***
На двадцать четвёртый день идёт дождь. Юнги ловит необычайный кайф от выступления, он обожает энергетику, исходящую от фанатов. После концерта мемберы отогреваются (возможная простуда никого не радует), затем переодеваются и усаживаются в машину, отправляясь на интервью. Чимин устраивается рядом с Юнги где-то в самом конце. Старший чувствует себя довольным, будто весь мир принадлежит ему. Возможно, дело в сегодняшнем концерте и Чимине под боком. Шуга разглядывает уставшего танцора, пряди, лезущие ему в глаза. Руки тянутся сами собой. Он уверенно ловит удивлённый взгляд младшего. Смотрит и не может оторваться. Юнги не знает, какие высшие силы заставляют его делать то, что он делает: кладёт ладонь на щеку Чимина, поглаживая кожу большим пальцем. Но даже этого ему кажется мало. Кажется, проходит вечность, так и до взрыва вселенной недолго, но снаружи раздаётся неожиданно громкий гудок автомобиля, и парни вздрагивают. Мин отдёргивает руку. — Твои волосы… — неловко начинает он, чувствуя себя глупо. — Я подумал, что они мешают. — А… Спасибо… — Ага… Юнги отворачивается к окну и краснеет.***
У Юнги действительно нет больше сил терпеть это всё. Возможно, разгадка совсем близко, но до неё сложно дотянуться. Как бабочка, которую пытаешься поймать руками. После того как парни наконец заканчивают со всем и приезжают в общежитие, у них есть немного свободного времени перед сном. И тогда Шуга не выдерживает и зовёт Хосока с собой. Ему нужно обсудить всё, иначе ещё немного, и он снова совершит какую-нибудь глупость. Когда Чимин хватает его за руку, это становится полнейшей неожиданностью и выбивает из колеи. — Эй, хён, не хочешь сходить куда-нибудь? Следует пауза, в течение которой они просто смотрят друг на друга. Если бы Пак только знал, что да, чёрт возьми, он готов пойти с ним куда угодно, но Чон вот-вот должен вернуться, а Юнги не настолько отвратителен, чтобы бросить своего друга, тем более, когда он сам позвал его, чтобы выплакаться в любезно предоставленное плечо. Внутри всё разрывается на две части, и это тяжело. Лицо рэпера принимает болезненное выражение. — Прости, — в итоге произносит Мин, — мы с Хосоком договорились пойти. — А, ну… — танцор слабо улыбается, выпуская руку рэпера из своей. — Ладно. — Ты можешь пойти с нами, если хочешь. — Да нет, не нужно, — отмахивается парень. — Повеселитесь, парни, не буду вам мешать. Юнги хочет остановить его, сказать что-нибудь, схватить за руку. Что угодно. Но Чимин уходит, не дав старшему ни единого шанса. — В чём дело? — интересуется подошедший Хосок. Мин только устало вздыхает и качает головой.***
Парни закупаются едой и уходят в студию Юнги. Хосок, как самый настоящий друг, который не только в беде не бросит, но и поможет эту беду устранить, внимательно слушает душевные излияния Юнги, периодически кивая и жуя хотток. Когда Мин заканчивает своё повествование, Чон задумчиво смотрит в окно, Юнги играет с пальцами, как будто ничего интереснее в жизни нет, и терпеливо ждёт ответ. — Возможно, он тебе нравится, — спокойно выдаёт Хосок. Вот так просто, без всяких прелюдий. Как будто это уже известная истина. Юнги замирает. Смотрит на Хо так, будто тот восьмое чудо света. А затем вспыхивает. — Я как-то не думал об этом… — тихо пытается оправдаться. Выходит неуверенно. Чон кивает понимающе. — Думаю, теперь настало время взглянуть на всё с другой стороны. Он по-братски хлопает Мина по плечу. Возможно, рэпер знал. Его просто нужно было тыкнуть носом в правду, как шкодливого котёнка. Парни сидят ещё немного, а потом разбредаются по своим комнатам в общежитии. Там Юнги долго не может уснуть, прокручивая всё в голове. Возможно, он действительно чувствует то самое, что люди обычно называют любовью. Однако это, мать вашу, совсем не бабочки в животе. Это похоже на американские горки, на которых тебя тошнит от того, насколько это захватывающе и прекрасно.***
На двадцать шестой день Юнги не в духе. Ему хочется спать, стоит нечеловеческих усилий не закрыть глаза. Он чувствует себя так, будто выпил вчера несколько бутылок соджу, а потом его били палками несколько человек. В общем, он явно не в лучшей своей форме. Рэпер ищет свой костюм, но когда видит «Sugar» на бирке, то не выдерживает. Чтобы не портить никому настроение и не мешать, Мин уходит в сторону, подальше от эпицентра суеты и подготовки к съёмке. — Как ты? — интересуется танцор, подойдя к старшему. — Отвратительно, — признаётся рэпер и трёт глаза. Пак сочувственно поджимает губы и хлопает по плечу. — Просто потерпи ещё немного. — Мы должны понимать, какая плата следует за всё, да? — усмехается Мин. Чимин кивает: — Да. Но я ни о чём не жалею. — Я тоже. Знаешь, тогда бы я не встретил вас… А это большое упущение. Юнги поднимает на младшего тёплый взгляд. — Хён, — тянет танцор, протягивая руки. — Немного тепла и обнимашек? — Да, — кивает парень и слабо улыбается. — Немного тепла и обнимашек. Юнги тянется первым, прижимает к себе, пряча лицо в изгибе шеи. Пак поглаживает его по спине круговыми движениями. Тепло тела младшего успокаивает, рэпер вдыхает ненавязчивый запах одеколона и прикрывает глаз. — Лучше? — спрашивает Чимин спустя пару минут, Юнги соглашается и чувствует, как младший невесомо целует парня за ухо. Это то, что старшему было необходимо. Они обнимаются до тех пор, пока менеджер не зовёт на съёмку.***
На двадцать седьмой день Юнги чувствует, что что-то не так. Со стороны похоже, будто Чимин избегает его, хотя между ними всё было прекрасно. Эти американские горки продолжаются, старшему кажется, что у него уже абонемент, честное слово. Ночью Мин долго ворочается в кровати. Плохо спать входит у него в привычку. Не выдержав, Шуга выползает из своей кровати и идёт на кухню. Пьёт немного воды, затем опирается руками о столешницу, переводя дух. Чужие шаги он не слышит. Касание этих рук и губ он узнаёт сразу. Младший оставляет горячий поцелуй на шее, от которого у рэпера бегут мурашки по коже. Юнги напрягается, поворачивается к младшему лицом и долго смотрит в глаза, пытаясь найти там ответы на все терзаемые его вопросы. Если это какая-то игра, то ему совсем не смешно. Он настолько влюблён, что физически больно, а Чимин как головоломка, ответ на которую ты долго не можешь найти, а когда его показывают, то думаешь о том, как всё было просто. У него нет сил держать это в себе. Юнги так слаб перед ним, что самому становится страшно. Старший клятвенно обещает себе, что эта слабость по отношению к Чимину самая последняя в его жизни (но в глубине души знает, что искусно лжёт сам себе). Кажется, что вся эта замершая тишина и ночная темнота только для них двоих. Юнги неуверенно касается чужой руки, после слабо переплетая их пальцы. Происходит какая-то магия. Затем Шуга мягко касается губами лба младшего, отстраняется и быстро уходит, оставляя Чимина недоумевать. Его сердце готово вот-вот разорваться от нахлынувших чувств.