Любовь никогда не перестаёт... (Фантазии на тему...)

Из Нижнего Анна улетала вечером, мягко отказавшись от повторного марш-броска. Яков очень старался уговорить её ехать с ним в Москву, а там бы он посадил её в самолет, но Анна была непреклонна: она улетит со своими коллегами, так удобнее, да и транзит проще. Она была вся такая благоразумная, такая правильная, смотрела на него прохладными своими глазами, но всё это было всего лишь прикрытием. Она с веселым ужасом чувствовала, как прирастает к нему всей кожей с мясом, как теряет волю до полуобморочного состояния, стоит ему лишь провести ладонью по её руке от кисти до плеча. За всего лишь три дня он разрушил все ограждения и крепости, что она возвела до этой встречи с ним. Они совпали так, что это не могло явиться ей даже в самых безумных фантазиях. Они словно были когда-то близки, а теперь их души с восторгом узнавали друг друга. Ей надо было расстаться с ним сейчас, побыть от него вдалеке, прийти в себя, наконец, чтобы голова немного остыла. Иначе наворотить можно было всего, чего угодно в её-то полуобморочном состоянии, в котором она и пребывала с той судьбоносной встречи в Александровском саду всего лишь три дня назад. Он выслушал с еле заметной усмешкой её разумные правильные объяснения, почему ей надо лететь, а не ехать с ним. И из-за этой легкой, еле заметной улыбки, сквозившей скорее в его глазах, она вдруг почувствовала: он понял её так, будто прочел, как открытую книгу. Она тут же сжалась внутренне, не готовая к тому, чтобы кто-то вот так видел её насквозь. Его-то она не считывала, а в то, что разглядела за эти такие короткие и такие долгие три дня, боялась поверить. Да и что она видела? Мужчину, интересного, умного, красивого и – влюбленного в неё? Она, слава богу, не юная девица с фантазиями пубертатного периода. Ну не влюбляются так быстро такие мужчины. «И много ты их знала, – ехидничал внутренний голос, - мужчин этих?» От простоты этого вопроса она опять съеживалась в комочек. Но это внутри. Внешне она была спокойна, улыбчива, виду старалась не подать, как трясется внутри, и только надеялась, что он, поняв причины её бегства, всё-таки не до конца сообразит, что влипла она в эту их связь по макушку. Он проводил её в аэропорт, от дверей она его отправила восвояси, отговорившись, что терпеть не может долгих проводов. Мимолетная тень пробежала по его лицу, но он вновь расцвел своей чудной улыбкой и прижался горячими губами к её ладошке. За этим романтичным прощанием их застукала Мария Тимофеевна, которая с шефом как раз выбиралась из такси. Анна немедленно залилась краской и поспешила распрощаться с Яковом, который, шепнув «Я позвоню», развернулся, чтобы спуститься по лестнице и был перехвачен Марией Тимофеевной. - ЯкПлато-оныч! Вы не с нами? - Я бы с удовольствием, только машину брать в багаж отказались, - рассмеялся он, галантно раскланиваясь с Аннушкиной дуэньей. - Что же, приятно было повидаться. - Надеюсь, скоро увидимся. - Вы что, снова к нам собираетесь? - Да, думаю, через недельку прилечу, - он посмотрел на Анну. – У меня много дел в вашем городе. - Я вижу! – иронично вздохнула Мария Тимофеевна, потом заторопилась: из дверей им уже махал недовольный шеф, который, коротко поприветствовав Штольмана, уже взбежал на крыльцо. Анна и Яков обменялись короткими взглядами, и Анна вдруг стремительно сбежала со ступенек и обхватила его руками за шею и приникла, ощутив его во весь свой рост. Потом вывернулась из объятий и убежала, уже не оглядываясь, в здание аэровокзала. ****************** - Ань, а мы на выходных на катере собираемся прокатиться. Поднимемся по реке, а потом сплавимся вниз по течению. Поедешь с нами? Погода такая стоит, - Мария Тимофеевна, скрутив румяный блин, осторожно окунула его в крошечную розеточку с вареньем. - Не хочется, - Анна медленно помешивала ложечкой в чашке с чаем. Сахара в чашке не было, и крутила она ложкой скорее машинально. - А я говорю - поедешь! – сердито сказала её гостья. – Вредно не ездить на лодке, когда у тебя такое настроение! - МарьТимофевна, я просто что-то недомогаю, - поморщилась Анна. - Знаю я этот недуг. Называется Штольман! И не зыркай на меня! – сурово нахмурилась она. - Скажи, сколько это может продолжаться? Нет, Анна, в конце концов! - она, помолчав, осторожно продолжала. - Я не спрашивала тебя тогда. Он звонил тебе? - Нет, не звонил. - Ты ему звонила? - С тех пор нет, не звонила. - Ну тогда же звонила, и что он? - Трубку не брал. Вернее, - поправилась она, продолжая мешать ложечкой, – абонент не абонент. - Гад какой, - сквозь зубы прошипела Мария Тимофеевна. – Так! Сотри к черту его номер и всё на этом, ясно тебе? - Не кричите на меня, я не ваш фельдфебель, - скучным голосом отвечала Анна. - Фельдфе-ебель, - ошарашенно протянула Мария Тимофеевна. – Ну, дела совсем плохи. Анька, не заставляй меня прибегать к мерам экстренной помощи! - Дайте угадаю. Намекаете на баню и водку, – оживления в голосе не прибавилось. - И ничего подобного! – притворно оскорбилась та. – Я намекаю на сауну и коллекционное вино. К Витеньке вчера старый знакомый заехал, журналист. Только что из командировки. Славное вино привез. Из самогО городу Парижу! Так что прекращай кукситься и идем к нам на ужин. Журналист этот, кстати, очень даже ничего. - Вы что, серьезно?!! - Тише-тише! Не бросайся на меня, как соседская Жужа. Вижу, оживать начинаешь! – удовлетворенно хмыкнула Мария Тимофеевна. – Наконец-то! Значит, без разговоров, чтобы к семи была у нас, как штык! Не заставляй ВикторИваныча связывать тебя и приводить силой. Он всё-таки человек в возрасте, таскать упирающихся молодых девиц ему вредно, еще понравится, не дай бог. Ты уж сама! Представив занимательную картину транспортировки её через две улицы пыхтящим Виктором Ивановичем, Анна против воли заулыбалась, потом со вздохом кивнула: - Хорошо, я приду. Только не надо меня сватать, пожалуйста. - Да ради бога! Пока сама не попросишь, ни за что не буду! – всплеснула руками Мария Тимофеевна и резво подскочила с места. Анна вышла её проводить, и у дверей та похлопала её по руке и, серьезно глядя на неё, сказала: - Приходи, Аннушка. До вечера. Анна кивнула в ответ: - Приду. Заперев дверь, она вернулась в гостиную, опустилась в кресло-качалку и задумалась.