Как приручить Фредди

      Они вернулись за стол, держась за руки. Джим не любил проявлять свои чувства и прикасаться к своим любовникам на людях, но Фредди, который явно был более свободных взглядов на отношения между мужчинами, продолжая настаивать, крепко уцепился за большущую ладонь ирландца и не отпускал, пока их не разделили тарелки с едой. Джим был настолько голоден, что, казалось, в одно лицо мог съесть целую индейку. Разговор с Фредди вымотал и пробудил его аппетит. В отличие от мистера Хаттона, вокалист почти ничего не ел, и Джиму показалось это странным. «Хм-м, не хочет набивать желудок», — подумал он и чуть было не засмеялся и не покраснел, смущаясь собственных мыслей, которые посетили его догадливую голову.       — Ну наконец-то, наши принцессы помирились, — смерил двух любовников своим самым саркастическим взглядом Роджер Тейлор. Увидев гневный взгляд Фредди, он опешил и быстро поправился. — Ох, простите, не принцессы, а королевы!       Фредди взял в руки вилку и сделал вид, что сейчас кинет её в барабанщика.       — Только без этих шуточек! Раскидываться вилками вздумал! Однажды ты уже проделал тоже самое с моими маракасами, спасибо тебе!       Гости засмеялись, посмотрев на Фредди, который сморщил лицо и показал язык Роджу. Пока все присутствующие продолжали посмеиваться над безобидной перепалкой двух музыкантов группы «Queen», Джон Дикон шепнул на ухо Джиму:       — Вы действительно помирились и снова вместе?       — Вроде, да.       — Я рад, действительно рад. Я боялся, что ты уйдёшь, когда увидишь Фредди у меня в гостях.       — Ты говорил, что его не будет.       — Я сам так думал. Но действия Фредди невозможно предугадать. Он поступает, как хочет. Но теперь ведь всё хорошо?       — Не знаю, наверное.       — Я рад, потому что ты адекватный парень и мне бы очень хотелось, чтобы Фредди остепенился. Его загулы до добра не доведут.       — Что ты имеешь в виду?       — Ну, его пристрастие к кокаину, в первую очередь. Он говорит, что у него нет зависимости ни от чего, но я ему не верю.       — А мне кажется, что он говорит правду. Он рассказывал, что может бросить в любой момент всё, что угодно. Даже курение.       — Господи, Джим, ты веришь каждому его слову!       — О чём вы там шепчетесь? — неожиданно спросил Фредди, обхватывая Джима за плечи и притягивая к себе. Ирландец осторожно выбрался из-под его руки, немного отодвинулся и взглянул в глаза парсу.       — Ревнуешь?       — К кому? К Дики? — изумлённо уставился на него в ответ Фредди и тут же громко расхохотался, снова прикрывая рукой рот, стесняясь своих зубов, — прекрати меня смешить, дорогуша. Дики у нас святой, он обожает свою жену, всем это известно!       Джон улыбнулся, и они с Вероникой переглянулись.       — А вот за того рыжего мужика я тебя не прощу! Будешь у меня вымаливать прощение, — уже шёпотом произнёс солист на ухо Джиму.       — Что-о? — удивлённо протянул ирландец. — Если я должен вымаливать у тебя прощение за невинную интрижку, то что в таком случае должен сделать ты за своего немецкого друга?       Фредди недовольно, но шутливо стукнул Джима в бок, помолчал какое-то время, а потом произнёс всё также тихо:       — Всё, что угодно.       У Джима побежали мурашки по коже от этого соблазнительного шёпота и чужого дыхания на собственной шее. В следующую секунду он почувствовал, как ловкие пальцы Фредди пробираются вверх по его ноге, к паху. И хотя их ноги находились под скатертью, накрывающей стол, Хаттон всё равно испугался, что их заметят, и поспешил убрать его руку.       Праздник проходил замечательно благодаря большому количеству алкоголя, который превратил Джона в звезду вечера, и благодаря Фредди, которому не нужно было пить, чтобы быть звездой. Он шутил, говорил тосты, в общем, был душой компании. В какой-то момент, он, видимо, почувствовал, что выпил уже достаточно много, потому что перестал прикрывать свои большие зубы рукой, ни о чём не думая и ничего не стесняясь. Мэри смотрела на него с доброй улыбкой, а Джим заворожённо любовался этим поразительным мужчиной. Он отмечал и запоминал для себя каждую черту лица певца. Глаза Фредди были замечательными, они отражали кучу эмоций одновременно, а когда тот смеялся, они очаровательно сужались и начинали блестеть. Усы его всё же немного отличались от усов Джима: они были другой формы и казались более густыми и длинными. Ямочки на щеках будто бы были волшебными: они то появлялись, то исчезали, выделяя скулы, которые Джиму так и хотелось зацеловать. Залюбовавшись смуглым экзотичным лицом, ирландец и не заметил, как гости, выпив уже слишком много алкоголя, стали перебираться в гостиную, поближе к огромному торту. За столом осталось только трое парней из группы и сам Джим.       — Как там твой сольный альбом, Фред? — спросил Брайан, по всей видимости, самый трезвый человек на празднике.       — Я делал на него большие ставки, но мне кажется, что он не зайдёт.       — А что с первым?       — Он оказался вполне успешным. Всё благодаря тому, что я посвятил его Джиму. Фредди неожиданно наклонился к ирландцу и чмокнул его в щёку. Мужчина засмущался, опустил подбородок на ладонь и отвернулся в сторону, сосредоточенно начиная поедать глазами картину на стене. Брайан и Роджер переглянулись и усмехнулись. Тейлор не сдержался:       — Как же всё-таки модно сейчас быть геем! А знаете, я вот тоже одно время думал попробовать с мужчинами. Мне вот очень нравится Брай, например!       Барабанщик ткнул гитариста пальцем в бок, и тот расхохотался.       — Ты? С мужчинами? Не смеши меня!       Эти двое заставили даже Джима отвлечься от своего увлекательного занятия, и они вместе с Фредди изумлённо уставились на друзей. Они смеялись и щипали друг друга, Родж взбивал ладонью и так невероятно взлохмаченные волосы Мэя, а гитарист подавался навстречу и клал свою голову на плечо барабанщика.       — Не зная вас как свои пять пальцев, я бы подумал, что вы — сладкая парочка, — не смог оставить ситуацию без своего колкого комментария Фред.       — А я люблю Роджа!       — Я тебя тоже люблю, Брай!       Фредди шепнул на ухо Джиму:       — Было бы неплохо, если бы сейчас в этой комнате все стали признаваться в любви. Что думаешь?       — Иди к чёрту, вот что.       Меркьюри только усмехнулся, завлекая ирландца в объятия.       — Чего ты ко мне прицепился? Тут же твои друзья.       — Посмотри на них, они ничем не лучше нас.       — Они же это в шутку.       Ещё через пять минут таких нескучных посиделок вчетвером Фреду всё же захотелось присоединиться к остальным гостям. Они уже разрезали торт и пытались измазать им друг друга. Джон Дикон смеялся больше всех, наблюдая, как гости дурачатся. Джим тогда подумал, что у него была настолько милая улыбка и звонкий смех, что в них невозможно было не влюбиться.       — Тебе когда-нибудь нравился кто-то из группы? — спросил Хаттон у Фреда, потому что ему внезапно стало очень интересно.       — А кого конкретно ты имеешь в виду? — спросил парс, но, заметив взгляд Джима, произнёс, — А-а, вот ты о ком. Ну да, дорогуша, он не может не симпатизировать любому нормальному гею. Но, к сожалению, Дики стопроцентный натурал и просто обожает свою жену.       — Откуда ты знаешь? Ты что, пытался?       — Конечно! Ты что, сомневался? Смотри, я тебе сейчас объясню. Когда мы только начинали выступать вместе, у нас много времени уходило на поиск себя. У любого человека наступает такое сложное время, особенно в этом возрасте.       — И что?       — А то, что я понял довольно рано, что мне нравятся мужчины. Мне тогда и Дики нравился, я пытался ухаживать за ним, но он мне ясно дал понять, что его это не интересует.       — Это хорошо.       — Что же в этом хорошего?       — Мне бы не хотелось, чтобы ты разбил сердце такому замечательному человеку.       Фредди обиженно посмотрел на Джима, надул губки и, по всей видимости, утомившись от занудства ирландца, отошёл и присоединился к развлечению с тортом.       Ближе к полуночи гости высыпали в небольшой дворик позади дома Джона Дикона. На веранду выкатили синтезатор, и через пару мгновений Дики и Фред устроили великолепное шоу. Они исполняли песню «You're My Best Friend», которую сочинил басист для своей любимой Вероники. Ради неё он научился играть на синтезаторе и сейчас выступал с этим инструментом вместо привычной бас-гитары. Джон не имел хорошего голоса, поэтому ему подпевал Фредди, которого явно радовала вся эта затея. Его глаза светились, он настолько увлёкся, что в какой-то момент просто стал протягивать руки к Джиму на куплетах, как будто пел для него. Он выглядел потрясающе, и Джим уставился на него с восхищением. Гости дружелюбно посмеивались над мужчинами и перешёптывались: «Иди, поцелуй его. Смотри, как старается». Вместо этого, когда песня закончилась, поцеловались только Вероника и Джон, а все присутствующие стали кричать и одобрительно хлопать в ладоши. Неожиданно Фредди откуда-то взял бокал с шампанским, поднял его и произнёс:       — Минуточку внимания!       Все гости, хозяин дома и его жена собрались вокруг певца. Фред продолжил:       — Я очень хорошо помню тот день, когда Джон пришёл к нам в группу. Он, как и сейчас, был застенчивым и скромным человеком, которому не подходила профессия рок-исполнителя. Но несмотря на несоответствие во внешнем виде и поведении, он был отличным басистом. Его талант был налицо, и поэтому я сказал тогда: «Парни, либо мы берём его, либо я ухожу из группы». Конечно же, со мной все согласились и с тех пор мы все вместе в том составе, который знает и любит весь мир.       Незаметно для всех Джим нашёл бутылку шампанского, раздал всем бокалы и наполнил их. Фредди продолжал:       — Джон стал для нас не просто басистом. Он стал нашим другом, частью нашей семьи, пазлом, которого нам не хватало. В нём чудесным образом сочеталось всё: талант к музыке, чтобы сочинять шедевры; уравновешенность, чтобы решать проблемы; здравый рассудок, чтобы успокаивать нас во время ссор; а также холодный расчёт, чтобы вести дела нашей группы. Это невероятный человек, у него куча суперспособностей.       Джон Дикон стоял, одаривая Фредди своей широкой и милой улыбкой, внимая каждому слову, краснея и смущаясь.       — Однажды он пришёл к нам в студию с этой песней, «You’re My Best Friend», и она сразу же нам понравилась. Позже он объяснил, что посвятил её Веронике, и что слышит в ней не классическое фортепиано, а что-то «молодое», современное. Он предложил мне сыграть на синтезаторе, но я отказался, потому что… Ну, вы же знаете меня! Все эти мелкие и модные штуки были тогда не по мне. Но Джон твёрдо решил, что это будет синтезатор. Он забрал его к себе домой и научился играть на нём! Через неделю мы уже записывали клип, в котором Джонни играл на клавишных! Я горжусь тобой, дорогуша! Ты всегда был и будешь моим самым лучшим и любимым другом! С днём рождения, Дики!       Гости радостно закричали, подняли свои бокалы, стали благодарить Фредди и поздравлять по-настоящему смутившегося Джона. Джим был очень удивлён и восхищён. Он смотрел на Фреда, как на божество, и всё никак не мог поверить, что перед ним реальный человек. Ирландец обнял ошарашенного Дики, а затем его примеру последовал и солист.       — Спасибо, Фредди. Я искренне и очень сильно тебе благодарен!       Все счастливо улыбались, наблюдая за тем, как друзья стояли, обнимаясь и чуть ли не плакали. Когда Фредди оторвался от Джона, он подскочил к синтезатору и громко объявил:       — Я написал эту песню для любви всей своей жизни, для Мэри Остин. Но сейчас я хочу спеть её для Джона и Вероники, потому что они — потрясающий пример истинного доверия и любви.       Супруги улыбнулись друг другу и обнялись, когда Фредди начал исполнять песню «Love of My Life». Мэри тоже улыбалась, но как-то слишком грустно. Джим подумал тогда, что, вероятно, она до сих пор очень сильно любит Фреда. Прекрасный голос солиста волнами перекатывался по всей территории большого пригородного дома Джона Дикона:       You will remember       When this is blown over       Everything's all by the way       When I grow older       I will be there at your side to remind you       How I still love you*       После выступления все стали плавно перебираться обратно в гостиную, так как начинался дождь. Гости расположились на диванах и стали беседовать между собой. Участники группы «Queen» обсуждали свой предстоящий грандиозный концерт, Мэри Остин разговаривала с женщинами, а Хаттон нашёл приятным общество двух друзей Дикона и менеджера Майами, как называл Джима Бича Фредди. Ирландец увлечённо беседовал с ними, продолжая выпивать шампанское, и в результате, ближе к двум часам ночи, он еле мог передвигать ноги.       — Вот видишь, не зря для тебя Дики приготовил комнату, — приговаривал Фредди, придерживая неуклюжего любовника за плечи и провожая на второй этаж, — видимо, знал, что дойдёт до такого.       — Это всё и… из-зза т-тебя! — еле выговаривал слова Джим, — если бы… не ты, я бы не пил в п…пабах так ч-часто.       — Вот, значит, как? Получается, что я виноват? Не переживай, милый, мы сейчас всё исправим.       Как только они завалились в комнату, Фредди начал приставать к вялому пьяному мужчине.       — П-прекрати. Ты что, не… не видишь, что я пьян?       — Вижу, и меня это ничуть не смущает.       Смуглый парс не обращал никакого внимания на слабые попытки Джима остановить его. Он продолжал лезть с поцелуями, направляя мужчину к постели. Но, когда он повалил его на кровать, ирландец мгновенно вырубился. Фредди печально улыбнулся и потрогал свой стояк.       — Ну вот… И что же мне теперь делать, дорогуша?       Он раздел себя и Джима до нижнего белья, подтянул любовника повыше на кровати, замотал в одеяло и обнял, прижимая к себе, а через несколько минут уснул и сам.       Проснулись они посреди ночи. Джиму внезапно захотелось в туалет. К тому же, его горло пересохло. Он переполз через солиста, встал с кровати и направился к двери.       — Ты куда? — поинтересовался встревоженный Фредерик.       — Я хочу пи-пи, — смешно ответил ирландец.       Фредди рассмеялся и ответил:       — Ты же сам не дойдёшь, погоди.       — Да я уже трезв как стёклышко!       — Правда? Что ж ты сразу не сказал?       Певец соскользнул с постели и помог Джиму добраться до ванной. Он так и остался там стоять, наблюдая за тем, как любовник спускает нижнее бельё, чтобы помочиться. Затем, Фредди иронично спросил:       — Не хочешь, чтобы я тебе подержал?       — Ты бы лучше принёс мне воды.       Когда Фред вышел, мистер Хаттон решил принять душ, потому что предполагал, что Меркьюри снова полезет к нему, и на этот раз он вряд ли сможет отказаться.       Фредди застал его как раз в тот самый момент, когда он намылил своё тело и стоял весь в пене. Не раздумывая ни секунды, солист оставил стакан с водой на тумбочке, скинул с себя боксеры, зашёл в душ и всем своим горячим смуглым телом прижался к светлой спине любовника. Джим вздрогнул:       — Ты напугал меня.       — А ты думал, что это Дики? — подшутил парс.       Затем он стал водить руками по телу Хаттона, оглаживая живот, поясницу, ягодицы, смывая с него пену. Джим протяжно застонал, когда мужчина прикоснулся к его органу, чтобы смыть пену и оттуда. Сильнее всякого алкоголя ирландца опьяняли прикосновения этого человека, он не выдержал и томно прошептал:       — Я так скучал…       — Я тоже скучал по тебе, нежный и милый Джимми.       — Нет, не говори ни слова. Я знаю, что это не правда.       Джим развернулся к нему лицом, погладил по щеке, заглядывая в глубину этих больших миндалевидных глаз и сказал:       — Что такого он делает с тобой, раз тебе это так нравится?       — Не надо о нём.       — Он нежнее, чем я?       Фредди молчал, опустив голову.       — Или более активен? Как и ты, любит делать это часто?       Фредди продолжал молчать.       — Нет, с его весом это невозможно. А может, он более страстный?       Фредди не сказал ни слова.       — Нет, погоди, не говори, я сам догадаюсь… Может, он груб с тобой?       Джим взял его за подбородок и поднял его глаза на уровень своих. Фредди отводил взгляд.       — Груб до безумия, до потери пульса? Именно так тебе нравится, да?       — Нет! Мне нравится по-разному. Мне нравится с тобой. Секс с Винни был безумием, необузданной силой. С тобой же он пошлый, развратный и очень чувственный. Ты понял?       На этот раз Джим был тем, кто не захотел отвечать. Он вышел, обмотал полотенце, предназначенное для гостей, вокруг бёдер и прошлёпал обратно в спальню. Фредди лёг на кровать рядом с ним минуту спустя. Он прижался к широкой спине Джима, и мужчина почувствовал горячее дыхание между лопаток.       — Мне было плохо без тебя, когда ты уехал. Почему ты не отвечал на звонки?       — Ты же сам знаешь. Я встречался с тем рыжим парнем.       Фредди сильно ударил его и попытался столкнуть с кровати, но Джим остановил его, прижимаясь к нему своим телом и крепко обнимая. Когда вокалист успокоился, Хаттон сказал ему очень тихо:       — Я пытался забыть тебя. Я не собираюсь терпеть измены.       Фредди снова молчал. Джим засомневался:       — Ты ведь не расстался с ним, так?       — Расстался, — ответил мужчина и перевёл тему. — Джим, ты знаешь, когда-то давно я купил себе дом в Лондоне.       — Какой дом?       — Гарден Лодж, на Логан Плейс.       — Неплохое место для знаменитости. И что же в нём такого удивительного?       — Этот дом — удивительный. Я мечтал поселиться в нём и жить обычной жизнью с любимым человеком.       — И что же тебе мешает?       — Я сам. Ни у кого не выйдет жить со мной. Меня окружает мир, который не ведает спокойствия.       — Мне казалось, тебе это нравится.       — В этом и дело. Я не намерен бросать свою карьеру. А значит, и спокойной жизни мне не видать.       — Но ведь это не значит, что в этом доме нельзя жить, раз он тебе так нравится. Иначе зачем ты его покупал?       Фредди замолчал, по всей видимости задумавшись над словами Джима. Наконец он ответил:       — Кажется, ты прав. Меня больше почти ничего не держит в Мюнхене.       — Почти?       — Мне не хочется бросать Барбару.       — Что у вас с ней за отношения? — Джим наклонил голову так, чтобы разглядеть лицо Фредди, который лежал на его груди.       — Давай не будем об этом. Всё и без того сложно.       Джим не стал больше задавать вопросов. Они лежали молча, ирландец поглаживал солиста по волосам, а тот удовлетворённо мурчал, словно кот.       Но вдруг Фред сменил тактику. Из спокойного кота он снова стал превращаться в развратного демона-искусителя, каковым его предпочитал считать мистер Хаттон. Он водил длинным пальцем по коже Джима на животе, исследуя каждый миллиметр тела любовника. Помимо этого он оттопырил одну ногу, освобождая её из-под банного белого полотенца и прикасаясь ею к ноге ирландца. Затем он сладко потянулся и перевернулся на спину, будто специально оголяя бёдра.       — Тебе что, не хочется спать? — спросил Джим, наблюдая за тем, как его член выскальзывал из-под полотенца.       — Мне хочется кое-чего другого.       Джим засмеялся:       — И почему я не удивлён?       С этими словами он перевернулся и лёг на Фредди сверху, по пути скидывая с себя полотенце. Он почувствовал, как их органы прижимаются друг к другу, что мгновенно вызвало дрожь и эрекцию. Член Фредди стоял ещё до этого, и из него на живот певца капала смазка. Он протяжно застонал, когда Джим укусил его в плечо, оставляя влажный след на коже. Им снова необходимо было вести себя тихо, поэтому ирландец прижал свою ладонь к его губам и прошептал:       — Тш-ш-ш, Фредди, ты же не хочешь разбудить детей и своего друга Дики?       Фредди кивнул и зажмурил глаза, когда его любовник стал тереться головкой своего члена о головку члена солиста, размазывая выделяющуюся прозрачную жидкость.       — У тебя есть с собой смазка? — выдохнул ему в губы Джим, не отрываясь от поцелуя.       — Да… Я всегда беру её с собой, — шептал вокалист, с трудом сдерживая стоны, — никогда не знаешь, что…что может случиться.       Фредди стал тянуться рукой к своим джинсам, которые лежали на краю кровати, и Джим ему помог. Он взял в руку маленький тюбик, выдавил смазку на пальцы и стал размазывать её от основания ствола и до головки. Затем он выдавил ещё немного и прикоснулся к Фредди, запуская пальцы внутрь него. Солист весь изгибался и крепко сжимал зубы, чтобы не перейти на чересчур громкие стоны.       — Я так скучал по твоим нежным рукам, Джим. Ты не мог бы быть со мной более ласковым сегодня?       — А что случилось? Ты подхватил синдром девственницы?       Фредди сдавленно засмеялся, заводя свои руки Джиму за спину, обхватывая ими его ягодицы и сжимая их.       — Разве похоже? Мне просто хочется твоей нежности, милашка-Джим.       Фредди не пришлось его упрашивать, ведь Джим всегда был с ним именно таким, он боялся спугнуть, причинить боль. Иными словами, слишком чутко и заботливо относился к Фреду. Фредди знал, что если любовника что-то не устроит, то он всегда об этом скажет. А сейчас он просто просил его быть самим собой, и это не составило мужчине труда. Он осторожно вошёл в горячего парса, лежавшего под ним, и стал медленно двигаться, с каждым движением проникая всё глубже, стараясь касаться чувствительной простаты. Фредди шипел, стонал, царапал его спину и выглядел просто изумительно в таком положении. Джим обожал эту позу, потому что мог любоваться своим партнёром, гладить его грудь, плечи, лицо, зажимать рот, когда тот слишком громко начинал стонать, в общем делать всё, что только пожелает. Фредди несколько раз достигал анального оргазма, Джим чувствовал это, потому что внутри любовника всё сжималось, спина его изгибалась, и солист, поворачивая голову набок, вонзал зубы в подушку, чтобы не закричать. В эти моменты его шея становилась полностью доступной, и ирландец припадал к ней, кусая и делая засосы. После очередного оргазма Фредди притянул Джима к себе и перевернулся, забравшись на него сверху и продолжая двигаться уже самостоятельно. В тот момент мистер Хаттон понял, что у него появилась ещё одна любимая поза в сексе со своим Фредом. Сначала он просто лежал и наблюдал, как смуглый мужчина грациозно насаживается на его член, как изгибается его тело, как запрокидывается голова и приоткрывается рот в немых стонах. Но потом он не выдержал, обхватил парса за талию, сел на кровати и прижался губами к его кадыку, слизывая капли влаги. Фредди простонал ему на ухо:       — Я сейчас кончу…       — Давай вместе.       Певец обхватил свой член тонкой ладонью, а Джим снова откинулся на кровать, согнул ноги и стал помогать ему, двигаясь самостоятельно и глубже входя в горячую плоть. Он вцепился в бёдра любовника так сильно, что на них, как выяснилось позже, остались нечёткие следы. Он почувствовал приближение сильнейшего оргазма и задвигался гораздо быстрее. Фредди одной рукой зажал свой рот, а второй продолжал надрачивать себе, пока горячие капли спермы не брызнули на живот Джима. В этот самый момент кончил и его партнёр, дёрнулся ещё несколько раз внутри, заполнив Фреда горячим семенем, и замер, прижимая его своими большими руками к себе. Парс ещё некоторое время лежал на нём сверху, а потом медленно слез и перекатился на влажную от пота поверхность кровати.       — Ах, дорогуша, там так много твоей спермы, я чувствую себя какой-то шлюхой.       — Я себя, вообще-то, тоже, — ответил мужчина, указывая на свой живот и грудь, забрызганные мутно-белой жидкостью. Любовники засмеялись и прижались друг к другу. Фредди сказал:       — Дики нас убьёт, если узнает, чем мы занимались в его доме.       Джим улыбнулся и чмокнул солиста в мокрый лоб.       — Но мы ведь ему не скажем? К тому же, я уверен, что благодаря твоей великолепной речи накануне вечером, он тебя простил бы.       Фредди приподнялся, его лицо сияло от счастья.       — Тебе понравилось?       — Что именно? Секс или поздравление?       Фредди шутливо ущипнул его за грудь. Джим засмеялся, перевернул его на подушку и стал нежно целовать всё его лицо. Мужчина хихикал и фыркал, как ребёнок, отчего на его щеках выступали те самые ямочки, которые мистер Хаттон так обожал.       Через несколько минут, успокоившись, они лежали в объятиях друг друга и сонно разговаривали. Джим водил пальцами по его волосам и спине и интересовался как идут дела в Мюнхене. Оказалось, что Фредди успел записать несколько клипов к песням и посетить пару интервью на телевидение.       — И теперь ты снова уезжаешь в своё налоговое изгнание?       — Пока нет. У нас здесь намечается очень важный концерт. Я узнал о нём совсем недавно, и теперь у «Королевы» неделя на репетицию.       — Что за концерт?       — Скоро узнаешь. Пусть это будет сюрприз.       — Хорошо, — ответил Джим и чмокнул его в сладкие губы.       — Но потом я вернусь. У меня же тоже скоро день рождения.       — Я знаю.       — Я хотел бы отпраздновать его в Мюнхене. Но пока не знаю, как. У тебя есть идеи?       Джим задумался. Он часто бывал на различных праздниках, но для Фредди необходимо было что-то особенное, элегантное, потрясающее.       — Как насчёт чёрно-белой вечеринки? Она отлично подходит для дня рождения.       — Неплохая мысль. Я ещё подумаю над этим.       Проваливаться в сон было приятно и легко, ведь и Фредди, и Джим были невероятно удовлетворены тем потрясающим, третьим по счёту сексом, который произошёл между ними той ночью.