Хрюшка

— Сестрееенка, — натянуто-ласковым голосом сказала Саммер, подкараулив ее у школьного фонтанчика, — давай-ка сделаем фото на память… На память, ага, как же. Сбежать из хватки сестры, обнявшей ее за плечи, не получилось, так что она просто сделала как можно более непримечательный вид, дожидаясь, когда же щелкнет наконец телефон. Получив желанное селфи, Саммер тут же стерла с лица заискивающую улыбку и, отпихнув ее от себя, пошла по своим делам, на ходу обрабатывая снимок фильтрами. Казалось бы, в чем смысл делать совместное фото с младшей сестрой, они же не мормоны и не умирают, но Марси все прекрасно понимала — на ее фоне Саммер смотрится еще красивее и, соответственно, получает больше "сердечек" в соцсетях… Привычный распорядок дня нарушился неожиданным происшествием. Прямо во время репетиции группы поддержки во всем спортзале рухнул пол, а под половицами обнаружился скрываемый веками бассейн с нечистотами, в котором уже успели завестись демоны из говна… Провоняло во всех классах и коридорах. Директор Вагина плавал по спортзалу на лодке, вытаскивая визжащих болельщиц из пучины фекалий, и причитал о том, что у него нет никаких доказательств причастности латиноамериканцев к этому инциденту, а всех учеников в конце концов отпустили с занятий из-за невыносимого запаха.       Удалось ли Марси отдохнуть в этот неожиданно освободившийся день? Да черта с два! Все надежды на досуг в компании миски с чипсами и какой-нибудь мелодрамы (а может быть, даже и порнушки) нарушил проклятый старик, и Марси, только избавившись от вони, погрузилась в нее снова. Перед ними плескалось свинцово-серое море, плещущее волнами на грязный берег, на этом берегу стояли заброшенные заводы, а еще… А еще там ходила гигантская женщина, от которой разило просто за километр чем-то гниющим. Волос у нее не было, одежды тоже. Кожа была какой-то рыхлой на вид и красно-белой, точно фарш, глаза — навыкате и подернутые пленкой, кое-где виднелась блестящая чешуя и что-то, подозрительно похожее на рыбные скелетики. — Это… это продукт вторичной переработки отходов, — шепотом объяснял ей Рик, заряжая бластер. — Она сделана из рыбы, М-марси! Полностью из р-эээ-бы! — Р-рыбы?.. — И… и ей приходится постоянно отлавливать в этом море новую рыбу, чтобы размолоть ее в фарш и сделать себя сильнее! Она уже серьезно навредила местным жителям, Марси, они… они з-заплатят кругленькую сумму отважным героям, которые… Отважные герои сражаются вовсе не ради платы — сказала бы она, да только дед такие доводы всегда пропускал мимо ушей. Рыбная великанша, конечно же, умирать не очень-то хотела. Она ревела, била себя кулаком в грудь и пыталась затоптать их ногами, но материал, из которого состояло ее тело, прочностью не отличался, увы и ах. Рик одним бластером проделал в ней множество дырок, и она развалилась на части. Отбежать они не успели. Рик вывалялся в икре и молоках, она стряхивала с себя рыбьи кости и кишки, визжа от омерзения, в который раз обещая, что в жизни не будет больше участвовать в такой херне, да только кто ее слушал? Наверное, это можно было считать каким-то особым видом везения на дурнопахнущие дела…

***

      Покой, как говорится, нам только снится. Не в первый раз в комнате Марси неожиданно включался свет посреди ночи, и в комнату врывался пьяный Рик, но привыкнуть к этому все никак не получалось. — Ма-марси, — бормотал он, ползя по полу на карачках, потому что ноги уже не держали. — Мааарсиии… И вот что ты будешь делать? Бухой старик внушал одновременно и жалость, и отвращение своим видом, он то становился прилипчивым, то рвался сотворить какую-нибудь хуйню, что совершенно не позволяло оставить его одного. А ей так было влом сегодня разряжать бомбы. — М-марси, я… я… Бутылка, выпав из ослабевших пальцев, покатилась по полу, из открытого горлышка тут же потекла прозрачная жидкость. — Ты… — Санчез упорно продолжал свой путь, заползая к ней в кровать на манер тюленя, покоряющего льдину. — Т-ты моя Хрю-хрюшечка… Все ясно — Марси лишь закатила глаза к потолку в жесте невыразимого отчаяния. Слава богу, нейтрино-бомб не будет, но вместо этого придется выслушивать всякий слащавый бред! Опасения только подтвердились — Рик лег рядом и стиснул ее, не давая нормально дышать и распространяя облако перегара при каждом слове. — М-моя… моя малышка, — бормотал он на ухо внучке, которая только и молилась о том, когда он наконец отрубится. — Мо-моя сладенькая д-девочка… Все это зашло куда-то не туда — еще больше, чем обычно. Девушка чудом подавила крик, когда почувствовала прикосновение к своей груди — хотя по Рику было видно, что он ничего не соображает, это ведь совпадение, просто совпадение, правда? — и попыталась отпихнуть старика, но силы явно оказались неравны. А Рик свою граблю никуда не убрал. Закрыв глаза, медленно поглаживал ее запретное место, опять же не понимая, что творит, и внезапно завозился, пристраиваясь щекой на животе у Марси. — М-мягенько… мягенько… Это были последние слова перед тем, как комната содрогнулась от храпа. Вся красная, тяжело дышащая, девочка хотела бы высказать этому мудаку очень и очень многое, но вырвалось у нее почему-то только жалкое, блеющее: — Ч-что за жизнь?..