/-/
Жон был потрясающим. Она и раньше так считала, но прошлой ночью — и этим утром — снова убедилась в этом. Самый. Лучший. Друг. Конечно, папа с ума бы сошёл, если бы узнал, что она провела ночь с мальчиком, и, наверное, не поверил бы, что они ничего не делали, особенно после того, как они полночи читали плохо замаскированную порнушку. Но все равно оно того стоило. Жон был её другом, даже его дружба с её командой, которая была великолепна сама по себе, случилась только потому, что она их познакомила. Не было никаких сомнений типа: «может быть, он друг Янг и только терпит меня», или «она просто малолетний довесок к команде» и прочей ерунды. Жон знал, что ей пятнадцать, но ему было все равно, и вел себя с ней так же, как и Янг. Ну, не совсем так же; он не трясся над ней по каждому пустяку, что было ещё лучше. Бредя к Бикону и напевая счастливую мелодию, Руби была в таком хорошем настроении, что не заметила, как сзади подкралась тень. Хотя, конечно, она заметила руки, ухватившие её подмышки и оторвавшие от пола. — Я её поймала! — прокричала Янг. — Янг?! Какого черта? Опусти меня! — Поймала, — опять крикнула Янг. — Быстро, скажи Вайсс, чтобы несла наручники. И можно отменять чрезвычайное положение. — Вайсс ничего не принесет, — вздохнула Блейк. — И «чрезвычайное положение», которое ты объявила раньше, было практически проигнорировано всеми. — Фавн снова вздохнула и сочувственно улыбнулась Руби. — Доброе утро, Руби. Прости за это. — Ч-что?! — Мы пытались остановить Янг, но… ты её знаешь. Проще позволить ей сделать это. Сделать что? И Блейк даже не собиралась ей помогать? Предательница! Мятеж! — Скорее, у нас час до начала уроков, и Руби продержится пятнадцать минут, пока не расколется. Мне нужно знать все, что происходило. Подробности. Блейк, ты принесла противозачаточные таблетки, о которых я тебя просила? Лицо Руби стало ярко-красным. Они подумали, что она… и…?! С возмущенным криком Руби начала яростно пинаться. — Янг, я убью тебя! Ничего не было. Пусти меня! — Она заметила путь к спасению. — Мисс Гудвич, она-мрбл! — Остальное было заглушено, когда Янг рукой зажала ей рот. — Это для твоего же блага, Рубс. Нам нужно… Ай! Ты укусила меня! Янг отпустила её и помахала рукой в воздухе, разглядывая красные отметины зубов. Она подняла взгляд, чтобы пожаловаться, но закричала: Руби ударила её в живот, повалила на землю и плюхнулась сверху. Они начали яростно бороться. Вайсс с тяжёлым вздохом подошла, оглядев творящийся беспорядок, любопытных и веселящихся студентов вокруг и повернулась к Блейк. — Может, оставим их и пойдем завтракать? — Думала, ты никогда не предложишь./-/
Что люди делали в выходные дни? Теперь, когда Жон стал рабом эффективности, этот вопрос заставил его призадуматься. Он шел по малолюдному, ввиду раннего времени, тротуару. Активными были только одни люди — и он имел в виду действительно активных, а не технически бодрствующих и идущих на работу, как роботы — владельцы магазинов и рабочие. Такие, как он, которые рано встали, чтобы к моменту, когда проснутся остальные массы народа, их магазины были открыты. Раннее утро принадлежало им, и казалось, что город тоже. Они улыбались и обменивались приветствиями, узнавали знакомых, расспрашивали о близких и родных, делились сплетнями и новостями. Через час улицы затопило море людей, спешащих на работу. Они были другими — не улыбались, не отрывали взгляд от свитков и, конечно же, не разговаривали друг с другом. О, нет, они ехали на работу, скорее всего, оплакивая тот факт, что они должны были быть на рабочем месте к девяти. К девяти! Жон рассмеялся. Он мечтал о том дне, когда сможет начать работать в это время. Если не учитывать того, что обычно он полностью собирался к полшестому, и, если приходилось ждать начала работы дольше, он начинал сходить с ума. Корпоративные рабы, как некоторые их называли. Жон не был уверен, относится ли это к нему теперь. Но это было не важно. У него был выходной, и никаких договоренностей с Малахитами, которые позволили бы не беспокоиться о досуге. Так что он остался с животрепещущим вопросом, не дававшим ему покоя с тех пор, как Руби ушла на занятия. Чем он должен заняться? Расслабиться? Очевидный ответ был слишком очевиден, и потому бесполезен. Да, это звучало хорошо, но как именно? Выпить чашечку кофе? Ха, нет. Никакого кофе в выходной день. Парк? Может быть… Не имея никаких других идей, он побрёл в направлении одного из самых больших парков в Вейле. Парк, раскинувшийся на берегу искусственного озера, был довольно красив. Ну, скорей это был пруд, но все называли его озером, потому что это звучало приятнее. Размерами водоем был достаточно велик для озера. Ему говорили, что в выходные и вечером парк довольно шумный, но ранним утром в будни он напоминал кладбище. Там было несколько пожилых пар пенсионеров, наслаждающихся днём, и стаек птиц, пирующих на объедках, что оставлены мусорщиками за ночь. Мусорные ящики были переполнены и готовы к опорожнению в течение часа, а скамейки были покрыты граффити. Типичный городской пейзаж. Подумав, что лучше присесть, Жон ступил на теплую траву и сел на набережную, глядя на воду. Ага. Выглядело неплохо. И что теперь? Теперь я расслаблюсь. Прошло несколько секунд. Птица села рядом, и, схватив сигаретный окурок, улетела зарабатывать себе рак. Затем насекомое заползло к нему на ботинок и долго сопротивлялось всем его попыткам стряхнуть. Когда он наконец-то его сбил, оно прилетело обратно, издеваясь над ним. Через секунду появилось более крупное насекомое и, убив первое, начало пировать на ноге Жона, пока он не стряхнул обоих и не вздохнул. Выходные были тяжелыми. У него было ощущение, что многие с этим поспорят, причём довольно яростно. Он заметил на противоположном берегу девушку — его ровесницу или чуть постарше. Она была достаточно далеко, чтобы не заметить его внимание, да и все равно она не смотрела на него. Её внимание было сосредоточено на большом альбоме. Раскрыв его на коленях, она увлеченно что-то рисовала. Художница? Скорее, просто любительница. Вид был неплохой, несмотря на мусор вокруг. Сейчас он был бы в кадре, и промелькнула мысль, не нарисует ли она его. Хотя даже если бы и так, он был бы не более чем пятнышком на берегу озера. Тем не менее, это было хобби. Ему тоже было нужно подобрать себе подходящее. Наверное, не рисование. Мама хранила коллекцию его детских рисунков, но она делала это для всех своих детей, и это определенно было из разряда: «это может понравиться только твоей маме». У него не было способностей к рисованию. Но как хобби это было бы неплохо. Хобби должно быть таким, чтобы он мог сесть и забыться, предпочтительнее вне помещения. Что-то, не требующее больших усилий. Несмотря на то, что он работал в помещении, проводить всё время на ногах и обслуживать столы было нелегкой задачей. Ноги и так его убивали. Итак, водные виды спорта отпадают. Как и любой спорт. Рисовать я совсем не умею, но… может, попробовать? Он раньше рисовал в школе, но не блистал талантом. Хотя ему и не надо становиться лучшим. Он не собирался продавать свои работы. Просто какое-то дело, чтобы расслабиться и занять время. — Жон…? Голос казался знакомым. Он оглянулся и увидел высокую женщину. Она выглядела удивлённой. — Синдер?/-/
Синдер передвинула фигуру на шахматной доске. Это было основательное каменное сооружение со стульями с обеих сторон — не самыми удобными, но лучше, чем сидеть на голой траве. Шахматы предложила Синдер, но он достаточно хорошо знал правила. — Сначала я тебя не узнала, — сказала она. — Это из-за прически. Ты сегодня не работаешь? — Мы закрыты в среду, — сказал он, делая свой ход. — Мне нужен хотя бы один выходной день в неделю. Синдер усмехнулась. — Наверное. Я слышала, ты вернул свой меч. — А я слышал, что должен отчасти поблагодарить тебя за это. — Итак, Роман сказал тебе? Это была мелочь. — Синдер поставила пешку на пути одной из его, и он быстро её съел. Он догадывался, что это ловушка, но не смог понять, в чём именно. Его пешка казалась в полной безопасности. — Были ли еще какие-нибудь нападения с первого раза? — Насколько я знаю, нет. Все было мирно, для разнообразия. — Хм. Это хорошо. Синдер не трогала свою пешку, продолжая игру в другом месте, не взглянув на неё. Со временем он сделал ход ею, и обмен был забыт. Они играли в непринужденной тишине несколько минут. В конце концов, Синдер снова заговорила: «Ты ведь приехал из-за пределов города?». — Да. Маленькая деревня под названием Ансель. Роман рассказал? — Он мог упоминать об этом. Твоя семья живет там? — Да. Мама, папа и семь сестер, — он насладился мгновенным расширением её глаз. Это всегда заставало людей врасплох. — Ага, семь. Большая семья. — Похоже на то. Ты часто их навещаешь? — Ну, не так уж и часто… Я начал работать здесь всего пару месяцев назад, и дела пошли наперекосяк. Отец навещал меня недавно, так что я отослал письмо маме и сестрам вместе с ним. Ещё иногда я звоню им. — Но это не то же самое, что и живое общение. Синдер сделала ход слоном, угрожая его королеве. Убедившись, что его королю не грозит опасность, Жон перевел королеву в безопасное место. — Да, наверное. — Собираешься навестить их? — Чуть позже. Когда все наладится. — Хм, — Синдер снова и снова наступала на его королеву, заставляя его отступать, пока он не смог спрятать ее за ладьей и пешкой, обеспечивая щит, через который Синдер будет вынуждена прорваться, и понести при этом потери. Она отступила. — До фестиваля Вайтел осталось чуть больше месяца. У тебя есть на него какие-нибудь планы? — Некоторые. Ожидается наплыв толпы народа, так что я подал заявку, чтобы разместить столы на улице под тентами. Приходи, когда всё начнется, и увидишь. Рука Синдер надолго замерла над её королевой. — Я посмотрю, смогу ли я. Фестиваль — большое событие, и скорее всего я буду занята. Однако это не всё, что можно сделать. Я удивлена, что ты не нанял дополнительного сотрудника и не взял отгул. — В самое загруженное время года? — Это позволит тебе освободиться. Ты сможешь навестить свою семью. Он не совсем понимал, куда свернул разговор и почему. Фестиваль был бы слишком горячим временем, чтобы отдыхать, однако он все равно пробормотал, что подумает над этим. Что касалось игры, всё было печально. Он с Синдер потеряли одинаковое количество фигур, но его оставшиеся оказались в ловушке на его половине доски, прижавшись к нижней левой части, в то время как её фигуры были расставлены в превосходящих позициях. И это даже несмотря на её обещание быть полегче с ним? Отвратительно. — Думаю, я проиграл. — Да, в четыре хода. Пять, если правильно поступишь на третьем. Чтобы показать это, Синдер передвинула за него фигуры, показав причудливую серию событий, в которой он взял бы её королеву, но оставил свои ряды открытыми, позволив её ладье проскользнуть через доску и поставить его королю шах через один ход, а затем мат с помощью слона на следующий ход. — Прошло много времени с тех пор, как я играл, — сказал он. — Ты был неплох. Твоя слабость — привязанность к более сильным фигурам, особенно к королеве, и, похоже, зависимость от чисел в суждении о том, кто выигрывает. — Она постучала пальцем по одной из своих пешек. — Несмотря на то, что каждая фигура может иметь определенную стоимость, в конечном счете, игра не решается очками. Иногда лучше обменять королеву на пешку. Иногда лучше обменять пешку на пешку без всякого смысла. — Я подозревал, что это ловушка, — признался он. — Я просто не мог понять, в чем подвох. — Потому что ты искал контратаку. На самом деле все, чего я хотела, это чтобы твоя пешка вышла из середины, чтобы ослабить твою позицию в центре, — она указала на четыре центральных клетки, которые контролировали две её пешки. — В шахматах контроль центра — как контроль над высотами в реальной войне. Это предотвращает все твои попытки пересечь центр и позволяет мне контролировать твои действия. — Понятно, — это вроде как имело смысл, и он мог видеть ловушку теперь, когда она объяснила это. Так как его пешки могли двигаться только вперед, если она позволяла ему взять одну из своих и отойти от центра на две линии, он не мог переместить на неё другую. — Я слышал выражение, что шахматы — это как война. Это правда? — Не настолько, как это расписано в фильмах и книгах, — сказала Синдер, фыркнув с явным презрением. — Война сложнее. Шахматы — это просто игра на память. Ни одна из фигур не имеет персональной преданности, намерений или недостатков. Игрок может видеть каждый ход противника, не говоря уже о том, что ходят по порядку, и обе стороны равны по силе и позиции. — Думаю, это совсем не одно и то же… — Это используется в кино как прием: показать зрителям, что игрок умный, и заставить их поверить, что они тоже умные, потому что играют в шахматы. Это просто инструмент, чтобы объяснить, кем является персонаж без необходимости произносить, визуальная подсказка. Хотя некоторые вещи применимы и к войне и к шахматам, — призналась она. — Например, позиционирование и важность стабильного формирования, или, может быть, даже необходимость как можно быстрее мобилизовать более сильные войска, чтобы контролировать поле боя. — Она махнула за спину. — Если есть урок, который ты можешь усвоить, так это необходимость пожертвовать своими частями для лучшей позиции. Они не живые. У них нет чувств. Иногда пешка служит не более чем препятствием собственной ладье. Пожертвуй ей, чтобы двигаться более свободно. С шахматной точки зрения, в этом есть определенный смысл. — Надеюсь, никто на войне так не думает… Синдер засмеялась. — Как я уже говорила, шахматы и война — это разные вещи. — Ты много знаешь о войне. — Не больше, чем любой другой, — сказала она, слегка пожав плечами. — Я люблю читать, а история увлекательна. Есть реальные примеры того, как людей приносят в жертву во благо всего человечества. Это может называться иначе, и не всегда так случается, но всякий раз, когда на борьбу с большой силой посылают меньшую, она идет с надеждой, что победит. Но если она может выиграть время для победы в другом месте, это часто рассматривается как приемлемая сделка. — Я понимаю, но… — он вздохнул. — Пожалуй, хорошо, что мне приходится беспокоиться только о том, чтобы управлять кофейней. Не думаю, что из меня получился бы хороший военный командир. — Неплохо, учитывая, о чём мы только что говорили. Я не думаю, что кто-нибудь будет завидовать твоему нежеланию жертвовать жизнями других. — Синдер облокотилась на стол. — Нужен очень специфический тип человека, чтобы быть готовым к этому. Чтобы отбросить в сторону любые чувства и идти к цели, невзирая на все остальное. — Не уверен, что хотел бы стать таким человеком… — Иногда, — сказала Синдер. — Я тоже не уверена, что хочу. — Она встала со вздохом и взяла с собой бутылку с водой. — Спасибо за игру, Жон. Было… приятно слегка отвлечься. — Пожалуйста, мне тоже. Тебе стоит как-нибудь зайти в гости. Тебе необязательно снимать отдельное помещение, если хочешь выпить и поболтать. — Я… Звучит неплохо. Спасибо. Синдер отвернулась с мягкой улыбкой и кивком. Она сделала несколько шагов и остановилась. Она не оглядывалась, но говорила, зная что он слышит. — Подумай и о том, что я сказала, Жон. Тебе следует отдохнуть, а фестиваль не всегда стоит видеть из первых рядов. Он… выявляет худшее в людях. Возвращайся в Ансель и побудь со своей семьей. Возьми отпуск. Опять? — Я подумаю об этом, — сказал он. Синдер кивнула, и, немного помедлив, ушла. Она не оглядывалась, и Жон остался удивляться, почему она продолжала настаивать на этом. На столе перед ним его король пал, но королева осталась стоять. Пойманная в ловушку и одинокая./-/
Пирра весь день искала шанс загнать Рассела в угол. Среда была лучшим днем, так как у Жона был выходной и закусочная была закрыта. А ещё мисс Гудвич лично предупредила её, что Пирре не понравится, если она снова прогуляет. Учитывая суровый характер преподавательницы и взгляды, бросаемые ей на Пирру в течение всего дня, она решила, что лучше не будет проверять. К тому же завтра Жон работает, и она сможет немного побыть с ним. Один из самых ценных советов Коко — не давить слишком сильно, и не пытаться день за днём тратить каждое мгновение на её влюбленность. Помимо того, что это ввергало её в жуткое и отчаянное состояние, это также заставляло его слишком привыкать к её присутствию. Близость, порождённая разлукой и отсутствием, приводила в восторг её сердце. В самом деле, как Жон мог понять, что ему нравится её общество, если не давать ему шансов побыть без неё? У Коко очень хорошо получалось объяснять такие вещи. Хорошо, что Коко и Вельвет снова помирились, — подумала она, улыбаясь им обеим. Коко перехватила её взгляд и покачала задницей из стороны в сторону с дразнящей улыбкой. Пирра засмеялась и помахала в ответ. Типичная Коко. Теперь, если бы она могла всё переиграть с Расселом, всё было бы по-другому. Пирра уже сломала лёд, обменявшись утром парой слов с двумя другими товарищами по команде. Они были слегка удивлены, но неуверенно поддержали разговор о домашнем задании Ублека по истории. Это была такая мелочь, но они по крайней мере не избегали общения. С другой стороны, их отношения не были… прохладными. Их просто не было. Они просто не разговаривали. В результате они все избегали друг друга. Именно она и Рассел были причиной этого, и Рассел решил избежать проблемы, проводя всё время с Кардином и командой CRSN. Их было несложно обнаружить. Рен и Нора, как всегда, были рядом. Нора пересказывала ему какой-то сон, а с другой стороны стола Кардин болтал со Скаем и Расселом. Команда CRSN, похоже, выглядела так же плохо, как и её собственная, но даже если Нора и Кардин упирались рогами — а они действительно это делали — они, по крайней мере, были готовы после этого сотрудничать. Они хорошо справились с командными тестами и симуляторами командного боя, в основном потому, что Рен и Скай выступали посредниками, каждый из которых успокаивал своего друга. Они спорили, но они пытались, что было куда лучше, чем общение Пирры со своей командой с самого начала обучения в Биконе. Вместо того, чтобы спорить, как Нора и Кардин, она просто сдалась, согласившись с тем, что все не только плохо, но и никогда не станет лучше. Ну, сегодня все изменится. В какой-то момент… Возможно, когда она сможет найти возможность поговорить с ним подальше от его друзей, если она сможет найти этот шанс. Возможно, было бы проще загнать его в угол на работе, но тогда она бы помешала ему работать, а это было бы нечестно. Нет, мне нужно поговорить с ним в Биконе. Как бы это ни было трудно. Возможность вскоре предоставила Вельвет, хотя и не так, как Пирре бы хотелось. Коко и Вельвет шли мимо, увлеченные разговором и никто из них не заметил, как Кардин подставил ногу. Пирра заметила только потому что смотрела. К сожалению, Вельвет не заметила. Она упала с криком и уронила поднос, напугав не только Коко, но и всех вокруг, включая Рассела. Он повернулся на своем месте, но надежды поймать её не было, она уже растянулась на полу посреди разбросанной еды. Кардин засмеялся, его поддержал Скай и еще несколько людей среди учеников. Не все из них были расистами. Некоторые просто смеялись над страданиями бедной девочки. Пирра заметила, что Рассел не смеялся. Коко этого не заметила, и бросив свой поднос на соседнем столе, помогла Вельвет подняться, прежде чем броситься за Кардином. Вельвет потянула её назад, пытаясь остановить, и Кардин не был дураком. Столкнувшись с гневом Коко, не говоря уже о осуждающих взглядах Рена и Норы, он встал, обозвал Вельвет и со смехом ушел. Скай хотел было последовать, но заколебался, встретившись взглядом с Норой. Что бы ни было между ними, Скай остался сидеть. Рассел, однако, встал и побежал за Кардином, догнав его и выйдя из кафетерия вместе с ним. Мне казалось, Вельвет сказала, что Рассел не такой. Вот только он не слишком убедительно это показал… Конечно, он не ставил подножку Вельвет и похоже, был столь же удивлен как и Вельвет, но он мог бы проявить некоторую солидарность, не гоняясь за Кардином в таком случае. Пирра встала и направилась было к Вельвет, но Коко отмахнулась от неё. Поскольку аппетита уже не было, она покинула кафетерий. Наверное, это была плохая идея. Она уже подружилась с Коко и Вельвет, не говоря уже о Жоне и нескольких других завсегдатаях его кафе. Не было необходимости добиваться дружбы с Расселом или мириться с ним, особенно если это заставляло её выбирать между ним и Вельвет. Выбор оказывался не в его пользу. Может, это и к лучшему. … — сказал, что ты этого не сделаешь! — Разве это так важно? — Это важно, потому что ты обещал прекратить! Кажется, это был Рассел. Пирра тяжело вздохнула и свернув в коридор, ведущий в библиотеку, спряталась за угол. Подслушивать нехорошо, подумала она. Как и то, что они сделали с Вельвет. Минус на минус не давали плюса в этой ситуации, но, по крайней мере, избавили ее от угрызений совести. Мимо прошло несколько других учеников, и Пирра прислонилась к стене, спрятавшись за свитком, притворяясь, что листает сообщения. При этом она напрягала слух, пытаясь разобрать, о чем говорят Рассел и Кардин. — Не напрягайся, Рассел. — Хочу и напрягаюсь. Я же говорил тебе, что работаю с ней. — И что с того? Если она обвинит тебя — я с ней разберусь. — Дело не в этом! Я просил тебя перестать! — Ладно, ладно. Тьфу. Ты попросил, и я сделал. Неделями не тянул за уши. Просто увидел возможность и не удержался. — Кардин проворчал себе под нос. — Извини. Больше не буду. — Не передо мной надо извиняться. — К черту это. Я не буду разговаривать с этим животным! — Кардин… — Послушай, ты и так просишь многого. Не дави. Рассел вздохнул. — Хорошо. Я тебе сто раз говорил, что ты выше этого, Кардин. Ты можешь быть лучше. — И я говорил тебе сто один раз, что не вижу проблем. Проехали, Рассел. Оставь это. — Я просто… — Рассел колебался. — Хорошо, проехали. Просто отстань, ладно? — Отстану. Ну и дела. Я же сказал, что действовал, не задумываясь. Не знаю, почему ты так зацепился за это. Если тебе так не нравится, сядь тогда с ними. — Потому что ты мой друг. — Я знаю, знаю, — вздохнул в свою очередь Кардин. — Ты скулящий ублюдок, но полагаю, что смогу тебя вынести. Если уж ты меня терпишь. — Конечно. Я и так перед тобой в долгу. — Ты мне ни хрена не должен, идиот, — внезапно Кардин сорвался, разозлившись. — Завязывай с этим. — Он сразу успокоился, или, по крайней мере, понизил голос. Похоже, он был в ярости. — А теперь давай, мне нужно закончить эссе Ублека, да и ты к нему тоже не приступал. Если я провалю еще одну из его викторин, ублюдок-зверофил назначит мне наказание. Пирра спряталась за столбом, когда двое парней развернулись и прошли мимо, не заметив её. Когда их болтовня перешла на более глупые темы, такие как занятия, девушки и комиксы, Пирра прислонилась к столбу и стала размышлять об услышанном. Ладно, подслушанном. Уж себе-то можно было и не лгать. Рассел был недоволен поведением Кардина, но всё же мирился с ним. И в чем же была причина?