Haneul-e

Первый снег не всегда означает веселье. Как и не означает звонкий смех детских голосов, радующихся наступающим праздникам, с возможностью нарядиться сказочными персонажами из книжек, читаемых родителями перед сном. Ночной лютый холод, пробирающийся под теплые пуховые одеяла, не приближает к разноцветным стеклянным шарам, предназначенным для пушистой ели, окутывающей запахом леса весь дом. Можно забыть и про походы по магазинам, вовлекающие в длинную очередь обезумевшей толпы, терпимую ради счастья близких глаз. Мне, живя в особенной семье, всегда, смотря на глыбы пушистого белого снега, покрывающего густым слоем промерзшую землю, становиться грустно, вспоминая новогодний праздник «Правления Династии Мин», вместо всеми любимого «Рождества». Всё семейство тщательно готовится отпраздновать новую эпоху властвования, подчинения и неизбежного страха в глазах противника. Обычно на таких приемах, казалось бы домашних, именно близкие и знающие люди собираются в одном доме и украшают пристанище злобными взглядами с фальшивыми улыбками, вместо мерцающих фонариков на окнах. — Я слышу странный звук, — шепчу Хосоку, пристроившемуся рядом со мной на винтажной лестнице спирали, откуда открывается отличный вид гостиной, с обезумевшей прислугой, старающейся быстрее подготовится к празднованию. — Звук? — поднимает бровь брюнет, крепче хватаясь за перила. — Да-да-да, звук приближающейся машины, — открыто смеюсь растерянному лицу, комично сморщившемуся носу парня. «Удивительно, звук ревущего мотора был слышен на всю округу» — думалось мне. Сразу можно сказать, машина, заехавшая на территорию поместья, по скорости обходила многих иномарок. Мне такие машины, быстрые, шумные, сильные, всегда представлялись красными. Глянцево-красный цвет неспелой, растущей вишни по весне. «Откройте ворота, Кан Сыльги решила пожаловать». Раздается грубый голос дяди, приводящий прислугу в большую нервозность. Кан Сыльги — любительница нагрянуть в самый неподходящий момент, унижая своими речами каждого перешедшего дорогу, либо остановившегося рядом. Кан Сыльги — настоящая демонесса, заставляющая ненавидеть свою персону всем сердцем, получавшая в пожелания только скорейшей смерти. Слишком худая особа, постоянно держащая спину слишком ровно, улыбку — слишком натянуто, волосы — слишком черными. Красное, обтягивающее платье в пол, украшенное прозрачными кружевами, подчеркивало каждый угловатый изгиб девушки, отталкивая и одновременно притягивая взгляды противоположного пола. Бледное маленькое лицо с фарфоровой кожей закрывали очки, чёрные и слишком большие, используемые в попытках скрыть пустую радужку глаз. Черноволосая зашла в гостиную легкой походкой от бедра, четко стукая каблуками по мраморному полу, тщательно отполированному прислугой. — Я точно помню, что забыл тебя пригласить, — равнодушно встречает дядя Сыльги, открывая массивные двери из темного дуба, росшего на заднем дворе поместья. — А ты все такой же старый, — улыбается вошедшая девушка. — Может, мне снять очки и проверить насколько слаб ты сейчас, дорогой? — А меня проверить не боишься? — спокойно проговаривает Юнги, появившейся тенью из-за спины дяди, негласно угрожая Намджуном, стоявшим поодаль хозяина. — Ну, правда, семья, что за праздник без драки? — скучая, девушка поворачивает голову, осматривая гостиную, натыкаясь взглядом на нашу пару, скрывающуюся за перилами лестницы. — Ах, — тяжело вздыхает Кан, хлопая в ладоши. — Вот и мой любимый дьяволенок. — Пойдем, Бель, нужно готовиться, — встает Хосок, хватая меня за руку. — Уже уходите? — усмехается. – Неужели не рады меня видеть? — скорее ко всем обращается Сыльги. — Извините, но, — опускаю глаза в ноги Хосока, на забавные носки с пингвинами. — Всем нужно готовиться. — Встретимся за столом, — бубню себе под нос, не желая быть услышанной. — Боишься меня? Страшишься? – не отступает девушка. — А знаешь, кто в этом виноват? Знаешь? —Я не боюсь, пожалуйста, давай поговорим потом, – шепчу, понимая, как прекрасно меня слышит Кан. — Сыльги, детка, не разводи драму, — тяжело вздыхает дядя Мин. — Ты пришла на праздник, когда-то твоей семьи, будь добра, веди себя прилично. — Серьёзно? Я ваша семья? — истерично смеется черноволосая. — Пока я не убила одного из Минов. Пока я не убила своего хозяина, я была ничем. Я была никем, пока не убила, — на последней фразе девушка снимает очки, заставляя всех мужчин, находившихся в зале, опустить глаза. Мне четко видится каждая истеричная черта лица Сыльги: впалые щеки, раздувающиеся в гневе, пухлые, накрашенные жирным слоем морковно-красной помадой, губы, закусанные каждым словом. — Смотрите, как вы все теперь меня боитесь. Бель, боятся ли тебя так? — скалится брюнетка, обращая свое внимание только на меня. — Мне не нужно, чтобы меня боялись, — дрожащим голосом проговариваю. — Мне нужен Хосок. Мы скоро уедем. — Ах, — наигранно восклицает демонесса. — Уехать? Уехать может только один. Детка, и это будешь явно не ты, когда твой ненаглядный поймет, какой ты балласт. — Не говори ерунды, — злится Хосок, зачем-то встревая в разговор, — И не лезь не в свое дело. Если Бель говорит вместе, значит, мы уйдем вместе. — Наивный и глупый мальчишка, — ближе и ближе подходит Кан, почти ступая на ступеньки. — Демон никогда не покинет место призвания, пока не убьет хозяина. А моя Малышка — умная девочка, скоро она поймет, кому на самом деле принадлежит. — Уходи, тебе здесь не рады, — четко проговариваю, закрывая хозяина собой. — Я не хочу тебе делать больно. — Больно будет тебе, когда ты останешься тут одна, — вплотную подходит девушка, опаляя горячим дыханием мое лицо. — Тогда и помочь будет нечем. — Прогони ее, — Хосок поднимает голову, смотря прямо в глаза Сыльги. — Чтобы в этом доме ноги ее больше не было. — Умри, – шепчет Кан, устремляя взгляд на парня, приказом крича в моей голове.