Прошло полгода.
Во снах всё по-прежнему, чему Кристина была рада. Возможно, это каким-то образом сделал Эрик, и за это она благодарна. Забывать о потерях хотя бы во сне — это было прекрасно. Но, она уже не первый день задаётся вопросом — почему ей не снится отец? Никогда не снился за всю жизнь. Кристина могла понять, почему ей не снилась мама — её девушка совсем не помнит, но отца… Его образ поселился в её сердце самым первым, так почему он никогда не навещал свою дочь?
Но подумать об этом у Кристины нет времени — она одевается чуть ли не второпях, в бледно-голубое платье с кружевами и короткими рукавами, расшитое атласом тёмно-синего цвета по краям; распущенные волосы она закрепляет шпильками в простой, но изысканной причёске.
Сегодня — выходной, но девушка договорилась встретиться с Натаниэлем, который зайдёт за ней с минуты на минуту. Он пригласил её на прогулку, и обещал, как и всегда, рассказать что-нибудь интересное о Шотландии, чтобы Кристина не чувствовала себя в этом городе чужой.
Девушка уже не первый раз думала о том, что повезло, что у них с Эриком не было детей. По многим причинам. Сам бы Эрик, разумеется, сказал бы, что Кристине не понравилась бы мысль, что ребёнок родится внешне похожим на него. Но это не так. Если бы у них были дети, как бы тогда она смогла скрывать свою женитьбу? Как бы скрывала живот? Как бы скрыла от всей Оперы, что беременна? Не то, чтобы никто из балерин не был в положении.
Были. Кристина знала об этом, но, так как те не хотели детей, то просто изматывали себя на репетициях до обморока, чем провоцировали выкидыш. И девушки реагировали на это по разному. Кто-то радовался, что карьера не оборвалась, и спокойно жили дальше (Кристине кажется, что у таких было дело также в любовниках и недостатке светлых чувств), другие же, наоборот, внезапно сильно переживали и сокрушались, говорили, что хотели бы перемотать время назад и передумать избавляться от ребёнка. Впрочем, были и те, кто благополучно рожал детей, но таким балеринам пришлось отказаться от своей работы, чтобы самим воспитывать своих детей, и как сложилась их дальнейшая судьба, Кристина не знает.
Но если бы у них родился ребёнок, похожий на Кристину, Эрик бы любил бы его, и вполне возможно, что Кристина бы ревновала бы мужа к собственному дитя. А если бы Эрик был бы жив, а их ребёнок гениален, как он сам, то тут бы тоже возникли сложности. В таком случае, они бы столкнулись с недопониманием. Эрик бы очень завидовал своему ребёнку, что тот может без препятствий демонстрировать свои таланты перед всеми, а тот бы, в свою очередь, представлял бы отца недостижимым идеалом, и лез бы из кожи вон, чтобы превозмочь любой талант Эрика.
Но если бы у ребёнка была бы внешность Эрика… Нет. Это тоже не было бы чем-то прекрасным. Эрику было бы неприятно смотреть на своё отражение, которое он ненавидит, что Кристина отлично узнала за время жизни с ним. А ей самой… Это было бы ещё хуже. Девушке было известно, что мужу осталось не так долго жить (но до сих пор не может поверить, что было отведено всего два года). Кристина бы не захотела расставаться с ребёнком, что был бы копией Эрика. Который был бы единственным, кто у неё остался. Кристина бы не контролировала себя и душила бы ребёнка гиперопекой.
Во снах Эрик по-прежнему продолжает скрывать свою ревность, что с каждым днём только больше настораживает Кристину. Она чувствует вину перед мужем, но он никак на это не реагирует, и от этого ей становится только хуже. Она ловит себя на мысли, что хочет, чтобы он наорал на неё за это, чтобы у неё просто был повод объяснить это ему и себе, и что спокойствие Эрика только больше тревожит её.
***
Гуляя под руку с Натаниэлем и слушая его голос, рассказывающий о Шотландии, она чувствует себя расслабленной и влюблённой.
А ещё, девушка думает о том, что после смерти отца ей казалось, что уже нельзя полюбить заново. Но влюбилась в Эрика. Может, у неё получится снова?
Но, даже если она уже полюбила снова, это никогда не будет так, как она любила Эрика.
Решится ли она когда-нибудь рассказать Натаниэлю об этом? И поймёт ли он её? Что она вовсе не хочет, чтобы он был заменой Эрику, нет. Как и сам Эрик
никогда не был заменой её отцу.
Девушка не сумела сдержать мягкий смешок.
«Но был тем, кто сам старался заменить его, довольно изобретательным способом».
— Что тебя так рассмешило? — Натаниэль повернул голову к ней, с нежностью глядя на девушку.
— О, я… просто вспомнила… неважно, — Кристина смутилась.
— Если не хочешь, не рассказывай.
Девушка кивнула.
— Ладно. Но, когда-нибудь я расскажу.
— А я постараюсь понять.
Натаниэль часто видел в её глазах слёзы, замечал некую отстранённость, словно мыслями она была не здесь. А теперь вот — смеётся. Но он ещё никогда не спрашивал её об этом. Только знает, что будет готов выслушать её историю, о которой она молчит.
Уже вечером, проводив её до дома, Натаниэль кратко, как и всегда, на прощанье, поцелует Кристину в губы.
***
У алтаря мы клянёмся в любви и думаем, что только так и будет. Но не всегда. Смерть может разлучить слишком рано, слишком внезапно. И что теперь нам остаётся? Жить, истязая себя скорбью, или же найти счастье с другим, забыв об ушедшем муже?
Это
почти не волнует Кристину, находясь посреди гостиной Натаниэля, перебирая струны арфы, наполняя его дом музыкой, и вместе с ним наслаждаясь мелодией. Девушка всё же упросила его переставить арфу из угла в более видное место, и уже несколько месяцев, приходя к нему, музицирует на ней. Кристина чувствует связь с Эриком, будто он сейчас здесь, в этой комнате, сидит за её спиной и мягко направляет её. Повернув голову, она встречается взглядом с Натаниэлем, что, сидя в кресле, смотрит на неё с нескрываемым обожанием, восторгаясь ей и её мастерством. Девушка улыбается ему и замедляет мелодию, затем убирает руки от струн арфы. Мужчина какое-то время не двигается, словно приходит в себя.
— Ты, как всегда, великолепна! — в его голосе ни намёка на лесть, только искренность.
«Эрик бы вёл себя также».
— Спасибо, — она смущённо опускает голову.
Он подходит к ней и целует в губы, опираясь коленями о пол.
— Всё это в тебе, твои умения, и то, что я пока не знаю о тебе — это заставляет меня любить тебя ещё больше. — с придыханием шепчет он, лаская её плечи.
Да, секреты, думает Кристина.
Она заглядывает ему в глаза.
— Нэйт, я обещала рассказать, но не сейчас. И, думаю, будет справедливо, если ты расскажешь мне о себе. Нэйт, ты никогда не любил никого прежде?
— Не хочу показаться тебе скучным, поэтому просто скажу, да, это так. Ты — первая, в кого я влюбился.
