Раз уж начал — побеждай

Несмотря на данное обещание, Дилан утром так и не пришел нас проводить на первую тренировку. Завтракали мы с Гарриэт в гробовом молчании, а к остальным трибутам нас провожала Ава, пытаясь дать хоть какие-то наставления на сей счет. Хотя, что она может сказать, если сама ни разу не была на нашем месте? Даже думать не хочу о том, что делал Дилан. Он закрылся в своей комнате и не выходил с тех пор, как я вернул ему браслет. А судя по тому, что я застал его тогда пьяным… Господи, как бы я хотел, чтобы мне было плевать на него! Но он такой же, как и отец. Слезы сами навернулись на глаза, когда я мыслями вернулся домой. К отцу, к Соне… К сестре, которая сейчас осталась с этим пьянчугой один на один, а я не могу помочь, потому что скоро превращусь в труп. Если бы я только нашел способ вернуться, если бы только выиграть… Выиграть Голодные Игры? Сангстер, ты сам-то себя слышишь? Зазевавшись на проходе, я случайно столкнулся с каким-то парнем, который налетел на меня прямо из-за двери и сшиб с ног. Гарриэт, шедшая впереди меня, обернулась, но ничего не сделав, прошла дальше. Не хочет привязываться, чтобы потом было легче меня убить. На что я рассчитывал? — Эй, разуй глаза! — сверху вниз на меня смотрел узкоглазый трибут, по возрасту ровесник Гарриэт. По спине пробежал холодок от его злобного взгляда, и я, как и всегда в похожих случаях, отвел глаза, не решаясь произнести ни звука. Голос будто пропал. Хмыкнув, азиат прошел мимо, рассудив, что на такого как я не стоит тратить время. И дураку ясно, что я ему не соперник. Что я НИКОМУ из них не соперник, потому что слабак. Да, здесь есть пару ребят, кто помладше меня, но я уверен, что даже эти малолетки намного способнее, чем я. Я так и остался сидеть на полу, оглядывая подростков, занятых делом. Гарриэт уже свинтила куда-то, тот узкоглазый, с которым я столкнулся отошел к мишеням и уже подбирал для себя подходящий лук… В голове промелькнула мысль. «Томас, если ты действительно хочешь выжить, ты должен найти себе союзника. Найдешь охрану — и вместе сможете дольше продержаться на играх, а если повезет, дойти и до конца». О да, легко сказать. Вот только победитель один. И я не уверен, что смогу вонзить нож в спину другу, с которым мы пройдем через весь этот ад. Даже если мы останемся вдвоем среди всех этих трибутов — очевидно, кого убьют первым. Я снова почувствовал жгучий укол одиночества. Я один. Я один должен со всем этим справиться, на Играх не будет никого, кто бы меня спас, никакого Дилана. Что? Никакого Дилана? Почему я вдруг подумал о нем? Потому что он был добр? Потому что единственный, что хоть как-то попытался наставить меня на верный путь? Томас, он ведь за твоей спиной говорил, что ты покойник! Он хотел отказаться от тебя и Гарриэт, оставить вас умирать на арене! Но… он был пьян! Он просто не мог больше терять людей, привязываться и терять, раз за разом, пополняя этот дурацкий браслет такими же дурацкими бусинами… Его просто сломает, если он потеряет еще кого-то. Значит ли это, что он боится потерять меня?