Мы, понимаете ли, неместные!

      — У, ребят, как удачно-то! — раздражённо крикнула Сигюн, наблюдая, как шлемоносцы заламывают руки Бивису.       — Рекс, — обратился Энакин к одному из солдат. Тот обернулся, наклонив голову набок.       — Извините, коммандер, но у меня приказ. Вы нарушили закон.       Тот нахмурился, продолжая что-то рассказывать, уговаривать, убеждать.       Тор не сопротивлялся, позволил связать себе руки и незаметно положил молот в груду тряпья, прикрывая оружие.       Его, Сигюн и Локи повели на корабль, а сенатор с Энакином и Бивисом ещё говорили со шлемоносцами.       — Может, сделаешь что-нибудь? — прошипел Локи, дёрнув связанными руками.       — Мог бы заткнуть тебе рот, если бы руки были свободны, — устало сообщил бог, кивнув на наручники.       — Интересно, люди всегда против, когда их спасают? — проронила Сигюн, задумчиво глядя на макушки солдат, ещё стоящих на земле.       — Всегда.       Сенатор все ещё приглушённо говорила с солдатом, которого назвали Рексом. Он зачем-то стянул шлем, открывая белёсые, коротко стриженные волосы, и хмурился. Тор не слышал о чём они говорили, но был уверен — Падме убеждала его в скором Поглощении.       Впервые за всю жизнь он надеялся не на себя, а на малознакомых людей. Впервые он решил быть бессильным, потому что был уверен — сейчас в его силе нет необходимости.       — Что нам-то делать? — сдалась и Сигюн; концы её пальцев сверкали бледно-жёлтой магией. Колдовство младших богов слишком слабо…       — Ничего.       — Прекрасно, — прорычал Локи, бросив напряжённый взгляд в сторону мьельнира. Он видел, как Тор его оставил.       Громовержец всё смотрел в сторону сенатора, Бивиса и Энакина. И почти лысого Рекса. Тор понял, что в этом мире совсем другие пути решения проблем. Здесь он не бог, здесь он не более, чем преступник с молотом, возомнивший себя спасителем мира. И это осознавать намного больнее, чем потерять дорогого тебе человека.       Когда он уловил последние громкие фразы, осознал, что людей ему никогда не понять.       — Скажи, Рекс, тебе когда-нибудь приходилось усомниться в моей правоте? В правоте Энакина? Мы воевали с тобой бок о бок! Мы, и после всего ты нам не веришь? Скажи, неужели все приказы Сената важнее нашей дружбы?       — Сенатор, — нахмурился солдат, — я был рождён, чтобы защищать Республику…       — А мы? Разве мы не стремимся защитить Республику? Защитить Галактику? Ты уверен, что хочешь стать причиной гибели нашего мира?       Жёсткая, сильная, словом бьёт под дых. Она — настоящий лидер. Тор отступил, потому что не мог поверить. Теперь это уже не Джейн, это сенатор Амидала. А его любимая забилась в тёмный угол общего тела под напором души, что сильнее многих воинов Асгарда.       Рекс замолк, поражённо глядя в чайные суровые глаза женщины, и не мог произнести ни слова. Бедняга. Позади неё стоял Энакин, трясся Бивис, а впереди — боги, бессильные, хотя могущественнее их нет никого.       — Хорошо. Ладно.       Казалось, она облегчённо выдохнула, и будь тут кресло — рухнула бы прямо на него. Падме победила человеческое упрямство одними словами, потому что духом сильнее многих.       — Мы верны Сенату и Республике, но если вы знаете, как предотвратить гибель целой Галактики, мы будем верны вам, вопреки приказам, — красноречиво, словно клятву, произнёс Рекс и натянул обратно свой шлем, отдавая приказы подчинённым.       — Дипломатия, друзья, творит чудеса, — прошептала Сигюн, разминая руки от тесных наручников.       — Ещё бы, — выдохнул Тор, глядя на Падме и в который раз поражаясь человечеству. Иногда они даже сильнее богов, потому что на фоне их внутренний силы они кажутся мёртвыми куклами, красивыми и беспомощными.

***

      Карты Бивиса, разложенные на столе больше не светились голубым, потому что это была столешница с подсветкой. А Тор думал, что эти древние бумаги обладали какой-то магией, оставшейся от народов Набу, родины Падме.       — Если верить предсказаниям авгуров племени Йонг, то разрыв границ произойдет на краю Южного леса.       — Неужели на этой планете есть лес? — хмуро поинтересовался Тор, кидая сомневающиеся взгляды на собственное изображение на старой бумаге.       — Это на Набу, — отозвалась Амидала.       — На придется лететь туда? — опешил громовержец, перехватив ручку молота.       — А ты думал племена Набу писали о Корусанте? — усмехнулась сенатор, разглаживая мятые уголки карт. — Кстати, вы так и не сказали, что это за вещь, — она ткнула пальцем в тессеракт в руке нарисованного Тора и посмотрела на стоящих позади Локи и Сигюн.       И тут громовержец осознал, что опять придется лететь в Асгард, а это ещё минус десять часов из общего времени.       — Тессеракт, — отозвалась асинья, боязливо косясь в сторону шлемоносцев. — Он хранится во дворце Одина, насколько я знаю.       — Хранится, исчезает, хранится и опять исчезает, а, Локи? — вяло усмехнулся Тор, глядя на трикстера, который смотрел куда-то сквозь него, задумчиво и отрешённо.       — Исчезает. И появляется вновь, — хрипло произнёс маг и хищно улыбнулся, поднимая хитрющие зеленые глаза. В его руке материализовался тессеракт, куб, подсвеченный изнутри Камнем Бесконечности.       Тор даже молот чуть не уронил, оружие зацепилось ремнем за расслабленные пальцы, повиснув в нескольких сантиметров над землёй.       — Фокусник, — выдохнула Сигюн, зачарованно глядя на артефакт.       — Ну, одна проблема решена, — отмерев, произнёс Тор и бросил на брата гневный взгляд.       Локи, довольный произведённым эффектом, вручил богу тессеракт и прошептал так тихо, что даже Сигюн, стоящая совсем близко, не обратила на это внимания:       — Ты здесь, словно мотылек, летящий к раскаленной лампе, манящей и желанной. Мотылек-самоубийца. А я из-за тебя торчу здесь, хотя давно мог сбежать куда подальше, — кивок в сторону тессеракта. — Как думаешь, почему?       — Потому что ты мой брат?       — Потому что я не хочу больше жалеть, — просто ответил трикстер и быстро отпрянул, теряя к богу всякий интерес.       «О чем жалеть? О своих мерзких поступках?»       Тор глянул на отвернувшегося йотуна и проклял его умение играть словами и говорить загадками. Да они все сговорились!       Корабль плыл в потоке воздушных машин, следуя их местному течению. Сигюн припала к окну, восхищённо застыв возле стекла. Локи что-то ей говорил, и, судя по скисшему лицу асиньи, — очередное ехидство.       Громовержец подхватил тессеракт и покрутил в руках, щурясь от яркого голубого света. Когда мальчишка-мутант проносился мимо него, после него оставался такой же голубоватый шлейф, а та ведьма управляла эфиром, защищаясь им, словно щитом. Если бы Джейн научилась управлять камнем Реальности, она тоже бы смогла проникать в мысли, коверкать их и пугать ими? Наверное. А может и нет.       Тор тряхнул головой, отгоняя непрошенные образы Джейн и воспоминания о Схождении миров. Все позади, сейчас главное — добраться до этой границы и излечить сенатора от Зеркальной болезни, спасти Джейн и вернуть её в Мидгарде, а потом разобраться с Локи, отцом, Асгардом…       И опять неизвестно будет, встретится ли он с Джейн ещё. Сломав её жизнь, он боится встреч, но стремится спасти. Слишком сложно.       Вернув тессеракт на место, громовержец подошёл к Бивису, теребящему какой-то блокнот.       — Будь у нас хоть немного времени в запасе, — прошептал учёный, пряча потрёпанную тетрадь за пазуху.       — Мы и так успеем.       Жегго только усмехнулся, отвернувшись. Он боится. Боится не успеть. Боится подвести. Боится, что все эти карты окажутся враньём. Тор знал, потому что будь он на месте Бивиса, боялся бы именно этого.       Бог проследил за взглядом художника-учёного, что останавливался на Сигюн, и мягко улыбнулся. Сколько бы проблем не было за плечами людей, они все равно будут тянуться к светлому и непорочному.       Асинья поймала их взгляды и ярко улыбнулась, взмахивая толстой рыжей косой.       Мелькали высотки Корусанта, спешили куда-то воздушные машины. Неожиданно их корабль вынырнул из общего потока и устремился куда-то вверх, за пыльные облака.       Падме подошла к иллюминатору и напряжённо вгляделась в темноту космоса. Звёзды рассыпались бисером, а сенатор, словно и не замечала, думала о чем-то своем. Далёком и непонятном.       Курс в сектор Чоммель на Набу, — сообщила она пилоту и вновь вернулась к картам, даже не посмотрев на пассажиров.       — Ну, в чём-то они всё же похожи. Одинаково хорошо разбираются в звёздах, — насмешливо протянул Локи, подкравшись сзади.       Тор не ответил, проводил сенатора долгим взглядом и встретился глазами с Энакином. Взглянул в его лицо, украшенное шрамом. Этот воин так и ни разу не заговорил с ним напрямую. Всё сверлил взглядом, и бог чувствовал, как дрожат его пальцы на рукояти светового меча. Посягнул на его. Посягнул на сенатора. Если бы он только знал, как Тору больно от одной только мысли, что Падме и Джейн делят одно тело!       Неожиданно корабль поддался вперёд с неведомой скоростью, и Тор отшатнулся, глядя на преобразившийся пейзаж за стеклами иллюминаторов.       — Гипер-прыжок, — пояснил Бивис, а звёзды за окнами размылись и стали похожи на белые длинные струны, натянутые вдоль чёрного грифа.       — Путь будет долгим, вам лучше отдохнуть, — мягко улыбнулась сенатор, наконец взглянув на громовержца. И вновь в её чайных глазах проскользнул тот знакомый огонек, будто Джейн рвалась наружу, будто пыталась сказать, что она здесь, рядом. Но не могла.       — Да, — выдохнул Тор, бросил взгляд на тессеракт и на всякий случай прошептал Локи, указав на артефакт: — Спрячь-ка его пока…       — До лучших времён? — усмехнулся трикстер, но перечить не стал, запрятал куб в недры пространства.       Шлемоносцы отвели богов в каюты.       Тор рухнул на жёсткую кровать, поставив мьельнир на холодный пол и уставился в серый потолок, усеянный ржавчиной, нарисовавшей неведомые узоры.       — Куда же я вляпался, Хеймдалл? Куда ты меня послал?       Он не заметил, как задремал, чувствуя напряжение, царившее в этих стальных стенах и страх, что ворочался в душе надоедливыми червями. Но ещё Тор знал, что проиграть нельзя, иначе, пострадают оба мира. Он не мог сказать наверняка, но почему-то чувство, такое странное и холодное, убеждало бога — отступать нельзя.

***

      Он проснулся от шума снаружи и чьих-то криков «Пираты!». Бог выполз из каюты и наткнулся на лохматого Бивиса, который, видимо, и вопил.       — Что случилось? — хрипло спросил Тор, хватая учёного за плечи.       — Наш двигатель повреждён, нас подбили пираты!       — Космические что ли?       Жегго не успел ответить. Раздался скрежет и лязг, корабль куда-то поплыл, а потом, столкнувшись с преградой, состыковался и обвис мёртвой грудой железа.       — Они повредили управление, — пояснила сенатор, когда Тор возник на пороге мостика. — Ничего, до Набу совсем недолго, я вызову подмогу…       — Это точно проклятие, — прохрипел сонный Локи, столкнувшийся с Сигюн и сейчас ворчавший на асинью.       Тор перехватил молот, глядя в тьму лобового стекла. Люк корабля приветливо раскрылся перед незнакомцами, раздался чей-то насмешливый голос.       — Хондо, — выдохнул Энакин, то ли от облегчения, то ли от неожиданности.       Странное существо шагнуло на мостик, подняв вверх большой палец, и что-то залепетало на тарабарском языке. Но потом оно увидало Энакина, поникло и на понятном языке прошипело:       — Да почему так не везёт?!