Красная спираль

По широким листьям тропического леса стекала потоками дождевая вода, так что весь рассредоточенный по местности отряд разведки уже промок до нитки, медленно и осторожно передвигаясь по ночной чаще. Саске даже рад был дождю: после дневного пекла и удушливого зноя он был подобен благословению небес, увлажняя этот до свербящего горла сухой воздух. Будто в пустыне, а не среди тропиков. И пусть обзор ухудшался, как и слух – но ведь и для вероятного противника тоже. Если разедчики «повстанцев» тоже рыскают по лесу, то и они не услышат тихого шороха их формы за перекрывающим все звуки леса потоком воды. О чём Учиха не подумал, так это о засаде. Неожиданно – откуда-то сверху – на него рухнул, атакуя, человек. Без выкриков, без обвинений, иногда слышимых от местных «камикадзе» – лишь зло выдыхая влажный воздух. Драка скорее напоминала возню детей в грязи, если бы не реальная опасность для жизни. Они быстро избавили друг друга от огнестрельного оружия, скрутились в клубок, преплетаясь конечностями, пытаясь оттолкнуть друг друга, врезать, задушить… Саске никак не мог дотянуться до ножа в голенище сапога, чтобы этого не заметил противник – в таком случае тот мог бы сам завладеть спрятанным оружием. Вот Саске удалось повалить противника на мокрую траву, замешанную в грязь, и всего на миг – короткий миг – они замерли, будто вместе со всем миром, вместе с зависшими в воздухе каплями дождя. Солдат не мог разглядеть лица «повстанца»: его покрывали тёмные полосы маскирующего грима, размазавшегося из-за влажности и боя – как и у самого Учихи наверняка – но серые глаза сияли неподдельной, безумной ненавистью. Ничего странного: кошмары о войне вернулись к нему давно, но отставник уже не воспринимал их как таковые. Всего лишь неприятные сны-воспоминания. Но миг прошёл, капли хлынули дальше, сливаясь в единый поток на листьях, а мужчина смог-таки вырвать руку – и вцепиться ей в голову солдата, пихая большой палец в самое уязвимое место. Саске чувстовал это мерзкое ощущение, растянувшее секунды, казалось, на часы, когда твёрдая плоть с коротким ногтем коснулась упругого глазного яблока и уверенно продолжила натиск, стараясь отвлечь врага болью. Кажется, Саске слышал, как лопается глаз, чувствовал стекающую по лицу липкую тёплую кровь, тут же смешивающуюся с дождём и гримом – но лишь коротко, хрипло выдохнул, так и не крикнув. И всё же боль повлияла на его тело, вырывая на мгновение из крепкой хватки разума. Этих секунд хватило противнику, чтобы повалить мужчину на землю, меняясь с ним местами. Вытащив из-за пояса большой, с зазубринами, охотничий нож, он уже собирался вонзить его в шокированное болью тело под собой, но Учиха к этому моменту успел вернуть контроль, из последних сил сосредотачиваясь на цели: выжить и победить. Он упёрся обеими руками в предплечья противника, ведь тот тоже давил на нож двумя руками. В немом противостоянии, дыша сквозь стиснутые зубы едва ли не в унисон с «повстанцем», Саске вдруг осознал: они равны по силе. Оба крепки, оба измотаны дракой – и войной в целом – оба хотят прожить дольше другого ценой его жизни. Разница лишь в выдержке: кто сможет продержаться на остатках сил дольше? Вопрос подмоги не стоял и близко. Никто не спасёт его, знал Саске, ведь никто не знает об опасности: бой был достаточно тих, а его группа рассредоточена на слишком далёком расстоянии. Хотя если бы не дождь, их бы услышали – и пришли. Только вот тоже неизвестно, кто появился бы первым: его союзники или же врага. Отставник завозился на сбившихся простынях, до скрежета сжимая зубы. Саске смотрел неотрывно в глаза противника, что гипнотизировали лезвие, дрожащее в паре сантиметров от шеи солдата. «Скоро не сможет давить», – пронесловь в голове, как вдруг нечто, выскочившее из кустов, будто дикий зверь, на «повстанца», сбило того с готового к последнему рывку Саске. Солдат рывком поднялся на четвереньки, приняв одну из защитно-оборонительных стоек, но опешил, разглядев в темноте с трудом узнаваемый силуэт. Подумалось даже, что единственный теперь глаз его подводит: верхом на поверженном мужчине сидел Наруто, колотя по хрипящему телу окровавленными костяшками. Мужчина затих уже через несколько минут, хотя яростные удары продолжали сыпаться на его труп, а Учиха едва смог оторвать взгляд от торчащего из его глазницы ножа на парня. По локоть в крови, с почти чёрными в ночи брызгами на лице и сумасшедшей улыбкой от уха до уха тот самозабвенно колотил бездыханное тело, будто в этом был смысл его жизни. Кровь почему-то не смывалась с наследника клана – и только сейчас, сделав шаг вперёд, Учиха понял, что ливень прекратился. На шорох Узумаки замер и разко повернул голову к нему. Узнавание озарило его лицо улыбкой – совсем не такой, как секунды назад, а какой-то ласковой, даже нежной. Парень поднялся, подходя к солдату и раскидывая руки, будто для объятия. Впрочем, почему «будто»? Саске сделал шаг навстречу. И ещё, робко протягивая ладони вперёд. Робко не потому, что боялся Наруто – нет, наоборот, ему никогда в жизни не было так спокойно, как сейчас – а потому, что не привык к такого рода контактам с людьми. Мать обнимала его довольно редко, и то было в далёком детстве, а Итачи разве что трепал по голове или тыкал пальцами в вечно сведённые к переносице брови младшего брата… Узумаки заключил его в крепкие объятия, заставив мужчину поморщиться и тихо зашипеть от тупой боли справа. Парень тут же отстранился, заглядывая в глаза чуть более высокого Саске, стал медленно вести ладонями по бокам, осторожно надавливая на мышцы. Из промокшей насквозь материи по его рукам текли короткие струйки воды, которая, впрочем, не слишком смывала алую жидкость с них. Когда Учиха, также неотрывно смотря в глаза босса, снова зашипел, его левая ладонь дошла до рёбер. Перелом двух из них у него точно был. – Просто трещины, Саске-кун, – будто в ответ на его мысли шепнул ему на ухо знакомый голос. Наруто опять был слишком близко, обдавая пока только горячим дыханием чувствительную шею. Когда в следующую секунду её уверенно коснулись губы, Учиха думать бросил – кто знает, какие ещё мысли прочитает в его голове этот хитрый умник. А он, держа в объятиях дрожащее крепкое тело, всё терзал поцелуями-укусами бледную шею, усеивая её контрастно-тёмными засосами, нежно коснулся губами линии челюсти, прикусил мочку уха, широко лизнул щёку, запоздало напоминая Саске о переставшем болеть ранении… Он же инвалид, его лицо изуродовано этой пустой глазницей навсегда! Саске никогда особо не волновала собственная привлекательность, порой она даже мешала, но рядом с эти человеком хотелось соответствовать его необычной, немного дикой красоте. Порой Учиха мимолётно думал, что его тело – прежнее тело, без всех этих заработанных им в боях шрамов и увечий – смотрелось бы рядом с Узумаки гармонично. Как Инь и Ян, они были полностью противоположны внешне, но оба были красивы. Теперь же… «противоположности» добавилось. Наруто взял его лицо, по которому, оказывается, катились мелкие, не замечаемые солдатом слёзы, в свои ладони, проникновенно заглянул, будто в душу, в глаз напротив: – Ты великолепен, Саске. Ты прекрасен для такого чудовища, как я, – решительное заявление будто говорило «ты только мой!» тут же было подкреплено уверенным, властным поцелуем, зарывающимися в чёрные волосы пальцами, скользнувшей вниз по телу ладонью. Саске подался навстречу ласке, отвечая на поцелуй, не пытаясь перенять инициативу, полностью отдаваясь во власть партнёра, осторожно гладя самыми кончиками пальцев его статную фигуру. Красавец в уродливом теле и Чудовище в теле прекрасного бога. Наследник вновь приник к шее, будто голодный зверь, вампир, и ноги у Саске на этот раз подкосились, из-за чего оба упали во влажную траву. Наруто рыкнул куда-то в грудину партнёра – казалось, этот рык достал до самого сердца Учихи, вызывая глухой стон. Губ коснулись чужие – такие родные – пальцы, мягко надавили, просясь внутрь, желая ласки… Учиха коснулся их языком, затягивая в рот, нежно посасывая, чувствуя на языке тонкий металлический привкус собственной крови, немного смазанной с лица. Наруто проворно расстегнул солдатские штаны и приспустил бельё, чтобы только выпустить член партнёра, оставив резинку сразу под яичками. Перед затуманенным взглядом Саске заискрились мелкие звёзды, будто густые кроны расступились, когда парень скользнул по твёрдой плоти горячим языком, затем накрывая её губами. Когда же мужчина почувствовал, что головка члена уткнулась в глотку, а по всему стволу прошла вибрация от глухого рыка-стона, Учиха и сам простонал – громко и несдержанно, несмотря на, казалось бы, заглушающие пальцы во рту… Плеча Саске кто-то коснулся, слегка тряхнув, и того резко выдернуло из сладостной неги в реальный мир. В квартирку на краю квартала, где не задают вопросов соседи; в тёмной комнате на влажных от пота простынях; под обеспокоенным взглядом на хмуром лице нависшего над ним Джуго. – Саске-сан, Вы стонали во сне. Вам плохо? Учиха всё ещё тяжело и неровно дышал, мысли в голове путались под влиянием сна, только глазница немного ныла, а он всё вглядывался в лицо юноши, силясь вернуть равновесие разуму. Мальчишку передёрнуло от вида пустой глазницы – сосредоточенный на своём самочувствии, Саске действительно широко открыл веки – но не отвернулся и быстро вернул взгляд на словно выточенное из белого мрамора лицо. В полумраке мужчина казался ещё бледнее обычного, над губой блестела капля пота, на высоком лбу выступила испарина, но взгляд уже осмысленный, дыхание выравнивается. Саске взял себя в руки: – Просто кошмар, Джуго-кун. Всё-таки ничего не проходит, не оставив следов, – здоровой рукой он опустил «зализавшуюся» назад во сне чёлку, прикрывая травмированный глаз. Мельком глянул на светящиеся в темноте цифры электронных часов. – Иди спать. Я умоюсь и снова лягу: до подъёма ещё почти три часа. Кивнув, парень вышел; к облегчению Саске проснулся только он: мужчина не был уверен, вышло ли бы так же легко отделаться от такой умной язвы, как Суйгетсу… Отставник сжал через бельё болезненный стояк – от такого не отделаешься, просто забив или подумав о чём-нибудь неприятном. На не очень послушых ногах Учиха дошёл до ванной, щёлкнул лампочкой над раковиной, чтобы не слепил яркий верхний свет, затем включил воду и, кинув на крышку унитаза мягкие штаны, уселся на дно душевой кабины, прикрывая от усталости глаза. Полутьма помещения, шум воды, так похожий на дождь, и настойчивое возбуждение возвращали его мысли в тропический лес, к плотоядному взгляду голубых глаз и скользящим во рту пальцам. Саске обхватил член рукой, размазал пальцем смазку, представляя вместо мозолистой ладони мягкие губы, плотно смыкающиеся на плоти, скользящий по ней язык, воображая, как зарывается рукой в светлые волосы, другой комкая траву – между воображаемыми пальцами скользнула зелень… Наверное, так и сходят с ума. Пропуская член как можно дальше в глотку, Наруто смотрит прямо в глаза Саске и умудряется одуряющее улыбаться, утыкаясь носом в короткие волосы на лобке. Отчётливо слыша довольный рык, вибрацией проходящий по возбуждённому органу, Учиха глушит собственный стон, кусая покрытую ожоговыми шрамами культю. Мимолётно проходит воспоминание о ласкающем её парне, добивая мужчину. Белёсая сперма попадает на пластиковую перегородку кабинки, но большая часть быстро смывается вместе с душевой водой. Саске сидит, расслабленный, ещё минут десять, приводя в норму дыхание и глядя в пустоту перед собой – куда-то сквозь воду и пластик, и бетонные стены, и переулки. Туда, где в семейном особняке мается бессонницей его юный господин. ** Итачи был уверен, что клан хранит где-то записи своих «теневых» дел. У него были только косвенные улики, но заметить определённую закономерность в развалившихся, или образовавшихся, или не дошедших до суда дел удалось, собрав тот максимум информации, доступный мужчине. В большинстве своём это были негромкие дела (хотя и без таких не обошлось). Скрупулёзно собрав досье на каждого прямого или косвенного участника, Кроу обнаружил, что в каждом деле оказывался минимум один заинтересованный в имевшемся результате человек, от которого их родной клан получил выгоду. И далеко не всегда это были деньги – даже наоборот, «классические» взятки принимались только в самом крайнем случае, когда предложить другой стороне было больше нечего. Зная Фугаку, тот мог позднее шантажом всё же вынудить взяточника оказать необходимую услугу, если тот окажется полезным. Значит, какая-то ведомость хотя бы таких вот «должников» быть обязана. Как и доказательства взятки – для дальнейшего «припоминания». – Домашний кабинет? – сразу спросил Саске, едва брат закончил излагать факты, а затем теории. – Проверял. Разве что он завёл новый тайник, о котором я не знаю, – Итачи пригубил кофе. Сидящий рядом Шарк потягивал через трубочку колу, в которой сталкивались, глухо звякая, кубики льда. Удивительно, что он вообще здесь: брат так доверял этому человеку? Как там говорил Ваки-Ноо… «Несмотря на взаимное недоверие, работают парами»? Младший Учиха покосился на Шарка, его татуировки, выбритые брови, пирсинг… Мужчина, казалось, не слушал их обсуждений, просто ожидая команды к действию, не особенно интересуясь причинно-следственной связью. А ведь Итачи не посвятил во всё это даже Шисуи-сана, а они знакомы всю жизнь, оставаясь лучшими друзьями, несмотря ни на что! Впрочем, не его дело, надо будет – скажет. Но кое-что всё же интересовало Саске: – Но разве тебе не было бы удобнее, если бы ты расследовал это, оставаясь одним из полицейских? Кисаме со смешком булькнул колой, не выпуская трубочку изо рта. Можно подумать, этому «пернатому» не приходило это в голову! – Да. Я начал расследование ещё до… «Акацуки». Но, видишь ли, братец, похоже, я где-то прокололся, из-за чего меня послали на задание, в ходе которого я, скорее всего, погиб бы. – Ну не гони пургу, Кроу! – вдруг вспылил Шарк. – Не такие мы злодеи! Избили бы хорошенько я да Спайдер, к примеру, и хватило бы с тебя. А кого ты видел, просто исчезли бы из поля твоего зрения, – шумно сёрбнув остатками напитка, Кисаме махнул рукой официанту, заказал себе ещё один рыбный бургер. – Но ты хитёр, Птичка! Взял – и раскрылся нам со своими планами и серьёзными зенками. Как тут устоишь?.. Неопределённо вздохнув, Шарк вдруг подмигнул Саске, прежде чем впиться острыми зубами в горячий бургер, расторопно принесённый официантом. Кажется, он побаивался «пёстрого» клиента. Итачи горько пояснил: – У меня были опасения, что меня бы добила какая-набудь шпана, а скинули бы всё на организацию. С её-то репутацией… Они помолчали. Саске не решался возразить брату, мол, вряд ли их отец пошёл бы на столь крайние меры. Почему не решался? Наверное, боялся узнать доводы Итачи. Боялся, что Фугаку может и правда оказаться настолько…Отставник не мог подобрать подходящего слова. «Настолько отбитым, Саске-кун», – с грустным смешком прозвучал в голове голос Наруто. Саске никогда не употреблял слэнг, но здесь он был уместен как никогда. – Итак… – Итачи встрепенулся, напоминая задремавшего от холода ворона на ветке дерева. Несмотря на жаркое начало лета. У брата был примерный план. Весь его он, конечно, не рассказал даже Саске, но подробно объяснил задачу Фарукона и его команды: им нужно найти в городе одного человека, который может знать кое-что о «чистых руках» Учих. Он под подпиской. Его дело неоднозначно: сначала полиция преследовала его, всячески ограничивая, загоняя в тупик – и вдруг прекратила. Итачи считает, что кто-то натравил Учих на него, но потом сделка застопорилась, и дело встало. Но прятаться этот Октопус умеет, и здесь пригодится опыт Саске как разведчика. Необходимо любым способом заставить его помочь. На поиски ушла почти неделя, пришлось задействовать старые знакомства Саске по трущобам, чтобы проверить там, а также новые для мужчины, но заверенные контакты Суйгецу и даже Джуго. Как ни странно, именно его знакомства и помогли: оказывается, «известный потрясный net-star Октопус» любитель экзотических животных! Нет, ну кто бы мог подумать – с сарказмом мелькнуло в голове. Молоденькая продавец из зоомагазина с радостью дала ссылку на его сайт рыжеволосому парню, который мог быть обаятельным, если постарается. На ресурсе можно было ознакомиться с его творчеством и… биографией. Суйгетсу сокрушался, мол, как это они сразу не подумали прогуглить чувака с такой эффектной кликухой, а Саске понимал: они искали того, кто скрывается, сидит тише воды, ниже травы, чтобы не навлечь на себя полицию – вдруг опять передумала? И, опять же, кто бы мог подумать, что он ни черта не прячется. Так может, не такая уж он и жертва? И сам замазан с их не таким уж «чистым» кланом? От этого зависел «стиль общения» с музыкантом. Учиха нажал на «плей», выпуская какофонию звуков из колонок потрёпанного ноутбука. – Такой себе из него рэпер, – задумчиво ворчит над ухом седоволосый после третьей композиции. Саске не большой ценитель музыки и знаток жанров: ему музыка либо нравится, либо нет, и он сам не знает, от чего это зависит. Что оценить он может, так это текст. Однако стихи Октопуса вызывают смешанные впечатления: посредственная рифма связывает как непонятные, абсолютно бытовые рассказы в духе «одного дня из жизни…», так и глубокие философские рассуждения. Непонятный исполнитель, будто ему пишут два разных человека. Но официальный сайт настойчиво, но не навязчиво говорит о собственном авторстве Октопуса. Будь же это утверждение навязчивым, можно было быть уверенным в его лживости, а так… Ясности всё ещё ноль. Хотя оформление сайта почему-то казалось смутно знакомым, но ничего конкретного в голову не приходило, и Саске пока оставил эти мысли. Надо будет – мозг припомнит. Учиха проштудировал предоставленную на сайте биографию. В основном, текст касался творческого пути, но мужчина умел читать «между строк», разглядев за историями о музыке Октопуса и влиятельного старшего брата, опекающего братишку, и жажду независимости, самоуверенность и одиночество из-за неординарности. Этот человек прёт против течения, но не сдаётся, как бы ни сшибал его метафорический поток, упрямо не желая подстраиваться под чьё-то там «ценное мнение»… Возможно, они найдут общий язык. Чтобы найти «место обитания» Октопуса, пришлось провозиться ещё три дня, но к вечеру четвёртого уже был готов план. Суйгетсу остался на стрёме внизу, Джуго ждал за рулём на углу улицы, готовый сорваться с места в любой момент. Внутрь пойдёт только Саске, незаметной тенью скользнёт в здание, по веренице коротких коридоров и лестничных пролётов на самый верх пятиэтажного дома в районе со средним уровнем жизни. Там располагалась личная студия звукозаписи ди-джея Октопуса. Пришлось сначала отмести все наёмные студии – где-то же музыкант должен был писать свою музыку, а качество звука ясно говорило не в пользу «кустарного» производства. Следовательно, профессиональное оборудование. Когда оказалось, что ни одна из них знать не знает такого человека (пусть внешность и была для Фарукона загадкой, но личность с таким эго не могла не обратить на себя внимание; к тому же, запись голоса в наличии была), напросился следующий вывод: студия личная, но, вероятно, незарегистрированная, иначе Итачи наверняка бы её уже нашёл. Пришлось снова «выходить на улицы», выспрашивая информацию у тех, кто перебивается лёгким заработком, например, на стройплощадке. Или на ремонте. Так удалось найти квартиру со звукоизоляцией всей площади. В необычном для подобного месте, потому выбор был очевиден. Хотя Саске не исключал, что Октопус может обитать всё-таки в элитном районе, но сначала стоит проверить подозрительную квартиру здесь, почти на границе трущоб и домов среднего класса. И, вероятно, не прогадал. Кираби Кумосато, тридцать шесть лет. Крепкий смуглый мужчина с выбеленными волосами. Младший из двух сыновей недавно почившего основателя горнодобывающей компании в Китае, которой теперь владеет старший сын, Эй Кумосато. Младший, оставшись не у дел, занялся собственным бизнесом, но прогорел – несколько раз – и в итоге вернулся к мечте стать музыкантом. Владеет двухэтажным домом в элитном районе и небольшой квартирой на окраине. Прокравшись незамеченным до верхнего этажа, Учиха остановился перед большой, крепкой даже на вид входной дверью. Хозяина дома не будет ещё по крайней мере минут двадцать пять – тот вышел в магазин ровно десять минут назад. Пригодились уроки Наруто по аккуратному взлому, такому, что и не заметно. Закрыв замок изнутри и зацепив скрепки-отмычки на алый шейный платок, Саске огляделся: нужно найти место, чтобы спрятаться, да и изучить человека по его дому будет не лишним. На первый взгляд квартира находилась в беспорядке, да и на второй тоже. Но отставник смог углядеть некую смутную систему, что неминуемо напомнило ему о комнате юного господина. О Кираби можно было сказать точно, что человек он не слишком аккуратный, но не рассеянный, при желании может легко сосредоточиться на важном для себя. На неважное забивает беспросветно, судя по сваленным в углу книжкам по экономике, бизнесу и точным наукам. Зато ди-джейский пульт, как и прочее звукозаписывающее и обрабатывающее оборудование, находился в полном порядке и чистоте. На стеллажах аккуратно расставлено несколько музыкальных инструментов, но некоторые места пустуют: синтезатор стоит «на своих двоих» рядом с пультом, на него опирается эффектная жёлтая гитара, украшенная графическим рисунком осьминога, который будто обнимает её своими щупальцами. Но где бы затаиться до возвращения Кираби? Необходим эффект неожиданности, но чтобы при этом легко перекрыть ему путь к бегству, да и самому занять выгодную оборонную позицию… Лучше всего подойдёт другая комната, однако на кухню хозяин квартиры почти наверняка направится сразу по возвращении из магазина; ванная и туалет тоже убежища не надёжные, без пространства для манёвра в случае неожиданности. Только сейчас Саске понял, что в комнате с оборудованием нет кровати или хотя бы кушетки. Конечно, она могла быть спрятана в стену, но он точно знал, что квартира двухкомнатная, а стену между помещениями наёмные рабочие не ломали. Дверь в опочивальню – иначе не назовёшь – отставник нашёл с трудом: мало того, что это так называемая «невидимка», так ещё и сдвижная, что позволило Октопусу избежать привычной ручки – вместо неё по высоте полотна тянулась тонкая рейка, терявшаяся среди пёстрых полос обоев коридора. Саске аккуратно потянул рейку в сторону, и дверь легко и – что особенно ценно – бесшумно скользнула по рельсам внутри стены, куда спряталось и полотно. Комната, освещённая пока скорее дневным солнцем – хотя четыре часа, скоро вечер – напоминала покои морского царя из сказок и преданий: стены – будто бесконечная толща воды с плавающими в ней стаями рыб и хищниками-одиночками; светильник на потолке украшали стеклянные пластины, бликовавшие на стены, будто лучи через воду, создавая также мелодичный перезвон; декоративные мелочи вроде раковин и морской гальки разложены там и тут. В окружении всего этого в самом центре располагалась абсолютно круглая кровать с блестящим белым покрывалом, над коротой растянул свои щупальца балдахин-осьминог. Было в этом что-то детское, на взгляд Саске. Щёлкнул замок входной двери. Учиха прислонился к стене возле двери, с прикрытыми глазами прислушиваясь к происходящему в коридоре, дожидаясь момента выглянуть наружу. Зашуршали пакеты; стукнули глухо об полку кроссовки; снова пакеты, вздох и шаги в сторону кухни. Около получаса спустя Саске оказался в весьма затруднительном положении, выход из которого – словестное убеждение. Несложно догадаться, что это не самая сильная сторона отставника. В его живот упиралось дуло пистолета, и хотя его нож находился в сантиметре от горла Кираби, именно он находился в выигрыше. Их борьба при появлении Саске была недолгой, но интересной – будто носорог и журавль, сила против ловкости; пока музыкант быстрым движением не вытащил приклеенный под столом пистолет, а солдат чудом успел среагировать, щёлкнув складным лезвием. Они замерли посреди чуть большего бардака «музыкальной комнаты», стараясь отдышаться. Первым молчание прервал Октопус: – Грёбанные Учихи, когда же вы отъебётесь от моей скромной персоны?! Удивительное сочетание просторечного мата с оборотами речи образованной элиты. – Я не имею отношения к клану Учиха, Кумосато-сан, – он всегда обращался при первой встрече по фамилии. Если собеседнику было нужно, он поправлял мужчину. Музыкант яростно зарычал: – Я выучил каждую холёную рожу ваших паршивцев, сколько крови вы мне попортили! Отбрехался я от вас, хватит! Хм, значит, всё-таки что-то было. Как-то он избавился от обвинений со стороны Учих и явно не благодаря сорвавшемуся договору с другой стороной. Нет, Кираби Кумосато сам что-то предложил. – Раз у Вас нет проблем с Учихами, Кумосато-сан, то нет причин так нервничать, – в живот раздражённо ткнули пистолетом, наверняка оставивив на этот раз ещё один синяк. – Пусть нож быстрее курка, у Вас преимущество: мне нужна от Вас информация, я же Вам не нужен вовсе. Карие глаза мужчины заинтересованно прищурились за полупрозрачными стёклами тёмных очков. Лето всё-таки, Саске и сам носит простенькие, не слишком жалуя яркий солнечный свет после слепящих и дымных взрывов… По рекомендации врача. Ещё летом неудобно скрывать шрамы, а косые взгляды на них отставник не любит. К счастью, удалось найти тонкий чёрный свитерок с длинным рукавом, правда, вырез у него широкий, приходится закрывать шею шарфом. Учитывая вступление в «Акацуки», выбор цвета был очевиден. И всё же бывало жарковато, особенно в помещениях, но в этой комнате тихо ворчал крутящийся вентилятор, время от времени обдувая лица мужчин, трепля их волосы. Противник хотел было что-то сказать – вероятно, не слишком лестное – как вдруг поражённо захлопнул рот, а потом вдруг, уронив пистолет, схватил Саске за голову, внимательно смотря… на левый глаз? Сегодня утром Суйгетсу умудрился пихнуть локтем своего «шефа», когда тот вставлял свой обычный протез, а времени на его дезинфекцию не было, и мужчина поставил другой: – Спираль*? – откуда он знает об этом клане? Пусть у рэпера и были проблемы с полицией, но это ещё не повод знать якудза. – Скажи-ка, Учиха, откуда у тебя этот глазик. Поняв, что убивать его явно не собираются, Саске сложил нож и спокойно ответил, не пытаясь вырваться из крепкой хватки: – Подарил мой наниматель. Лицо рэпера удивлённо вытянулось, затем он вдруг отпустил голову отставника, аккуратно поправил платок на шее и хлопнул ладонями по плечам, улыбаясь широким оскалом: – Друг Наруто – мой друг! И зови меня Кираби: Кумосато-сан нынче мой братец. ** Покинуть гостеприимного Октопуса удалось только через почти два часа. Саске вспомнил, что теперь у него снова есть «отряд», только когда на улице к нему подлетел обеспокоенный Суйгетсу, за несколько секунд выливая на мужчину потоком слов всё негодование, злость, волнение и облегчение. Успокоив парня, отставник вместе с ним направился к припаркованному за углом автомобилю. Вот уж чьему спокойствию можно позавидовать! Джуго дремал, откинувшись на спинку водительского кресла, но руки с готовностью лежали на руле. Пока седоволосый подросток будил приятеля, Саске набрал брата: – Я получил сведения. Приходите с Шарк-саном ко мне, мы будем через полчаса, – вспомнив, что в холодильнике шаром покати (еды-то нужно в три-четыре раза больше теперь, когда он живёт не один), мужчина исправился: – Через час. На полпути к магазину (то есть как раз недалеко от их пристанища), ребята убедили Саске, что покупки можно доверить им, уже запомнившим, что предпочитает их «шеф», сами же клятвенно пообещали не тратить деньги на всякую ерунду: чувствуя ответственность за подростков, Учиха настаивал на более-менее нормальном питании. Потому он, по привычке крадучись, поднялся на нужный этаж и вошёл в квартирку. Тут же напрягся, поняв, что здесь уже кто-то есть. Но голоса, доносившиеся из кухни, мгновенно успокоили насторожившегося отставника: это Итачи с напарником. Видимо, один из них оказался неплохим взломщиком… Саске замер в тёмном коридоре на границе льющегося из дверного проёма искусственного света, услышав, наконец, разговор. Он не планировал подслушивать, но… – … Думай, что хочешь, Итачи, но я уверен: твой пацан кинул мальчишку из-за нашего заказа! – Шарк хрустнул солёным снэком, закинув ногу на ногу. Он сидел за небольшим столом, тогда как собеседник стоял, оперевшись спиной об узкий пенал. – Тебе не кажется странным, что от заказчика он ушёл к исполнителю? Саске человек логики, он бы так не поступил. Разве что… – Разве что решил узнать, правда ли, что его босс сам на себя покушение заказал? Хах! С радостью подтвержу ему это! – Кисаме, ты придурок! – Итачи закатил глаза от такого отношения напарника. – А что там люди пострадали не по приказу Узумаки-куна, а потому что у кого-то руки не оттуда растут, тоже подтвердишь? Говорил я тебе, стрелять тренироваться. А мы из-за тебя деньги потеряли «штрафом». – Хэй, будь ко мне помягче, Итачи, я боец, а не снайпер, стреляю метко, но с расстояния поменьше! – Кисаме прищурил глаза: – Какой-то ты больно предприимчивый для копа. – Судя по тому, что я выяснил о нашей семье, предприимчивость у нас в крови, – лишь фыркнул в ответ напарник, и с ним было трудно поспорить по этой ремарке. Засвистел на плите чайник. Саске с трудом справился с шумом в ушах, оперевшись предплечьем о стену. То покушение в парке, что свело их – дело рук (то есть, разума) Наруто? Это за этот заказ он платил в расписанном граффити здании? Тогда всё внимание Саске было приковано к брату, и он не замечал осторожных взглядов господина в свою сторону. Он внушил себе, что дела наследника с наёмниками не его дело, однако вот, как всё развернулось… По крайней мере, кое-что встало на свои места: – Наруто-сан, тут всё ещё не хватает. – Считайте, что это штраф. Вы там нарушили пару важных пунктов! Ему нужно всё это обдумать. К счастью, мужчине было, с «кем» обсудить свои переживания. Пока шли поиски Октопуса, Саске спал почти как во время службы, и разум будто щадил его, больше не роняя в военные кошмары с эротической развязкой. Теперь во снах они постоянно разговаривали с Наруто, меняя места: то всё тот же мокрый тропический лес, то засада в кустах, то полутёмный клуб или веранда усадьбы Узумаки… Проснувшись, Учиха никогда не помнил их разговоров, но чувство покоя и отдохнувшей головы оставалось с ним на протяжении дня. И проблемы, ещё вчера казавшиеся невероятно сложными, вдруг легко решались, будто он уже всё продумал. Или вместе с кем-то. Саске вернулся ко входной двери и вновь открыл и закрыл её, на этот раз всё же издав ею тихий хлопок – громкий звучал бы слишком «фальшиво» для его привычек. Из кухни высунулся Итачи: – Привет, братец. Проходи, рассказывай. – Хочу напомнить, что это моя квартира, – он никогда не использовал для неё слово «дом», но почему-то заметил это только сейчас. Потому что его дом… остался в другом месте? Под взглядом солнечных, небесно-голубых глаз. ** Наруто уверенно шёл по светлому коридору современного офиса в гордом одиночестве. Спина прямая, лицо без эмоций – чистый холст. Парень думал, как себя подать, прекрасно зная, кем его считают в отцовском бизнесе. Не презирают, конечно, но и уважения в них нет… Потешить их самолюбие «дурачком» или сразу поставить на место «умником»? Хорошо бы провернуть это так, чтобы не вызвать негатив на себя. Юноша тяжело вздохнул, пытаясь вместе с воздухом выгнать и мешающие сосредоточиться мысли. Прошло чуть больше двух недель, как Саске ушёл от Орочимару в неизвестном направлении – то есть в «Акацуки». Наруто волнуется. Нет, он, конечно, мог бы влезть в это гнездо, связи-то там есть, но… Саске не хотел бы этого, самодостаточная скотина. Саске хотел бы, чтобы Наруто показал себя достойным преемником своего отца. Ухватившись за эту мысль, господин, к собственному удивлению, осознал внезапное спокойствие. Внутреннего зверя, метавшегося, будто в клетке, утешила такая простая мысль: «Он будет нами гордиться, когда вернётся». Когда. Остановившись у матовых стеклянных дверей и одёрнув лацканы пиджака, Узумаки – то есть, конечно, Намикадзе – переглянулся с возникшим словно из-под земли Саем и распахнул двойные створки, своим появлением мгновенно прерывая тихий гул переговоров за столом. Да уж, это не сборище мелких жуликов, и галдежа здесь нет. Зато есть перешёптывания. Следом за ним, словно тень, скользнул и Сай, исполняющий роль его секретаря. Не то чтобы у него были на то профессиональные качества (хотя справлялся парень неплохо, но Ирука всё равно круче всех), зато мордашкой своей хитрой – и главное, «чистой», без шрамов – подходил на эту роль блестяще. Наруто же как (будущему) главе корпорации секретарь полагался по должности, хотя для парня скорее был «статусным аксессуаром», поскольку он и сам был способен планировать своё расписание и прочее. Так что в блокноте новичка появлялись в основном рисунки, а не заметки. – Доброе утро, господа, – тут он заметил троих строгих сотрудниц разного возраста, как и другие провожавших его взглядом, и расплылся в обаятельной мягкой улыбке: – И дамы. Я Наруто Намикадзе и буду вашим руководителем. Официально – через четыре месяца, но начну входить в курс текущих дел уже сейчас. Да и вы ко мне привыкнете пока, – он остановился у кресла во главе стола и слегка поклонился вскочившим главам отделов: – Позаботьтесь обо мне. Прошу садиться. Получив в ответ приветствие и дождавшись, пока все десять человек устроятся обратно на свои места, Узумаки сложил руки в замок на столе и внимательно оглядел присутствовавших. Нельзя показывать этим акулам, что он волнуется. Наруто представил, что по правую руку от него, симметрично к Саю, стоит, излучая равнодушное спокойствие, его телохранитель. Это помогло. – Что ж, заслушаем ваши отчёты в таком порядке отделов… Наруто уже сорок минут ловил каждое слово выступающих сотрудников, по речам понимая не только как идут дела в отделе того или иного руководителя, а ещё и что они за люди. По некоторым было заметно, что отчёт за них писали, вероятно, их секретари, но в целом всё шло лучше, чем переживал господин. Хотя Какаши ведь уверял его, что дела их неплохи, а уж от его зорких глаз и чутких ушей ничто не ускользнёт. Неожиданно из коридора послышались торопливые сдвоенные шаги, заставив замолчать симпатичную начальницу отдела кадров, поскольку слушавший её юный директор повернулся к источнику звука. Через несколько секунд в конференц-зал ворвался запыхавшийся Киба на пару со смутно знакомым охранником – судя по торчащему из-за ворота костюма наушнику с пружинкой – тряся планшетом и с отчаянным выражением лица: – Наруто-сама… ха… простите!.. – он снова потряс устройством, будя в господине отступившую было тревогу. – Сигнал пропал! Всё внутри похолодело, Наруто на автомате поднялся и покинул кабинет вместе с перепуганным Кибой и другим парнем, бросив что-то удивлённым подчинённым про «хорошую работу; продолжим позже». Во что вляпался этот чёртов..?!