Ночные: за кадром

      Дрожь в руках никак не уймётся — по крайней мере, не сейчас, может быть, потом, потом… Интересно, что во время выстрела его руки не дрожали — именно во время выстрела, ну ещё прицела — словно магнитом притянуло в нужную точку, палец нашёл спусковой крючок, твёрдо, без раздумий, нажал — и всё…       Джерри Киз не может заставить себя посмотреть на соседнюю крышу. Отброшенная винтовка странной конструкции — наследие старика Мэдисона — вызывает гораздо больше интереса. Вот здесь она удобно легла, прямо под руку. Вот тут — предохранитель… вот прицел… Чёрт, чёрт, чёрт, соберись! Руки дрожат. Джерри закрывает на мгновение глаза, обнимает себя за плечи и делает несколько глубоких вдохов и выдохов. Карл Моррисон, он всегда говорит: «Дыши!» — что бы ни происходило.       И это всегда помогает.       Джерри дышит, прислонившись к кирпичной стене какого-то индустриального нароста, которых всегда полно на крышах, а затем переводит взгляд туда, в то место, куда прыгнул… или перенёсся… язык не поворачивается назвать это Леоном. А ведь когда-то оно было именно им — милым парнем-скейтером, которого сам Джерри учил хитростям обращения с доской… лет пять назад. Сколько же ему было тогда? В 90-м? Семнадцать, кажется. Совсем ещё пацан… Сейчас, стало быть, исполнилось бы двадцать два… стоп. Джерри. Хватит отвлекаться. Где тело?       Где тело, чёрт тебя дери? Ведь ты видел, как оно перекувырнулось в воздухе, когда в него попала пуля… Ах, вот же… дальше, чем казалось. Мэдисон говорил, их можно оставлять так. Что они как-то сами себя… разлагают или что там они ещё… Раньше бы Джерри скептически усмехнулся, но в последнее время все предостережения старика сбываются: да, оно не вспомнит тебя как своего друга. Да, оно попытается тебя убить. Да, оно… — Джерри передёргивает, когда он вспоминает внезапную атаку чудовища — …оно будет двигаться… странно.       Сосчитать в уме до ста, почти не сбившись. Подняться, обнаруживая, насколько, оказывается, были напряжены ноги. Медленно проковылять к двери, ведущей на чердак.       Сильный порыв ветра ударяет в глаза, и в ветре Джерри слышится вой.       Оглянуться в последний раз — тени сгустились, но тела, вроде бы, нет.       В любом случае, он стрелял в сердце — и попал.       Джерри тяжело упирается рукой в дверной косяк, замирая на пороге.       — Прощай, Леон. Прощай… друг, — шепчет он и начинает спускаться.       …если, конечно, предполагать, что сердце у него было по-человечески, слева…