Путешествие на Восток

— Я дальше не могу, — прошептала Гермиона, отстраняясь от манускрипта. — Мне нужна пауза. — Почему? Что случилось? — Гарри приобнял ее за талию, обеспокоенно глядя в покрасневшие от слез глаза. — Потому что я знаю, чем все закончится. Они умрут, понимаешь? Уже умерли. Может быть, все будет не совсем так, как в сказке барда Бидля, но вряд ли изменится главное. Да, Игнотус должен дожить до старости, но его братья… Пройти путь, полный опасностей, и получить в награду смерть — это просто ужасно. Гарри легко коснулся пальцами ее щеки, смахивая слезу. Он уже не удивлялся невероятному сочетанию острого рационального ума с неожиданной чувствительностью, которые воплотились в его девушке, — он принимал это как данность, не считая недостатком Гермионы. Его собственные чувства по отношению к обреченным братьям Певереллам, потомком одному из которых он приходился, можно было охарактеризовать разве что как легкую грусть: в конце концов, речь шла о событиях давно ушедших дней, и он в любом случае не мог ничего изменить. «Но именно это пытался сделать Кадм, — услышал он окрашенный иронией внутренний голос, в котором ему почудились нотки профессора Квиррелла, — изменить то, что уже свершилось». — В сказках барда Бидля Певереллы совсем другие, — сказал он наконец. — Может быть, развязка не будет настолько мрачной. — Тут кровь на каждой странице, Гарри, — покачала головой Гермиона. — Это мрачная и тяжелая история. В ней не может быть хэппи-энда. Она сделала несколько шагов по направлению к выходу и села на ступеньку, обхватив руками загорелые колени. Гарри хотел было разместиться рядом, но взглянув еще раз на поникшую фигурку девушки, решил, что компания Гермионе сейчас нужна меньше всего. Поэтому он просто пробормотал в задумчивости: — Интересно, что за магия Пустоты здесь упоминается? Барьер формы и все такое… — Ты разве не понял? — отозвалась Гермиона, не поворачивая головы. — Это метрическая магия. И топологический барьер. Просто на языке древней Англии сформулировать это было сложно. — А страна, в которую направляются братья, — это, должно быть… — Албания, — ответил до сих пор молчавший Эдди Рассел. — Княжество Арберия занимало примерно северную часть современной Албании. Предвосхищая ваш вопрос, Гарри, — да, Тирана и Храм Творения располагаются именно там. Гарри поежился, как от холодного ветра, чему не помешал даже раскаленный воздух летнего Непала. Храм Творения! Место, где они с Гермионой появились на свет. Это место преследует его, где бы он ни находился. Все пути выходят оттуда и заканчиваются там. Даже в этой невероятно древней рукописи между строк видна тень Третьего Источника, словно это некий центр мироздания, что бы ни понимать под этими словами. Монах по-прежнему неподвижно восседал в центре треугольника. Почему-то Гарри был уверен, что он владеет знаниями, которые значительно превышают все, что они способны вычитать в рукописи Игнотуса. И все же по общему молчаливому согласию никто не пытался обратиться к единственному обитателю храма, по крайней мере, до тех пор, пока они не закончат чтение. Он молча подошел к сидящей Гермионе. Девушка подняла на него взгляд, и Гарри с облегчением отметил, что ее слезы уже высохли, а лицо, хотя и по-прежнему грустное, все же отражало душевное спокойствие. Она встала, опершись о его подставленную руку, отряхнула шорты и решительно направилась вглубь храма. — Я готова читать дальше, — сказала она. — Пора узнать, что произошло на пути в Албанию.