Legacies

[сестры Зальцман попадают во вселенную СО] Кажется, Джози впервые в жизни проявила беспечность, и расплата последовала незамедлительно. — Будет весело, — говорила Лиззи. — Мы всегда сможет повернуть заклятие вспять. Вот только Лиззи понятия не имела, какими могут быть последствия, если без должного опыта пытаешься изменять пространство и время, а Джози пошла у сестры на поводу и даже не подумала о том, в какие неприятности они могут влипнуть. Она просто решила немного повеселиться, да. Пенелопа совсем недавно упрекнула ее в излишней серьезности и занудстве, и вот так не вовремя Джози решила опровергнуть ее слова. Глупо, в самом деле — особенно учитывая то, что Пенелопы даже не было поблизости, чтобы оценить безрассудство и смелость своей бывшей подружки. — Ну, и где мы? — легкость бытия как-то мигом испарилась, когда Джози осознала, что у них проблемы. — Только не говори «не дома», потому что сейчас твоя манера преподносить очевидные вещи как нечто гениальное может обернутся тем, что я попытаюсь убить тебя. — Ты никогда не причинишь мне вред, Джози, я слишком хорошо тебя знаю, — фыркнула белокурая Зальцман не без усмешки, за которой скрывалось пусть и незначительное, но все же чувство собственного превосходства. — Так что позволь мне все же сказать: мы не дома, потому что Мистик-Фоллз это скучная дыра, которую я терпеть не могу, а мы… Мы где-то на окраине большого и красивого, сияющего огнями ночного… — Нью-Йорка, — услужливо подсказал третий голос, и обе сестры Зальцман вскочили с земли, опрокинув парочку переместившихся вместе с ними во времени и пространстве свечей. Свечи, кстати, все еще горели. — Это, кстати, наш заброшенный склад. Секретное убежище, на минутку. Вы его даже видеть не должны, и уж тем более пытаться спрятаться в нем от его хозяев, — продолжил все тот же мужской голос, когда двойняшки как раз таки попытались укрыться в старом и достаточно перекошенном здании от незнакомца, который наступал на них из зарослей деревьев поблизости. — Мы можем постоять за себя! — Лиззи передумала прятаться и, схватив сестру за руку, вынудила ту встретить угрозу (или не угрозу?) лицом к лицу. — Я пока на вас не нападал, — прозвучало это весьма снисходительно, Лиззи уже было набрала в грудь воздуха, чтобы ответить какой-нибудь неуместной дерзостью, но тут незнакомец вышел под свет фонаря, и Джози едва сдержала обреченный стон. Незнакомец был вылитая Лиззи, только в мужском обличье. Белокурые волосы, уложенные с тщательной небрежностью, пижонская кожаная куртка, надменная усмешка и взгляд, исполненный чувства собственного достоинства, граничащего с презрением к целому миру. Этот парень был хорош собой, знал это и гордился этим. Пока было загадкой, может ли он вообще гордиться чем-то, кроме своей привлекательности, но Лиззи… Лиззи мгновенно проглотила наживку. — Ах, как опасно звучит, — промурлыкала белокурая Зальцман, выступая вперед. Джози не позволила сестре отнять руки, покрепче сжала ее пальцы своими и приготовилась к самому худшему. И отчего только у Лиззи буквально крышу сносит при виде любого красавчика? Она кажется такой уверенной в себе, но на деле вся эта уверенность зиждется только на том, сочтет ли ее достаточно горячей какой-нибудь пижон вроде этого. Джози была искренне раздражена происходящим, потому что примерный расклад был для нее ясен. Ее ролью снова была роль бревна, замершего в максимально нелепой позе где-нибудь на заднем плане. — Опасность — мое второе имя, — заявил блондин, явно издеваясь, но Лиззи уже готова была на все, только бы заслужить его благосклонность. Рядом с парнями она становилась невыносимой, серьезно. — Я бы предпочла, чтобы твоим вторым именем было спаситель, потому что нам с сестрой, знаешь ли, нужна помощь, — кокетство было страшно не к месту, но если бы Джози посмела сейчас сказать это сестре, то Лиззи бы испепелила ее на месте, поэтому более рассудительная сестра промолчала, лишь украдкой закатила глаза. — Какого рода помощь? — посерьезнел незнакомец. — Кто вы, вообще, такие, девушки? — Джейс, ты долго собираешься любезничать с ними? — из-за деревьев вышла вторая фигура, и первое, что привлекало внимание в облике второго парня, были его непокорные волосы и боевой лук за спиной. — Как раз закончил, — сообщил блондин, которого второй парень назвал Джейсом. — Твой черед, Алек. Хами и угрожай, и не забудь нацепить самую угрюмую свою гримасу, это же так помогает наладить контакт с незнакомцами. — Тебе обязательно компрометировать меня перед всеми, да? — проворчал тот, которого Джейс назвал Алеком. — Клэри, Изабель, сюда! У нас здесь две дамы, которые не похожи на примитивных, но и классифицировать я их пока не могу. — Примитивные? — Лиззи вновь обрела дар речи и, конечно же, возмутилась. — Ты что, нас назвал примитивными? — Да, — флегматично подтвердил Алек. — Какие-то проблемы? — О, а здесь что-то интересное намечается! — восторженно воскликнула темноволосая красавица, вырастая за широким плечом Алека. С другой стороны возникла рыжеволосая девушка, так же с любопытством взирающая на двойняшек. Нарочито откашлявшись, Джози шагнула вперед и, не обращая внимание на то, как Лиззи впилась ей ногтями в ладонь, произнесла: — Кажется, пора нам объясниться. *** Они переместились в прошлое — всего одна ошибочка в кажущемся простым заклинании, и все полетело к чертям. Это должен был быть ночной клуб на Манхэттене, и Лиззи уверяла, что все будет идеально, но обернулось все каким-то заброшенным складом на окраине и временной ямой, преодолеть которую оказалось вовсе не так просто, как прыгнуть в нее. Магнус Бэйн — весьма колоритный маг с маникюром, которому Лиззи открыто позавидовала, — заявил, что даже ему, как верховному, придется поработать с этим, велел двойняшкам ждать. Ждать и не высовываться — что для Джози не было такой уж большой проблемой, а вот для Лиззи обернулось катастрофой. «Не высовываться» — это значило тихонько сидеть в Институте под надзором Сумеречных охотников, пока эти самые охотники находились в эпицентре самых разных событий и, как утверждала Лиззи, «развлекались». Наверное, ее вводили в заблуждение броские наряды жгучей Изабель, Джози же находилась под немым впечатлением от усталого и израненного Алека, когда видела его по возвращении с заданий. Вообще, Джози в какой-то момент переключилась с изматывающих ее переживаний о том, что же скажет папа, обнаружив их с Лиззи пропажу, на то, как и чем живут Сумеречные охотники — и находила их работу смертельно опасной и бесконечно самоотверженной. — О, да они наверняка полночи зависают где-нибудь, — фыркала Лиззи, уязвленная тем, что ей не позволяют выходить в город. Борьба с демонами, контроль над сверхъестественными существами — белокурая Зальцман не воспринимала это всерьез. Ее интересовало лишь то, удастся ли ей хоть разочек до возвращения домой одолжить у Иззи то платье в сеточку и сходить в «Пандемониум», о котором ей рассказала Клэри. Джози вела себя тихо и сдержанно, как всегда — вовремя исчезала, вовремя извинялась за несдержанность сестры, смотрела и запоминала, училась и была благодарной за помощь. Магнус Бэйн отметил ее, как ведьму с особым потенциалом, и то и дело заходил в Институт, чтобы перекинуться с ней парой фраз и сообщить, что он продвигается в решении их проблемы. Пока сестры переживали о своем, в Институте разыгрывалась собственная драма — между Джейсом и Клэри разгорались нешуточные страсти, сама Клэри оказалась той еще темной лошадкой, и даже кажущийся мрачным и статичным Алек переживал нечто особенное, стоило лишь колдуну Бэйну переступить порог Института. Джози замечала все это — и тактично делала вид, что ничего не видит. Лиззи же — ну она была самой собой, и потому стремилась поучаствовать во всем и сразу, не в силах пережить то, что мир вертится не вокруг нее одной и она может оказаться лишь декорацией. *** — Джейс и Клэри — брат и сестра! — сообщила Лиззи с неприкрытым торжеством в голосе, буквально врываясь небольшим ярким ураганом в комнату, что отвели для сестер в Институте. — Ох, Джози, ну теперь-то он точно мой! — Ты серьезно? — скептически уставилась на сестру Джозетт. Она читала в постели, но теперь отложила книгу, неприятно удивленная тем, что Лиззи настолько одержима чужими проблемами. — О, да, еще как! — не обращая внимания на настроение двойняшки, Лиззи бухнулась к сестре в ноги, потянула на себя ее одеяло и наполовину укуталась ним, мечтательно закатывая глаза: — Теперь-то он мой, точно мой! Я знаю, я нравлюсь ему, просто эта дурацкая Клэри… — Лиззи, мы здесь ненадолго, — отрезвить сестру эти слова вряд ли могли, но Джози все же попыталась. — Давай ты не будешь увлекаться. Мы с тобой в прошлом, и это даже не наша вселенная, а что-то параллельное и непонятное, у вас с Джейсом… — О, да не порти ты все! — насупилась Лиззи мгновенно. — Я знаю, что это не навсегда, но почему я не могу просто поразвлечься? — Потому что ты зацикливаешься, — буркнула Джози, и ее сестра помрачнела. Лиззи не любила правду. Впрочем, кто вообще способен хорошо воспринимать самые неприглядные вещи о себе? Джози не осуждала ее, но и не хотела, чтобы сестра страдала, когда они вернутся домой. Ведь они вернутся, непременно — даже если Магнус Бэйн ничего не придумает, чтобы отправить их назад, то папа точно не отступит. Он такой — он не признает неудач, всегда найдет выход. — Просто заткнись, хорошо? — Лиззи отбросила прочь одеяло, возвращая его сестре, и поднялась на ноги. — Ты стала еще зануднее здесь, хотя кто бы мог подумать, что такое вообще возможно? — Перестань оскорблять меня, Лиззи, я просто забочусь о тебе, — примирительно произнесла Джозетт, но Элизабет уже хлопнула дверью, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, куда она направилась за утешением. Точнее, к кому. *** — Тебе, наверное, грустно? — Лиззи Зальцман не была прилипалой: по крайней мере, она свято верила в это, и веру ее не могло поколебать ничто. Наверное, просто потому, что сама она тяжело переносила одиночество, и для нее не было ничего страшнее, чем наедине с самой собой переживать что-то. У нее ведь всегда была Джози, ее сестра, которая разделяла с ней все на свете: и досаду от разбитой коленки, и тяготы переходного возраста. Врываться в чужое личное пространство — это для Лиззи казалось самой естественной вещью на свете. Джейс Вэйланд — о, этот Джейс! Лиззи могла бы говорить о нем часами, да Джози не хотела слушать, — метался по своей комнате диким зверем, и когда Лиззи без стука ворвалась к нему, окинул ее диким взглядом: словно бы не знал, броситься ему на нее с кулаками, или же с жаркими поцелуями. Лиззи, конечно, выбрала бы второе — Джейс будоражил ее с первого мгновения, и чем яснее становилась его увлеченность другой девушкой, тем сильнее Элизабет хотелось обратить внимание этого парня на себя. Да, Джози была права — они здесь не навсегда, они в любую минуту могут вернуться домой, но все же, все же… Все же Джейс был важен для Лиззи — она не могла объяснить этой странной тяги даже самой себе. Просто это случалось с ней порой — нужно было получить всю возможную любовь, все восхищение вокруг себя, иначе внутри нее разрасталась страшная, липкая тьма, которая засасывала в себя все вокруг и делала мир таким ужасным, таким искаженным… Пусть лучше все считают ее дурочкой, пусть считают ветреной, пусть смеются над нею — пусть даже Джози думает так, лишь бы эта странная, страшная тьма внутри не давала о себе знать. — Лиззи?.. — Джейс, кажется, был удивлен, увидев ее у себя. — Собственной персоной, — сверкнула голливудской улыбкой юная блондинка. — Ты же сам сказал, что если я не смогу уснуть, то знаю, где… — …Меня искать, — запоздало и как-то вымученно улыбнулся Джейс. — Точно. Просто не думал, что ты придешь. Это звучало обидно — если вдумываться, но Лиззи не стала. Она прошла вглубь комнаты, огляделась, потрогала стопку книг на прикроватном столике, пока Джейс рассеянно ерошил волосы и явно раздумывал о том, как вести себя дальше. Ей хотелось его общества — правда, хотелось. Нестерпимо, ядовито — Лиззи ничего не могла с собой поделать, и ей, по большому счету, было плевать, удобно ли это сейчас. — Слышала, у вас с Клэри отношения обострились, — слова сами собой сорвались с губ. Лиззи порой не могла это контролировать: тьма сама решала за нее, и ее ставки не всегда были верными. — Обострились до предела, — горько улыбнулся Джейс, внезапно из самовлюбленного и обаятельного засранца обернувшись растерянным юношей, который нуждался в поддержке. — Я с ней целовался, а она, кажется, моя сестра. — Как печально, — медленно, и без малейшего сожаления в голосе, произнесла Лиззи, не сводя глаз с Вэйланда. — Как печально, — повторил он следом, словно загипнотизированный, а в следующий момент его руки уже обвились вокруг точеного стана Лиззи, и губы его жадно прильнули к ее губам. Он искал утешения и спасения, отчаянный и злой на весь мир — Лиззи его понимала, она постоянно находилась в том же состоянии. *** — Джози?.. — дверь спальни сестер Зальцман в чужом мире и времени приоткрылась, и Джозетт в очередной раз за этот вечер отложила книгу, которую читала. — Входи, Алек, я не сплю, — позвала она, удивленная тем, кто пришел к ней, но постаралась не подать виду, что смущена. Александр Лайтвуд был что та напряженная пружина — он привык скрывать свои истинные чувства и эмоции, привык хранить все в себе и показывать окружающим лишь ту свою сторону, которая не потребует от них принимать живое участие в его жизни. Алек казался Джозетт Зальцман отражением ее самой — вечно все контролирующий, вечно все знающий, вечно следующий правилам и страдающий от этого зануда, замкнутый в себе. Уметь выражать себя, свои чувства — это целое искусство, которого они с Алеком были лишены. Зато они умели заботится о других, умели следовать правилам, умели брать на себя ответственность, умели молчать вовремя и умели становится лидерами в критический момент — они были сильны духом, хотя порой никто и не брал их в расчет в критические моменты… Но они не умели заводить друзей — о, Джози часто и подолгу украдкой наблюдала за Алеком, он в этом плане был таким же, как и она сама, — и потому девушка крайне удивилась, когда Лайтвуд появился в ее комнате. — Прости, что я вот так… — Алек неловко улыбнулся, пожал плечами, но в одной его руке была бутылка вина, и он помахал ею. Жест показался таким нелепым, что Джози не сдержала улыбки: — У тебя вино? — Меня бросил парень, — внезапно заявил Алек и, кажется, сам оглушенный своей откровенностью, густо покраснел. — Выпей со мной, пока я не спятил. Все здесь либо осуждают меня, либо хотят научить, как себя вести, а я просто… — …Просто хочешь, чтобы тебя оставили в покое, — догадалась Джози, испытав очередной прилив симпатии к этому замкнутому парню, который не умел заводить друзей, но катастрофически нуждался в них, как и она сама. — Ты принес штопор, я надеюсь? Или твои волшебные руны умеют открывать бутылки?.. *** — Она не его сестра! — крик Лиззи, такой пронзительный, злой и отчаянный, у Джози буквально в костях отдался вибрацией. Со стен рухнули парочка безликих картин, да сбряцали на пол несколько мечей, прикрепленных в качестве украшений. — Прекрати, — велела Джозетт тем властным тоном, который позволяла себе лишь наедине с сестрой и только в крайних случаях. — Остановись, Лиззи, если не хочешь разрушить здесь все и сесть в их особенную тюрьму, где заправляют эти чудовища с зашитыми ртами. — Ты не понимаешь!.. — из глаз Лиззи хлынули слезы, из разгневанной фурии она в один миг превратилась в обычную разочарованную девочку. — Я думала, у нас с ним все получается, но вчера ночью он назвал меня ее именем, а сегодня… Сегодня выясняется, что она ему не сестра! — Да и к чертям их обоих, Лиззи! — горячо воскликнула Джозетт, обнимая сестру. — Прошу тебя, успокойся. Мы вот-вот вернемся домой, все это неважно… — Неважно? — зло блеснула заплаканными глазами Элизабет. — Серьезно, Джози? И ты с твоим ненаглядным Алеком, это тоже неважно? Я все знаю, Иззи мне все рассказала, она видела вас вместе! — Это ничего особенного, мы просто друзья, — щеки Джози запылали, она отвела взгляд. — Скажи мне это еще раз дома, когда ты больше никогда его не увидишь! — выпалила Лиззи раздраженно. — Дома, — тихо ответила сестре Джози, — Я его не вспомню. Так сказал Магнус Бэйн. Он нашел нужное заклинание. *** Папа был в ярости и папа был счастлив. Он рвал и метал, он придумал список наказаний и пополнял его каждую минуту, он просто изнемогал от желания укорять своих дочерей бесконечно, и в то же время он ненавидел себя за это и тут же придумывал поблажки, которые помогли бы этих самых наказаний избежать. Лиззи и Джози ничего не помнили о том вечере, когда решили переместиться в Нью-Йоркский ночной клуб: только то, что им это не удалось, и они на какое-то время потерялись в пустоте. Кажется, они бы даже смирились с этим — Лиззи точно смирилась, ведь Эм Джи окружал ее бесконечным потоком внимания, и еще был мачо-Рафаэль, внимание которого блондинка загорелась заслужить. Вот только Джози, тихая Джози, слишком часто молчала и пыталась вспомнить что-то для нее важное, что-то особенное… И однажды это случилось — она проснулась среди ночи и увидела слова, пляшущие перед ней прямо в воздухе, сотканные из огня: Я тебя помню. — Алек, — прошептала Джозетт, и ее улыбка коснулась адресата сквозь время и даже сквозь другие миры. Она вспомнила. Значило ли это что-то особенное?..