***
Несколько дней спустя. После исчезновения библиотеки Ван Ши Тонга С каждым шагом голени всё больше утопали в песке, который в свою очередь забивался в обувь. Этот малоприятный факт заставил меня чуть ли не рывком снять её и, перевязав между собой за шёлковые шнурочки, перебросить через плечо. С каждым шагом желание сорвать лёгкую, но невероятно жаркую в условиях вечного пекла пустыни рубашку всё росло и росло, но я мысленно давала себе по рукам, предостерегая от этого необдуманного шага — уж лучше духота и пот, чем ожоги на почти белой коже и невероятная боль от них. С каждым шагом надежда выбраться из океана песка таяла всё больше, заставляя скучать меня по лохматому летающему бизону Аанга до той степени, в которой я давала клятву, что выйду за этого зверя замуж, если он сейчас явится перед нами, как принц на белом конестраусе, и вытащит отсюда. И плевать, что я помолвлена. Прости, Зуко, но мне слишком жарко, и я слишком перегрелась на солнце. Я вообще мало любила это дневное светило, несмотря на мою кровную принадлежность к народу огню и слова повитухи при рождении, что Великий Дух Солнца даровал мне своё благословление золотыми лучами, а подтверждению этому служили мои волосы. Мне жарко, мне плохо, мне хочется пить и всё это из-за невыносимого жёлтого шарика в небе. После разговора с Аангом моя апатия никуда не делась, что сильно расстраивало моих друзей, особенно сейчас, когда запас оптимизма не иссяк только лишь у Катары. Но чтобы побороть свои чувства мне требовалось чуть больше времени. Аватар нашёл во мне самую близкую душу из нашей компании в это нелёгкое для нас всех время, и молча разделял свою боль утраты со мной, которая единственная так и не высказала ни слова поддержки и надежды на скорую находку Аппы. Это не был пессимизм или пассивны чувства по отношению к бизону — нет. Просто слова сейчас были лишними: мы смотрели друг на друга, и наши взгляды передавали всё, что был необходимо нам двоим в эти дни. Во время привалов мы лежали вместе повёрнутые друг к другу лицом на некотором расстоянии от остальных и вместе не могли уснуть из-за терзающих душу демонов. Во время переходов шли бок о бок, помогая в случае, если кто-то из нас слишком сильно просел в песке или упал, запутавшись в ногах. Я не винила Аанга, когда тот сорвался на друзьях, а потом на встретившихся нам людях песчаного народа, некоторые из которых, к слову, и были похитителями Аппы. Я знала, насколько сильно может поглощать боль и отчаяние. Я не могла запретить ему разрушать корабли этих людей и целиться в них для устрашения и мотивации говорить быстро, правду и по делу. Лишь когда он вошёл в состояние Аватара, грозясь разнести всё в округе, я единственная из нашей компании подошла к нему, а не убежала, рассеяла энергию воздуха на своём пути, чтобы добраться до мальчика, взять за руки и практически шёпотом сказать: — Почти все люди до конца путаю понятие «мести» с «правосудием». Правосудие — путь к равновесию, а месть — лишь попытка заглушить крик собственной души, объятой болью. Но я поддержу тебя, Аанг, если ты захочешь отомстить, так же как ты бы поддержал меня. Наши слёзы говорили о многом друг другу. Они сказали больше, чем я сейчас, отчего я замолчала. Аанг — всего лишь мальчик, над которым решила пошутить судьба, даровав невероятную силу, наисложнейшую миссию и самое сложное в нашем мире — право выбирать и жить с последствиями своего выбора до конца своих дней. Аанг — всего лишь мальчик, поэтому совершенно не зазорно, что сейчас он стоит, прижимаясь ко мне, словно к старшей сестре, словно к матери, которую он не помнит, словно к единственному человеку, который способен его понять. Совершенно не зазорно, что он сейчас плачет, ведь всякая боль, когда сполна переполнит нашу душу, выступает каплями солёной влаги на наших глазах.Месть кажется прекрасным выбором
27 июня 2021 г. в 14:55
Когда прохладный ветер, гуляющий средь огромной глубины расщелин, в которых мы остановились на ночлег, обдувал вот так вот моё лицо, невозможно было не остудить своё тело и разум. Я думала о том, какая же всё-таки замечательная стихия — этот воздух. Лёгкая, свободная и неприкаянная, объединяющая всё и вся, все народы и саму жизнь на земле. Она игрива и невесома, однако может стать самой грозной и опасной, ведь где на Земле есть жизнь без воздуха? И не смотря на всю силу и мощь исповедуемой кочевниками стихии, они не стали захватчиками или наёмниками — они стали добрыми и мудрыми учителями.
Ещё я думала о том, как легко проверить силу духа человека. Когда жизнь загоняет тебя в угол, у тебя лишь два пути — бороться до конца, не теряя веру и надежду, подпитываясь силой своих чувств, или отключить эти самые чувства под ноль, поддавшись апатии и абстрагировавшись от внешнего мира, его проблем и прочих неприятностей. К сожалению, не все мы мысленно создаёт культ своей надежды и поклоняемся ей не хуже, чем великим духам, а слабых людей всё-таки побольше будет, чем сильных.
Я не винила себя в том, что крепости моего духа не хватило, чтобы пережить одно из серьёзнейших потрясений моей жизни. С самого своего рождения я была изнеженной няньками и дорогой мамой княжной. Невеста наследного принца и дочь самого влиятельного человека своего народа после, непосредственно, членов королевской семьи. А после того, как стало известно, что стихия моя не огонь, да и попросту покорять стихии как таковые я не могу, отец и Озай распорядились охранять беззащитную меня чуть ли не сильнее, чем принца и принцессу. Я не обучалась военному делу, да и драться не любила, от чего так и выросла хилячкой, способной разве что рассеять энергию атаки, направленной в меня. Моей повседневной рутиной были медитации и исключительно женские занятия: уроки каллиграфии и поэзии, пения и музыки, этикета, а также изучение правил поведения и обязанностей княжны. Меня растили, как хрупкую розу в теплице, как самую прелестную овцу на заклание, предназначенную принцу, относились как к прекрасной, лучшей драгоценности, что вскоре украсит корону будущего Хозяина Огня. О какой стойкости и выдержке тут шла речь, когда на моих глазах убили всю мою семью. А спустя долгие годы стало известно, что убийство было заказано моей единственной подругой, коей я считала в детстве принцессу народа огня.
Я и помыслить не могла о взрастающей зависти в сердце Азулы. У неё было всё — титул, власть, положение в обществе, страх и уважение подданных, деньги королевской семьи, великий дар, не сравнимый с даром остальных магов огня, а также невероятная внешность, которая только улучшалась, благодаря всему тому, что она имела. На фоне этой яркой девушки я была серой кроткой белобрысой мышкой, бесталанной и бесхребетной. Она могла делать всё, что захочет, я — лишь то, что велят. Она превосходила меня во всём, вот у кого силы духа и веры в себя было не занимать. Единственное, что было у меня, а не у неё — улыбки прислуги и простого люда при встрече. На Азулу смотрели со страхом и трепетом, на меня — как на прекрасный, тщательно взращённый цветок. Разве мог этот незначительный факт заставить её так меня ненавидеть? Видимо, мог. Она хотела всего и сразу, а мне было достаточно Зуко и моей семьи. Именно поэтому она била по самому больному.
Винила ли я себя в смерти семьи? Я не могла себя не винить. Кто бы что не говорил, а целью убийц была я и никто другой. Косвенная ли, прямая вина, но факт есть факт. Их кровь не на моих руках — нет. Но это ничего не отменяет. В конце концов, быть убийцей и быть виновником убийства не всегда одно и то же.
Прошлое не вернуть. Я не стану думать о том, как могло всё сложиться, если бы я знала об истинных чувствах Азулы. Нет, не стану. Не стану думать о ней — в конце концов, и её дух слаб.
— Я тут помедитирую с тобой? — не дожидаясь ответа, Аанг плюхнулся рядом со мной. Мальчик выглядел подавлено, я не смотрела на его тренировки, но знала — магия земли даётся ему не легко. Он искал способ справиться с возложенными на него какой-то там космической силой обязанностями Аватара, но лишь натыкался на давление внешнего мира на совесть и разум. Все хотели слишком многого от это юного мальчика.
— Медитация — способ обретения внутреннего покоя, — монотонно сказала я, не открывая глаз, подставляя потокам обжигающего холодом воздуха лицо. — Сейчас же ты не медитируешь, а вновь и вновь перемываешь себе косточки, обзывая слабаком и неудачником.
— Откуда ты узнала? — мальчик удивлённо посмотрел на меня, в то время как я и сама перевела на него взгляд.
— Я делаю то же самое.
Повисло молчание. Мы вглядывались в даль, туда, где на горизонте заходило за скалы солнце. Небо окрашивались в оранжевые тона, такие дивные и тёплые, что хотелось окунуть в них руку, потрогать, почувствовать безмятежность неба.
— Ты не должна винить себя в том, что произошло, — серьёзно и мрачно начал Аанг. Я невольно усмехнулась от того, что заранее предугадала все слова обеспокоенных моим душевным состоянием людей. Все они в моей голове при нашей встречи твердили: «Ты не виновата».
— Я и не виню, — наверное, прозвучало не очень убедительно.
— Ты закрыла от нас своё сердце, — тем же тоном продолжал Аанг. — Я не знаю, чего ты боишься. Того, что наше сочувствие будет вновь и вновь тебе напоминать о твоей утрате, или того, что ты сломаешься ещё больше… — я непонимающе взглянула на мальчика, печально-хмуро смотрящего на закат. — А может, ты вешаешь на себя ярлык «плохого человека», считая, что все вокруг будут тебя презирать за твою слабость в одиннадцать лет или за то, что ты смогла вызвать в Азуле такую сильную зависть, что это чувство заставило её пойти на такой шаг. Я не знаю, — он вздохнул. — Но я знаю, что мы твои друзья. Мы понимаем, что ты чувствуешь. Каждый из нас чего-то лишился: зрения и нормального, человеческого отношения к себе, родителей, народа… — он немного помолчал, нахмурившись ещё больше. — …именно это сближает нас больше всего. И мы всегда поддержим тебя, — теперь он серьёзно взглянул на меня, поглощающую каждое его слово подобно губке, впитывающей воду. — И если ты захочешь отомстить Азуле…
— Нет… — мой хриплый полушёпот вырвался слишком неожиданно. Мой ответ не мог не удивить мальчика. — Нет, я не хочу мести. Месть кажется прекрасным выбором, пока ты её не совершил. Она не вернёт мне семью, лишь уничтожить мою и так истерзанную болью и утратами душу. Разум, охваченный жаждой мести — вот истинно отвратительная вещь. Я никогда не была её поклонником. Те, кто считают, что месть восстановит их гордость и очистит честь, те, кто проповедуют принцип «ока за ока», не понимают, что в итоге весь мир рискует остаться слепым, — я вздохнула. — К тому же, разве могу я отомстить душевнобольному человеку? Азула не в себе — это факт. И я бы очень хотела помочь ей справиться с разрывающими её собственными демонами, но, увы…
— Никто сейчас уже не рассуждает, как ты, — вслед за мной вновь вдохнул и Аватар. — Я никогда не понимал этого, и никогда не пойму. От чего месть людям дороже их собственных сердец?
— Потому что почти все люди до конца путаю понятие «мести» с «правосудием». Правосудие — путь, должный привести мир к равновесию, а месть… месть — это лишь попытка заглушить крик собственной души, объятой болью.