***
— Стайлз, я тебя слушаю! — Э-э. Я понимаю, что прошёл уже месяц, но чувства завершённости всё ещё нет… Мы так и не выпили за мою свободу! Как насчёт… — Прости, Сти, я на пути в аэропорт, я нужен в Бостоне, не могу отменить. — О чём ты! Вернёшься — напьёмся! — Может, с Лидией? — Если только молоком! Она ещё кормит. И она, наконец, хочет познакомить меня с Питером. — Ты знаком с ним, Стайлз. Ты встречал его на моём совершеннолетии. Питер Хейл? Ничего не напоминает? — Что?! Как?! Дерек, так это твой дядя обеспечил мне повышение по работе?! — Мы не ладим, Стайлз. Мы не виделись даже на Рождество! Он приехал сразу после нашего отъезда! Не случайно. — Как я мог упустить тот факт, что Лидия родила твоего двоюродного брата?! — Не обижайся, но ты же не думаешь, что за четыре месяца ты мог наверстать семь лет тишины между вами? — Но ты-то мог мне сказать… — Не думал, что уместно говорить о моей семье, когда у тебя личная драма. Особенно о той её части, с которой не всё гладко. Стайлз потрясённо замолкает. — Хорошо долететь, Дерек! — выдавливает он и кладёт трубку. Он в очередной раз осознаёт, насколько дерьмовым другом был всё это время.***
— Синди сказала, что ты так и не ответил ни на одно её предложение за эти полгода. Она классный риэлтер. В чём дело, Стайлз? — Я весь в работе, Дер, у меня просто нет на это ни времени, ни сил… Мотаться между Берлином и Варшавой, изредка попадая в Нью-Йорк, — это забирает всё моё внимание… — абонент просительно хныкает в трубку, намекая. — Ты хочешь, чтобы я выбрал тебе квартиру? Это место будет твоим домом, Сти, твоим убежищем… Ты уверен? — Меня вполне устраивает твой лофт. Значит, я могу полагаться на твой вкус в этом вопросе. — Ты не стесняешь меня, не подумай… Я тебя ни в коем случае не выгоняю… Даже наоборот. Если подумать хорошо, то мы оба работаем, как проклятые, приходим домой только поесть и поспать. Если тебя устраивают мой диван и шкаф, ты можешь оставаться у меня столько, сколько захочешь. Поэтому нет нужды торопиться с выбором жилья. Так… Я напишу Синди, что этот вопрос мы отложили на потом? Ты, то есть ты отложил на потом? — Да! ДА! Спасибо, Дер! Чёрт, у меня совещание начинается! Ночи, Дер! — Доброго дня, Сти!***
Они чудом встречаются дома на празднование четвёртого июля. После бутылки ликёра для Стайлза и нескольких порций виски для Дерека они с трудом передвигают ноги на балкон, чтобы посмотреть на салют. — Я так устал, Дер, а ведь я ненавижу свою работу. И я кое-что своё задумал. Небольшой проект… Мне даже потрахаться некогда. Хотя и комплиментов своим немецким коллегам я не отпущу… Не на кого глаз положить… Трудоголики! Дерек смеётся. Последнее «оскорбление» относится и к ним тоже. — Давай ещё раз за мою свободу от этой больной любви! В которой я постоянно чувствовал себя недостойным, ничтожным, никчёмным, не… — За твою свободу, Сти! — Дерек ударяет бокалом о бутылку, желая остановить поток печальных воспоминаний. Но поздно. — Я вот всё думаю: а хотел ли я быть любимым всё то время? Кажется, хотел и делал всё, что мог, чтобы почувствовать это. Почему же только сейчас я понял, что Джекс не мог мне этого дать? — он с грохотом ставит бутылку на широкие перила, от этого движения его ведёт в сторону, но крепкая хватка Дерека в эту же секунду ощущается на плечах. Стайлз разворачивается, оказываясь в случайных объятиях, тянется к губам мужчины, но промахивается и утыкается в его шею. Это не останавливает его энтузиазма, поцелуи в шею медленно поднимаются к подбородку и щетине. Дерек дрожит то ли от возбуждения, то ли от напряжения. Когда губы Стайлза оказываются в опасной близости от его рта, он с силой отстраняет друга. — У нас не будет пьяного секса, Стайлз! — Ладно, — соглашается тот и пытается самостоятельно стоять. Дерек вздыхает и провожает его на диван. — А ты сверху или снизу? Вы в постели не сошлись? Ты поэтому не открылся своей огромной любви? — Дерек только качает головой, мягко улыбаясь. Спустя минуту Стайлз уже спит. Его друг устремляется в душ.***
— Дерек, вы живёте вместе. Вы живёте вместе уже год! Может, всё-таки стоит ему сказать о своих чувствах? Он в разводе. Ты свободен. Чёрт, условно свободен, учитывая, что ты влюблён в него уже десять, погоди, одиннадцать лет. — Я его потеряю, Лидия. Если он ничего ко мне не почувствовал, даже спустя почти год после развода… — Не думаю, что он нам всё рассказывает. Но по моим наблюдениям, он только сейчас принял себя отдельно от Джексона. И он, кстати, может думать точно так же, как и ты, о проявлении заинтересованности к тебе. Плюс ко всему, он реально считает, что ты влюблён в кого-то. Дерек, поговори с ним! — Я подумаю, Лидс. — Ты думаешь уже столько лет, Дер! И мог бы сегодня провести вечер с нами! Сколько можно поддерживать эту вражду между вами! Это же день благодарения! Я специально прилетела к вам с малышом! Питер… — Лидия, — прозвучало резко и немного грубо, но развить тему не удалось. — Стайлз уже здесь. Он хотел рассказать какую-то новость нам одновременно, но ты такой упрямый. В отместку за твоё упрямство знай, что я обо всём узнаю первой! Лидия бросает трубку, необычно раздосадованная тем, что не может повлиять на упрямого Дерека. Просто не может найти рычаг давления. Точнее, сам рычаг она давно нашла, но как сделать так, чтобы он сработал в полную силу?***
— Знаешь, после завершения всех организационных вопросов в Европе, я так счастлив быть дома… Это просто какой-то рай на Земле. Приезжать в лофт, а не в съёмные апартаменты, ужинать с Дереком или просто сидеть и смотреть кино дома. Я такого спокойствия уже сто лет не ощущал. А в последние пару месяцев просто отдыхаю… Даже объём работы в офисе не напрягает. — Я очень рада за тебя! Очень! Мне покой только снится. — Мне так стыдно, Лидс! Дер всё это время поддерживал меня, выслушивал, давал советы, мотивировал, когда я заражался очередной идеей, как стать лучше для Джекса. Если бы не он, я бы даже не окончил факультет. Уж точно не лучшим выпускником. И идея с языками… И… Да за что бы я не брался, он всегда помогал мне! А я… даже не знал, что у него с Питером такие проблемы. И сейчас! Он пустил меня к себе пожить, а я обосновался у него на целый год. У нас всегда есть мои любимые начос, а в особенно тяжёлые рабочие дни он привозит мне картошку спиральками, если сам в городе. Я забыл, когда в последний раз сдавал вещи в химчистку, потому что он всё организовал так, что мне даже задуматься об этом не приходится. А что делаю для него я? — Ты рядом, и этого ему вполне хватает… Стайлз непонимающе смотрит на девушку и вспоминает, сколько бокалов выпил, чтобы увидеть причину, по которой до него не доходит смысл такой простой фразы. Они пьют мартини для разнообразия, и со следующим глотком у Лидс кончается терпение. — Ты идиот, Стайлз. Тот самый идиот и слепой кретин, который не видит, что его лучший друг влюблён в него со школы. Дерек любит тебя, конечно, он заботится о тебе, конечно, он радует тебя вредной едой и потаканием ужасному вкусу в кинематографе. Вы год живёте вместе, Стайлз, и ты всё равно не понял, что нужен Дереку? Что вы с ним не просто друзья? Боже! Дай мне сил! Стайлза озаряет, и он подхватывается с дивана, неловко задев столик. — Что ты хотел мне рассказать, Стайлз? — Лидия не упустит своего первенства, пусть и такого незначительного. — О! Мою книгу опубликовали небольшим тиражом! Я начал её писать после развода, и вот — вчера я держал в руках первый экземпляр! Твой придёт тебе по почте на днях! — Ах, ты тихоня! И ведь ни словом не обмолвился! Поздравляю! — эти слова Стайлз слышит уже из-за захлопнувшейся двери: он уже на полпути к выходу. Лидия только понятливо убирает недопитый коктейль, а потом меняет решение и сама приканчивает бокал. Сегодня её руками добыта ещё одна победа.