Пепелище

      Слабое пламя зажигалки тревожно дрожит, едва не затухая, под порывами ветра, не согревает защищающие его окоченевшие руки. Оно лишь отгоняет обволакивающую тьму, плотную и живую, опасную, но не спасает от её леденящего дыхания. Холод кусается, пробирается под рубашку, хватает за ноги и кружит голову. Холод может, кажется, даже хочет убить её.       На посиневших изогнувшихся в кривой улыбке губах лопается высохшая кожица, выступает капля крови и катится вниз по подбородку. Уиллоу нервно облизывается, прикрывает глаза, поднося пальцы ближе к соплу зажигалки и касается танцующего огня. Красивого, теплого, родного, но слишком маленького.       Она делает рваный вдох, и пламя бежит вверх по ветви ели. Ещё один, и оно поглощает все дерево. Уиллоу делает шаг навстречу, и пламя горячо облизывает её руки, обнимает продрогшее тело. Уиллоу улыбается почти счастливо, чувствуя исходящий от огня жар, завороженно наблюдает, как огонь танцует, поглощая ели одну за другой. Тьма отступает - растворяется, прожженная парящими в ночном небе искрами, и выдыхаемый ею холод, уходит вместе с ней. Уиллоу танцует вместе с огнём в пылающем ельнинике до самого утра.       Набирая полные карманы угля и сминая в руках мягкий сизый пепел, девушка уходит с мыслью, что совершенно не помнит, зачем шла к ельнику. Живот сводит от голода, а пальцы вновь теряют чувствительность, холодный ветер дует в спину и Уиллоу понимает, что упускает что-то крайне важное. Пламя - её лучший друг - надёжно защищает от коварной тьмы, согревает в холода, но...       Слюна заполняет рот, и от голода накатывает тошнота. Уиллоу вспоминает - в южной части острова росли ягоды, и направляется к ним. - Ягоды, - старается держаться Уиллоу за мысль. Зажигалка холодит кожу сквозь ткань юбки, - ягоды...