/-/
Жон не стал слишком засиживаться у девчонок и отправился в Вейл. День был солнечный и жаркий, слишком яркий для его налитых кровью глаз, хотя жара была приятна. Голова немного прояснилась от свежего воздуха и обезболивающего, предоставленного Джуниором. В его клубе был достаточный запас, чтобы открыть аптеку. С полным желудком, выспавшийся и согреваемый солнечными лучами, Жон наконец почувствовал, что возвращается к жизни. Наверное, мне надо было отдохнуть, подумал он, проходя мимо некоторых пешеходов и даже не чувствуя раздражения, когда кто-то наткнулся на него и пробурчал то ли «отъебись», то ли «извини». Вообще, это его не беспокоило. Забавно, что с рождения я отдыхал каждые выходные, но никогда по-настоящему не ценил это. Зато теперь, когда я всегда работаю в выходной, это кажется невероятным. Как будто я впервые вижу мир. Всё зависит от контекста. Вроде «вкусной воды для умирающего от жажды в пустыне», «реже видишь, больше любишь», или других подобных высказываниё. Он раньше не понимал, насколько это удивительно — гулять и просто наслаждаться солнечным днем, но теперь, когда он проводил большую часть времени в помещении, он внезапно оценил это. Нужно как-то отблагодарить близнецов. Они заметили, что Жон переутомился и приняли меры. И они не были первыми. Руби и Вайс часто твердили это, но они переоценили его благоразумие, доверив ему самому выбрать, когда остановиться. И, оглядываясь назад, это было плохой идеей. Он упорно отвергал их мудрость и продолжал работать. Жон добавил извинения в список вещей, которые он задолжал, и на этот раз он хотел вернуть их таким образом, чтобы они не были связаны с кофе. Он чувствовал, что у него нет ничего стоящего, несмотря на галлоны кофе в его распоряжении. Снова контекст. Однако прогулка не могла длиться вечно. Жон добрался до места назначения и вошел через чистые стеклянные двери в утилитарное, но уютное фойе с белыми стенами, деревянным полом и небольшим количеством невероятно удобных черных диванов. За столом администратора стояла молодая женщина в костюме, и она приветливо улыбнулась ему. — Здравствуйте. Добро пожаловать в «Грейсон и Бонд». Могу я вам помочь? — У меня назначена встреча, — сказал Жон. — Кажется, с Келли Сэлмонс. Женщина быстро проверила свой компьютер, а затем спросила что-то по интеркому. Закончив, она снова глянула на него. — Мистер Арк, верно? Да, присаживайтесь пожалуйста, мисс Сэлмонс скоро подойдёт. — Спасибо. Прошло всего несколько минут, Жон едва начал читать журнал, как появилась мисс Сэлмонс. Это была женщина невысокого роста и среднего телосложения, с тёмными каштановыми волосами, в очках и сделанном на заказ голубом костюме, который облегал её фигуру. Всё в ней было тщательно продумано, ни один волосок или веснушка не портили образ. Она протянула руку, и он встал, чтобы пожать её. — Мистер Арк, верно? Могу я называть тебя Жоном? Чудесно. Меня зовут Келли Салмонс, но можно просто Келли. Если хочешь, мы можем поговорить в моем офисе. — Конечно. Келли провела его по узкому коридору, мимо кулера с водой в относительно маленький, хорошо обставленный офис. В центре был большой письменный стол, и два шкафа для бумаг сзади, книжный шкаф слева и ещё один кулер справа, из которого она предложила ему выпить, когда он садился. Над её головой за столом был прикреплен к стене диплом об окончании университета Вейла с отличием по специальности «Гражданское и уголовное право». Видимо, из-за молодого — около двадцати пяти лет — возраста, некоторым клиентам она казалась недостаточно опытной, отсюда и показуха. Как адвокат, она была явно новичком, и уж точно не лучшей в «Грейсон и Бонд», вот только он не мог позволить себе лучшего, да и не имел в этом необходимости. — Итак, я получила твоё сообщение и заявку на два часа моего времени. Я так понимаю, ты воспользовался моими почасовыми тарифами?. — Да, они показались мне подходящими, — на самом деле, они были адски дороги, но и Роман, и Вайсс настаивали на том, чтобы он проверил документы — это была цена, которую он был готов заплатить за свое спокойствие. Жон взял небольшую кожаную папку, которую принес к Джуниору накануне вечером, и достал из неё стопку документов. — Я хочу проверить их. Я вкратце рассказал по свитку, но в основном хочу убедиться, что нет никаких подводных камней. — Да, я помню, — Она взяла их, поправила очки, а затем посмотрела на него. — Прежде, чем я начну, ты согласен с предложением Café Prime, не так ли? Или ты хочешь, чтобы я попробовала выбить из них уступки? — Нет, я бы предпочел этого не делать. Я просто хочу быть уверен, что нет никаких скрытых сюрпризов. — Понятно. Это и к лучшему. Хотя «Грейсон и Бонд» были бы рады защищать тебя, но ресурсы Café Prime намного больше. Без обид, — быстро добавила она. — И не думал обижаться. — Именно, бросать им вызов — плохая идея. Ты довольно быстро окажешься разорен судебными издержками, и, скорее всего, они затянут судебное разбирательство до тех пор, пока ты не умрешь от старости. Или до апокалипсиса — смотря что наступит раньше. Он нервно засмеялся. Именно её шутливый тон вызывал дрожь в коленях. Отец всегда говорил ему, что нет ничего хуже адвоката, хотя мама утверждала, что инспекторы по охране труда гораздо хуже. Жон старался молчать в течение следующих полутора часов. Он пожалел, что не принёс документы ей накануне вечером, потому что ей явно было нелегко работать в его присутствии. Однако она работала с удивительной концентрацией. Иногда она делала паузы, чтобы обдумать что-то, постукивая ручкой по столу, но через некоторое время она продолжала чтение, время от времени делая заметки на листе бумаги. — Большая часть довольно безопасна и прямолинейна, — сказала она в конце концов. — Конечно, я была бы плохим адвокатом, если бы не предлагала какие-то изменения. Как здесь. — Она указала на строчку и произнесла нейтральным тоном. — Ни одна из сторон не должна выступать против другой стороны или подавать жалобы до тех пор, пока их внешнее расширение не будет оспорено третьей стороной. — Она подчеркнула строку. — Думаю, надо изменить на «то время, когда внешнее расширение было оспорено для обеих сторон». — Это важно? — спросил Жон. — В договорном праве формулировки определяют, кто прав, а кто нет. В этом примере Café Prime в основном говорит о том, что никто из вас не может подать жалобу на другого, но если другая компания подает жалобу, то они могут это сделать. Это можно использовать, особенно если они повлияют на одного из ваших соседей, чтобы он пожаловался на вас. Это будет означать, что они могут оставить свои столики на улице, но вам придется убрать свои — и, что еще хуже, как только это случится, они могут пожаловаться, если вы попытаетесь снова их поставить. Это было бы плохо. Если уж они послали кого-то напасть на него, то перед взяточничеством они точно не остановятся. — Измените его, чтобы они меня защищали? — Да. Это будет означать, что до тех пор, пока вы оба не пострадаете от жалобы, они будут вынуждены соблюдать контракт и поддерживать вас. Может, это и не остановит сторонней жалобы, но перестанет быть причиной для них. — Ладно, тогда давайте сделаем это. Келли кивнула и напечатала что-то на своем терминале. В конце концов, речь шла не просто о том, чтобы вычеркнуть строку в контракте, а о том, чтобы заново всё написать и распечатать, и тогда Café Prime, возможно, захочет внести свои изменения. Это может оказаться дорогостоящим, так как будет означать, что ему нужно будет вернуться за дополнительной юридической консультацией. Возможно, ему следовало подражать Роману и действовать более напористо. Правда, не было особых причин опасаться. Café Prime потеряет больше, чем он, в случае, если они не договорятся. — Можете ли вы добавить сопроводительное письмо, в котором говорится, что если они не согласятся, сделка отменяется? — спросил Жон. — Я не могу позволить себе играть в юридический теннис. — Хорошо. Просто дайте мне минутку. Спустя пятнадцать минут и на полторы тысячи льен беднее, Жон покинул офис гордым обладателем нового договора, с его подписью, и приятным — довольно агрессивным — письмом, в котором говорилось, что он внёс изменения и ожидает их принятия, а если Стерлинг захочет их изменить, то он может сэкономить себе время и не беспокоиться. Келли заверила его, что этого не произойдет, а если они захотят изменить контракт снова, значит, почти наверняка планируют какой-то подвох, и лучше отказаться в любом случае. — Действуй с умом и с оглядкой, — сказала она ему. — Если ты проявишь слабость со столь крупной компанией, они сожрут тебя. Легче сказать, чем сделать, но он оценил совет./-/
Закусочная выглядела, как будто эпоха Возрождения вернулась — в буквальном смысле, Рассел и Вельвет оделись в наряды, которые не носили по крайней мере четыреста лет, и каким-то образом смотрелись хорошо. Как и обычно в субботу, было полно народа, но даже при этом он постарался улыбнуться и кивнуть знакомым, причем не только команде RWBY в одном углу, но и Озпину c Ублеком в другом, а также Рену и Норе у прилавка. — Мы не знали, придешь ты или нет, поэтому мы не купили тебе костюм, — пояснила Вельвет, когда он зашел за прилавок. — Как прошла вечеринка? — Не волнуйся о костюме. Что касается вчерашнего вечера, это было… определенно нечто. — О? Случилось что-то интересное? То, как она это сказала, сделало его немного подозрительным — как будто она ожидала, что что-то произойдет — но он отверг это как нелепицу. Вельвет никак не могла знать, что ночь окончится поцелуями двух девушек. Кроме того, это была просто игра. Он не питал ложных надежд. Что ещё случилось за ночь? Ну, Роман оказался преступником, Café Prime охотилось за его головой, какая-то миниатюрная война банд развязалась из-за кофе, Пирра и Милтия целовались с ним, и он попросил Мелани переспать с ним и прочитать ему сказку на ночь. — Да так, — ответил Жон уклончиво. — Ничего особенного. На лице Вельвет крупными буквами было написано недоверие. — О, еще кое-что, — внезапно сказала она. — Кое-кто ждет тебя наверху для разговора. — Кто? — Не могу сказать, — Вельвет извинительно улыбнулась. — Он попросил меня держать это в секрете. Ты его знаешь. Он доказал это. Жон хмыкнул, пытаясь догадаться, кто бы это мог быть, но так ни к чему и не пришел. Улыбка Вельвет ничего не дала, хотя она определенно ожидала развлечения. Хуже того — команда RWBY определенно веселилась. Он уставился на них с подозрением во взгляде, и Вайсс нарочито скучающе отвела взгляд, Янг отвратительно ухмылялась, Руби слегка улыбалась, и даже Блейк не могла скрыть своего веселья. Ну… это не предвещало ничего хорошего. — Рассел сказал, что сегодня мы справимся без тебя. — Спасибо. Мои собственные работники дают мне выходной. — Просто чтобы не давить на тебя… — Я знаю, знаю. Спасибо, Вельвет, и передай мою благодарность Расселу, — он кивнул, когда Вельвет позвали клиенты. Рассел махнул ему издалека. Они были заняты, но, похоже, всё было в порядке. Это хорошо говорило о них, так как они должны были прийти самостоятельно, открыть, установить всё и приступить к работе без его участия. Рассел и вправду был настолько хорош, как утверждали его предыдущие работодатели, в то время как Вельвет оказалась чем-то вроде скрытой жемчужины. Хотя бы потому, что она старалась стать лучше и была готова слушать Рассела, несмотря на то, что он был моложе её. Поднимаясь по лестнице, Жон задался вопросом, кто может быть его гостем. Александр Стерлинг? Он сомневался, что все так бы смеялись, если бы это было правдой. Когда дело доходило до парней, его список друзей был довольно коротким. Роман, безусловно, вызвал бы не смех, а крики, аресты и угрозы насилия. Рен был внизу, Рассел работал, и он уже видел Озпина. Вроде всё. Жон открыл дверь и вошел, легко обнаружив мужчину в своей квартире. Высокий, светловолосый, широкоплечий, излучающий уверенность, которую почти можно было ощутить физически, мужчина встал ему навстречу с протёртого дивана и улыбнулся. Жон задохнулся. — Папа?! — Привет, сынок. Два слова. Больше ничего. Николас Арк всегда был немногословным, довольно суровым и часто задумчивым человеком. То, что сейчас он выглядел довольным, не предвещало ничего хорошего, как и тот факт, что Жон в настоящее время был взъерошен, с похмелья и с запахом перегара. — Эм, я могу объяснить. — Твои друзья рассказали мне, где ты был. — Эх хех… — Я воздержусь от разговоров с твоей матерью. — Спасибо, — он вздохнул с облегчением, и наконец перешагнул порог, быстро обняв отца. — Извини за беспорядок. На самом деле у меня не было времени прибираться, а Расселу и Вельвет нужно было где-то переодеться в костюмы. — Все в порядке, Жон. Честно говоря, тут чище, чем обычно в твоей спальне. Верно. Хотя ирония заключалась в том, что у него просто не было свободного времени, чтобы устроить беспорядок. Он в основном вставал, ел, мыл посуду и ложился спать каждую ночь. — Да, вообще-то… что ты здесь делаешь? — Я всего лишь в гостях, — сказал Николас. — Меня наняли для консультаций Охотников, занимающихся охраной фестиваля, но на сам фестиваль я не останусь. — Ему никогда не нравилось, что способности Охотников используются на потеху толпе, вспомнил Жон. — Но, пока я здесь, собирался зайти и посмотреть, как у тебя дела. Мы знали, что ты начал свой бизнес, но ты никогда не говорил нам, чем занимаешься. Жар подобрался к его шее, и он почувствовал прилив стыда. Он действительно не успевал отправлять письма и звонить домой. — Прости. Я просто был сильно занят… — Ну да, твои друзья рассказывали. Довольно трудолюбив, как я слышал. Хотя, по словам твоих сотрудников, слишком много работаешь и совсем не отдыхаешь. Я слышал, что этот раз был впервые с тех пор, как ты приехал сюда. — Ну… — он не знал, что сказать. Было довольно странно, когда твой отец отчитывал тебя за то, что ты слишком много работаешь, особенно с учетом того, каким бездельником он был в юности. Тем не менее, Николас был прав. Он перестарался. — Я пытаюсь это исправить. Я уже понял, что взял слишком высокий темп. — Хорошо. Тогда как насчет прогулки? Судя по твоему похмельному виду, свежий воздух тебе не помешает. — Это… Это звучит неплохо./-/
Это было немного странно, думал Жон, идя по улицам Вейла с отцом. Такого не случалось, когда он жил дома, а вот теперь, в городе… Может быть, просто он привык к тому, что дома всегда большая толпа, визиты Николаса достаточно редки, поэтому он и все его сёстры соперничали за внимание отца. Содержать семью из восьми детей было нелегко и дорого, что часто заставляло Николаса браться за долгие и опасные задания. Иногда Жон задавался вопросом, не поэтому ли его отец был так против его карьеры Охотника? Он никогда не предлагал научить его, отвергал идею взять Жона с собой на миссию, и всегда уклонялся от любых расспросов о своей профессии. Раньше это его расстраивало — а может быть, и до сих пор расстраивало — но он не мог заставить себя слишком злиться из-за этого. Всё это было в прошлом, и сейчас он был доволен текущим положением дел. — Твоя мать будет в восторге, когда узнает, что ты пошёл по её стопам. Конечно, она, наверное, начнет посылать тебе ещё идеи насчет напитков. — Я только за. Я уже начал продавать некоторые из её рецептов. — Да, я знаю, видел их в меню. Молодой человек, которого ты нанял, хорошо справляется. Я бы сказал, что не могу отличить его работу от твоей матери. — Он подмигнул. — Но ей ни слова. — Мой рот на замке. — Я сделал несколько фотографий, пока был там — и, думаю, придётся сделать ещё несколько, иначе она отправит меня за ними обратно. Ты довольно популярен. Даже когда твоя мама работала в закусочной, та была не настолько заполнена. — Мне очень повезло. — Кстати, о везении, — сказал Николас медленно. — Твои друзья рассказали мне о происшествии… Жон поморщился. Нападение было неизбежной темой, но в то же время его отец не мог его упрекнуть. Никто не ожидал такого нападения на простую кофейню. — С этим разобрались, — сказал он наконец. — Нападавших нашли, и я вернул Кроцеа Морс. — Ты сам вернул его? — Нет, мои друзья. Я не участвовал. — Это хорошо. Ты не должен участвовать в потасовках, если можешь. Я знаю, что твоя Аура открыта — мне рассказала твой сотрудник-фавн, но Аура не помешает вбить тебя в землю кому-то сильнее или опытнее. Просто им понадобится больше времени, чтобы сделать это, растягивая мучения. — Я знаю, папа. У меня нет намерения ввязываться в драки. — Хм. Как ни странно, я тебе верю. Ты изменился, Жон. До того, как ты ушел, всё, о чём ты мог говорить, это быть Охотником. Признаюсь, для меня… облегчение видеть, что ничего не вышло. — Он сказал «облегчение», но вместо этого Жон услышал «радость». — Ну да, теперь я владелец бизнеса. — Но ты счастлив? Жон замер. А в самом деле? Он на мгновение задумался. Его мечтой всегда было стать Охотником и прославиться, но, оглядываясь назад, это было смутно и наивно. Рассел, Вельвет и Пирра были Охотниками, но ясно как день, что у них хватало проблем. И Рассел, и Пирра явно не были счастливы. Бикон не давал автоматически счастья, которого он ожидал, и ожидать такого было действительно по-детски. Не имея ни навыков, ни Ауры, ни опыта, он был бы либо ничтожеством, либо калекой, либо мертвецом. Сравнивая это с тем, что он имел сейчас… он был переутомлён — верно, но он преуспел в своем деле. У него были друзья, хотя некоторые из них были менее законопослушны, чем ему хотелось бы, но все они ему по-настоящему нравились. У него также была целая закусочная, полная знакомых лиц, которые узнавали его в свою очередь. Что он на самом деле хотел от Бикона? Уважение, слава, признание? Теперь у него было все это — и ещё многое другое. — Да, — сказал Жон, чувствуя улыбку на своем лице. — Да, я счастлив. Николас положил руку ему на плечо. — Тогда это всё, что имеет значение. Чего бы это ни стоило, я горжусь тобой. Ты превосходно справляешься с тем, к чему не был готов, а для этого нужен настоящий характер. Щёки Жона разогрелись. Родители всегда говорили ему, что гордятся им, но это были обычные родительские похвалы. О, ты нарисовал картинку, которая практически не выходит за рамки! Мы так гордимся тобой! Ты получил четверку по всем предметам?! Мы так гордимся! Но это был первый раз, когда он услышал эти слова и действительно почувствовал гордость за себя. Это было приятное чувство. — Спасибо, пап. Это много для меня значит. — У тебя хорошие друзья, пусть все они — Охотники. Они очень хотели увидеть твои фотографии и видео, когда ты был моложе. — Николас не заметил, что Жон бледнеет. Неудивительно, что они все скрывали свой смех, эти предатели. Сколько из них видели эти неловкие кадры? Не считая вчерашних, когда он пьянствовал. — Да? Ты… ты же не стал их никому показывать, верно? — С моей стороны было бы довольно странно показывать кому-нибудь детские фотографии моего сына, — ответил Николас. — Даже если та блондинка выглядела так, будто она собирается умолять на коленях. — Черт возьми, Янг… — Но я услышал кое-что интересное, пока был там. Как тебя пригласили на вечеринку какие-то симпатичные девушки. Жон застонал и сел на скамейку, прервав их прогулку по парку на короткое мгновение. Это был именно тот разговор, которого он ожидал от своей матери, и Николас, наверное, завел его только потому, что иначе Джунипер заставила бы его спать на диване всю неделю. — Да, там были девушки, но нет, я ни с одной из них, — сказал он. — Они друзья. Больше ничего. — Хм. Ты так в этом уверен? — Пап, пожалуйста… — Просто кое-что, рассказанное твоими друзьями, говорит об обратном, — мягко сказал Николас. — Ты ведь помнишь мой совет? — Всё, что мне нужно — это уверенность, — Жон фыркнул. — Да, точно. — Эй, это был хороший совет. — В Анселе он мне не очень-то помог. — Это потому, что ты неправильно понял, что я имел в виду, — сказал Николас со вздохом. — Послушай, «уверенность» — это не значит «подойти к случайной женщине и пытаться флиртовать с ней». Это либо бравада, либо самонадеянность, либо вовсе поведение мудака. Ой. — Уверенность означает «иметь веру в себя и ожидать того, что хорошие вещи могут случиться, а затем следовать за ними». Возьмем, к примеру, этих девушек. Почему ты веришь, что они видят в тебе только друга? — Потому что они просто друзья, — сказал он, слишком хорошо зная, что его отец закатывает глаза. — Я имею в виду, они подружились со мной, и мы много общаемся. — Большинство отношений начинаются с дружбы, сынок. — Только в телевизоре… — Телевизор — не то место, где можно найти совет по отношениям. Вообще-то, я познакомился с твоей матерью при схожих с твоими обстоятельствах. Она работала в маленькой кофейне, пока я учился в Биконе, и прошло больше четырех лет с тех пор, как я познакомился с ней, когда влюбился в нее. Жон бросил на отца убийственный взгляд. — Ты влюбился в неё за год и остальные три гонялся за ней, как влюблённый щенок, пока она не забеременела и не согласилась выйти за тебя замуж. Мама мне всё рассказала. Николас вздрагивал от каждого слова. — Это не совсем так… но это доказывает мою точку зрения. Я проявлял интерес, возвращаясь снова и снова, несмотря на ужасную еду и обслуживание. Более того, если бы я позволил своей уверенности ускользнуть от меня, у меня бы никогда не хватило мужества продолжать попытки, и тебя бы не было. В этом был какой-то смысл, и этого было достаточно, чтобы Жон не мог спорить, как бы он ни хотел. — Так что, ты хочешь сказать, что я должен присмотреться к девушкам, которые часто приходят? У меня довольно много клиентов, которые так делают. — Ну, у тебя определенно хватает уверенности, когда дело касается бизнеса, — поддразнил Николас. — Но, конечно, есть и такие, кто, похоже, больше интересуется тобой, чем тем, что ты предлагаешь. Возможно, это дамы с прошлой ночи? Близнецы и Пирра. Ощущение губ напротив вспыхивают в его голове. Его щеки разогрелись, и отец явно заметил это. Тем не менее, он отвернулся. — Они просто друзья. — Они красивые? — Красивые, — ответил он, имея в виду каждую из них. — Они тебе нравятся? — Д… да. Могли бы. — Если бы он позволил себе. Милтия была едкой и резкой, но это только показывало, как сильно она заботится. Она постоянно дразнила его — иногда своим телом так же, как и словами, и, в глубине души, ему это нравилось. А кому бы не понравилось? Это было приятное внимание от красивой женщины. Пирра была такой же, хотя и более мягкой. Она была доброй и вежливой, а также выслушивала его бредни о самых разных вещах, даже если не очень в этом разбиралась. Она не дразнила его, но смеялась вместе с ним над их общими шутками. Любой парень считал бы себя счастливчиком, если бы был с кем-то из них. Жон покачал головой. — Я не в их лиге, пап, поверь мне. — Всё, что тебе нужно, это немного уверенности в себе, сынок. — Конечно, и готовность рискнуть своей дружбой с ними, если я ошибусь, — в этом он был уверен. Поцелуи… это была просто игра. Мелани подначила Милтию — это было очевидно, и Милтия не отступила. Что насчет Пирры? Ну, она, наверное, просто поддержала компанию. Если бы она не сделала этого, её бы продолжили дразнить. — Они мои друзья, одни из моих лучших друзей, не говоря уже о клиентах. Я не хочу рисковать тем, что у меня есть, и всё портить. Он не был идиотом, или, по крайней мере, не настолько, как все думали. Прошлой ночью что-то произошло. Просто в этом не было уверенности, и он слишком боялся двигаться дальше, опасаясь неправильно всё истолковать. Это делало его трусом? Наверное. Папа попытал удачу с мамой при намного меньшем. Но это ничего не меняло. — Хорошо, — сказал Николас. — Оставим это. Просто помни, что уверенность в себе — это не наглость и не агрессивность. Это готовность верить в себя. Иногда ты не чувствуешь себя уверенно, вроде меня по отношению к твоей матери, но просто желание заставить себя попробовать в любом случае может означать разницу между тем, станешь ты счастлив или нет. Худшее, что кто-то может сказать — «нет», но если ты не спросишь, ты никогда не получишь «да». Проклятье. Почему всё так сложно? Ну, они, наверное, чувствовали то же самое к нему. Часть его хотела просто отложить дело с Café Prime, но он знал, что отец просто скажет, что некоторые вещи нельзя откладывать, или что если он слишком долго будет ждать, то упустит свой шанс. Он был бы прав. Даже Жон знал, что жизнь не настолько удобна, чтобы подсовывать проблемы по одной. Обычно всё происходило сразу. «Чего он хотел?» — задался Жон вопросом. Он знал, «что». Просто боялся попробовать. В конце концов, отец хорошо его знал. Уверенность всегда была его главной проблемой. Просто было тяжело говорить об этом с Николасом, потому что, сколько бы отец ни говорил ему снова и снова, что он такой же неуклюжий и глупый подросток, как и любой другой, Жон просто не мог в это поверить. Его отец был таким сильным и могущественным! Таким уверенным... — Если не хочешь следовать моим советам, спроси кого-то, кому доверяешь больше, — сказал Николас, легко читая его настроение. — Возможно, кого-то твоего возраста. Может быть, даже один из твоих сотрудников или друзей. Руби. Руби он доверял, и она бы сохранила всё в секрете, но действительно ли она в этом разбиралась? Янг явно была более знающей, но, как бы она ни была мила, он не чувствовал себя с ней так уж комфортно. Она была замечательным человеком, и Руби хорошо о ней отзывалась, но разговор с красивой девушкой о том, как узнать, нравишься ли ты кому-нибудь еще… это было чересчур. По крайней мере, с Руби он чувствовал себя в безопасности из-за её пятнадцати лет. Рассел? Он не мог представить, чтобы у того была девушка. Его повседневная жизнь была слишком тяжелой. Что касается Вельвет, он уже знал, что они с Коко подружились с Пиррой, а это означало, что он хотел бы слишком многого. Пришлось бы заставить её выбирать между обсуждением за спиной её подруги или отказом в просьбе своему боссу. Это было бы нечестно. Роман…? Нет. Просто нет. Ему бы пришлось подумать об этом, но у него были варианты. Это всё, что имело значение. — Я поговорю с кем-нибудь, — пообещал он. — Но можем сменить тему? — Конечно. Ты знал, что Корал передала первый черновик своей книги местному издателю? Она ждёт ответа, но думает, что у нее есть шансы быть принятой — если не в Вейле, то, по крайней мере, в Анселе и некоторых близлежащих поселениях. — Пожалуйста, скажи, что книга не про парня открывшего кафе, — умолял Жон. К его ужасу, отец молчал. — Пожалуйста, скажи мне, что это не мерзко… Николас утешающе похлопал Жона по плечу. — Прости меня, сынок. Чёрт возьми. Я всегда считал, что позор, которым мы клеймим отца Жона в шоу за «уверенную» речь, немного неоправдан. Уверенность — это, наверное, самый важный совет, который я когда-либо давал своим друзьям о свиданиях. Проблема в том, я думаю, что Жон в шоу (целенаправленно со стороны RT, конечно) неправильно понял, что его отец имел в виду под «уверенностью». Уверенность — это не просто подойти к случайной девушке и кошмарно флиртовать. И не бросаться в кишащую голодными крокодилами реку, обернувшись ломтиками свежего мяса. Первое — это практически домогательство, а второе — самоубийство. И это не может быть хуже, чем отцовский совет о свиданиях, полученный мной в юности — «Просто спрашивай каждую девушку, которую ты видишь, пойдёт ли она с тобой на свидание. Даже если ты получишь тысячу отказов, в конце концов ты получишь согласие. Это просто вероятность». Ну… технически, он прав. Опросив достаточно людей, кому-то ты понравишься… Но даже я недостаточно толстокожий для такого количества отказов xD Patreon.com/Coeur