/-/
«Café Prime преступили закон» «Café Prime — Кофе с Криминалом?» «Когда Большой Бизнес Идет Плохо» Ведущие газеты Вейла повеселились с заголовками сегодня утром — отметила про себя Вайсс. Она едва скрывала улыбку, отдав мельком просмотренные газеты Руби. Обычно её напарница терпеть не могла газет, прямо как Янг — ножниц, но не сегодня. Руби практически дрожала от восторга, читая каждую статью с пристальным вниманием. — Да, — бормотала Руби. — Да… — Если ты начнешь гоготать, я вышвырну тебя из комнаты, — предупредила Янг. — Всё сходится! — Ну, тебя предупреждали. Вайсс проигнорировала царапающийся клубок из сестёр, образовавшийся на полу. Янг превосходила в силе, но Руби компенсировала злобностью — кусаясь, пинаясь и вцепляясь в волосы Янг. Это была уже довольно обыденная сцена, так что Вайсс взяла свою чашку с кофе со стола за секунду до того, как эти двое его опрокинули, и, не моргнув и глазом, отпила и поставила на пол рядом. — Это быстро даже для СМИ, — сказала Блейк, усевшись на ковёр напротив неё. — Всего два дня? Я думала, что им понадобится немного больше, чтобы обратить на это внимание. — Похоже, у Жона есть высокопоставленные друзья, — Вайсс на секунду задумалась. — Либо у Café Prime есть высокопоставленные враги. С их образом действий это неудивительно. Как там Жон после всего этого? — Я спросила Пирру, а она спросила Вельвет, — сказала Блейк. — Видимо, пока не в курсе. Он разбит и подавлен, но не читает новостей. У него нет на это времени из-за работы. Думаешь, стоит показать ему? — Нет. Для начала я бы предпочла что-нибудь более конкретное. Это не оправдает его надежд. Если возможно, я вообще не хочу его втягивать. Если он вмешается, это повредит его имиджу. — Пусть Café Prime будет тем, кто кричит, спорит и выглядит как дитя? — догадалась Блейк и улыбнулась. — Точно. — Вчера я видела, как Пирра и Рассел вместе уходили из Бикона. Вайсс подняла взгляд: «Нам стоит вмешаться?» — Я так не думаю… Они вообще-то разговаривали. И при этом потирали руки. Вайсс на секунду задумалась, стоил ли спросить, кому из них промыли мозги — Расселу или Пирре, но, в конце концов, решила, что это не её дело — разбираться ещё и с этим бардаком. Ей хватало проблем с собственной командой. Вайсс снова подняла свою кружку с пола, убирая её с пути боровшихся Янг и Руби. Блейк вздохнула: «Завтракать? А их оставим тут.» — Ты читаешь мои мысли./-/
— Знаешь, именно этого я и хотела избежать, — сказала Пирра. — Чего? — спросил Рассел. — Взгляды, — Она указала на некоторых пешеходов вокруг них, многие из которых смотрели на Пирру либо в шоке, либо в замешательстве, переходящем в озарение. Это было впервые, когда она вышла без какой-то маскировки, и лишь подтвердило её прежние опасения. — Ненавижу, как все на меня смотрят. — Почему? Они же не имеют значения. Пирра взглянула на своего товарища по команде. Её партнер, она напомнила себе — хотя мало кто мог назвать их партнерами с начала обучения в Биконе. Это был их первый разговор, который длился дольше двух минут. К сожалению, Рассел не понял её, но вместо того, чтобы замять тему и придумать оправдания, как она бы раньше сделала, Пирра последовала совету Коко и бросилась вперед. — Дело не в том, что я их знаю или что-то в этом роде. А в том, что люди не воспринимают меня как обычного человека. — А как?.. — Ну… — Пирра замялась. Мало кто спрашивал примеры, но похоже, Рассел не хотел её обидеть. — Представь: у тебя есть девушка, например, — сказала она. — Ты пригласил её на свидание, и она ведёт тебя знакомиться с родителями. Все идет хорошо. Вы начинаете встречаться. — А потом представь, что ты тусуешься с Кардином и его командой через несколько дней, — продолжила она. — Ты вместе со всеми, ну-у-у, идешь играть в игровые автоматы или ужинать в ресторан. Ничего серьезного, а ты просто развлекаешься. И тут бац — Нора, и обнимает тебя. Она всех обнимает, так что ничего страшного. Рассел фыркнул: «Ну, я могу себе представить. В чем проблема?» — Для тебя — нет, — сказал Пирра. — Но для меня, если бы это был парень, то назавтра я узнала бы из газет, что изменила своему парню. Люди начнут копаться в моей жизни, в жизни моего парня, а потом Норы — или Рена, кто бы ни был контрагентом в этом примере — и втоптали бы их жизнь в грязь. Даже если это неправда и все это понимают, найдутся люди, которые не поверят. Они будут оскорблять меня, но, что хуже — они будут оскорблять и всех остальных. С большой вероятностью, мои отношения разрушатся, потому что репортеры будут доставать моего парня или его родителей, и дойдёт до анонимных сообщений, звонков, может быть, даже угроз убийства. — Угрозы убийства? Из-за свиданий с кем-то?.. — И такое бывает, — сказала Пирра. — Я помню, пошли слухи, что я встречаюсь с одним из моих старых агентов — только потому, что я забылась от радости и обняла его на людях. Я была несовершеннолетней, а ему названивали и говорили всякие гадости. Даже когда мы доказали, что это ложь, его жизнь перевернулась с ног на голову. Он сказал, что нам обоим будет лучше, если я найду себе другого агента. — Он не винил её, но Пирра винила себя — и тех, кто эту травлю устроил. — После этого я поняла, что за всем, что я делаю, следят и осуждают. Даже когда он уволился, некоторые люди — мерзость — сказали, что это доказательство вины: «нет дыма без огня», — сказала Пирра. Она ненавидела эту глупую поговорку. Слухи могли пойти и без фактов. Такова чертова природа вещей. — Чёрт, — сказал Рассел, и Пирра удивилась, услышав небольшой шок в его голосе. — Это охуенно глупо. — Так и есть, — Пирра внезапно хихикнула, вспомнив что-то. — Мне даже нельзя выругаться. — Что?! — У меня есть спонсоры, ориентирующиеся на семейные ценности, Рассел. Если бы меня увидели ругающейся, сердитой, пьяной, выставляющей себя дурой или что-то в этом роде, я бы нарушила контракт. — Это имеет значение? Я думал, к тебе очередь из желающих? — Дело не в деньгах, — объяснила она. — Они могут подать в суд — и пока я буду отбиваться от этого, придётся уехать из Бикона, чтобы присутствовать на суде. Это нарушило бы мою жизнь. Не говоря уже о том, что это будет во всех новостях. — Одичавший Чемпион? Пирра фыркнула и стукнула Рассела по руке. Секундой позже она вздрогнула, думая, не слишком ли это, но её напарник просто засмеялся. Немного обрадовавшись, Пирра бросила на него шутливый хмурый взгляд: «Это было ужасно». — Да, да. И все же, думаю, я понимаю, почему все эти идиоты беспокоят тебя, — он сказал это громко. Очень громко. И Пирра заметила, что несколько прохожих отвернулась, внезапно заинтересовавшись чем-то ещё. Парочка даже выглядели смущенными. — И тебе нравится Жон, потому что он ничего об этом не знает. — Так и было, но это изменилось. — О? — Я поняла, как глупо это было, — ну, или Коко вбила ей ума. — Любить кого-то за то, что он невежественен, не имеет смысла — он может измениться, когда узнает. — Верно, — сказал Рассел. — Он может стать хуже, чем любой другой фанат до этого. — Да, — Не то, чтобы она думала, что Жон когда-нибудь станет. — Вместо этого, я поняла, что есть и другие вещи, которые мне в нём нравятся. Как усердно он работает, как предан, как сильно заботится о других людях. — И ещё несколько других, личных вещей, которые, Расселу не стоило слышать. Пирра была, в конце концов, ещё девочкой-подростком. И у Жона была фантастическая задница. Даже Коко была согласна с этим. Вельвет добавила, что это из-за обтягивающих черных брюк, которые были частью униформы. Если это так, то Пирра позаботится о том, чтобы в будущем он носил только чёрное и обтягивающее. — Ты покраснела, — ухмыльнулся Рассел. — Кхм! — Пирра кашлянула в кулак. — Вот почему я должна быть осторожна с тем, что я говорю и делаю. — Точно. Ну, я не могу сказать, что знаю, каково это, но думаю, это немного похоже на работу «У Жона». — Пирра выглядела недоумевающей и он пояснил. — Всякий раз, когда мы там работаем, всё, что мы с Вельвет делаем, отражается на нем. Мы должны отбросить наши собственные мысли и чувства и думать о том, что лучше для бренда. — Ха… — Пирра обдумала его слова. — Думаю, это не так уж и отличается. — Разве что твоя ситуация постоянно, а наша — только на работе, — Пирра кивнула, и они продолжили в тишине через несколько минут. — Значит, ты не против использовать свою славу, чтобы помочь? Не стоит пытаться, если ты не хочешь. Пирра покачала головой: «Нет, всё нормально.» — Уверена? Я не хочу быть засранцем. — Ты не будешь им, Рассел. Вот Café Prime — они да. Я… Мне приходилось использовать своё имя для денег, славы и признания. Раньше я никогда не использовала его, чтобы помочь тому, кто мне дорог, — на ее лице появилась нерешительная улыбка. — Может, это даст мне почувствовать себя лучше. По крайней мере, это будет на благое дело. — Заставить Жона быть таким благодарным, чтобы он бросился тебе на шею? Пирра покраснела: «Это не то, что я…» — она заметила его улыбку. — Ты дразнишь меня! — Может быть. — Идиот, — Несмотря на её слова, Пирра не могла спрятать ни улыбку, ни смущение. Вероятно, несколько человек наблюдали, и, несомненно, выдумывали свои собственные предположения, но Пирра их проигнорировала. Почему-то она думала, что Рассел не будет мирится с их домыслами. — Что же будем делать? — спросила она. — С Café Prime? Я так понимаю, у тебя есть план? — Даже несколько. Как ты относишься к тому, чтобы найти крысу в одном из их напитков? — Отвратительно. Но я сомневаюсь, что они это сделают, и я не хочу делать ничего противозаконного или пытаться что-то подделывать. Они уже достаточно сделали с Жоном. Мы должны сосредоточиться на том, что они на самом деле сделали, а не придумывать что-то ещё. — Это была шутка. Просто в Café Prime сейчас полно репортёров, и я думаю, что некоторые из них скоро отправятся к Жону. Им не понадобится много времени, чтобы выяснить имя конкурента. Они будут фотографировать и всё такое. Все, что я хочу, чтобы ты была там. — И всё? — Пока да. — И это поможет Жону? — Тебе видней, — ответил Рассел. — Ты же эксперт по спонсорству. Пирра хмыкнула. Иногда спонсорство действительно заключалось в таких простых действиях, как выпить на публике банку содовой или носить определенный бренд одежды. Если они хотели доказать общественности, что Café Prime не может конкурировать с Жоном в качестве, и вынуждены прибегать к менее справедливым средствам, то её присутствие могло бы помочь подтолкнуть этот имидж. В конце концов, она была Пиррой Никос. Она могла позволить себе пойти куда-нибудь намного дороже, если бы захотела. То, что она выбрала вместо этого Жона, оставило бы ясное послание. Кофе «Чемпион» для спортсмена-чемпиона. Пирра уже могла представить себе теги в интернете. — Да. Думаю, это сработает./-/
Жон пробился сквозь толпу с камерами и микрофонами, скучившихся возле закусочной. Что, чёрт возьми, происходило? Посетители, наслаждающиеся едой, смотрели с очевидным удивлением. Хорошо, что никто еще не вошел, но они уже перекрыли вход в кафе. Жон пошел посмотреть, в чем дело, но заметил, как протолкнулись ещё два человека, Пирра с Расселом. Подождите. Разве они не ненавидели друг друга? — Эй, босс, — сказал Рассел, войдя внутрь. — Там людно. Жон прищурился. Похоже, Рассел пытался на что-то намекнуть. Однако, к удивлению Жона, камеры как магнитом развернулись к Пирре. — Наверное, стоит обслужить её, — сказал Рассел, проходя мимо, потянувшись за униформой, чтобы подняться наверх. — У неё был тяжелый день. — Позже тебе придется объяснить. — «Объяснить» что? — У тебя не очень получается выглядеть невинным, Рассел, — Жон проигнорировал нарочито удивленное лицо своего сотрудника — на самом деле, он не был настолько забывчив — и прошел к столику Пирры с улыбкой на лице. Немного напрягало, что это было под прицелом камер, но Пирра улыбнулась ему в ответ, выглядя так, как будто привыкла к этому. — Доброе утро, Жон. — Доброе, Пирра. Что тебе принести? Ещё больше вспышек, скрип стульев вокруг — посетители пытались понять, что, чёрт возьми, происходит. Жон решил вести себя профессионально и, продолжая улыбаться, принял заказ Пирры. Приготовив его, он вернулся, поставив на столик капучино и блюдце с шоколадным тортом. При этом Пирра снова улыбнулась, как будто позируя окружающим фотографам. Затем она принялась за еду — как в прямом, так и в переносном смысле — разрезав торт, откусив один кусочек и продемонстрировав наслаждение пищей. Вспышки опять осветили кафе. Глаз Жона задёргался. Репортеры отступили, образуя маленький полукруг, когда Жон открыл дверь и вышел наружу. Он слишком много знал о том, что теперь он в центре внимания не только журналистов, но и собственных клиентов. В каком-то смысле он чувствовал себя странно, как боец, выходящий на ринг. Какой-то гладиатор, готовый сражаться до смерти. Это был лишь мысленный образ, но когда кто-то ткнул в него микрофоном, он чуть не отбил его в сторону, сдержавшись в последнюю секунду. — Мистер Арк, мистер Арк, что вы можете сказать о слухах, что Café Prime покупает ваше здание с явным намерением выселить вас? Что?! Как они?.. А, неважно. Наверное, очередная подлость от Стерлинга. Ну, он не даст этому ублюдку удовольствия видеть, что он поджал хвост. — Это не совсем слухи. Вчера мне вручили уведомление о выселении. У меня осталось четыре недели. Думаю, оно все еще при мне. — Жон порылся в кармане и вытащил сложенный лист бумаги. — Не могли бы вы подержать его развернутым для нас? — закричал кто-то. Не видя проблем, Жон так и сделал, слабо улыбаясь, когда заработали вспышки. — Я Лиза Лавендер, — представилась смутно знакомая по ТВ женщина, пробивая себе дорогу к нему. — У вас есть какие-нибудь комментарии по поводу тяжеловесных методов, которые Café Prime использует, чтобы вынудить вас выйти из бизнеса? — Не совсем, — он не стал бы уходить. Café Prime именно этого и добивалось. — Я просто… Я пытаюсь свести концы с концами, понимаете? Я не могу комментировать, что так, а что нет. Я должен сосредоточиться и сделать все, что в моих силах, чтобы остаться в бизнесе. — У вас уже есть новое место? — спросил кто-то другой. — Пока нет. Я… Это было немного неожиданно. У меня едва хватило времени, чтобы всё обдумать, не говоря уже о том, чтобы попытаться найти новое место. — Вам есть что сказать по поводу комментариев мисс Шни? — Вайсс? А что она сказала? — он покачал головой, игнорируя всеобщее удивление — и гомон — вызванный тем, что он назвал Вайсс по имени. — Хотя это не важно. Вайсс — ценный клиент и друг, как и все, кто приходит сюда. Я не думаю, что мне стоит говорить о ней за её спиной. И я надеюсь, что это не прозвучит грубо, но мне нужно, чтобы вы освободили место. Никто не может пройти. Некоторые продолжали снимать, мигали вспышки, но толпа начала расходиться, многие сгрудились и смотрели на свои снимки, а другие вытаскивали свитки или даже портативные терминалы, и начинали печатать, как будто от этого зависела их жизнь. Казалось, все сошли с ума. Он попал в дурдом. Когда Жон вернулся внутрь, его встретили щедрые аплодисменты посетителей, сопровождаемые свистом и подначками. Жон покраснел, но, улыбнувшись их безобидным поддразниваниям, отвесил глубокий поклон./-/
Роман вздохнул, получив свой напиток в отдельном кабинете клуба «Джуниор». Нео села рядом с ним, глядя на свой не-Жонов кофе с яростью. Она отпила, высунув язык от отвращения, но, в конце концов, выпила всё. — Я знаю, Нео, знаю, — сказал Роман. — Но последнее, что ему сейчас нужно, чтобы какой-нибудь любопытный журналист заметил нас там. Его бы протащили через выжималку. Нео бросила в него взгляд, выражающий, что она всё это знает, и её раздражает, что он считает её настолько глупой, чтобы этого не понимать. Это не помешало ей оттолкнуть теперь уже пустую чашку с тяжелым вздохом. Действительно — он слишком сильно избаловал её, но, опять-таки, приятно, когда кто-то баловал ее. «Может быть, я становлюсь мягче к старости», — подумал он с усмешкой. Он задавался вопросом: не поэтому ли он так привязался к Жону. Может быть. Малыш чем-то напоминал ему себя, по крайней мере, тем, что у него не было ничего, кроме его ума и тяжелой работы. Их пути отличались. Драматически — могли бы сказать некоторые. Роман так не думал, но ему было все равно. Когда он начинал свою карьеру, правили бал криминальные группировки и семьи, и было мало мест для вора с театральным талантом. Люди тоже пытались его убить. Часто жестоко. Он выжил. А Жон? Трудно сказать. По иронии судьбы, преступный мир часто был более справедлив. По крайней мере, ты мог убежать от тех, кто сильнее тебя. Спрячься, соберись с силами и нанеси ответный удар, когда они меньше всего этого ждут. А в законопослушном деловом мире маленьких и слабых заставляли сидеть и терпеть, чтобы быть стёртыми в порошок теми, у кого просто было больше денег. Никто не мог запереть Романа в судебной тяжбе, пока у него не закончатся деньги. У Жона не было такой же страховки. Но у него были они. Он, Нео, Джуниор и его девочки. Этого достаточно. Дверь в кабинет открылась. Там стоял один из людей Джуниора. — Она здесь, сэр, — сказал он. — Впустить ее? — Нет. Стой там и впустую трать наше время. Конечно, впусти ее. Придурок извинительно склонил голову и освободил проход, впустив в кабинет коротковолосую женщину в военно-морском деловом костюме. Мало кто ожидал увидеть здесь кого-то настолько известного, не говоря уже о встрече с разыскиваемым преступником, но были очень веские причины, по которым Роман Торчвик и Лиза Лавендер встречались лично. Во-первых, он любил славу, и иногда ему хотелось, чтобы публика увидела какое-нибудь из его артистичных дел, но требовалась небольшая подсказка прессе. От этого выигрывали и Лиза, и он, а Вейл даже получал шанс поймать его, если бы они оказались достаточно быстрыми. Вреда не было. Конечно, Лиза никогда бы не помогла ему совершить преступление, но репортажи об этом были в рамках закона. И, конечно, были и другие причины. Роману не было стыдно признать, что он был своего рода знаменитостью, не говоря уже о кличке «Вор-джентльмен». Он забывал о своем статусе плохого мальчика время от времени, и однажды Лиза проявила любопытство. Ну, и в одном из этих кабинетов они развлекались по-другому. Хотя сегодня он ничего такого не планировал. Иначе он не взял бы с собой Нео. — Лиза. — Роман, — сказала она, кивая в ответ. — Я не ожидала от тебя известий сегодня, и уж точно — того, что ты что-то знаешь о деле с кафе, над которым я работаю. — Она улыбнулась. — Не говори мне, что собираешься открыть свою собственную сеть. Это была бы новость века. — Боюсь, что нет. «Торчвик Капучино» — это чудо, без которого Вейл, к сожалению, обойдется. — Позор, — она села напротив, бросив любопытный взгляд на Нео, но не спросила о ней. — Итак, что у тебя есть для меня? Роман толкнул пластиковую папку на стол. — Некоторое время назад произошло нападение на кафе малыша. Я узнал об этом, потому что парень находится на территории друга и платит за его защиту. Мой друг попросил меня выследить виновных и объяснить им, как они ошибаются. — Мы будем говорить обиняками? Или ты думаешь, я не знаю, что этот «друг» — Хэй Сянг? Это слишком очевидно, с учетом места встречи, а Жон, очевидно, находится на его территории. Роман улыбнулся: «Ну-ну! Я неуверенный в себе человек. Замнем для ясности». Лиза закатила глаза: «Неуверенный? Ты? Ладно, притворюсь, что поверила». — Спасибо. Итак, мы выследили виновных, напомнили им, почему границы имеют значение, и отправили их в путь, — кое-кого — в последний, но это уже детали. — Но, пока мы занимались этим, я решил выяснить, кто именно это организовал. Убедиться, что не осталось никаких неприятных сюрпризов. — Хм. Чем меньше деталей, тем лучше, пожалуйста. Я не хочу быть соучастником чего-то плохого. — Конечно-конечно. Ты просто хочешь извлечь из этого выгоду. Лиза прищурилась: «Опасные слова, Роман. Не заставляй меня выпускать статью о том, что ты спишь с несовершеннолетней девушкой». Она могла. Роман засмеялся: «Во-первых, она не несовершеннолетняя — и да, я знаю, ты бы не поняла это по её виду». — Роман проигнорировал язык Нео. — «Во-вторых, мы не спим друг с другом. Но, в-третьих… ладно. Забудем это. Здесь все подробности, но без железобетонных доказательств. Пока без.» — Хм, — Лиза взяла папку, но не открыла. — Я так понимаю, остальное я должна сделать сама. — Хм… Хорошо. У меня есть пара интернов, которые должны мне услугу. — Возможно, ты захочешь разобраться с этим сама, Лиза. — Да? Почему бы это? — Потому что нападение на закусочную малыша было не ради ограбления. Это было для того, чтобы нанести материальный ущерб и напугать его. И его заказал кое-кто другой. — Кто? Роман поиграл бровью. Челюсть Лизы отвисла: «Не может быть». — Я не берусь утверждать, — продолжал дразнить Роман, зажигая сигару. — Нет, нет, нет — ты не можешь намекать то, что я думаю, а потом притвориться паинькой. Ты говоришь про то, о чем я думаю? Так ведь? — Может быть, да, а может быть, и нет… — Ааа! — Не слушая его, Лиза распотрошила папку, достав документы и быстро просматривая их. Когда слабого света в кабинете оказалось недостаточно, она вытащила свиток и, используя его как фонарик, подсвечивала текст на документах. Через пару минут бормотания Лиза Лавендер начала смеяться. — Моя работа сделана, — сказал Роман, вставая. Он прошел мимо Лизы и похлопал её по плечу, но она даже этого не заметила. Она была слишком занята — смеясь, будто сошла с ума. — Увидимся, Лиза. С нетерпением жду твоего заголовка./-/
— Я хочу, чтобы он убрался вон! — Мистер Стерлинг, всё не так просто. Существуют процедуры… — Не говори мне, что мы можем, а что — нет! — взорвался Александр Стерлинг. — Мне нужны юридические письма, угрозы, что угодно. Скажи ему, что мы сносим ёбаное здание, и он должен покинуть его через две недели вместо четырех. Мне плевать, что нужно сделать. — Сэр, что-то вроде этого провалится в суде. — Это не должно продолжаться. Он не может позволить себе оспорить это. Я хочу, чтобы он был завален письмами, каждое из которых требует ответа. Если у него есть адвокат, он должен будет продать почку, чтобы не отстать. Продолжайте давить на него. Деньги — не проблема. — Ладно, сэр, — Адвокат сделал заметку. — Возможно, мы сможем оспорить его ремонт. Это был не просто ремонт от ущерба, который он нанес — он изменил внешний вид здания. Без разрешения на планирование, я полагаю. Мы можем утверждать, что это не было санкционировано предыдущими владельцами, и уж точно не нами. Стерлинг кивнул: «Сделай это. Я поговорю с местным Советом и посмотрю, не сможем ли мы выдвинуть обвинение. Тем временем, я хочу, чтобы вы просмотрели все пункты арендного договора. Мне нужен список на моем столе — и еще один список, перечисляющий все пункты, по которым мы, возможно, сможем его поймать или принудить к аннулированию. Нам хватит единственного, чтобы его прижать. Адвокат поднял взгляд: «Разве это не сыграет на руку СМИ, сэр?» — Как будто это имеет значение. Публика будет ныть и стонать, но никто не озаботится что-то сделать; так уже было раньше, и так и будет снова. Через месяц о нём все забудут. Через полтора месяца всех будет интересовать только Фестиваль Вайтел, — Стерлинг закатил глаза. — Если понадобится, я найду кого-нибудь, кто возьмет вину на себя. Заплати им или заставь подписать NDA. Они не должны болтать. — Он на секунду задумался. — Пока мы этим занимаемся, посмотри, не сможем ли мы пришлепнуть NDA этого ублюдка. Это не заткнет сучку Шни, но заставит его замолчать. — Возможно, я смогу устроить это, сэр. Если мы подадим на него завтра за клевету, я, наверное, смогу наложить на него судебный запрет, предлагая какие-либо комментарии, чтобы он не повлиял на ход дела. — Разве не нужно время, чтобы получить судебный запрет? — Нужно, но он этого не знает. Если я напишу письмо, где ясно дам понять, что либо он будет молчать, либо понесет дополнительные расходы, он почти наверняка смирится с этим как с фактом. — Отлично. Сделай это. Стерлинг улыбнулся и оправдался, довольствуясь тем, что позволил команде юристов приступить к работе. Может, он и чувствовал некоторую симпатию к мальчику, но он уже давал ему шанс. Тому оставалось винить только себя в том, что он был упрямым отродьем. Назвать его имя и бренд сомнительным в этой последней кампании? Это было за гранью допустимого. Он видел идиота похороненным под тяжестью своей ярости. Он видел, как его бизнес рухнул, как его имя втоптали в грязь и, если возможно, всё, что у него было, было возвращено во владение. Это послало бы чёткий сигнал любым другим уродливым отродьям, которые пытались бы занять его место. — Я думаю, вы поймёте, мистер Арк, что Александр Стерлинг не проигрывает./-/
Далеко в Атласе Жак Шни откинулся на дорогое офисное кресло и потягивал маленький стаканчик бренди. Его глаза были полуприкрыты, наслаждаясь спокойным чувством прибыли без происшествий, прежде чем звонок интеркома на его столе жестоко разрушил этот прекрасный момент. Тяжело вздохнув, он нажал на кнопку. — Что ещё? — Вы должны это видеть, сэр, — прозвучал голос его секретарши. — Касательно Вайсс. Вашей дочери. Жак закатил глаза. Как будто последняя фраза была нужна; за кого она его принимала — забыть, кто его собственный ребенок? — Заходите, — сказал он, закатив глаза. Через мгновение дверь открылась, и вошла женщина-ястреб. Она не была ни привлекательна, ни слишком эффективна, но у неё были лицо и личность, которые пугали многих, и этим она идеально подходила к должности его секретаря. Никто не смел беспокоить её — и, следовательно, его — если был другой выбор. Она спасала часы его времени от бессмысленных мелких встреч с сотрудниками и менеджерами, которые должны были решать свои проблемы самостоятельно. Для этого он и держал её. Он не мог вспомнить её имя. — Сэр, — поприветствовала она. — Хм, — пробурчал он, ничего не спрашивая и не предполагая. Он увидел у неё в руке газету. — Давай её сюда. До чего моя дочь дошла на этот раз? — На этот раз ничего такого с её стороны, сэр. — Да? — Жак принял газету — «Ежедневник Вейла» — и открыл её. — «Культура Вейла, разрушенная иммиграцией из Рампанта», — прочел он вслух. Жак сделал паузу. — Есть ли в Вейле вообще культура? Кажется, это самое безликое королевство, которое я когда-либо посещал. — Вторая статья, сэр. И да, Вы, наверное, правы… — Ах, да, — Жак прочитал немного дальше. — Пресс-секретарь Café Prime называет наследницу Шни, Вайсс Шни трусихой и лгуньей. Семья Шни поплатится за клевету. — Жак кивнул и аккуратно сложил газету пополам, положив её на стол. Затем он потянулся за бокалом и поднес его к губам, недолго смакуя вкус своего бренди и издав довольный вздох. — Скажите, подавальщик кофе только что оскорбил семью Шни? — Думаю, да, сэр. И Вашу дочь, и… ну, само имя Шни. — Понятно, — аккуратно положив очки, Жак скрести руки на груди, откинулся назад и улыбнулся. — Полагаю, было бы невежливо не ответить, не так ли? — Жак захихикал, когда его секретарша кивнула и извинилась, уже спеша на встречу с многочисленными командами юристов и пиарщиков ПКШ. Странное чувство ностальгии охватило Жака, заставив его улыбнуться. Давненько у него не было возможности полностью сосредоточиться на другой компании и заставить их пожалеть о том моменте, когда они задели его. Возможно, он пошлет Вайсс открытку с благодарностью за такой продуманный подарок. — Шни не воспринимает такие оскорбления легкомысленно. Урок бизнеса из реальной жизни: всегда есть рыба крупнее. Иначе говоря, будьте осторожны с пальцами ног, на которые вы наступаете сегодня, они могут крепиться к ступням, которые вам завтра предстоит целовать. Подождите, что? Фик, в котором Жак Шни изображается в хорошем свете? ГАЗЕТНАЯ УТКА! Да, «иммиграционная шутка» в последнем абзаце, это не шутка про Жака, а про достаточно известную и вызывающую отвращение газету в Великобритании.