***
В пятнадцатый день Юнги засиживается допоздна в студии. Ему ещё так много нужно сделать, и все знают, что не стоит отвлекать рэпера во время работы, но сотни сообщений от Сокджина ясно говорят о том, что что-то не так. Шуга откладывает наушники в сторону и быстро просматривает чат в какао. Джин настоятельно просит «привести этого глупого ребёнка домой, пока он не угробил себя», ведь «тренироваться днями напролёт не идёт на пользу». Мин полностью согласен со старшим, поэтому убирает оборудование и решительно направляется к залу для практик, намереваясь вытащить Чимина оттуда. Однако Мин забывает всё на свете, стоит ему открыть дверь и увидеть, как увлечённо танцует Пак. Младший не замечает ничего, полностью погрузившись в танец и слившись с музыкой. Юнги считает настоящим кощунством прекратить это, поэтому незаметно пробирается в зал и садится на пол, оперевшись спиной о стену. Рэпер не знает, сколько сидит так, но ему кажется, будто проходит вечность, пока музыка не заканчивается и Чимин не останавливается. Телефон рэпера полон гневных сообщений Джина, в которых он ругает их за безалаберность, но Мин игнорирует их все. Пак разворачивается и вскрикивает, заметив Шугу. — Юнги-хён, мать твою! — выдыхает Чимин, оседая на пол и хватаясь за сердце. Спустя несколько секунд, когда шок проходит, парень берёт полотенце и кидает его в старшего. — Я чуть кони не двинул! — Прости, — извиняется рэпер, но ему совсем не жаль. — Ты издеваешься? — Пак подползает к нему на четвереньках и слабо лупит по плечам и груди, дуясь, — Противный хён, а если бы со мной что-нибудь случилось? Мин смеётся, перехватывая его руки за запястья. — Да ладно, я не хотел тебя пугать. И вообще, «противный хён»? Ты серьёзно? — Ладно, прости. Ты самый лучший… Внутри Юнги что-то вздрагивает. Ты самый лучший… О господи. — Но ты словно привидение, я с тобой поседею скоро. — Я первый, кто должен был поседеть, — смущённо бормочет Мин. — Что ты здесь делаешь? — Ты не отвечал на звонки, Джин волновался и отправил за тобой. Он сказал, что тебе стоит отдохнуть и хорошо покушать. — И давно ты тут сидишь? Шуга смотрит на наручные часы. Он совсем потерял счёт времени. — Может… Где-то час? Или полтора, не знаю. — Так долго, — удивлённо тянет Пак. — Как я мог тебя не заметить? — Ты был слишком увлечён. У тебя хорошо получается, кстати. — Правда? — Чимин поворачивает голову в бок, взглянув на старшего. — Мне кажется, что плохо выходит, где так, знаешь, — парень делает движение плечами и руками, насколько это удобно из лежачего положения. Шуга готов протестовать каждой клеточкой тела, потому что танцы Чимина — лучшее, что существует в этом мире. — Нет, это тоже было хорошо. Чимин удовлетворённо кивает. — Вставай, — Юнги хватает его за руку и тянет. — Сокджин убьёт меня, если мы не вернёмся через полчаса. Его сообщения не сочились добродушием. — Почему ты не мог просто прервать танец, когда был случай? — устало выдыхает Чимин, поднимаясь с помощью рэпера. Юнги молчит, не зная, что ответить. «Потому что ты выглядел волшебно?» «Потому что я не хотел, чтобы это заканчивалось?» Мин вздыхает и говорит: — Ну… Я не хотел отвлекать тебя, ты… — он замолкает, не зная, что сказать дальше, а потом ворчливо бормочет: — В общем, не важно. Что сделано, то сделано, собирайся быстрее. — Собирайся быстрее, — передразнивает Пак и хнычет: — Я не чувствую ног. Хён, не хочешь понести меня на руках? Ответом, естественно, служит чёткое и ясное «нет». Они добираются до общежития, и Юнги провожает Чимина до двери, он чувствует себя удивительно вдохновлённым и хочет сказать Чимину что-нибудь приятное вроде того, как прекрасно младший выглядит, даже несмотря на многочасовые тренировки. Рэпер пугается своих порывов, поэтому выдыхает только: — Спокойной ночи, Чимини. — Спокойной ночи, хённим. И когда Чимин целует его в макушку, сердце старшего будто останавливается. Пак быстро ретируется в комнату, а Шуга ещё пару минут стоит в пустом коридоре, пытаясь осознать произошедшее и чувствуя, как его лицо пылает. Рэпер делает глубокий вдох, пытаясь прийти в себя, а потом мчит в свою комнату, будто за ним кто-то гонится. Парень чувствует себя отвратительно и хорошо одновременно. Это безумие.***
Юнги снится что-то светлое и уютное. Это приятно. Он хочет остаться здесь навсегда и чувствует себя разбитым и ужасно раздражённым, когда непонятный шум вырывает оттуда. Он хмурится и открывает глаза, медленно моргая и прогружая реальность, которая ему совсем не нравится. Шуге хочется убивать (после «спать», естественно). — Кто, чёрт возьми, — зло начинает Мин, поднимая взгляд, но осекается. Потерянный вид Чимина заставляет злость сойти на нет. — Х-хён, я не хотел… — начинает танцор. Рэпер шумно вздыхает и трёт глаза, затем неторопливо усаживается, проводя пятернёй по волосам, откидывая их назад. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает он. — И почему ты на полу? — Я споткнулся. — Ты в порядке? Чимин кивает. — Прости, что разбудил. — Ничего, — он мотает головой, прикрывая глаза. — Где остальные? — На первом этаже в зале для практик. — Ладно, — кивает старший, ещё не до конца проснувшись. — Иди, я скоро буду. Чимин выходит, оставляя Юнги одного, и тот снова погружается в сон. Юнги снится что-то светлое и уютное. Ему снится Чимин.***
На семнадцатый день Юнги не может найти ни одной свободной минуты, потому что они готовят нечто грандиозное, на это уходит много сил и времени. Они все устали, но больше всего Мин волнуется за Пака, потому что тот выглядит едва живым. Мин наблюдает за танцором, который безуспешно пытается поправить макияж и выглядит таким измученным, что сердце Юнги жалостливо сжимается. Он направляется к нему, намереваясь помочь. — Дай, — Мин перехватывает у него кисть, и Пак смотрит несколько секунд на пустующую ладонь, заторможенно переводя взгляд на старшего. — Оооооооо, — тянет он и усмехается, — ты совсем плох, как я погляжу. У нас есть ещё час до начала, может, вздремнёшь немного? — В следующий раз, — Пак качает головой, — если посплю сейчас, потом будет ещё хуже. Поможешь? Шуга кивает, и Чимин прикрывает глаза, полностью предоставив себя парню. Спустя несколько молчаливых минут Юнги оповещает о том, что закончил, и танцор открывает глаза, часто моргая. Шуга удовлетворённо кивает, считая свою работу законченной, и ошарашенно замирает, когда танцор поднимается с места и целует его в щеку. — Спасибо, хён. Внутри что-то взрывается, и Юнги, наконец, понимает. Они удивлённо смотрят друг на друга несколько мгновений. — Мне нужно идти, — бормочет Юнги. — Ладно… Ладно, иди. — Иду. — Ага. Мин торопливо уходит. Останься он там хоть на минуту дольше — и кто знает, чем это могло бы закончиться.***
На восемнадцатый день они решают устроить совместный просмотр фильма. Они делают так каждый раз, когда выдаётся время, и обычно выбирают что-то лёгкое для восприятия, вроде комедий. Пока Намджун и Джин решают, что смотреть, а макнэ-лайн снова дурачливо возятся на диване, Юнги задумчиво хмурится в своём кресле. Это всё слишком даже для него. И то, что Шуга наконец всё понял, не сделало его жизнь легче, наоборот усложнило всё. Всё не так ужасно, но… чёрт. Он не может выразить словами то, что чувствует. Он не знает, что прячется за этим, однако просто понимает, что чувствует. В какой-то момент Пак усаживается на подлокотник его кресла, и Юнги вопросительно приподнимает бровь. — Я посижу здесь, — оповещает танцор, кидая обиженный взгляд на Ви с Чоном, Шуга понимающе кивает. Как будто он может ему отказать. Хоби выключает повсюду свет, оставляя источником только телевизор, и фильм начинается. Чимин бесконечно долго возится на своём месте, и Шуга смотрит на него. — Я слишком большой для этого мира, — шёпотом жалуется парень. Мин вздыхает и не видит никаких вариантов, кроме как стянуть Чимина с подлокотника и усадить его поперёк своих колен. — Иди сюда. Так удобно? — Чимин кивает. Мин обхватывает танцора за талию, Чимин укладывает голову ему на грудь, в которой бешено бьётся сердце. — Спасибо. На протяжении всего фильма Юнги старается привести мысли в порядок и не думать о том, как приятно держать Пака в своих объятьях.