразумие. В кабине Эрик изложил план действий. - Когда мы выйдем отсюда, - сказал он, - держи меня за руку, пока не окажешься в нашем купе. Если кто-нибудь спросит, то мы Ив и Мари Дюпон, муж и жена, которые собираются навестить своих друзей в другом городе. Если кто-нибудь спросит, то она вряд ли сможет ответить, но Кристина воздержалась от указания этого. Судя по напряжению на его лице и в плечах, сегодня утром Эрик был не в духе. Она тоже была не в лучшей форме: если не считать травмы, полученные вчера, Кристина не выпила свою привычную чашку кофе, и ее мозг все еще продолжал спать. Их высадили перед Лионским вокзалом. Эрик помог Кристине выйти из кабины, и она протянула ладонь, чтобы вложить свою руку в его, наблюдая, как черная ткань обволакивает белый хлопок. Хватка мужчины, когда он вел ее через вокзал, была твердой. Кристине не было больно, но потребовалось бы более, чем мимолетный толчок, чтобы освободить руку. К ее огромному облегчению, они сели на поезд без происшествий. Не случайно Эрик принял решение прибыть на платформу перед самым отъездом, чтобы можно было не задерживаться. Он купил для них купе первого класса, и, хотя оно было относительно небольшим и скудно обставленным, но все еще казалось элегантным, удобным, и, самое главное, уединенным. Здесь стояло два широких мягких кресла с высокими спинками, смежными с двумя кроватями с противоположных сторон. Матрасы, возможно, и были раздельными, но находились ужасно близко друг к другу. Кристина подняла глаза от кроватей и обнаружила, что Эрик наблюдает за ней, распутывая шарф с непроницаемым выражением лица. - Я понимаю, что это, возможно, слишком интимно, но мне не хотелось рисковать и брать отдельные купе. Девушка понимающе кивнула. На самом деле, она особенно не возражала, особенно после того спокойного сна, который был вызван его присутствием прошлой ночью. Поставив свою сумку и сняв плащ, Кристина села у окна, чтобы наблюдать за людьми, толпящимися на платформе, когда паровая машина зашипела, оживая. Она не сказала об этом Эрику, но в ее груди бурлило приятное возбуждение. Париж перестал нравиться девушке, но что насчет Италии? Италия была страной моря и гор, искусства и архитектуры, обещаний и возможностей. И, откровенно говоря, Кристина испытала легкое облегчение, когда поняла, что ей не нужно будет беспокоиться о том, где она должна питаться. Что касается ее попутчика, то следовало признать, что Кристина вовсе не возражает против его общества. Девушка взглянула на высокую фигуру, когда Эрик снял плащ и шляпу, невольно поймав на себе взгляд. - Возможно, - сказал он, - тебе следует отойти от окна, пока мы не отъедем от станции. Кристина вздохнула и бросила последний взгляд на платформу, когда поезд тронулся. Она все еще не простила Эрика, что, несомненно, усложнит ситуацию позже, но в этот момент девушка чувствовала себя странно непринужденно. Так было до тех пор, пока Кристина не увидела знакомое лицо человека с усами. Ее бывший похититель осматривал платформу. Девушку охватила паника: она знала, что должна двигаться, но не могла отвести от него глаз. - Ты слышала меня, Кристина? - Эрик подошел к ней, и она судорожно схватила его за запястье, указывая на преследователя. В этот самый момент взгляд мужчины метнулся к их окну. Внезапная настойчивость в выражении лица итальянца подтвердила ее страх, и он бросился бежать к передней части поезда. - Проклятье, - выругался Эрик, а затем рявкнул, но на этот раз громче. - Следи за ним! Хотя она выполнила этот приказ, девушка продолжала украдкой поглядывать на Эрика, когда тот запирал дверь купе и тащил тяжелое кресло в центр комнаты. Поезд набирал скорость. И итальянец тоже. Эрик вскочил на стул и протянул руку, чтобы ударить кулаком в то, что оказалось маленьким металлическим люком на крыше, и дверца со скрипом и свистом распахнулась. Удовлетворенный, он спрыгнул на пол и вытащил из кармана пенджабское лассо, возвращаясь к девушке. - У него получилось добраться до двери? - Поинтересовался Эрик. Кристина покачала головой и указала на человека, который только что достиг конца платформы. Тот остановился, его грудь вздымалась, когда он хватал ртом воздух. Хотя она не могла забыть снисходительности к себе во время своего пленения, у нее также вряд ли получится когда-либо забыть гнев, который горел в его глазах, когда он смотрел вслед уходящему поезду. Гнев говорил о намерениях. Месть. - Если этот человек умен, - произнес Эрик, - то телеграфирует в Рим, и завтра вечером нас перехватят на станции. Она резко повернула голову, чтобы посмотреть на него широко раскрытыми от страха глазами, но Эрик ответил на это лишь холодной решимостью. - Вместо этого мы высадимся во Флоренции. Он засунул лассо во фрак и встал, чтобы закрыть люк. Девушка вопросительно указала на него, когда Эрик сошел со стула: неужели тот действительно намеревался взобраться на крышу. - В худшем случае, - пояснил он. - Это не первый раз, когда мне пришлось бы прыгать с движущегося поезда. Эрик отодвинул кресло на прежнее место и принялся расхаживать по комнате, которая была достаточно длинной для нескольких его больших шагов. - Вероятно, на каждой железнодорожной платформе в городе стоял человек, - сказал он, но было неясно, разговаривает ли Эрик с ней или же рассуждает вслух. - Такая упорная погоня требует ресурсов. Денег. С каждой секундой я все меньше уверен, что за ниточки дергает Карлотта. Он повернулся к Кристине. - У нее есть какие-нибудь важные связи, о которых тебе известно? Может быть, богатый покровитель? - Девушка лишь виновато пожала плечами, и Эрик с раздраженным ворчанием отвернулся от нее и прислонился к противоположной стене, опираясь на руку, которую держал на уровне головы. Несколько минут он молчал в раздумьях. Когда Эрик выпрямился и вновь посмотрел на девушку, то выражение его лица было гораздо холоднее, а глаза - более жестокими. - А как же наш щеголеватый бывший покровитель Оперы? У него есть как деньги, так и мотив назначить цену за мою голову. Ее глаза расширились от этого намека. Конечно, он не мог верить по-настоящему, что Рауль способен на такое предательство, когда ее собственная безопасность оказалась под угрозой! С другой стороны, Эрик всегда с готовностью предполагал все самое худшее в ее бывшем женихе. Кристина выразительно покачала головой и сердито посмотрела на него. К удивлению, его лицо смягчилось. - Ты, наверное, права, - согласился он. - Наш виконт недостаточно умен, чтобы осуществить такую схему. Мы оба знаем, с каким треском он провалился в прошлый раз. Кристина прищурилась, но его взгляд был прикован к проходящему мимо пейзажу, когда локомотив проносился по мосту через Сену. - Одно можно сказать наверняка, - продолжил Эрик, - нам стоит найти способ спрятаться. Они станут искать мужчину в маске и короткостриженную девушку, а мы выделяемся из всех людей, кто будет сходить на платформу. Он оглядел комнату, как будто в мебели или в портьерах можно было найти какое-то решение, а затем выдохнул, носовые отверстия в его маске вновь тихо засвистели. - Пока я буду полагаться на свой шарф, и, думаю, что твоего капюшона будет достаточно, когда речь зайдет о волосах. Кристина не была в восторге от этой идеи. Капюшон ее плаща легко мог сорвать любой порыв ветра, а его синий цвет выделялся гораздо боле, чем что-то более традиционно нейтральное. В этот момент бегства и новых начинаний, она почти желала создать совершенно новую личность вместо этой. Кристина внезапно замерла, кожа на затылке задрожала от неистового вдохновения. Что, если она, действительно, сможет создать новую личность? С новым приливом энергии, Кристина пересекла комнату и открыла свою сумку. Девушка уже почти вытащила блокнот, когда вдруг сунула его обратно и вытащила страницу с алфавитными знаками. Эрик наблюдал за ней с очевидным любопытством, когда она вернулась и села на подоконник лицом к нему. Кристина глубоко вздохнула и начала копировать буквы, которые собиралась передать. "Ю." Достаточно просто: сложить пальцы вместе, образуя кольцо, и вытянуть вверх мизинец. "Н." расправить ладонь и соединить большой и безымянные пальцы. "О." Соединить большой и указательные пальцы, остальные выпрямить. "Ш." Соединить большой палец и мизинец. "А." Собрать все пальцы в кулак. - Юноша? - Повторил Эрик, неуверенно нахмурившись. Девушка неуверенно кивнула, указывая на себя, а затем на короткие волосы, чтобы подчеркнуть желаемое. Его рот приоткрылся, и он лихорадочно разглядывал ее лицо. - Ты не можешь предлагать то, что я думаю, - сказал Эрик, но девушка еще раз кивнула, но на этот раз более энергичнее. - Кристина! Мы не настолько в безвыходной ситуации, чтобы тебе пришлось притворяться мужчиной! Что за чушь! Она нахмурилась, потому что считала это блестящей идеей, и его реакция задела ее. Словно почувствовал это разочарование, Эрик смягчился. - Не пойми меня неправильно, - поправился он, - это была бы хитрая уловка. Но я просто не могу допустить, чтобы ты еще сильнее унижала себя из-за меня. От этих слов Кристина не смогла сдержать улыбки. Теперь она пошла и вытащила блокнот из сумки, а когда вернулась к окну, то улыбалась гораздо шире. "Ты видишь в этом унижение, - написала она. - А я вижу в этом свободу". И в тот момент, когда ей пришла в голову эта идея, ее разум начал выдавливать из себя все возможные преимущества. Для начала, это была гораздо лучшая маскировка, чем все то, что шло на ум. Они с Эриком могли путешествовать, не подвергая сомнению их семейное положение. Кристина могла бы носить менее строгую одежду, которая не была бы таким бременем для сломанного пальца. У нее было меньше шансов, что ей воспользуются. И, больше всего на свете, Кристину бы перестало смущать отсутствие волос и голоса, если остальные начнут принимать это как должное. Было ли это скандально? Возможно. Но история и литература изобиловали героинями, выдающими себя за мужчин: Виола, Розалинда, Жанна Д'Арк... вряд ли она станет первый, кто решится на этот шаг. Эрик перевел взгляд с нее на страницу, а потом снова на ее лицо. - Ты, действительно, хочешь это сделать, - сказал он. Это был не вопрос, а, скорее, сухая констатация факта. "ДА, " - написала Кристина, а затем подчеркнула слово для особенного акцента. Эрик тихо вздохнул. - Признаю, это было бы невероятно полезным, если ты справишься. Кристина просияла, глядя на него умоляющими глазами, и увидела, как тает его решимость. - Тогда нам лучше заняться твоим гардеробом, - подытожил Эрик. - У нас есть время до завтрашнего обеда.