Ночные: за кадром

      Отголосок жуткого сна возвращается снова, но сейчас Брент совершенно уверен: он не убивал Кару. Возможно, её убил Лайонел. Такое можно допустить. Возможно, это был несчастный случай. Или ещё что-то. Брент никогда не интересовался, а Рита не рассказывала, что именно произошло. Да и знала ли она?..       Сумерки сегодня подали двойными: предгрозовая темень уже успела превратить вечер в ночь.       Если покрутить настройку радио, одна из волн обязательно расскажет об очередных жертвах этого мира. Не всё здесь по вине таких, как Брент. Улицы полнятся инкубами, беглецами, мигрантами, коллекционерами, сумасшедшими, охотниками, ищейками и сотнями, тысячами других. Вопрос в том, что ты, в итоге, выбираешь.       А ещё — стороны могут меняться.       Красный сигнал светофора, кажущийся смазанным из-за вмиг ударившего дождя, заставляет вспомнить о дороге.       Брент стискивает зубы. Руки на чёрной коже баранки «Понтиака» ощутимо подрагивают.              На Венис-Бич вид незавидный, сильнейший ветер треплет и наклоняет пальмы, на пляже ни души — только горстка безумных серферов. Огромные тёмные волны накидываются на берег.       Брент подъезжает к дому; в гараже место под его машину так и не занято.       Некоторое время Брент стоит во дворе, не решаясь войти. Окна дома черны.       «Может быть, его вообще нет», — бормочет, сам себя успокаивая, Брент, а затем входит наконец. Темно. Откуда-то снизу доносится отзвук музыки — Крейг в подвале, работает.       «Я не убийца, — шепчет Брент. — Я не убивал Кару».       Он входит в паузе между треками одного из тех шугейзерских альбомов, которые Крейг постоянно слушает во время монтажа. Знакомый затылок с ёжиком чёрных волос, широкие плечи. На мониторе — его, Брента, лицо крупным планом.       Крейг оборачивается.       — Ты всё-таки решил сделать это? — Он не спеша встаёт. — Разорвать кожу мне на груди, вынуть сердце… съесть…       Брент качает головой. Вода с длинных волос капает на пол.       — Леон? — Крейг подходит ближе.       — Всегда любил твоё чувство юмора, — только и может выдавить Брент через кривую улыбку. — Как фильм?       — Без тебя — никак. — Крейг пожимает плечами. А потом обнимает Брента так, что, кажется, вот-вот хрустнут кости. — И пока не закончу — никаких убийств…       — Уговорил, — улыбается Брент в плечо.— Никаких убийств… никогда.       Туманные голоса в шуме электрогитар поют о солнце.