Соперники

      Илона на сегодняшний вечер запланировала себе культурный отдых в компании бывшей одноклассницы, с которой одиннадцать лет за одной партой просидела, а после окончания школы уехала учиться в Москву, ибо родителям предложили в столице хорошую работу. После школьного выпускного они виделись раза два, когда Алиса приезжала в гости к бабушке по материнской линии. Соломонова, узнав, что девушка приезжает, сразу же решила, что гулять по городу будет не лучшей идеей, а вот посидеть в уютном музыкальном баре и выпить пару бокалов красного вина — в самый раз.       Закрыв за Кошелевой дверь, Илона пошла в ванную комнату, где принялась за процедуры красоты: маски, крема, макияж и всё в этом роде. Да, они были с Алисой подругами, но борьба за лучший внешний вид имела место быть всегда. После увлажняющей маски для лица, по плану у девушки были куча кремов, но, открыв одну из множества баночек, раздался звонок в дверь. —Кошелева, ты опять начала орать и он послал тебя? — спотыкаясь о кроссовки, что стояли около тумбы в прихожей, кричит блондинка и поворачивает ключ в замочной скважине, открывая дверь, —Никита? Привет. Какими судьбами? —Привет, Ил, — целует подругу в щеку и проходит в квартиру, —Где Кош? Я звоню ей полдня, а она трубки не берёт, — решил соврать, пытаясь узнать, что же ему блондинка расскажет: признается или последует его примеру. —Ой, знаешь, у неё там домашка какая-то лютая, даже меня с собой не взяла, а потом она на работу сразу, — по сути, это была правда, только без участия во всей этой истории главного персонажа — Максима. Просто Илона не хотела раскрывать все карты другу без подруги. Они проходят на кухню, где парень присаживается за стол, а девушка стоит, оперевшись на подоконник, —Дмитровский?! — вскрикивает на всю квартиру, когда переводит взгляд на улицу. —Да. Ил, у нас с ним другая инфа, совершенно, — из-за стола встаёт и рядом с блондинкой становится, а ей стыдно до потери пульса, что друга обманула, —Мы видели, что она с Анисимовым ушла, который, между прочем, перед тем как свалить, Пашку вломил.       Соломонова засмеялась громко, хлопая при этом, ибо давненько уже говорила, что Паше этому навалять по первое число надо. Вот, наконец, в жизни Кристины такой человек появился, который заступиться за неё сможет, а не только вякнуть пару раз, а потом в тень других уйти и поддакивать только. Она удивленный взгляд Никиты видит на себе и понимает, что друга ему жалко, только вот он всей истории не знает и в этом вся беда. Если бы Лукашев знал всё с самого начала, то на Кошелевой не было бы ни единого синяка, ведь Никита всегда был для неё братом, только вот не рассказывала она ему ничего. —Ты думаешь, что Дмитровский тут прям такая жертва? — вот и настал момент, когда он всё узнать должен, чтобы недопонимания не было между ними, —Он мразь последняя, Никит. Постоянные упрёки, что она шлюха, блядь и ноги раздвигает перед первым встречным, ссоры из ничего, побои на её теле, — голос дрожал, ибо перед глазами все эти сцены периодически проходили, — Она же маленькая еще. Понимаешь? Ей просто любви хотелось, — слёзы начинают покидать глаза блондинки и неумолимо, ручьём текут по щекам, — Это же Кош! Она никогда без его разрешения не ходила, а он не доверял и опять бил. Эта мразь на неё, как на вещь смотрит, а не на любимую девушку. А как Макс на неё смотрит? Видел?

***

      Кристина сегодня нарушала правила, которые сама для себя установила. Во-первых, она поцеловала друга, хоть и почувствовала что-то внутри. Что-то теплое, незыблемое и домашнее. Уют? Во-вторых, обманула начальство и прямо сейчас прогуливает рабочую смену в компании малознакомого парня. В-третьих, обманула лучшую подругу, сказав, что переночует в баре, мол, оттуда до института ближе, а уж там они пересекутся. Кошелева уже скинула три звонка от матери, ибо Павел и до нее, кажется, дошел, а ругаться с кем-то сегодня она не хотела, да и вообще планировала наладить отношения с родителями. Солнце уже зашло за горизонт, дети разбегаются по домам, на улице не остается людей и только они вдвоем идут по узким тропинки одного парка, который помогал Кристине прийти в себя. Она часто приходила сюда в детстве, ведь он находится через пару зданий от родительского дома. Больше половины дороги они молчали и это было, наверное, самое главное сейчас. Хотелось банальной тишины. Только подходя ближе к родной улице, девушка начала наперебой рассказывать истории из своего детства и смеяться напару с парнем. Кошелева показала место, где упала и разбила колени, где училась кататься на велосипеде, роликах, о том как упала с дерева и сломала палец, а потом не могла нормально держать карандаш и была уверенна, что после лечения рисование не пойдёт, ибо забудет она абсолютно всё. На свои истории она лишь получала его смех и комментарии, типа: «Вот ты, конечно, лошара мелкая!».       Анисимов был удивлён тому, что эта малышка была такой разбойницей в раннем детстве и даже с мальчишками дралась во дворе, пока мама не видит. Потом была история о том, что она замкнулась в себе и не подпускала новых людей близко, ибо боялась чего-то жутко, а что именно, даже сейчас сказать не может —не знает, чисто на интуитивном уровне хотелось одной быть. —У меня было не такое боевое детство, как у тебя, — запрокинув голову вверх, где на небе тускло виднеется месяц и первые звезды вот-вот появятся, начинает свой рассказ, —Я, вообще, родился во Владивостоке и первые открытия делал там, поэтому мы, к сожалению, сейчас не в силах пройтись по местам, где я разбивал в хлам колени, когда всем прикладом падал с велика на асфальт, — пожимает плечами и разводит руки в разные стороны. —Во Владивостоке красиво, — прикрывает глаза и вдыхает глубоко, будто хочет воздух тот почувствовать. —Была там? — лавочку приметил издалека и, подойдя к ней, садится, опираясь на спинку и лицо её под вечерним светом разглядывает. —Нет, — огорчается, ибо уже года два она хочет побывать там, где новый день намного раньше, чем в Краснодаре, —Папа был там года четыре назад, по работе, кучу фотографий там сделал для меня и привёз одну открытку красивую, — она в рюкзаке своём искать её начинает, и, словно ребёнок радуется, когда заветный кусочек картона в руке оказывается, —Вот! У меня забава такая: из любого города открытки такие красивые собирать. Эта вот очень красивая, поэтому с собой ношу —некий талисман, что ли. —Эгершельд, — еле слышно произносит и улыбается, —Очень люблю это место. Там можно просидеть от рассвета до заката, они там идеальны. Если не будешь меня бесить, то возьму тебя летом с собой, там будет тебе и маяк, и море, Эльза. —Читал? — удивлена, ничего не скажешь. Кристина карточку с изображением того самого Токаревского маяка забирает и ответа ждёт, она ведь «Маяк—смотри!» раз десять читала. —Не, я профиль твой смотрел. Очень красиво и атмосферно.       Она улыбается смущённо и вновь пытается волосами лицо прикрыть, а потом понимает, что ни к чему это всё. Анисимов, действительно, просмотрел профиль её социальной сети и каждую подпись прочитал. В основном там были цитаты из малоизвестных для него книг, которые полностью переносили его в атмосферу того, что происходит на фотографии. Кристина долго расспрашивала его о родном городе, а Максим, глядя в эти горящие глаза, говорил — говорил-говорил. На улице становилось прохладно, а девушка уже засыпала, несмотря на то, что ей хотелось узнать о Владивостоке всё, что только можно узнал. Блондин вызвал такси на адрес своего дома, когда девушка уже заснула на его плече. —Кристин, поехали, такси ждёт, — тихо говорит ей на ухо и оставляет лёгкий поцелуй где-то за ним.       Анисимов что с тобой, черт возьми, происходит? Какого хрена ты тащишь домой эту истеричку, рассказываешь ей о своём родном городе, говоришь, что отвезешь её на маяк, с которым ты наедине просидел в самые тяжёлые минуты? Какого хера ты тянешься к ней? Влюбился? Надолго ли это?       Кошелева окончательно просыпается, когда таксист останавливается около одного из домов и парень отдаёт ему деньги. Она осматривает дом, в котором живёт парень, интуитивно смотрит на окна третьего этажа и думает, что они именно из его квартиры. Максим аккуратно берёт её за предплечье и ведёт к подъезду, придерживая, ибо её легонько качает из стороны в сторону ото сна. Поднимаются на крыльцо и резко останавливаются. Не для того, чтобы найти ключи, нет, просто он хочет насладиться одной ментоловой в эту ночь на улице. Он замечает, что девушка дрожит от холода и, стянув с себя чёрный тренч, оставшись с белой футболке, протягивает его брюнетке. Достаёт из сумки пачку сигарет и без слов предлагает одну Кошелевой, которая куталась в его одежде и выглядела слишком мило и смешно одновременно, ибо тренч был больше размера на три, чем её собственный. Девушка отрицательно качает головой на его предложение и прячет нос, вдыхая запах владельца одежды. Без слов. Всё было без слов, ибо сейчас они были абсолютно ни к чему. Он без слов докурил сигарету, без слов вошли в подъезд, поднялись на третий этаж и вошли в квартиру. На пороге в нос Кристине ударил резкий запах кофе и сигарет. Наверное, это одно из лучших сочетаний. Максим, разувшись, прошёл на кухню, все так же молча девушка следовала за ним и села на кухонный диванчик, доставая из кармана свой телефон. На заставке экрана её новомодного телефона, который она купила себе сама на свою зарплату, стояла фотография того самого дальневосточного маяка, который был для неё путеводным в жизни и имел огромное значение и смысл. Два пропущенных звонка от подруги. Показывает Максиму знак, мол, молчи и нажимает на значок вызова. Соломонова всегда отвечала с четвёртого гудка. Стабильность. —Кристюш, ты где? Почему не отвечаешь на звонки? — голос подруги был взволнован, а в динамике был слышен ветер. —На работе, Ил. Где же мне ещё быть в свою рабочую смену? — врёт. Не потому, что хочет скрыть факт того, что она у Анисимова, а просто потому, что не хочет рассказывать ей всё сейчас, хочет наедине и в живую. —Правда? Я вот стою около бара и пару минут назад была там, но тебя не было! Кошелева, какого хуя происходит? — девушка была зла, что подруга лжёт и даже не сожалеет об этом. —Ил, не кричи, пожалуйста, — голос брюнетки дрогнул и она понимала, что совсем чуть-чуть и Соломонова обложет её трехэтажным матом и сбросит вызов, не собираясь продолжать разговор, —Да, я не пошла на работу, но на то есть везкая причина, — она подняла голову и встретилась со взглядом Анисимова и, сделав два шага вперёд, он присел на пол напротив неё, накрыв острые колени девушки своими ладонями. —Ты могла бы сказать об этом хотя бы мне, Крис, чтобы я не волновалась, зная, что в город приехал этот дурной Паша и то, что Максим навалял ему около подъезда! Где ты? —Со мной всё хорошо, — почему-то ей хотелось скрыть сейчас тот факт, что она в квартире Макса. —Я спросила, где ты, а не что с тобой! —Илон, не кричи, пожалуйста, — она убрала телефон от уха и пыталась сглотнуть ком в горле, понимая, что это первая ссора с человеком, который всегда поддерживает её. Максим заглянул в её потерянные глаза и взял телефон из её дрожащей руки, откуда доносились возмущения блондинки. —Илон, привет. Это Максим. Крис у меня, все в порядке, прекрати кричать, иначе тут сейчас истерика начнётся, -он говорил спокойно, сел рядом на диван и прижал Кошелеву к своей груди. —Привет. Хорошо, но пусть знает, что теперь я ей верить буду с долей сомнения.       Это была первая ссора Кристины и Илоны за многие годы. Обеих девушек это знатно подкосило. Одна, оставив одноклассницу в баре, так и не вернулась назад и ушла к другу, захватив по пути бутылку красного полусладкого, а он всегда ждал её и был готов выслушать, поддержать и помочь. Такой лучший-лучший друг, который зачастую давал советы о том, как понравится парню на первом свидании. Вторая, та, что с тёмным каре, уже минут двадцать сидит на балконе Анисимова и курит каждые пять минут. Парень лишь принёс ей виски, ибо чего-то менее крепкого в его арсенале не имелось. Виски помогал ему, большому мальчику с пиздец какими проблемами, абсолютно всегда, значит и малышке, которая поссорилась с лучшей подружкой и уже завтра будет пить чай на их общей кухне, точно должен помочь.       Впервые ирландский сорокопроцентный обжег горло блондину, когда ему только исполнилось восемнадцать и девушка, что была для него абсолютно всем на этом чёртовом свете, сказала ему, что он недостаточно хорош для того, чтобы она могла доверять ему, да и вообще она, кажется, больше не влюблена. Глупо. Но тогда, единственным выходом было напиться в стельку и высказать ей всё, что только на душе было, а там многое. Первый стакан, второй, третий, четвёртый и он понимает, что это к лучшему. Заваливается домой, ловит на себе злой взгляд мамы и, уткнувшись в её шею, десятки раз повторяет: «прости». Женщина жмётся к нему и тихонько пятится в сторону комнаты сына, где младшая сестра спешно расстилает ему кровать. Ему так не хватает их сейчас.       Кошелева выпускает дым и смотрит на бутылку, которую принёс Максим. Она знает, что станет легче. Только головой осознает, что завтра к первой паре после нескольких стаканов она вряд ли встанет, а домашку сдать надо: не зря же она его рисовала. Анисимов вновь появляется на балконе с большим пледом, что принадлежит его сестре, она ведь любительница сидеть ночами на этом самом месте и вглядываться в бескрайнее ночное небо, так же в руке был стакан, который был, наверное, самым популярным в этой квартире. Парень аккуратно накинул плед на плечи девушки, открыл бутылку сорокаградусного и наполнил им одну четвертую стакана, протягивая ей. —Виски, — говорит он, когда видит сколько вопросов появилось в стеклянном взгляде напротив. —Я работаю барменом и знаю, что это, — её голос немного сел из-за тихой истерики и долгого молчания, но она, несмотря на всю дерьмовость ситуации, подарила ему тёплую лёгкую улыбку. —Не бери всё это в голову. Слышишь? Клади на всё хуй и мир станет проще, — находит второй стакан, который тут есть всегда, и так же заполняет его. —Это наша первая ссора с ней. Мы ж никогда даже не спорили, -делает небольшой глоток и морщит нос от жжения, замечает что Максим сидит в той же белой футболке и его руки покрываются мурашками от ночного ветерка. Кристина раскрывает одну сторону пледа, тем самым приглашает его, —Она же единственная, кто знает меня от и до. Меня даже мама родная так не знает, — улыбается грустно и чувствует на своём плече тепло его руки, тянется ближе, прижимаямь к нему как можно сильнее, —Мне так спокойно с ней всегда. —Хватит нюни разводить, ну-ка. Помни о том, что в конце концов всё будет хорошо. Завтра после института пойдёшь домой и поговоришь с ней, — делает глоток из стакана, прикрывает глаза, когда жжение проходит и во рту остаётся послевкусие напитка, —Расскажешь ей, что этот твой Паша начал слишком много позволять себе, но тут появился парень, который вырубил и его, а потом подарил тебе самый ахеренный поцелуй и ты решила забить на работу и провести время с ним, — она начала тихонько смеяться и била своим маленьким кулаком в его грудь, от чего парень выдохнул и улыбнулся. —Ты когда-нибудь был так сильно привязан к человеку? — девушка потянулась за очередной сигаретой и поняла, что её пачка совершенно пуста, но переведя взгляд обратно на парня, она увидела что он тянет к ней сигарету, а сам прикуривает себе. —Мне было тринадцать. С детства мы были очень хорошими друзьями с Илюшей из соседнего подъезда. Знаешь, как обычно это бывает: мы маленькие в колясках, наши мамы знакомятся на прогулке, ходят в гости друг к другу, естественно с нами, ну и это, как бы, дружба с пелёнок, — его глаза просто пылали от счастья, когда он вспоминал родной владивостокский двор и маленького себя, с вечно разбитыми коленями и локтями, —Мы ходили с ним в один садик, учились в одном классе и постоянно отстаивали друг друга перед своими же одноклассниками. Доверяли всякие секреты детские друг другу. В общем, это был мой настоящий друг, в котором я был уверен на все тысячи процентов из ста. Когда нам было по десять, он стал очень часто болеть и лежать в больнице. Родители списывались это на то, что при родах он получил травму, — вмиг его глаза потеряли радостный блеск и в уголках глаз скопились слезы, —Потом он перестал выходить на улицу и мама не пускала меня к ним в гости, ссылаясь на то, что Илюха болеет и я могу заболеть. Только вот, я бы никогда не заразился, а только бы ускорил процесс, — нервно сглатывает и слезы больше не в силах находиться в заперти. Они выходят наружу, — Я год ничего толком не знал о нём. Пытался прийти, но меня не пускали. Потом я увидел, что к его подъезду подъехала машина скорой помощи и на носилках лежал он с какими-то трубочками, которые торчали отовсюду, —залпом опустошает стакан, глубоко вздыхает, прикрывает глаза и без стеснения и стыда плачет, —Через два дня он умер. Лейкемия.       Кристина спешно потушила сигарету и в ту же секунду уже сидела на коленях парня лицом к нему, загребая его в крепкие объятия и часто дышала в шею, чтобы сдержаться самой, но у неё ничего не получилось. Как только первая солёная капля из глаз Кошелевой скатилась по её щеке и предательски упала на плечо Максима, она почувствовала, что он прижимает её маленькое тело ещё ближе к себе. Девушка закрывается в его тонкими пальцами в его жестковатые волосы и, сама того не осознавая, проводит дорожку из коротких и частных поцелуев от скулы к губам. Кристина чувствует его облегчённо дыхание, когда накрывает его губы своими и он аккуратно, стараясь не сделать его пошлым, увлекает малышку в поцелуй. Обжигающее дыхание и желание быть ещё ближе, начинают поглощать их изнутри, но в сознании каждого лишь одна фраза: «не торопись!». Она отстраняется и еле слышно говорит о том, что очень сильно хочет спать. Максим поднимается с места и, открывая балконную дверь, выпускает девушку в квартиру. Протягивает ей свою футболку которая была единственной чистой из его одежды, и полотенце, показывая на дверь, что ведёт в ванную. —Ты только ко мне не заходи! — кричит, когда уже повернула замок на двери, а через минуту полилась вода.       Анисимов постелил Кристине в гостиной, ибо тащить её в свою комнату было бы неправильно. Вода в ванной комнате перестала бить большими каплями о дно ванны и через считанные секунды Кошелева уже стояла в проёме, что ведёт её ко сну. Она была идеальной в этот момент: мокрые волосы еле касались чуть приоткрытых плеч, на лице совершенно не было макияжа, острые ключицы выпирали из-под светло-голубой футболки, которая была ей явно не по размеру, но сидела на ней слишком правильно. Максим окинул её взглядом с головы до ног, поцеловал в макушку, вдыхая запах собственного шампуня, которым она помыла голову и на ней он раскрылся абсолютно по-другому, и вышел из комнаты, пожелав ей спокойной ночи. Девушка легла на кровать, которая была достаточно удобной и минут десять крутилась из стороны в сторону, пытаясь отыскать самое удобное положение для сна, но всё её старания сыпались. Телефон, лежащий рядом на прикроватной тумбе, издал звук входящего сообщения.

Кристин, прости меня. Просто, действительно, испугалась за тебя. Завтра встретимся в институте от: Илоша.

это ты прости, что я такая дура и соврала тебе. Знаешь, кажется, я влюбилась от: Вы

я рада за тебя, родная. Не наделай глупостей. Никакого секса на первом свидании от: Илоша

мы спим в разных комнатах! какой секс?) от: Вы

какие к черту разные комнаты, Кошелева? от: Илоша.

      Ведь блондинка права. Какие ещё разные комнаты, если она не может уснуть здесь, зная, что за стенкой спит парень, который дарит ей лучший поцелуй, объятия и взгляд. Брюнетка встает с кровати и на цыпочках проходит дальше по коридору, туда, где находится его спальня. Луна светит прямо в окно и освещает комнату парня, который просто ненавидит зашторивать окна на ночь. Кошелева оперлась на стену около межкомнатной двери и рассматривает его. Со стороны это выглядит, наверное, слишком глупо. —Чего встала там? — слышится его бархатный голос, от которого в её венах начинает стыть кровь, —Иди ко мне, —двигается на другой край, освобождая место девушке, которая аккуратно, словно боится кого-то спугнуть, приближается к нему. —Ты же помнишь, что мы друзья, Анисимов? — ложится рядом и он накрывает её одеялом сверху. —Самые лучшие друзья, Кошелева, — отвечает на этот глупый вопрос и крепко обнимает её, утыкаясь в тонкую изящную шею носом. Мгновение и Кристина уже засыпает, а на её губах такая тёплая и домашняя улыбка. Она счастлива, кажется.