На волне Ледибаг

Луи Дюссо считается богом на их станции FIP, хотя сам он так не думает. Да, он задаёт темп и формат рубрик, выбирает ведущих, ставит расписание, связывается с группами и организовывает им записи, прослушивания, помогает с вопросами раскрутки, договаривается о сотрудничестве с другими станциями, одобряет рекламу. Но если он и является кем на FIP, то только мальчиком на побегушках. И от этого своё время он ценит особенно тщательно. А ещё он человек, обычный. И только поэтому он терпеливо сидит за столом, изучая предложения новой рекламы, пока девушка от Нино задерживается. За дверью слышится перешёптывание. — Опаздывает на полчаса уже, разве это нормально? — Забей, не нам с ней работать. — А если тебя поставят в смену с такой… Чудесной? — Фло, отвали. Луи бросает взгляд на часы и хмыкает — девушка опаздывает на восемь минут, не больше. Первое впечатление уже испорчено. Но Луи обещал посмотреть её. Уж больно пылко за неё просили Ляиф и Куффен. А Луи любит этих двоих парней. Они были лучшим вложением в радиостанцию FIP. Ляиф оказался прирождённым диджеем, чувствующим музыку на подсознательном уровне. Куффен же был одарённым музыкантом и композитором, творящим магию с помощью гитары. И если они верили в ту девчушку, то Луи был обязан хотя бы поговорить с ней. Маринетт Дюпен-Чен. Студентка института Марангони. В её коротком резюме не было ничего, связанного с музыкой. Нужна ли была ей самой эта подработка? В дверь стучатся, и, не дожидаясь его разрешения, врываются в кабинет разноцветным ураганом. Взлохмаченная темноволосая девушка в джинсах и розовой футболке, раскрасневшаяся от бега. За ней в кабинет падает Ляиф. — Луи, мы потерялись, — улыбается он широко. — Но вот мой обещанный диджей, Маринетт, прошу любить и жаловать. Девушка, услышав своё имя, смущается и сжалась в комок ещё больше, а Нино тем временем скрывается за дверью. Неуверенная, наверняка пассивная, закомплексованная и зажатая, не способная раскрыться и задавать темп особа — Луи хмурится. Не такой вариант он ищет на FIP. — Демку принесли? — ему откровенно жалко тратить время на пустое приветствие. Но в ответ на него лишь растерянно смотрят. Луи вздыхает. — Мадмуазель Дюпен-Чен, я — Луи Дюссо, программный директор радиостанции FIP, — начинает он заново. — Кто вы и зачем здесь, я осведомлён. Поэтому давайте к делу. У вас с собой есть демка? Девушка качает головой, не произнося ни слова. Луи хочет вздохнуть, но не позволяет себе этого. У него достаточно причин, чтобы отказать этой девушке. *** Маринетт всю дорогу безвольно плетётся за Лукой, который что-то рассказывает. Ей нужно завалить прослушивание. Ей нужно завалить прослушивание. Повторяя про себя эту мантру, она практически не замечает встревоженного взгляда Альи, только что узнавшей, кто именно встретил и проводил Маринетт. Поглощённая своей мантрой, она не чувствует, как её руку перехватывает Нино и с напутственной речью впихивает в кабинет программного директора. И лишь в самой комнате девушка застывает, видя высокого мужчину в сером костюме. Он хмурится — она опоздала. Он одёргивает пиджак и поправляет галстук — ему явно некомфортно. Какая ирония, ей тоже некомфортно. Хочется сбежать. Он что-то спрашивает, но она слишком потеряна. Внутри начинает клокотать. Какая же она жалкая. Прекрасная маскировка, никто точно не узнал бы в ней Ледибаг сейчас. Тикки бьётся в сумочке, заставляя вырваться из мыслей и прислушаться. Начало фразы снова успело пройти мимо ушей, но сам вопрос Маринетт расслышала. Ему нужна демка. Никто не говорил, что нужно будет что-то принести. Да и что такое демка? Не важно. У неё нет с собой ничего. Девушка качает головой. Большего от неё не требуется, тут и дураку ясно, что она успешно провалилась. Но малая часть внутри злится — она хотела бы попасть сюда. Хотела хотя бы попытаться. — Маринетт, — Луи хмурится, — давайте будем откровенными. Вы хотите попасть на FIP? Маринетт прячет руки за спиной, с силой впиваясь ногтями в кожу. — Это звучит дико, знаю, — признается она, — но я хочу попробовать. — Попробовать? — мужчина поднимает иронично бровь. — Мы не школа, где вы можете пробовать и учиться. Мы не театр, где вы можете отрепетировать поведение. И мы не швейка, где можно распороть неправильный шов и зашить заново. У нас работа идёт в прямом эфире. У нас нет права на ошибку. У нас нельзя попробовать. Либо ты хочешь и работаешь, либо нет. Её коробит сравнение со швейкой. В шитье тоже нельзя пробовать: сделаешь не так надрез в процессе — и всё: придётся брать новый отрез ткани и начинать все сначала. — Что такое демка? — спрашивает она, в надежде сменить тему, а заодно и настрой мужчины. — Демонстрационная запись. Пробная запись, — поясняет он вполне охотно. — Чтобы не тратить лишнее время зря, я бы послушал ваш голос в записи и принял бы решение. — Без неё вы не возьмёте меня? — Маринетт пытается вспомнить, говорили ли ей про это. — Я бы вас и с ней не взял, — ухмыляется Луи. — Но почему же, у нас есть студии, мы можем записать на месте демку. Но одно дело, когда человек записывает её сам, в домашних условиях, не нервничая и не отвлекаясь. И другое дело сейчас. Вам придётся импровизировать, добавьте к этому своё волнение, и что выйдет на записи? Я скажу сразу — ничего хорошего. — Я хочу попробовать, — Маринетт проклинает себя мысленно. — Пожалуйста? Луи откидывается на спинку кресла и трёт пальцами переносицу. Его телефон начинает вибрировать, и мужчина отвлекается на него. Маринетт любопытно, но она стоит на месте в ожидании своего приговора. — На Ваше счастье, — наконец выдыхает Луи и поднимается. — Пройдёмте за мной в студию, посмотрим уж. Она послушно следует за ним. Они проходят уже пустой коридор, на лифте поднимаются на несколько этажей выше и снова выходят в бесконечный коридор с множеством дверей. Маринетт идёт медленно, ожидая, что мужчина вот-вот затормозит, но тот и не думает. Задумчиво что-то бормочет себе под нос, словно что-то напевая. От скуки Маринетт начинает считать двери и когда они проходят н-цатую, Луи наконец тормозит. — Вот свободная, как раз, — кивнул он сам себе и толкнул дверь, пропуская вперёд Маринетт. — Итак… Девушка опасливо оглядывается: комната пустая, разделена на две половины стеклянной перегородкой. По обе части стоят огромные пульты управления, но только один из них с микрофоном. — На твоё счастье, мне не нужен сильно говорливый ведущий, — Луи занимает место за пультом без микрофона. — Подходи ко мне, я покажу тебе нужный минимум. Это регуляторы звука… Маринетт внимательно следила за тем, что, по словам Луи, называлось фейдерами и потенциометрами. Мужчина не сильно распространялся, показывая девушке лишь основные нужные на данный момент функции, заодно показав ей как работать с плейлистом и запуском музыки в эфир. — Я буду твоим слушателем и страховкой на эту запись, — наконец закончил объяснения Луи. — Садишься с другой стороны, надеваешь наушники, регулируешь все под себя. И я хочу услышать, как ты начинаешь свой эфир и какую музыку поставишь на вечер, допустим, вторника. Прошу, — кивнул он девушке. Маринетт поспешила в другую половину комнаты. Задела мышку, пробуждая компьютер из спящего режима, надела наушники. — Я дам тебе минут десять на подготовку, — раздался громкий голос Луи в ушах, и она поспешила уменьшить звук, заслуживая тем самым его одобрительный кивок. — Мне позвонить надо. А ты пока подумай над тем, как представишь мне эфир. Дождавшись её согласия, он поднялся и покинул кабинет. Этим пользуется Тикки — она вылетает из клатча. — Маринетт, не сдавайся! — пищит она. — Ты сможешь это сделать! Ты должна показать всем, что ты сильнее. Девушка судорожно перещёлкивает записи, стараясь запомнить, где какая, не обращая внимания на квами. Лишь продумав относительный порядок понравившихся композиций, Маринетт позволяет себе снять наушники. — Почему я должна это сделать, Тикки? Почему? Она никогда не интересовалась всем этим. Она никогда не стремилась к таким вещам. Это Алья любит живое общение, это она за словом в карман не лезет. А Маринетт совсем не такая. — Потому что иначе ты сведёшь себя с ума, — тихо бормочет Тикки. — Тебе нужно перебороть своих демонов. Перебороть их, при этом не скрываясь под маской Ледибаг. Маринетт хмурится. — А радио может послужить заменой маски, — продолжает Тикки. — Тебя ведь никто не увидит. А значит, ты можешь не бояться открыться. Эта часть комнаты звуконепроницаемая: щелчка замка от двери не слышно, но квами вовремя замечает Луи и прячется в клатче. Мужчина возвращается на старое место и прикладывает наушник к уху. — Готова? Настраивай всё при мне и начинай свою программу насчёт три — я включу запись. Раз. Д… Маринетт выпрямляется, поправляет наушники и опускает микрофон, чтобы ей было удобнее видеть пульт. Пальцы повторяют все те движения, что показывал Луи. В голове прокручивается план: вначале включить заставку, после приветствие и пара слов о вечере, первая песня. Время на паузу и обдумывание следующих слов. — Три, — слышит она и видит, как загорается красная кнопка записи. Руки запускают заставку быстрее, чем она успевает подумать об этом. Теперь приветствие… — И снова здравствуйте, слушатели FIP, — она улыбается, пусть её видит только один мужчина, — в связи с последним хайпом на тему божьих коровок, я приветствую Вас на волне Ледибаг, волне, где мы можем быть собой и не бояться ничего.