Поезд-ДА-Да-а

— Глеб, ты Вову не видел? — просунула голову в щель двери Станислава, — он куда-то исчез и мы уже несколько часов не можем его найти. А у него мои манго. Глеб открыл глаза и долго немигающим взглядом смотрел на пространство вокруг себя, после чего проснулся. Он всегда старался как можно дольше оставаться не пробужденным до конца, при этом находясь как бы на грани, совмещая две параллельные реальности. Для этого надо было использовать какие-то из органов чувств, которые обычно в состоянии сна не задействованы. Ведь ни для кого не секрет, что органы являются лишь приемником и воспринимают информацию, а все остальные действия происходят уже непосредственно в соответствующих участках головного мозга, где полученные импульсы анализируются, после чего происходит определённая реакция. Просто смотреть или слушать мало, надо ещё понимать и как-то интерпретировать увиденное или услышанное. При черепно-мозговых травмах или других нарушениях в деятельности определённых участков, даже при здоровом органе, нарушается работа всей системы. Например, слепота может наблюдаться при абсолютно здоровом и не повреждённом глазе; или человек не может ходить, имея здоровые ноги, но нарушен какой-то канал связи в спинном мозге. Вот Глеб и проводил такие эксперименты, смотря физическим органом, приспособленным для видения, но мозг при этом находился ещё как бы во сне, и не осознавал видимую картинку. Было забавно. Это можно было сравнить с тем, будто бы ты забыл все, что знал и заново родился полностью чистым, без каких-либо установок и концепций. Очертания предметов не складывалась в какую-то привычную форму, а были просто набором мигающих точек и атомов. И не назывались. Все просто существовало, не имело формы и определений. Долго вглядываясь в скопление полупрозрачных светящихся пузырьков, которые задевали пучок вибрирующих молекул другого цвета — более темного и плотного (назвать какой именно цвет было невозможно, ведь в этот состоянии не существовало разделения), постепенно сознание смешалось и начинали проявляться формы. Прозрачные пузыри трансформировались в воздух за стеклом, а тёмные полоски — в оконную раму. Одномоментно, как обухом по голове, пришло понимание, что он смотрит в окно, разглядывая туманное влажное небо и серо-зеленый пейзаж. Рассыпавшийся на миллионы осколочков мир вновь собрался в привычную форму, и каждой его части можно было найти имя и понятное описание. С каждой секундой эта реальность наполняла Глеба все больше: он осознавал, где находится, своё имя, вспоминал вчерашний день и весь прошлый опыт. Чаще всего проявление в этом мире было довольно болезненным. Это как выход из уютной комфортной и самодостаточной утробы и рождение в жестокий неидеальный и холодный мир. Ты видишь все несовершенство мира, его несправедливость и страдания, и заливаешься громким отчаянным криком. Первая твоя эмоция, первое твоё слово — это жуткий крик от физической боли, эмоционального отчаяния и духовной экзистенциальной грусти. Хорошенькое начало, ничего не скажешь. Бывали моменты, когда перед его взором предстояла неописуемая звенящая красота, от которой щемило сердце. Причём это даже не зависело от конкретного места, красота могла проявляться в каком-нибудь неприметном листике на старом дереве, складывающийся в мозаику таких же собратьев, но каждый из которых по-своему уникален и неповторим. — Вовка, а ты видел, как блестит мир? — он обратился к попутчику, который ехал с ним в одном купе, — Каждый листочек, каждый атом в воздухе сверкает. Сияет мигающими движущимися точками, пронизывая собой все пространство. Тот ему не ответил — наверное, спал. Рудольфович нащупал на столе очки и, нацепив на переносицу, глянул через бифокальные стекла с целью уточнить бесформенную серую массу, которая виделась при его минусовых диоптриях, и разглядеть чем же на самом деле занимается Владимир. Каково же было его удивление, когда на полке вместо Вовки оказались сложенные в кучу чемоданы и сумки. Но он же точно помнил, как накануне вечером трубач стелил постель на полке напротив и явно собирался тут спать. Может это такая детская игра, когда ребятишки с целью одурачить скручивали одеяло и маскировали ворох под своё тело. Но зачем такая забава понадобилась Владимиру — не понятно. Глеб и не собирался бы его искать. Может он просто решил остаться ночевать в чужом купе, переложив вещи сюда? Но почему тогда он забрал и свою трубу с верхней полки? Вряд ли он бы ночью на ней играл. Также Глеб был уверен, что перед сном пил чай, но на столе перед ним почему-то стояла бутылка виски, замаскированная в мешок с надписью «здесь все нужное». Загадок становилось все больше. Хотя, в общем-то, какая разница где спит Вовка. Возможно это и к лучшему, он может остаться наедине и заняться своими делами, без постороннего вмешательства в личные мысли. Какими бы хорошими и умными люди не были, не смотря на то, что он считал их друзьями или семьей, но люди его истощали. Любые. При взаимодействии с ними, даже на расстоянии, он утрачивал какую-то частичку себя. Может при этом он и наполнялся чём-то другим, так как происходил взаимообмен. Но Глебу было привычней своё, хотелось быть самим собой, а не кем-то другим, даже если другой был и в чём-то, возможно, лучше. Но иногда энергии накапливалось столько, что уже начинала литься через край, и у него появлялось желание поделиться ей и пообщаться. — Интересно, сколько нам ещё ехать? — подумал Глеб. Он не знал ни куда они движутся, ни даже не помнил откуда. Вчера вечером был концерт, но города он не запомнил. Мобильный интернет тут не ловил, нельзя было зайти на официальный сайт группы и посмотреть расписание выступлений. — Хотя бы узнать уже домой мы едем или ещё гастроли продолжаются. И сколько времени до прибытия — успею ли я ещё поспать или надо уже готовиться к выходу? Он вышел в коридор и хотел было найти кого-то из ребят, но не знал точно в каком купе они едут. Он тихонько постучал в соседнюю дверь и заглянул туда, но там лежали какие-то незнакомые люди, которые при виде нежданного посетителя удивлённо вытаращили глаза. Глеб извинился и спешно задвинул дверь. Врываться к посторонним больше не хотелось, и он решил подождать в проходе, пока кто-нибудь не выйдет сам. Чтобы скрасить ожидание он принялся смотреть в окно. Мимо проносились типичные русские пейзажи, пролегающие около железнодорожных путей — леса, посадки, небольшие провинциальные селения, водоемы, холмы и равнины. Это почти как смотреть телевизор, но когда режиссёрами выступали не люди. Все-таки природа умиротворяет, в ней нет конфликта, как в телесценарии. Глеб проникся величием многолетних высоких деревьев, верхушки которых доставали до неба, умилялся надсаженным на верхушки веток пушистым облакам. Как вдруг что-то заслонило прекрасный вид. Навстречу мчался товарный поезд, стуча колёсами и нагружёнными огромными бочками с импортируемым товаром. Разрушая всю романтику, перед глазами мелькали быстропробегающие железные ржавые бензобаки, не дающие забыть в какой стране он находится. — Сознание определяет бытие, — пробурчал он, обращаясь к самому себе. А потом решил включить диктофон и наложить свой голос на стук колёс товарняка, — внешний мир является лишь отражением внутреннего, в котором как в зеркале всегда отражаемся лишь мы сами. Звуки голоса, смешиваясь со стуком колёс, и слова стали практически неразборчивыми. От мельтешения за окном и шума разболелась голова. Он поморщился и, приложив руку ко лбу, решил удалиться в своё купе. Там хотя бы можно было лечь. Не разуваясь, он прилёг на нижнюю полку. Взял со стола планшет, закрутив нужным образом обложку, так чтобы гаджет мог стоять, упираясь ему в живот. Глеб поднёс средний палец, отпечатки которого были записаны как идентификатор для разблокировки, на круглую белую кнопку с золотистым обрамлением, и айпад ожил. Он провёл пальцем по «бездушной» машине, листая страницы на экране и выбирая, в каком приложении можно поработать без интернета. Программе для создания и сведения музыки для выбора опций необходимо было подключение к сети. На семплере был установлен только китайский язык, для выбора иного языка его необходимо было обновить. Фейсбук тоже не работал без вай-фая. Повозив пальцем и пролистав три экрана, он нашёл папку с музыкальными файлами. Запустил первый попавшийся трек, и сам не заметил, как уснул.