Улыбка милосердия под цветущей вишней

      Строительство моста проходило ударными темпами. И все в основном благодаря Наруто.       Наруто - человек-армия. Снующие по стройке сотни клонов выглядели даже более грандиозно, чем сама стройка. Тадзуна здорово сэкономил на рабочих, потому что Наруто схватывал его архитектурные задумки на лету, к тому же его клоны не могли накосячить в силу их идеального понимания друг друга. Поэтому мост, соединяющий Страну Волн с материком, рос невероятно быстро.       Саске был даже благодарен Наруто за его идею с "трудотерапией". Простая мирная работа отвлекала от мрачных мыслей, не позволяла полностью абстрагироваться от мира и утонуть в собственной тоске. Хотя с куда большим удовольствием Саске сейчас вырезал бы шиноби, неважно каких - вражеских или нейтральных, а то и под руку подвернувшихся своих. Битва заставляла сосредоточиться и снова почувствовать себя живым. Хотя это, конечно, являлось суррогатом настоящей жизни.       Какаши же пытался уложить в голове новую картину мира. Казалось бы, для шиноби, которые могут творить чудеса по меркам простых людей, поверить в существование призраков и богов естественно. В конце концов, некоторые шиноби даже шинигами вживую видели и не умерли после такого. Но именно потому, что Какаши был шиноби, вываленная на него Наруто информация казалась сказкой. Человек, понимающий законы чакры, вряд ли поверит в учителя-призрака, в эффективность знаков онмеджи, которые выглядели как простые кандзи в большинстве своём. Признать то, что его ученица была начинающей богиней, все равно что признать своё сумасшествие.       Но факты говорили о реальности рассказанной истории. Печать молчания жгла шею, не позволяя даже помыслить о выдавании кому-либо тайны его учеников, золотой хвост джинчурики то и дело мелькал в поле зрения, а сам джинчурики вместе с клонами, которых теперь было легко отличить от оригинала - у клонов не было хвоста, творил что-то невообразимое.       Строительство закончилось как-то внезапно, и также внезапно Наруто понял одну вещь, высказанную равнодушным голосом Саске:       - Перестарался.       И действительно перестался. Мост переливался всеми цветами радуги от огромного количества фуин-печатей, нанесённых буквально на каждый камешек. Правда, это зрелище было доступно только троим шиноби. Один из которых был совершенно не впечатлён, другой смущённо ворошил волосы на затылке, а третий... Третий удивлялся, почему видит так четко потоки чакры даже не поднимая повязку с шарингана.       - Это духовное зрение, - угадал Наруто мысли сенсея. - Чакра в печатях более... Мм, физическая, поэтому её можно увидеть додзюцу. Но одновременно чакра является частью другого мира, доступного только взору онмеджи. Поэтому вы её сейчас видите, Какаши-сенсей.       Какаши кивнул, принимая объяснение. В чем-то внезапно доставшееся духовное зрение было лучше шарингана: по объяснениям Наруто, оно могло видеть и чакру, и более тонкую, призрачную материю. Однако шаринган все равно оставался великим додзюцу, несмотря на побочные эффекты использования: копировать чужие техники или мгновенно запоминать информацию духовное зрение не позволяло. Комбинируя духовное зрение, которое позволяло смотреть на потоки чакры сутки напролет без заметных побочных эффектов, и возможности шарингана, можно было повысить своё мастерство на несколько уровней.       Но Какаши справедливо подозревал, что новые способности связаны со смертью ученицы. И дара, доставшегося такой ценой, он не хотел.       Тадзуна, даром что не подозревал о самодеятельности Наруто, превратившей мост в неразрушимое произведение фуин-искусства, все равно был неимоверно доволен. Что вполне естественно, ведь ему удалось сэкономить рё на рабочей силе благодаря шиноби.       Если бы Коноха всегда предоставляла такие бонусные услуги, у нее, вероятно, не было бы отбоя от клиентов.       Хотя Коноха и так являлась практически единственной деревней, в которой генины использовались как мастера на все руки. Если бы не устойчивый авторитет, отношение к шиноби Листа было бы довольно... Презрительным.       - Я благодарен вам за помощь, Наруто-доно, Учиха-сан, Хатаке-сан. - Сказал Тадзуна, когда трое шиноби стояли у края моста с собранными вещами. Работа закончилась, и пора было возвращаться.       После столь плодотворного совместного труда Тадзуна переменил своё мнение о Наруто, начав добавлять к его имени уважительную приставку "доно". Правда, звать Наруто по фамилии, как того требовал этикет, архитектор все равно не стал. Потому и вышло такое странное обращение, лишь отдалённо касающееся правил этикета.       - Устной благодарностью не отделаетесь, Тадзуна-сан, - расплылся Наруто в дьявольской улыбке. Саске, увидев, как довольно вильнул золотистый хвост, отвернулся, делая вид, что Наруто ему посторонний человек: он уже по опыту знал, что за этим последует. Какаши же изначально витал в каких-то высших слоях астрала, пытаясь разобраться, что с ним творилось в последнее время, после той приснопамятной попойки.       -...Тридцать процентов пошлины с моста на наш счёт. В конце концов, если бы не наше вмешательство, этот мост так и не был бы построен! - спустя полчаса ожесточённого торга планка цены Наруто наконец понизилась.       - Да это же грабительские условия! Я пойду по миру вместе со всей своей семьёй! - трагически схватился за сердце Тадзуна. Уже в пятнадцатый раз, потому этот жест никого не взволновал.       Справедливости ради стоит сказать, что "грабительской" цена была в самом начале торга, когда Наруто запросил аж 60% прибыли.       - Десять процентов - моё последнее слово, Наруто-доно!       - Двадцать.       - Десять. - Упёрся рогом Тадзуна.       - Тридцать пять, - пропел Наруто с обворожительной улыбкой, обнажившей слегка увеличенные клыки.       - Пят...надцать. - Ответил с тяжким вздохом Тадзуна, чьё сердце обливалось кровью.       - По рукам! - Теперь улыбка Наруто была не лисьей, а широкой и открытой, остро напоминая о совсем недавнем времени. С тех пор, как Наруто стал золотым лисом, его и без того неидеальный характер ухудшился. Проще говоря, у Наруто выросла жадность, хитрость и жажда хулиганить. Да и улыбки теперь куда чаще были хитрыми и язвительными.       Но в противовес характеру, его "внутреннее солнце" стало сиять ещё ярче.       - Последний вопрос, Наруто-доно. - Остановил Тадзуна троицу собравшихся уходить шиноби. - Как назвать этот мост?       Веселье исчезло из глаз Наруто, уступив место лёгкой грусти, однако на лице все равно оставалась улыбка. Мягкая и спокойная, почти её улыбка.       Саске вздрогнул, увидев до боли знакомый жест в исполнении лучшего друга. Слишком мало времени прошло, слишком сильно любое напоминание о ней терзает уставшую душу. Как же он завидовал этой слепой вере Наруто в её возвращение!       - Назовите это... Мост Сакуры. - Голос дрогнул на последних словах, обнажая на мгновение настоящие чувства из-под беззаботной маски.       Наруто верил. Наруто знал. Но ему тоже было больно.       Тадзуна смотрел на медленно удаляющиеся по его мосту фигуры парней с горечью в сердце. Он знал, каково это - потерять самое дорогое в жизни. Однако он оставил их утешение на ответственность лучшего душевного лекаря - времени.       Они не сговариваясь шли слишком медленно для шиноби, стараясь оттянуть неизбежный миг возвращения в родную деревню. Казалось неправильным проходить через те самые ворота, из которых они выходили всей командой, только втроём.       Даже Какаши, для которого такие ситуации происходили далеко не впервые, чувствовал тянущую боль в районе сердца. И чем дальше они отдалялись от Страны Волн, тем больнее становилось.       Когда они вступили под сень лесов Страны Огня, боль в сердце уже нельзя было принять за фантомное ощущение.       Притихший Наруто и угрюмый Саске сделали несколько шагов, прежде чем заметили остановку сенсея. Саске не посчитал это чем-то важным, но Наруто обернулся, чтобы застыть в недоумении.       Хоть маска и протектор скрывали лицо джонина, Наруто сумел заметить и смертельную бледность, и каплю холодного пота на приоткрытом виске, и неконтролируемую дрожь. Но внешние проявления были ничем по сравнению с его ни с того ни с сего взбунтовавшейся чакрой.       Слишком странно и непонятно, Наруто не знал, что с этим делать.       - Саске... - Обратил он внимание ирьенина на состояние сенсея. Но Саске и сам уже видел, что происходит с Какаши, и также находился в недоумении.       Джонин внезапно прижал руку к груди, будто ему сильно заболело сердце, и согнулся пополам.       Наруто, уже собравшийся рвануться на помощь, так и завис в странной позе, глядя расширившимися зрачками, как падает с потемневшей от влаги маски тяжёлая алая капля.       - Что...       Он не успел задать вопрос: время как будто остановилось. На все вокруг опустилась внезапная тишина, отозвавшаяся звоном в ушах.       А потом - треск. Одновременно едва слышный и оглушающий не хуже грома, жуткий треск разрываемого пространства.       Над головой Какаши возникло странное марево, но оно не провисело там долго: что-то белое выпало из этого "окна", и марево схлопнулось.       Время снова двинулось вперёд, вернулись звуки жизни, и Какаши выпрямился. О странном происшествии напоминала лишь окровавленная маска, неприятно липнущая к лицу джонина, да пойманный на рефлексах белый пушистый ком, прижатый теперь к его широкой груди.       Призрачная шерсть Наруто встала дыбом, овальный зрачок в небесных глазах пульсировал, то сжимаясь в тонкую линию, то заполняя всю радужку. Взгляд прикипел к тому самому белому пушистику, выпавшему из странного марева.       - Сакх... Кура... - Саске прохрипел это слишком внезапно, напугав Наруто. Да и выглядел в этот момент наследник великого клана как оживший мертвец: в глазах горел мангеке шаринган, по лицу текли ручейки крови из глазниц, а взгляд был совершенно безумен.       Саске протянул руки к белому зверьку, но Какаши отшатнулся, прижав "подарок неба" к груди ещё сильнее и уставившись на Саске враждебным взглядом. На данный момент, Какаши сам не знал почему, смутно знакомый пушистый зверёк был для него важнее собственной жизни.       Эти двое носителей шарингана сходили с ума и по виду уже собирались начать схватку. Наруто, впрочем, недалеко ушёл от них: радость от появления знакомого сияния души захлестывала с головой, так же как и ревность: Наруто тоже хотелось прижать лисичку к себе и не отпускать, хотелось убедиться в реальности происходящего.       Но именно Наруто первым взял себя в руки, хотя его хвост от волнения проявился на реальном плане и нервно хлестал по ногам.       - Какаши-сенсей, позвольте Саске осмотреть Сакуру-чан. - Какаши перевёл на него заторможенный взгляд, пытаясь понять смысл сказанного. Наруто же в это время отвесил Саске хлесткую пощёчину, несмотря на то, что его ладонь испачкалась в крови.       Наруто был не слишком хорош в оказании первой психологической помощи, но Саске это помогло. По крайней мере, мангеке превратился в простой шаринган с тремя томоэ, а во взгляде, пусть не утратившем свою жуткость, появилась какая-никакая осмысленность.       - Осмотри Сакуру-чан, теме! - От приказного тона Наруто хотелось вытянуться в струнку.       Какаши неохотно отпускал лисёнка, укладывая его на собственный жилет. На полянке, ставшей поспешно организованной точкой привала, царило напряжение, которое можно было резать ножом.       Саске с сосредоточенным и утертым от крови лицом водил светящимися зелёным ладонями над небольшим пушистым телом. Энергия сливалась как в бездонную бочку, но Сакура так и не приходила в себя.       Впрочем, в голосе Саске не было мрачных или панических ноток.       - У неё сильное чакроистощение, но опасностей для жизни нет.       - Когда Сакура-чан придёт в себя? И почему она в таком виде? - Спросил Наруто. За короткий промежуток времени они как будто поменялись с Саске настроениями: теперь Саске был спокоен, как гора, а Наруто не находил себе места от волнения.       - В этой форме она быстрее восстанавливается, идиот. - Напомнил Саске своему забывчивому товарищу. - Скорее всего, она очнется, когда энергия восстановится.       Какаши внимательно смотрел на лисье тельце, не ощущая даже дискомфорта из-за отсутствия маски, которую пришлось выбросить: та была безнадёжно испорчена, когда у него пошла горлом кровь.       Тот самый зверёк, которого он гладил, сидя возле памятника погибшим шиноби. Только немного подросший, буквально самую малость: его лапки казались слегка неуклюжими, а мордочка была умилительна, как у всех детёнышей. Только сейчас у этого детёныша было два хвоста, и его уже невозможно было принять за простого лисенка, пусть и со странным окрасом.       Так странно осознавать, что именно его ученица была с ним в моменты душевной слабости. Что вот этот вот белый зверёк с розовыми лапками, о чьей разумности он и не мог подозревать - Сакура...       Живая Сакура.       Проще было подумать, что ученики сошли с ума, однако они уже втянули его в свой мир настолько, что джонин мог доверять им безоговорочно. Сильнее даже, чем Третьему хокаге, который являлся его единственным авторитетом на протяжении многих лет.       - Думаю, мы можем продолжить возвращение. Нужно только регулярно подпитывать Сакуру чакрой, чтобы она восстановилась быстрее. - Саске, вставая, хотел взять лисёнка на руки, но Какаши его опередил.       И снова между ними воздух будто наэлектризовался. Саске прожигал сенсея хмурым взглядом, тот же смотрел не менее упрямо.       Было странно смотреть на Какаши без маски. Его красивое бледное лицо было совершенно невыразительным, будто его мимические мышцы атрофировались. Но открытый темно-серый глаз справлялся с выражением эмоций.       Какаши смотрел угрюмо, по-волчьи, давая всем видом понять, что не отступится.       Он просто не мог заставить себя отпустить этого лисёнка. Их как будто связывала натянутая струна, и даже небольшое отдаление друг от друга отзывались тянущей болью. Даже чакра вела себя странно, вся энергия джонина будто помимо его воли тянулась к этому маленькому зверьку.       И все же, прижимая к себе беспомощное пушистое тельце, было неимоверно трудно поверить, что именно это - та самая Сакура. Та Сакура, рядом с которой он слишком часто ощущал себя неразумным ребёнком.       Та Сакура, независимая, слишком сильная для генина, вечно удивляющая Сакура... Теперь остро нуждалась в его помощи. Его защите.       И на этот раз Какаши не допустит ошибки. Какаши обязательно её защитит. Не как сенсей, но как... Друг? Нет, как член семьи.       Странно. Когда он начал воспринимать эту троицу своей семьёй? Это произошло слишком быстро.       Наруто тяжело вздохнул, рассмотрев нечто, недоступное еще взору Саске. Его обретенная сущность... Не сказать, что она делала его намного сильнее, но нынешние способности Наруто были на совершенно ином уровне.       - Вряд ли тебе удастся их разъединить в ближайшее время, теме. - И пока Саске отвлекся от игры в гляделки с сенсеем, гораздо более весёлым тоном предложил. - Как насчёт небольшого отдыха в Стране Горячих Источников? Вижу, все согласны. Не будем же откладывать встречу с удовольствием! - И джинчурики, не обращая внимания на слабый протест сокомандника и сенсея, потащил их по направлению к Ю-но-куни на третьей шинобьей скорости.       Будет гораздо лучше, если Сакура придёт в себя в удобной гостинице, а не посреди леса. И тогда уж он, Наруто Узумаки, сможет наконец вдоволь заобнимать свою Сакуру-чан.       Не время раскисать, когда впереди ждет долгожданный отдых.       Хотя зачем Наруто потащился в другую страну, когда даже в Конохе есть свои горячие источники - тот ещё вопрос...