Невоспетая

Эрик, занимавший позицию перед фортепиано, оказался прямо в поле зрения вновь прибывших. Кристина мельком увидела своего бывшего жениха, прежде чем тот издал сдавленный рев и бросился через всю комнату. Раздался тошнотворный стук, когда его кулак соприкоснулся со скулой Эрика, от чего последний отшатнулся назад, прижимая одну руку к лицу, а другой опираясь на клавиши инструмента, и громкий диссонирующий аккорд разнесся по всей комнате. Рауль снова бросился на него, но Эрик схватил виконта за запястье, используя инерцию, чтобы развернуть его и завести руку за спину. - Первый удар был без помех, - прорычал он на ухо Раулю, - но не жди дальнейших поблажек. В дверях раздался громкий щелчок. Кристина оглянулась и увидела, что муж Мэг целился в мужчин из пистолета, ее желудок сжался, когда она поняла, что курок был взведен. Алессандро являлся высоким, худым, но мускулистым, с широким носом и грубовато-красивым лицом, украшенным густыми черными как смоль волосами. Его темные кремневые глаза сердито уставились на незваного гостя. - Я знаю, кто вы, синьор, - сказал он по-французски с акцентом, - и вы пожалеете, что вошли в мой дом. Отпустите этого человека. Мэг подбежала к мужу, успокаивающе сжимая его руку. - Пожалуйста, Алессандро, убери пистолет. Эрик отпустил Рауля с легким толчком и выпрямился во весь рост. - Поверьте мне, синьор, у меня нет никакого особого желания находиться в вашем доме. Я здесь, чтобы оказать услугу ей. - Он кивнул в сторону Кристины, побуждая обоих мужчин заметить присутствие еще одного гостя. - Кристина? - Широко раскрытые серые глаза Рауля метнулись от ее лица к волосам и обратно. Теперь у него были усы: они делали его еще больше похожим на знатного незнакомца, а не на милого рыжеволосого мальчика с моря. Девушка не могла не заметить отсутствие обручального кольца. - Месье Эрик привез ее к нам два дня назад за помощью, - объяснила Мэг. Она мягко опустила руку мужа, а после он сам убрал оружие. - На них напали. Возможно, их преследует мафия. Кристину похитили, и те люди... Девушка замялась и сглотнула. -... отрезали ей волосы. Рауль не сводил с нее широко раскрытых глаз. Он повернулся на Эрика. - Это твоя вина, - сказал виконт, - и я требую объяснений. - Тебе я ничего не должен, - отрезал тот. Тогда Рауль сжал руку в кулак, словно желая ударить что-то еще, но в отсутствие какой-либо доступной поверхности, обвиняюще указал на Эрика. - Ты не должен находиться рядом с ней! - Взревел он. - Ты не имеешь права находиться на том же континенте, что и она, не имеешь права существовать ни как пленник, ни как труп! При этих словах Кристина вздрогнула: сначала от мысли о смерти Эрика, а потом от чувства вины, вызванного страстными словами Рауля. Он рисковал жизнью, чтобы спасти ее от мужчины, с которым она теперь делила постель. Девушка могла представить, что Эрик думает о том же, о чем Кристина сама спрашивала себя снова и снова: тогда для чего все это? - Господин виконт, - вмешалась мадам Жири, - давайте посидим и обсудим это в другом месте. Я прошу прощения за шок, но мы не ожидали вашего возвращения в течение нескольких дней и еще не определились как действовать. - Да, что случилось? - Спросила Мэг у мужа. - Остальных вызвали по срочным делам, - ответил он, - а дичи было мало. Мужчина улыбнулся, глядя на выпуклость на животе жены и добавил. - И ты знаешь, что я не люблю надолго уезжать от тебя, mia cara. Кристина почувствовала укол тревоги в этом обращении, которое напомнило об il Gatto, но не могла не быть очарованной тем, как Алессандро обнял Мэг за плечи, когда она, сияя, наклонилась к нему. Они были почти невыносимо красивой парой, их привязанность казалось такой очевидной и непринужденной. - Вы ужинали? - Блондинка посмотрела ему в глаза. - Может быть, джентльмены, захотите бутерброды с чудесной ветчиной, которую сегодня приготовил наш повар? Мы с мамой введем вас в курс дела, пока вы едите. - Прекрасно, - сказал Рауль, не переставая сердито смотреть на Эрика, - лучше вы, чем он. Виконт уже двинулся в холл вместе с остальными, когда увидел, что Кристина не дернулась с места. Рауль запнулся и скривил губы от отвращения. - Мы просто оставим ее здесь с ним? - С ней все будет в порядке,- заверила его Мэг. - Может быть, вы сможете поговорить сегодня вечером? Она бросила на Кристину умоляющий взгляд, и та с готовностью кивнула. Она, конечно, не могла говорить, но в этот момент сделала все, чтобы уладить конфликт. Девушка почувствовала, как между двумя мужчинами вновь вспыхивала война, и это давило на нее холодным страхом. Лицо Рауля смягчилось. - Хорошо. Мне бы тоже этого хотелось... я приду и найду тебя позже, Кристина. - Он коротко кивнул ей и поклонился, выходя из комнаты, бросив на Эрика лишь легкомысленный взгляд. Они оба смотрели вслед уходящей компании, прислушиваясь к тому, как затихают их голоса, пока все шли на кухню на противоположной стороне дома. Краем глаза Кристина видела, как крепко сжаты кулаки Эрика. Наконец, он издал сдавленный рев разочарования. - Наглый мальчишка! - Мужчина зашипел и в ярости повернулся к клавишам фортепиано. Кристина сразу же узнала аккорды, и они высосали весь кислород из ее легких. В его репертуаре не было ничего, что могло бы соперничать с этими нотами в их диссонансе и зловещности. Ничто другое не могло заставить кровь стыть в жилах. Руки девушки дрожали, а во рту пересохло, когда в голове мелькнула фраза. Подавайте еду и служанку! И, действительно, она была подана этому изуродованному Дон Жуану на золотом блюде. Ее желудок сжался точно так же, как и тогда. В панике, широко раскрыв глаза, она оторвала Эрика от инструмента. Сердце колотилось о ребра. И девушка надеялась, что никто не услышал и не узнал эту музыку, но больше всего ее поразило то, что он захотел сыграть именно это перед ней. Кристина как будто вывела его из сильного транса. От прикосновения ее рук Эрик развернулся и с ужасающей яростью схватил девушку и прижал к стене. Глаза, холодные и жестокие, смотрели на нее, но, как будто, не видели, и на мгновение она снова испугалась его. Затем, так же быстро, как он пришел в ярость, его взгляд смягчился, а рот слегка приоткрылся от удивления. Эрик резко отпустил ее, отступив на безопасное расстояние. - Прости меня, - прошептал он, охваченный ужасом. - Я не осмеливался его играть, то есть это был первый раз с тех пор, как... Эрик замолчал и опустился на стул, глядя на свои растопыренные и дрожащие пальцы. - О, Кристина... боюсь, что тьма будет вечно владеть этими несчастными руками. - Он покачал головой. - Выше моего понимания, как плоть может оставаться такой смертельно холодной, когда кровь под ней кипит до предела. Она разрывает вены как адский огонь! Теперь Эрик взглянул на нее. - Но лучше гореть вовне, чем внутри, моя дорогая, вот чему я научился. Видишь ли, это вопрос выживания. Кристина глубоко вздохнула, подошла к нему и обхватила своими маленькими теплыми руками его широкие ладони. В ответ он опустил голову, едва слышно прошептав ее имя. Девушка позволила своему прикосновению рассеять его эмоции, а затем потянула Эрика за руку, пока он не встал. Она продолжала держать мужчину за руку, пока вела их по лестнице наверх, стараясь не отвлекаться. Кристина надеялась, что никто из слуг этого не заметит, но ей становилось все труднее заботиться об этом. Они сидели на краю кровати в ее комнате в полной безопасности, и она писала ему. "Почему ты позволяешь Раулю выводить тебя из себя?" Надменный вздох вырвался из отверстий в маске. - Каждый раз, когда я думаю, что у меня есть ты, он оказывается рядом! - Его челюсть сжалась, подчеркивая большой синяк, который уже образовался там, но Эрик избегал ее взгляда. - Как по мне, он - лицо жизни, полной недостижимого счастья. Кристина обдумала это и на мгновение смогла увидеть Рауля так, как видел его Эрик. И от этого ей еще труднее было написать следующее предложение. "Он не сделал ничего такого, чего бы не сделал ты при тех же обстоятельствах." По тому, как ожесточилось лицо Эрика, она поняла, что попала в точку. - Вряд ли, - отрезал он. - Для начала, я бы не был таким неуклюжим идиотом практически во всем. Мужчина встал и подошел к окну, глядя в какую-то неизвестную точку, стоя спиной к Кристине. - Подозреваю, что ты хочешь, чтобы я загладил свою вину, но я отказываюсь пресмыкаться перед этим усатым пижоном. Позволить ему ударить себя - это уже самая большая уступка, чем что-либо еще. Когда он снова повернулся к ней, выражение его лица было стоическим, но в глазах блестела печаль. - Никто из этих людей не простит меня, Кристина. Извинения - это напрасные усилия. Она нахмурилась, и Эрик подошел посмотреть, что девушка так яростно пишет на странице. "Извиняясь, ты должен дать им что-то взамен, а не просто просить прощения." Он мрачно поджал губы. - И, полагаю, ты хочешь, чтобы я извинился перед мафией, не так ли? Придти прямо в их логово и признаться в убийстве? Кристина смотрела на него широко раскрытыми глазами. Конечно, она не ожидала, что Эрик это сделает, но какая альтернатива? Жизнь, проведенная в бегах, вечно оглядываясь через плечо? Возможно, он сможет сделать это, но девушка сомневалась на свой счет. Его глаза изучали ее лицо с тревожной серьезностью, и Кристина поняла, что Эрик, должно быть, уже наметил в своей голове все возможные пути и их конечный результат. Она задалась вопросом, впишутся ли ее пожелания в какой-либо из этих сценариев. - Возможно, мне следует сдаться, - тихо предположил он. - Мои грехи начали терзать меня изнутри, и, подозреваю, что никогда не смогу добиться какого-либо искупления. Ее сердце дрогнуло от этого признания. Кристина осознала, что все еще не простила его. Она не простила Эрика даже мысленно, не говоря уже о словах, и он это знал. Как трудно будет написать эти три слова? "Я прощаю тебя." Три слова... и это избавит его от мучений. Но когда Кристина вспоминала о Парижской Опере, то все еще чувствовала свежее жало предательства, и это останавливало ее. Девушка встала и обняла его, уткнувшись носом в изгиб шеи, чтобы он не мог видеть в ее глазах вины. Эрик обнял в ответ и вздохнул. - Я чувствую, что приближаюсь к собственной гибели, но одно твое прикосновение - и я могу жить в блаженном неведении. Кристина не знала, как его успокоить.

***

С наступлением ночи Кристина безучастно смотрела в окно, выходившее на просторный двор позади дома. Толстые стволы раскидистых деревьев образовывали его периметр. Она наблюдала, как Рауль и Алессандро развалились в креслах возле сада, держа в руках по стакану, и когда окно приоткрылась, девушка услышала их беседу. Ее разговор с Раулем был коротким, поскольку она не могла говорить. Он привел девушку в кабинет Алессандро, обставленный полированной мебелью из орехового дерева, со слабым запахом сигар, и закрыл дверь, чтобы не видеть посторонних глаз. Кристина знала, что Эрик не станет подслушивать, но разговор, к счастью, был поверхностным. - Возвращайся со мной в Париж, - сказал виконт мягко и умоляюще. - Я буду охранять тебя. Ты не обязана оставаться со мной или что-то предпринимать, но, да, поможет небо, мне невыносимо видеть тебя в его объятиях. Он потянулся, чтобы взять ее за руку, хватка Рауля была теплой и твердой. - Его разыскивают, Кристина. Ничего хорошего из этого не выйдет. Она уступила ему. Мысль о возвращении в Париж, однако, мало привлекала. Как будто почувствовав это, де Шаньи добавил: -... давай восстановим наше общение. Я... - тут он сглотнул, - я скучал по тебе. Не могу не задаваться вопросом, следовало ли мне... Виконт покачал головой. - Даже не знаю. Прошедший год был совершенно безумным, и я много раз колебался на этом пути. Надеюсь, ты простишь меня. И она это сделала. Это было легко сделать, несмотря на такую серьезность. В конце концов, Кристина сама столько раз спотыкалась после триумфа Дон Жуана. Девушка заверила его, что рассмотрит его предложение вместе с предложением Мэг, горячо молясь, чтобы Эрик ничего об этом не узнал. Теперь она наблюдала, как Алессандро активно жестикулировал свободной рукой, а Рауль разразился своим фирменным смехом, такой легкой золотистой мелодией, которая всегда согревала ее до кончиков пальцев ног. Это не являлось чем-то само собой разумеющимся, быть с мужчиной, который процветал в высоком социальном статусе. Она находила встречи, танцы и благотворительные мероприятия пугающими. Разговор с незнакомыми людьми давался ей нелегко, а светская беседа казалась утомительной и неловкой. Рауль был терпелив с ней с самого начала, несомненно, очарованный ее певучим голосом и красивым лицом. Но Кристина помнила его убежденность, когда он доказывал, что Призрака Оперы не существует, хотя она настаивала на обратном. Девушка помнила, как Рауль встревожился, когда пропал ее голос, а замкнутость стала болезненно очевидной. Кристина поняла, что он, возможно, бессознательно всегда относился к ней как к благотворительности: принял к себе раненого бродягу, вылечил и перевоспитал, а затем выставил на всеобщее обозрение. Ему нужна была партия, которая легко вписывалась бы в общество, которую он мог бы носить на руках с непоколебимой гордостью. И она не являлась такой женщиной. Кристина всегда была другой. Всегда была робкой девушкой со странным воспитанием и хорошим голосом, которая всегда трепетнее всех остальных относилась к фольклору и музыке. Стоит ли удивляться, что ее теперь тянет к Эрику? Никто не понимает инаковость лучше, чем он. Только он видел Кристину такой, какая она есть, и, несмотря на это, любил ее, а возможно, даже за это. И Эрик совсем не ожидал от нее изменений. Каким же тяжелым казалось это бремя - попытаться изменить свою природу. Неужели она ожидала от Эрика слишком многого... в такие короткие сроки? В дверь тихо постучали. Девушка не могла крикнуть, хотя и не была уверена в том, что слышит. Послышался тихий скрип, свидетельствовавший о том, что в комнату кто-то вошел, и по его молчанию, она поняла, что это был Эрик. Кристина услышала, как он закрыл за собой дверь, а затем подошел к ней, заложив руки за спину и проследив за ее взглядом во двор. - А, - произнес Эрик, - конечно. Он невесело усмехнулся. - Но ты так и не уточнила, кто из вас двоих разорвал помолвку. Краем глаза Кристина заметила, как Эрик выжидающе наклонил голову. Девушка знала, что ничего хорошего из этого не выйдет, независимо от ее ответа. Тем не менее, она показала, что это сделал Рауль, даже не осмеливаясь, посмотреть ему в глаза. Он придвинулся еще ближе, прижимаясь к ней всем телом. - И все равно ты тоскуешь по нему. - Его голос был низким и хриплым. - Какой поучительный разговор вы, должно быть, вели сегодня вечером. Кристина не отреагировала, даже когда Эрик положил свою широкую руку ей на живот, прижимая к себе. Она чувствовала его дыхание на шее. - Скажи мне, - сказал он, касаясь губами ее горла, - ты хочешь, чтобы он прикасался к тебе вот так? Кристина закрыла глаза, у нее сбилось дыхание, когда его рука скользнула вверх, чтобы обхватить ее грудь через одежду. Тем временем другой рукой он расстегнул юбки девушки и приспустил одежду ровно настолько, чтобы иметь возможность просунуть руку под пояс. Колени Кристины задрожали, когда его длинные пальцы нащупали теплые складки между ее ног. Эрик продолжал шептать девушке на ухо, перебирая внизу пальцами. - Может ли виконт заставить тебя так гореть, Кристина? Может ли он развернуть музыку из твой души, как шелковую нить, пока ты не почувствуешь экстаз? - Его пальцы надавили сильнее, заставляя ее рот приоткрыться, сама же она извивалась под этой рукой. - Он сможет отпустить тебя? Кристина не была уверена, что заставило ее сделать это, так как она была уверена, что это лишь подпитает его эго, но девушка яростно покачала головой в ответ. В горле у него заурчало, и Эрик одернул руки, чтобы сдернуть с нее юбки и панталоны до щиколоток, оставляя ее в одном лифе, сорочке и чулках. Он задрал верх, чтобы обнажить самую интимную часть тела Кристины. Ошеломленная, она снова открыла глаза. Рауль сидел во дворе один. Де Шаньи рассеянно провел пальцем по края стакана, в то время как Эрик провел пальцами по обнаженной коже ее бедер и нижней части живота. Кристина чувствовала себя беспомощной перед этими прикосновениями: тело жаждало этого, даже когда что-то в глубине души болело за бывшего жениха. Ей не хватало нежности Рауля, его теплой улыбки, стремления подбодрить в тяжелый момент. Широкие руки очертили изгибы ее ягодиц, прежде чем притянуть вплотную к его бедрам, где она почувствовала нарастающую твердость, которая одновременно волновала и пугала Кристину. Он застонал от трения, а затем девушка услышала предательские звуки расстегиваемых ремня и брюк. Растопыренная рука, лежавшая у нее на спине, с силой надавила, заставляя ее туловище опуститься вниз, пока Кристина не оказалась под углом вперед, опираясь руками на подоконник в качестве поддержки, а затем он скользнул в нее сзади. Его руки нашли опору на ее бедрах. Оба ахнули. Для девушки это было совсем другое ощущение, чем прошлой ночью: более полное, глубокое, граничащее с дискомфортом. Каждый медленный, обдуманный толчок отдавался по всему телу. Она испытывала некоторое презрение к животной природе позы такого контакта, но все же было гораздо легче из-за того, что получалось не смотреть ему в глаза. Кристина подозревала, что Эрик испытывает нечто схожее. Они будут использовать друг друга, отчаянно хватаясь за любой кусочек удовольствия, чтобы заглушить его зависть и отвращение к себе, ее душевную боль и неуверенность. Такова, казалось, была судьба у их отношений: два шага вперед, один шаг назад. По мере того, как Кристина привыкала к интенсивности этого нового угла, она обнаружила, что не хочет, чтобы это прекращалось. Это было именно то, в чем девушка нуждалась, эта идеальная передышка в удовольствии в потоке беспорядка, который ей хотелось бы игнорировать. Кристина вздрогнула, осознав, что близость Рауля к открытому окну только усиливает этот трепет. Она начала отталкиваться от Эрика, желая, чтобы тот ускорил темп. Он резко вдохнул, крепче сжимая ее, а затем выполнил безмолвную просьбу. Его бедра прижимались к ней в ровном ритме, и она не могла не открыть рот, покачиваясь в такт этим движением. Когда длинные пальцы скользнули по ее бедру, чтобы подразнить узел нервов между ног, Кристина начала издавать беззвучные всхлипы. Она едва помнила, где находится. Нет, Рауль никогда не заставил бы ее так гореть. Возможно, именно поэтому Кристина и сбежала от него. Бедра и пальцы Эрика впивались в нее все сильнее и безжалостнее, от чего она едва могла дышать. Пришедшая эйфория сделала ее недееспособной. Колени Кристины подогнулись. Он обнял девушку за талию, когда та начала соскальзывать вниз, а затем она оказалась в его объятиях, перенесенная на кровать, пока Эрик прижимался губами к ее лбу, щеке, шее. Кристину положили на край матраса, а затем он снова оказался внутри нее, его лицо и шея блестели от пота, когда Эрик наклонился вперед, входя в полную длину. Она все еще дрожала от приступов эйфории и задыхалась от этого нового давления, от необузданной страсти, и в муках своего обостренного сознания вдруг поняла, что любит его. Кристина все еще негодовала на то, что он сделал, боялась за будущее их отношений и тосковала по Раулю, но она по-прежнему могла любить Эрика, и это было правдой. Девушка любила его за то, кем он был и кем, как всегда знала, мог бы быть, любила за ум и глубину чувств, за абсолютную преданность ей, за музыку, которая текла по венам и заставляла сердце биться в такт. Слезы жгли глаза Кристине, когда она потянулась к его лицу и сняла маску. Даже когда он продолжал движение, девушка осторожно положила предмет рядом с ними на матрас. Кристина обхватила ладонями лицо Эрика, а затем притянула к себе и страстно поцеловала, проводя пальцами по неровной коже. Он застонал и ответил своим поцелуем, глубоким, отчаянным и полным. Кровать дрожала от усилий. Вокруг нее все нарастало в пьянящем крещендо, и, боже, как ей хотелось, чтобы и ему удалось найти облегчение. Было вполне естественно, когда она обхватила его ногами. Эрик испустил тихий сдавленный крик и с огромной силой прижался к ней. Кристина почувствовала его освобождение везде, где тело прижималось к ней. От такой интенсивности захватывало дух, возобновляя поток слез из ее глаз. Он рухнул рядом с ней, волоча их дальше по матрасу, чтобы иметь возможность вытянуть ноги. Его грудь дрожала, когда Эрик продолжил целовать ее губы, подбородок, веки. Наконец, руки и губы впились в ее волосы, и он заплакал в эти короткие каштановые кудри. - О, Кристина. - Послышался сдавленный шепот. - Я не заслуживаю тебя. Пожалуйста, прости меня. Она даже не знала, за какой из своих проступков извиняется Эрик, но плакала вместе с ним, поглаживая руками его все еще одетые спину и плечи, когда он прижимался к ней. Эрик заснул в ее объятиях. Кристина слушала ровное дыхание, лежа с новообретенном знанием любви к нему и пониманием, что никогда не сможет спокойно спать, пока он нужен мафии. В голове девушки начала зарождаться идея. Это потребует тщательного планирования и, возможно, безрассудной бравады с ее стороны без абсолютной уверенности в успехе. Но одно она знала точно: Эрик никогда на это не согласится. Поэтому Кристина ничего ему не расскажет.