Я давно не виделся с Морган

Питер летел первым классом в Лондон. Вообще-то теперь его звали Том Холланд, он как раз возвращался домой к своей девушке после года учебы в Штатах. Вот бы так и было… Обычная жизнь, возвращение домой к тому, кто ждёт тебя. Но Питер сидел в просторном кресле полупустого салона первого класса, пил колу со льдом, потому что Том Холланд не употреблял алкоголь, и смотрел на уплывающее на запад солнце. Лететь ему было ещё часа три, а уснуть так и не удалось. Никто его в Лондоне не ждал. В голове вились мысли о том, что Питер не заглянул к Старку перед вылетом, что где-то там остался Харли, который должен был убиваться по своему любимому… Не то чтобы Питер был такого высокого мнения о себе, но он знал, что даже если бы покинул юношу без ссоры, тот бы всё равно волновался. А так… На телефоне действительно ещё до отлёта было три пропущенных вызова от Харли Кинера. Том Холланд был опрятным юношей, носил большие очки в тонкой золотой оправе, его волосы были уложены на бок и послушно вились на затылке. Он был одет в темно-серые джинсы и синюю куртку поверх простой белой футболки. Одним словом — не Питер Паркер, который привык таскать на себе мешковатую одежду, расчесывал волосы лишь раз в пару дней и когда шел на работу. Питеру приходилось играть роль прежнего себя — обходительного вежливого человека, что приносило сильный дискомфорт. Но работа под прикрытием обязывала его быть другим. Для безопасности своих близких (ха-ха) и себя. Питер чувствовал себя кем-то другим в этих дурацких очках, в этой одежде, пусть она и лежала в его же шкафу… Он сидел с книгой в руках, изучая гамма лучи. Эту книгу Брюс Беннер написал еще тогда, когда испытал излучение на себе, потом переписал, спустя много лет исследований и поправок в форме самоиронии и сносок на полях. Интересная форма, Питеру нравилось, как Беннер смеётся над своими ошибками, ему нравилось, что тот не боялся принимать себя прежнего… Все ошибки можно исправить. Даже строки из книг. И этот Питер не был подделкой. Когда читал о том, что было ему интересно, в глазах появлялась искра, зрачки быстро бегали по строкам, брови и скулы двигались по мере того, что Питер узнавал из прочитанного. Если бы Харли увидел его сейчас… Если бы он сам увидел себя таким живым, то всё было бы иначе. Питер привык показывать другим то, что хотел показать — истощение, холод, злобу и подавленность. Наверное, Паркер сам внушил себе то, что не может отпустить Старка. Он счёл бы это предательством. Как можно отказаться от чувства, которое было с тобой так долго? Питер отвлёкся от чтения, когда стюардесса передала ему бокал шампанского и листок бумаги с каким-то текстом. Любопытство взяло верх, хотя юноша знал, что это очередное проявление внимание от какого-нибудь толстосума с соседнего ряда. И что заставляло их таять от одного только взгляда на Питера? В записке было лишь два слова «Не спится?». Паркер инстинктивно повернул голову влево, за что мысленно дал себе по лицу, увидев через ряд мужчину с не совсем аккуратной бородкой, глядящего в свой ноутбук. Было очевидно, что изредка он и сам поглядывал на мальчика. — Нет, отвали, — Питер зло шикнул это себе под нос, — сам не зная, незнакомцу или ложному образу Тони — отвернувшись к окну. Нет, этот человек не имел ничего общего с мистером Старком. Кроме этой щетины на лице, всё в нём было чужим и неправильным. Паркер подозвал стюардессу и попросил у неё забрать бокал вместе с запиской. Он ненавидел шампанское. Хоть Питер и питал слабость к возможным авантюрам, следующим за такими действиями со стороны заинтересованного человека, сейчас его тошнило от одной только мысли о грядущем диалоге. Ничего необычного. Просто Питер снова покорил какого-то богатого женатого мужчину своей смазливой мордашкой. Это было его ночным кошмаром. Влюблять в себя всех, кроме того, кого любил он сам… И зачем было вообще приводить себя в порядок, если даже в захолустных барах мужчины и девушки на него липли, как мухи на мёд? Питер не хотел, чтобы к нему приближались. Он вообще не был настроен на приставания и флирт, но мужчина явно имел своё виденье картины происходящего. Он счёл отказ от шампанского за элемент флирта, встал со своего места, подсаживаясь чуть ближе, а Питер, как сильно бы не любил секс в неожиданных обстоятельствах, враждебно вжался в кресло, следя за каждым движением незнакомца. — Не любите шампанское? — вежливый мягкий голос, от которого по горлу будто потёк приторный сироп. Он никак не мог рассмотреть черты лица незнакомца, будто он был не в фокусе. — Почему же, люблю, — Питер сделал вид, что сильно занят наблюдением за льдом на дне стакана. Он собирался каждой своей репликой пресекать диалог, выражать незаинтересованность… Нечасто Питеру приходилось отказывать. Сейчас он понимал, что самолёт — это не то место, где можно расчитывать на физическую близость. И с каких пор Питера волновала этичность его поступков? Раньше он мог бы отсосать незнакомцу, но сейчас… В голове всплывало лицо Тони, а вместе с ним — грустные преданные глаза Харли. — Летите домой? — незнакомец принял расслабленную позу и был повернут к Питеру только головой. Он повёлся на фальшивый британский акцент Питера, на его мерзко-опрятный вид и лондонскую прохладу в голосе. — Нет, на самом деле я серийный убийца и сбегаю из США, — Питер знал, что в любом случае эта ситуация покажется собеседнику абсурдной и он не станет задавать вопросов. Пусть даже подобная дерзость была совсем не похожей на английский сарказм. Но если бы он только знал, что Питер действительно убивал людей… — Слушайте, я не намерен продолжать этот разговор. Я лечу к своей девушке в Йоркшир. Так что пожалуйста, займите своё место и… Питер сощурился, так и не договорив. Это невозможно, он не верил, но перед ним сидел предмет всех ночных кошмаров, паранойи и желаний. Тони расслабленно откинулся на спинку сидения в идеальном черном костюме, без единого седого волоска в голове… Питеру было плевать, что он нереален. Ему хотелось только одного — прикоснуться к этому лицу, хоть раз… — Ну что ты, Питер, — звонко и мягко заговорил Старк. Его голос отдавался эхом в голове. — Неужели отказываешь мне? — Мистер Старк, — выдохнул мальчик, поднимаясь с места и подходя к Тони. Все пассажиры вокруг будто исчезли, свет погас, остались только Питер, неоновые таблички аварийных выходов и его больное воображение… — Вы же умерли… Я видел, я был с Вами, Ваше сердце не билось! Питер заплакал. Он стоял над совсем незнакомым ему человеком, видел в нём Тони Старка, который как всегда был холоден, самим взглядом запрещая даже думать о прикосновении. Тот лишь спокойно наблюдал с легкой улыбкой, в которой читалась издёвка. — Пожалуйста, скажите же что-нибудь! — голос рвало от рыданий, Питер уже почти хрипел. — Я люблю тебя, неужели ты не слышишь? Тони, пожалуйста! Но Тони не слышал. Он уже исчез, и Питер кричал в пустоту, бегая по пустому салону в поисках того, кого нельзя вернуть. Больно, ужасно больно стало несчастному Питеру, когда свет из иллюминаторов резанул глаза. Он сидел в своём кресле, ручки сидений были сжаты, как фольга, на столике стоял стакан с растаявшим льдом. Питер повернул голову вбок… Там уже никого не было.

***

Лондон был холодным городом. Питеру такое по душе. Он уже два дня вёл слежку за жертвой, сплавлял деньги на посещение его клуба, где подцепил незаурядную красавицу на одну ночь… Вообще Паркеру было абсолютно плевать на пол партнёра. Он и не задумывался о своей ориентации, просто знал, что предпочтения меняются в зависимости от настроения. Сегодня девушка, завтра милый мальчик, потом — взрослый властный мужчина. Какая разница, если всё равно на их месте в постели всегда оказывался совсем другой человек? В один из таких вечеров Питер просто спокойно пил виски, наблюдал за охраной и персоналом. Он уже вычислил, что в полночь хозяин всегда приходит на встречу с клиентами, чтобы продать им наркоту или оружие, размещается в вип-зоне, курит марихуану, в обнимку с двумя милыми девицами… Как бы хотелось размозжить эту башку увесистым антикварным кубком, который стоял совсем недалеко от Питера! Пусть даже ничего плохого лично ему этот человек не сделал, внутри вскипала жажда крови и расправы… За что? Питер уже устал отвечать на этот вопрос. Просто он слишком запутался в своих желаниях после смерти Тони Старка. От раздумий и наблюдения отвлекла вибрация телефона. Питер недовольно достал его из кармана и посмотрел на экран. Ему снова звонил Фьюри. В третий раз за эти два дня, и это могло значить даже то, что Питер был нужен Мстителям, которые формально ещё не распались, или ЩИТу, который снова всё просрал и теперь ему нужно было, чтобы кто-то прибрал мусор… Но Питеру плевать, он не говорил с Фьюри на похоронах Старка, затем на похоронах Стива Роджерса, и уж точно не собирался отвечать на чёртов телефонный звонок. Питер покончил с коллективной деятельностью и спасением мира. Теперь он даже не дружелюбный сосед, он нечто другое. Переходная стадия между хладнокровным убийцей и отчаявшимся шизофреником. Звонок был благополучно отклонён и Питер раздраженно сделал глоток из стакана. Он не совсем понимал, почему его чутьё начало обостряться… Глаза бегали по лицам людей, уши вслушивались в разговоры каждого из них, а Питера всё никак не покидало чувство, что за ним кто-то следит. Может, это ещё один побочный эффект от недосыпа, стресса и самобичеваний? — Нахрен всё это, — как старый ковбой из фильмов Тарантино, Питер осушил весь стакан до дна, шумно отставил его на стойку и, убедившись, что ничего больше не упустил в системе безопасности и вентиляции, призвал дрона-паука обратно в свои часы и направился на выход из бара. Сегодня ночью Питер собирался проникнуть в клуб через вентиляцию и бесшумно обезвредить жертву. Пусть это и казалось трудным, ведь он никогда не бывает один, а заказчик отчетливо дал понять, что этот человек должен умереть в стенах клуба. Паркер вышел на улицу, где уже порядком стемнело, вдохнул холодный влажный воздух лондонского пригорода, завернул за дом и расстегнул куртку, под которой был его новый костюм Чёрного Паука для слежки. Сам костюм больше напоминал военную или шпионскую униформу, как та, что была у Наташи Романовой, лишь не такой облегающий и сделанный из плотной ткани. Питер надел маску и размял шею. Он впервые собирался испытать этот костюм в действии, но всецело доверял технологии Старка, которую взял за основу. От воспоминаний внутри защемило, но Питер отогнал все мысли и встряхнулся. И почему он так нервничал? Почему интуиция подсказывала ему бросить всё и немедленно бежать? — Карен? — позвал Питер, командуя дать ему полный отчет по исправности системы. — Все показатель в норме, босс, прокладываю путь по вентиляционной шахте. Питер улыбнулся, когда убедился, что рентгеновское сканирование здания было таким чётким, как он и задумывал, запрыгнул на стену дома и пополз по ней. Было непривычно чувствовать покрытие стены голыми пальцами, ведь перчатки доходили лишь до костяшек, на которых были грубые пластиковые вставки, напоминающие кастеты. Питер вполз в вентиляционную трубу, задев вход ботинком. — Чёрт, тише, Паркер, — шикнул он сам на себя, морщась от звона трубы. Что-то сегодня всё шло наперекосяк, его интуиция и чутьё работали против него. Оставалось надеяться на технологии и человеческие качества в Питере. Если такие ещё были… Тело было ватным, не слушалось движений Питера. Это, и ещё с десяток других факторов, указывало на то, что миссия может провалиться. Но Питер игнорировал свои, буквально кричащие об опрометчивости поступков, инстинкты. Никогда с ним раньше такого не случалось. — Всё в порядке, Паучок, ты просто устал после перелета и выпил, — убеждал сам себя юноша, встряхивая головой. Его мутило. Шпион максимально бесшумно пробрался внутрь, наблюдал за происходящим в клубе через решетки в трубе, хоть зрение приходилось сильно напрягать для этого. Он старался ни о чём не думать, во рту всё ещё был вкус сигаретного дыма и виски. Не лучшее состояние для подобных миссий, но Питер и так уже затянул со слежкой, а буквально утром взял новый заказ в Венеции и должен был вылетать уже через двадцать часов. Внизу слышался грохот музыки, но он стихал по мере того, как Питер продвигался вглубь клуба по вентиляции, пока не достиг изолированного помещения размером с гараж, где на бетонном полу стоял круглый стол, на котором лежали карты с фишками и стояли бутылки дорогого алкоголя. Не слишком презентабельно, как для торговца людскими органами. Голые стены, одно небольшое окно, свисающая с потолка лампочка… Питер уже видел это место с дрона, но надеялся на что-то получше. Но ему подходило то, что помещение было достаточно большим. Свет был приглушён, в углу стояли клетки, которые явно предназначены не для животных. Питер вздрогнул. Он не был машиной для убийств, ему было страшно, дыхание сбивалось. Да, Питер Паркер никогда не был бездушным, а даже наоборот. Каждую из жертв он помнил в лицо. Питер Паркер за полгода убил почти двадцать человек. — Карен, проследи, чтобы все камеры вышли из строя, — скомандовал он, чуть дрожащим голосом, занявшись выкручиванием болтов из решетки под собой. — По моей команде. У нас будет сорок секунд на всё. — Жду сигнала, — иск-ин будто выполняла приказ против своей воли. Ей не нравилось убивать? Питера убийства не отвращали. Ему было плохо уже после содеянного. Он отодвинул решетку в сторону, посмотрел вниз, где в углу за столом уже сидел его «клиент» с тремя другими людьми, которых Питер не знал, в углу у двери стояла вооружённая охрана. В голову пришла горькая мысль, что этим вечером может умереть кто-то ещё… Паркер скомандовал Карен отключить все камеры и свет. Люди внизу вопросительно вскрикнули, послышался звук хватаемого оружия, взвода курков, попытки добраться до выключателя… Питер быстро выпрыгнул с потолка вниз, видеть в темноте ему не было сложно, особенно с новым режимом слежки в костюме, так что он просто сократил расстояние между собой и столом при помощи паутины, оглушая при этом одного из бандитов. Затем, когда кто-то его всё-таки заметил, обезвредил следующего ударом по челюсти. Посредственных преступников Питер убивал редко. Ему было достаточно лишить их сознания. Сорока секунд было маловато, чтобы добраться до главной цели, Питер заметил его в дальнем углу с пистолетом. Человек средних лет в дорогом костюме, высокий, крепкий, с крючковатым носом и худым лицом. Всё, как было описано в инструкции. Ничего не составило бы труда просто выстрелить ядом, Питер уже почти прицелился, но его инстинкт на опасность зашкалил. Паук нажал на спуск паутиномёта, но тот не сработал. В какой-то момент всё тело прошибло током, в ушах звенело, всё вокруг завертелось и стало размытым, будто Питера кто-то усыплял. — Карен, что такое? — взвизгнул юноша, качаясь. Свет заслепил его, время было потеряно. Питер запаниковал и попытался прыгнуть вверх на потолок, но в него уже выстрелили из пистолета и попали прямо в живот. Острая боль прошила тело насквозь… Он уже не думал о том, что пошло не так. Он вряд ли вообще думал хоть о чём-то, пока прижимал руки к ране и падал на пол, захлебываясь кровью.

***

Что это? Сбой в настройках костюма? Что Питер сделал не так, что его же система вдруг начала работать против него? — Документов при нём не было… Вопросы в голове возникли сразу, как только Питер стал открывать глаза. На его голове был мешок, руки явно связаны чем-то покрепче, чем просто веревка. — Он слишком хорошенький, чтобы выполнять такую работу… Ранение в живот давало о себе знать острой болью и зудом. Он дышал с хрипом и тяжестью. Питер не знал, где находится. Он вообще не понимал, что пошло не так и почему он стал терять сознание ещё до выстрела. — Узнайте всё, я хочу знать, кто он… Не нужно было вообще браться за это задание. Это была плохая идея. Плохая идея… — Проснулся? — Питера прошибло чьим-то холодным голосом. Он начал вертеть головой, пока с его головы грубо не сдернули мешок. Эхо многоголосия тут же утихло. Голова раскалывалась от писка в ушах, глаза никак не могли привыкнуть к слепящему свету. Осознание того, что Питер сидит без маски перед незнакомцами, пугало гораздо сильнее, чем возможность умереть. — Посмотрите на эту мордашку. Совершенство, — в голосе человека, которого Питер не мог увидеть из-за света направленного на него прожектора, как бы сильно не вертел головой, звучала извращенная усмешка. Для него Питер не был человеком, а так, оболочка для ценных органов. Сейчас его интересовал внутренний мир мальчишки в буквальном смысле этого слова. — Как тебя зовут, ребёнок? Паркер сглотнул, во рту был вкус металла, а на губах обсохла кровь. На то, чтобы освободиться буквально не было сил. Глаза не привыкали к свету со всех сторон, слух был рассеян, силы уходили только на залечивание почти сквозной раны. — Малыш не расскажет нам, на кого работает? — шаги приблизились и Питер почувствовал запах тёрпкого кислого одеколона. Совсем не такого, как был у мистера Старка… Да, самое время подумать о нём. По лицу пришлась звонкая пощёчина и Питер издал тихий стон от неожиданности. Ничего, он терпеливый. Физическая боль была детской забавой по сравнению с тем, что творилось внутри него эти два года по сей день. — Ты не услышал вопроса? Кто заплатил тебе за мою голову? Питер поднял взгляд, сощурился, наконец рассмотрев черты того, кто уже должен был быть мертвым. В его глазах не было ни единой эмоции, кроме усталости. Так что раскусить Питера нужно было ещё постараться. — Хорошо, давай поиграем в игру, — мужчина отошёл к столу, послышался звон металла… — маленькие мальчики любят игры, разве нет? Врагов у меня достаточно, давай я буду называть каждого и делать кое-что интересное, пока мы не найдем правильный ответ? Питер инстинктивно сжал кулаки и стиснул зубы. К сожалению, даже реакция самозащиты сейчас не помогала ему высвободиться из наручников с шипами, которые резали запястья и лодыжки. — Что за костюм? Чья технология? Мужчина подошёл к нему, взял руками за щёки и больно сдавил их. Так себя чувствовал Харли всякий раз, когда Питер был жесток с ним? Как же хотелось прижать его сейчас к себе и до последнего вздоха извиняться… Какая удивительная метафора… Сравнение связанного раненого юноши в руках жестокого властного человека и невзаимно влюблённого мальчишки. «Прости меня, Харли, пожалуйста». Позади послышался хохот наблюдающих за происходящим членов банды. Питер не понял, в чём дело, пока не опустил глаза вниз на своё тело. Он был голым до пояса, верхняя часть костюма болталась на бедрах, в животе красовалась крупная дыра (к счастью органов не было видно). Эти извращенцы были готовы смотреть на красивое молодое тело беззащитного юноши, а, может, они бы воспользовались его слабостью для чего-то другого… — Как видишь, нас здесь много. Сэм, выключи пару ламп, пусть он осмотрится, — главный преступник щёлкнул пальцами в повелительном жесте и встал прямо перед Питером, наклоняясь к его лицу. — Ты можешь рассказать мне о том, кто за этим стоит, и я, возможно, уговорю своих парней не изводить тебя до смерти. Питер молча хохотнул одними плечами. Он посмотрел на своего будущего мучителя и в его глазах наконец прослеживалась ещё одна эмоция, помимо усталости. Безразличие. Плевать. Питер уже даже смирился с тем, что его могут убить. Разве что где-то внутри он наконец понял, что его работа — не просто убивать. Это опасная череда рисков, которую до этой минуты ему удавалось избегать. Ему просто везло. Но сейчас он столкнулся с чем-то гораздо серьёзнее, чем убийство человека прямо в его доме или в подворотне. Перед ним был настоящий психопат. Жестокий, хладнокровный и сумасшедший ублюдок, для которого жизнь человека расценивалась его органами. — Ну что ж, молчун, давай начнём с метода исключения, — мужчина обошел Питера кругом, присел за его спиной, открыв обзор на окружившую их пятерку отвратительных вооруженных людей, которые с предвкушением и голодом наблюдали за происходящим. — КГБ? Нет, ты не русский, откуда бы у них такая технология, как в твоём костюмчике. ЦРУ? Не-е-ет, слишком уж молод для них. Японцы? Мои конкуренты из Штатов? Было бы проще, если бы ты мне помог, как думаешь? — Я думаю, что тебе стоит катиться к чёрту, больной ублюдок! — Питер отклонил голову, кривясь от отвращения, потому что воздух изо рта преступника обжигал ему кожу за ухом. Отвратительно. Питер пытался говорить с британским акцентом, но зашёлся кашлем. Горло хрипело, будто он долго кричал и ему что-то мешало. В бедро Питера глубоко вонзился нож, по помещению разнесся сорванный крик, отдавшись эхом. Значит, потолки были высокими… Питер запрокинул голову, выгибаясь от боли в новом месте. «Чёрт. Чёрт. Чёрт! Я влип, я влип, я такой идиот! На помощь…» — Вымыть бы тебе ротик с мылом, — мужчина хохотал, рассматривая кровь на конце лезвия. Он был больным человеком. — Думаешь, я не мог бы разделать тебя на органы прямо тут? За такие молодые и сильные внутренности мне бы хорошо заплатили. Ну, разве что, кроме твоей печени. Жаль… — он вернулся к допросу, приставляя нож к скуле Питера. Только не лицо. — Ты намного сильнее, чем выглядишь, твои раны заживают быстрее, чем у обычных людей. Это всё Гидра, да? Но они уже давно отошли от дел из-за этих поганых Мстителей. — Нет! — коротко рыкнул Питер. В его взгляде плескалась ярость. Никто не смел презирать Мстителей. Не этот грязный человек, которого Питер должен убить на этом самом месте за то, что тот вообще посмел упомянуть великих героев. Не ему судить о том, какие они. Паркер порядком выдавал себя столь бурной реакцией, он злобно насупился, дернувшись вперед прямо на нож, порезавшись щекой, но лишь пошатнулся на стуле и упал лицом в пол. Он больше не слышал, что говорил ему этот изверг. В любом случае он ничего им не расскажет. Да и кто поверит, что Питер действовал по своим личным причинам. Сверху смеялись все присутствующие. Хотелось пристрелить их всех, не оставить ничего от этих грязных лиц. — Что, это твои друзья? — рассмеялся преступник, присаживаясь на корточки возле Питера. — Ты слишком жалок для них. Он прав. — Ни на кого я не работаю, ясно? — Питер попытался перевернуться, чтобы не выглядеть так нелепо. — Тогда тебя не жаль будет убить, как считаешь? Питера освободили от стула, теперь он просто был скован по рукам и ногам, стоя на одном колене, волоча за собой раненую ногу. Кровь капала из бедра и живота, пачкая собой бетонный пол. Благо, крупная рана уже понемногу затягивалась. По лицу лились слёзы ярости и боли. Как же Питеру было страшно, когда его обступили со всех сторон, не давая ползти. Двое из бандитов просто ушли, не выдержали этого издевательства над несчастным юношей. Хоть на том спасибо. Теперь осталось трое и наблюдающий за всем этим главарь. —Смотри, как корчится, — хохотал один. — Зад что надо, — издевался другой. Питер попытался встать, шатаясь бросился на кого-то из преступников, но был жестоко отправлен обратно на пол ударом в солнечное сплетение. Дыхание перехватило, Питер попытался доползти до стула, кашляя, опёрся на него, но его схватили за волосы и запрокинули голову. — Пока мы не начали, — шикнул Питер, сопротивляясь держащим его рукам. — Никто не хочет сказать свои последние слова? — Как мило, он нам угрожает, — выкрикнул третий из мужчин и надавил ботинком на поясницу Питера, заставляя того прогнуться в спине. Вокруг разнеслось возбужденное улюлюкание, Питер дышал через нос, когда ему заткнули рот кляпом из тряпки со вкусом керосина. К его бёдрам потянулись грубые руки, оглаживая окровавленный пресс и сильную спину. Если бы только Питер сейчас не был связан, если бы он так сильно не боялся, то не позволил бы касаться себя. Мерзко, страшно, стыдно… Питер протестующе замычал, когда его костюм был опущен ещё ниже, оставшись болтаться на середине бёдер. — Не надо! Хватит! Не хочу, помогите! — попытался закричать он, неприкрыто рыдая, но изо рта вырвалось лишь приглушенное мычание. Питер был ребёнком, который не заслужил, чтобы с ним вот так обращались. Ему было страшно и больно уже сейчас, когда он тщетно пытался свести ноги вместе. Питеру было всего девятнадцать, когда он стал жертвой изнасилования… Он зажмурился, затаил дыхание, молил лишь о том, чтобы это поскорее закончилось. Даже если бы он во всём сознался, его всё равно бы убили. Изнасиловали и убили. — Развлекайтесь, — главный изверг выдернул из рук Питера стул и сел в него, в паре метров от гущи событий. Он предпочитал наблюдать за подобным со стороны. Питер упал на лицо, потому что его руки были сцеплены за спиной. Он тихо заплакал, делая короткие вдохи через нос, как напуганный кролик. Первый толчок… Второй… Третий… Четвертый… Питер закричал, будто со всех сторон в него вонзились раскалённые клинки, пытаясь отползти вперед, царапая подбородок о бетонный пол, обливая его слезами. Каждый толчок отдавался гулом и режущей болью в голове. Он захлебывался собственным криком, пока не начал стонать от боли. Он кричал, пока ему не отвесили по голове, чтобы заткнулся. Но он не замолкал, за что получил два удара по ребрам, выбивая последний воздух из лёгких. В ушах пищало так, что мозг пульсировал и был готов разорваться. Пять… Шесть… Семь… Рвотный рефлекс, Питер еле сдерживался, чтобы не вырвать, потому что знал, что может захлебнуться. В глазах плясали искры, дикая боль прошибала всё его тело. Крики сменил отчаянный скулёж, нос заложило и мальчик больше не мог дышать. — Не надо… — Питер скулил, пока его рвали на части изнутри. — Твари, Отпустите! Восемь… Девять… Десять. Дереализация. Она приходит во время насилия, когда жертва безвольно лежит и принимает свою участь, не чувствуя уже ничего ни душой, ни телом. Питер сбился со счёта. Его глаза были широко распахнуты, тело обмякло. Он смотрел в пустоту не моргая. Страшно было смотреть на труп, внутри которого ещё билось сердце… Сзади по внутренней стороне бедра текла кровь, но он уже этого не чувствовал. Он будто наблюдал за всем со стороны, тело казалось чужим. — Черт, ты порвал его… Питер отдаленно слышал голоса людей. Ему хотелось, чтобы его убили. Он молил бы о смерти, если бы были силы кричать. Такого Харли точно рядом с ним не чувствовал. «Мистер Старк, ждите, я скоро буду…» Питер не заметил, как от него вдруг отстранились. Для него время уже почти остановилось, а люди вокруг начали кричать и бегать. Воздух прошивали пули, врезаясь в тела. Питер скукожился, чтобы достать сзади до спущенных брюк, непослушными пальцами натянул их. Он полз по полу как гусеница, пока его не оглушил мерзкий сдавленный крик того, кто был виновным в его мучениях. Наконец-то. — Прощай, извращенец, — Питер выдавил победный смешок и провалился в темноту. Сегодня умерло четыре человека. А вместе с ними окончательно умер Питер Паркер внутри безвольного раненого тела на холодном бетонном полу.