Игра Королей

Рынок утопал в ярких красках и солнечном свете, радость озаряла светившиеся от счастья лица. Время от времени над головой вспыхивали разноцветные фейерверки, принимая причудливые формы и образы, — верный признак того, что Митрандир вернулся в бессмертные земли. До Орофера доходили слухи о фестивале затмения, который со всей присущей им помпезностью и размахом отмечали феаноринги на своей стороне острова. Фестиваль проходил каждые пятьдесят лет. На позапрошлый он не попал, потому что прозябал в Чертогах, а на прошлый не пошёл из принципа. Но в этот раз любопытство взяло верх над предубеждениями. — Надеюсь, здесь не шныряет этот гном, — пробормотал один из его друзей, Нинганнель, и поставил на стол тарелки, заваленные едой. — Поверить не могу, что Валар позволили ему ступить на эти земли! — поддакнул Менельдур. Орофер только глаза закатил. Сложно было винить в неприязни к Наугрим тех, кто пал от их рук при осаде Дориата. — Возьми свои слова назад или ты об этом пожалеешь! — раздался стальной голос с соседнего стола. Орофер предпочёл проигнорировать его, сделав вид, что поглощён выступлением танцоров, а вот его друзья оказались не столь благоразумны. В воздухе витали флюиды хорошей драки, в воде ощущался привкус металла, а учитывая, что в их крови бродило вино, — поставить на место самоуверенного юнца казалось ещё более соблазнительной идеей, нежели обычно. Да и повод был отменный. Гномам было не место в Амане! Синдар из павшего Дориата обменялись заговорческими взглядами. — Грязные, вонючие, неотёсанные мужланы. Эру следовало пресечь неудачный эксперимент Аулэ ещё в зачатке и обрушить горы на головы этих мерзких гномов, пока те спали. Это было бы милосердием по отношению к этому жалкому сброду. Орофер вздохнул, предпочтя не вмешиваться. Вряд ли, юнец, что тявкал на древних эльфов, осмелился бы бросить им вызов. Желторотый птенец, только-только выпорхнувший из родительского гнезда. Неоперившийся. Слишком самоуверенный. Совсем юный. Младше его и его друзей на целую жизнь. Трандуил был таким же в его возрасте. — Согласен. Может, швырнуть его в океан и посмотреть, выплывет он или утонет, как те камни, что он грызёт. Синдар расхохотались, а юноша за соседним столом резко обернулся. Синие глаза вспыхнули недобрым светом, и Орофер понял, что они по уши в дерьме. Ведь этим желторотым юнцом оказался никто иной, как тот самый непобедимый гладиатор, которого он имел несчастье видеть в действии этим утром. — Ох, зря они это. Очень зря… — прошептал один из клонов Элронда своему зеркальному отражению, что сидело напротив и схватилось за голову. — Если кто-то из вас осмелится тронуть Гимли хоть пальцем, я его отрежу и заставлю сожрать. Это благодаря Гимли уцелели Благословенные Земли, благодаря ему вы дышите и улыбаетесь, благодаря гному, над которым вы насмехаетесь, вы живы, благодаря жалкому камнееду вы живёте здесь, не зная горя и бед, кроме тех, которые сами находите на свои задницы. Гимли — один из Братства Кольца, и вы кое-что ему задолжали! Проявите капельку уважения к тому, кто спас ваши тощие трусливые жопы! Друзья Орофера переглянулись и загоготали в два горла. — И чем ты собираешься нам пальцы отрезать, эльфёнок? Столовым ножичком? Ты безоружен, дубина лихолесская. — Меч мне не понадобится. Я ваши поганые языки руками вырву. Один из его друзей вскочил на ноги. За соседним столом угрожающе поднялся один из близнецов Элронда. Нелепая перепалка начинала набирать стремительные обороты. — Кажется, этот молокосос слишком много о себе мнит, дружище, — угрожающе ухмыльнулся древний воин Дориата. — Совсем молодёжь от рук отбилась, — оскалился Менельдур. — Думаю, самое время разыскать гнома и проверить нашу теорию в действии. Посмотрим, чего стоят угрозы эльфёнка. Гладиатор даже не шелохнулся, но его голос кинжалом вонзился в сердце противника. — На твоём месте я бы сел и не рыпался. Но Синдар лишь посмеялись над его угрозой. — А ты заставь нас, — прошипел Нинганнель. Орофер закатил глаза. Сейчас эти двое напоминали двух мартовских котов, что мерились друг перед другом силой связок и широтой тонального диапазона. Но в следующую секунду всё завертелось с такой скоростью, что даже такой опытный мечник, как Орофер, не успел вовремя среагировать. Мудрый древний друг резко стартанул с места и замахнулся на юношу. Но тот ловко уклонился от удара, что со стопроцентной вероятностью отправил бы его в нокаут, даже не сдвинувшись со стула, на котором он по-прежнему восседал с поистине королевской грацией. Гладиатор со всей силы пнул Менельдура в живот, и тот грациозно пролетел мимо Орофера и плюхнулся на землю, как мешок картошки. Нинганнель ожидаемо бросился на подмогу закадычному другу. Гладиатор играючи увернулся от удара и наконец соизволил покинуть свой импровизированный трон, ударил противника в кадык, а затем в живот, и теперь с насмешливой ухмылкой смотрел, как тот задыхается и корчится у его ног. Очухавшись, оба друга Орофера синхронно вскочили на ноги и, не долго думая, бросились на таинственного воина. Непревзойдённый мечник древнего мира шандарахнул кулаком по столу и схватил пролетавшего мимо Менельдура за шкирку, решив, что пора вмешаться. Одно дело сражаться один на один, отстаивая свои убеждения, но совсем другое — когда двое нападали на одного. Это было как минимум подло, как максимум бесчестно. Но Нинганнель успел вцепиться в гладиатора, и они покатились по земле, увлечённо мутузя друг друга кулаками. Близнец — кажется, это был Элрохир — испуганно вскрикнул и смылся в неизвестном направлении, а его клон ринулся на подмогу другу, то ли намереваясь поддержать его, то ли разнять воюющие стороны. Сложно было сказать наверняка. Но второй битве при Альквалондэ не дано было войти в анналы истории Амана, потому как младший близнец притащил с собой подмогу в лице строгого Элронда и его грозного сенешаля. Глорфиндел выцепил за волосы из клубка барахтающихся тел кронпринца Элладана. А трое невольных свидетелей братоубийственного сражения скрутили оставшихся зачинщиков драки и развели их по разным сторонам баррикад. Рука, некогда сразившая Балрога, сжалась на горле близнеца, брыкавшегося, как необъезженный иноходец, перекрывая доступ кислорода к возбуждённому мозгу, а вторая мощная лапа зафиксировала упрямца в районе груди. Близнец обмяк, оставив тщетное сопротивление. Элронд стащил с гладиатора Нинганнеля. Желторотик, наградив соперника испепеляющим взглядом, под грозный окрик сына Эарендила, включившего режим Владыки, гордо вздёрнул подбородок, с недоброй ухмылкой ассасина вытер кровь с разбитой губы и прошествовал в противоположный угол. Казалось, конфликт исчерпан. Но остолоп, слабо трепыхавшийся в стальных тисках Элронда, додумался открыть рот. — Ничего. Твой жалкий камнеед всё равно скоро сдохнет. Он смертный, а мы нет. Мы просто подождём и посмотрим, как он обратится в прах. В сердцах брошенная реплика стала спусковым крючком сразу для двух юный лбов. Юный эльф от всей души врезал древнему Синда по наглой морде до того, как Элронд успел оттащить его на безопасное расстояние. Раздался жуткий треск ломающихся костей. Похоже, гладиатор перестарался с силой удара и подпортил-таки Нинганнелю его безупречный профиль. А копия Элладана, оставленная без присмотра, воспользовалась моментом и отомстила за друга, наподдав Синда под дых. Менельдур вывернулся из железной хватки Орофера и ринулся на таинственного воина с кулаками. Глорфиндел стряхнул с себя безвольно болтавшегося Элладана и успел схватить самоубийцу за горло, пока его друг и соратник выл от боли. — Идиот, ты не одолеешь его. Даже если вы наброситесь на него вдвоём, он всё равно выйдет из этого боя победителем, а вы отправитесь назад в Чертоги. Я сам его учил. Гордость не стоит сломанной шеи! Ради всего святого, сегодня же праздник. Здесь кругом женщины и дети. Ваши предсмертные конвульсии эльфятам настроение не поднимут. Над «ареной» воцарилась гробовая тишина. Только кровь с разбитого носа капала на плитку, нарушая святость момента, да Элрохир истошно верещал, потому что отец успел сцапать его за ухо, когда тот попытался раствориться в толпе зевак, и теперь строго отчитывал сорванца. Синда в руках Глорфиндела затрепыхался, явно не желая внимать голосу разума. Лорд павшего Гондолина раздражённо вздохнул и разжал руку, выпуская воинственно настроенного идиота на свободу: — Если тебе так уж хочется закончить жизнь самоубийством, валяй. Но сперва взгляни на своего друга. Я вмешался не ради его безопасности, а ради твоей. Все вольные и невольные участники драки посмотрели на задиру. Тот зажимал сломанный нос рукой, а под левым глазом расцветал внушительный фингал. Орофер даже удивился, как бедняга вообще что-то видит, ведь его глаз увеличился в размерах раза в два. Похоже, юный гладиатор ещё и скулу ему сломал, и зуб выбил… — Это твоя вина! Ты притащил этого гнома туда, где ему не место! — Орофер не знал, почему он ляпнул то, что ляпнул. По всей видимости, в этот момент его мозг был в явных неладах с языком. Воин не сдвинулся ни на дюйм, но в том, как яростно вспыхнуло пламя в голубых глазах при этих словах, а также в том, как юноша гордо вздёрнул волевой подбородок, было что-то до боли знакомое. — Да. И об этом решении я не жалею. И никогда не пожалею, потому что он достоин быть здесь как никто. Я за него любого порву на мелкие кусочки. Это понятно? И снова воцарилась долгая гнетущая пауза. — Так мы поняли друг друга? — Да, — поспешил ответить за друзей Орофер, пока те не затеяли новую стычку. — Тогда было приятно с вами познакомиться. Со всеми вами, — кивнул юный воин и повернулся к Синдар из Дориата спиной. — Прошу меня извинить, но я вынужден вас покинуть. И запомните, я не бросаю слов на ветер. Наслаждайтесь праздником и приложите лёд к носу. Он плохо выглядит. Элронд выпустил красное ухо скулившего, как побитый хозяином пёс, сына. Закадычная троица поспешила затеряться в толпе, а Элронд и Глорфиндел обменялись загадочными взглядами. — Что?! — вырвалось у Орофера. — На твоём месте, — робко ступил на тонкий лёд лорд Дома Золотого Цветка, — я бы нашёл способ помириться с этим юношей и пересмотреть своё мнение об одном конкретном гноме. — И перестань дурно отзываться о гномах в принципе, — вторил ему Элронд. — Да, он питает слабость к Наугрим. — Какого Моргота я должен это делать? Кровь из разбитого носа всё так же противно капала на плитку, и Элронд повернулся, чтобы взглянуть на источник шума. — Если позволите… — Нет, — гордо отмёл предложение целителя Синда и попытался придать лицу надменный вид. Но с отёкшей физиономией это было сделать не так-то просто. — Воля ваша, — вздохнул целитель. — Ой, хватит уже дурью маяться. Позволь ему тебя подлатать, а то краше только в гроб кладут! — прикрикнул на упрямца Орофер. Тот вжал шею в плечи и позволил Элронду себя осмотреть. А пока Элронд занимался своим пациентом, бывший король Эрин Гален снова переключился на Глорфиндела. — Сдался мне этот заносчивый молокосос. Он мне не мешает дышать, а я не собираюсь перекрывать ему кислород из-за какого-то там престарелого камнееда. — Ну, видишь ли. Тут такое дело, — дипломатично скрестил длинные пальцы в замок Первый Советник Владыки Имладриса. — Это в твоих же интересах. — Этот заносчивый молокосос — Леголас. Твой внук! — резанул правду матку Элронд, который уже устал ходить вокруг да около.