Возродившаяся из пепла

— Сегодня третье… нет, шестое февраля 2013. Меня зовут Адена Тернер, многим я известна как Симург. Состою в команде по защите человечества «Мстители». Что можно сказать про последние несколько дней? Мы проиграли. Ценой чего? Ценой всего, — девушка прекратила говорить, опустив видеокамеру на стол. Признание давалось тяжело, почти неделю она была отрезана от цивилизации и вообще не встречала в городе ни единого живого человека, что означало плачевную ситуацию. Не хотелось даже думать о том, что они остались совершенно одни, но если так? — За прошедшее время я не видела в Лос-Анжелесе ни одного выжившего, по крайней мере в окрестностях. Радиоэфир молчит, телевидение тоже. Повсюду эти твари, они чуют тебя на расстоянии, убежать практически нереально, — вид был измученный, лицо разбито, рассеченная бровь и синяк на скуле. Устало протерев глаза, Тернер вместе с камерой шла по темному коридору, из-за отсутствия света её было плохо видно, но, главное, хорошо слышно. Она свернула направо, приоткрыла дверь и продолжила: — Когда очнулась после взрыва, никого из наших уже не было. Не думаю, что они нас бросили, возможно, просто погибли… Нашла Клинта, он серьезно ранен, и не стоит спрашивать, как я дотащила его в этот дом. Колю ему антибиотики, меняю повязки, но в таких условия сделать что-либо сложно.       Крышка камеры неожиданно захлопнулась, и сама техника отлетела на диван. Смеркалось, а в доме всё по прежнему темно, и не единого намека на свет. Окна зашторены, но за ними всё равно проглядывался редкий свет от фонаря. Усевшись в углу между камином и стеной, вытянув ноги и тупо уставившись на кожаную кушетку посреди зала, где покоился Клинт, почти не подавая признаков жизни, Адена затихла, стараясь не издавать никаких звуков и шорохов. Существа, вышедшие из портала, не раз пытались пробраться в дом, хорошо, что стекло в доме оказалось бронированное, потому что когда-то тут жил бизнесмен. С каждым разом казалось, что сегодня стекло не выдержит со всей силы бьющихся в него пришельцев. Из оружия был только арбалет, стрелы для которого приходилось делать самой, и пистолет с полным магазином, на самый крайний случай, если им всё-таки удастся пробраться внутрь.       Клинт выглядел таким беспомощным, он был совсем слаб, бредил и почти не приходил в себя. Рядом стоял столик, на котором расположились многочисленные лекарства, бинты, пустые ампулы, раскатившиеся во все стороны. Адена не представляла, сколько ещё он так протянет, но и выхода другого не было. Куда сейчас сунешься? И знает вообще кто-нибудь, что остались живые люди? Их собираются спасать? Стрелки на часах показывали, что пора колоть очередную дозу антибиотиков, оставшихся в количестве двух ампул. Набрав в шприц лекарство и приблизившись к Бартону, она сделала укол. Клинт, похоже, ничего и не почувствовал, всё так же лежал в бессознательном состоянии. Пошарив в пустых фантиках от бинтов, девушка так ничего и не нашла — израсходовала последний вчера вечером. А рану нужно перевязывать, иначе заражение или ещё чего хуже, тем более с таким ранением. Когда Адена нашла Ронина, его тело было воткнуто в осколки бывшей витрины магазина, наверное, там были люди, и он решил спасти их, даже ценой собственной жизни. Труднее было снять его, не причинив большего вреда. Все видимые осколки вытащены, и хотелось бы надеяться, что других нет.       За окном вроде бы ещё не так темно, и аптека недалеко, если быстрым шагом, то успеет вернуться. Тернер приложила тыльной стороной ладонь к щеке раненого, он весь горел, но в какой-то степени температура — это хорошо, организм борется. Выйдя из комнаты и хватая на пути плащ, кстати говоря, часть от единственной одежды, которой владела Симург, и арбалет со стрелами, сделанными из лезвий ножей, переплавленных самой Аденой. Она выглянула в окно, вроде бы все чисто, улица пуста, и ни единой твари не видно, даже странно.       На улице было тихо, только стрекотание кузнечиков одиноко разносилось по воздуху. Вокруг элитные особняки и виллы с роскошной обстановкой, владельцы которых канули в пустоту. Всё же этот район принадлежал значимым людям, занимавшим важные посты: владельцы компаний и простые богачи с избалованными детьми. Складывалось ощущение, что за тобой следят, что ты не одна среди громоздких зданий, но каждый раз, когда Тернер оборачивалась, улица была пуста. Адена ускорила шаг, крепче сжимая ручку арбалета, становилось неуютно. До аптеки оставалось всего каких-то пара метров, там можно найти всё, что угодно, но чем лечить не понятно. Сердце забилось чаще, недалеко от соседнего дома с большим бассейном, где теперь плавала сухая трава и листья, послышались шорохи, напоминающие приближение монстров, населявших всю местность. Машинально девушка направила арбалет на предполагаемое место звука. Минута, вторая. Никого не было. Показалось? Нехотя Адена опустила оружия и бегом бросилась к аптеке, находившейся за поворотом.       В помещение было тихо, такой же бардак, как и везде, люди в панике побросали все дела, желая скрыться от существ, найти помощь. Взяв на прицел вход за стойку со шкафчиками, медленными шагами Тернер прошла к ящику с надписью «антибиотики». Порывшись среди разнообразия и достав нужную упаковку и бинты с витрины, Симург почувствовала, что за спиной кто-то был. Мысль сама пришла в голову — Белоснежка, как называла их девушка за белый цвет кожи. Девушка даже не успела током прицелиться, длинные черные когти просвистели над головой, если бы не успела отскочить, то царапины, оказавшиеся на ящиках, сияли бы на остатках лица. Первый выстрел пришелся в грудь мутанту, но, как водилось, особого вреда ему рана не причинила. Отходя к запасному выходу, спотыкаясь о разбросанные коробки и упавший стул, она успела сделать контрольный выстрел, и, судя по тому, что её никто не преследовал, противник был сражен, но это совсем не означало, что поблизости не могло быть других.       До дома добралась быстро. Побросав всё у порога, ринулась к больному. Клинт неизменно лежал в том же положении, когда же он очнется? Когда ему будет лучше? Вспоров ножницами старые, присохшие к коже из-за крови бинты, Симург осмотрела швы, наложенные собственноручно. Выглядело немного лучше, хотя бы не кровоточили как раньше. Выкинув использованный материал и хорошенько измазавшись в крови, Адена перевязала Бартона, предварительно обработав ранение. Она поглазела на него ещё пару минут, а после вышла в кухню, прикрыв за собой дверь. — На улицах опасно, — Тернер снова записывала продолжение к видео, параллельно наливая в кружку чай. — Вышла в аптеку… они научились пробираться в помещения, теперь ни в чем нельзя быть уверенной. Зачем я записываю видео? В надежде, что есть хотя бы малейший шанс всё исправить. Мы… — запнувшись на полуслове, девушка вспомнила о состоянии Соколиного Глаза, и боец, если честно, из него сейчас так себе. — Я обязана всем, кого нет с нами, чтобы их жертва не была напрасной. Я никогда не была прочнее мрамора, так говорила Нат, и, похоже, никто не может быть прочнее, потому что у людей есть изъяны; в том и прелесть, что мы можем ошибаться, может сделать что-то важно, исправить огромную ошибку и вернуть то, что казалось утерянным. Я не совершенна. Я была обычной симпатичной наемницей, только-только вырвавшейся из «тюрьмы» и снова влипшая в неприятности, не заботилась, кто был заказчиком или целью. Но потом мне дали работу, я получила семью. Людей, на которых я могу положиться. И что теперь? Сидеть сложа руки? Думать, что мы остались героями?

***

      Ферма выглядела так же, как и в его воспоминаниях. Там так же тихо и безлюдно, что позволяло насладиться уединением с семьей вдали от шумного города. Только он, Лора и дети, резвящиеся на лужайки около дома вместе с собакой. Малыш Натаниэль спит в кроватке, сделанной специально для него, Лора качается в кресле-качалке на крыльце дома, наблюдая, как муж учит Лайлу стрелять из лука, разве это не счастливая семья? У её дочки очень хорошо выходит, вся в отца. Ещё одна стрела попала почти в цель, Клинт одобрительно гладит девочку по голове, поворачивая голову в сторону Купера, играющего с собакой. Натаниэль пронзительно заплакал в своей колыбели, словно его раздирало на сотни кусочков. Лора, бросившаяся к сыну, забыв про идиллию, схватила малыша на руки, но это не сильно помогло, он всё так же плакал, аж покраснел. Оставив дочь тренироваться одну, Бартон поспешил к Лоре, может, у малыша животик заболел? И всё померкло, стало расплываться, как волны на воде. И вот уже не видно Лоры с Натаниэлем, только очертания белоснежного дома с зеленой крышей. — Купер! — Ронин оборачивается вокруг себя и видит только лужайку и дерево, где висит мишень с несколькими стрелами и брошенный лук валяется в траве. — Лайла!       Никто не ответил. Кошмар повторялся вновь, каждый раз по новому, оставалось неизменно лишь то, что Клинт потерял их. Он стоит совершенно один, опять не знает, что ему делать, и растерянный. «Проснись! Проснись!» — понимая, что это всего лишь сон, он всей душой хочет закончить его. Сколько так может продолжаться? Почему сейчас? Бартон чувствовал себя опустошенным, словно из него вытащили всё то важное, что должно быть в человеке.       Всего лишь сон.