Рецидив

      Какой-никакой толк от знаний, которые он притащил с собой из прошлого, всё-таки был.       Во-первых, Питер неплохо изучил привычки и повадки своих заклятых врагов — не было необходимости тратить силы на продумывание тактик. Тем более, слишком часто на его веку проработанные до мелочей планы давали осечки. Даже планы Фьюри, который гордился своими стратегическими навыками, как ничем другим.       Во-вторых, при желании Питер мог бы написать пособие: «Сто способов выкрутиться из полной задницы, опробованных на практике». Сколько раз ему удавалось выбираться из безнадёжных ситуаций, он не смог бы подсчитать даже с полной хронологией на руках. Порой он сам не мог разобраться, везение это или, наоборот, полнейшее несчастье, но факт оставался фактом: опыта у него было хоть отбавляй.       Набеги на логово Тумса он совершал как минимум четыре раза и знал достаточно, чтобы легко обойти все ловушки. Стервятник этого времени не так давно развернул деятельность в полную силу. Очень многого он не брал в расчёт и, естественно, не предусматривал защиты от опасности уровня Мстителей.       Забавно, но Питер испытывал странную, необъяснимую ностальгию по местам вроде его первого логова. Здесь он однажды лежал под завалами и здесь же понял, что теперь ему придётся самому отвечать за свою жизнь — и рассчитывать тоже лишь на себя. Это было приятное воспоминание. Одно из самых уютных. Да, сначала он здорово перепугался, но испытанное после ликование было невероятным, незабываемым.       Отбросив сентиментальности, Питер потратил полчаса, чтобы полностью обезопасить крышу. По пути к вентиляционному люку он вывел из строя датчики движения, которые бы ни за что не заметил, будучи мальчишкой. В его оправдание, юная версия не могла знать, что Эдриан уделял наибольшее внимание защите от воздушной угрозы. Позднее это стало его узнаваемой чертой — если в городе появлялось место, утыканное перехватчиками и антеннами, он обитал там. Неизменно.       К тому моменту, как Питер преодолел наружные ловушки, в здании находились основные представители группировки. Все они по большей части были простыми людьми без выдающихся способностей — подобных работяг Стервятник переманивал на свою сторону лишь однажды. Позднее он предпочитал хитрых безумцев, похожих на него самого. Ему легко удавалось манипулировать низменными эмоциями, которых у преступников всегда было хоть отбавляй.       Немного понаблюдав за передвижениями и отметив, что Эдриан не собирается покидать мастерскую, Питер выбрал места для усыпляющих бомб и не торопясь установил их по периметру склада. Подгадав момент и активировав фильтр маски, он подорвал их все одновременно. Плотный дым волной затопил помещение. Ровно через полминуты возгласы и крики полностью затихли.       Питер был странно… хладнокровен. Все чуткие места в его душе покрылись коркой льда, при этом в сердце не осталось места ни злобе, ни ненависти. Он понимал, что эту важную часть его жизни и начало, как супергероя, необходимо выстроить заново, а значит, некоторых выборов не избежать. Как бы ни хотелось.       Спустившись с балки в рассеивающийся дым, он медленно двинулся между нагромождений и стеллажей, будто сквозь толщу мутной воды. Руки и ноги тех, кто попадался на пути, Питер залеплял нерастворимой паутиной. Под конец он свернул к мастерской и очень скоро наткнулся на знакомый седой затылок.       Безвольное тело мужчины лежало ничком посреди осколков и проводов.       ...хватило бы и одного удара, чтобы сломать ему позвоночник и забыть об этом навсегда.       Присев рядом, Питер хотел было повернуть Эдриана к себе, но задержался на неуловимо краткое мгновение. Под столом лежал телефон. Экран горел — чуткий глаз Питера выхватил треклятое слово. Всего одно.       «Дочка».       Он опустил руку.       В тот же момент нервы обожгло паучье чутьё.       Услышав щелчок предохранителя, Питер рефлекторно отскочил влево. Несмотря на то, что мышцы выдержали этот рывок, секунда ушла на то, чтобы сфокусироваться — и именно она стала решающей. Видимо, услышав рядом взрыв, Тумс использовал промасленный кусок ткани, чтобы закрыть лицо. Он не вдохнул усыпляющий дым.       Злые глаза ликующе вспыхнули в полумраке — от этого зрелища сердце Питера наполнилось тёмной радостью. Он почти ненавидел себя за это, но ничего не мог поделать с тем, что привык сражаться со своими врагами в полную силу, а не подло бить исподтишка. Совесть всегда была его слабым местом.       Любой другой ублюдок в схожих обстоятельствах стал бы палить в него без разбора — но не Тумс. Вскинув руку, он прицелился куда-то выше, ему за спину.       Сильнейшая ударная волна от взрыва силового элемента откинула Питера к дальней стене и разрушила перегородку, отделяющую мастерскую от склада. Ряды стеллажей с оборудованием посыпались, подобно домино, прямиком на бессознательных людей.       Питер ринулся на другую сторону помещения, выстреливая паутиной и ориентируясь лишь на колебания воздуха.       Эдриан выиграл время, чтобы облачиться в крылья.       — Неужто в гости пожаловал уличный гимнаст, недавно разоривший моих покупателей?       От насмешливого голоса, эхом разлетевшегося по помещению, по загривку Питера побежали мурашки.       Каким-то чудом запомнив расположение тел, он останавливал падающие конструкции. Стоило ему покончить с этим, на плече сомкнулись жёсткие механические когти.       Стервятник вытащил его из здания так быстро, что склад за несколько взмахов огромных крыльев превратился в маленький кубик на тускло освещённой площадке. Игнорируя шум в ушах, Питер закрепился паутиной за один из стальных суставов и накинул петлю на вторую «лапу». Как только Тумс набрал высоту, он попробовал его сбросить, но запутался и сорвался с воздушного потока. За какие-то секунды осмысленные резкие рывки превратились в панические. Питер удерживал его, раздвинув когти так, чтобы сжать их снова было невозможно. Спасибо Пятнице — теперь его руки могли выдержать и не такую нагрузку.       После нескольких неудачных попыток закончить всё быстро и эффектно, Эдриан спикировал к крыше ближайшей высотки. Питер дважды избежал встречи с бетонным углом небоскрёба. Он подметил, что Эдриану тяжело управлять экзоскелетом — крылья слегка дрожали и неуклюже изламывались под давлением ветра.       В его времени он был намного ловчее, способен на смелые пируэты и перевороты, а сейчас едва справлялся с полётом. Это обескураживало. Будто кто-то, кто на твоём веку с завязанными глазами мог попасть дротиком в яблочко, не мог осилить даже внешний круг.       Но Питер лучше других знал, чем по-настоящему опасен Эндриан Тумс. Каждая их схватка заканчивалась катастрофой, и всё потому, что в пылу сражений он впадал в безумие. Немногие могли похвастаться настолько зверским нравом: даже монстры из лабораторий пытались сохранить свою жизнь в критические моменты.       К Тумсу это не относилось. Он не жалел ни людей, ни друзей, ни врагов, ни себя.       Увернувшись от удара в третий раз, Питер выстрелил паутиной в один из внешних двигателей крыла, вынудив Эдриана снизить высоту. В падении они обрушились на вентиляционные короба, снося их подчистую.       Питер вскочил и ринулся вперёд, полностью отдаваясь битве. Сейчас это была скорее потребность — доказать, что он способен сражаться как раньше, даже находясь в теле подростка, без поддержки, суперкостюмов, Карен, Эдит, союзников, инопланетных камней или артефактов. Он должен был доказать себе, что остался тем, кем был, и не зря бросил на кон целую вселенную.       Они сцепились, пытаясь достать друг друга. Питер уворачивался от громоздких сегментарных крыльев и бритвенно острых стальных перьев, постепенно залепляя паутиной жизненно важные элементы робоконструкции, и в удачный момент содрал с Эдриана маску. Заставив его замедлиться, Питер запрыгнул на уцелевший вентиляционный гриб, чтобы без опаски перезарядить картридж.       Даже находясь в явно невыигрышной ситуации, Эдриан не выказывал и подобия страха. Мрачный взгляд изучающе скользнул по Питеру.       — Посмотрите-ка… неназванный герой. Думаешь, кто-то поблагодарит тебя за то, что ты делаешь?       — Нет. Благодарность мне не нужна.       Изнурительные тренировки не прошли даром — Питер убедился, что может пользоваться сложными приёмами, не ломая себе суставы. Пускай пока удары были слабее, зато ритм вышел на привычные обороты.       Жаль, он снова не учёл, что помимо опыта тела у него есть ещё и опыт разума.       Короткая вспышка чуть не ослепила его — она не была похожа на обычное воспоминание. Скорее на… секундный сон?       — Око за око, Питер!       Громкий скрежет ударил по ушам, когда Питер оторвал защитную пластину крыла и вытянул наружу часть проводов. Вспыхнули искры. Эдриан попытался достать его, ударив одновременно крылом и шипастой перчаткой. Проигнорировав истеричный сигнал чутья, Питер сместил траекторию удара и метнулся вперёд, вместо того, чтобы уворачиваться. В то место, где он только что находился, вонзились стальные перья.       — Разве не это ты называешь справедливостью?!       Внезапно чёрное небо сменилось бетонными рёбрами старого дома, крыша под ногами — холодной плиткой.       Из провала Питера вытащил оглушительно сильный удар. Маска треснула, глаз мгновенно залило кровью. Следующим непредсказуемым движением Тумс столкнул Питера на покатую часть крыши.       Разум раздваивался — одна его часть отчаянно цеплялась за реальность, другая — за всполохи голосов, эмоций и видений из прошлого.       Задержав дыхание, Питер прицелился.       Паутинный заряд попал в полностью обнажённый внутренний двигатель, забивая лопасти вязким комком. Что-то внутри крыла коротко полыхнуло. Ветер разнёс запах гари.       Тумс зло улыбался.       — Ты, — глядя на Питера исподлобья, он сделал тяжёлый шаг в его сторону. — За что ты борешься, мальчишка? У тебя вообще есть за что сражаться?       — Представь, чем ты мог обладать, если бы хоть раз отбросил своё грёбанное геройство… смотри — я беру то, что принадлежит мне по праву. А ты? Лишь теряешь, теряешь и… теряешь. Бедный Питер Паркер. За что ты борешься?       Палец на шутере дрогнул. Питер кувыркнулся в сторону, с трудом отразив запястьем удар непострадавшей механической лапы, и от души зарядил Эдриану в лицо.       — За что ты борешься? — сплюнув кровью, рявкнул Тумс. — Сам-то знаешь?       — У меня нет ничего, — прошептал Питер, отскакивая на безопасное расстояние. — Нет и никогда не было.       Он опустил руки.       Паутина наконец вступила в реакцию с металлом: размягчаясь, она капала вниз, на скат крыши. Ступив на неё, Эдриан потерял равновесие и начал заваливаться. Целое крыло раскрылось, взлетело и безнадёжно обрушилось, рассыпая искры.       Тумс зарычал и согнулся в попытке зацепиться за бетонную крошку руками, но тяжёлая стальная конструкция неумолимо тянула его назад. Питер устало сморгнул затекающую на веко кровь.       Ярость на лице Эдриана сменилась безотчётным страхом.       Мэй. Холодный лоб. Чёрная лакированная крышка гроба. Белые цветы. Ком сырой земли в ладони.       — Это случится и с тобой! — закричал Эдриан, задыхаясь от ужаса и гнева. — И тебя выбросят, как мусор! Просто дождись!       Заметив, что он окончательно потерял контроль, Питер прыгнул вперёд и схватился за раскуроченное крыло, кое-как устояв на собственной склизкой паутине.       — Просто дождись.       Живот прошила острая боль.       Пальцы Питера ослабли, и Стервятник отпал от крыши, срываясь вниз. Повреждённый веб-шутер, словно разряженный револьвер, щёлкнул глухо и устало.       Через секунду полный ярости крик оборвался.       В одно движение вытянув металлический осколок, Питер тяжело осел на крышу. Болезненный спазм опалил мышцы.       Перед глазами растянулось полностью засвеченное, беззвёздное небо.       Если подумать, Питер нечасто получал подобные ранения. Нанести ему смертельно опасный удар удавалось только самым близким. Гарри сделал это даже дважды.       Как странно. Даже спустя годы он снова и снова совершает те же глупые ошибки.       — Ничему тебя жизнь не учит, Человек-паук.       Где-то далеко выли полицейские машины. Кричали люди. Город шумел, не желая оставлять Питера в тишине. Неожиданно в его беспокойную какофонию вплёлся гул джетпаков. Знакомый, надёжный. Сперва Питер решил, что бредит, но звук упрямо приближался, становясь оглушительным.       Однажды он бы продал душу дьяволу, только чтобы услышать его в подобных обстоятельствах.       Сегодня Питер отдал бы многое, чтобы Тони не видел его настолько жалким, безнадёжным и отвратительно слабым.       Но ему снова не повезло.       — Питер!       Защитное забрало распахнулось. Чертовски напуганное и растерянное лицо тронул тусклый отсвет уличных огней. Тёмные глаза показались непроглядно-чёрными из-за переполнявшего их страха. Питер надеялся, что ему никогда не придётся видеть что-то подобное… снова. Он правда не хотел быть причиной таких переживаний. Как и в целом виновником очередных разрушений и вынуждать Тони разгребать последствия.       Желая предупредить, что крыша покрыта скользкой паутиной, Питер обнаружил, что тонкий слой полностью выгорел под джетпаками Марка: Железному человеку подобные ловушки были нипочем.       Осмотрев Питера с головы до ног, он хотел было помочь ему подняться. Прижав руку крепче к животу, Питер не смог сдержать болезненного стона. Тони напрягся и аккуратно отвёл его ладонь.       На чёрной ткани кровь была незаметна, но, судя по побледневшему лицу, рана выглядела неприглядно.       — Что случилось?       Пока Питер пытался придумать достойный ответ и не уйти в самокритику, его обдало прохладным потоком какого-то средства: то ли антисептика, то ли обезболивающего, то ли и того и другого вместе.       — Спасибо, — выдохнул он. — Ничего хорошего. Я… облажался.       — Да уж явно не преуспел.       Голос Тони звучал непривычно, одновременно раздражённо и взволнованно — покопавшись в памяти, Питер не смог вспомнить похожие интонации. Даже сравнить оказалось не с чем.       — Нет… — Питер расслабился, чувствуя, как дикая боль понемногу отступает. Рана беспокоила его не так сильно, как неустойчивое сознание, подкидывающее видения в самый неподходящий момент. — Регенерация. Сейчас ничего не поможет лучше неё.       — То есть?       — Обычное дело, — стянув ошмётки маски и мимоходом стерев кровь с лица, Питер криво улыбнулся. — Всё в порядке.       — Ничего не в порядке! — Тони заглянул за край крыши. — С кем ты сражался?       — Это Эдриан Тумс, — прошептал Питер. — Мне жаль...       Приятные тихие звуки, сопровождающие каждое движение Тони, успокаивали. Увы, того же не сказать о нём самом — постепенно шок сходил, и пока он пытался понять, что случилось, Питер воочию наблюдал смену эмоций, будто кто-то в его голове лихорадочно щёлкал выключателями.       — Он не… должен был погибнуть так, — Питер горько хохотнул, чувствуя, что от боли и нестерпимого давления эмоций начинает нести околесицу. — Я правда хотел верить в лучшее. Я всегда…       Тони почти навис над ним.       — Откуда ты знаешь?       — Такое уже случалось…       — В смысле случалось?!       Опомнившись, Питер вздохнул.       — Почему ты здесь?       Вместо ответа Тони просто поднял его, совсем как после сражения с командой Капитана. Теперь он не причинил никакого дискомфорта.       — Пятница, отправь дронов. Скажи полиции, что это было внезапное нападение.       Питер, как мог, объяснил, что в логове Эдриана остались люди и им необходима помощь. Тони принял во внимание его слова.       — Этот был твой враг? Ты говорил о нём? — отдав все необходимые распоряжения, Тони снова обратился к нему. Он летел настолько быстро, насколько мог, чтобы успеть донести Питера до Базы, пока рана не закровоточила снова.       Питер кивнул в ответ, надеясь, что до того момента, когда начнутся более подробные расспросы, он успеет перемешать факты и придумать достойное оправдание своей ошибке.       А потом наступила темнота.

* * *

      Давление было невыносимым. Питер пытался смотреть куда угодно, пока Тони прессовал его заживо — без всякой космической магии и инопланетного оружия. Чтобы не сталкиваться с ним взглядом, хотелось ещё разок потерять сознание и надолго. Увы, регенерация предательски вела Питера к выздоровлению.       — Ну, — спустя целую вечность Тони решил добавить к прессингу пытку вопросами. Вид у него был не дружелюбнее, чем у акулы на охоте, несмотря на обычную спортивную форму и отсутствие Марка за спиной. — Я жду.       — Они планировали украсть вооружение Мстителей, — сдался Питер. — Я пытался их остановить.       — Тебя шантажировали? Зачем было утаивать?       Питер бросил на Тони измученный взгляд. Он настолько устал оправдываться, что больше не мог придумать ничего толкового. Не мог найти в себе силы притворяться или увиливать. Проблема была одна и она стояла колом в его груди, мешая существовать и Питеру Паркеру, и Человеку-пауку:       — Я не способен... никому... доверять.       — Даже героям?       — Никому.       Питер впервые был настолько откровенен. Он не знал, куда весы честности потянут его в следующий момент, но хотел, чтобы Тони понимал, в чём состоит главная беда. Это была лишь одна цепь из обилия сковывающих его. Зато самая крепкая и выматывающая.       — Если девушка променяла тебя на другого, это не повод замыкаться в себе, — попытался пошутить Тони. — Люди из департамента разбирались с утечкой оружия. Мы могли урегулировать это сами.       — Оружие — это ещё не всё.       — Ладно, давай так, — Тони с раздражённым видом сложил руки на груди. — Ты расскажешь мне, откуда у тебя столько уникальной информации. Я выслушаю… не перебивая. И после этого мы будем решать, что делать.       Питер устало потёр лицо. Пальцы наткнулись на плотную повязку на лбу.       — Хорошо, — сказал он. — Ладно.       Выдержав паузу, чтобы успокоить остервенело колотящееся сердце, Питер покусал губу и решился:       — Я знаю будущее.       Сперва Тони неприязненно прищурился. Однако, перебрав в голове некоторые факты, сразу изменился в лице.       — И даже это не совсем… всё, — Питер правда пытался облачить правду в более-менее приемлемые для понимания слова. — Я — Питер Паркер. Настоящий. Но…       Он нервно перехватил взгляд Тони и снова уставился на свои пальцы.       — Но не отсюда.       — Чего?       — Ты говорил, что не будешь перебивать.       Тони примирительно поднял руки.       — Я выгляжу как подросток, но мой разум вроде как из другого времени.       — Это невозможно, — поняв, что продолжения не планируется, отрезал Тони. Он правда пытался говорить спокойно. — Путешествия во времени противоречат всему, что я знаю.       — Я попробую доказать.       Питер аккуратно сел. Тони следил за ним с беспокойством и тревогой.       — Тебе не понравится то, что я сейчас скажу.       — Ну… я всё ещё обещал выслушать.       — Не так давно ты сражался с Капитаном. За жизнь Зимнего солдата, Джеймса Барнса.       Тони помрачнел.       — Ты считаешь, что Роджерс защищал убийцу твоих родителей, — продолжил Питер, стараясь не смотреть в его сторону. — Потому что увидел запись и сорвался.       Какое-то время Питер набирался сил, чтобы продолжить.       — К сожалению, я слышал одну точку зрения. Несколько лет спустя. Но то, что я знаю наверняка — сейчас в твоём костюме есть лазеры. Они появились с версии Марк-три. Ты мог убить его парой выстрелов. Но не стал.       Сглотнув, Питер поднял голову и посмотрел на Тони, который буквально окаменел от напряжения.       — Это потому, что ты не хотел убивать. Лишь… причинить боль. Ответную боль.       — Хватит.       — Ты предпочёл драться врукопашную. И дать ему шанс.       — Я не просил анализировать мои поступки.       — Я не просил меня спасать. Но ты спас. Как и их обоих в какой-то мере. Наверное, это было тяжело.       Тони втянул воздух носом. Питеру казалось, что он может расслышать вихрь мыслей в его голове.       — Я не мог узнать этого, если бы не поговорил со Стивом. И я поговорил. Правда, несколько лет спустя.       Теперь давило скорее пространство. Питер осторожно поджал живот, проверяя рану — ему хватило времени частично залечиться. Возникни необходимость, сейчас он смог бы сражаться. Правда, по большей части это заслуга обезболивающих.       — Скажу только то, что ты и так знаешь. Стива и Джеймса связывает общее прошлое. У Стива осталось не так много родных людей, и будь ты на месте Барнса, он бы поступил точно так же. Наш мир и его законы для него никогда не будут иметь той же ценности. Это всего лишь эпоха. Всё, что его волнует — люди. Он умрёт за него. Он умрёт за тебя. Он умрёт за любого из Мстителей.       Замешательство захватило Тони полностью.       Питер дал ему возможность обдумать сказанное и продолжил, почувствовав, что первая порция правды не нанесла серьёзного вреда.       — Эндриан Тумс. Так вышло, что департамент по ликвидации разрушений отобрал у него работу. Он решил украсть пару-тройку инопланетных технологий для продажи, но постепенно разобрался с принципом действия силовых элементов и решил использовать их в своих целях. Я смог его остановить. Сбежав из тюрьмы, он собрал самое сильное преступное объединение, с которым мне приходилось сталкиваться. Во время одной из стычек с супергероями погибла его дочь, и он обвинил в этом меня. И убил… тётю Мэй. Око за око… я не мог обратиться за помощью, потому что…       — Звучит так, словно… — судя по всему, Тони перестал злиться и теперь вникал — может, ещё не веря до конца, но всё-таки. — Ты разбирался с чем-то подобным в одиночку? Сколько тебе лет?       — Почти двадцать восемь. Было бы. Могло быть.       Питер задержал дыхание, ожидая чего угодно. Насмешки, раздражения, новых расспросов, но Тони вдруг перестал хмуриться и посмотрел с усталой теплотой.       — Пятница? — позвал он.       — С вероятностью в восемьдесят семь процентов, всё сказанное — правда, — мягко сообщил ИИ.       Питер не удивился, что его прогоняли через детектор. Скорее наоборот, он бы недоумевал, если бы всё было иначе.       Тони ошарашенно опустился на стул, приставленный к стене.       — Как это случилось? — глухо спросил он, нервным движением растрепав волосы. — Нет, то есть… путешествие во времени?       Снова вскочив на ноги, Тони начал ходить туда-сюда. Питер невольно заулыбался.       — Гораздо проще поверить, что ты шпионишь для Стива и он разболтал тебе всё, или, может, ты способен читать мысли. Я поверю куда охотнее, но… ты не мог обмануть мой детектор!       Он был очаровательно взбешён. Сначала Питер просто наблюдал за ураганом эмоций, который закручивался вокруг Тони, но его сердце внезапно потяжелело и боль накатила, мешая наслаждаться чувством безопасности.       — Хорошо. Хорошо, допустим! — кое-как угомонившись, Тони застыл. — Ты… чего?       Питер спрятал лицо в ладонях.       — Честно говоря, я рад, что могу рассказать правду и не попасть в психушку. Это многого стоит.       Он вздрогнул всем телом, когда рядом раздались короткие шаги. Тони неожиданно сел на свободное место. Потянулась невыносимая, долгая минута неопределённости, а потом ласковая ладонь тронула волосы Питера.       — В этом мире появляется всё больше вещей, в которые слишком сложно поверить.       Питер боялся пошевелиться. Он не был уверен, что не бросится на Тони с объятиями или чем похуже, поэтому просто наслаждался лаской, давая себе поблажку.       — Но должна быть причина, — заметил Тони. — Почему ты оказался здесь?       — Как ни странно, я планировал изменить историю.       — Роуди, — прекратив ерошить кудри Питера, Тони крепко сжал его плечо. — Он бы погиб?       — Нет. Но никогда больше не смог бы ходить без экзоскелета.       Тони напряжённо выдохнул и убрал ладонь, отстраняясь.       — Выходит, что-то у тебя всё-таки получается?       — Выходит, так. Где он сейчас?       — Кукует в правительстве. Разгребает дерьмо, которое нам оставил… не важно. С ним всё нормально. Ему удалось отмазать Наташу. Правда, второй раз ей вряд ли спустят преступление против конгресса.       — Она здесь? На Базе?       — Ну да, где же ещё?       Питер потёр висок. Насколько он помнил, Наташа сбежала почти сразу после битвы. Выходит, всего одно вмешательство в историю Мстителей перекроило расклад сил. Пока она решила остаться с Тони. Вопрос — надолго ли?       — Ладно, хватит расспросов. Тебе необходимо отдохнуть.       — Я в порядке, — вскинулся Питер. — Мне не нужно долго восстанавливаться или...       — Питер, — Тони оборвал его. Смотрел он теперь совсем по-другому — без намёка на раздражение или подозрительность. — Ты не в порядке.       Питер хотел было возмутиться, но его бескомпромиссно перебили:       — Послушай-ка меня. Всё, что я увидел, пока наблюдал за тобой со стороны: попытки выдрессировать тело, игнорируя нужды сознания. Ты почти не спишь, панически боишься всех вокруг, и в тебе живёт только одна мысль: «Я не способен». Я знаю, как выглядит эта травма, потому что сам через это прошёл. Тебе меня не обмануть.       Питер перестал дышать.       Что?       Что?..       — Не надо… врать. Хорошо? — добавил Тони. — Как бы много раз ты ни повторял, что справляешься, это не станет правдой. Я не из тех, кто способен помочь или… направить. Просто вижу. Теперь я могу назвать это профессиональной деформацией. Разница лишь в том, что кому-то надо загонять себя до смерти, а кому-то — наклепать три сотни костюмов.       Сглотнув подкативший к горлу ком, Питер опустил глаза. Разве с ним что-то не так? Он лишь следовал плану. Выполнял свою обычную рутину. Никто никогда не называл его стремления чем-то нездоровым или неправильным.       На этот раз настала очередь Тони давать ему минутную передышку. Немного приглушив внутренний протест, Питер прошептал:       — Мне казалось, ты справляешься. Разве нет? Разве…       Сострадательный взгляд отрезвил лучше пощечины или ведра ледяной воды.       — Справлялся. Пока не столкнулся с чем-то, что не смог осознать. Истина здесь только одна, Питер. Тебе не победить в одиночку. Никто на это не способен. Поэтому я пришёл за тобой. Поэтому мы устроили здесь супергеройский балаган. Жаль, правда, договоры — наше слабое место.       — Я могу остаться?       — Можешь. При условии, что прекратишь врать. Всё. Хватит.       Тони повёл рукой, предлагая ему принять нормальное положение.       — Я сообщил Мэй, что перехватил тебя для помощи в одном проекте. Думаю, на этот раз долгое отсутствие сойдёт тебе с рук.       Он воспрял духом — Питер не мог не заметить перемены в настроении. Глаза светились, и Тони весь словно смягчился, даже движения потеряли дёрганность. Похоже, вся эта история потрепала ему нервы не меньше, чем Питеру.       — Если ты не против, мне нужно время, чтобы уложить в голове то, что я услышал. Понадобится помощь, обратись к Пятнице.       — Спасибо.       — Пока не за что, — махнув рукой, Тони покинул комнату так, словно хотел от чего-то убежать. Возможно, он почувствовал, что лёд между ними тронулся и следующим на очереди наверняка станет чей-то рассудок, но они оба не были готовы углубляться в тему временных парадоксов. Им требовался перерыв.       Откинувшись на подушку, Питер уставился в безразмерное окно. Очень скоро сознание затянулось сонной дымкой.       В небе над Базой медленно плыли кучевые облака.