Резонанс

      Первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь небольшое окно, расположенное почти под потолком, упали на лицо мирно спящего Эрена, заставив его недовольно сморщить нос и закрыть ладонью глаза. Тяжело вздохнув, он отвернулся к стене, накрываясь с головой одеялом, но тут же откинул его — бессмысленно пытаться вновь окунуться в мир сновидений, близилось время подъёма.       Эрен перевернулся на спину, закинув руки за голову, и уставился в потолок. Мысли одна за другой хаотично сменяли друг друга, отчего он время от времени потирал переносицу, пытаясь уловить хоть малейший смысл своих раздумий.       Неожиданно приятное чувство удовольствия накрыло Эрена с головой — он вспомнил прекрасные глаза капитана и томно вздохнул. Эрен не понимал, когда же всё пошло не так. Почему он влюбился не в лучезарно улыбающуюся рыжеволосую Петру, которая заботливо каждый вечер приносила чай и выслушивала истерики, и даже не в Микасу, возомнившую себя второй матерью, а в неприступного, грубого и скупого на эмоции капитана Леви?       Йегер твёрдо решил, что непременно должен сказать капитану о своих чувствах, но примет ли он их? Леви не давал никаких поводов думать, что испытывает нечто большее, чем следовало бы к обычному подчинённому. Единственное, что выделялось — это чрезмерная забота и излишки внимания: на каждой тренировке капитан не сводил с него глаз. Но это можно было объяснить тем, что главной задачей всего отряда была защита Эрена.       Раздался лёгкий стук в дверь. Эрен нервно сглотнул — это совсем не похоже на капитана. Обычно он в привычной для себя манере распахивал дверь, окидывал взглядом испуганного сонного мальчишку, щурящегося от внезапного пробуждения, и безразличным голосом оповещал: «Тренировка через пятнадцать минут. Опоздаешь — сломаю ноги, сопляк».       — Эрен, ты спишь? — тихо спросила Петра, приоткрывая дверь. Эрен полной грудью вдохнул свежий воздух, наполнивший комнату.       — Доброе утро! — улыбнувшись, крикнул он и поднялся с кровати, начиная заправлять её. — Где капитан?       — У себя в кабинете, — улыбаясь, прощебетала Петра и прошла вглубь комнаты, оставляя дверь открытой. — Сегодня генеральная уборка, так что поторопись, — девушка потрепала по каштановым волосам застывшего на месте Эрена.       — С раннего утра?       — Не глупи. Сначала завтрак, а потом уже всё остальное, — проговорила Петра и вышла из комнаты.       Эрен плюхнулся на только что заправленную кровать и едва слышно застонал. Он уважал капитана и его привычку всегда и везде поддерживать идеальную чистоту, но всё чаще пресловутое слово «уборка» заставляло его вздрагивать и ненавидеть весь мир. Леви запросто мог обязать трижды убирать одну и ту же комнату, если заметит хоть малейшую пылинку.       Но почему он сам не пришёл разбудить Эрена, как делал до этого?       Эрен пытался отыскать капитана глазами среди множества людей, заполонивших столовую, но его попытки оказались тщетны: либо Леви решил пропустить важнейший приём пищи и посвятить это драгоценное время уборке, либо он стал неуловим ввиду своего низкого роста.       Сердце Эрена предательски забилось чаще, когда он наконец-то обнаружил капитана Леви, сидящим во главе стола с чашкой горячего чая. Он лениво поглядывал по сторонам и изредка отвечал на вопросы своих подчинённых. Присаживаясь на стул рядом с Петрой, — теперь он завсегдатай на этом месте — Эрен невольно посмотрел на скучающее выражение лица Леви. Петра, заметив мальчишку, приветливо улыбнулась ему и вернулась к разговору с Оруо, который почему-то держался обеими руками за свой рот и что-то неразборчиво мычал. Вот чёрт, кажется, он снова прикусил язык.       — Когда ты уже его откусишь и истечёшь кровью? — спросила Петра, явно не ожидая, что Бозард оторвёт свои руки от лица и ответит на поставленный вопрос.       — Это как-то грубо с твоей стороны, — едва слышно отозвался Оруо, кладя одну руку на стол.       — Ты определённо это заслужил.       Дальше Эрен не слушал. Эти споры происходят изо дня в день и практически не несут в себе никакого смысла. Оруо в порыве страсти, пытаясь доказать свою точку зрения, прикусывает язык, а Петра, уставшая наблюдать за его попытками подражать капитану Леви, подшучивает над ним, желая скорей лишиться языка. Сейчас Эрена интересовало нечто другое. Точнее кто-то другой. Капитан хмурился, поглядывая на соседние столики. Эрен был уверен, что сердце его обливается кровью. Солдаты, оживлённо что-то обсуждая и задорно смеясь, совершенно наплевали на идеальную чистоту, царившую тут до их прихода.       — Капитан, разрешите убирать помещения вместе с вами, — на одном дыхании выпалил Эрен, дождавшись, пока остальные члены отряда закончат приём пищи и отправятся за инструментами для уборки.       — Запрещаю, — нахмурившись, холодно бросил капитан. — Только посмотри, какой свинарник тут развели. Неужели так сложно есть аккуратнее? — Леви поставил чашку на стол и посмотрел в зелёные глаза своего подчинённого, заставляя его поёжиться под пристальным, выворачивающим душу на изнанку взглядом. — Ты будешь убираться здесь.       — Но капитан, это нечестно. Свиничат они, а убирать должен я! — Эрен вскочил с насиженного места, не обращая ни малейшего внимания на прикованные к себе взгляды других солдат и резко воцарившуюся тишину. Через секунду все посчитали случившееся неинтересным — или же просто побоялись надолго заострять своё внимание на капитане Леви — и вернулись к поеданию вязкой и безвкусной каши.       — Да ты, я смотрю, борец за справедливость, — капитан взглядом приказал Эрену усесться на рядом стоящий стул.       — А вы нет?       — Значит так, ты, как один из немногих, кто хоть как-то умеет нормально вытирать пыль и протирать полы, не оставляя никаких разводов, будешь убираться здесь. Заодно покажешь Оруо, как правильно это делать. На этом разговор окончен, — рассудил капитан и поднялся из-за стола, оставляя Эрена в полном одиночестве.

***

      Уборка шла полным ходом. Кто-то, наплевав на свои обязанности, отсиживался в комнате, за что, конечно, потом получал шваброй по голове и наряд вне очереди, а кто-то, как и Эрен, пытавшийся угодить любой прихоти капитана, дабы не получить выговора, тщательно выполняли свою работу.       Эрен уже в четвёртый раз вытирал один и тот же стол, пытаясь оттереть грязь, пока не обнаружил, что это вовсе не засохшие остатки еды, а образовавшаяся на деревянной поверхности из-за продолжительного срока эксплуатации небольшая трещина.       — Оруо, ты знаешь, из-за чего весь этот сыр-бор? — невзначай спросил он, облокотившись на вымытый до блеска стол. Йегер обернулся и заметил, что его «помощник» намывает пол, чуть ли не лежа всем телом на нем.       На самом деле Эрен минут двадцать обдумывал, как же начать этот разговор так, чтобы его ни в чем не заподозрили. Он не желал, чтобы кто-нибудь, особенно Оруо, старающийся походить на капитана буквально во всём, уличил его в проявлении любви к старшему по званию. Эрен нисколько не боялся порицания со стороны сослуживцев или глумливых обсуждений за спиной, но он не хотел, чтобы тот, кто стал предметом его вожделения, узнал о чувствах от совершенно не того человека.       — Конечно, знаю, — Бозард, усиленно пытаясь произнести это настолько холодным тоном, насколько позволял ему тембр его голоса, приподнялся с пола, садясь на колени, и взглянул на непонимающего Эрена. — А, так значит ты не в курсе.       — Что? Ты о чём? — Эрен подошёл ближе к Оруо.       — Завтра приезжает командор Эрвин Смит, — с напускным спокойствием проговорил Бозард. По его глазам было заметно, что разговоры о Леви доставляют ему удовольствие и даже несколько забавляют. Что ещё можно было ожидать от человека, который носит такое же жабо поверх форменной рубашки, как и капитан?       — Но перед приездом майора мы не мыли весь замок, — буркнул Эрен, скрестив руки на груди.       — Капитан и не ужинает вместе с майором отдельно ото всех.       — Эй, не неси чушь! — зло прошипел Эрен и, замахнувшись тряпкой, швырнул её в стену, случайно задевая при этом железное ведро, которое с характерным звуком упало. Грязная вода, находившаяся в нём, моментально разлилась по всей поверхности пола, делая работу, проделанную Орую, напрасной.       — Да ты издеваешься надо мной! — крикнул Бозард и откинул тряпку в сторону с такой силой, что брызги воды долетели до его лица. — Сам будешь убирать это!       — Оруо, твою мать, помыть пол не значит затопить всё к чертям! — выругался только подошедший капитан Леви, чтобы проверить качество проделанной уборки. — А ты чего глаза вылупил? — обратился он к Эрену, который, заметив на себе прожигающий взгляд, подумал, что не прочь сейчас провалиться сквозь землю; ещё никогда он не выполнял свои обязанности настолько плохо.       Повисло молчание.       — Сэр, это я опрокинул ведро, — подал голос Эрен, когда понял, что подставить Бозарда он просто не может: совесть загрызёт. Тем более он сам был виноват в случившемся; никто не заставлял его пинать ведро.       — Мои поздравления. Если через десять минут я вернусь, а это, — он окинул взглядом покрытый грязной водой пол, — всё ещё будет здесь, считай, что ты — труп.       Капитан ещё мгновение постоял в дверях, видимо, осознавая, что зря доверил Эрену такую ответственную работу, как уборка столовой, которая должна быть вычищена до ослепительного блеска, и пошёл прочь, чтобы наведаться к Ханджи и Моблиту, убирающим соседнее помещение.       Эрен тяжело выдохнул, осознавая, что снова всех подвёл: что вчера на тренировке, что сейчас. Он чувствовал себя настолько беспомощным, что единственным его желанием было сесть, обхватив руками колени, и зарыдать что есть силы. В детстве, когда Эрена охватывало уныние, а в голове крутилась единственная мысль о ненависти к самому себе, Карла всегда присаживалась к нему, обнимая одной рукой, и целовала в макушку. Это, несомненно, успокаивало и позволяло взглянуть на ситуацию под другим углом.       — Ходят слухи, — внезапно заговорил Оруо, отжимая мокрую тряпку над ведром, — что капитан Леви и командор Смит испытывают друг к другу более сильные чувства, чем следовало бы людям их званий.       Эрена словно обдало кипятком. Он, раскрасневшийся то ли от злости к самому себе или капитану, то ли от стыда за свои чувства, потупил взгляд, уставившись на небольшую лужу перед собой. Эрен почувствовал себя преданным, обида с каждой секундой росла в нём, затуманивая разум. Ему хотелось думать, что это всего лишь никем не подтверждённые слухи, что капитан вовсе не нуждается во внимании командора. Сердце бешено заколотилось в груди, норовя вырваться наружу, а в глазах появились слёзы. Нет, этого не может быть.       — З-зачем ты мне говоришь это? — прошептал Эрен, более-менее успокоившись. Он повернулся к Бозарду, что методично убирал пролитую воду.       — Просто, чтобы ты знал, что твои пронзительные взгляды ни к чему не приведут.       — Я ни на что и не надеялся, — разочарованно выдал Эрен. Он врал не только Оруо, но и самому себе.       Эрен искренне верил, что капитан примет его, ответив на чувства взаимностью. Он хотел, чтобы они, как в слащавых романах, прочитанных им от скуки, мимолетно целовали друг друга, озираясь по сторонам в страхе быть замеченными; он хотел прижаться к Леви всем телом, схватить за руку и, слегка поглаживая его ладонь большим пальцем, пылко признаться в своих чувствах к нему.       Теперь этому никогда не бывать. Все его мечты и надежды в миг рухнули, а душа, и так истерзанная гибелью множества людей, казалось, вот-вот покинет тело. Эрен закрыл ладонью глаза и закусил губу, лишь бы только не выдать настоящие чувства, лишь бы только не видеть этот мир.

***

      Сидя на холодном полу, укутавшись в тёплое белоснежное одеяло, вместе с Петрой, по привычке пришедшей проведать его после трудного дня, Эрен размешивал свежезаваренный ромашковый чай, который вот уже какую ночь подряд помогал ему избежать размышлений о проблемах, навалившихся на него лавиной, и засыпать крепким сном. Йегер изредка поглядывал на Петру, в очередной раз ловя себя на мысли, что она слишком добрая и заботливая, а таким точно не место на службе. Но потом он сразу вспоминал, с каким остервенением и мастерством Петра убивала титанов, вырезая куски мяса из их шеи. И как такая хрупкая на вид девушка может быть первоклассным бойцом?       — Эрен, на тебя смотреть тошно. Что не так? — спросила Петра, ставя пустую чашку подле себя.       — И почему вы все возитесь со мной? От меня же никакой пользы, только и делаю, что порчу всё вокруг и разочаровываю окружающих, — высказался он, наконец-то давая волю эмоциям, что слишком долго таились в его душе, запертые под замком.       — Прекрати наговаривать на себя!       Удар по затылку пришёлся неожиданно, отрезвляя. Эрен вскинул голову и удивлённо посмотрел на девушку. Перед ним предстала страшная картина: побледневшая от нахлынувшей злости Петра смотрела на него таким взглядом, будто сказанное им было настолько омерзительно, что противоречило всем моралям и законам. Эрен никогда не видел, как доброжелательные люди пылают яростью и загораются диким желанием убить своего собеседника.       — Я была уверена, что капитан провёл с тобой профилактическую беседу на этот счёт, — остыв, промолвила Петра, забирая чашку и поднимаясь с пола.       Эрену захотелось попросить её сесть назад: правый бок парня обдало холодом, но смысл сказанных слов дошёл до него раньше, чем он успел раскрыть рот. Так значит, всё это было подстроено? Очередное разочарование и вновь зародившееся чувство обиды окутали разум. А он уже напридумывал себе сказочный мир, полный прекрасных моментов, которому, к сожалению, суждено было вдребезги разбиться о реальность. Заученная речь, долгие взгляды — всё это было заранее распланировано? Эрен вновь почувствовал себя брошенным и никому не нужным.